Текст книги "«Оптимизация» высшего образования в России: преподаватели вузов и их классовый профсоюз «Университетская солидарность»"

Путинский режим унаследовал систему высшего образования, в которой, бесспорно, в значительной степени царил хаос, и которая явно нуждалась в реформах. Но правительство, получившее в свое распоряжение новые финансовые ресурсы, было преисполнено решимости навязать университетскому сообществу свое видение необходимых изменений, не советуясь с теми, кого эти изменения непосредственно касались, прежде всего университетских преподавателей. Реформы проводились вообще без какого-либо значительного общественного обсуждения, не говоря уже о демократическом участии. Этот подход сохранялся и в последующие годы.

2.4 2012–2018 гг.: Период «оптимизации»

Избирательная кампания В. Путина весной 2012 г. на третий президентский срок (после четырехлетнего перерыва в должности премьера-министра) проводилась вслед за беспрецедентно мощными протестами, вызванными фальсификацией результатов думских выборов предыдущей осени. Но многие были возмущены и оскорблены еще и неприкрыто циничной «рокировкой», при которой Путин намеревался поменяться местами с Д. Медведевым. А Путин и не скрывал, что такой ход был запланирован с самого начала. Во время своей избирательной кампании и после нее он обещал повысить заработную плату вузовским преподавателям до уровня двух средних зарплат в их регионе. Затем 30 декабря правительство опубликовало свою «Дорожную карту изменений в социальной сфере, направленных на эффективность образования и науки»[36]36
  «Об утверждении плана мероприятий («дорожной карты»). Изменения в отраслях социальной сферы, направленные на повышение эффективности образования и науки». http://government.ru/docs/3391/. Измененная версия «дорожной карты» была опубликована 30 апреля 2014 г. https://rosmintrud.ru/docs/government/137.


[Закрыть]. В этом документе говорилось, среди прочего, что 44 % преподавательских ставок в высшем образовании будут ликвидированы в течение следующих пяти лет. В абсолютном выражении это означало потерю 140000 из существующих 318000 преподавательских ставок. В документе это обосновывалось прогнозируемым сокращением населения университетского возраста, а также поставленной в нем целью повысить соотношение студентов/преподавателей с существующего уровня 9,4 до среднего показателя 12 в странах ОЭСР.

Было ясно, что обещанное повышение зарплаты, даже если оно и осуществится, будет достигнуто не за счет вливания значительных новых средств, а за счет усиления рабочей нагрузки тех преподавателей, которые останутся. Кроме того, профсоюз Университетская солидарность (далее Унисол) отмечал, что сокращение численности населения университетского возраста, как следствие резкого падения рождаемости во время «шоковой терапии» 1990-х годов, приостановится уже к 2018 г.[37]37
  «Как распознать и бороться с массовыми увольнениями Ш1С». http://unisolidarity.ru/?p=490


[Закрыть] А что касается соотношения преподаватель/студент, то отмечалось, что университетские преподаватели в России, в отличие от большинства стран ОЭСР, не пользуются помощью ассистентов. Кроме того, аспиранты, имеющие преподавательскую нагрузку, также считаются преподавателями в отличие от практики большинства стран. Словом, показатель среднего соотношения преподаватель/студент стран ОЭСР не подходит для сравнения в России[38]38
  Перфильева В. «Вас провели по конкурсу на один год или заключают срочный трудовой договор?». 22 августа. 2015.
  http://unisolidarity.ru/?p=3749


[Закрыть].

Третий президентский срок Путина и назначение Д. Ливанова министром образования и науки усилили те тенденции, которые обнаруживались уже в предыдущей администрации. В 2014 г. преподаватель Воронежского государственного педагогического университета профессор А.В. Могилев сравнивал политику Ливанова с политикой его предшественника Фурсенко: «Со сменой министра образования давление на вузы не просто усилилось, оно приобрело совершенно иной характер. Если при А. Фурсенко шло непонятное, почти бессмысленное бюрократическое размывание и разваливание вузовского уклада и традиций в обучении и управлении – вводился бакалавриат, новый образовательный стандарт, якобы компетентностный подход, бесконечно переписывались учебные планы и рабочие программы, то теперь, при Д. Ливанове, вдруг на первый план выдвинулась некая эффективность. Насчет этой вузовской эффективности уже сломано немало копий… Параметры, произвольно установленные самим Министерством и для первого, прошлогоднего мониторинга, и мониторинга нынешнего года таковы, Станиславский сказал бы: ‘Не верю!’»[39]39
  Могилев А.В. «Эффективность – это вам не игрушка. И нам тоже». 27 января. 2014. http://unisolidarity.ru/7pM756


[Закрыть]

Инженер по образованию, Ливанов, занимавший в течение нескольких лет должность проректора, а затем ректора Национального исследовательского технологического университета (бывший Московский институт стали и сплавов), в начале своего пребывания на должности министра вызвал гнев преподавателей тем, что во время интервью на национальном телевидении объяснил низкие зарплаты преподавателей вузов невысоким уровнем самих преподавателей, что вынуждает их соглашаться на такие зарплаты, или же работой по совместительству в нескольких вузах. Третья возможность, предполагал министр, – преподаватели облагают студентов данью. «Во всех трех случаях, – заключил он, – нельзя считать, что такой университет функционирует эффективно»[40]40
  «Ливанов о зарплатах преподов».
  http://phdru.com/paycheck/livanovsalary/
  «Министр образования оценил уровень преподавателей по их зарплатам».
  https://www.ntv.ru/novosti/369807/


[Закрыть].

Поставив целью обеспечение качества и «оптимизации», но с ясным упором на экономию государственных средств[41]41
  «Дмитрий Ливанов и вузы: оптимизация вместо образования». Капитал страны. 15 мая. 2013.
  http://kapital.rus.ru/articles/article/dmitrij_livanov_i_vuzy_optimizaciya_vmesto_obrazovaniya/


[Закрыть], правительство создало в 2012 г. Рособрнадзор – Федеральную службу по надзору в сфере образования и науки, отдел Министерства образования и науки. Ему было поручено осуществлять регулярный контроль за деятельностью высших учебных заведений на основе примерно 150 показателей по каждому заведению, причем шесть-восемь из них, в зависимости от года, считались ключевыми. В 2012-13 гг. 52 учреждения были закрыты на основании инспекций Рособрнадзора, а 373 дочерних учреждений были либо реорганизованы в результате слияния, либо закрыты. В последующие годы процесс продолжался, хотя и более медленными темпами[42]42
  Platonova D. и Semyonov D. “Russia: the Institutional Landscape of Russian Higher Education” в Huisman J. и др. (ред.) 25 years of Transformations of Higher Education Systems in Post-Soviet Countries. Palgrave. 2018. стр. 355.


[Закрыть].

Вряд ли кто стал бы отрицать необходимость обеспечения качества высшего образования и наведения некоторого порядка в хаотической ситуации, возникшей в «лихие девяностые», когда, помимо всего прочего, произошла глубокая реструктуризация (на самом деле – разрушение) экономики, унаследованной от Советского Союза, и существенная переориентация ценностей и карьерных устремлений населения университетского возраста. Но Рособрнадзор подвергался жесткой критике преподавателей за его сугубо формалистический, бюрократический подход к аттестации вузов, за колоссальный объем бумажной работы, которой он заваливал сотрудников вузов, за сомнительное качество многих его «экспертных» ревизоров и, наконец, за произвольную, порой политически обусловленную, природу отдельных его решений[43]43
  Для критической оценки качества академических экспертов Рособрнадзора см.: Губа K. и др. «Как работает Рособрнадзор». Троицкий вариант. 3 июля. 2018. стр. 4. https://trv-science.ru/2018/07/03/kak-rabotaet-rosobrnadzor/. О спорном аннулировании аккредитации Рособрнадзором Московской высшей школы социальных и экономических наук («Шанинка») и Европейского университета см.: «Это борьба не за «Шанинку», а за пересмотр полномочий Рособрнадзора». Вести образования. 29 июня. 2018.


[Закрыть].

Если целью надзора было избавиться от некачественных вузов, то программа «5-100-20» ставила себе целью улучшение международной репутации избранной группы российских вузов. По этой программе, начатой в 2013 г., пять российских вузов должны были войти до 2020 г. в международные рейтинги ста лучших вузов. Сначала было выбрано 15 вузов для особого федерального финансирования. В следующие годы было добавлено еще несколько вузов, а некоторые другие были исключены.

Правительство, по-видимому, не смущало, что эти рейтинги, ставшие большим бизнесом, давно подвергаются жесткой критике в университетских кругах многих стран за сомнительный характер тех показателей качества, которые они якобы измеряют[44]44
  См., например, Gladwell M., “The Order of Things: What College Rankings Really Tell Us”. The New Yorker. 14 и 21 февраля. 2011. входят в 100 лучших потому, что хорошие».


[Закрыть]. И в России многие преподаватели выражали свой скептицизм в отношении того, как расходуются эти дополнительные средства. Преподаватель МФТИ М. Балашов: «Многие мои коллеги, и я в том числе, не могут избавиться от чувства, что все в этом проекте «вхождения в 100 лучших» университетов поставлено с ног на голову. Все-таки университеты не являются хорошими потому, что входят в число 100 лучших. Наоборот, они В 2014 г. на собрании наблюдательных советов университетов, участников программы «5-100-20», министр Ливанов сокрушался о том, что в российских университетах «неэффективное управление формировалось десятилетиями», что препятствовало их развитию. По этой причине, объяснял он, в университетах, которые участвуют в программе «5-100-20», он создал наблюдательные советы, состоящие из бизнесменов и правительственных чиновников, «людей с опытом решения крупномасштабных задач». Эти советы должны стать «по сути органами стратегического управления университетов, аналогом советов директоров крупных компаний». Они и будут назначать ректоров. А помощник Ливанова дал понять, что эта инновация скоро будет введена во «всех приличных российских университетах»[45]45
  Черных A. «Ведущие вузы переводят на внешнее управление». Коммерсант. 1 июля. 2014 г. стр. 5.
  https://www.kommersant.ru/doc/2502715


[Закрыть].

Среди остальных важных инноваций этого периода было введение годичного договора для университетских преподавателей и «эффективного контракта», согласно которому премиальная часть зарплаты, зачастую равнявшаяся окладу или даже его превышающая, стала во многом зависеть от публикационной деятельности, особенно в журналах, индексированных в международных базах данных цитирования.

И как можно было догадаться из слов Ливанова, в системе университетского управления не было места для преподавателей. В этот период, по сути, были ликвидированы те элементы участия преподавателей в управлении вузами, которые возникли после 1991 года. Как и раньше, эти новые реформы были введены без учета мнения университетского сообщества. Как отмечал социолог Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ) Ж. Тощенко:

«На заре моего становления как социолога меня впечатлили слова директора одного из успешных пензенских заводов, на котором почти идеально были решены не только производственные, но и социальные проблемы.

На вопрос «Как он добился этого?» глава предприятия ответил: «Нельзя людей сделать счастливыми, решая за них и без них, что им нужно». Так вот проводимая реформа образования прекрасно обходится без учителей и преподавателей вузов. Зачем они? Чиновники и так знают, что этим людям нужно. Поэтому все указания идут только сверху, сдобренные финансируемыми ими грантоедами, которые, чтобы оправдать свое существование, накручивают огромное количество рекомендаций, норм, правил, стандартов.

Многие из этих энергичных чиновников сами всех своих научений и порядков не проходили, но считают возможным навязывать их другим. Без всяких советов с теми, кто непосредственно осуществляет обучение, начато и продолжается это реформирование.

В реальности мы имеем дело с полным игнорированием педагогического сообщества. Эта тенденция не советоваться с основной массой преподавателей прослеживается и в таких событиях в университетах, которые далеки от элементарного соблюдения демократических начал. Перестали собираться преподавательские собрания, конференции, на которых обсуждались не только учебно-методические вопросы, но и вся совокупность производственной жизни»[46]46
  Тощенко Ж. «К чему ведет нескончаемая оптимизация образования», Независимая газета. 1 января. 2020 г. http://www.ng.ru/stsenarii/2020-01-27/9_7778_education.html


[Закрыть].

3. Положение университетских преподавателей в условиях «оптимизирующих» реформ 2012–2018 гг

3.1 Занятость

«Дорожная карта» призывала сократить к 2018 г. 44 % преподавательских ставок. В мае 2018 г. В. Тиллес, преподаватель физики Югорского государственного университета и сопредседатель Унисола, на специальном заседании Президентского совета по развитию гражданского общества и правам человека сообщила, что по официальной статистике с 2013 г. было сокращено 125 000 ставок, или почти 40 % штатных преподавательских должностей вузов или их эквивалент. И сокращения по-прежнему продолжались[47]47
  «Ванда Тиллес на площадке СПЧ». 22 мая. 2018.
  http://unisolidarity.ru/?p=5809


[Закрыть].

В «дорожной карте» не уточнялось, как предстояло сократить преподавательские ставки. Администрация, по всей видимости, должна была импровизировать. Одним из распространенных методов было сокращение штатных ставок до трех четвертей, половины и даже до четверти ставки, а зарплата и нагрузка при этом какое-то время оставались неизменными, хотя ненадолго.

Такой метод предоставлял администрации несколько преимуществ, поскольку различные количественные показатели, по которым министерство оценивает вузы, рассчитываются, принимая знаменателем количество преподавательских ставок. Это был удобный способ продемонстрировать соответствие министерским показателям эффективности. Помимо прочего, он позволял ректорам показать, что зарплаты растут в соответствии с майскими указами. Преподаватель физики МФТИ М. Фейгельман отмечал, что в 2015 г. многие преподаватели вдруг оказались на 0,7 ставки. «При этом оклад обещали оставить прежним, но и часы преподавания не уменьшились. Это вызвало у сотрудников недоумение, и тогда им объяснили, что вуз таким образом пытается выполнить президентский указ о повышении зарплаты. На бумаге оплата полной ставки повысится, но так как сотрудник переоформлен на 0,7 оклада, то расходы не изменятся»[48]48
  Черных A. “Закон сокращения зарплат”. Коммерсант. 24 ноября. 2015.
  https://www.kommersant.ru/doc/2861058?from=doc_vrez


[Закрыть]. Этот метод также позволял ректорам продемонстрировать сокращение штатных ставок, не создавая дефицита преподавателей и увеличивая соотношение преподаватель-студент.

Другим преимуществом этого метода было то, что он позволял избежать, или хотя бы уменьшить, сопротивления со стороны преподавателей, которые могли оптимистично рассматривать происходящие изменения как некую формальность. Согласно трудовому законодательству на такие изменения условий занятости требуется согласие работника. Но соотношение сил в вузах, да и в государстве, таково, что преподаватели почти всегда дают свое согласие. Но оскорбительный характер сокращения ставок все-таки убедил отдельных преподавателей, особенно пенсионного и постпенсионного возраста, уйти «по собственному желанию».

Еще одним методом была замена должности преподавателя, например, на методиста. Несмотря на протесты Унисола, в 2017 г. такая судьба постигла, например, всех преподавателей кафедры иностранных языков МФТИ[49]49
  «Управленческий хаос». Правда. 18 апреля. 2018.
  https://gazeta-pravda.ru/issue/39-30682-17-18-aprelya-2018-goda/upravlencheskiy-khaos/


[Закрыть]. Ранее, в мае 2015 г., ректор Уральского федерального университета дал понять, что будет сокращено 700 преподавательских ставок. Но он заверил председателя профкома Унисола Д. Трынова: «Мы планируем сокращать не преподавателей. Мы будем сокращать не людей, а будем сокращать ставки». Протест, организованный профсоюзом, привлек внимание заместителя председателя Комитета по образованию Государственной Думы В. Бурматов, что на некоторое время приостановило план ректора. Но, как вспоминает профсоюзный активист вуза А. Ладыгин, после визита премьер-министра Медведева, который выразил одобрение курса ректора, Бурматов понял свою ошибку, и «процесс пошел полным ходом. Официально никого не увольняли. Просто […] была спущена директива всем заведующим кафедрой, а они находятся на контракте, люди зависимые, ректор регулирует длину их поводка, поговорить в частном порядке с преподавателями, особенно с пожилыми, кто достиг пенсионного, постпенсионного возраста. Профсоюз вел очень активную работу с преподавателями. Мы им объяснили, что это нарушение Трудового кодекса, что руководство не сможет их уволить. Тем не менее, к сожалению, основная масса преподавателей повела себя достаточно пассивно в этой ситуации. Она пошла на уступки университету. И, как следствие, сейчас вопрос стоит (по моей кафедре) о том, что в течение года планируется сократить до мая 2016 года из 17,5 ставок, которые были изначально, 7,5 ставок. Это фактически уход совершенно конкретных людей по истечении их срока. Планируется слияние целого ряда институтов и факультетов опять же в целях оптимизации. В общем, конца и края этому не видно. Это такая политика отрезания хвоста собаки по частям»[50]50
  Ляленкова Т “Академическая несвобода”. Ч. II. 15 мая. 2016.
  https://www.svoboda.Org/a/27730574.html


[Закрыть].

Преподавателю, отказавшемуся принять эти изменения, грозило попасть в категорию неугодных, которым не продлят контракт. И на самом деле это стало широко распространенным методом сокращения рабочих мест: по завершении пятилетнего контракта преподавателя его должность ликвидировалась методом необъявления конкурса. Обращавшимся в суд объясняли, что работодатель имеет право определить список должностей в своем учреждении[51]51
  «Как распознавать и бороться с массовыми увольнениями в ППС».
  http://unisolidarity.ru/?p=4903


[Закрыть]. А администрации проводили эти сокращения, не выплачивая компенсаций, предусмотренных Трудовым кодексом в случае «массовых сокращений» (до трех месячных заработных плат), и не выполняя остальных обязательств, предусмотренных законом.

Все это происходило с молчаливого согласия Роспрофобра, самого многочисленного профсоюза в области образования с пятью миллионами членов, в том числе и высшим управленческим персоналом вузов и школ.

В этот период годичные трудовые договора стали широко распространенной, хотя и не совсем универсальной, нормой.[52]52
  В Московском Государственном Университете в 2019 году порядок был таким: первые два контракта – годичные, после чего – неограниченный.


[Закрыть] (А еще с другими преподавателями заключались гражданско-правовые договора для выполнения определенной работы за еще меньшую зарплату). В результате высококвалифицированные преподаватели, некоторые, проработавшие десятилетия в данном вузе, оказались на «коротком поводке» – по сути, на постоянном испытательном сроке. «Теперь мы оказались в «подвешенном» состоянии, чего не было даже при коммунистическом режиме или при Ельцине», отмечает политолог Санкт-Петербургского госуниверситета.

В статье 332 Трудового кодекса говорится, что договор с преподавателями университетов может заключаться на ограниченный или неограниченный сроки. С другой стороны, ст. 70 прямо запрещает установление испытательного срока для работников, нанятых по конкурсу. А повторное заключение контрактов сроком на один год – это, по сути, постоянный испытательный срок. В коллективном договоре 2015–2017 гг., заключенном между Роспрофобром от имени преподавателей и министерством, рекомендуется делать нормой договор на неограниченный срок, а краткосрочные договора заключать на срок не менее трех лет. Но каких-либо попыток обеспечить выполнение договора со стороны Роспрофобра не предпринималось. В этом колдоговоре также написано, что если стороны не могут договориться о длительности контракта, то договор заключается на неограниченный срок.[53]53
  Статья 4.4. http://docs.cntd.ru/document/420253920. Трудовой кодекс (статья 70) также прямо запрещает установление испытательного срока для сотрудников, нанятых по конкурсу.


[Закрыть] «Но в России, – объясняет В. Тиллес, – Трудовой кодекс – это одно, а жизнь университетского преподавателя – это другое. Что касается массового профсоюза, то это не профсоюз, а всего лишь имитация».

В очень редких случаях годичные контракты были успешно опротестованы в суде.[54]54
  О деле В. Тиллес см. Время свободы. 16 октября. 2016.
  https://www.svoboda.org/a/28052678.html?fbclid=IwAR0-s


[Закрыть] Но даже когда суды расположены к преподавателям, этот путь требует большой смелости, поскольку опыт показывает, что решительно настроенная администрация найдет другой способ избавиться от «смутьяна». Администрация Балтийского федерального университета в Калининграде недвусмысленно заявила социологу А. Алимпиевой, уволенной после двадцати лет работы в университете, что «любого человека можно уволить на чисто формальной основе», когда она проинформировала руководство о своем намерении оспорить свой краткосрочный контракт.[55]55
  Митрофанова Н. “Полное ощущение совка”. Радио Свобода.
  7 сентября. 2018.
  https://www.svoboda.Org/a/29474893.html


[Закрыть]

Конкурсы на заключение годичных контрактов, безусловно, могут быть и зачастую являются простой формальностью. Но преподаватели ясно осознают, что такие контракты дают возможность администрации легко избавиться от «нелояльных» сотрудников. Как уже отмечалось, это можно сделать, просто не объявив нового конкурса на замещение «вакантной» должности, когда закончится текущий договор.[56]56
  Два ярких примера – дело В. Серова из Алтайского государственного университета и дело Н. Галактионова из Алтайского Института Культуры. Серов В. “Заметки о том, как «Система» функционирует в высшем образовании». 26 апреля. 2017. http://unisolidarity.ru/?p=4984; «О конкурсах на замещение вакантной должности в российских вузах», 17 мая. 2017. http://unisohdarity.ru/?p=5032; “Дискриминация как культурная норма”. 4 ноября. 2015. http://unisolidarity.ru/?p=3879


[Закрыть] И если по какой-то причине этот метод не подходит, например, потому, что курсы, предусмотренные этой должностью, очень нужны, то можно найти кандидата со стороны, выбор которого гарантирован, какой бы ни была его квалификация. Или же можно произвольно изменить требуемую квалификацию для данной должности и тем самым исключить попавшего в немилость преподавателя в пользу человека со стороны.[57]57
  См. например, «Профессор Ю. П. Петров уволен из СПбГУ». Универсант Инфо. 25 декабря 2014.
  http://universant.info/publ/20141225.html


[Закрыть]

Этот метод дисциплинарного воздействия на преподавателей стал возможным благодаря концентрации власти в руках администрации вузов за предыдущие годы, лишившей преподавателей той меры влияния на назначение и повышение в должности сотрудников и заведующих, которая им досталась после ликвидации Советского Союза. Министерским решением эти вопросы были переданы ученым советам, в которых, как правило, преобладают административный персонал и зависимые от начальства преподаватели, и которые могут принимать решения, идущие вразрез даже с единодушной рекомендацией кафедры или факультета.

Хотя дискриминация запрещена и Конституцией и Трудовым кодексом, судьи, даже когда им предоставлены неоспоримые доказательства, отказываются вмешиваться в подобные решения ученых советов, ссылаясь на тайное голосование, которое не позволяет раскрыть мотивы голосующих.[58]58
  Лордкипанидзе М. Г. «Проблемы защиты от дискриминации в сфере труда педагогических работников высших учебных заведений». 25 июля. 2018. http://unisolidarity.ru/?p=5999


[Закрыть] А если пострадавший преподаватель обращается в министерство, его ждет ответ: университетская автономия не позволяет вмешиваться.

Парадоксально, а может быть и нет, что пока число преподавателей в вузах уменьшалось, увеличивалось число административных должностей. Профсоюзный активист МФТИ отмечал в 2015 г., что «из обсуждений в ректорате МФТИ мы узнали, что количество руководящих и административных работников в МФТИ больше, чем количество штатных преподавателей. Для примера: рост административных штатов в МФТИ в последние годы привел к тому, что получение подписи на документе стало занимать не один-два дня, а от недели до месяца, так как требуется согласование всё большего и большего числа бюрократов на одной бумаге».[59]59
  Арутюнов A. и др. «МФТИ: вопросы без ответов» Троицкий вариант.
  12 августа. 2015. https://trv-science.ru/2015/12/08/mipt-voprosy-bez-otvetov/


[Закрыть] В Югорском госуниверситете, отмечала В. Тиллес, «у нас 180 преподавателей и 100 начальников, восемь юристов и пять проректоров, каждый из которых зарабатывает 450 000 рублей».[60]60
  Эта сумма на тот момент была по крайней мере в четыре раза выше зарплаты преподавателей.


[Закрыть]

Как и можно было ожидать, ненадежность положения преподавателей, возникшая из-за этих изменений, подорвала их профессиональную автономию и отрицательно воздействует на рабочий климат, усиливая тенденцию к атомизации, что сильно препятствует развитию профсоюза, способного отстаивать их интересы. «Психологическая обстановка очень тяжёлая. Для того чтобы добиться от ректора совершенно законной выдачи штатного расписания, в котором нет никаких персональных данных, для того чтобы зафиксировать массовое сокращение, профсоюзу нужно совершить подвиг или жить в суде. Всё это создаёт в университетах атмосферу страха: достаточно уволить нескольких преподавателей, выражающих мнение, отличное от «правильного» ректорского».[61]61
  Дьяченко А. «В университетах атмосфера страха» Правда. 11 октября. 2018. https://gazeta-pravda.ru/issue/111-30754-11-oktyabrya-2018-goda/v-universitetakh-nasazhdayut-atmosferu-strakha/


[Закрыть]

Ячейка Унисола в Высшей школе экономики в Москве отмечала, что «трудозатратная процедура прохождения конкурса ППС каждый год создает нервозную и нездоровую обстановку в наших подразделениях, отвлекает преподавателей от их непосредственных рабочих задач и унижает бюрократизмом и бессмысленностью».[62]62
  «Первичная организация «Университетская солидарность» НИУ «Высшая школа экономики». http://unisolidarity.ru/hse/


[Закрыть] О царящих в вузах бесправии и произволе, А. Алимпиева сказала: «Помимо того, что здесь есть политическая подоплека, есть и конкретная социальная незащищенность вузовских педагогов. Мы никто, мы ничто, у нас контракт на год, никто нас не должен предупреждать за два месяца, нам вообще никто ничего не должен. Это нормально? Последние годы идут сокращения. Почему? Потому что Путин сказал, что нужна такая-то зарплата, а чтобы этого добиться, они урезают ставки и увеличивают нагрузку. И в итоге получается, что дворник лучше защищен, чем педагог… Полное ощущение совка. Даже хуже»[63]63
  Муминова, там же.


[Закрыть].

И как часто бывает, различные меры государственной политики в сфере высшего образования действуют вразрез друг другу. Нестабильность занятости, а также колоссальная рабочая нагрузка преподавателей (см. дальше) препятствуют полноценной исследовательской деятельности. Проведение серьезных научных исследований, не говоря уже о формировании научных традиций и школ, требует долгосрочного планирования и продолжительных усилий. Но «вместо того, чтобы думать о фундаментальных вопросах и работать над долгосрочными проектами, – отмечает социолог И. Ясавеев, – преподаватели озабочены тем, чтобы поскорее опубликоваться, продемонстрировать свою активность и остаться на своем месте»[64]64
  Федорова Н. «Мы утратили свободу для развития науки». Русская планета. 14 мая. 2015.https://rusplt.ru/index/Sociolog-Iskander-Jasaveev-rasskazal-pochemu-rossijskie-vuzy-ne-popadajut-v-TOP-100-mirovyh-universitetov-17018.html


[Закрыть].