Текст книги "Любовь с первого клика"

– Я больше так не могу. – Лена выбралась из-под стола и выдернула руку из цепких Пашиных пальцев.

– Устала от работы? – Он понимающе вздохнул, и Лене захотелось выть и рвать на себе волосы. Впервые она видела человека с таким удивительным талантом выворачивать наизнанку каждое услышанное слово.

– От тебя! Слышишь?! Я не люблю тебя! Никогда не полюблю! И гонки я ненавижу!

Последняя фраза, как ни странно, именно последняя, повергла Чугунова в священный ужас.

– Как?.. – Он неверяще моргнул, и его брови взлетели домиком. – Но Льюис Хэмилтон…

– Вообще не представляю, кто это такой! – добила несчастного Лена. – И в машинах я не разбираюсь. У меня даже прав нет! Это все был эксперимент!.. – Она так завелась, что чуть не забыла про первое правило ее с Вайцем бойцовского клуба.

– Как это? – Паша попятился, как вампир от святого распятия. – Твоя страничка… Это все бот? Но Томский же запретил… У нас же последняя версия антибота…

– Это была… – Лена сочиняла на ходу, мечтая, чтобы рядом оказался Никита с его невероятной находчивостью. – Проверка… Ну, как работает антибот… Мы тестили…

– Но ты же не тестировщик!

– Да, но… – Господи, дай мне немного фантазии! – Там сложная такая штука, которая зеркалит твои интересы…

– А Томский знает?

Черт бы подрал твое долбаное упорство! И мой длинный язык!

– Конечно! Но это секретный проект, его уже закрыли. – Лена двинулась на Пашу, оттесняя его к выходу. – Короче, долгая история. Ты там не болтай особо… Короче, у нас ничего общего.

– Но ты мне снилась! – Паша снова схватил ее за руку. – Плевать на интересы, у меня такого ни с кем не было. Я как будто сошел с ума! Закрываю глаза и слышу шепот: «Лена… Лена… Лена…» У тебя самое красивое имя на свете! – Он принялся покрывать поцелуями Ленины пальцы. – Пожалуйста, не отталкивай меня. Я ведь ради тебя даже с девушкой расстался…

Он притянул ее к себе, и Лена с удивлением обнаружила, что под мягкотелостью скрывается стальная хватка. И как бы Фетисова ни выкручивалась, ни выпутывалась из душных объятий, Паша, как большая кудрявая анаконда, сжимал ее все сильнее.

– Пусти! – выпалила она, чувствуя, как накатывает паника, а кислород вокруг исчезает. – Я закричу… Нет…

Но он таки заткнул ей рот поцелуем. В дамских романах Лене всегда нравилась эта фраза: она звучала так романтично, что по загривку бежали приятные мурашки. Сейчас же Лене казалось, что к ее губам присосался здоровенный влажный вантуз. Еще немного – и он втянул бы в себя все ее лицо, да что там, всю Фетисову целиком, изрыгнув за ненадобностью лишь туфли и очки. И жалобное мычание, все, на что у Лены оставались силы, тонуло в Пашином похотливом сопении.

– Отпусти ее! Сейчас же! – Голос Томского прогремел, как боевой клич, и слюнявый натиск ослаб.

Паша нехотя отстранился, и Лена метнулась в сторону, хватая ртом воздух. Пожалуй, никогда еще она так сильно не восхищалась Томским, как в эту секунду. Ее спаситель, ее принц IT-королевства, стоял в дверях с таким видом, будто вот-вот выхватит невидимый меч из невидимых ножен. Будь это сказка, Ян бы сейчас зарубил кудрявого змия, а потом подхватил Лену на руки и поцелуем истинной любви скорректировал зрение и убрал гематому, избавив избранницу и от очков, и от нелепой повязки. Но вместо меча Томский воспользовался полномочиями гендиректора.

– Даю тебе минуту! Бегом в отдел кадров писать заявление по собственному, – процедил Ян, не сводя с Паши презрительного взгляда. – Иначе я вызываю ментов, и ты пойдешь по статье за покушение на изнасилование.

Чугунов же не сдвинулся с места. Он впал в ступор, явно не ожидая ни появления начальства, ни того, что сам вдруг окажется насильником. И как бы противно Лене ни было ощущать на губах слюни с привкусом «столичного», она понимала: с катушек парень сорвался именно из-за нее. Похоже, с психическим воздействием Никита немного переборщил. Пашу было отчаянно жалко. Бедолага растерянно моргал, покрывшись пунцовыми пятнами, а подбородок подрагивал, будто Чугунов собирался вот-вот разреветься.

– Может, не надо… – проблеяла Лена неуверенно, но Паша тут же посмотрел на нее с таким обожанием, что она чуть не прикусила себе язык.

– Вон! – рявкнул Томский. – И чтобы на сто метров не приближался к этому зданию!

К счастью, этот посыл до Паши таки дошел. Парень бросил на Лену прощальный взгляд и кинулся вон и из кабинета и из ее жизни.

Глава 6

Лене бы радоваться. Паша, этот ходячий кнут совести, уволился. Томский либо и правда забыл о позорном недоразумении, либо, как человек воспитанный, успешно делал вид. Так или иначе, с Леной он вел себя корректно в те редкие моменты, когда они случайно сталкивались в лифте или в фойе, и за месяц гнетущее чувство неловкости между ними сошло на нет. Если кто и сплетничал про нее, Фетисову это никоим образом не затрагивало, поскольку на девятнадцатый этаж она больше не возвращалась, а на двадцатом ни с кем толком не разговаривала. Синяк на лице прошел, отек спал, и нос будто бы даже стал аккуратнее и изящнее.

Единственным открытым гештальтом оставался Кобзев: он все еще дулся из-за того, что Лена не поддержала его идею с улитками. Но Вайц, этот педантичный маньяк, так нагружал Фетисову работой, докапываясь до каждой мелочи, что времени на рефлексию почти не оставалось. Поначалу Лену раздражал нескончаемый поток критики, и она думала, что виной всему шовинизм Вайца. Однако чем больше правок она вносила в исходный код, чем больше прислушивалась к замечаниям, тем сильнее нравился результат ей самой. И Лена поняла: Дмитрий Яковлевич всего лишь радеет за общее дело, а потому спустя какое-то время осознала, что испытывает к нему некое подобие симпатии.

Так что все бы ничего, если бы не одна мелочь. Всякий раз, когда Лена заводила разговор о том, что пора бы сообщить Томскому про «Влюбителя», или предлагала подключить еще кого-нибудь, если уж не дизайнеров, то хотя бы тестировщиков, Вайц неизменно стоял на своем: «Влюбитель» должен оставаться тайной. Иногда Дмитрий Яковлевич менял тему, иногда пускался в пространные рассуждения о том, что у семи нянек дитя без глазу, а порой, когда был особенно не в духе, просто жестко говорил: «Нет». У Лены пропадало желание спорить.

Весь месяц Вайц кормил ее завтраками. На каждое ее «ну когда же» следовал длинный перечень нюансов, которые, по мнению Вайца, могли разочаровать Томского в проекте. И это было странно, ведь Дмитрию Яковлевичу вручили ключи от электрокара не за идеальную игру в улиток, а всего лишь за презентацию, да еще и с не самыми завлекательными картинками.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды утром Дмитрий Яковлевич не заявился в кабинет Лены с коробкой свежего печенья и улыбкой на поллица.

– Сегодня, – сообщил он, крутанувшись в кресле. И Лена, как ни странно, сразу поняла, о чем речь.

Пришло время испытывать «Влюбителя» на живых людях. Фетисова и ждала и боялась этого дня. После неудачи с Пашей ее периодически мучили кошмары, как он лобызает ее, тиская в липких объятиях. Только во сне Томский не появлялся, и все заходило так далеко, что Лена просыпалась в холодном поту. Впрочем, теперь благодаря Вайцу приложение стало куда гуманнее, да и побочных эффектов Лене уже бояться не стоило: не на ней же будут ставить опыты! К тому же испытания означали, что Вайц вот-вот снимет железный занавес тайны, о приложении узнает Ян, и тогда… Нет, так далеко вперед Лена предпочитала не забегать, но надеялась, что шеф оценит ее достижения.

– Отлично! – Лена расправила плечи, готовая подняться на последнюю ступень, ведущую к пьедесталу. – Когда встречаемся с маркетологами?

– Зачем? – Улыбка сползла с лица Вайца.

– Ну как же! Фокус-группы, все дела… Вы же сами говорили: нам нужно полноценное тестирование…

– Это да. Но подключать маркетологов нам совершенно ни к чему. Вы понимаете, во что нам это встанет? Сплошная волокита. У них месяцы уходят на всякую подготовительную ерунду. Уверен, они нарочно затягивают, чтобы все видели: зарплату им выдают не зря.

– Постойте. – Лена откинулась на спинку кресла. – И где мы тогда возьмем добровольцев?

Вайц оглядел ее терпеливым взглядом и довольно усмехнулся. Весь его вид говорил о том, что Лене полагается благодарить Бога за столь мудрого и опытного наставника.

– Я все продумал, почитал кое-какую литературу насчет социологических исследований… – сказал он с толикой снисходительности. – Пока нам будет достаточно десяти испытуемых. И для чистоты эксперимента они не должны подозревать о тестировании.

– И все равно я не понимаю, где мы их возьмем. – В кои-то веки Лена позволила себе настойчивость в дискуссии с Вайцем. – Я уж молчу про то, что это не совсем этично… Точнее, совсем не этично.

– Послушайте, все великие открытия – это компромисс с этикой. Что поделать, лес рубят – щепки летят. Зато подумайте о том, сколько людей сможет осчастливить наше приложение!

– Но…

– И потом. – Вайц подался вперед и многозначительно поднял брови. – Вы ведь не слишком задумывались об этике, когда пытались влюбить в себя Томского.

Это Лене крыть было нечем. Она опустила глаза, сосредоточенно разглядывая заусенец на большом пальце.

– Что касается испытуемых. – Вайц, чувствуя свою победу, расслабился и закинул ногу на ногу. – У нас есть доступ ко всем аккаунтам.

– Но если будет утечка информации, начнется скандал… Мы потеряем пользователей, репутацию… За такое вообще могут засудить?

– Не волнуйтесь, я все предусмотрел, – успокоил ее Вайц. – Мы возьмем только сотрудников компании. В случае чего, с ними будет проще договориться. Задача такая: найти людей разного пола, возраста и социального статуса. А еще – разной активности в блогосфере. Ну, например, возьмите девушку, которая делает по нескольку постов в день и постоянно зависает в сториз, и кого-нибудь за пятьдесят, кто пару раз в год выкладывает открытки на Пасху и Яблочный Спас плюс фотографии дачного урожая… – Вайц осекся, заметив, что Лена пребывает в ступоре, и раздраженно поджал губы. – Вы запишете или так запомните?

– Нет, я… – Лена машинально потянулась за ручкой, но в последний момент передумала. – Постойте, вы хотите, чтобы я одна этим занималась? И откуда я знаю, в кого мне их влюблять? Или в них… – Мысль о том, что придется стать кукловодом, эдаким вершителем чужих судеб, вызывала оторопь и изжогу.

– Леночка, я вам полностью доверяю… – Вайц встал и одернул пиджак, будто стряхивая с себя всякую ответственность. – Не подведите меня.

Лену не покидало ощущение, что она превратилась в ассистентку доктора Зло. Может, создатели атомной бомбы чувствовали нечто подобное? Может, изначально они мечтали изобрести что-нибудь прекрасное и полезное для всего человечества? Вайц фактически вручил Лене лук и стрелы, превратив в офисного купидона. А ведь она о любви знала только из собственного печального и безответного опыта – и еще из романтических книг и фильмов.

Не один час Фетисова металась по кабинету. То порывалась снести «Влюбителя», удалить до последнего байта, чтобы избавить себя от моральной дилеммы. То вдруг представляла, как преобразится офис, когда в нем станет на десять влюбленных пар больше. Конечно, люди никогда не узнают, чьими руками выковано их счастье, но самой-то Лене, наверное, зачтется благое дело, и какой-никакой плюсик в карму она заработает.

– Может, пасьянс разложить? – спросила Лена у плюшевого медведя, который так и остался сидеть на подоконнике.

Молчание медведя Фетисова приняла за знак согласия и села за компьютер. Но будто весь мир ополчился против нее: операционка ни в какую не желала грузиться, пока Лена не сменит пароль. Она придумала новый, но система сочла его недостаточно надежным. Добавила цифр – и снова не угодила адской машине.

– Чертовы обновления! – взвыла Лена. – Хочешь всего и сразу?! На, подавись! Кобзев – козел номер один! Большими буквами! Так сойдет?

Козла операционка с удовольствием проглотила, но у Лены уже пропало всякое желание гадать на виртуальных картах. Измучившись донельзя, Фетисова вырвалась из кабинета, внезапно ставшего душным и тесным, и отправилась заедать стресс. И вот там, в столовой на третьем этаже, случилось то, что склонило чашу весов в нужную сторону.

У длинного прилавка с салатами Лена увидела Кобзева. Он ее даже не заметил: слишком уж был увлечен разглядыванием аппетитной картины. И нет, разглядывал он вовсе не салаты, а формы какой-то длинноногой рыжеволосой фурии. От девушки так и веяло роскошью. Откуда она взялась в IT-компании, Лена не представляла. Такая красотка сгодилась бы как модель для рекламы бриллиантов, а их, насколько Фетисова помнила, в «SeeU» пока не производили.

В правильных чертах лица явственно прослеживалась работа пластического хирурга, да и высокая грудь была слишком хороша, чтобы списать ее на матушку природу. Лена не считала себя особым ценителем женских прелестей, но сейчас отлично понимала Кобзева и разделяла его интерес. Что уж там, будь Лена сама носителем Y-хромосомы, она бы тоже стояла в очереди с потерянным видом и отвисшей челюстью, производя на окружающих впечатление умственно отсталого.

– Вы не передадите мне вон тот боул с киноа? – обратилась рыжая к Кобзеву, застав его врасплох.

– А? – Никита неестественно выпрямился, будто его укололи в зад.

– Боул. С киноа, – недовольно повторила фурия, но ее слова по-прежнему прозвучали и для Лены и, судя по всему, для Никиты, как заклинание из Гарри Поттера.

– Я… Да, конечно. – Кобзев смутился и потянулся к салатам. Ткнул куда-то, видимо, наугад, чем вызвал очередную порцию недовольства.

– Это – нут! Господи, здесь все такие тормознутые? – Рыжая так сильно закатила глаза, что Лена испугалась, не повернутся ли те на все триста шестьдесят градусов. – Вон тот! – Она снизошла до уровня Кобзева и указала на нужную мисочку.

– Да-да, я так и понял. Знаете, путаю все время боул и нут… Я, кстати, занял отличный столик. Прямо у окна… Если захотите…

– Нет, спасибо. – Красотка отобрала у Никиты свой боул, что бы это ни было, и отвернулась.

– Погодите, вы забыли приборы… – Кобзев засуетился, схватил вилку и с такой прытью бросился к рыжей, что споткнулся, толкнул ее – и все содержимое миски оказалось на белоснежной шелковой блузке, о стоимости которой Лена могла только гадать.

– Что ты натворил?! – Девушка в ужасе оглядела масштабы трагедии.

– Я… боже, простите… Я все исправлю…

На Никиту было жалко смотреть. Никогда еще Лена не видела своего друга таким пристыженным, убитым, морально уничтоженным. Бедный Кобзев! Дрожащими руками он принялся стряхивать овощи и крупу с блузки, не осознавая даже, что под этой блузкой находится грудь. Случись это где-нибудь в Штатах, Никиту бы уже линчевали за неприкрытый харрасмент.

Пощечина была звонкой и мощной. Фурия, тряхнув рыжими волосами, вскинула подбородок и гордо удалилась, а Никита, милый несчастный Никита, так и остался стоять, держась за пунцовую щеку.

Лена не знала, чего ей хочется больше: догнать девицу и выдрать внушительный клок волос или крепко обнять Кобзева. Уж кто-кто, а Фетисова отлично помнила, что такое позор. Любовь отнимает у человека главное – уверенность в себе. Именно поэтому в присутствии Томского Лена всегда становилась такой неуклюжей. Одной улыбки Яна хватало, чтобы у нее отнимались ноги, язык прилипал к небу, а руки напрочь отказывались слушаться. И если Кобзев, сам мистер оптимизм и находчивость, вдруг растерял навыки управления конечностями и превратился в оробевшего подростка, то диагноз его был очевиден. Любовь.

Рассудив, что дружеская поддержка важнее мести, Лена направилась к Никите, на ходу подбирая слова утешения.

Ничего страшного, зато она тебя наверняка запомнила. И теперь у тебя будет повод заговорить с ней. Извинишься, подаришь что-нибудь… Только не плюшевого медведя, они женщинам не нравятся. А уж там она увидит, какой ты добрый и милый, и точно не устоит.

Но не успела Лена и рта раскрыть, чтобы выдать заготовленную тираду, Никита заметил ее и, демонстративно отвернувшись, пошел в противоположную сторону.

– Постой! – окликнула Лена Кобзева. – Ты чего?..

– Позлорадствовать пришла? – Никита бросил на нее такой взгляд, будто это она только что влепила ему пощечину на глазах у доброй половины «SeeU».

– Я… Нет, ты что! – Лена оторопела от несправедливого выпада. – Просто поддержать хотела…

– А, уже слышала, да? – И он презрительно скривился.

– Да тут уже все, по-моему, слышали. – Лена пожала плечами: вряд ли во всей столовой нашелся бы кто-нибудь настолько глухой, чтобы пропустить мимо ушей эту эпичную оплеуху.

– Ну, давай, вперед. – Кобзев заговорил на тон выше, видимо, пытаясь изобразить женский голос. – «Я же говорила, что все эти «улитки» – полный бред…»

– Кит! – не выдержала Лена. – Хватит! При чем тут вообще «улитки»?!

– Ну как же… Сама сказала: все уже слышали про наши фокус-группы. «Самая тупая игра в мире…» «Кровь из глаз»… – Никита фыркнул. – Скоро твой Томский уволит меня к чертям. Можешь радоваться, что вовремя слилась вместе с этим предателем Вайцем! – выплюнув последнюю фразу, Кобзев с видом оскорбленной невинности зашагал прочь, оставив Лену в полном эмоциональном раздрае.

Первой реакцией была обида: не выслушал до конца, с ходу обвинил во всех смертных грехах. А еще друг, называется! Да, Лене изначально не нравились «улитки», но она ни за что не опустилась бы до злорадства. Более того, если бы Кобзев подошел к ней сам и поделился проблемами, неужто она бы не помогла? Да она бы сделала все, что в ее силах, даже если ради этого пришлось бы остаться в офисе на ночь. В конце концов, он ведь поступил так же, когда она корпела над «Влюбителем».

Но, прокручивая в голове разговор с Никитой снова и снова, Лена в какой-то момент осознала: он огрызался не со зла. «Улитки» загнали его в угол, а эта рыжая фурия – добила. И если спасать «Улиток» было поздно, фокус-группы их уже видели, то укротить фурию Фетисова могла. План действий созрел сам собой, и он показался Лене безупречным: выпустить первую стрелу обновленного «Влюбителя» в высокую грудь красотки. Та, конечно, утешит Кобзева куда лучше, чем сама Лена, он отвлечется от провала, а потом, когда апробированное приложение дойдет до Томского, Лена обязательно поведает Яну, какой неоценимый вклад в разработку сделал Никита. Его репутация будет спасена.

Забыв про обед, Фетисова, окрыленная новой миссией, бросилась выполнять обязанности офисного купидона. Выяснить имя рыжей оказалось проще, чем нажать в лифте кнопку: Томочка из отдела кадров, та самая Томочка, что однажды понадеялась завоевать Вайца, о сотрудниках компании знала больше, чем Алиса и Сири, вместе взятые. Если бы когда-нибудь за «SeeU» надумали следить в ФСБ, они бы первым делом завербовали Томочку.

– Рыжая? – переспросила Лену Томочка, и в этом вопросе отчетливо прозвучало «шалава». Вслух такого Томочка, конечно, не произнесла, но выражение ее лица было красноречивее любых слов. – Конечно, знаю! Это Жанна Каренина из юротдела, новенькая.

– Анна Каренина? – удивилась Лена.

– Нет, Жанна. Представляешь? Я тоже сначала глазам не поверила… А хочешь секрет? – Томочка с таким энтузиазмом ухватилась за возможность посплетничать, что даже не дала Лене ответить. – У нее изначально была фамилия Курицына!

– Девичья, что ли? Погоди, так она замужем?! – План осчастливить Кобзева сыпался у Лены на глазах.

– Да нет же! Просто придумала себе псевдоним. – Томочка фыркнула. – Никакой фантазии! Она, видимо, так и не дочитала Толстого и не в курсе, чем там все кончилось. Между нами – дура дурой!

– Ну, не совсем, наверное, раз ее наняли в юротдел. – У Лены, конечно, тоже был зуб на эту самопровозглашенную Каренину после того, как та публично унизила Никиту, но опускаться до обзывательств за спиной Лена была не готова.

– Я тебя умоляю! – отмахнулась Тома. – Ее взял наш главный юрист Семен. И уж точно не контракты составлять, если ты понимаешь, о чем я! А тебе-то она зачем?

– Да так… Она вроде Никите понравилась, я хотела побольше про нее разузнать…

– Ой, насчет Никиты не переживай! – Томочка явно приняла интерес Лены за ревность. – Никуда он от тебя не денется, у него с Жанной шансов нет. Она на мужика даже смотреть не станет, если там поживиться нечем.

– Так Семен с виду тоже вроде скромный… – Лена редко сталкивалась с юристом-паникером, но даже в короткие случайные встречи он не произвел на нее впечатления человека состоятельного: одевался скромно, выглядел неопрятно, будто не снимал костюм ночью и о существовании утюгов никогда не слышал. Легче было поверить, что Жанна – самодостаточная феминистка, чем в то, что она намеревается соблазнить Семена.

– Вот сразу видно, что ты ни черта не разбираешься в мужчинах. – Томочка с видом собственного превосходства качнулась в кресле. – У него десять процентов акций «SeeU».

– Да ладно!

– Вот-вот. – Тома явно наслаждалась произведенным эффектом: благодарные уши – мечта любой сплетницы. – И квартир у него штуки четыре, не меньше. Практически подпольный миллионер! Ушлый, как Корейко из «Золотого теленка». Но мужики – они же все становятся идиотами, когда на горизонте появляется кто-то вроде этой Карениной… Наивный! Правда думает, что она может в него влюбиться? Да такие, как она, в принципе любить не способны!

Лена мысленно усмехнулась: она бы поспорила с Томой, но слишком рано было светить «Влюбителя». Зато теперь роль кукловода Фетисову не пугала, напротив, она осознала, какие бескрайние перспективы перед ней открываются. Спасти Семена от алчной женщины – раз. Укротить меркантильную Жанну и показать ей, что такое бескорыстные чувства – два. Ну и, конечно, Никита. Лена представляла, как обрадуется ее друг, когда рыжая красотка обратит на него внимание, как он воспрянет духом, и внутри становилось теплее от мысли, что этот мир еще можно сделать лучше.

Фетисова была довольна полученной информацией и хотела уже приступить поскорее к осуществлению плана, но не тут-то было. Активировав в Томочке программу сплетен, Лена обнаружила, что открыла ящик Пандоры: едва начав откровенничать, Тома уже не могла остановиться.

– А ведь мы с ним встречались, – продолжала она, не обращая внимания, что Лена ерзает в кресле, не зная, под каким бы предлогом сбежать.

– С кем? – спросила Лена и тут же пожалела: ее вежливый интерес только подстегнул Тому.

– С Семеном! Он мне так нравился… И ведь я тогда еще не знала про его активы! Мне казалось, он такой приличный, порядочный… Идеальный для семейной жизни! Вот все думают, я сильная и независимая женщина, а мне ведь тоже семью хочется. Тридцать шесть лет, как-никак!

И Тома, не давая Лене даже слово вставить, поведала, как несколько месяцев терпеливо и методично окучивала главного юриста «SeeU», когда он еще не успел обзавестись внушительным пакетом акций. Вздыхая и качая головой, Тома рассказывала, как приносила скромному холостяку домашнюю выпечку, как мечтала окружить теплом и заботой, как заставила всех коллег скинуться на сюрприз-вечеринку в честь его дня рождения.

– Я ему подарила такую рубашку, ты бы видела! – сетовала Томочка, усердно расшатывая Ленино терпение. – Итальянскую, с запонками! Размер его специально узнала…

Однако Семен этих трудов не оценил. Хозяюшка из отдела кадров, судя по всему, оказалась для него не слишком хороша. Возможно, юриста оттолкнула фигура Томочки, навевающая ассоциации с той самой домашней выпечкой, которой та его регулярно потчевала, возможно, он счел, что, когда у тебя четыре квартиры, ты можешь найти себе кого-нибудь помоложе. Так или иначе, старания Томы оказались тщетными, а Семен без малейшего зазрения совести взял и украсил юротдел рыжеволосой фурией, к которой питал явно не только профессиональный интерес.

Спустя два часа душевных излияний, когда Лена все же смогла выбраться из капкана словоохотливой Томочки, список кандидатов для испытаний «Влюбителя» значительно вырос. Помогать людям оказалось занятием куда более захватывающим, чем Лена могла себе представить. Она будто распутывала нити чужих судеб, мягко подталкивая людей в нужном направлении. Теперь она не только планировала свести Каренину с Никитой, но еще показать Семену, какая женщина по-настоящему заслуживает его внимания.

Томочка стала неоценимым информатором. Ничтоже сумняшеся она посвятила Лену во все кулуарные тайны и интриги «SeeU». На Фетисову словно снизошло божественное откровение. Теперь она знала, что вечно невозмутимая секретарша Настя неспроста так долго заполняет бланки на конвертах перед тем, как передать их курьеру Андрею. Поняла Лена, и почему разработчик Слава заикается на планерках сильнее обычного, если на этих самых планерках присутствует эффектная дизайнер Дина. А что касается Людмилы Федоровны из бухгалтерии, то она вовсе не забывает пропуск с завидной регулярностью, а просто ищет повод лишний раз задержаться у поста охраны, ведь там работает бывший следователь Макарчук, брутальный вдовец, которому самое место в слезогонном сериале для тех, кому слегка за сорок.

Теперь, когда у Лены на руках были все карты, перспектива ставить эксперименты на живых людях уже не столь пугала. Напротив, Фетисова радовалась, что Вайц не стал привлекать маркетологов и безликие фокус-группы. Ведь Лена придумала «Влюбителя» именно для таких, как она сама: для тех, кто просто мечтает о взаимности. И, заходя в блоги под именем Никиты, Томы, Насти и остальных, Фетисова убеждала себя: все, что она делает, – ради всеобщего блага.