Текст книги "Запретные желания"

Дайанна Кастелл
Запретные желания

Глава 1

Когда в весенней Саванне магнолии усыпаны соцветиями величиной с чашу для пунша, когда азалии покрываются роскошными розовыми, пурпурными и белыми цветами, трудно поверить, что в этих краях вообще бывает зима. И если все так хорошо снаружи, отчего же здесь, в стенах «Эр-Элинвестигейшнс», дела идут с точностью до наоборот?

Пусто во входящих, пусто в исходящих, телефоны молчат и… неужели монитор и вправду затянут паутиной? Что там внушали на интернетовских курсах по подготовке частных детективов? «Вообразите, будто вы частный детектив, и у вас сами собой разовьются нужные навыки». Водрузив ноги на стол, как это непременно сделал бы бывалый сыщик из дешевого детектива в бумажной обложке, Шарлотта Дешон, вооружившись кофе и пончиком с повидлом, принялась входить в образ. Ей уже почти удалось увидеть себя в удобном плаще и мягкой шляпе с продольной вмятиной, когда в дверях нежданно-негаданно материализовался Гриффин Пэриш Третий.

Красное повидло брызнуло на белую блузку. С куском Пончика во рту Шарлотта во все глаза уставилась на первого по рейтингу холостяка во всей Саванне. В следующий раз она попробует представить себя втиснувшейся в четвертый размер[1]1
  Американский четвертый размер одежды соответствует европейскому тридцать четвертому – тридцать шестому или российскому сороковому.


[Закрыть] и в «порше». Опомнившись, Шарлотта поторопилась убрать ноги со стола, при этом легкое кресло не устояло на месте, и Шарлотта упала, расплескав кофе по всей комнате.

– Господи! – Грифф бросился к Шарлотте и склонился над ее распростертым на полу телом. – Вы в порядке?

Шарлотта вымучила улыбку. В Саванне принято держать фасон, невзирая на обстоятельства – южане чтут этикет.

– Вы застали меня врасплох, и я немного растерялась, вот и все. – Шарлотта с трудом поднялась на ноги и как можно незаметнее ногой зашвырнула остаток пончика под стол. Конечно, о таком в детективах по десять центов за штуку не пишут, зато ни один из них не обходится без пачки «Кэмела», темного закоулка и секретарши по имени Трикси.

Грифф ослабил узел галстука и протянул Шарлотте носовой платок. В апреле в южных штатах тепло, но уж не настолько жарко, чтобы мешал галстук.

– Я хочу заказать одно расследование, причем строго конфиденциально.

– Конфиденциально? В этом городе? Желаю удачи.

Шарлотта бумажными полотенцами вытерла кофейные разводы, проворно перемещаясь по офису, обстановку которого составляли два алюминиевых шкафа для документов, два дерматиновых офисных кресла и кофеварка со сломанным выключателем, в котором готовился лучший кофе в городе восточнее Булл-стрит. К западу от Булл-стрит простиралась уже совсем другая Саванна – Саванна великосветская, царство роскоши и гламура, и суть была в том, что Грифф столь же нелепо выглядел в этом офисе, как она, Шарлотта, выглядела бы в его роскошном отеле. Интересно, зачем он пришел сюда?

– Я благодарна вам за предложение, но должна заметить, что расследованиями на самом-то деле занимаюсь не я. Настоящий детектив – мой отец, но сейчас он вынужденно сидит дома со сломанной ногой, а я лишь замещаю его, и, по правде сказать, не слишком успешно, как это стало понятно всем, когда я приняла пришедшую сюда мать мистера Остина за его любовницу, хотя в свое оправдание могу сказать, что на ней были розовые эластичные трико. Так что если вам нужно что-то не очень серьезное, что-то простое, я могу помочь, если же дело солидное, тогда…

– Я хочу вас. – Он посмотрел ей прямо в глаза.

Шарлотта усиленно заморгала, ибо она никогда и подумать не могла, что услышит эти три коротких слова из сексуальных уст Гриффа Пэриша.

На долю секунды все эти переглядывания в людных местах, все эти как бы случайные прикосновения слились в одно недвусмысленное послание. Шарлотта давно смирилась с мыслью, что их невинный флирт будет продолжаться вечно и так ни во что и не выльется. В нашей урбанистической цивилизации такой флирт – нечто вроде спорта – стал заменой тому, чем была для людей иных эпох охота и рыбалка, хотя в итоге ничто и никто не оказывается пойманным, разделанным, превращенным в чучело или хотя бы оседланным, хотя насчет последнего кое-какие идеи у Шарлотты периодически возникали.

– Я полагаю, вы слышали об условиях завещания Отиса? – сказал Грифф, безжалостно вернув Шарлотту к действительности, напомнив размечтавшейся барышне о том, что она замещала на работе своего отчима и, следовательно, ей полагалось думать о юридических вопросах, а не предаваться мечтаниям о сексе с клиентом, предлагавшим ей работу, даже если этот клиент не был женат. Грифф в отличие от нее, Шарлотты, привык твердо стоять на ногах, а не витал, как она, в облаках. Неудивительно, что они с Гриффом так и не стали парой. – Люди говорят, что Отис завещал отель «Магнолия-Хаус» вам и еще Джейден Карсуэлл, дочери своего бывшего партнера, который был убит вместе с женой двадцать пять лет назад. Ваша мать расстреляла могильный памятник Отиса из пистолета тридцать восьмого калибра – выпустила полную обойму, когда узнала, что вы не единственная наследница. Разбила его вдребезги, осколки мрамора разлетелись буквально по всей округе. А тридцать лет назад, – продолжил Грифф, меряя шагами офис, – Джейден, которая была тогда совсем крошкой, отправили на восток, но никто не знает, где она находится сейчас, а Камилла сейчас в Тоскане. Ее нервы… – Грифф нахмурился.

– Совершенно расшатаны?

– Я ненавижу это выражение. – Грифф провел ладонью по густым черным волосам, слегка растрепав прическу. Теперь он уже был не так пугающе безупречен. Пожалуй, сейчас Гриффин Пэриш напоминал Индиану Джонса, искателя сокровищ. Нет, все же не совсем так. Грифф Пэриш скорее был похож на сплав Индианы Джонса с Казановой или, иными словами, на помесь питательной, но не слишком изысканной овсянки со знаменитым саванским ореховым пирогом – шедевром вкуса и кулинарных изысков. – Из-за того, что я не могу считаться полноправным владельцем отеля «Магнолия-Хаус», возникают проблемы с поставщиками и банком.

– Однако отель продолжает работать как ни в чем не бывало. Очевидно, вам как-то удалось уладить свои проблемы в обход завещания. По крайней мере так говорят.

– Люди много что говорят. Как бы там ни было, я должен найти дочь Карсуэлла, не поднимая лишнего шума. – Он пристально посмотрел на Шарлотту. – Я должен найти ее как можно скорее и выкупить у нее ее долю, чтобы спокойно продолжать вести дело.

Ладно, допустим, суть сказанного она уловила. Но можно ли ожидать от девушки, что она произнесет в ответ что-то адекватное под этим гипнотизирующим, невероятно синим взглядом?

– Это… Я хочу сказать, что никому и в голову не придет, что вы могли нанять кого-то вроде меня, когда у вас под рукой целая армия юристов.

– Я хорошо вам заплачу. – Из нагрудного кармана пиджака Грифф достал чек и протянул Шарлотте. – Эта сумма должна покрыть ваши расходы.

Заплатит? И даже хорошо? Сердце Шарлотты часто забилось, кровяное давление подскочило, и эта реакция организма не имела никакого отношения к самому Гриффу Великолепному, чего никак не скажешь о его банковском счете.

– На этой бумажке слишком много нулей.

– Значит, договорились. Вы должны начать прямо сегодня. Хочу заметить, что я имею в виду сегодня в прямом смысле, а не так, как это понимается у нас в Саванне, то есть в ближайший месяц или два. – Грифф протянул Шарлотте руку, прощаясь. – Обойти завещание совершенно невозможно. Видит Бог, мною все испробовано, все средства, и, поверьте, я говорю это не для красного словца. Не могу поверить, что дошло до этого, – пробормотал он напоследок.

Шарлотта пристально смотрела на чек и думала об оплате аренды офиса, о налогах, о счетах за лечение отца, который не позаботился обзавестись медицинской страховкой, и о своей маленькой лжи во спасение о том, что дела в конторе идут как нельзя лучше. Но ведь она не могла не принимать в расчет того обстоятельства, что на самом деле ей было далеко до Сэма Спейда,[2]2
  Сэм Спейд – одна из ключевых фигур детективного жанра.


[Закрыть] эй, да ведь она может вообразить себя Сэмом Спейдом – и дело в шляпе!

– Ну что ж, по рукам.

Шарлотта вытянула руку навстречу протянутой руке Гриффа, их пальцы и взгляды встретились, и сердце ее затрепетало еще сильнее, чем тогда в кресле.

– Вы уверены, что с вами все в порядке? Выглядите вы как-то… растерянно.

Такая сумма и такой мужчина в одном флаконе любую девушку привели бы в замешательство. Шарлотта поспешно отдернула руку и сунула носовой платок в карман, похлопав по прикрепленной к нему булавкой пластиковой карточке.

– Но я вас предупредила. Я не профессиональный сыщик. Вот, читайте – я практикантка. Но я закончила специальные курсы.

– Вот и отлично. – Правда, это «отлично» прозвучало скорее как «Боже мой, что я наделал!». Грифф направился к двери, бросив через плечо:

– Я буду ждать.

– Но… – Грифф исчез за дверью. Шаги его стихли где-то в конце коридора. Пульс Шарлотты опасно участился. Мозг ее атаковали миллионы вопросов, главным и самым насущным среди которых был один: почему этот парень так разрушительно на нее действует? И почему он так на нее действовал всегда? Шарлотта обмахнулась чеком как веером. – Святой Моисей!

– Привет, дорогая. – Брианна Монтгомери вошла в кабинет без стука – дверь так и осталась открытой. Перехватив завороженный взгляд Шарлотты, устремленный в глубины коридора, и кивнув в сторону открытой двери, она усмехнулась:

– Я не слишком улавливаю ход твоих мыслей, но единственное, что может связывать Моисея и Бисквита, – это десять заповедей. Правда, первый получил заповеди и донес их до общественности, а последний регулярно эти заповеди нарушает, и в Саванне и ближайших пригородах все знают, кто есть кто.

Брианна ловко водрузила свой зад шестого размера рядом с двенадцатым Шарлотты на стол. Подруги задумчиво смотрели в дверной проем.

– Все-таки метко ты его прозвала Бисквитом. Аппетитный, так бы и съела. Глядя на него со спины, я каждый раз убеждаюсь, что у Гриффа Пэриша лучшая задница во всей Саванне. Такой сладенький южный бисквит, в который так и хочется вгрызться зубами. Готова поспорить, что под тем прозвищем, что дала ему ты, смело подписались бы все саванские дамы. И не только саванские.

Обе томно вздохнули, удостоив этим одобрительным вздохом не одну лишь попку ушедшего, но и его широкие плечи, узкую талию и стройные ноги. Одним словом, весь комплект.

– Я подошла к парадному входу, чтобы бросить в ящик листовки с рекламой тура под названием «Сады Саванны» тут увидела, как он спускается вниз по черной лестнице. Так под каким предлогом он тайно навещает тебя на работе? Надеюсь, он смог тебя порадовать? Грифф просто обязан был сделать тебе что-то очень приятное после того, как ты из-за него пролила повидло на блузку. Ведь это случилось по его вине, верно? Между вами что-то происходит, я надеюсь? Наконец-то!

Шарлотта протянула Брианне чек:

– Забудь об этом. Тут никто никому глазки не строит. Бизнес, и только бизнес! К тому же мы обе знаем, что Камилла скорее заточит своего единственного отпрыска в монастырь, чем позволит Пэришам породниться с Дешонами, и в этом конкретном случае Грифф склонен чтить волю своей мамаши. На прошлой неделе эта женщина чуть не переехала меня на своем «кадиллаке» прямо здесь, на Аберкорн. На асфальте до сих пор видны следы шин. Хотелось бы мне знать, что подвигло Камиллу на штурм?

– Я тебе скажу. Три рюмки водки за ленчем, вот что. – Брианна посмотрела на чек и нахмурилась. – А вот что могло заставить Бисквита дать тебе столько денег?

– Мой непревзойденный детективный талант, что же еще?

Присси Сент-Джеймс вплыла в офис, как воплощение самой весны или, если хотите, как Кейт Спейд или, на худой конец, Кейт Сногсшибательная.

– Ну и сказанула! Да ты умудрилась заблудиться на Таргет-стрит, улице с односторонним движением. А известно ли тебе, что загорелые парни в строительных касках, голые до пояса и мускулистые, к тому же, вероятно, обладающие не меньшими скрытыми достоинствами, вскрывают асфальт на Броуд-стрит и отличные столики в «Пай-рот-Хаус» займут другие желающие, если мы не поторопимся? И почему у тебя на блузке кофе и повидло, Шарлотта Дешон? Теперь так носят?

– Лучше носить повидло на себе, чем употреблять его внутрь – не так полнит. Кстати, насчет Тагет-стрит. Я не виновата, что они открыли там этот новый обувной магазин. Если бы не это, я бы там не заблудилась.

Брианна показала Присси чек:

– Вот смотри, Шарлотта угощает всех ленчем.

Присси выхватила у Брианны чек и, вскрикнув, бросила его на стол. Затем отскочила, потеряв при этом левую туфлю, и, задрав рукав, продемонстрировала Шарлотте голое предплечье.

– Посмотри, у меня мурашки по коже. И на мурашках ещё мурашки. Сожги его! Сожги этот чек, Шарлотта!

Сожги его сейчас же, пока не поздно! Он ничего хорошего тебе не принесет.

Шарлотта взяла листок в руки.

– Он подписан, и все запятые и точки на месте. Хвала Господу! И тому, кто прикрыл мою задницу в столь трудный момент.

– И неплохо прикрыл, доложу я вам, – сказала Брианна.

Между тем Присси глубоко вздохнула, и темные глаза ее прояснились.

– Ты права, на меня иногда находит, вы же знаете. Просто у меня бывает такое особое чувство.

– И у меня тоже бывает, подружка, – со вздохом сказала Брианна и, взяв Шарлотту под руку, протянула Присси ее туфлю. – Три месяца без единого свидания могут с женщиной и не такое сделать. Нам всем сейчас очень не повредит ленч с видом на тех полуголых парней в касках на Броуд-стрит.

«Какого черта я все это затеял?» – думал Грифф, переходя Оуглторп-сквер. Он никак не мог попасть верхней пуговицей в верхнюю петлю своей чертовой рубашки, чтобы наконец ее застегнуть. И на полном ходу столкнулся с Деймоном Ратледжем.

– Вот черт, если ты тут, то кто же сейчас занимается отелем?

– Надеюсь, не его новая хозяйка. Скажи, она согласилась заняться расследованием? Ты сумел ее убедить?

– Думаю, что ее убедила моя чековая книжка. – Грифф уставился на неизменно свежую красную розу в петлице менеджера своего отеля и вспомнил красное повидло на блузке Шарлотты как раз там, где должен быть сосок. Сосок… Шарлотта… О черт! Он пытался сконцентрироваться на пятнах от кофе вместо повидла, как будто не знал, что ничего из этого не получится. – Остается надеяться на то, что ее детективные таланты намного превосходят ее способность управляться с пончиками без ущерба для одежды, потому что в противном случае наш план по сохранению конфиденциальности расследования, как и надежда найти Джейден, помашет крылом на прощание и растает в голубой дымке, словно птица альбатрос.

– Да уж, твой отец запустил лису в курятник, это точно. Я служу в «Магнолия-Хаус» с того самого дня, как Отис распахнул дверь перед первым посетителем, и ни за что бы не подумал, что он заварит такую вот кашу.

Они пересекли Стейт, затем свернули за угол к отелю. Анютины глазки весело выглядывали из цветочных ящиков, добротная кованая ограда портика радовала глаз, двустворчатые бронзовые двери блестели на солнце.

– Мне кажется, Отис питал слабость к сентиментальным развязкам. Или боялся вечного суда. Опасался, что если он не отдаст дочери Уильяма полагающуюся ей долю, то его объявят мошенником и отправят прямиком в ад. На вечные муки.

– Сдается мне, что прошлое лучше не ворошить.

– Черт, да в Саванне все крутится вокруг прошлого. Это место – одна сплошная петля времени. Взять, к примеру, этот отель. Если штукатурка на его задней стене не обваливается, то непременно появится новая трещина в фундаменте. И просто страшно подумать, что творится на втором этаже, когда там переставляют мебель.

Они помогли портье выгрузить багаж из «БМВ», после чего Грифф прошел через холл к выходу в сад, отметив попутно, что на мраморном полу оставлено грязное пятно, в бронзовом канделябре не хватает лампочки, на что следует указать портье. Гости наслаждались ленчем под голубыми зонтиками, и Грифф сделал знак официанту посильнее разводить мартини миссис О'Хара, дабы она не упала лицом в суп или не начала плясать на столе, что тоже не исключалось. Трудно сказать, куда ее занесет.

Направляясь к аллее позади увитого плющом каретного дома, Грифф размышлял о том, сколько еще времени ему осталось владеть отелем. Он проработал в «Магнолия-Хаус» почти всю свою сознательную жизнь. В двенадцать он таскал чемоданы – тогда они еще не могли позволить себе нанять для этих целей специального человека – и вообще помогал родителям во всем. Грифф Пэриш мог отскрести ванну, заправить постель и положить мятные карамельки на подушки лучше любой горничной. Не так уж давно в Саванне бандитов было куда больше, чем сейчас туристов, и все эти старинные, приходящие в упадок дома с широкими верандами и винтовыми лестницами стояли заброшенными. Их продавали лишь потому, что нечем было платить налоги. Грифф помнил свой седьмой день рождения, когда он сидел на ступенях Лиллибридж-Хаус и играл с Отисом в шашки, чтобы бульдозеры не смогли сровнять дом с землей, прежде чем они подыщут покупателя. Они с Отисом немало домов спасли таким образом: в свое время на смену шашкам пришел покер, но «Магнолия-Хаус» всегда был их главным сокровищем, их прекрасной дамой. Грифф был полон решимости уберечь отель во что бы то ни стало, даже если придется отдать последний пенни, чтобы выкупить у Джейден Карсуэлл ее долю и…

У Гриффа резко дернулась шея – это кто-то, ухватив его за галстук, затащил в каретный дом. Увы, внутри было слишком темно, чтобы рассмотреть злоумышленника.

– Какого черта! – воскликнулГрифф, когда тяжелая деревянная дверь со щелчком захлопнулась. Он оступился и, теряя равновесие, налетел на стену, вернее, не на стену, а на прижавшуюся к ней спиной женщину. Соприкосновение вышло мягким и приятным – стоившим всего того, что ему предшествовало. Грифф уловил легкий аромат кофе и пончиков, исходящий от груди, упиравшейся ему в грудь, и тело его отреагировало так, словно он не имел секса как минимум полгода. Черт, может, так оно и было.

– Шарлотта? – сдавленно пробормотал он.

– Нам надо поговорить.

– Хорошо. – Ему было трудно дышать. – Только галстук отпустите. – Шарлотта убрала руку. Грифф распустил узел галстука и огляделся. Его глаза постепенно привыкали к темноте. – А вам не пришло в голову воспользоваться телефоном?

– Кто-нибудь мог подслушать разговор, а я знаю, что вам бы этого не хотелось. Я как раз шла домой, чтобы переодеться, и тут увидела, что вы идете сюда, и… – Она перевела дыхание. В глазах ее читался один мучительный вопрос. – Так все-таки почему вы пришли ко мне в офис?

– Напомнить вам о завещании? О пропавшей дочери Карсуэлла? О конфиденциальности? Остановите меня, если вы все это уже слышали раньше. Вы уверены, что не повредили голову, когда упали с кресла в офисе?

Шарлотта и так часто дышала, а тут задышала еще-чаще. Глаза ее горели огнем, таким, что прожигали даже темноту каретного дома.

– Но почему именно я? – прошептала она, и подтекст этого вопроса был таков, что к конкретной порученной ей работе он не имеет никакого отношения, но имеет прямое отношение к ним двоим, к тому, что они наконец оказались наедине в этом темном коридоре после стольких лет ходьбы вокруг да около.

Мозги Гриффа отказывались функционировать. Возможно, потому, что некая анатомическая часть его тела, расположенная пониже брючного ремня, взяла на себя чересчур много функций.

– В бизнес-справочнике есть информация о вашем агентстве. – Возможно, это правда. Однако сейчас он ни в чем не был уверен – разве что в том, что Шарлотта была здесь, рядом, и что ему мучительно хотелось поцеловать ее, но он знал – делать ему этого не следует.

Между ними существовали сложные отношения – они всегда были сложными. С каждой минутой ситуация ухудшалась. Грифф смотрел на ее нежно очерченные губы – губы, желавшие и ожидавшие его поцелуя. Стоит ему поступить так, как хочет он и хочет она, – и в то же мгновение все многократно усложнится, ситуация не просто запутается, она совершенно выйдет из-под контроля, иначе говоря, его жизнь, жизнь Шарлотты, да и не только ее, будет пущена под откос.

Грифф прикоснулся к щеке Шарлотты, ощутив под пальцами нежную гладкость ее кожи. Она подалась ему навстречу всем телом. Грифф был в огне.

– Нас нет в справочнике. – Шарлотта кусала нижнюю губу. – Вы правы, мне следовало позвонить, – сказала она и поежилась. – Но сейчас мы здесь.

Она снова потянула его за галстук, и лицо Гриффа вплотную приблизилось к ее лицу. Шарлотта поцеловала его прямо в губы. Губы ее, влажные и необыкновенно вкусные, приоткрылись. Так ли было это необходимо? Закрытых губ куда легче избежать, но избежать такого вот поцелуя не было никакой возможности, особенно если учесть, что он хотел его столько лет, что уже потерял счет годам.

Шарлотта отпустила его галстук и закинула руки ему за голову. В этот момент язык его коснулся ее языка, и Грифф окончательно утратил способность соображать. Идиот!

Языки их обвили друг друга, и ладони его опустились на ее приятно округлые ягодицы, прижимая ее мягкую плоть к своему отвердевшему члену. Между ними всегда существовало притяжение, но то, что происходило сейчас, иначе чем сумасшедшим, бездумным и горячечным вожделением назвать было нельзя. И то, что происходило между ними, доставляло Гриффу ни с чем не сравнимое, неожиданно острое удовольствие.

Шарлотта втянула в рот его нижнюю губу. Весьма недвусмысленный жест, особенно если учесть, что одновременно она раздвинула ноги и его эрекция оказалась аккурат между ее бедрами. Господи, как же там было тепло и славно! Крепкие ягодицы Шарлотты так славно легли под его ладони. В голове Гриффа потемнело, в ушах раздался мелодичный звон. Черт! Никогда еще в голове у него не включалась музыка даже при самых головокружительных поцелуях, особенно такая музыка… Джонни Мерсер… «Лунная река» – его любимая. А черт! Мобильный телефон!

Гриффа словно окатили ведром ледяной воды. И тем самым мгновенно привели в чувство. Импульс от внезапно заработавшей рассудочной области мозга, словно с сокрушительной силой посланный в ворота мяч, мгновенно достиг цели, поразив в яблочко сводящую нутро похоть. «Ты что, совсем спятил?» – прокричал ему в ухо внутренний голос. Взгляд Гриффа тотчас прояснился, и он сделал шаг назад, стараясь не замечать боли в теле, которому так и не довелось получить то, чего оно жаждало.

– Я… я сюда не для этого пришла. – Шарлотта тяжело дышала и дрожащей рукой пыталась смахнуть падавшие налицо рыжие кольца волос. – Во всяком случае, я не думала, что все так закончится, хотя я не жалуюсь, совсем не жалуюсь!

– Думала – не думала… Слово «думать» в данном случае не уместно. Больше того, если бы мы оба дали себе труд подумать, мы бы до этого не дошли. – Был ли смысл в том, что он сказал? В настоящий момент искать в чем-то смысл – дело абсолютно безнадежное.

Шарлотта смотрела на него своими похожими на зеленоватые озера глазами, и губы ее были полуоткрыты. «Лунная река» продолжала звучать у Гриффа в голове. Больше всего ему хотелось сейчас разбить проклятый телефон, заставить его замолчать и взять ее. Овладеть ею прямо здесь, у этой стены, и дать им обоим то, чего им так хотелось, по чему они тосковали чуть ли не по полжизни каждый. Но Шарлотта уже распахнула дверь и выскочила на улицу, на яркое солнце, оставив его в состоянии самой сильной и самой болезненной эрекции, которую ему довелось испытать в жизни.

Когда Грйфф вошел в ее офис, он уже знал, что она там будет одна, без Эр-Эл, как знал он и о том, что у него нет выбора, что все может плохо кончиться. Но он не думал, что неприятности начнутся так скоро. Чертов Отис! Проклятие на его голову! Будь проклят его, Гриффа, проклятый член! Грифф раскрыл телефон и проорал в трубку:

– Ну что?!

Шарлотта предпочла ретироваться дворами и, дойдя до конца аллеи, остановилась под дубом на углу. Стоя под дубом, она успела объяснить трем туристам, как пройти к ресторану «Паула Дине» на Конгресс-стрит, не забыв предупредить, что заказанный хлебный пудинг им принесут не раньше чем через два часа. После того как туристы ушли, она сделала три глубоких вдоха и выдоха в надежде успокоиться, хотя в ее положении одной дыхательной гимнастики для приведения в чувство было маловато.

О чем она думала, Господи, когда полезла к Гриффу целоваться? Ведь она всего лишь хотела получить от него ответы на вопросы, которые возникли у нее по делу.

«Что ты мямлишь! – одернула себя Шарлотта. – Ты хотела с ним поцеловаться и потащилась за ним, как дешевая шлюха». Шарлотта покраснела и прикусила нижнюю губу. Она снова ощутила вкус Гриффа, голова у нее закружилась, а перед глазами поплыл туман. Если такое будет случаться с ней всякий раз при встрече с ним – а ведь им часто придется встречаться, раз он поручил ей это расследование… И разве на тех онлайн-курсах для частных детективов не повторяли, словно главную заповедь, «не целуйся с клиентами»?

Нет, отныне между ней и Гриффом могут быть только деловые отношения. Бизнес, и только бизнес, ничего, кроме бизнеса. Она найдет Джейден Карсуэлл, обналичит чек и будет жить дальше. И ей не придется заявлять о банкротстве. Хороший план. И претворить его в жизнь будет совсем не трудно, даже после поцелуя. Такого жаркого, сексуального, вкусного поцелуя, который превзошел все ее мечты о Гриффе… Правда ведь, план вполне осуществим? Правда! Она сможет идти по жизни дальше и окончательно и бесповоротно выбросит из головы эту часть своей жизни.

Шарлотта перешла на противоположную сторону улицы Хабершам, туда, где стоял обшитый серой вагонкой дом с белыми ставнями. Это здание она называла своим домом все тридцать лет своей жизни. Ну если и не тридцать, то двадцать девять из тридцати. Вообще-то он не являлся ее домом с тех пор, как ей исполнилось двадцать. Эр-Эл заявил, что он больше не желает делить свою ванную комнату с «Тампаксом», «Ревлоном» и прочими фирмами, производящими предметы личной гигиены, и тогда Шарлотта превратила гараж на заднем дворе в маленький симпатичный коттедж в желто-белых тонах.

По поросшей мхом кирпичной дорожке Шарлотта подошла к дому и, распахнув дверь, оказалась лицом к лицу с Эр-Эл. Отец ее сидел в инвалидном кресле с вытянутой вперед ногой. Лула-Джин Уилсон, практикующая сиделка днем и божественная джазовая певица по вечерам, кричала отцу Шарлотты из кухни:

– Нет-нет, лучшего Джеймса Бонда, чем Пирс Броснан, не было и нет. Какой же из вас частный детектив, если вы этого не знаете?

– Пирс? – возражал ей отец. – Как Джеймс Бонд может быть Пирсом? По мне, так это имя больше подходит девчонке, чем настоящему парню. Вот этот новый Джеймс Бонд – настоящий крутой парень, каким и подобает быть Бонду.

– Если не считать того, что он выглядит так, словно его пыльным мешком по голове шмякнули, – сказала Лула-Джин, а Шарлотта добавила:

– Когда на роль Бонда пригласят Джонни Деппа, я за него проголосую обеими руками.

Пригладив жесткие, как пружины, волосы на голове отца, Шарлотта чмокнула его в щеку. Эр-Эл выразил недовольство по поводу выбора Шарлотты. Лула-Джин ответила из кухни:

– Депп? Мистер Маменькин Сынок? Посмотри, какой из него пират получился! Этим голливудским недоумкам стоило бы пригласить на роль пирата нашего Рея Кливленда с Тандерболт-Айленд или его симпатичного паренька. Вот это был бы пират так пират. И посмотреть есть на что, и фигура, и загар, и легкая небритость, да и дела они ведут такие, в какие лучше не соваться. Настоящие саваннские пираты!

Шарлотта уселась на оттоманку, обитую голубым вельветом в рубчик, что стояла рядом с креслом отца, и, взяв с подлокотника кресла пульт, выключила «Колесо фортуны».[3]3
  «Колесо фортуны» – аналог российского «Поля чудес».


[Закрыть]

– Эй, я же смотрел эту передачу, малышка. – Эр-Эл окинул ее внимательным взглядом. – Неужели старая кофеварка все-таки взорвалась?

– Знаешь, я получила работу.

– Но мы постоянно получаем заказы, по крайней мере ты мне так говоришь. – Эр-Эл вопросительно взглянул на Шарлотту, и та мигом стерла с лица выражение воришки, пойманного с поличным. Эр-Эл поерзал в кресле, чтобы занять более удобное положение, что было не слишком легко сделать с торчащей, как шлагбаум, ногой. – Попробую угадать. Ты хочешь сказать, что получила наконец диплом учителя и теперь, когда я выберусь из этого кресла и вернусь в офис, ты сможешь заняться тем, что тебе больше по душе?

– Помнишь, что сделали со мной ученики шестого класса муниципальной школы? Они чуть не съели меня заживо. Я научилась у них угонять мотоциклы и вскрывать замки, а они так ничему у меня и не научились.

Эр-Эл потер подбородок:

– Выходит, ты возвращаешься в кулинарное училище, чтобы получить диплом повара?

Обычное, навязшее в зубах занудство на тему «Что ты, Шарлотта, делаешь со своей жизнью», вызванное скорее всего скукой. Нельзя же целый день сидеть перед телевизором и смотреть на доктора Фила.

– Я набрала десять фунтов за первый месяц обучения, съедая все то, что мои учителя браковали. И знаешь, прежде чем ты поднимешь тему помощника ветеринара или дизайнера по интерьеру, я хочу сказать тебе, что на этот раз все серьезно. Так хорошо нам еще никто никогда не платил. – По крайней мере на этот раз она не солгала. – Помнишь, мы с тобой услышали, будто Грифф Пэриш пренебрег завещанием Отиса, который оставил половину отеля дочери его партнера? Так вот, это все совсем не так. Грифф считает необходимым поступить по-честному. И вот он хочет, чтобы я… – Шарлотта ткнула себя в грудь и, внезапно вспомнив, как, прижавшись к Гриффу этой самой грудью, целовала его, вдруг почувствовала такое волнение, что ей стало трудно дышать. Голова ее кружилась, она снова ощущала тот божественный привкус на губах.

– Чтобы ты что сделала? – напомнил ей отец. – Эй, Шарлотта, дорогуша! Ты в порядке? Чего от тебя хочет Грифф?

Вероятно, того же, чего хотела и она, если судить по поцелую. Не надо было его целовать. Она совершила непростительную глупость. Тот поцелуй ни на грош не принес ей удовлетворения!

– Он хочет, чтобы я нашла Джейден. – Шарлотта повернула голову в сторону кухни.

– Ты все слышала, Лула-Джин?

– Ага, и я знаю достаточно, чтобы держать рот на замке, как и твой отец. Все в городе знают, что он – единственный человек в Саванне, который на это способен.

Эр-Эл внезапно стал белым, как гипс на его ноге, и заорал не своим голосом:

– Черта с два!

– Я знаю, что ты не очень любишь Пэришей, – сказала Шарлотта, – но деньги есть деньги, и деньги Пэришей ничем не хуже других…

– Почему Грифф втягивает тебя в свои дела? Он знает, что добром это не кончится. Почему он просто не может притвориться, словно и не было никакого завещания? Или заставить поработать своих юристов, не зря же он им деньги платит! Мне-то казалось, что этого парня не считают последним дураком. А зря я так думал! И имя Пирс ему бы отлично подошло.