Текст книги "Когда начнутся дожди"

– Ты очень интересная женщина. Знаю, ты не так давно потеряла мужа, но…

Элиза перебила:

– Извините, Клиффорд, я не готова.

Должно быть, Клиффорд заметил выражение ее лица. Он мягко положил руки ей на плечи.

– У меня и в мыслях не было тебя торопить. Не спеши говорить «нет», дай себе время узнать меня получше. Больше я ни о чем не прошу.

– Как и подобает джентльмену.

– Тебя смущает, что я старше? Мужчины могут заводить детей и в позднем возрасте, а мне еще даже пятидесяти нет, и…

Элиза поспешила прервать эти излияния.

– Клиффорд, вы мне очень симпатичны…

Перед глазами живо встала его белая лодыжка, заросшая рыжими волосами. Однако тут Элиза заметила, сколько грусти во взгляде Клиффорда.

– Но ведь симпатия – это хорошее начало, правда? – спросил он.

Элиза не хотела расстраивать и обижать его и тем не менее не нашлась с ответом.

– Я просто решил признаться начистоту. Буду очень благодарен, если рассмотришь мое предложение. У меня красивый дом, к тому же я порядочный человек – в отличие от…

– В отличие от кого?

– Не важно. Так, к слову пришлось. Подумай над тем, что я сказал. Мои намерения абсолютно искренни.

– Как я уже сказала, я очень польщена.

– Пожалуйста, учти, что британцев здесь не очень много, выбирать особо не из кого. Ты не задумывалась о будущем? О том, что будешь делать, когда этот проект завершится?

– Пока нет.

– А задуматься стоит. Как бы там ни было, надеюсь, что ты убедишься: я всецело на страже твоих интересов.

С этими словами Клиффорд зашагал прочь. Элиза подошла к квадратному пруду, окруженному свечами. Вокруг стояли маленькие треугольные шатры из муслина, повернутые открытой стороной к воде. В каждом помещалось не больше двух человек. Элиза подошла к самому дальнему и опустилась на толстые шелковые подушки. Вдруг раздался грохот, и огни фейерверков расцветили небо. От громких звуков тело Элизы напряглось, как натянутая струна, но потом она залюбовалась красивым зрелищем. Когда фейерверки закончились, на ее глаза уже во второй раз за вечер навернулись слезы, и на этот раз Элиза даже не понимала почему. Она глядела, как на поверхности воды танцевали отражения пламени свечей, и остро ощущала собственное одиночество.

По другому берегу пруда шел погруженный в свои мысли Джай. Он был один. Принц повернул голову, и их взгляды встретились. Элиза снова почувствовала ту же связь между ними, которую ощутила, когда они рука об руку спускались в зал для дурбаров. Джай обошел пруд и направился к ней. Улыбнулся и спросил, не скучно ли ей одной. Элиза покачала головой. Джай помедлил, но потом поклонился и зашагал прочь.

Глава 7

Неделя прошла спокойно. Слезы, пролитые во время дурбара, Элиза списала на разыгравшиеся эмоции. Не время распускаться, сказала она себе. Ничто не должно мешать работе. Пока Элизу свободно впускали почти во все помещения дворца, включая кухни и кладовые, и даже женщины из зенаны встречали ее приветливо. Узнав, что Аниш до сих пор содержит наложниц, Элиза заинтересовалась судьбами этих женщин. Многие жили во дворце еще со времен его отца и успели здесь состариться. Некоторые рассказывали, что во дворец их отдали еще в младенческом возрасте. Большинство этих женщин ни разу не покидали пределы крепости. Однако вместе они весело смеялись, шили и пели. Царившая в зенане дружеская атмосфера была для Элизы в новинку.

В школе-пансионе, куда Элизу отправил мужчина, которого мама называла «дядей», отношения между девочками складывались куда сложнее. Этого человека звали Джеймс Лэнгтон. Элиза знала, что на самом деле никакой он им не родственник, хотя они с мамой жили в маленьком домике на территории его поместья. Единственное, что требовалось от Анны взамен, – присматривать за слугами, когда хозяин в отъезде.

Элиза не понимала, как другие люди пускают корни на одном месте и чувствуют себя комфортно в собственном стабильном мирке. Но, хотя женщины из зенаны в ее отсутствие наверняка перемывали ей кости, Элиза продолжала туда ходить. С наложницами было весело, чего об ученицах пансиона она сказать никак не могла, вдобавок никто из соучениц не вызывал у Элизы доверия. Впрочем, наложницы только один раз говорили о ком-то плохо: в тот день к ним пожаловала Прия. Элиза сразу заметила, что к махарани они относятся настороженно.

Когда Элиза фотографировала одну из наложниц помоложе, в комнату вошла Индира с сумкой в руках. Она обратилась к Элизе по-английски, чтобы никто из женщин ее не понял.

– Хочешь увидеть кое-что интересное? – с широкой довольной улыбкой предложила она, придвинула к себе стул и плюхнулась на него.

– Смотря что.

– Это что-то наподобие похорон.

Удивленная Элиза нахмурилась. Нет, хватит с нее похорон.

– Вот увидишь, тебе понравится.

Элиза молчала. После дурбара они с Индирой виделись редко, но в тот вечер в ее взгляде ясно читалась ревность.

– Кири тоже будет.

– Серьезно? Служанка?

Индира кивнула:

– Встретимся с ней в городе.

Решившись, Элиза стала собирать оборудование.

– Я уже закончила работу. Почему бы и нет? Только недолго. Хочу поскорее проявить снимки. Не возражаешь, если возьму с собой «Роллейфлекс»?

– Только если он поместится в сумку.

Индира вскочила и что-то достала из своей собственной сумки.

– Мы быстро, но сначала тебе надо переодеться. Я принесла индийскую одежду.

– Откуда ты ее взяла?

Инди склонила голову набок и загадочно улыбнулась.

– Я что угодно могу достать. Одевайся.

– При всех?

Инди рассмеялась:

– А что такого? Тут одни женщины. Они это все тысячу раз видели. Свои вещи заберешь потом.

Элиза не была ханжой, но переодевалась с пылающими щеками и всячески старалась прикрыться. Женщины смеялись и болтали, тараторя так быстро, что смысл Элиза не улавливала. Наложницы переговаривались вполне благодушно, однако вид полуобнаженной, порозовевшей от смущения белой женщины явно был для них в новинку и вызывал живой интерес. Но стоило Элизе облачиться в традиционную длинную юбку и облегающую чоли, как она сразу почувствовала себя другим человеком.

Когда они вышли из зенаны в коридор, Индира вдруг втолкнула Элизу в нишу. Элиза вопросительно взглянула на девушку, но Индира лишь приложила палец к губам. Через некоторое время она прошептала:

– Чатур! Он деван – главный придворный.

Элиза живо представила эти непроницаемые темные глаза и кустистые брови.

– И что с того?

– У него глаза на затылке. Ко мне Чатур привык, но чем меньше он знает про тебя, тем лучше. Будь осторожна, иначе он во все твои дела сунет нос. Идем, он ушел.

– Почему я должна его опасаться?

– Чатур терпеть не может перемен, да и британцев недолюбливает. Думаю, твое присутствие его совсем не радует. Чатур застрял в прошлом. Они с Прией очень дружны, и от обоих лучше держаться подальше.

После этого Индира непринужденно принялась болтать о том о сем. Похоже, и думать забыла о своих обидах. Может быть, Джай поговорил с ней? Как бы там ни было, Элиза порадовалась, что новых проблем не предвидится. Очарованная дворцовой жизнью, Элиза беспокоилась, что неприязнь Индиры может все испортить. Ну а что касается Клиффорда, то о нем она решила пока не думать.

Элиза в первый раз оказалась в сердце средневекового города. Там они с Индирой встретились с Кири: служанке предстояло их сопровождать. При виде лабиринта извилистых улочек, пестрящих яркими цветами, сердце Элизы забилось чуть быстрее. Базары старого города узкими лучами расходились от главной башни с часами. Элиза следовала за Индирой и Кири. Какие только мастера не встречались им по пути: от красильщиков до кукольников. Тут Элиза подумала: если она заблудится, ни за что не найдет дорогу обратно. Придут ли ей на помощь эти деловито суетящиеся люди? Со стороны они воспринимаются как толпа, но каждый из них живет собственной жизнью, со своими радостями и страхами.

На рынках специй их окутали ароматы благовоний, к которым примешивался острый запах жарившегося на углях козьего мяса. Чем дальше они углублялись в лабиринт базаров, где продавали всё – от сладостей до сари, – тем громче раздавался гул барабанов и тем сильнее становилась вонь от сточных канав.

– Сегодня праздник? – спросила Элиза.

Она знала о любви индийцев к всевозможным праздникам. Здесь отмечали всё – от дней рождения богов до хорошего урожая, и это не считая многочисленных музыкальных празднеств.

– Не совсем.

Элиза остановилась посреди улицы.

– Что же тогда?

Индира лишь улыбнулась и зашагала дальше.

– Кири из семьи кукольников. Сегодня у них особый день. Пойдем, пока тебя рикша не переехал.

– Ты же сказала…

– Что это похороны. Так оно и есть. В некотором смысле.

– Сколько загадочности.

Индира рассмеялась и взяла под руки и Элизу, и широко улыбавшуюся Кири.

– Сейчас сама все увидишь. Ты веришь в карму или в судьбу?

– В судьбу? Знать бы еще, что это такое.

– Я верю. Adit chukker – незримое колесо судьбы. У нас все относятся к судьбе очень серьезно, и сегодняшний день не исключение.

Вдруг Элизу кто-то окликнул по имени, причем с английским акцентом. Обернувшись, она увидела раскрасневшуюся Дотти. Та бежала к ней.

– А я думаю – вы или не вы? – отдуваясь, выговорила Дотти. – Ну и запыхалась же я! Правило номер один: не носиться по этой жаре. А почему вы так одеты?

– Прозвучит странно, но меня пригласили на что-то вроде похорон.

– Боже правый! Это точно не опасно?

Дотти принялась оглядываться по сторонам, будто на них вот-вот должны были наброситься из темного переулка.

– Уверена, что нет, – успокоила ее Элиза. – Как поживаете, Дотти? Очень жаль, что вас не было на дурбаре.

– Ужасный приступ головной боли. Джулиан дает мне какое-то лекарство, но я от него мгновенно засыпаю. – Дотти взяла Элизу за локоть и после секундного колебания произнесла: – Нет, серьезно – бродить по улицам без сопровождения…

– Я не одна.

Элиза кивнула в сторону Индиры и Кири.

– Я имела в виду…

– Я понимаю, что́ вы имели в виду, но со мной все будет в порядке. Правда.

– Думаете, Клиффорд одобрил бы вашу вылазку?

– Скорее всего, нет. Может, присоединитесь к нам?

Дотти улыбнулась:

– Я бы с удовольствием, но я здесь с Джулианом. Он покупает шахматы.

– Жаль. – Элиза отступила на шаг и оглянулась на Индиру.

– Ну что ж, значит, в другой раз?

Элиза кивнула:

– Извините, что вот так убегаю, но нехорошо заставлять себя ждать.

– Разумеется. До встречи.

Элиза уловила в голосе женщины грустные нотки и поняла, что Дотти тоже одиноко. Элиза решила в ближайшее время нанести ей визит.

Дотти зашагала прочь, а Элиза вернулась к Индире и Кири.

Наконец они вышли на окраину города и оказались на берегу реки. Она была не слишком широкой и на вид довольно мелкой, и все же в воздухе летало меньше пыли, чем в основной части города, и даже ощущалась некоторая свежесть. А потом Элиза заметила небольшую толпу зрителей, собравшуюся на кукольное представление.

– Мы здесь ради этого?

– В каком-то смысле.

Марионетки трех футов ростом внушительно смотрелись на миниатюрной сцене. Их головы были вырезаны из дерева. Кукол нарядили в замысловатые костюмы. Элиза в жизни ничего подобного не видела. Частично скрытый от публики кукловод говорил через бамбуковую трубку, чтобы изменить свой голос. Он приводил в движение руки и ноги кукол, управляя ими с помощью нитей, привязанных к «суставам» марионеток. Сидевшая рядом с ним женщина играла на барабане. Именно эти звуки издали услышала Элиза.

– Этот барабан называется дхолак, – стала объяснять Индира. – В таких спектаклях рассказываются истории о судьбе. А еще о любви, войне и чести. Можешь спросить у Джая. Уж он не понаслышке знает, что такое честь.

У Элизы сложилось впечатление, что последнюю фразу Индира произнесла с намеком, но она тут же отмахнулась от этой мысли. Наверное, показалось.

– Эти люди – сельскохозяйственные работники из округа Нагаур. Их называют катхпутливала. Обычно кукольные представления устраивают поздно вечером, но сегодня особый случай.

Кукольник завывал и свистел на разные лады, одна женщина пела и била в барабан, а вторая рассказывала историю.

– Сейчас будут похороны, – прибавила Индира.

– Чьи?

– Вот он лежит.

Элиза не испытывала ни малейшего желания увидеть мертвое тело и все же невольно повернула голову, однако увидела только Кири, сидевшую на земле рядом с еще одной трехфутовой марионеткой, распростертой на ложе из шелка.

– Эта кукла старая, она пришла в негодность. Больше она не может участвовать в представлениях.

Между тем спектакль закончился. Кукольник подошел к Кири и поцеловал ее в затылок, потом поднял старую марионетку и бережно понес к краю воды. Там он начал молиться. Элиза достала камеру и запечатлела эту сцену. Произнеся молитвы, кукольник вместе с Кири опустили марионетку в воду.

– Чем дольше она не утонет, тем больше будут довольны боги, – произнесла Индира.

– Почему Кири помогает кукольнику?

– Он ее отец.

– Но она ведь не живет с семьей?

– Ей нельзя. Все, кто работает во дворце, должны жить там.

После похорон куклы они побрели обратно через базары, уступая дорогу велосипедистам, огибая спящих коров и обходя товары, разложенные прямо у них под ногами. Они остановились, только чтобы примерить разноцветные дупатты и ожерелья. Все трое принимали картинные позы и смеялись.

– А тебе идет индийская одежда, Элиза.

– Неужели обязательно было одеваться в нее с головы до ног? Разве не достаточно было просто прикрыть голову?

– Да, но я подумала, что так будет интереснее. К тому же меньше народу на тебя пялилось.

Элиза улыбнулась. Конечно, она чувствовала, что ее светлая кожа притягивает взгляды, но в остальном она чудесно проводила время. Давно она не ощущала такой беззаботной легкости. Умение Индиры ориентироваться в городе восхищало. Во время прогулки Элиза открыла в себе что-то новое. Им никто не досаждал. Женщин на улицах было великое множество: одни в покрывалах, другие с открытыми лицами. Элиза, Индира и Кири купили жаренные в масле шарики из теста под названием голгапе и дал-баати-чурма[16]16
  Дал-баати-чурма – блюдо, включающее дал, баати (круглые хлебцы) и чурму (сладкое блюдо из пшеничной муки, масла и пальмового сахара с фисташками и миндалем).


[Закрыть] (вареный рис с чечевицей, тушенной с овощами) и отправились перекусить в ближайший парк.

Когда они подходили к подножию холма, уже темнело. Элиза уставилась вверх, как завороженная. Яркие огни озаряли крепость. Казалось, ее всю покрыли позолотой. Каждое сверкающее окно манило, как путеводная звезда. Элизе чудилось: один неосторожный шаг, и она с головой провалится в этот сказочный мир, да так и останется там. Это был замечательный, счастливый день. Сегодня Элиза просто радовалась жизни, ей не нужно было постоянно держать оборону. Элиза надеялась, что они с Индирой смогут подружиться. У Элизы давно не было настоящей подруги.

Глава 8

Ночью Элизе приснился Оливер. Когда она проснулась, из глубин сознания помимо ее воли вдруг всплыли старые, забытые чувства и воспоминания. Перед мысленным взором встал тот день, когда они впервые встретились. Оливер уронил стопку книг, когда Элиза столкнулась с ним в книжном магазине – вернее, врезалась в него спиной. Помогая Оливеру собирать книги, она обратила внимание, что все они об искусстве. Элиза заметила несколько каталогов лондонских и парижских выставок. Она замерла на корточках, рассматривая фотографии, а потом Оливер опустился на пол рядом с ней. Сначала Элиза могла только кивать в ответ, но после нескольких минут его рассуждений о погоде они оба рассмеялись. Ситуация – нарочно не придумаешь: сидеть на полу магазина с незнакомцем! Затем Оливер помог ей встать и пригласил в кондитерскую по соседству с книжным.

Но идиллия длилась недолго. Элизе вспомнилась их бурная ссора. Она всего лишь сказала, что хочет стать фотографом. Она никак не ожидала, что Оливер так отреагирует. Но он безумно разозлился: хлопнул дверью и ушел из дома! Оливер не мог понять, зачем Элизе это нужно. В тот момент она испугалась. У нее перехватило дыхание, будто от удара. Увы, боялась она не зря: Оливер не заметил автобуса, который его сбил, а Элизе пришлось жить с мучительным чувством вины.

Стук в дверь прервал поток ее воспоминаний. Элиза с удивлением увидела на пороге девана Чатура. Без улыбки, со взглядом, исполненным презрения, тот кончиками пальцев протянул ей лист бумаги.

– Я принес список особ, чьи фотографии вы должны сделать. Они перечислены в том порядке, в котором их надлежит фотографировать. А еще я наметил подходящие места для съемок.

– Все ясно.

Губы Чатура растянулись в улыбке, но глаза не улыбались.

– Я наверняка сумею выкроить время, чтобы иногда присутствовать на съемках, но если я буду занят, выделю вам в качестве сопровождения одного из стражников.

Элизу возмутило подобное вмешательство в ее дела.

– Я бы предпочла выбирать объекты для съемки сама. К тому же мне обещали полную свободу.

– В разумных пределах, мисс Фрейзер. В разумных пределах. Полагаю, вы найдете мой список весьма полезным. Я собрал несколько стражников, чтобы вы их сфотографировали. Они ждут вас в ближайшем дворе.

Чатур поклонился и вышел. Элиза вспомнила слова Лакшми. Конечно же, фотографу должно быть позволено работать по собственному усмотрению. Элиза не обязана повиноваться ничьим приказам. Она просто не станет обращать внимание на список Чатура.

Три стражника во дворе застыли по стойке смирно, и просьбы Элизы вести себя естественно не оказывали на них никакого действия. Элиза ломала голову, как создать более непринужденную обстановку для съемок. Неожиданно во двор вышел Дев и уставился на нее. Волосы у Дева были короче, чем у Джая, глаза темнее, нос крупнее, и в целом черты его лица выглядели более грубыми. У Элизы сложилось впечатление, будто Дев постоянно балансирует на грани, вот только на грани чего? За его дежурной улыбкой могло скрываться все, что угодно. Поначалу Дев глядел на Элизу настороженно, однако, оценив ситуацию, успокоился.

– Помощь нужна? – спросил он.

– Нет, вот только ума не приложу, как убедить их расслабиться. Хотелось бы застигнуть их врасплох.

Дев задумчиво поглядел на стражников и наконец улыбнулся:

– У меня есть как раз то, что надо.

Он достал что-то из своей сумки, а потом выудил из нее мешочек. При виде него стражники поспешили к Деву. Он сказал им несколько слов, и они закивали, даже не взглянув в сторону Элизы.

– Это игра, – объяснил ей Дев. – Называется чаллас.

Он развернул большой квадратный кусок холстины, покрытый шелком с квадратами и узорами. Дев сел на корточки, и стражники к нему присоединились. Он высыпал из мешочка фишки и раковины каури. Элизу восхитила красота игральной доски.

– Похоже, вы хорошо ориентируетесь в дворцовой жизни, верно? – спросила она.

Дев сидел к ней спиной, но она видела, как он кивнул в ответ, а потом, казалось, и вовсе забыл о ее присутствии. Дев ловко придумал: теперь Элиза могла фотографировать стражников как угодно. И все же этот человек оставался для нее загадкой: сначала смотрел на нее с подозрением, потом помог ей. Как это понимать?

Во время короткого перерыва в игре Дев встал и подошел к Элизе.

– Этой игре не один век. Мы использовали ее, чтобы учить молодых людей военной тактике и стратегии.

– Значит, вы специалист по тактике? – (Дев пожал плечами.) – Можно узнать, что привело вас во дворец?

– Ходил на ястребиную охоту с Джаем. Прошу вас, не осложняйте ему жизнь, мисс Фрейзер. Джаю и без того нелегко приходится, а общение с вами только усугубит конфликт между ним и Чатуром.

– Неужели у Чатура и вправду в руках столько власти?

Дев кивнул:

– Боюсь, что да. Впрочем, Джай рассказывал, что вы уже жили в Индии.

– В Дели, но я тогда была совсем ребенком. После смерти отца мы вернулись обратно в Англию.

Дев молча глядел себе под ноги и поддевал носком камешки.

– Спасибо за помощь, – наконец произнесла Элиза. – Очень вам благодарна.

С этими словами она отвернулась и стала собирать фотооборудование.

На следующий день Элизе снова представилась возможность пообщаться с Джайантом наедине. Узнала она об этом, только когда садилась в коляску мотоцикла. Элизу не предупредили, что в индийскую деревню ее повезет именно Джай, но похоже, он сам вызвался ее сопровождать. Элизу это и удивило, и порадовало. Сегодня Джай надел длинную тунику в индийском стиле с европейскими брюками, и то и другое темно-серого цвета. От Джая исходил едва уловимый аромат сандалового дерева – такой же, как и от Лакшми, но с нотками кедра и, кажется, лайма.

– Хороший у вас мотоцикл, – похвалила Элиза.

– Раньше я ездил на «Бро сьюпериор», но в начале года его угнали. А это «Харли-Дэвидсон».

Стоило мотоциклу прийти в движение, как колеса подняли в воздух целые тучи песка. Элиза старалась смотреть только прямо перед собой. Поначалу ее сковала неловкость, но потом она решила воспользоваться представившейся возможностью. Она столько еще не знала о Джае и о мире, в котором он жил. Иногда его будто окутывало мрачное облако, но веселость и энтузиазм тоже были ему не чужды. И все же Элиза чувствовала, что с ним не все так просто. Далеко не просто.

– Надеюсь, не придется опять трястись по дорогам несколько дней? – спросила она, перекрикивая рев мотоцикла.

Джай рассмеялся:

– Ехать недалеко, к чаю вернемся. В этой деревне вам уж точно будет на что посмотреть. Никаких городских новшеств. Увидите, как живут простые люди, и, если повезет, сфотографируете интересные лица. Кстати, Индира родом оттуда.

Когда они выехали из города, Элиза обратила внимание, что воздух вокруг был на удивление влажным. Она заметила коз, пасшихся посреди дороги. Глядя на верблюдов и буйволов, Элиза с удивлением поняла, как быстро привыкла к этому новому миру. Ей нравилось все: запах пустынных песков, ветер в волосах, а больше всего – то, что здесь она будто обретала то, чего ей давно недоставало.

– Простой уклад в здешних местах сохранился с глубокой древности, – прокричал Джай, перекрывая рев двигателя. – Ремесленники ткут ковры из верблюжьей шерсти и лепят горшки из местной глины так же, как и их предки много веков назад. Мне нравится, что здесь уйма птиц.

– Любите наблюдать за птицами?

– Не то чтобы я интересовался орнитологией, но здесь проходят миграционные пути многих видов. А еще, если будете внимательны, заметите попугаев и павлинов.

Вдохновенный монолог Джая показал Элизе жизнь под новым углом, под которым она раньше на нее не смотрела, и это было очень волнующее ощущение. При каждой встрече Джай находил чем ее удивить.

– Если поедем на озеро Олви, посмотрите на водоплавающих птиц, цапель, зимородков, уток-поганок и куликов. Иногда там можно увидеть журавлей-красавок.

– Хватит, – рассмеялась Элиза. – Слишком много новой информации, вдобавок от жары и песка я туго соображаю, да и шум мотоцикла заглушает часть вашей речи.

В этот момент Элиза заметила животное, которого никогда раньше не видела. Джай заглушил двигатель.

– Это чинкара, азиатская газель. Гарны[17]17
  Гарна, или винторогая антилопа, – парнокопытное млекопитающее из семейства полорогих.


[Закрыть] здесь встречаются чаще.

Но Джай казался рассеянным. Он замолчал, будто что-то обдумывал.

– Жизнь простых людей во многом осталась прежней. Перемены в первую очередь коснулись нас, правителей. Британцы не управляют княжеством напрямую, но при этом они заменили нашу власть своей.

Элиза немного растерялась от таких откровений и все же осмелилась задать принцу вопрос:

– Не понимаю, зачем князья подписали договоры с британцами? Почему отказались от значительной доли власти?

– Раджпуты пришли сюда из других мест. Чтобы здесь закрепиться, они захватывали территории. Вся их жизнь определялась принадлежностью к семье, клану и необходимостью завоевывать новые земли. Разные кланы постоянно воевали друг с другом, чтобы расширить свои владения и приумножить богатства. Наша военная мощь росла благодаря выгодным брачным союзам между разными кланами.

– У нас аристократы тоже заключают браки только между собой. Слышали про вырождение?

Джай рассмеялся:

– Британцы предложили охранять наши земли, но взамен мы должны им подчиняться.

– Странно, что князья согласились.

– Полагаю, кланам надоели постоянные конфликты. Война – это большие расходы. Британцы опасались, что правители княжеств будут оспаривать их власть, и сделали все, чтобы нас разобщить. Сейчас стало немного получше: ваши люди готовы к более равноправному сотрудничеству.

– Какие же мы все-таки разные, – произнесла Элиза. – Я про британцев и раджпутов.

– Конечно, хотя британцам импонирует наше благородство – вернее, сама идея. Некоторым из нас трудно найти свое место в условиях смешанной культуры. Мужчины получают образование в Англии, но, вернувшись в Индию, чувствуют себя лишними и ищут утешения на дне бутылки.

– Вас это тоже касается?

Джай снова засмеялся:

– Одной ногой я в Индии, другой – в Европе, но нигде не свой. Моему брату нравится разыгрывать из себя фальшивого князя, но я не таков.

Некоторое время они молчали. Элиза обдумывала слова Джая. Принц закурил сигарету. Элиза вылезла из коляски мотоцикла, чтобы размять ноги, а Джай продолжал курить, сидя на мотоцикле. Волосы его растрепались после быстрой езды, левая рука была измазана маслом. Джай небрежно вытер ее о брюки и улыбнулся Элизе.

Принц явно был противоречивой натурой. О своей жизни он рассуждал весело, но Элизе не верилось, что Джай способен довольствоваться бесцельной праздной жизнью. Хотя принц производил впечатление легкого человека и излучал искрометное обаяние, Элиза подозревала, что за этой стороной его личности скрываются и другие качества.

– Однако вы тоже не совсем счастливы, – заметил принц, будто прочитав ее мысли.

– Не понимаю, о чем вы, – вдруг рассердилась Элиза.

Слова принца задели ее за живое. К тому же воздух перестал быть свежим и влажным, и усилившийся зной делал Элизу раздражительной.

– В вас есть некая отстраненность, но я подозреваю, что это всего лишь маска.

– Ваша прямота граничит с грубостью, – парировала Элиза, стараясь говорить спокойно. – И вообще, вас мои дела не касаются.

После короткой паузы принц произнес:

– Я же говорил: британцем меня считать нельзя.

– Оно и видно!

– Ваши соотечественники думают, что мы отказались от своих нечестивых традиций, но некоторые старые обычаи просто ушли в подполье, – продолжил принц.

– Какие, например?

– Сейчас я говорю об Индире и о судьбе, которой она едва избежала.

Элиза озадаченно посмотрела на Джая.

– Индира пришла во дворец, потому что ее бабушка однажды спасла мне жизнь. В благодарность моя мать подарила ее бабушке миниатюру и сказала, что если той когда-нибудь понадобится помощь, она должна прийти во дворец и показать картину махарани.

– И?

– Индира научилась ее копировать.

– Тхакур ее научил?

– Да.

– Но какой судьбы она избежала?

– Потом расскажу, а сейчас пора ехать.

– Погодите, – произнесла Элиза. – Я сомневалась, говорить вам об этом или нет, но Дев предупредил, чтобы я не слишком часто с вами общалась. Сказал, это осложнит ваши отношения с Чатуром.

– Вот как?

– Я видела кое-что странное на матче поло. Помните, когда вы упали с лошади? Раньше я об этом не рассказывала: думала, у меня просто разыгралось воображение. Но я заметила Чатура и еще одного мужчину. Они как будто бы радовались вашему падению. Мне пришла в голову мысль: а что, если…

Джай перебил:

– Что, если эту пакость мне подстроил Чатур? Правильно я вас понял?

– Сначала я решила, что это злой розыгрыш, но может быть, дело куда серьезнее?

Принц помрачнел и впал в задумчивость, потом пробормотал:

– Чатур опасен, но мой брат этого не видит. Я ведь предупреждал Аниша: наш деван ни перед чем не остановится.

– И что же ему нужно?

– Власть. Цель Чатура – полностью контролировать моего брата.

Элиза вздохнула. Дворцовые интриги – не ее забота.

Джай завел мотоцикл. Некоторое время они ехали молча и наконец остановились. Сквозь облако пыли Элиза увидела деревню с домами из обожженной глины. Радуясь, что наконец сможет размять ноги, она вылезла из коляски и осмотрелась. Казалось, будто дома росли прямо из земли, как деревья или кусты. Простая красота их плавных линий сразу привлекла внимание Элизы. Она потянулась за фотоаппаратом. В этот раз ей понадобится только «Роллейфлекс».

– Гар, или крепость, – потомственная резиденция хозяина этих земель, – объяснял Джай. – Первым делом мы встретимся с ним.

– А с жителями деревни пообщаемся?

– Да, конечно, только сначала мы должны нанести визит Тхакуру. Он интересуется искусством и даже сам немного рисует. Именно Тхакур взял Индиру под свое покровительство. За это он заслуживает благодарности.

Когда они шли по деревне, Элиза улыбалась при виде царившей на улицах гармонии. Ремесленники торговали своими изделиями, женщины, идущие от колодца с ведрами воды, шествовали, как королевы, дети бегали и кричали, животные паслись прямо на улице. Повсюду лежали спящие собаки. Все, кто встречался на пути Элизы и Джая, были одинаково приветливы. И хотя замечания Джая во время поездки на мотоцикле задели ее, Элиза была ему благодарна за то, что он привез ее сюда. Принц шел по деревне уверенными широкими шагами, а Элиза старалась не отставать.

– Семья Тхакура принадлежит к тому же клану, что и мы, – рассказывал Джай. – А мой брат Аниш – глава нашего клана. А вот и крепость.

Элиза залюбовалась золотистыми стенами. Крепость оказалась невелика, но очень красива. После того как они вошли через каменную арку, их проводили во внутренний сад, где Тхакур сидел за мольбертом. Элиза уже привыкла, что все раджпутские мужчины отличаются высоким ростом и благородной осанкой, и Тхакур не оказался исключением. Вот только в его усах виднелась седина. Тхакур явно был намного старше Джая. Хозяин встал из-за мольберта, вытер руки о тряпку и пошел навстречу принцу с распростертыми объятиями.

– Добро пожаловать! – объявил он. – Очень рад тебя видеть, Джайант! И тебя, и твою очаровательную спутницу. Что я могу вам предложить?

– От какого-нибудь прохладительного напитка не отказались бы, – ответил Джай. – Верно, Элиза?

Та кивнула и сложила ладони в приветственном жесте.

– Пожалуйста, садитесь.

Пока Джай и Элиза располагались поудобнее, Тхакур продолжал говорить.

– Эта крепость построена больше двух столетий назад. Махараджа пожаловал ее моему предку в награду за отвагу. Взамен он обязан был содержать восемь коней для кавалерии махараджи и участвовать в битвах. К счастью, на меня эти условия не распространяются.

Элиза с улыбкой произнесла:

– Я бы хотела пофотографировать жителей деревни. Они же не будут против?

– Никаких проблем. Думаю, что фотография скоро приобретет статус искусства.

– Надеюсь, она не вытеснит живопись и оба искусства будут сосуществовать мирно, – ответила Элиза.

– Согласен. Джайант говорит, что вы владеете нашим языком.

– Немного.

– Она скромничает.

– А как поживает Индира? – спросил Тхакур у Джая. Губы Тхакура улыбались, но в глазах промелькнула настороженность. – Жаль, что она редко сюда наведывается.