Текст книги "«Оптимизация» высшего образования в России: преподаватели вузов и их классовый профсоюз «Университетская солидарность»"

3.2 Оплата труда

В 2018 г. правительство заявило, что средняя заработная плата преподавателей вузов поднялась до двух средних зарплат в регионах в соответствии с майскими указами президента. А Росстат сообщила, что средняя зарплата вузовских преподавателей по стране в 2018 г. составляла 82 486 рублей или 217,7 % от средней зарплаты.[65]65
  http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/trud/sr-zarplata/znr-2018.htm (средний региональный и национальный уровень); http://www.gks.ru/free_doc/new_site/population/trud/itog_monitor/itog-monitor03-18.html (зарплаты преподавателей). Также см.: «Зарплаты бюджетников достигли целей…» РБК. 17 апреля. 2018.
  https://www.rbc.ru/economics/17/04/2019/


[Закрыть]

Но многое заставляет усомниться в этом утверждении. Унисол провел опрос по зарплатам преподавателей в сентябре и ноябре 2017 г. и продолжал собирать данные в течение почти всего 2018 г. Опрос обнаружил, что средняя зарплата (до вычета 13 % налога) составляла 38 000 руб., что было меньше даже одной средней зарплаты по стране в 2017 г. (39 144 руб.). (Респонденты, в основном доценты, прислали фото своих расчетных листов.)[66]66
  Макеева A. «Преподаватели недосчитались указанного». Коммерсант.
  16 марта. 2018. https://www.kommersant.ru/doc/3572006.


[Закрыть]

В канун предстоящих президентских выборов в марте 2018 г. были предприняты дополнительные усилия с целью повышения зарплат работников социального сектора. Неудивительно, что средний размер зарплат в декабре 2017 г., по опросу Унисола, был значительно выше, чем в предыдущие месяцы – в среднем 57,630 рублей. Это объяснялось, главным образом, необыкновенно высокими премиями конца года. Активист профсоюза в МГУ В. Дикарев отмечал тогда, что «у многих есть разные надбавки, но эта выплата не укладывалась ни в какую логику. По расчетам активистов МГУ, весь научный и преподавательский состав получил пятикратный месячный оклад».[67]67
  Звездина П. и др. «Майские указы к выборам». РБК. 12 марта. 2018.
  https://www.rbc.ru/society/12/03/2018/5a9eba5c9a7947441367c8b7


[Закрыть]

Но эти неожиданные выплаты оказалось временными. Зарплаты вообще еще сильно отставали от обещанных майскими указами. В апреле 2019 г. местное отделение «Альянса учителей» Татарстана («виртуальный» профсоюз А. Навального) подало жалобу в Госинспекцию труда о низких зарплатах преподавателей вузов – от 15 000 руб. до 25 000 руб. в месяц – намного ниже средней по региону – 35 000 руб.[68]68
  «Преподаватели вузов из Татарстана требуют повысить им зарплату».
  Коммерсант. 24 апреля. 2019. https://www.kommersant.ru/doc/3954258


[Закрыть] Даже в МФТИ, где зарплаты были сравнительно высокие для России, обычный доцент получал в октябре 2018 г. 75000 руб. – чуть меньше средней зарплаты по Москве.[69]69
  «Окончательные итоги мониторинга заработных плат преподавателей». 20 октября. 2018. http://unisolidarity.ru/?p=7453; Макеева А. «Преподаватели не досчитались указанного», Коммерсант.14 марта. 2018. https://www.kommersant.ru/doc/3570763


[Закрыть]

Для того, чтобы продемонстрировать исполнение майских указов, помимо одноразовых премий и чистой фальсификации цифр, использовались и другие разнообразные методы. Среди них было решение Росстата от 2015 г. изменить метод расчета средней зарплаты по регионам включением доходов работников обширного неформального сектора, доля которых по некоторым оценкам составляет пятую часть всех занятых, и которые являются самыми низкооплачиваемыми работниками страны. [70]70
  Малышева Е. и Волкова О. «Правительство «понизит» среднюю зарплату ради Майских указов Путина». РБК. 18 сентября. 2015. https://www.rbc.ru/economics/18/09/2015/55fc2a639a79474172f2c597


[Закрыть]

Внесли свой вклад и администрации вузов. Уже упоминавшийся классический метод заключался в том, чтобы перевести преподавателей с полной ставки на неполную, но с сохранением прежней заработной платы, что формально увеличивало зарплату, рассчитанную на основе полной ставки. Другой метод заключался в том, чтобы перевести преподавателей на гражданско-правовые договоры, по которым оплата производится за отдельный курс или за определенное количество часов – эти работники и их зарплаты не входили в расчет средней зарплаты преподавателей по вузу. Еще одним популярным методом было приписывание какой-то доли преподавательской ставки высокооплачиваемым работникам администрации, общий доход которых затем включался в расчет средней заработной платы преподавателей.[71]71
  Для дальнейшего обсуждения различных методов, см. «Рекомендации Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека», стр. 10–14.
  http://unisolidarity.ru/wp-content/uploads/2018/09/; «Сколько реально зарабатывают преподаватели и ученые». http://unisolidarity.ru/?p=6997


[Закрыть] Этим объясняется призыв Унисола пользоваться расчетом медианного уровня зарплаты вместо средней.

Сопредседатель Унисола историк П. Кудюкин так описал типичную сцену общего собрания вуза в этот период: «…Ректор или проректор гордо называет на собрании коллектива размеры средней заработной платы, в зале начинается шум – присутствующие начинают искать счастливцев с такой оплатой или просят «показать такого доцента»[72]72
  Владимирова Л. «Российские университеты – заложники нерадивых студентов». Interessant. 7 июня. 2017.
  http://www.interessant.ru/people/rossiiskiie-vuzy – zaloz


[Закрыть].

Майские указы не сокращали той пропасти, которая разделяет зарплаты высших руководителей вузов и преподавателей. Профессор философии Саратовского государственного университета В. Афанасьева писала в 2017 г.: «Нищета большинства особенно очевидна на фоне всем известного финансового благополучия вузовских администраций, бесстыдство которых позволяет им иметь зарплаты в десятки, а иногда и в сотню раз превышающие зарплаты своих подчиненных, – зарплаты, которых в России не удостаиваются даже гении. Это противоестественное и безнравственное расслоение является еще одним немаловажным источником недоплат преподавателям»[73]73
  Афанасьева В. «Пять признаков тяжелой болезни российского образования (2017)». История новой России».http://ru-90.ru/node/1534


[Закрыть].

Другая проблема – произвольные различия в зарплате преподавателей, занимающих схожие должности и выполняющих, по сути, такую же работу. Эту практику признала публично министр образования О. Васильева в 2017 г.: «Мои коллеги, департамент контрольноревизионной деятельности, сделали уже целую подборку схем, как руководство вузов, повышая достаток только отдельных, приближенных преподавателей, фактически не повышает зарплату педагогического коллектива. По принципу – у тебя 20, у меня 120, а средняя у нас 70».[74]74
  «Рекомендации Совета при Президенте». стр.13.


[Закрыть] Такие различия не всегда объясняются фаворитизмом администрации по отношению лишь к отдельным преподавателям. Например, в Санкт-Петербургском Горном университете оплата труда всех преподавателей «профильных» (инженерных) факультетов в три-пять раз превышают зарплаты преподавателей гуманитарных факультетов.

Как отмечалось выше, реформа системы заработной платы социальной сферы 2008 г. отменила Единую тарифную секту, унаследованную от Советского Союза, предоставляя руководителям широкий простор в вознаграждении труда. Заявленной целью реформы было повышение эффективности путем усиления роли премиальных. Введение новой системы должно было стать предметом переговоров и соглашения между сотрудниками и руководством учреждений. Но сложившаяся расстановка сил фактически развязывала администрации руки. В результате в вознаграждении труда возникла большая степень произвола, и значительно увеличился разрыв между зарплатой высшей администрации и остальных работников. А «эффективные контракты», появившиеся вслед за майскими указами, вывели эту ситуацию на качественно новый уровень.[75]75
  О правительственных документах, регулирующих «эффективные контракты», и о явно незаконных методах их введения в РНТМУ им. Н.И. Пирогова, см.: «Правовая памятка по переходу на эффективный контракт в образовательных учреждениях». Университетская солидарность. 15 января. 2015. http://unisolidarity.ru/?p=3241


[Закрыть]

Правительство оставило на усмотрение администрации вузов решение о конкретной форме премиальной системы. Как обычно, все делалось, не спрашивая мнения преподавателей, и с грубыми нарушениями Трудового кодекса. Но все было должным образом одобрено Рособрпрофом.[76]76
  Для резкой критики «эффективных контрактов», см.: Перфильева В. «Опытно-конструкторские работы профессора истории». Троянский вариант. декабрь. 2015. http://trv-science.ru/2015/12/23/opytno-konstruktorskie-raboty-professora-istorii/


[Закрыть] Согласно опросу Унисола о зарплатах и по сообщениям отдельных преподавателей, премиальная часть зарплаты составляет от 25 % до 40 % вознаграждения, хотя может быть и выше. (Министерством рекомендовано 30–35 %, а Президентским советом по развитию гражданского общества и правам человека – не более 50 %).

Широко распространены жалобы преподавателей на отсутствие прозрачности и на произвольный характер премиальной системы.[77]77
  Дьяченко А. «В университетах насаждают атмосферу страха». Правда.
  11 октября. 2018. http://gazeta-pravda.ru/issue/111-30754-11-oktyabrya-2018-goda/v-universitetakh-nasazhdayut-atmosferu-strakha/


[Закрыть] Ярким примером последнего является объединение факультетов географии, геоэкологии и геологии СПбГУ в новый Институт наук о Земле, после чего почти все преподаватели перестали получать премии, до того составлявшие существенную часть их зарплаты. Никаких объяснений не последовало. Это послужило поводом для одного из редких массовых протестов преподавателей против реформ высшего образования.[78]78
  «Интервью с Е.А. Курашевым». 9 марта. 2017.
  https://konkretno.ru/versia/blok2-versia/96826-nas-nizveli-do-urovnya-krepostnyx.html. Яковлева Я. “Университет вышел на митинг». Новая газета. 25 мая. 2016. http://novayagazeta.spb.ru/articles/10347/


[Закрыть]

«Россия, возможно, единственная страна, в которой преподаватели не знают своей зарплаты в текущем месяце – отмечал профессор математики МГУ Б. Кашин. – Она полностью зависит от воли начальства. При этом доходы ректоров и их приближённых бьют рекорды, что (наряду с фиктивным переводом преподавателей на неполную занятость) помогает рапортовать о выполнении указов В.В. Путина 2012 г. о доведении средней зарплаты профессорско-преподавательского состава до двух средних зарплат по региону. Контролировать реальное положение с заработной платой преподавателей уполномоченному ими профсоюзному активу и руководителям структурных подразделений очень непросто. К примеру, с удивлением услышав информацию в СМИ о том, что средняя зарплата преподавателя в МГУ им. М.В. Ломоносова достигла 136 тысяч рублей, я пошёл в деканат с просьбой дать мне информацию о средней зарплате на кафедре, которой я заведую. Ответ был отрицательный: это сугубо персональные данные».[79]79
  Ждановский И. и др. «Совету посоветовали…». Правда. 27–30 июля.
  2018. https://gazeta-pravda.ru/issue/79-30722-27-30-iyulya-2018-goda/ sovetu-posovetovali/


[Закрыть]

Преподаватели жалуются также на то, что критерии выплаты премий часто объявляются с опозданием – в середине или даже в конце текущего года. Более того, они могут без всякого предупреждения вдруг измениться. «Проблема в том, что требования меняются каждый год, – жалуется преподаватель Санкт-Петербургского горного университета, – и тебя никто не предупреждает. Так что, когда узнаешь об этом, уже слишком поздно. Это превратилось в лотерею. И каждый раз при расчете премии они норовят не учитывать кое-чего, что ты сделал».

«Эффективные контракты» должны иметь три основных типа показателей, для которых установлены минимальные границы: преподавание, научные исследования и общественная деятельность. Эти показатели должны определяться в соответствии с конкретными характеристиками должности преподавателя и профиля его факультета. Но как обычно, они внедряются без учета мнений преподавателей и часто бывают сомнительного характера. В частности, они совершенно не учитывают сильно возросшей за последние годы аудиторной нагрузки. (См. следующий раздел.)

В «эффективных контрактах» особый упор делается на публикационной деятельности, особенно в журналах, индексированных в международных базах данных, таких как Scopus и Web of Science. Это было особое требование майских указов. Помимо сомнительного характера таких наукометрических показателей для оценки качества исследований, они также являются дискриминационными по отношению к русскоязычным публикациям и к публикациям, представляющим интерес в основном для российской общественности. Акцент на статьях вредит и авторам книг. «Ужесточающиеся с каждым годом требования к публикационной активности, – отмечает ячейка профсоюза Унисол Высшей школы экономики, – ведут к снижению качества научных публикаций и формальному отношению к исследовательской деятельности. Кроме того, в ряде случаев они имеют дискриминационный характер, противоречащий как интересам развития фундаментальных научных направлений, так и практическому внедрению полученных результатов».[80]80
  «Первичная организация «Университетская солидарность» НИУ Высшая школа экономики». http://unisolidarity.ru/hse/


[Закрыть] Но несоблюдение этих требований может стать основанием для увольнения путем невозобновления трудового договора.[81]81
  Литой А. «Профессора оспорили в Верховном суде требование публиковаться в журналах, индексируемых Scopus и Web of Science». The Insider.18 ноября. 2019.


[Закрыть]

В показатели «эффективности» вузовские администрации часто включают средства, которые поступают в вуз благодаря грантам и коммерческим договорам, количеству платных студентов, проценту студентов, получивших проходную оценку, студенческой оценке курсов преподавателей. В Ивановском государственном университете эффективные контракты включают в себя рекламирование вуза среди старшеклассников и преподавателей средних школ.[82]82
  «Академическая несвобода». 26 мая. 2016.
  http://unisolidarity.ru/?p=4180


[Закрыть] В Высшей школе экономики студенты могут голосовать за лучшего преподавателя, а любимец получит денежное вознаграждение.

Некоторые требования «эффективного контракта» выходят далеко за рамки абсурда. Например, в Югорском государственном университете все преподаватели, в том числе и гуманитарных факультетов, были призваны приносить университету деньги от опытно-конструкторской работы. В противном случае они могли не получить премии в размере до половины средней зарплаты преподавателя.[83]83
  Перфильева. Там же. См. также: «Дефективный контракт!». Юграпро. 20 февраля. 2019. http://www.ugrapro.ru/2019/02/20/defektivnyiy-kontrakt-polovina-prepodavateley-yugu-podverglos-publichnoy-porke/


[Закрыть] В Мичуринском государственном аграрном университете профессор кафедры биологии и химии А. Верзилин рассказывал, что «помимо всего прочего у нас сложилась система, что мы должны каждый год приносить в университет по 70 тысяч рублей в виде грантов, каких-то хоздоговорных работ и т. д. Видимо, наверху забыли, что учителя – это не бизнесмены. Что мы можем? Ну ходим, унижаемся, предлагаем свои услуги по озеленению. Все это идет очень вяло, а если не приносим вузу доход, на нас еще и косо смотрят».[84]84
  Веденеева М. «Ходим, унижаемся». MKRU. 6 февраля. 2019.
  https://www.mk.ru/social/2019/02/06/khodim-unizhaemsya-professora-raskritikovali-sistemu-finansirovaniya-


[Закрыть]

Администрация Югорского государственного университета решила внедрить практику ежегодной сертификации «эффективности» преподавателей. В 2018 г. она оценила большинство из них как неэффективные. Профессор О. Яворук, физик с международной репутацией, от негодования подал в отставку: «Мой любимый университет в феврале сообщил мне, что я ему не соответствую. У меня как раз юбилей был в том месяце, и мне вручили справку о моей неэффективности. Вот такой подарок я получил, проработав там много лет».[85]85
  Завьялова В. «Мой любимый университет сообщил мне, что я не соответствую…». ZNAK. 11 июля. 2019. https://www.znak.com/2019-07-11/v_glavnom_vuze_yugry_prodolzhaetsya_zachistka_ prepodavateley


[Закрыть]

Во многих вузах, как, например, в Высшей школе экономики, результаты деятельности по критериям «эффективных контрактов» служат не только основой для премий, но играют роль и в решениях о возобновлении контрактов. В МГУ решение о том, на сколько будет заключен контракт – на пять лет, три года или на год – главным образом зависит от этого рейтинга.

3.3. Нагрузка

До майских указов преподавательская нагрузка была разной. Преподаватель, самый младший сотрудник, мог иметь до 400 аудиторных часов в год. Обычная аудиторная нагрузка доцента составляла 200 часов. Учитывая заявленное намерение правительства развивать фундаментальные исследования в университетах и его стремление повысить качество последних (цель программы «5-20-100»), требование Университетской солидарности ограничить аудиторные часы до 180 в год (из общей суммы 520 часов для всей преподавательской деятельности), кажется вполне разумным.[86]86
  «Форум преподавателей ориентировал работников высшей школы на борьбу». 18 июня. 2016. http://unisolidarity.ru/?p=4281


[Закрыть]

Но увеличение заработной платы преподавателей вслед за майскими указами было в принципе сведено на нет колоссальным увеличением количества аудиторных часов, которое резко повысило уровень эксплуатации преподавателей.

Девятьсот аудиторных («горловых») часов стали, если не повсеместной нормой, то во всяком случае широко распространенной практикой.[87]87
  Мониторинг Унисола в 2017-18 гг. выявил среднюю нагрузку в 1050 часов. «Окончательные итоги мониторинга». 20 октября. 2018. http://unisolidarity.ru/?p=7453


[Закрыть] Это более чем в четыре раза превышает обычную аудиторную нагрузку в развитых странах. Если некоторые преподаватели преподают меньше часов, другие вынуждены преподавать более 900 и даже, что совершенно невероятно, 1300 часов.[88]88
  “Управленческий хаос”. Правда. 17–18 апреля. 2018.
  https://kprf.ru/pravda/issues/2018/39/article-61097/; “Первые результаты мониторинга”. Университетская солидарность. 12 февраля. 2018. http://unisolidarity.ru/?p=5525


[Закрыть] Доцент философии крупного инженерного вуза Санкт-Петербурга рассказывала в 2018 г.: «В настоящее время у меня тысяча преподавательских часов. Это означает от четырех до пяти с половиной часов лекций в день. Но у меня каждую неделю есть два дня, когда у меня только три или четыре пары – это мои “легкие” дни». В МФТИ, где условия работы значительно лучше, чем в большинстве вузов, нормой стали семь аудиторных пар в неделю.[89]89
  Ждановский И. и др. «МФТИ из легендарного вуза превращается в феодальное владение». 27–30 июня. 2018. http://gazeta-pravda.ru/issue/79-30722-27-30-iyulya-2018-goda/sovetu-posovetovali/


[Закрыть] А если академический час в России традиционно составлял 45 минут, то за последние несколько лет администрация некоторых вузов норовит рассчитывать время занятий в астрономических часах, добавив таким образом еще 33 % к «горловой» нагрузке.[90]90
  Президентский совет по развитию гражданского общества и правам человека осудил эту тенденцию в мае 2019 г. «Рекомендации Совета при президенте… Реализация права на образование и защита прав участников образовательного процесса».
  http://president-sovet.ru/presscente r/news/re ad/4924/


[Закрыть]

Трудовой кодекс устанавливает рабочую неделю преподавателей на уровне 36 часов в неделю. Министерство образования и науки, в свою очередь, устанавливает максимальное время, которое отводится на деятельность, связанную с преподаванием в течение года, на уровне 900 часов, примерно 60 % от 1560 часов общей годовой нагрузки.[91]91
  Приказ Минобрнауки от 22.12.2014 N 1601 (ред. от 29.06.2016) https://legalacts.ru/doc/prikaz-minobrnauki-rossii-ot-22122014-n-1601/


[Закрыть] Но из-за избирательного применения принципа университетской автономии министерство так и не выполнило взятые на себя обязательства в ряде колдоговоров с Роспрофобром опубликовать рекомендуемые нормы распределения рабочего времени преподавателей по различным видам деятельности, в особенности те, которые касаются преподавания.[92]92
  Это обязательство находится в ст. 6.3В отраслевого колдоговора на 2018-20 гг. https://rosmintrud.ru/docs/agreements/1274


[Закрыть] До майских указов существовали нормы, по которым 900 часов, связанных с преподаванием, распределялись между лекциями, семинарами и их подготовкой, проверкой экзаменационных работ, руководством практической и другими видами самостоятельной работы студентов, и т. д. Но «уже четыре года подряд, – писала в 2015 г. доцент В. Перфильева, – Минобрнауки не выполняет пункт 6.3 Отраслевого соглашения, не разрабатывает нормы времени учебной работы ППС. Виды учебной работы преподавателей исчезли из приказов, где были перечислены ранее – осталась только «контактная работа». Администрация вузов сигнал сверху поняла и перестала оплачивать какую-либо учебную работу, кроме «горловой» (аудиторной, по «новой» терминологии – «контактной»), то есть, увеличила реальную нагрузку преподавателей на ставку на 30 %».[93]93
  Перфильева В. «Опытно-конструкторские работы профессора истории». Троянский вариант. 13 декабря. 2015. http://trv-science.ru/2015/12/23/opytno-konstruktorskie-raboty-professora-istorii/


[Закрыть]

Согласно закону, по таким изменениям надо вести переговоры с преподавателями. Но их «согласие», как обычно, было предопределено. И поэтому, если до майских указов существовали нормы распределения рабочего времени среди различных видов деятельности, связанной с преподаванием, то в последние годы почти все 900 часов были отведены непосредственно для преподавания, тогда как время, выделенное для других видов деятельности, сокращено до смешного минимума. Более того, те 900 часов, которые ранее являлись максимально допустимой нагрузкой, стали обязательной нормой.

В своем открытом письме министру образования В. Афанасьева отмечала увеличение нагрузки преподавателей:

«При таких смехотворных зарплатах преподавателей существуют еще и многочисленные скрытые недоплаты. Важным механизмом недоплаты преподавателям является чудовищная часовая нагрузка (перегрузка!), не учитывающая время, необходимое для подготовки к занятиям и для научных изысканий. Не должен, не может профессор читать по семь лекций в неделю! Но читает и от этого изнуряется, эмоционально выгорает, испытывает перманентный стресс, болеет. Увеличение нагрузки преподавателей без повышения зарплаты низводит фактическую оплату одного часа до уровня оплаты неквалифицированного труда».[94]94
  «Профессор СГУ рассказала главе Минобрнауки о кризисе высшей школы». Взгляд инфо. 12 апреля 2017.
  http://www.vzsar.ru/news/2017/04/10/professor-sgy-rasskazala-glave-minobrnayki-o-krizise-vysshei-shkoly.html


[Закрыть]

Так администрации вузов справились с задачей массовых сокращений преподавательских ставок. Наряду с резким ухудшением условий труда преподавателей неизбежно страдало и качество преподавания. Помимо всего прочего, при массовых сокращениях рабочих мест и увеличении количества «горловых» часов преподаватели иногда вынуждены были за очень короткое время готовить новые темы, далекие от области их специализации и интересов.[95]95
  Кудюкин П.М. «Если люди не будут бороться за свои трудовые права, они потеряют права общедемократические». Историческая экспертиза. № 2. 2016. стр… 92.


[Закрыть] А тем, кто не может найти достаточное количество часов, приходится или согласиться на часть ставки, или уволиться.

Наряду с такой огромной аудиторной нагрузкой «эффективные контракты» повысили требования к публикационной деятельности. Если к этому добавить введение годичных контрактов, то неизбежно возникает мысль об отсутствии иной логики у государства кроме стремления сэкономить деньги. В мае 2018 г. Совет по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ осудил повышение требований к публикационной активности в «эффективных контрактах», которые, как правило, требуют от преподавателя публиковать не менее трех статьей в год:

«Требование о большом количестве публикаций способствует имитации научной деятельности, лишает академическую науку длительных, выверенных научных исследований, создает спрос на услуги «платных публикаций» в никому не известных изданиях, приводит к девальвации научной мысли. При этом научная работа не учитывается в общем объеме нагрузки преподавателей и учителей, а вводится как часть «эффективного контракта». Вызывает сомнения такая «эффективность», если в ее основе лежит выполнение больших объемов неоплачиваемой работы».[96]96
  «Рекомендации Совета при президенте… Реализация права на образование и защита прав участников образовательного процесса». стр. 13. http://president-sovet.ru/presscenter/news/read/4924/


[Закрыть]

Возможно, в ответ на такого рода жалобы ректор Высшей школы экономики, неутомимый промоутер реформ последних лет, объявил о намерении своего вуза полностью перейти на дистанционное преподавание. И этот переход, добавил он, не будет добровольным. «Переход к цифровому формату, – объяснил он, – не только обеспечит более высокую вовлеченность студентов, но и даст преподавателям возможность вести больше исследований при меньшей аудиторной нагрузке». Когда министерство попросили прокомментировать это заявление, оно подтвердило, что любой университет имеет право полностью перейти к онлайн-образованию.[97]97
  «НИУ ВШЭ заменит традиционные лекции на онлайн курсы». Interfax. 2 октября. 2018. https://www.interfax.ru/russia/631416


[Закрыть] Похоже, что массовый переход к онлайн-преподаванию, которое особенно серьезно затронет провинциальные университеты, уже не за горами.

Помимо колоссальной аудиторной нагрузки и чрезмерных публикационных требований в последние годы преподавателей вузов нагрузили огромным количеством бюрократической отчетности. Это логически вытекает из заботы правительства об «эффективности». В его неолиберальном понимании преподаватели могут участвовать в этом лишь как объекты более ужесточенного административного контроля, поскольку преподаватели стремятся только к легкой жизни. Отсюда необходимость близкого контроля их деятельности – или, скорее, видимость такого контроля, поскольку преподаватели убеждены, что невозможно не только проанализировать, но даже прочитать ту огромную массу бумаг, которую их заставляют заполнять.

В этой связи Совет при Президенте по развитию гражданского общества и правам человека отметил: «Введение «эффективных контрактов» привело к тому, что к оплачиваемой учебно-методической нагрузке учителям и преподавателям была добавлена обязательная неоплачиваемая административная и организационная работа. […] Работники системы образования отмечают рост бумажной и электронной отчетности, а также бюрократизацию процесса преподавания, которая требует неоправданно громоздкой системы администрирования и отрицательно влияет на качество содержательного труда преподавателей и научных сотрудников…. значительная часть времени которого уходит на переоформление программ в соответствии с ежегодно меняющимися требованиями, заполнение бессмысленных отчетов по новым формам и написание «ради галочки» малосодержательных статей лишается возможности своевременно обновлять материал к лекционным и семинарским занятиям».

Особенное внимание Совет обратил на количество бумажной работы, требуемой от преподавателей во время аккредитаций, проводимых Рособрнадзором раз в пять лет. Они проводятся «исключительно по формальным критериям, не имеющим отношения к содержательным аспектам обучения. Административные работники и профессорско-преподавательский состав при подготовке вуза к аккредитации тратят необоснованно большое количество времени на переписывание обложек программ и внесение исправлений в номера и обозначения компетенций в связи с постоянно возникающими изменениями в требованиях. Эксперты Рособрнадзора судят о получаемых компетенциях не в результате проверки знаний преподавателей и студентов, а в результате изучения того, насколько полно в программах указаны формируемые компетенции».[98]98
  «Рекомендации Совета при президенте…». стр. 13–14, 20.


[Закрыть]

Социолог Ж. Тощенко, декан факультета в РГГУ, так описывает последнюю аккредитацию своего вуза: «Проверяющий наш факультет (кстати, представитель другой науки) читал только отчеты, листал учебные программы. Он не встречался ни с преподавателями, ни со студентами, не посещал лекций и занятий, но очень скрупулезно читал бумаги. После одного из чтений учебной программы он ко мне, как декану, обратился со словами: «А почему так небрежно и ошибочно ваши преподаватели готовят учебные программы?» – и показал одну из них. Я посмотрел и не нашел ничего ошибочного. Однако на мое неразумение последовало разъяснение: «Почему у этого преподавателя данная компетенция занимает второе место, когда в инструкции министерства она поставлена на первом месте?»[99]99
  Тощенко Ж. «К чему ведет нескончаемая оптимизация образования». Коммерсант. 27 января. 2020. http://www.ng.ru/stsenarii/2020-01-27/9_7778_education.html? fbcl


[Закрыть]

Профессор Афанасьева менее нежно комментировала эту «документальную паранойю и клерикальную шизофрению». «Российское образование буквально погребено под грудами никому не нужных документов, завалено бессмысленной отчетностью, задавлено чиновничьими предписаниями… Постоянно меняющиеся федеральные образовательные стандарты не приносят ничего нового по существу, зато делают из образования неэффективную механическую машину, основной целью которой становится производство и воспроизводство бумаг… Люди изнемогают от многократного переписывания программ, составления бесчисленных отчетов, заполнения одних и тех же анкет. Ума не приложить – куда девается все написанное… Эта бессмысленная канцелярщина, это бездарное бумагомарание уносят у людей, силы, здоровье, жизнь; не оставляют времени на подготовку к занятиям, научные изыскания, отдых. А самое страшное – занимают мысли, вытесняют из умов великие педагогические цели и научные идеалы. Люди с тревогой ждут новых бумажных кампаний, которые, как известно, грядут. Постепенно вводится и система «эффективных контрактов», призванная измерять неизмеримое, оценивать (причем очень дешево!) бесценное, и эта очередная благоглупость обозначает новый виток чиновничьего диктата в образовании, эскалацию всеобщей хронической усталости и возгонку повсеместного страха».[100]100
  «Профессор СГУ рассказала главе Минобрнауки о кризисе высшейшколы». Взгляд инфо.– 12 апреля 2017.
  http: / / www.vzsar.ru/ news/2017/04/10/professor-sgy-rasskazala-glave-minobrnayki-o-krizise-vysshei-shkoly.html


[Закрыть]

Комментируя результаты профсоюзного мониторинга по зарплатам и аудиторной нагрузке, сопредседатель Унисола А. Арутюнов заключил: «Можно смело сказать, что за прошедшие шесть лет с момента опубликования «майских указов» декларируемая цель повышения качества образования не была достигнута. Скорее, наоборот – эти указы во многом способствовали тому, что большинство российских высших учебных заведений за эти годы деградировали».