Текст книги "Лайки вместо цветов"

Глава 9
Лайк вправо, лайк влево – расстрел

Он нашёл её! Чёрт подери, выследил таким извращённым способом! Через «свайпер»! И откуда он знал, как она выглядит? Как вычислил среди тысяч Лер? Но самое жуткое – как смог запеленговать её? Через GPS или мобильного оператора?

Господи, да этот человек – чудовище! Самый настоящий маньяк! Ему что, мало увольнения? Ещё и крови хочет?

Лера бежала быстро, ещё быстрее колотилось сердце. Вот он, тот самый адреналин, только теперь ни материала, ни сюжета. Ничего, кроме страха.

Глупый триллер разворачивался, как во сне. Позвонил Пал Палыч, попросил подъехать. Зачем? Неужели старый добрый шеф перешёл на сторону зла и решил стать приманкой? А как ещё назвать тот факт, что не успела она подойти к «Останкино», как ей написал этот зооненавистник? Не просто написал – ещё и ждал её в уютном ресторанчике…

Конечно, Соломатин не погнался бы за ней лично. Для таких случаев у него наверняка была в запасе охрана или какие-нибудь наёмники. Он ведь не замарал руки сносом собачьего приюта в Захарьево!

Нет, что-то в этой истории не сходилось. Отреагировать на не самый лестный сюжет по телевидению – нормальное дело. Суд, к примеру, или разборки с шеф-редактором. Не зря же Пал Палыч к своим пятидесяти обзавёлся лысиной и целым букетом нервических болячек. Но Соломатин пошёл другим путём. Сначала подключил связи, потом начал преследовать. Чего он хочет? Поиграть с ней в кошки-мышки?

Ирония была ещё и в том, что Соломатин написал ей первым. Из всех, кто просматривал её анкету, написал только он. Через час после того, как она зарегистрировалась в приложении.

Сначала фотография просто показалась Лере знакомой. Но мало ли на свете русых красавчиков с любовью к тёмным очкам? Убедила себя, что просто слишком долго думала про Соломатина. Дольше, пожалуй, чем про кого бы то ни было ещё за всю жизнь. Решила, что он начал ей мерещиться на каждом углу.

Но когда вдруг он изменил аватарку… Лера любила Стивена Кинга, да и не прочь была время от времени пощекотать нервы киноужастиком. Но когда из-под твоей собственной кровати улыбается клоун… Примерно такое чувство Лера испытала, увидев снимок Матвея Соломатина. «А если так?» – спросил он, и ей даже померещилось, что она слышит его дыхание над ухом.

Нет-нет. Какая-то нелепая шутка. Наверное, кто-то из любимых коллег решил поиздеваться напоследок. Оператор Дима или ещё кто… Прикол вполне в их стиле. Проверить это было проще простого: виртуальный собеседник сам позвал её в стейк-хаус «Бонго». Разумеется, она знала это место! До последнего надеялась, что стоит ей зайти внутрь, как из-за угла выскочат ребята с воплем: «Попалась!»

Не выскочили. Соломатина Лера заметила сразу. Тот как ни в чём не бывало жевал салат, копался в телефоне. Писал ей. В эту самую секунду он писал ей. А потом повернулся – и заметил её. Узнал. Поднялся с места…

Конечно, она рванула с низкого старта! Прежняя Лера бы зашла внутрь и высказала ему всё, что накопилось. Но прежнюю Леру не выпирали пинком под зад с любимой работы, не прогибали по-собачьи в женском журнале. Жизнь – ведь она такая. Если принесла сюрпризов, то сразу оптом. И раз пошло такими темпами, то запросто можно очнуться на следующий день примотанной к стулу скотчем с ножом у горла. Как уважающие себя бандиты поступают со стукачами? Не зря ведь Соломатин учился в Штатах. Уж за четыре-то года вызубрил назубок все традиции гетто. Так почему бы не отправить язык великой Гинзбург прямиком её маме с папой?

Домой Лера не поехала. Оставаться одной после всех событий? Дрожать за диваном и прятать телефон в морозилке? Нет. Именно в эту секунду журнал «Gloss» был ей жизненно необходим. Здоровая порция снобизма быстро приводит в чувство.

Так. Первым делом разобрать телефон, уничтожить симку…

– Ты в порядке? – Тихонова вынырнула из-за перегородки так бесшумно, что Лера чуть не поседела.

– Господи… Никогда так больше не делай!

– Что с тобой? Бледная, как гейша! – Настя спешно подкатила своё кресло поближе к Лере и уселась, выжидая откровений.

– Соломатин, – Гинзбург отёрла со лба холодный пот, – выследил меня. Слушай, а у тебя нет чего-нибудь потяжелее? Надо раздолбать карточку…

– Погоди-погоди, – Настя перехватила Лерино запястье, – что он тебе сказал?

– Ничего пока. Не успел. Я сбежала.

– Тогда с чего ты решила, что он тебя выследил?

– Видела его в ресторане.

– Э-м-м… – Настя замялась, явно подбирая про себя более мягкий синоним к слову «паранойя».

– Да нет же! – Лера раздражённо фыркнула. – Ты не понимаешь! Сначала меня вызвал бывший шеф. Потом Соломатин нашёл меня в «свайпере». Под другой фамилией! И он ни разу меня не видел! Он был рядом с «Останкино», понимаешь?

– А ты уверена, что он не знает, как ты выглядишь?

– Когда меня увольняли, он думал, что я мужик. Значит, продолжает расследование…

– А может, просто совпадение? – Настя вопросительно подняла брови.

– Смеёшься?!

– А с шефом ты поговорила? Он вроде тебе нравился… Раньше…

– Вот именно что раньше, – буркнула Лера, но рука со степлером, занесённая над сим-картой, дрогнула.

Чисто гипотетически ведь есть шанс, что она ошиблась? Или произошло вот такое идиотское совпадение, что из всех мужчин Москвы Лера понравилась только Матвею Соломатину? Если это так, то достойно экранизации.

Рядом с Настей паниковать было стыдно, поэтому Лера заставила себя вернуть карту на место и включить телефон.

– Сейчас выясним, – сказала она, набирая номер Пал Палыча и переводя звонок на громкую связь. Так было спокойнее.

– Валер, ну где тебя носит? – недовольно выдал шеф, едва подняв трубку. – Договаривались сорок минут назад…

– Это имеет какое-то отношение к Матвею Соломатину? – перебила Лера.

– Откуда ты знаешь?

Вот! Что и требовалось доказать! Лера выразительно посмотрела на Тихонову и покачала головой. Настя, впечатлившись, прижала к губам дрожащие пальцы.

– Я думала, в вас осталось хоть что-то человеческое… Как вы могли!

– Что?! Гинзбург, что ты несёшь? – Пал Палыч даже закашлялся от возмущения.

– Зачем вы сдали меня Соломатину?

– Я – что?! Женщина, на каких колёсах ты сидишь?

– И не надо тут изображать оскорблённую невинность! – Лера сжала челюсти. – Он выследил меня, и теперь я понятия не имею, что делать!

– Постой, ты… Ты что, решила, что он хочет тебе что-то сделать?..

– Не по головке же погладить! Откуда он мог знать, что я буду в «Останкино»? Как нашёл меня в «свайпере», если это не ваших…

– А теперь дай мне сказать. – Минаев прервал поток обвинений. – Соломатин сегодня был у меня. Говорил, что хочет перед тобой лично извиниться. Что перегнул палку с увольнением. Хочет вернуть тебе должность и объяснить ситуацию с Захарьево.

– И вы, конечно, поверили! – не сдержалась Лера.

– Не перебивай! Я не идиот, чтобы верить каждому встречному. Хотя не скрою, Соломатин мне показался вполне себе искренним… А я кое-что понимаю в людях. Но дело не в этом. Я ничего ему не сказал. Слышишь? Ни-че-го. Он до сих пор пребывает в святой уверенности, что ты – парень. Даже мхатовец не сыграл бы так убедительно! Он просил твой телефон или e-mail, но я отказал. Надавил на него и велел оставить визитку. И если он тебя каким-то образом выследил, то я не имею к этому ни малейшего отношения!

Лера переглянулась с Настей, и та пожала плечами. Звучало убедительно, хотя вопросов вызывало уйму. И как себя вести дальше, Лера всё ещё не представляла.

– Но как тогда… – начала было она, но Пал Палыч не дал ей договорить.

– Ты можешь поступать как знаешь. Я был бы очень рад, если бы ты вернулась. Но хотя бы поговори с ним! Он не похож на человека, который цементирует трупы на заднем дворе. Встреться в открытом месте. Возьми с собой кого-нибудь. Я бы с радостью, но занят до конца недели. Если поймёшь, что тебя пытаются продавить, вставай и уходи. Что он тебе сегодня сказал?

– Ничего.

– Постой, тогда с чего ты решила, что он тебя выследил?

– Видела его в «Бонго».

– Валера, мать твою! Вся эта истерика только из-за того, что ты видела Соломатина в «Бонго»?!. – Пал Палыч орал так громко, что Лере пришлось сбросить звонок, поскольку любопытные уже начали выглядывать из своих рабочих ячеек.

Тихонова ничего не сказала, просто молча смотрела на Леру со смесью недоумения и той опаски, которую обычно вызывают у нормальных людей умалишённые.

– Ладно, я поняла, – неохотно признала Лера. – Перегнула слегонца. Ты пойдёшь со мной на встречу с Соломатиным?

– Я?! – Тихонова отшатнулась и округлила глаза.

– Что, теперь мысль о том, что он – местный Дон Корлеоне, уже не кажется такой глупой?

– Да нет же, просто…

– Так я и думала. Что ж, глянем, что он там написал… Михаил Соловьёв! Конспиратор от Бога!

– Это да, – кивнула Настя. – Лера Иванова – куда запутаннее!

Вот так всегда и бывает. Доверишься человеку, подпустишь ближе некуда, перестанешь даже подкалывать. А что в ответ? Неприкрытый сарказм! И в чём тогда справедливость?

Лера открыла «свайпер», и на экране высветились непрочитанные сообщения.

Михаил Соловьёв: Что это вообще было?

Михаил Соловьёв: Ты нормальная?

Михаил Соловьёв: Эй, не хочешь объясниться?

Михаил Соловьёв: С такими нервами, может, не стоит знакомиться?

Михаил Соловьёв: Ладно. Я – пас.

Лера вздохнула. Похоже было, что Соломатин и вправду не знал, кто она. Какой мизерный шанс был, что они столкнутся где-то в бескрайней Сети, – и всё равно… Может, не случайно? Может, высшая справедливость всё-таки есть и в качестве компенсации за смену работы Лере выпала возможность поквитаться?

Она помедлила мгновение, потом принялась печатать: «Были неотложные дела. Не забивай голо…»

– Ты в своём уме?! – выдохнула в ужасе Настя Тихонова. – Кто так пишет мужчине? Ну-ка, дай!

– И не подумаю!

– Давай сюда, говорю! – И Тихонова, проявив недюжинную прыткость, перехватила у Леры телефон и принялась спешно листать переписку.

Всё-таки когда дело касается чужих секретов и интимных отношений, у некоторых женщин открываются сверхспособности.

Сражаться за имущество Гинзбург не стала. Во-первых, скрывать было особо нечего, во-вторых, в глазах Насти зажглась та искорка безумия, которая обычно предостерегает нормальных людей от резких движений.

– Боже, что это… Ты всерьёз хотела подцепить этим парня?

– Про «подцепить» речи не было! Мне велели внедриться и выяснить, как обстоят дела изнутри. Я зарегистрировалась – что ещё надо?

– Неудивительно, что тебе написал только один… – Настя качнула головой. – Удивительно, что это был именно Матвей Соломатин.

– Ты на что это намекаешь? – прищурилась Лера.

– Я прямо говорю: эта твоя фотография и твой внешний вид…

– Я со своим внешним видом прекрасно существую уже кучу лет. И ничего, никто не пострадал!

– Кроме окружающих, – фыркнула Настя. – Ты журналист или кто? Тебе поручили включиться в игру, а ты рассекаешь в этих своих кирзачах! Как минимум это не профессионально! Сама подумай, если бы Штирлиц явился к Мюллеру в косоворотке и березовых лаптях, потому что душа просит! А ты даже не потрудилась сделать селфи в приличном свете и ракурсе. Этот твой вечный взгляд с броневика… – Тихонова изменила тембр голоса и зачем-то заговорила басом: – Я – Лера Иванова, я пришла знакомиться. Какой у вас год рождения? Девичья фамилия бабушки? Не страдал ли дедушка Альцгеймером?..

– Очень смешно!

– Так и я о чём! Грустно, сил нет! Я должна бросить свой материал про способы эпиляции, чтобы ты не запорола первое же задание Бельской!

– Ну конечно. Если ты прямо сейчас не напишешь про воск и спички, мир оволосатится и погрузится во тьму.

– Вот опять! – Настя с досадой бросила Лерин телефон на стол. – Опять ты за старое! Я думала, ты хотя бы ради классной статьи готова постараться. Но теперь-то зачем? Побежишь принимать извинения Соломатина и вернёшься на Первый?

Вопрос был дико простой и в то же время сложный до невозможности. Ещё вчера Лера отдала бы что угодно за то, чтобы вернуться на телевидение. И журнал казался ей несусветной глупостью. Но всё-таки что-то изменилось.

Кем возомнил себя Матвей Соломатин? Захотел – уволил, захотел – нанял обратно. Репортёра, который даже не работает на «Соло Инвест». Извиниться надумал? Как же, держи карман шире. Небось решил сначала напугать её, показать свою власть, а потом вернуть, но уже на своих условиях. Чтобы каждую секунду работы на канале Лера помнила, кому она обязана такой неслыханной честью. Чтобы к месту и не к месту упоминала своего благодетеля с той самой сладкой улыбкой на лице, с которой ведущие кулинарных шоу кидают в свою стряпню бульонный кубик спонсора. Мол, ваше ризотто в рот нельзя будет взять, если вы не добавите туда ложку нашего фирменного глутамата.

Чтобы она, великая Гинзбург, превратилась в марионетку аморального беспринципного бизнесмена? Укуси себя гадюкой, Соломатин. Не дождёшься. Лучше она навеки останется здесь, но никому не позволит вертеть собой, как дрессированной собачкой.

– А знаешь, нет, – решительно ответила Лера. – Я не вернусь на канал. И если встречусь с Соломатиным, то не как журналистка Гинзбург, а как Лера Иванова из «свайпера». И сделаю так, что он об этом пожалеет. Ну, что там надо писать?

– А волшебное слово? – улыбнулась Настя.

Лера вздохнула и посмотрела на коллегу долгим усталым взглядом:

– Авада кедавра.

Глава 10
Всякой зайке – по лайку

Видимо, Настя Тихонова годами вынашивала план мести за сарказм в адрес жриц красоты. Потому что просто так она помогать отказалась. Лера честно написала под диктовку сообщение Соломатину в духе манерных барышень: «Прости, я глазам своим не поверила, что это и правда ты! Растерялась, не знала, что говорить… Ты, наверное, считаешь меня чокнутой?» А Настя вместо того, чтобы инструктировать дальше, взяла и ушла за свой стол.

– Ты справишься, – сказала Тихонова с загадочным видом. – Ты же у нас великая Гинзбург.

Великая Гинзбург долго гипнотизировала телефон впустую. Может, от напряжённого взгляда пропала связь с интернетом, может, Соломатин уже давно заблокировал Леру, но ни единого словечка, ни крошечного знака препинания так и не поступило.

Тогда Лера попробовала поискать ещё кандидатуру для своего эксперимента. Полистала мужчин в радиусе десяти километров, даже кого-то лайкнула. И хоть бы один отозвался!

Если в таком духе пойдёт и дальше, то статья получится очень короткой.

Не выдержав, Гинзбург сама встала и направилась к Насте.

– Он молчит, – сообщила Лера, скрестив руки на груди. – Что делать дальше?

– Я бы сказала, но мой материал про эпиляцию… – с притворным сожалением протянула Настя. – С другой стороны, если всё это совместить…

– В каком смысле?

– Ну, мне нужно протестировать кое-что, а у меня самой всё в полном порядке. Нечего удалять, понимаешь?

– Тоже мне – проблема! Хочешь, я найду у тебя какие-нибудь волоски? И потом, всегда можно попробовать на затылке, у самой шеи. Никто даже не заметит.

– А ты, я смотрю, спец, да?

– Не поняла.

– О’кей. Ты будешь моим подопытным для эпиляции, а я помогу тебе с Соломатиным.

Лера застыла, разинув рот и забыв, как он вообще закрывается.

– Ты что, смеёшься? – выдохнула она, когда дар речи вернулся. – Чтобы ради какой-то статьи я позволила тебе ободрать мне все ноги?!

– Почему сразу ноги? – удивилась Настя.

– Как?! Не ноги? Значит, ещё хуже? Ну ты и…

– Спокойно, Валера. Никто не тронет тебя ниже пояса. – Тихонова подняла руки. – Мне за глаза хватит твоих бровей, уж прости за каламбур.

– Брови как брови…

– Ага, если бы они действительно принадлежали какому-нибудь Валере.

– Ладно. Хочешь сбривать? Вперёд. Только скажи, быстро они потом отрастут?

– Господи, ты просто ископаемое! – Настя закатила глаза. – Мы просто подкорректируем форму. Но сначала надо выбрать, как лучше: дугой или плавный изгиб… В принципе, для твоей формы лица лучше восходящие…

– Избавь от подробностей! Только скажи: чем ты будешь меня пытать?

– Я думаю так: сделаем одну ниткой, а другую…

– Ниткой?! – Лера расхохоталась. – Если ты собралась каждый волосок привязывать к нитке, а потом дёргать дверью, мы не закончим до Нового года!

– А другую воском. – Тихонова явно теряла терпение. – Сравним, сколько времени занимает, болевые ощущения и так далее. И результат, конечно. У меня есть знакомый мастер, я проведу тебя вне очереди…

– Мастер по бровям? – Лера изогнула объект будущей эпиляции. – Это такая профессия? Серьёзно? Вот рады, наверное, его родители…

– Можешь язвить, сколько влезет. Твои брови я всё равно приведу в порядок – это раз. И после этого мы сделаем такую роскошную фотографию, что твой Соломатин рухнет.

– Тогда вперёд, Тихонова. Ощипай меня как следует.

По пути в салон Лера размышляла о том, сколько всего упустила, мотаясь по расследованиям для канала. И стоило ли гнуть спину и надрывать голосовые связки, когда другие выпускницы журфака целые дни проводят в приятных беседах и вдобавок шляются по салонам за счёт редакции. И ладно статья про брови! А если поручили, к примеру, сделать обзор ресторана, спа-центра или аквапарка? Это ж безграничные возможности! И как красиво завуалировано идеей нести в мир женщин настоящую правду жизни!

– Ну вы и халтурщики! – не сдержалась Лера, усаживаясь в кресло.

Приятные запахи, тихая музыка, мягкое влажное полотенце на лице… Всё это казалось пародией на работу. Ровно до того самого момента, пока мастер не нанесла над правым глазом воск, не прижала полоску ткани и не сказала своим ласковым, завораживающим голосом:

– А теперь дышите глубже…

…Лера выругалась громко и цветасто.

– Может, я лучше полы в офисе помою? – пискнула она, когда лицо перестало гореть.

– Спокойно. У тебя всего две брови.

– Всего?! Да кому надо так много! Давай так: эту оставляем как есть, а на аватарку я сфоткаюсь в профиль…

Опытным путём удалось выяснить, что воском быстрее. Возня ниткой отняла ещё маленький кусочек жизни, и к концу мероприятия Лера уже с тоской вспоминала о захламлённом и пропахшем чесноком кабинете Пал Палыча… Впрочем, нет. Великая Гинзбург не привыкла сдаваться. Равно как и врать. Именно поэтому, увидев своё отражение после, Лера вынуждена была признать: стало лучше.

Вроде то же самое лицо. Волосы. Рот, нос и глаза. Ни грамма косметики. Но что-то неуловимо изменилось. И теперь вряд ли у кого-то повернулся бы язык назвать эту девушку из зеркала Валерой.

– Пойдём, Таня тебя сфотографирует. – Настя деловито перекинула сумочку через плечо. И ведь ни капельки не удивилась, как будто точно рассчитывала именно на такой результат.

– Вам бы ещё немного увлажнить кожу… – робко добавила мастерица по бровям, видно, ещё немного нервничая после отборной Лериной ругани.

– Да не вопрос! – Гинзбург ободряюще подняла большой палец вверх. – Насть, раз уж пошла такая пьянка, не заскочим за детским кремом?

Тихонова обречённо провела ладонью по лицу.

– Пошли, – буркнула она. – Пока ты не опозорила меня окончательно.

Всю дорогу до офиса Лера слушала, что такое увлажнение и почему крем «Тик-Так» для этого не годится. Настя пообещала даже надавать пробников и попросила не выдавливать сразу все. Выклянчила у кого-то из редакции специального спрея для волос, поколдовала над волосами Леры, чтобы те не топорщились, как у нестриженого пуделя.

На этом эстафету передали фотографу Тане. Очаровательная крохотная девушка с забавным пучком на голове и в полосатых шароварах совершенно не походила на кого-то из индустрии моды. Камера с огромным объективом грозилась уронить её в любую секунду, если этого ещё раньше не сделает ветер. И тем не менее в Тане была заключена какая-то сила. Несмотря на тихий и тонкий голосок, её хотелось слушаться.

– Лер, сядь сюда, пожалуйста, – попросила она. – Нет, сядь удобно. Нет. И так нет. И так.

– Да что не так, в конце-то концов? – не выдержала Лера.

– Поза напряжённая. Ты можешь расположиться комфортно? Это всегда видно. Откинься на спинку. Можно ногу на ногу. Рукой на подлокотник, плечи чуть вперёд, чтобы было видно ключицы. Майку вниз. Нет, расправь. Шею вытяни. Нет, вверх. Нет, не так, чтобы позвонки соскочили. Подбородок вниз. Чуть в сторону. Разожми губы, у меня нет бормашины. Лицо расслабь. Смотри вниз, а потом сразу поднимай взгляд на меня. Так, а теперь ещё представь, что ты меня не ненавидишь… Ещё немного… Нежнее… Чуть лучше… Всё.

– О боже. – Лера наконец выдохнула и облегчённо обмякла в кресле. – И это ты называешь «комфортно»?!

– Сейчас отберём пару удачных снимков, я отретуширую…

– Да всё равно! Давай любой!

– Ты не волнуйся. Это займёт не больше часа.

Лера хотела было возмутиться, но Настя предупредительно покачала головой.

– Не стоит злить того, в чьих руках твоё лицо, – шепнула она, когда Таня удалилась. – Поверь, она – профи.

И вскоре Лера вынуждена была согласиться с этим фактом и признать полную капитуляцию. Не то чтобы она не узнала себя на снимках, как героиня передачи про перевоплощения. Но первым её вопросом был:

– Я что – красивая?!

– Как говорит мой папа после ужина, съедобно, – отозвалась Тихонова. – Это, конечно, не предел твоих возможностей, но хотя бы можно показывать людям.

– Не предел? – Лера склонила голову, придирчиво изучая портрет миловидной девушки с живыми, блестящими глазами и облаком нежных, каштановых кудрей. – Хочешь сказать, что если всё это дело ещё и пудрой присыпать, получится Джулия Робертс?

– Так, а вот её не трогай! – Настя откатила Леру в кресле от компьютера и деловито заняла её место. – Джулия тебе ничего плохого не сделала. Сейчас скину тебе на телефон… Отлично! А теперь выкладывай на аватарку и пиши своему Соломатину.

– Он не мой!

– Твой-твой. Просто пока он об этом не подозревает. И спроси… Как там он тебя спрашивал… «А если так?»

– Ты что, выучила наизусть переписку?

– Пиши.

Выбора у Леры не оставалось, и она послушно выполнила все указания. Терпеливо выждала пять минут и хотела уже упрекнуть Настю в полном незнании мужской психологии, как телефон пиликнул новым сообщением. Тихонова победоносно изогнула бровь. Уходить из соображений такта она явно не собиралась.

Лера взглянула в гаджет: нет, писал не Соловьёв.

Tony76: нравится ваша фотография.

Витя Тимаков: нравится ваша фотография.

Кирилл: нравится ваша фотография.

ЛеXXХ: нравится ваша фотография.

Нурланбек: нравится ваша фотография.

– Ого! Ты изменила настройки? Поставила радиус километров двести? – Лера не верила своим глазам.

Настя торжествующе хмыкнула.

– Ответить-то не хочешь, сердцеедка?

– А что отвечать?

– Ну, лайкни их в ответ. Если хоть кто-то из них тебе нравится.

– Э, нет. – Лера мотнула головой. – Нравится, не нравится, но, если я сейчас начну разбрасываться мужиками, мне не о чем будет писать статью.

– Может, не стоит всех подряд-то…

– А когда магия бровей рассеется? Что я буду делать?

И, не обращая внимания на Настины сомнения, Лера торопливо поставила лайк всем, кто одарил её своим виртуальным вниманием.

Реакция не заставила себя ждать.

Кирилл: Чо делаеш?

Витя Тимаков: Девушка, а вашей маме зять не нужен?

Tony76: Привет, красотка! Какие планы на вечер?

Нурланбек: Можн пажалуст пазнакомисса спасип

ЛеXXХ: отправил вам фотографию.

– О, смотри-ка, и картинка уже! Такой прыткий… – Лера воодушевлённо открыла файл. – Твою мать! Разбей это! Разбей, закопай и заложи бетонной плитой…

– Что там? – Настя с любопытством вытянула шею.

– Нет. Меня уже не спасти, а ты беги.

– Хорош выпендриваться! – Тихонова выдернула телефон из ослабевших пальцев Леры. – Я взрослая женщина, и меня такими вещами… Твою мать!!! Что это?!

– Как тебе сказать… Есть тычинки, есть пестики, и когда мальчики вырастают, пестики превращаются вот в такое распухшее…

– Да знаю я! – Настя брезгливо поморщилась, но взгляд от экрана не отвела. – Нет, вот это сверху что? Не пойму, он парик на него надел?

– Что за вопли? – Девочка из спортивной колонки выглянула со своего рабочего места. – Твою мать! Оттуда тоже могут расти волосы?

– Чего вы орёте? – Шум привлекал работниц «Gloss», как рыбные консервы дворовых кошек. Одна за другой они сбегались к столу Леры, чтобы тоже посмотреть на необыкновенную картинку.

– И мне дай, я тоже хочу посмотреть!

– Твою ж ма-а-ать…

– Сегодня День матери или Усольцева опять вылила лак на сумочку Burberry? – Голос Аделины Бельской прозвучал над всеобщей суматохой, как сирена перед бомбардировкой.

Шепотки, хихиканья и ругательства смолкли, и несколько пар глаз озадаченно уставились на шеф-редактора.

– Почему никто не работает? Что там в телефоне?

Никто из присутствующих не решился нарушить тишину первым.

– Валерия, дай, пожалуйста…

– Не думаю, что вам стоит…

– Давай, давай. И если это фото котят, все останутся без премии. – Бельская требовательно протянула руку. – Твоим бровям первый рабочий день пошёл на пользу. Хотелось бы то же сказать о профессиональных навыках.

Вот как удержать человека от совершения глупости, если он уже взобрался на парапет с булыжником на шее? Если уже достал трёхнедельную колбасу из холодильника с залихватским вопросом: «А что ей будет?» Если протянул руку и хочет посмотреть на фотографию, после которой мир уже никогда не будет прежним?

Все затаили дыхание, глядя, как с привычным холодком надменности Аделина Викторовна берёт у Леры гаджет.

Тревожная тишина повисла над редакцией «Gloss». Тонкие брови Бельской взлетели вверх, рот изумлённо приоткрылся. Потом она повернула телефон горизонтально, склонила голову, прищурилась. Так обычно вертят перед собой шедевр абстрактной живописи, пытаясь разглядеть хоть что-то в нагромождении клякс и треугольников.

– Седины Лагерфельда… – выдохнула Аделина. – Если это шапочка, то почему такая маленькая? Похоже на скальп хомяка…

На этой фразе особо впечатлительная Усольцева вскочила, зажав рот ладонью, и ломанулась в уборную, забыв про правила красивой походки.

– Вы же просили внедриться. – Лера пожала плечами.

– Но не настолько же глубоко… Пожалуй, надо будет тебе скинуть памятку по цензуре… – Бельская поморгала, будто стараясь очистить глаза. – И удали это! Господи, как это делается? – Аделина Викторовна сдвинула брови, без разбору тыкая пальцем в экран. Какая-то стрелочка назад… Может, вот так? Отменить?..

– Стрелочка назад?! – Страшная догадка заставила Леру вскочить и бесцеремонно отобрать у босса смартфон. – Господи, Аделина Викторовна! Что же вы наделали?!

– А что такое? Разве не отменилось? Во всех программах есть такая стрелочка…

– Вы не отменили… – Лера в ужасе зажмурилась. – Вы переслали.

– И кому? – живо поинтересовалась Бельская.

– Матвею Соломатину.

– А удалить?.. – торопливо подсказала Настя.

– Поздно, – Лера обречённо опустила телефон на стол экраном вниз. – Сообщение просмотрено.