Текст книги "Запретные желания"

– Молодцы, – похвалил их Сэм.

Все сели за стол, и Энтони расставил стаканы. Винсент разлил бурбон и поднял свой стакан. Семеро остальных последовал и его примеру.

– За долгую жизнь.

– Аминь, – сказала сестра Анна.

– Да, за долгую жизнь, – подхватила Присси, – за долгую жизнь, которая у всех здесь присутствующих, боюсь, сегодня существенно сократилась. – Присси опрокинула виски в рот, закашлялась, глаза ее увлажнились, и ей сразу стало лучше. Возможно, виски помогло ей взглянуть на вещи под иным углом, и все происходящее показалось не таким уж ужасным.

Шарлотта вертела стакан в руках.

– Я и представить себе не могла, что привидения могут создавать такие проблемы. Эти два милых привидения не были похожи на хулиганов, которые стали бы вырубать электричество или бросаться свечами. Они скорее походили на добрых соседей. И почему я их так интересую?

– Это не они, – сказал Сэм тихо, но твердо. Он посмотрел в свой пустой стакан и погладил подбородок. – Слишком многое здесь происходит, чтобы можно было все списать на призраки. Кто-то из живых не хочет, чтобы в этот дом приходили люди. По какой-то только ему известной причине этот «кто-то» хочет быть единственным обладателем этого дома и старается припугнуть Присси и любого другого, кто мешает его планам. Сэм уставился на Энтони и Винса.

– Кто бы это ни был, он распугал всех предыдущих владельцев. Но сейчас здесь вы, да еще и с Присси, которая ухватилась за эту работу, как собака за кость. Я уверен, что наш незнакомец что-то ищет.

Присси вскочила:

– Колье, что же еще! Завещание Отиса всколыхнуло интерес к пропавшему сокровищу, и этот «кто-то» вышел на охоту.

Сэм налил себе еще виски.

– Судя по истории этого места, я бы сказал, что он никогда и не прекращал поисков и очень бы не хотел, чтобы колье нашли прежде, чем он… или она… его найдет.

– Это убийца, – сказала Бейб тоном полицейского.

– И Минерва предупредила, что настали жуткие времена, – добавила Шарлотта. – Потрясающе.

Энтони и Винсент обменялись тревожными взглядами, и Энтони снова разлил виски.

– Вы все должны знать, что то дерево, которые упало во время грозы, было подпилено. Когда приехали рабочие, чтобы его убрать, они показали нам след от подпила. Его спилили не до конца, но так, чтобы оно не выдержало сильного порыва ветра. А о том, что в субботу ночью будет гроза, синоптики сообщали заранее.

Сэм кивнул:

– Тот, кто ведет эту игру, хочет, чтобы все думали, будто дом оккупировали призраки. Тогда никакой работы тут вестись не будет, и Энтони с Винсентом вынуждены будут продать дом.

Энтони сжал зубы:

– Мы не собираемся его продавать. Мы этого не сделаем. Ни за что. Мы сами проведем всю работу.

– Вряд ли вы с этим справитесь. – Присси посмотрела на сестру Анну. – Монахини не боятся этих разговоров, поэтому мы возьмем их в подрядчики.

Сэм покачал головой:

– Слишком опасно в свете всего того, что здесь происходит.

– Чепуха, – сказала сестра Анна. – Мы, сестры, много чего делаем в монастыре сами, к тому же мы регулярно смотрим передачу «Если завтра ремонт» и хорошо знаем продавцов из магазина стройматериалов. На нас можно положиться, мы трудолюбивы, берем недорого, и нам нужны деньги. Ведь сейчас подростки убегают из дому куда чаще, чем когда-либо раньше. Атак как мы, сестры, хорошо друг друга знаем, посторонние сюда пробраться не смогут.

Присси подскочила к сестре Анне и поцеловала ее в щеку, затем подбежала к Сэму и, усевшись к нему на колени, обняла за шею.

– Ну вот и договорились. Отличный бизнес-план. Так что ты скажешь, мой большой мальчик? По рукам?

– Ты сидишь у меня на коленях, и по этой причине способность принимать правильные решения у меня сильно ослаблена. – Но затем он улыбнулся и быстро чмокнул Присси в губы. – Руководству в Атланте это не понравится. Надо сказать, что это самый необычный бизнес-план, который я когда-либо…

– И все ради меня, – засмеялась Присси. – Мой герой. Сэм Пейт, ты самый лучший.

Он поцеловал ее.

– Почему-то у меня такое чувство, что я буду об этом жалеть.

– Не будешь, – уверенно сказала Присси. – Обещаю, это решение будет самым правильным из всех, что ты когда-либо принимал.

Глава 12

Шарлотта торопливо шла по пустынному тротуару к своей машине. Полная луна вышла из-за туч, настал час злых сил. С учетом того, как прошел час добрых сил, ей не хотелось думать о том, что ждало ее впереди. Если она повернет за угол и увидит что-то призрачное, то умрет от страха прямо на месте. И все для нее разом закончится. Но она чуть не налетела на…

– Грифф?

Он заключил ее в объятия с таким видом, словно не видел целую вечность, а ведь они расстались только несколько часов назад.

– Ты в порядке? Я развлекал клиентов в отеле и случайно услышал о том, что в морге идет спиритический сеанс с участием Минервы и что там не обошлось без летающих свечей и сбоев в подаче электричества. Что, черт возьми, происходило в этом доме на этот раз?

– Пиар-акция Присси приказала долго жить, у меня серьезные проблемы с постоянно проживающими в доме призраками, и… только представь монахинь в строительных касках. А я так хочу на Бермуды.

– Я абсолютно не понял, что все это значит, но я уже одной ногой на борту самолета. – Грифф поцеловал ее прямо под фонарем. Ощущение у Шарлотты было такое, словно она попала в старый мюзикл с Джином Келли, который так любил смотреть по телику Эр-Эл, с той лишь разницей, что они с Гриффом не собирались пускаться в пляс и петь песни, Шарлотта обвила его руками за талию и ухватилась за него крепко-крепко, не беспокоясь о том, что она мнет его накрахмаленную белую сорочку, так удачно оттенявшую его ранний весенний загар и подчеркивавшую отличное телосложение. Она положила голову ему на грудь, и равномерный стук сердца Гриффа заставил ее почувствовать себя… любимой?

Да, любимой. Именно это слово. Шарлотта улыбнулась, позволив себе сполна насладиться моментом, которого она так долго ждала и в возможность которого так никогда до конца и не верила, – с Гриффом Пэришем в роли влюбленного!

– Позволь мне отвезти тебя домой.

– Я приехала на своей машине, и меня ждет Эр-Эл. – «И, – добавила она про себя, – мне нужно еще кое-где покопаться, чтобы нарыть информацию о том, на самом ли деле Джейден – это Бри». Возможно, она ничего и не найдет. Может, ее интуиция сработала в том же режиме, как тогда на Таргет-стрит, когда она так и не смогла самостоятельно найти дорогу. Но ведь и Бейб пришла к тому же выводу, ведь так?

– Эй, ты все еще со мной, детка? О чем ты думаешь?

Грифф поцеловал ее в макушку, затем приподнял за подбородок и взглянул в глаза. Шарлотта надеялась, что он не станет смотреть слишком уж пристально.

– Тебя что-то беспокоит?

– Только сеанс, – солгала она. Тот факт, что он всегда знал о том, что Бри на самом деле Джейден, и не поделился с ней, не способствовал развитию доверительных отношений. А ведь они могли бы работать вместе, могли бы сообща обдумать, как ей об этом сказать. Но тут в глазах Гриффа появилось то особое выражение, от которого у всех женщин душа замирает. Шарлотта отбросила мысли о Джейден-Бри. Грифф делал то, что считал лучшим для Бри. Все только ради этого… Во всяком случае, ей хотелось бы так думать.

Грифф погладил ее по волосам, и от его нежности Шарлотта затрепетала. Он поцеловал ее в висок.

– Я хочу тебя прямо сейчас, Шарлотта. Здесь, посреди Ист-Гастон, этой прекрасной весенней ночью. – Он поцеловал ее в другой висок. – Почти такой же прекрасной, как ты. Давай сделаем это в твоей машине.

– В машине? – Шарлотта рассмеялась. – Полиция шныряет по всему городу. Нас застукают.

– Не застукают, если мы поторопимся. Думаю, я смог бы сделать это быстро. – Грифф взял у нее ключи и, открыв машину, кивком пригласил ее. – Считай это прелюдией к Бермудам.

Шарлотта обнимала его за плечи.

– Уже поздно, Грифф. Мне надо торопиться к отцу.

– Конечно, я понимаю. – Рука его скользнула между поясом ее юбки и блузкой. – У тебя чудесная кожа. Гладкая, шелковистая, именно такая, как мне нравится.

Шарлотта погладила его по щеке и поцеловала в подбородок. Щетина приятно покалывала губы.

– Сколько раз в день ты бреешься? Ты всегда такой опрятный и собранный.

– Переезжай ко мне и узнаешь, Шарлотта уставилась на него во все глаза:

– Переехать к тебе?

– У меня квартира достаточно большая. Места на двоих хватит. – Он поцеловал ее долгим и страстным поцелуем, обвивая языком ее язык. – Проведаешь отца – и ко мне. Ты сказала ему, что едешь на Бермуды?

– Сказала. Только не сказала с кем, и он решил, что я лечу либо с Бри, либо с Бейб, либо с Присси. Но так даже лучше. Камилла и мой отец все же в одном похожи – ни тому, ни другому не нравится, что мы вместе. Я думаю, что все дело в классовой ненависти. Твоя мать считает, что я недостаточно хороша для тебя, а Эр-Эл не хочет, чтобы я испытала боль. – Шарлотта приподнялась на цыпочки и поцеловала Гриффа в губы. Он чуть приоткрыл рот, и на этот раз она проникла в его рот языком, лаская и дразня. – Но они оба ошибаются. Я чувствую вкус бренди.

– А я – вкус виски.

– Такой уж вышел вечер. Я купила сексуальное белье. В смысле не для этого вечера, а для Бермуд.

Грифф усмехнулся, и в уголках его губ появились такие соблазнительные морщинку. Улыбка его была нежной и счастливой. Шарлотта заставила себя отступить, пока не поздно. Еще чуть-чуть, и она будет готова принять его предложение заняться сексом в машине. Более того, она сама затащит его внутрь, и будь что будет. У нее слегка кружилась голова при мысли о том, как Грифф навалится на нее всем телом, особенно той его частью…

– Увидимся через час, – сказала она, слегка задохнувшись.

– Я буду ждать тебя в баре. Думай о чем-то приятном. – Он обнял ее, приподнял и закружил, прижимая к себе. Вся ситуация все больше напоминала сцену из мюзикла. Глаза его танцевали, сердце ее пело.

– Вот она – моя девочка, моя Шарлотта. Даю тебе один час, не появишься, я сам за тобой приду.

Он поставил ее на землю, провел рукой вниз по спине и чуть сжал ягодицы, прозрачно намекая на предстоящие удовольствия. Шарлотта села в машину и опустила стекло.

– Скоро увидимся, Бисквит.

– Бисквит?

Теперь настала ее очередь посмеяться.

– Подожди немного, и я расскажу тебе, почему Бисквит. А пока пусть это останется моим секретом. Секреты – это так здорово. – «Иногда». Шарлотта помахала Гриффу рукой и тронулась с места, наблюдая за ним в зеркало заднего вида, да так увлеклась, что чуть не въехала в полицейскую машину, которая остановилась на светофоре.

«Да, инспектор, я пьяна. Я пьяна от любви. Попахивает дешевой мелодрамой, да?» Вся эта история с Гриф-фом была какой-то слишком сентиментальной. Тайные вздохи, безнадежная влюбленность, и вдруг тот, кто столько лет был твоей тайной, уносит тебя в облака, и не только в переносном смысле, но и в самом буквальном.

– Я сделала это, – произнесла она вслух, глуповато хихикая. – Грифф Пэриш и Шарлотта вместе. – Час зла оказался в конечном итоге совсем не мрачным. Шарлотта свернула на подъездную дорогу к дому и вдруг решила из машины выйти. Ей так хотелось танцевать, что она не смогла отказать себе в этом удовольствии. Вальсируя и тихонько напевая, она направилась к дому. Такое уж у нее было настроение. Все хорошо, что хорошо кончается, подумала она, вспоминая события сегодняшнего вечера.

По телику показывали что-то из старого, Эр-Эл спал в кресле, вытянув ноги. Похоже, он уснул крепко, пушкой не разбудишь. Самое время кое-где порыться, чтобы он не заметил. Иливсе же не стоит? Может, оставить все как есть? Но разве могла Шарлотта оставить все как есть, зная, что над Бри нависла опасность? Не могла она сбежать на Бермуды, оставив Бри в столь непонятной ситуации. Какая она ей после этого подруга?

Взяв фонарь с полки в прихожей, Шарлотта направилась в комнату отца. Не самый лучший поступок в жизни Шарлотты Дешон, но ведь не обязательно потом признаваться в том, чем она там занималась. Она скажет отцу, будто узнала о том, что Бри – это Джейден, из других источников. Потом она придумает, откуда именно.

Сердце Шарлотты громко стучало. Что, если Эр-Эл застанет ее на месте преступления? Об этом и думать не хотелось. Они всегда доверяли друг другу, и утратить доверие отца – самое худшее, что могло бы с ней произойти. Шарлотта и Эр-Эл были очень близки. Ни у кого из знакомых и друзей Шарлотты не было таких доверительных отношений с родителями. Может, все дело в том, что Эр-Эл был отцом-одиночкой и старался загладить перед Шарлоттой вину своей сестры, ее матери, которая бросила ее в младенчестве и ни разу потом не вспомнила о существовании дочери. Как бы там ни было, Эр-Эл был и оставался самым лучшим отцом в округе. Все так говорили.

Прокравшись к двери в спальню отца, Шарлотта еще раз оглянулась. Эр-Эл по-прежнему крепко спал. Шарлотта повернулась к двери в кладовку, сделала глубокий вздох и распахнула ее.

Да, с этим не поспоришь – Эр-Эл нуждался в обновлении гардероба. Как только, она вернется домой с Бермуд, надо будет представить его – пусть даже в инвалидном кресле – новым друзьям, «Джей-Кру»[16]16
  Популярный дом моды в США.


[Закрыть] и, возможно, мистеру Гэпу.

Шарлотта начала рыться в кладовке. Так, одна обувная коробка, вторая, третья, старая сумка для гольфа, еще более старая теннисная ракетка, зеленый мяч для боулинга, компактный тренажер для мышц пресса, из тех, что рекламируют по телику. Эр-Эл занимается укреплением пресса? Кто мог бы подумать! Пластмассовая коробка с фотографиями. Шарлотта вытащила первую попавшуюся. Маленькая девочка и ее папа отмечают Рождество. На головах обоих одинаковые красные шапки Санты, но на этом сходство заканчивается. Эр-Эл говорил, что она пошла в своего биологического отца. Знать бы еще, кто он такой. Но вот платье на ней – зеленое бархатное платье действительно замечательное.

Шарлотта включила фонарь и направила свет в глубину кладовки. Бейсбольная бита, роликовые коньки и ходуля «поуго».[17]17
  Ходуля «поуго» с двумя подножками и пружиной для подскакивания – популярная детская игрушка.


[Закрыть] Ходуля? Роберт Ли Дешон, из раннего. И металлический ящик, водонепроницаемый.

Шарлотта замерла, волосы у нее на затылке встали дыбом. Сердце забилось как молот, ударяя в ребра. Она знала, что наткнулась на нечто важное. Нечто такое, во что Эр-Эл не хотел ее посвящать, нечто настолько секретное, чего он даже не доверил сейфу на работе. Ящик Пандоры – стоит его открыть, и содержимое ящика начнет жить своей жизнью, назад уже не запихнешь. Нет, надо было все-таки ей пойти на курсы ковровых дел мастеров и забыть о детективной карьере.

«Уходи», – произнес тоненький голосок в ее голове.

«Возьми его», – возразил ему другой тоненький голосок.

Шарлотта пролезла между ходулями и битой, схватила ящик и попятилась к выходу, но тут пяткой наткнулась на нечто неподвижное, на то, чего раньше здесь не было. Ей не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это было, или, вернее, кто это был.

– Что ты делаешь? – Голос отца был тихим, тон сдержанным, словно он ждал этого разговора, готовился к нему и боялся его уже долгое время. Вроде как тогда, когда он объяснил ей, что такое секс, но только хуже.

– Мне нужно выяснить, кто такая Джейден Карсуэлл, и не только потому, что мне поручили эту работу, но и потому, что это стало моим личным делом. Я думаю, что Брианна и есть Джейден, и, по-моему, ты тоже это знаешь, а то, что находится в этом ящике, должно подтвердить мою догадку.

– Забудь об этом ящике, Шарлотта. Убери его назад в кладовку и считай, что ты никогда его не видела. Ничего хорошего из этого не выйдет, девочка, – это я могу тебе обещать. Оставь все как есть.

– Пропавшее колье по праву принадлежит Джейден Карсуэлл; кто-то однажды совершил убийство, чтобы им завладеть, и сейчас продолжает охотиться за ним. Бри должна об этом знать, чтобы защитить себя. Я понимаю, почему Отис сделал так, чтобы ее удочерили, и понимаю, почему ты ему помог. Отис постарался, чтобы дочь его лучшего друга оказалась в заботливых руках, попала в хорошую семью, чтобы убийца не смог до нее добраться. Но когда Отис умер, завещав ей половину отеля, все открылось.

Эр-Эл провел ладонью по лицу и сказал, обращаясь скорее к себе, чем к Шарлотте:

– Почему Отис не оставил все как есть? Зачем все это? И что будет теперь?

– Он знал, что история Джейден Карсуэлл не могла оставаться тайной вечно. И он нашел способ сказать миру правду, не подвергая Джейден опасности. Ведь как только станет известно, кто на самом деле Брианна, мы все будем за ней присматривать, оберегать ее от беды: ты, Грифф и мы, ее подруги.

Эр-Эл тяжело вздохнул.

– Шарлотта, пожалуйста, выслушай меня. И отнесись к моим словам серьезно. Брианна – не Джейден Карсуэлл.

– А я уверена, что она Джейден. И тогда все встает на свои места. Ее взяла на воспитание и удочерила семья, которая хорошо известна в Саванне, семья обеспеченная, с родословной. Так хотел Отис. А с родителями Гриффа вы никогда не ладили потому, что Камилла была недовольна таким решением. Ей было бы выгодно, чтобы Джейден жила как можно дальше от Саванны и никогда не смогла бы заявить свои права на «Магнолия-Хаус». Но вы – ты и Отис – хотели, чтобы девочка росла у вас на глазах.

– Убери ящик.

– Разве ты не понимаешь, что если я смогла догадаться обо всем, то и любой другой тоже может прийти к тем же выводам, и тогда Бри ждут серьезные неприятности.

– Ты ничего не поняла, Шарлотта. – Эр-Эл схватился за подлокотники своего инвалидного кресла, черты лица его обострились. – Я говорю тебе, черт побери, что Брианна не Джейден Карсуэлл! Поверь мне и брось все это к чертовой матери!

К чертовой матери? Шарлотта переводила взгляд с отца на ящик и обратно. Лицо его свела мука, и внезапно Земля перестала вращаться вокруг Солнца, и вся Вселенная замерла. Сердце Шарлотты тоже едва не остановилось, и кровь превратилась в лед. Их с отцом фотография смотрела на нее с пола.

– Я никогда не видела фотографий своей матери. Ни разу. Нет ни одной фотографии, где мы с ней были бы вместе, вообще ни одной ее фотографии. – Шарлотта судорожно сглотнула слюну. – Если я открою этот ящик, что… что я там найду?

– Я люблю тебя, Шарлотта. – Голос его сорвался. – Всегда любил. И всегда буду любить. Ты моя дочь, моя маленькая девочка.

Медленно, словно складывая вместе осколки мозаики, Шарлотта проговорила:

– Когда Джейден оказалась не нужна родителям Эйди, ты привез ее домой и…

– И тогда я сказал всем, что ты дочь Барбары, – медленно, растягивая слова, проговорил Эр-Эл, словно эти слова тянули из него клещами. – Моя сестра давно уехала, и я потерял с ней связь. Я решил, что эта ложь никогда не будет раскрыта. И Отису мое предложение понравилось. Эта мысль пришла нам в голову, когда мы сидели за бутылкой бренди, а ты спала прямо тут, в гостиной. Но Камилла устроила скандал. – Эр-Эл устало вздохнул. – Надо было тебе ее видеть. Я думал, у нее дым пойдет из ушей. Но на этот раз Отис сумел настоять на своем, и произошло то, что произошло.

– И ты лгал мне тридцать лет. – Шарлотта не чувствовала собственного тела. – Как ты мог так со мной поступить?

– Я берег тебя. Мы тебя берегли.

– Ты должен был мне сказать. Когда Отис умер, наступил самый подходящий момент для этого, ты не находишь?

– И я бы потерял тебя из-за Пэришей и их роскошного отеля. – Эр-Эл обвел комнату взглядом и взмахнул рукой: – Все это не выдерживает конкуренции с «ягуарами» и загородными клубами, девочка. Я люблю тебя. И я… испугался. Ты – вся моя жизнь, так было все эти тридцать лет.

– Ты считаешь меня такой меркантильной? – Шарлотта раскинула руки, давая ему возможность полюбоваться ее блузкой и юбкой, глядя на которые едва ли кому-то придет в голову вздохнуть от зависти. – Этот наряд не из тех, что носят богачи, но я прекрасно себя в нем чувствую.

– Ты молодая женщина. Такие вещи имеют значение. – Я твоя дочь – вот что действительно имеет значение. Я всегда тебе доверяла, а теперь вдруг обнаружилось, что я не могу тебе доверять. – Шарлотта боролась со слезами. – Грифф тоже все знает? – Это был даже не вопрос. – Да они с Камиллой в штаны наложили от страха, что я унаследую отель. Неудивительно, что она пыталась меня переехать.

– Что?!

– У меня хорошая реакция, я успела отскочить. – Шарлотта встала, поставила ящик на тумбочку и с минуту смотрела на него. Ни она, ни Эр-Эл не проронили ни слова. – Вот почему ты не хотел, чтобы я бралась за это дело.

– Я знал, что так случится. А твоя жизнь с самого начала отмечена убийством и ограблением.

– Я помогу тебе лечь в постель и пойду. Мне еще надо кое-что сделать.

– Я сам могу лечь. Но не предпринимай ничего, девочка. Мы можем убрать ящик назад, в кладовку. Клянусь, еще не поздно.

– Дело сделано, папа. От того, что мы запихнем ящик в кладовку, правда не перестанет существовать.

Эр-Эл с грустью посмотрел на нее.

– Будь снисходительна к Гриффу. Он поступил так, как считал нужным. Ему казалось, что так будет лучше всего. Мы все так считали.

– Да, верно. Лучше, но для кого? Ты хотел защитить меня. Грифф… Грифф хотел защитить свои права на «Магнолия-Хаус». – Шарлотта обошла инвалидное кресло отца, на ватных ногах подошла к входной двери и вышла в ночь. Ночь зла. Минерва знала… и Эр-Эл, и Камилла, и Грифф. А она – нет. Будь они все прокляты за то, что ничего ей не сказали! Как мог Эр-Эл так поступить? Как мог Грифф так поступить? Вот так и могли.

С гулко бьющимся сердцем Шарлота прошла через задний двор – мимо мрачной громады мусорного контейнера, за который она пряталась, наблюдая за отцом и Гриффом, мимо каретного дома, где они впервые поцеловались с Гриффом, – в опустевший сад с зонтиками цвета кобальта, сложенными на ночь. Распахнув заднюю дверь, она вошла в коридор «Магнолия-Хаус» с кабинетом Гриффа по одну сторону и кабинетом Деймона по другую. Все было, как всегда, в идеальном порядке… Но сейчас рухнет этот порядок, все рухнет. Воскрешение Джей-ден Карсуэлл изрядно все запутает.

Проходя по коридору, Шарлотта вдруг остановилась и вернулась на пару шагов назад, под лестницу, туда, где на стене висели фотографии. Фотография Отиса, Уильяма и Эйди с «Магнолия-Хаус» на заднем плане. Шарлотта прикоснулась к фотографии. Так, значит, мать ее вовсе не бросила, и отец ее не сбежал. Эйди и Уильям любили ее. Они втроем были семьей. Эйди и Уильям были красивой парой… Шарлотта смотрела на фотографию. Двубортный костюм на отце, широкий галстук «селедка», модный в восьмидесятые, с заколкой. У Эйди медальон? Трудно рассмотреть при таком свете, но все же… И у Эйди были вьющиеся волосы!

Шарлотта прикоснулась к своим кудрям, и воздух обжег ей легкие. Комната с гробами…

– О Боже, – прошептала она. Но возможно, когда она видела эти фотографии, то непроизвольно запомнила людей, на них изображенных, а потом воображение разыгралось и… Кто знает, что может привидеться человеку после того, как он здорово ударится головой. И все же… Шарлотта прижалась лбом к холодному стеклу. Сердце ее ныло, словно кто-то очень сильно его сжал. Она тосковала по ним, черт возьми. Она не помнила своих родителей, и все же ей так их не хватало. По крайней мере сейчас она знала правду. А если бы все вышло так, как хотели Эр-Эл и Грифф, она никогда не узнала бы этого. Черт бы побрал этих лжецов! Там, в морге, с ней говорили ее настоящие мама и папа. А она могла бы так никогда и не узнать, что те двое – ее родители.

Шарлота прошла через идеальный холл с идеальным черно-белым мраморным полом и медной люстрой, через просторный холл с диванами и креслами и выполненным на заказ ковром в голубовато-золотистых тонах в форме ананаса, символа южного гостеприимства, и вошла в бар. Грифф сидел на красивом табурете из красного дерева, обтянутом отличной кожей.

– Ты, гадкая, подлая крыса. – Она так тяжело дышала, что вместо слов получался свистящий шепот. Но она не хотела шептать. Она хотела кричать во все горло. Швырять посуду. – Как ты мог?

Грифф, улыбаясь, поднялся с места. Но одного взгляда на Шарлотту хватило, чтобы он перестал улыбаться.

– Вот дерьмо.

– Все, что ты можешь сказать, – это «вот дерьмо»? Я знаю, что ты сделал, ты, лживый негодяй.

– Шарлотта, смотри… И она смотрела. Смотрела, как он попятился после того, как она дала ему в челюсть так, что в кровь разбила кулак. Ой! Она даже не поняла, как она это сделала, но ни капельки не жалела о содеянном.

– Почему ты так поступил? Будь ты проклят!

– Влюбился в тебя! – Грифф потер подбородок. Видит Бог, ей хотелось, чтобы ему было больно. Он заслужил это. Они все это заслужили.

– Я сама во всем виновата. Как я могла поверить, что после всех этих лет ты вдруг решишь увезти меня на Бермуды? Что ты собирался сделать?

Он смотрел на нее и молчал.

– Господи, ты действительно собирался на мне жениться! Ты знал, что у меня хватит глупости на это согласиться. Так вот к чему была вся эта лесть. «О, Шарлотта, ты такая прелесть. О, Шарлотта, моя девочка, моя любимая. О, Шарлотта, ты полная тупица!» Ты с самого начала планировал на мне жениться. Тогда ты получил бы и вторую половину отеля. В этом все дело, не так ли? Ты бы получил мою половину!

– Я хотел жениться на тебе и отдать тебе половину отеля, все по-честному. Когда ты предложила прекратить поиски Джейден из-за того, что это становится все более опасным, я подумал, что все уляжется, утихнет, мы поженимся и ты получишь свою половину как моя жена. И мы были бы вместе, и для тебя опасности никакой. Самое главное, что ты была бы в безопасности. Клянусь Богом, это стопроцентная правда, Шарлотта.

– Правда состоит в том, что ты нанял меня, чтобы я сама себя искала, считая меня на это неспособной. Тогда бы ты подал ходатайство о том, чтобы Джейден признали умершей, потом ее смерть признали бы официально, и отель стал бы полностью твоим. Но только я слишком близко подошла к разгадке, и тебе, чтобы завладеть моей долей отеля, приходилось на мне жениться. – Она взяла вазу с орешками в шоколаде и швырнула их в него. Орехи покатились по барной стойке. – Ты лживый ублюдок!

– Ты все неправильно понимаешь.

– Я нашла доказательство в кладовке отца. Ящик. Маленький железный ящик. – Шарлотта подошла вплотную к Гриффу и ткнула его пальцем в грудь. – Ты с самого начала играл мной. А теперь можешь что угодно делать со своим драгоценным отелем. Можешь его хоть на Луну отправить. Мне он не нужен, и уж точно мне не нужен ты. Мне… мне вообще никто не нужен.

Она направилась к двери, остановилась у стойки и взяла из вазы пригоршню мятных леденцов, поскольку теоретически они принадлежали ей. По крайней мере половина их.

– Подожди. – Грифф догнал ее в холле. – Я хотел, чтобы все было по-честному и чтобы ты чувствовала себя в безопасности. Ладно, согласен, начинал я не с этими мыслями, признаю. Но я подумал, что было бы гораздо лучше, чтобы ты, занявшись поисками Джейден, сама выяснила, кто ты. Тогда бы тебе удалось избежать возможного шока – ведь ты бы обо всем узнавала постепенно. А потом я хотел выкупить у тебя твою долю отеля. Но только случилось так, что я в тебя влюбился.

– Чушь собачья.

– И к тому же продолжать поиски стало рискованно. Я понял это на вечеринке в морге, когда упало дерево. Я знаю, что его подпилили. И тогда я решил, что для тебя же будет лучше, если Джейден признают умершей, а я на тебе женюсь и отдам половину отеля. – Он взял ее за плечи и заглянул в глаза. – Клянусь, это правда, как и то, что я люблю тебя.

– Я думаю, ты действительно собирался на мне жениться, и когда мы вернулись бы с Бермуд, я бы узнала, кто я такая, и у тебя остался бы отель. А если бы я решила подать на развод, ты бы его у меня отсудил. У тебя были бы все шансы выиграть дело с твоими адвокатами еще и потому, что ты вложил в отель немало сил и средств, ты сделал отель таким, каков он сейчас. А возможно, ты заставил бы меня подписать брачный контракт, в котором было бы прописано, что отель принадлежит тебе, и только тебе, и я бы как дура подписала любую бумагу, потому что еще не знала бы о том, что половина в нем – моя. При любом исходе я оказалась бы проигравшей стороной.

Шарлотта ударила себя ладонью по лбу.

– И я всему поверила. Я просто дура. – Она уперлась ладонью Гриффу в грудь, не давая приближаться к себе, но, прикоснувшись к его груди, она вдруг с болью осознала, чего лишается – того, что всегда так мечтала получить – Гриффа. Нет, черт возьми, она больше не допустит, чтобы он делал из нее дуру! – Не смей даже приближаться ко мне, Гриффин Пэриш. Между нами все кончено. Ты спал со мной, ты заставил меня влюбиться в тебя, и я влюбилась, и теперь я ненавижу за это тебя и себя тоже.

– Заставил тебя?

– Ну если не заставил, то уж точно облегчил задачу. Ты слишком хорош собой, слишком хорошо целуешься и слишком гладко говоришь… Короче, все слишком. – Шарлотта ударила его ладонью в грудь. – Я так тебя ненавижу, что… что могла бы задушить. – «И не смей плакать», – приказала она себе.

– Я тоже тебя люблю, Шарлотта, и хотел бы дать тебе то, что ты заслуживаешь.

– Что я заслужила, так это первый приз за тупость, если не могла раньше до всего додуматься.

И Шарлотта прошествовала мимо него в дверь, идеально чистую стеклянную дверь с идеально начищенными бронзовыми ручками. Она остановилась на тротуаре. Одна, совсем одна. Пожалуй, еще никогда в жизни Шарлотта не чувствовала себя такой одинокой. Она глубоко вздохнула, и обида на самых близких людей, предавших ее, камнем легла на сердце. Намереваясь идти домой, Шарлотта задумалась. Где был ее дом? Ее хоть кто-нибудь любил? По-настоящему, а не только ради каких-то своих целей – чтобы иметь дочь или получить дополнительную недвижимость?

Она подняла глаза на красивый отель из белого камня, с высокими арочными окнами и черными коваными перилами на балконах. Этот отель не был ее домом, но и обшитый серой доской домик на задах отеля тоже не был ее домом. Так куда же ей идти? Кто она? И как ей дальше жить?

Одинокая слеза поползла по щеке, и Шарлотта смахнула ее ладонью. Но слезы побежали, много слез, и их было уже не смахнуть. Но не могла же она стоять на углу в центре Саванны и рыдать, как трусливая янки. Шарлотта повернула в сторону Оуглторп-сквер, прошла мимо «Эр-Эл инвестигейшнс», затем вниз по Драйтон-стрит к Форсайт-парку и к моргу, откуда все началось. У нее было очень много вопросов, и только там она могла получить ответы на них.

Грифф провел рукой по волосам. Девушка, работавшая у него ночным портье, смотрела на него во все глаза. На мраморной стойке, как обычно, стоял букет цветов – весенний букет, прекрасный, как весенняя Саванна.

– Никогда не влюбляйся, Жасмин. Оно того не стоит. Жасмин ответила ему лукавой улыбкой:

– Стоит, мистер Пэриш. Не важно, что произошло, она вернется, вот увидите. Она только немного сердится, и все. С женщинами это иногда бывает. Все мужчины об этом знают.