Текст книги "Запретные желания"

Пожарные машины остановились. Сирены продолжали оглушительно реветь. Шарлотта и Присси переглянулись и заорали, перекрывая шум:

– Это всего лишь маленькое недоразумение, и только.

Шарлотта открыла дверь дома отца, заплатила парню, доставившему пиццу, и торжественно внесла две большие пиццы с грибами, сыром и всем прочим на кухню, водрузив их на середину обеденного стола.

– Обед готов. Налетайте.

Присси передала бумажные тарелки Бейб и Бри, и каждая занялась своим куском пиццы, наслаждаясь моментом.

– Разве существует на свете что-нибудь лучше пиццы? – вопросила с набитым ртом Бейб, подхватив кончиком языка расплавленный сыр.

– Я чувствую только вкус дыма, – призналась Присси. – У меня волосы до сих пор дымом пахнут, даже после пятикратного мытья. Еще немного, и меня станут называть «Мисс Саванна Соломенная Шевелюра».

Шарлотта поправила на голове тюрбан из полотенца.

– Я испытываю майонезную маску. Майонез должен отбить запах. Правда, я наберу лишних пять фунтов из-за впитавшегося жира.

Присси проглотила кусочек гриба.

– Хорошо, что пожар не принес особого ущерба зданию, просто сгорело то, что валялось в углу. Пепел по всему дому, но это мелочи.

Шарлотта налила в бокалы вино из пакета.

– Вам не обязательно оставаться на ночь со мной. Я прекрасно себя чувствую и могу сама о себе позаботиться.

Бейб взяла из коробки свалившийся с пиццы кусочек острой колбаски.

– Ни за что. Поскольку ты покинула бережные, однако не вполне искренние объятия мистера Пэриша, мы останемся с тобой, покуда не выяснится, кто запер вас с Присси в морге.

Присси сказала:

– Когда мы уезжали из морга, я видела Рея Кливленда на тротуаре. Он просто стоял и смотрел на пожарных и на всю эту суету. Что он делал в этой части города? Форсайт-парк – не его вотчина.

Бри сказала:

– Знаете, оказывается, это он собирался купить колье. Когда же оно пропало, его женушка уехала, прихватив с собой дочь. Бью сказал, что она сбежала с каким-то колумбийским наркобароном. Так что с моргом у Рея связаны неприятные воспоминания.

– Тем более если он убийца, – добавила Бейб. – Может, он попытался завладеть колье, но что-то пошло не так. Понятно, что у Рея Кливленда рыльце в пушку, и, возможно, он боялся, что пожарные найдутто, чего им находить не следует.

Бейб потянулась за очередным кусочком колбаски, но Шарлотта добралась до него первой.

– А откуда вдруг взялся Бью? – обратилась она к Бри. – Кстати, как продвигаются частные уроки по технике поцелуев? Не хочешь с нами поделиться?

– Ну что же, если вам так уж интересно, у меня на Бью свои планы. – Бри налила себе еще вина. – Только я вам их пока открывать не стану. Сначала я сама кое-чему должна научиться. Например, управлять катером. Что касается Бью и Рея, – поспешила заявить она, пока никто не вмещался и не задал вопрос о катере, – то Бью родился от женщины, с которой Рей пытался забыть свою прежнюю любовь. Он целиком взял на себя заботу о ребенке. Рей человек не простой, и если даже люди не лгут и он действительно проворачивает какие-то темные дела, то убийцей он быть не может. Я в этом уверена. Он очень приятный человек. И Бью говорит, что он отличный отец. Мне он нравится.

– Сладкая моя, – сказала Бейб, – убийцей может стать любой из нас, самый обычный человек, надо лишь его как следует разозлить и дать в руки оружие. Я знаю, о чем говорю. Сама видела.

Присси возмущенно вскочила:

– Ладно, хватит. С меня довольно дурных новостей. Неужели нельзя поговорить о чем-то более приятном? Все это начинает слишком напоминать сериал «Клан Сопрано». – Присси повела плечами. – Надо посмотреть что-нибудь веселое. Даже легкомысленное. Я сбегаю в монастырь и возьму…

– И что ты там возьмешь? «Лесси»? Или «Оставь это Бобру»? – съехидничала Шарлотта.

– Вообще-то я подумала о моих любимых сериях «Секса в большом городе». Я сама купила диск сестрам… Достаточно нескольких эпизодов, чтобы целомудренные сестры визжали от восторга.

Шарлотта забрала со стола коробки из-под пиццы.

– Я тебя провожу. Заодно выброшу коробки в контейнер. И Бейб права – какое-то время нам надо держаться поближе друг к другу.

Шарлотта постояла, глядя вслед машине Присси, повернула к дому и тут же столкнулась с каким-то человеком.

– Грифф, Господи, ты меняло смерти напугал.

– Что это с твоими волосами? Решила переквалифицироваться в гадалки?

– Чего ты хочешь?

– Хотел убедиться, что с тобой все в порядке. Шарлотта взмахнула руками, и широкие рукава ее махрового халата упали вниз, как крылья бабочки.

– Видишь? Я в порядке. Так что звоните.

Грифф сунул руки в карманы джинсов, свет от фонаря падал на его волосы. Сейчас он был особенно красив. – А ты возьмешь трубку?

– Нет. – Шарлотта сделала глубокий вздох, пытаясь набраться сил, чтобы противостоять обаянию Гриффа. – Я иду в дом.

– Подожди. – Он схватил ее за руку и повернул к себе, напомнив о том, что они почти обрели… почти обрели друг друга.

– Документы составлял не я, а Камилла. Это она вела дела с юристами. Я уволил Холла и его дружков.

– А уволить Камиллу ты не мог?

– Матери упрямы. Она делала это для меня, Шарлотта. Так же как Эр-Эл держал тебя в неведении все эти годы, пытаясь уберечь от возможной беды. Нам часто не нравится то, что делают наши родители, но, наверное, надо самим стать родителями, чтобы их понять. Ради своих детей родители пойдут на все. Я имею в виду хороших родителей. Это не оправдание, это всего лишь объяснение.

Грифф провел рукой по волосам. Выглядел он подавленным.

– Я должен был заподозрить, что она попытается подложить тебе свинью. – Грифф вздохнул и погладил Шарлотту по щеке, и все внутри у нее растаяло, превратившись в текучий мед. – Я не хочу, чтобы между нами все было кончено, Шарлотта. Я хочу, чтобы у нас все только начиналось.

Она поцеловала его, потому что испьпывала в этом потребность – еще один только раз, и все.

– Пока у нас есть «Магнолия-Хаус», мы не можем быть парой, Грифф. Что-то обязательно встанет между нами. Будь то проблема по имени Камилла, или твое желание устроить мартини-бар против моего желания обустроить апартаменты-люкс для молодоженов, или мое желание выкрасить холл в красно-коричневый цвет против твоего желания видеть холл светло-зеленым. Это твой отель. Вы с Отисом спасли его и сделали тем, чем он сейчас является, вложив душу в каждый кирпичик, в каждую ступеньку, в каждую досточку. И именно так ты всегда будешь смотреть на этот отель. А я вижу в «Магнолия-Хаус» то единственное, что осталось у меня от родителей, и я тоже хочу иметь право голоса в том, что касается этого отеля. Мы можем заниматься бизнесом, мы можем заниматься любовью, но мы должны выбрать только что-то одно. И мне кажется, мы оба это знаем.

Теперь уже Грифф поцеловал ее. Губы его медлили, словно он тоже понимал, что это конец.

– Я не знаю, что делать, Шарлотта. Не знаю, что сказать.

– Прощай, Грифф. – Шарлотта повернулась и понуро пошла назад, в серый дом на Хабершем-стрит, и чувствовала она сейчас себя самим одиноким существом на планете.

Присси поднялась на заднее крыльцо монастыря, освещенное единственным фонарем. Она толкнула дверь, ту самую дверь, которую здесь всегда держали открытой на случай, если кому-то понадобится помощь. Скольких сбежавших подростков приютили у себя сестры за все эти годы? Сколько детей жили здесь сейчас? Десять? Двенадцать? Присси произнесла короткую молитву о том, чтобы работа в морге продолжилась, несмотря ни на какие трудности. Ведь столько ртов надо было накормить! Присси прошла по коридору с начищенными до блеска полами. Сколько она себя помнила, полы здесь всегда сверкали чистотой. Открыв дверь в свою комнату, она включила свет и взвизгнула, подпрыгнув на добрых пару футов.

– Сэм! – Она прислонилась к комоду. Сердце ее бешено колотилось. – Почему ты здесь? Это же женский монастырь! Тебе тут не место! И как ты сюда пробрался? И что случилось с твоими волосами? Ты лысый, как… О Господи!

– Я вначале тоже так отреагировал, но потом решил, что это даже лучше. Сэкономлю на шампуне и стрижках. Знаешь, пока я шел сюда, две девушки свистнули мне вслед. Я знаю, что склонность к облысению передается по наследству, но почему вдруг это случилось со мной, ума не приложу. – Сэм провел ладонью по голове. – А насчет того, что я пробрался в монастырь, так я не пробрался, а просто вошел. Задняя дверь всегда открыта. Все об этом знают. Не слишком безопасно, надо сказать.

– Но необходимо. Это дом Бога. Куда еще идти людям, которым некуда идти? – Присси ужаснулась тому, что она сделала с его волосами, но тут же поборола чувство вины, припомнив, как этот негодяй порвал с ней за коктейлем с креветками и весенними роллами. – Так почему ты здесь? На убежавшего из дома подростка ты не тянешь.

Сэм сел на ее кровать, оперся локтями о колени. Выглядел он спокойным и отдохнувшим. Никакого напряжения. Что это с ним? Сэм всегда был немного взвинченным. Даже когда они занимались любовью, он был как заряженная батарейка.

– Поверь, я похож на беглеца больше, чем ты думаешь.

– Сэм, ты президент банка. Президенты банков не похожи на беглецов. Пойди домой и посчитай деньги. Тебе сразу станет лучше. – Присси достала из шкафа одежду, которую собиралась взять с собой к Шарлотте, и швырнула на кровать, – Нет, лучше пойди к Аманде Сойер и посчитай ее деньги. – Скрипнув зубами, она бросила на кровать еще кое-что из одежды. – Вот это точно сделает тебя счастливым, а еще осчастливит твоего папочку и, вероятно, твою мамочку, и тетушек, и дядюшек, и кузенов, и…

Он заключил Присси в объятия, обрывая ее тираду.

– Ты, Присси Сент-Джеймс, делаешь меня счастливым.

– Эй, парень, у меня строгие правила. Я не отбиваю парней у других женщин, это ты должен знать. И хочу, чтобы ты исчез из моей жизни – я решила, что слишком хороша для таких, как Сэм Пейт. – Присси отступила на шаг, распрямила спину и указала ему на дверь:

– Уходи и не заставляй меня сделать так, чтобы дверь хлопнула тебя по заду. То есть убирайся поскорее.

– Я ухожу. Но ухожу из банка, а не от тебя. Я знаю, что обидел тебя, и мне стыдно за свой поступок, но я решил снова завоевать твое сердце, чего бы мне это ни стоило и сколько бы времени на это ни потребовалось. Месяцы, годы, десятилетия. Ты от меня так просто не избавишься.

Присси погрозила ему пальцем.

– Ты страдаешь синдромом спасателя, ошибочно полагая, что раз ты меня спас, значит, имеешь на меня права, потому что без тебя я не справлюсь и все такое, – выбирай, что тебе больше нравится. Но дело в том, что, во-первых, не ты меня спас, а кушетка, а во-вторых… ну, я не могу придумать, что там во-вторых, так что просто уходи.

– На самом-то деле ты этого не хочешь. – Он ей улыбался. – Я знаю.

– Нет, хочу. Взгляни на меня. – Присси нахмурилась:

– Видишь, как я злюсь? Уходи.

– Я хочу, чтобы ты была со мной вечно, и ты тоже хочешь того же. И я это знаю, также как знал, где ты была сегодня, как знал и то, что с Шарлоттой было все в порядке в ту ночь во время грозы. Я просто знаю. Всю свою жизнь я старался не замечать этих ощущений, пытался притворяться, словно их нет, потому что в мире банкиров им не место. При общении с такими, как мы, нормальные люди испытывают неприятные ощущения – страх, тревогу, неловкость. Не буду тебя убеждать, что если кому тревога и страх категорически противопоказаны, так это банкирам и людям из их окружения. Банкиры стремятся к стабильности, к тому, что они могут видеть своими глазами, к тому, что они могут объяснить. И я почти научился притворяться нормальным и прислушиваться только к голосу рассудка. И вдруг ты входишь в мою жизнь, и теперь я уже не могу опираться в жизни на один лишь голый расчет. Мы с тобой две половинки целого. Мужчина и женщина, созданные друг для друга. И мы знаем это, оба знаем. Больше я не стану отказываться от себя настоящего. А ты знаешь, что я не бросаюсь словами.

– И что ты собираешься делать? Продавать карандаши на углу? Ты же банкир, черт возьми!

– Я займусь инвестиционным бизнесом. Там важна интуиция. Я не могу сказать, что такие-то акции поднимутся завтра ровно на тридцать процентов, но кое-что я могу видеть. Много лет мой дар работал лишь на меня. Теперь я заставлю его работать на других. Неплохой выход, Присси. Голодать я не буду.

– Твоего отца удар хватит. Ты помнишь его реакцию, когда твоя сестра заявила, что выбрала в жизни свой путь и будет заниматься тем, что ей нравится? Ты сможешь с этим жить? То, как отнесется к этому твоя семья, очень важно, Сэм.

– Но я часть этой семьи. Мои родители вынуждены будут принять мое решение. Они живут той жизнью, которую считают правильной, а я живу своей жизнью и хочу, чтобы в моей жизни была ты. Я люблю тебя, Присси Сент-Джеймс, сейчас и вовеки веков, и ты тоже меня любишь. Я хочу, чтобы мы поженились, и, вернувшись из Атланты, я подарю тебе кольцо. Я вылетаю сегодня ночью, чтобы сообщить обо всем родителям, но завтра же прилечу назад. Тогда ты должна будешь дать мне ответ.

Присси смотрела на него во все глаза, и сердце ее бешено колотилось. Голова кружилась.

– Да.

– Да?

– О Господи! Да, я выйду за тебя, Сэм Пейт. – Присси закинула руки ему на плечи, смеясь и плача одновременно. – Я не представляю себе жизни без тебя. – Она посмотрела ему в глаза. – Я люблю тебя всем сердцем, и у нас будет замечательная жизнь, я это знаю. Сестры порадуются за меня, и Минерва тоже. Но мне очень, очень стыдно из-за твоих волос.

– Почему это тебе стыдно?

– Я расскажу тебе, когда ты привезешь кольцо из Атланты.

Глава 18

Шарлотта сидела за столом в офисе, подперев ладонью подбородок, и смотрела в окно на птичку, вившую гнездышко в кроне дуба на Оуглторп-сквер.

– Все бездельничаешь? – спросила Присси, входя в кабинет.

Шарлотта кивком указала на монитор. Входящих писем было более чем достаточно.

– Похоже, у нас тут считается серьезным достижением что-то о себе узнать. Теперь все хотят от меня, чтобы я кого-нибудь отыскала. Ты знаешь, сколько здесь, в Саванне, пропавших людей? Удивительно, как в этом городе вообще еще кто-то ходит по улицам.

– Ну, милая моя, ты сама хотела заняться бизнесом.

– Честно говоря, я не считаю, что дело Джейден Карсуэлл чему-то меня научило. Каким никчемным детективом я была до того, как все началось, таким и осталась. Не моя это стезя. Вот Эр-Эл – прирожденный сыщик. Совсем другое дело.

– Но у тебя теперь есть «Магнолия-Хаус». Шарлотта усмехнулась и приподняла бровь:

– Это верно. И что действительно важно, мне нравится строить, ремонтировать, красить. Ты еще увидишь мои чертежи по превращению каретного дома в… Господи! Что это за камень у тебя на левой руке?!

Шарлотта вскочила, обежала вокруг стола и, схватив руку Присси, принялась рассматривать кольцо с камнем.

– Изумруд, настоящий, не какая-нибудь дешевая подделка. А какой красивый! – Она обняла Присси. – Вот здорово! Значит, вы с Сэмом помолвлены?

– Да, и я так счастлива, Шарлотта. Я просто на седьмом небе и хочу, чтобы и ты тоже была счастлива, и Бри, и Бейб.

– Они знают?

– Бейб вся в работе. Некий крупный босс из Атланты потребовал провести расследование в отношении Рея Кливленда, и Бейб поручили это дело. Сюда прислали какого-то детектива-янки из Нью-Йорка. Господи, и что им мешает сидеть у себя там, на севере, и не соваться к нам? А Бри берет уроки вождения катера, и ее спрашивать бесполезно, потому что она все равно ничего не скажет. Говорю так, потому что пыталась. Я всех приглашаю сегодня в «Пинк-Хаус» на праздничный ужин в честь моей помолвки. Сестры придут, и Минерва тоже. При таком составе духи оставят нас сегодня в покое, ты как думаешь?

– Оставят, куда они денутся?

– О, Шарлотта, кажется, я нашла свое счастье. – Присси хихикала и краснела и выглядела невероятно счастливой. – А как у вас с Гриффом дела? Прорыв наступил?

– У нас есть отель, но нет никаких интимных отношений, и при таком положении дел все складывается более или менее нормально. Я люблю «Магнолия-Хаус», и Грифф тоже его любит, но едва только возникает угроза близости, появляются проблемы, связанные с отелем, и мы снова ссоримся. Иногда я мечтаю о том, чтобы вернуться на две недели назад, когда еще ничего не произошло и мы просто флиртовали друг с другом. Все было таким невинным, ничем не осложненным. Мы могли улыбаться друг другу, и нам было хорошо. А теперь… теперь мне так грустно.

Присси присела на край стола; ее красивое кольцо сверкало на солнце, да и сама она просто сияла.

– Ты можешь еще все исправить.

– Машины времени не существует, Присси.

– А ты ее создай. Найди путь назад. Сэм сделал это ради меня. Он словно бы вернулся в тот день, когда мы впервые встретились и занялись любовью прямо в лифте. Тогда существовали только мы двое, и остальное не имело значения. Ради меня он бросил работу, и в этот выходной я еду в Атланту – правда, Сэм об этом не знает, – чтобы поговорить с его родителями и попытаться наладить с ними отношения. Я даже купила белую блузку на пуговицах, бежевую юбку и босоножки.

– Bay, теперь я вижу, что ты его действительно любишь.

– Я готова на все, чтобы мы были вместе, и Сэм настроен так же. Присси наклонилась и поцеловала Шарлотту в щеку. – Печальной быть плохо. Печаль разъедает душу и сердце. Ты должна найти выход для вас с Гриф-фом. Поверь, усилия того стоят, если это любовь. Задай себе вопрос, любишь ли ты его, и тогда тебе все станет ясно. – Присси посмотрела на часы. – Ого, мне пора бежать. На этой неделе мы штукатурим парадный холл и две выходящие в него комнаты. Гробовую комнату, ту, где был пожар, уже проветрили. Все отлично складывается, Шарлотта. У меня все будет как надо, и у тебя тоже. Встречаемся в семь, пока.

Шарлотта постучала ручкой по столу, прислушиваясь к удаляющимся шагам Присси.

– Мой случай безнадежен, – громко сказала она, ни к кому не обращаясь.

Вытащив из ящика стола сделанные ею чертежи для перестройки каретного дома, она улыбнулась. Два номера-люкс для молодоженов с большими окнами, выходящими в сад, с верандами, увитыми глициниями, спальни с огромными кроватями, джакузи. Ей не терпелось показать все это Гриффу. Она смотрела на результат своих трудов и блаженно улыбалась. Ей есть что ему показать. Они снова увидятся и смогут обсудить проект.

Но Грифф, конечно, покажет ей проектные чертежи мартини-бара, и они снова начнут спорить. Нет, все это плохо. Чертовски плохо. Шарлотта глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она все равно добьется своего. Добьется во что бы то ни стало. Сегодня или никогда.

Грифф посмотрел на своих сотрудников, собравшихся в баре. Бар открывался только в четыре, так что у него оставалось полчаса на решение вопроса. Глядя на то, как все рассаживались по местам, он любовно провел ладонью по полированной стойке красного дерева, вспоминая тот день, когда бар открылся, и то, как гордились они с Отисом делом своих рук.

– Приветствую всех, – начал Грифф, – и буду краток, поскольку у всех у вас есть работа. Я оставляю свой пост главы «Магнолия-Хаус». Как вам всем известно, Шарлотта Дешон является второй владелицей отеля, и я считаю, что настал ее черед взять на себя руководство отелем. Итак, – Гриффин торопился – он боялся, что его перебьют и начнут задавать вопросы, на которые он не знал ответов, – сегодня я передаю полномочия мисс Дешон. Я рассчитываю на то, что вы окажете ей поддержку, какую всегда оказывали мне. Без вас, верных соратников, этого отеля попросту не было бы. Скажу больше: я никогда не рассматривал вас в качестве наемных работников, скорее, вы были для меня членами семьи. И… и мне будет недоставать общения с вами.

Он улыбнулся и, поклонившись ошеломленным сотрудникам, направился в кабинет. Открыв дверь, Грифф увидел Отиса.

– Ну, мальчик мой, – сказал Отис, когда Грифф закрыл дверь, – поздравляю. Ты все сделал правильно. Как ты думаешь, Шарлотта оставит мое любимое кресло здесь, чтобы я мог приглядывать за тем, как идут дела?

– Я с ней об этом поговорю. – Грифф присел на край стола, который изначально принадлежал Отису. – Мне будет очень недоставать этой работы, папа. А знаешь, я помню, как ты покупал это кресло – на аукционе, когда распродавались вещи из поместья «Мелкий ручей».

– А стол появился здесь после того, как начался ремонт в библиотеке музея Телфэйр. Ты правильно поступил, мой мальчик. Шарлотта – прекрасная женщина, она очень похожа на своего отца. Она всю себя отдаст «Магнолия-Хаус» и будет любить отель не меньше, чем мы его любили.

– А я буду любить Шарлотту.

Отис затянулся, попыхивая сигарой, и улыбнулся:

– Вот это и есть самое важное. Будь счастлив, Грифф.

В дверь постучали. Деймон вошел, не дожидаясь приглашения.

– Прости меня, мальчик. С каких это пор ты куришь сигары?

Грифф посмотрел на красно-коричневое кожаное кресло. От Отиса осталась лишь тонкая струйка дыма.

– Что происходит, Грифф? Твой отец, должно быть, в могиле перевернулся бы, если бы узнал, что ты бросаешь «Магнолия-Хаус».

– Нет, Деймон, я думаю, Отис именно этого и ждал от меня. Он оставил половину Шарлотте потому, что хотел, чтобы она взяла бразды правления в свои руки.

– Но твоя мать разозлится так, что ее может хватить удар, который, вполне вероятно, сведет ее в могилу.

– Камилла тридцать лет была у руля. Разумеется, без истерики тут не обойдется, и понадобится пара бутылок виски для лечения нервов, но в конечном итоге она это переживет. И у Шарлотты все неплохо получится.

– У нее нет опыта, Грифф. Совсем никакого опыта.

– Опыта не было ни у меня, ни у Отиса, ни у Уильяма. Только ты знал, что надо делать и как. А теперь у Шарлотты есть Деймон Ратледж, который наставит ее на путь истинный и поможет во всем. – Грифф обнял своего менеджера. – Все будет в порядке, Деймон. Перемены всегда к лучшему. А теперь тебе стоило бы пойти и ответить на все те вопросы персонала, на которые я ответить не могу.

Деймон покачал головой:

– Получить такой роскошный подарок. А потом просто взять и отказаться от него.

– Не знаю, можно ли назвать это подарком. Сколько себя помню, я всегда работал как вол. Но пришло время двигаться дальше.

– Ты совершаешь большую ошибку. Подумай, что ты делаешь, Грифф. Ни одна женщина не стоит того, чтобы отказываться от «Магнолия-Хаус».

Грифф улыбнулся:

– Ни одна, кроме Шарлотты.

Дверь распахнулась. На пороге стояла Шарлотта.

– Что ты делаешь?!

Грифф кивнул Деймону:

– Спасибо, мой друг.

Деймон перевел взгляд с Гриффа на Шарлотту, снова посмотрел на Гриффа и, покачав головой, вышел. Грифф сложил руки на груди.

– Привет.

– Ты что, с ума сошел?! Телефонные линии все забиты, даже по мобильному никому дозвониться нельзя. Твоя мамаша отыскала меня в супермаркете «Пигли-Уигли» между овощным отделом и отделом выпечки. И стала кидаться томатами и пончиками, обзывая меня самозванкой. Я не сразу поняла, что она имеет в виду, но тон у нее был весьма грозный. Ты не можешь отдать мне «Магнолия-Хаус».

– Я хочу быть с тобой. Хочу дать нам шанс. Как ты сама сказала, мы не можем иметь и то и другое сразу: быть вместе и сообща владеть отелем. А теперь нам ничто не мешает быть вместе.

– Нет.

Грифф подошел к столу, открыл папку и достал документ.

– Вот, читай. Никаких «и», никаких «или», просто Шарлотта Дешон. Одно имя. Твой черед управлять отелем, и мы будем любить друг друга. – Он заключил ее в объятия. – Я люблю тебя. Господи, как я люблю тебя! Ты должна поверить мне. На этот раз должна. Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Всю жизнь. Я хочу сделать тебя счастливой. Выходи за меня замуж. Прямо сейчас. Никаких скрытых мотивов, никаких тайных планов. Просто ты и я.

Шарлотта отступила на шаг.

– А чем же ты будешь заниматься? Пойдешь работать в «Холидей инн»[18]18
  Международная сеть отелей.


[Закрыть] на Бей-стрит? Тогда тебя, конечно, возьмут. У тебя прекрасные рекомендации.

Грифф провёл рукой по волосам.

– Мне казалось, ты обрадуешься. У тебя будет отель, и ты сможешь управлять им так, как тебе нравится. Снимается проблема Камиллы, я тоже мешать не буду, и никакого мартини-бара, из-за которого ты так злишься. Я думал, ты меня любишь.

– Да, я тебя люблю. Грифф усмехнулся:

– Ты меня успокоила. Но тогда что же тебя так расстроило? Я не понимаю.

Шарлотта раскрыла сумочку, достала большой бумажный конверт и вытащила из него документ, очень похожий на тот, что только что показал ей Грифф.

– Вот. Там только твое имя.

– Ты отдаешь «Магнолия-Хаус» мне?

– Отель твой. Ты сделал его тем, чем он стал. Каждый кирпич, каждая доска, каждый работник – они твои. «Магнолия-Хаус» – твое сердце и твоя душа. И если я люблю тебя – а я действительно люблю тебя всей душой и всем сердцем, – как я могу отнять у тебя все это?

Шарлотта взяла со стола документ о передаче прав собственности на отель ей, Шарлотте Дешон, порвала его на мелкие кусочки, а во внутренний карман пиджака Гриффа положила другой документ – тот, по которому отель передавался в полную собственность ему, Гриффину Пэришу.

– Вот, поближе к сердцу, там ему самое место.

Грифф сел в кресло Отиса. Он не мог произнести ни лова, пока Шарлотта не устроилась у него на коленях.

– Я не могу отнять у тебя отель. Ты должна им владеть. Я хочу, чтобы он был твоим.

– Я отдаю тебе отель, но с одной оговоркой. Когда ты прочтешь весь этот мелкий шрифт, ты увидишь, что каретный дом я вынесла из общего списка. Им владеем мы оба.

– Ты говоришь о люксах для молодоженов? Хочешь обустроить их по своему вкусу?

Шарлотта поцеловала его.

– Не совсем. Я собираюсь превратить этот каретный домик в настоящий, наш с тобой дом. Рядом с отелем, но все же отдельно от него. Что ты об этом думаешь?

– Я… ты… Господи! Ты необыкновенная! Когда мне кажется, что я уже знаю тебя вдоль и поперек, Шарлотта Дешон, ты вдруг снова меня удивляешь. Я люблю тебя. Я даже не знал, что во мне столько любви. Мы поженимся, Шарлотта. И всегда будем счастливы, клянусь!

– А какая классная будет у нас жизнь, Грифф!