Текст книги "Когда начнутся дожди"

– А если мне понадобится выйти за пределы дворца?

– Разумеется, вас будут сопровождать. Кстати, вот вам и первое задание. Сейчас в самом разгаре месяц картика[7]7
  Картика – восьмой месяц года по индуистскому календарю, начинается 23 октября и заканчивается 21 ноября.


[Закрыть], и Джайант любезно вызвался сопровождать вас на ярмарку верблюдов на реке Чандрабхага. Она состоится послезавтра. Слуги будут ехать следом за вами. Уверена, мой сын будет рад возможности попрактиковаться в английском, а вам будет интересно посмотреть ярмарку. Наверняка найдете, что запечатлеть: верблюды разных цветов, множество интересных лиц… А завтра вы с мистером Салтером отправитесь на матч поло.

Элиза нервничала все больше. Ей не хотелось ни на матч поло, ни на ярмарку верблюдов. Она предпочла бы освоиться во дворце, прежде чем куда-то ехать, особенно в обществе этого принца, совсем не похожего на особу княжеских кровей. Элиза попыталась улыбнуться, но губы ее не слушались.

– Я рассчитывала сначала осмотреть дворец, – произнесла она.

Тут Элиза заметила, что принц наблюдает за ней со странным выражением лица. Ястреб по-прежнему сидел у него на локте.

– Мама, похоже, во дворце появилась женщина, у которой характера не меньше, чем у тебя, – проговорил он.

Элиза в первый раз уловила в его голосе шутливую интонацию. Кого он поддразнивает: ее? мать?

Лакшми ответила сдержанным смешком. Видимо, считала, что не родилась еще та женщина, у которой хватит характера ей противостоять.

– Дворец осмотреть вы всегда успеете, а ярмарку пропускать не следует. К тому же посмо́трите на сельскую местность и встретитесь с Индирой. Сейчас позову служанку Кири. Она проводит вас в ваши покои.

– Мама, неужели ты позволила Индире выехать вперед? Разве тебе проблем не хватает?

– Я послала с ней надежного человека и еще служанку. Да и вообще, она прекрасно разбирается в верблюдах.

Похоже, солнце уже клонилось к закату: длинные лучи света пересекали пол. Лакшми общалась с Элизой открыто и дружелюбно, но та чувствовала, что этой женщине лучше не перечить. Когда Лакшми с царственным видом выходила из комнаты, Джайант проводил ее очень почтительным поклоном. Теперь наступила очередь Элизы разглядывать его. Лицо у принца было сильное и волевое, с четко очерченными скулами, совсем как у матери, только в мужском варианте. Высокий лоб говорил об уме. Глаза янтарного оттенка. Еще Элиза обратила внимание на усы.

Тут принц с суровым видом посмотрел в ее сторону, и она поспешно опустила взгляд.

– Мы вас не звали, – холодно произнес он. – Нам был дан приказ пустить вас во дворец и повсюду сопровождать, и мы его исполняем. Британцы отдают много подобных приказов.

– Вы о распоряжениях Клиффорда Салтера?

– Совершенно верно.

– Значит, вы всегда их исполняете?

– Я… – Джайант запнулся и резко сменил тему, будто едва не сболтнул лишнего. – Моя мать хочет верблюда шоколадного оттенка.

– Разве такие бывают?

– В основном они встречаются на берегах Чандрабхаги. Вам там понравится. Мало кто из британцев там бывал. К тому же вы прекрасно впишетесь в тамошнее общество: волосы у вас того же цвета, что и верблюжья шерсть.

Принц улыбнулся, но Элиза чуть ощетинилась и провела рукой по волосам.

– Я предпочитаю называть этот оттенок медовым.

– В Раджпутане все не так, как вы привыкли.

– Можно спросить, кто такая Индира?

– Хороший вопрос. Индире всего девятнадцать, но ей уже никто не указ. Полагаю, вы найдете ее очень фотогеничной.

– Она ваша сестра?

Джайант отвернулся к окну.

– Нет, мы не родственники. Индира очень талантливая художница. Миниатюристка. Она живет здесь под покровительством моей матери.

За окном раздался детский визг и смех.

– Мои племянницы, – прокомментировал Джайант и помахал детям рукой, прежде чем снова повернуться к Элизе. – Три очаровательные малышки, но, к великому стыду моего брата, ни одного племянника у меня нет.

Тут в комнату вошла довольно молодая женщина и жестом велела Элизе следовать за ней. Элиза взяла сумку. Слова Джайанта ее рассердили. Как ему не стыдно говорить при ней такие вещи? Неужели он и вправду считает, что иметь только дочерей – позор?

– Оставьте сумку здесь. Вам ее принесут.

– Я, конечно, всего лишь женщина, но такая задача мне по плечу.

Джайант кивнул:

– Как пожелаете. Послезавтра будьте готовы выезжать в шесть утра. Не слишком рано?

– Разумеется, нет.

Принц окинул ее испытующим взглядом:

– А женская одежда у вас есть?

– Если вы про платья, то да, но для работы брюки гораздо удобнее.

– Да, любопытно будет узнать вас получше, мисс Фрейзер.

Снисходительная улыбка Джайанта просто выводила Элизу из себя. Кто дал этому высокомерному типу право ее судить? Наверняка этот мужчина – типичный представитель индийской знати: ленивый, избалованный, без четких целей в жизни. Чем больше Элиза об этом думала, тем сильнее кипятилась.

На следующий день Элиза проснулась рано, однако солнце уже так ярко светило сквозь тонкие занавески, что она прикрыла глаза рукой. Элиза вскочила и поспешила к окну. Ее не покидало странное ощущение, будто, несмотря на прошедшие годы, что-то от этой восточной страны до сих пор осталось у нее в крови и скрывается глубоко внутри. Один только запах индийской земли пробуждал далекие воспоминания. Элиза просыпалась несколько раз за ночь: ей все казалось, будто ее кто-то зовет. В еще прохладном утреннем воздухе чувствовался запах пустынных песков. Элиза вдохнула его полной грудью, одновременно ощущая и радостное оживление, и нервозность.

Как и обещала Лакшми, вид на двор оказался прекрасен. Элиза улыбнулась, наблюдая, как обезьяны прыгают с дерева на дерево и играют на самых больших качелях, какие ей доводилось видеть. Дворец являлся всего лишь частью гигантской крепости и стоял на вершине скалистого холма из песчаника, возвышаясь над золотистыми плоскими крышами города. Элиза любовалась этим видом, и у нее дух захватывало от восторга. Маленькие квадратные домики цвета яркой охры, тесно жавшиеся к крепостным стенам, сияли, будто были построены из начищенного до блеска металла. Но те дома, что стояли дальше, казались бледно-серебристыми. Они тянулись до самого горизонта: там город сменялся пустыней. Элиза будто заглянула в детскую коробку с красками. Здесь были собраны все оттенки золотистого и розового. Между домами к свету тянулись запыленные деревья, а над городом, будто облака, кружили огромные стаи птиц.

Пока царила утренняя прохлада, но Элиза подозревала, что ко второй половине дня температура достигнет семидесяти пяти градусов по Фаренгейту[8]8
  23,8 градуса по Цельсию.


[Закрыть], и это как минимум. Дождя, скорее всего, не будет. Элиза ломала голову, что надеть на матч поло, и наконец выбрала блузку с длинным рукавом и юбку из тяжелого габардина. Перед долгим плаванием на корабле Элиза никак не могла решить, какие вещи взять с собой в Индию. От мамы помощи было мало: она только вспоминала про вечерние платья, которые носила в Индии до того, как ее мужа, отца Элизы, убили. У Элизы сохранилось не много воспоминаний о тех днях, но даже сейчас при одной мысли о папе в горле вставал ком.

Жизнь Элизу не баловала. После того как умер ее муж Оливер, она вернулась домой к матери. Элиза сразу заметила, что Анна постоянно прячет бутылки джина, чаще всего под кроватью или под кухонной раковиной. Анна упорно отрицала все обвинения, а иногда и вовсе не помнила, как напилась. В конце концов Элиза совсем отчаялась. Знакомство с Клиффордом Салтером в этой ситуации оказалось просто подарком судьбы. Отправившись в Индию, Элиза надеялась начать жизнь с чистого листа, но вот она снова погрузилась в размышления о прошлом: не только о проблемах матери, но и о многом другом.

Элиза обвела взглядом свою просторную, полную света и воздуха комнату. Кровать скрывалась за ширмой, а в углу было устроено что-то вроде маленькой гостиной: широкое кресло и удобный диван, за которым находилась арка, ведущая в небольшую столовую. Ни моли, ни термитов Элиза не заметила. Еще одна богато украшенная арка в стене напротив кровати с балдахином вела в роскошную ванную. Дверь в темную комнату для проявки пленки находилась снаружи, в мрачном коридоре. К счастью, Элизу заверили, что ключ будет только у нее.

Раскладывая на кровати одежду, Элиза вспоминала, как вчера вечером шла сюда. Закат окрасил небо ярко-алыми красками, звонили колокола в храме, а две девочки на роликах едва не сбили ее с ног. Обе завизжали, захихикали, а потом извинились на хинди. Элиза порадовалась, что более-менее поняла их речь, и мысленно поблагодарила свою старую индийскую айю[9]9
  Айя – индийская няня или служанка.


[Закрыть], научившую ее этому языку. Перед отъездом из Англии Элиза брала уроки, чтобы освежить свои знания, и это тоже пошло ей на пользу.

Вскоре после этого слуга в безупречно чистых перчатках, белой форме и красном тюрбане принес на серебряном подносе миски с далом[10]10
  Дал – традиционный индийский пряный суп из разваренных бобовых.


[Закрыть], рисом и фруктами. Разобрав вещи, Элиза с удовольствием улеглась спать пораньше. Если бы не шум, она уснула бы мгновенно: так устала с дороги. Сначала долгое путешествие из Англии, потом необходимость добираться до Дели, и еще один день пути до Джурайпура. Но на тишину во дворце рассчитывать не приходилось. Музыка, смех, пение птиц, кваканье лягушек и даже детские голоса – все это долетало через окно вместе с криками павлинов, больше похожими на кошачьи вопли. Поэтому ночь выдалась беспокойной.

Элиза лежала без сна, не в силах устоять перед особым очарованием ночной поры в Джурайпуре: барабаны, тростниковые флейты, запах дыма, а главное – осознание, что люди здесь умеют наслаждаться жизнью на всю катушку, несмотря на нищету и суровый климат пустыни.

В голове у Элизы помимо ее воли крутились самые разные мысли, в том числе об отце и о муже. Сумеет ли она когда-нибудь простить себя за то, что произошло? Она должна это сделать, иначе не сможет воспользоваться уникальным шансом, который ей представился, к тому же о том, чтобы приползти обратно домой к матери, как побитая собака, и речи быть не могло. Элиза едва осмеливалась признаться даже самой себе, что надеется обрести в Индии то, что утратила в день, когда они уехали в Англию.

Глава 2

От испепеляющего зноя Элиза быстро взмокла и пожалела, что слишком тепло оделась. Для такой погоды лучше подошло бы муслиновое летнее платье, а не плотный лен. Впрочем, Клиффорд пришел в льняном костюме, рубашке и галстуке. Мероприятие оказалось гораздо более скромным, чем ожидала Элиза, и больше напоминало английский прием в саду. Однако постепенно собирались болельщики обеих команд – некоторые из них уже сидели на стульях, – и в воздухе повеяло оживлением. Элиза ни разу не бывала на матче поло. Площадка, окруженная деревьями и металлической оградой, смотрелась живописно, особенно на фоне холмов на горизонте.

– По крайней мере, здесь сухо, – заметил Клиффорд. – В Англии грязь на полях – большая проблема.

Он объяснил, что британская команда состоит из английских офицеров Пятнадцатого уланского полка. Они привели с собой компанию очень шумных болельщиков, многие из которых, похоже, уже успели выпить. Присутствовали еще несколько военных чинов в сопровождении слуг и запасные игроки, одетые в форму.

Элиза стояла рядом с Клиффордом и разглядывала собравшихся. За группой британских болельщиков рука об руку стояли мужчина и высокая женщина. Встретившись взглядом с Элизой, женщина улыбнулась. Клиффорд тут же шепнул Элизе на ухо, что это Дотти Хопкинс, жена врача.

– Позже познакомишься с ними обоими, – прибавил он. – Хорошие люди.

Женщина казалась дружелюбной, и Элиза порадовалась, что их представят друг другу.

С другой стороны собиралась большая шумная компания индийских болельщиков. Тех тоже сопровождала толпа слуг в парадной одежде. Теперь Элиза не сводила глаз с них.

– Поло известно как спорт князей, но нынешний правитель, Аниш, редко появляется на матчах, – между тем рассказывал Клиффорд. – А вот на принца Джайанта посмотреть стоит. Прекрасный наездник и отличный командный игрок. Если он сегодня выйдет на поле, игра предстоит непростая.

– И часто устраивают такие матчи?

– Большие игры проводятся в рамках ежегодного турнира, но это просто товарищеский матч, исключительно забавы ради. Самая блестящая репутация в этом смысле у Джайпура. В этом году их команда выиграла чемпионат Индии, но и Джурайпур ненамного отстает.

– Это замечательно.

– Мы надеемся одержать верх. Честь родного флага и все в таком духе.

Вскоре после этого на поле вышли игроки, все в нарядной форме и с идеально прямыми спинами. Конюхи с гордым видом вывели пони. Толпа захлопала. Клиффорд быстро объяснил Элизе, что на самом деле это, конечно же, не пони, а обычные лошади.

– Поло – очень дорогой спорт. Пони стоят тысячи фунтов.

Члены команд сели в седла. Все они выглядели весьма внушительно. Тут Элиза заметила среди них принца Джайанта. Он как раз садился на великолепного черного коня. Толпа издавала восторженные вопли, индийские болельщики поддерживали свою команду веселыми криками и свистом.

Клиффорд придвинулся ближе к Элизе.

– Принц Джайант всегда собирает толпу. Кстати, у его коня идеальный темперамент. В поло очень важно, чтобы животное попалось не слишком легковозбудимое. Видишь тех двоих?

Элиза взглянула туда, куда он указывал.

– Это судьи. Рефери тоже есть – на случай, если возникнет спор. Поло – честный спорт.

Пока что Элиза отлично проводила время. Она радовалась возможности побыть на свежем воздухе и, хотя шла сюда неохотно, наслаждалась новизной происходящего. Две команды с клюшками наготове выстроились друг напротив друга, судья выкатил мяч в центр поля, и вот игра началась. Зрители напряженно следили за происходящим. Над утрамбованной землей поднимались клубы пыли, лошади с топотом носились по полю. Но во время схватки за мяч стало заметно, что конь принца почему-то пятится.

– Так и должно быть? – уточнила Элиза.

Клиффорд нахмурился.

– Видно, лошадь сегодня в шаловливом настроении.

Элиза продолжала наблюдать за наездниками, а потом посмотрела на толпу индийских болельщиков. Тут она заметила, что два человека в форме, с изогнутыми саблями на поясе шагнули вперед, будто ожидая неприятностей. Элиза затаила дыхание, но ничего не произошло: игра продолжалась как ни в чем не бывало. Элиза следила за матчем как завороженная и почти не слушала Клиффорда, объяснявшего ей правила игры в поло и значение различных терминов.

Но всего через несколько минут Элиза заметила: с конем принца что-то не так.

– Боже мой! – воскликнул Клиффорд.

Конь принялся беспорядочно бегать рысцой туда-сюда. Он явно не подчинялся всаднику, а потом и вовсе принялся брыкаться.

На лице принца Джайанта отразились смешанные чувства, и все же Элиза заметила, что удивление оказалось сильнее раздражения. И британцы, и индийцы отреагировали обеспокоенным ропотом. Потом раздались громкие крики: седло Джайанта соскользнуло набок, и уже через несколько секунд он лежал на земле, а его конь носился по полю как одержимый. Остальные игроки застыли, будто статуи. Все с ужасом наблюдали, как два конюха ловили обезумевшего коня. Элиза затаила дыхание и крепко сжала руку Клиффорда. Конь рванулся в сторону индийских болельщиков. Одни испуганно кричали и махали руками, другие сразу кинулись врассыпную. Вдруг раздался пронзительный вопль – и женщина отлетела в сторону, врезавшись спиной в ограду. Конь взбрыкивал снова и снова. Всех обуял страх, люди спасались бегством, а пострадавшая женщина сползла на землю и лежала без движения.

Вот врач, на которого указывал Клиффорд, кинулся к раненой и склонился над ней, потом опустился рядом на корточки.

Когда конюхи наконец поймали и успокоили перепуганного коня, прибежали двое мужчин с холщовыми носилками, и женщину унесли прочь. Доктор ушел следом. В это время принц поднялся на ноги и отряхнулся. Судя по всему, он не пострадал, однако готов был рвать и метать от ярости. Затем он вслед за своим конем покинул поле. Двое мужчин с кривыми саблями на поясе последовали за ним. Элиза догадалась, что это его телохранители.

Как фотограф Элиза привыкла обращать внимание на мелкие детали, поэтому сразу заметила индийца, выходившего из конюшни. Должно быть, он там работал, хотя смущало то, что он не столько вышел из конюшни, сколько выскользнул оттуда. Обогнув собравшуюся толпу, он приблизился к еще одному мужчине. Тот был высоким, с горделивой осанкой. Второй мужчина с широкой улыбкой хлопнул конюха по спине. Элизе такое поведение показалось странным: ведь принц только что упал с коня!

Но нашлись еще люди, которым общая напряженная атмосфера ничуть не портила настроение: двое британских болельщиков переглядывались, посмеивались и подмигивали друг другу.

– Что за дураки! Нашли над чем потешаться! – возмутилась Элиза. – Вдруг та женщина погибла?

– Скоро Джулиан Хопкинс обо всем мне доложит, – ответил Клиффорд.

В это время британцы продолжали невозмутимо переговариваться между собой. Видимо, ужасное происшествие глубоко их не задело. Расходиться никто не собирался. Зато индийские болельщики качали головами и что-то бормотали себе под нос. Несколько человек развернулись и зашагали прочь.

– Выходит, сегодня матч не состоится, – произнесла Элиза, уверенная, что игру придется отменить.

– Нет, – покачал головой Клиффорд. – Смотрите, на поле уже выходит запасной игрок. Он заменит принца. В случае травмы это допустимо.

– Серьезно? Это как-то не по-человечески.

– Народ требует зрелищ, Элиза.

Глядя по сторонам, она заметила, что встревоженная толпа постепенно успокаивается. Оставалось надеяться, что женщина выживет.

– Но, вообще-то, происшествие странное, – прибавил Клиффорд. – Очень странное. В жизни ничего подобного не видел. Впрочем, теперь у нас появились хорошие шансы на победу. Что ж, нет худа без добра. Сомневаюсь, что после такого принц сядет на другого коня.

Глава 3

На следующий день Элиза и Джайант Сингх покинули мраморные коридоры дворца и зашагали через дворики, выложенные резным розовым песчаником, сиявшим и переливавшимся в лучах утреннего солнца. Потом они прошли через смежные павильоны и оказались среди благоухающих садов, где ощущалось дуновение прохладного ветерка. Хотя у Элизы не шел из головы матч поло, что-то в окружающем великолепии заставило ее выпрямить спину, поднять голову и шагать вперед с гордостью. Элиза набросила на голову шарф, и теперь он развевался у нее за спиной. Казалось бы, мелочь, но Элиза сразу почувствовала себя более женственной: будто она примерила на себя роль индийской принцессы.

– Такое чувство, будто здесь все из сандала, а не из песчаника, – заметила Элиза, когда они вошли в сад, разбитый по образцу английского парка. По стене прохаживались виновники вчерашнего ночного шума: настоящие павлины! Когда один из них спрыгнул со стены и тяжело спикировал на землю, Элиза рассмеялась. Кто бы мог подумать, что эти красавцы такие неуклюжие?

– Этот сад разбили в восемнадцатом веке, – прокомментировал принц, обводя широким жестом кусты роз, кипарисы, пальмы и апельсиновые деревья.

Чтобы выйти из дворца, они прошли через аркаду, состоявшую из семи сводчатых ворот. Когда проходили через одни из них, Элиза заметила на боковой стене пять рядов скульптурных ладоней.

– Они выполнены по отпечаткам ладоней сати, – произнес ничуть не смутившийся принц. – На пути к погребальному костру женщины опускали руку в красный порошок и прижимали к стене, чтобы таким образом выразить свою преданность супругу. Позже по этим отпечаткам делали каменные ладони.

Элиза ахнула:

– Какой ужас!

– Мы называем сати вдов, восходивших на погребальный костер, а вы, британцы, дали название сати самому обряду. В Британской Индии он вне закона с тысяча восемьсот двадцать девятого года, а потом этот запрет распространился и на княжества. В тысяча восемьсот шестьдесят первом году королева Виктория запретила сожжение вдов во всей Индии. Но все же…

Элиза знала о ритуальном жертвоприношении вдов раджпутских принцев, да и обычных женщин тоже, но сама мысль внушала ужас и отвращение. Неужели правда считалось, что вместе с умершим непременно нужно сжечь его вдову? Невозможно вообразить, что́ чувствовали эти женщины.

Элиза смотрела на песчаные улочки средневекового города. Их уже заполонили ремесленники и торговцы со своими разнообразными товарами. Элиза вспомнила, как в первый раз увидела массивные стены с бастионами и башнями. Она оглянулась на крепость. На вершине каменистого холма она выглядела неприступной. Стены явно построили из камня, вырубленного из того же холма, на котором им предстояло возвышаться. Кто знает, сколько женщин внутри этой крепости окончили жизнь в огне?

Элиза и принц Джайант сели в машину, и вскоре город остался позади. Элиза смотрела на проносившуюся мимо пустыню. Порывы ветра поднимали в воздух тучи раскаленного песка. Миля за милей тянулись плоские равнины. Дорога вилась лентой среди опаленных солнцем пейзажей. Лишь кое-где редкие акации и терновые кусты перемежались пышными зелеными оазисами. Вокруг было пусто и безлюдно. Джайант Сингх молчал: его внимание поглотила сложная езда по едва различимым дорогам. Элиза понимала, что его молчание – не проявление грубости. Однако мужчину, заполняющего собой столько пространства – и в прямом, и в переносном смысле, – в любом случае трудно игнорировать. Элиза ощущала в нем какую-то дикую необузданность. Из-за этого она чувствовала себя не в своей тарелке. Она неловко попыталась завести разговор, однако его резкие ответы в конце концов вынудили ее сдаться, и Элиза снова предалась раздумьям. Но стоило ей погрузиться в прекрасную грезу о дворцах, садах и качающихся на ветках обезьянах, как Джайант нарушил молчание, именно в тот момент, когда перед мысленным взором Элизы уже почти возникло лицо папы.

– Мое седло было испорчено, – сообщил принц. При звуке его бархатистого голоса с легкой хрипотцой Элиза вздрогнула и спустилась с небес на землю. – Вчера я видел вас на матче поло. Наверняка вам интересно, что произошло.

– Меня очень расстроил этот инцидент. Почему вы думаете, что ваше седло испортили?

– Подпруга лопнула. Я проверял ее накануне, но перед игрой не успел осмотреть седло. Подпруга – самая уязвимая часть сбруи. Надо было все-таки не полениться и еще раз ее проверить.

– Лошадь из-за этого взбрыкнула?

– Нет, конь взбесился из-за шипов акации, которые какой-то недоумок подсунул под седло.

– О боже! Выходит, ваш несчастный случай действительно кто-то подстроил.

Элиза вспомнила о двух индийцах, которые подозрительно себя вели.

– Вы могли погибнуть!

Принц улыбнулся:

– Ну, погибнуть – это вряд ли. Скорее – что-нибудь себе сломать. Но как видите, я цел и невредим. Однако мой конь и впрямь мог убиться, а этого я не прощу. Ну а что касается той бедной женщины…

– Как она?

– По-моему, у нее сотрясение мозга. Могло быть и хуже.

– Возмутительно! В голове не укладывается, что кто-то подстроил нечто подобное нарочно.

Принц Джайант мрачно произнес:

– Глупая ребячливая выходка, и больше ничего. Мой конь красавец, к тому же выносливый, проворный и быстрый. То, что с ним так поступили, выводит меня из себя, к тому же в толпе могла начаться давка – кто знает, чем бы закончилось дело? Те, кто это сделал, позорят поло.

– Как вы намерены поступить?

– Я пожаловался Клиффорду Салтеру и обратился в комитет по проведению матчей, однако виновный неизвестен. Я кое-кого подозреваю, но эта пестрая компания была у нас проездом и уже отправилась дальше.

Элиза не стала рассказывать о двух смеявшихся индийцах. Хотя на матче Джайант пришел в ярость, с тех пор он, видимо, нашел в себе силы отнестись к произошедшему философски.

– Мисс Фрейзер, чем вызван ваш интерес к нам?

– Я просто исполняю свою работу, и вы это прекрасно знаете.

– Странно, что мистер Салтер выбрал никому не известную женщину.

Элиза ощетинилась.

– Я не настолько «никому не известная», как вам кажется.

Повисла пауза. Элиза молча кипела возмущением.

– Дорога займет несколько дней, – сообщил Джайант, беспардонно прервав поток ее мыслей.

– Что же вы меня раньше не предупредили? Я взяла с собой всего один запасной комплект одежды.

– Я тоже.

– Вы что, не моетесь?

Принц рассмеялся:

– Любимый вопрос европейцев! Сегодня мы заночуем под открытым небом, завтра тоже. А мыться тут негде.

– Я не в этом смысле. – Элиза была уверена: принц отлично понял, что она имела в виду. Но сейчас ей было не до того. – Где, вы сказали, мы будем ночевать?

– Здесь, в пустыне. Но не беспокойтесь, вы будете не одна, о вас позаботится служанка. Она едет за нами вместе с остальными слугами.

– А где мы будем спать?

– Все уже подготовлено. Несколько человек выехали вперед, чтобы заранее разбить лагерь. Ярмарка на реке Чандрабхага проводится каждый год в Джалаваре в индуистском месяце картика. В этом штате британское влияние почти не ощущается, поэтому моя мать рассудила, что вам будет интересно там побывать.

– А где вы будете заправлять машину?

Принц убрал одну руку с руля и обвел широким жестом пустыню.

– Сначала здесь, потом там… По всему маршруту устроены «заправки». Все предусмотрено.

– Вы всегда так далеко ездите за верблюдами?

– Проницательный вопрос. Нет, обычно мы покупаем их в Пушкаре или Нагауре.

– Тогда почему сейчас отправились в Джалавар?

– У меня там дело. К тому же во время ярмарки на берегах священной реки Чандрабхага собираются паломники. Полюбуетесь на крепости, дворцы, дикую природу и тихое озеро, возле которого стоит наш летний дворец. Нам его завещал родственник. Там и остановимся. А еще вы, возможно, захотите посетить древний город колоколов.

– Я вам не туристка. Я хочу фотографировать людей, – с раздражением ответила Элиза. – Именно такое задание дал мне вице-король. Никаких любительских снимков. Мы собираем архив для Нью-Дели. Клиффорд сказал, что по фотографиям будут сравнивать жизнь в княжествах с жизнью в Британской Индии.

– Надо думать, не в нашу пользу.

Элиза заняла оборонительную позицию.

– Ошибаетесь. К тому же надеюсь, что мне удастся организовать собственную небольшую выставку. Если, конечно, найду спонсоров.

– Будьте осторожны. Чатур наверняка подумает, что вы шпионка. – Принц рассмеялся. – А может, это правда?

Элиза едва сдерживала возмущение.

– Скажете тоже! И кто такой Чатур?

– Деван[11]11
  Деван – влиятельный правительственный чиновник, министр или управитель.


[Закрыть]. Он руководит всем во дворце.

Элиза промолчала.

– На ярмарке соберутся торговцы из дальних регионов Раджпутаны, Мадхья-Прадеша и Махараштры. Так что на разных людей тоже насмотритесь.

– И познакомлюсь с Индирой?

– Совершенно верно.

– Не хотите рассказать мне о ней?

– Лучше сами все увидите. Кстати, беру обратно свои слова по поводу ваших волос. На солнце они у вас рыжеватые или даже золотистые. У верблюдов таких не бывает.

– Это медовый оттенок, – буркнула себе под нос Элиза, но невольно улыбнулась.

Они проехали мимо нескольких поселений. Хижины теснились вокруг колодцев. Время от времени на пути попадались деревни, где крестьяне выращивали кукурузу, чечевицу и просо. Когда они ехали мимо стад коз, овец и даже верблюдов, которые паслись среди сочной травы, принц снова нарушил молчание.

Он указал на землю за окном машины.

– Там, где растут такие травы – химп[12]12
  Химп (Leptadenia pyrotechnica) – пустынная трава, обладающая высокой засухоустойчивостью.


[Закрыть] или акаро, – глубоко под землей есть запасы воды, иногда они просто огромные. Но они могут скрываться на глубине более трехсот футов.

– Полагаю, бурение слишком дорого обойдется.

Джайант кивнул:

– Некоторые женщины каждый день проходят по несколько миль, чтобы добраться до больших баков и резервуаров с водой. Меня очень беспокоит проблема воды. Мы зависим от сезона дождей, только благодаря муссонам мы наполняем резервуары, но в этом году осадков выпало мало, и в прошлом тоже. Жизнь в этих местах бывает очень суровой. Пустыню нельзя покорить, можно только стараться не нарушать ее гармонию.

– Вода мне понадобится для проявки фотографий.

– Вот это вас и погубит.

Вечером Элиза и принц сидели у костра, скрестив ноги. Их окружали величавые мужчины в ярких тюрбанах с узорами. В воздухе веяло приятной прохладой. Легкий ветерок доносил до них запахи песка и пыли. Они смешивались с ароматами специй вокруг котелка, висевшего над огнем. Элиза удивилась, что эти люди приняли ее в свой круг, но потом сообразила: она ведь с Джайантом. Принц протянул ей высокий стакан молока. В подрагивающем свете огня кожа Джайанта сияла янтарным блеском.

– Это верблюжье молоко, – пояснил принц. – Очень питательное, но быстро скисает, поэтому пить его надо сразу. Из него никогда не делают сыр.

Элиза отпила глоток и согласилась, что молоко и впрямь хорошее.

– Только ни в коем случае не пейте ашу.

– А что это?

Принц рассмеялся:

– Алкогольный напиток, очень крепкий. Мигом будете в отключке. Говорю на основании личного опыта.

Один из мужчин играл на какой-то разновидности барабана, другой тихо звенел молитвенными колокольчиками, дым от костра поднимался к небу, а Элиза, как завороженная, любовалась этой застывшей во времени сценой. Служанка, сидевшая рядом с ней, будет спать в ее шатре, и хотя Элиза слегка нервничала – провести ночь в пустыне среди стольких мужчин! – но угрозы не ощущала.

На следующее утро, после неожиданно холодной ночи, проведенной на одной из двух традиционных плетеных кроватей – чарпой, – установленных в шатре, Элизу разбудило серебристое рассветное сияние и звуки голосов. Она потянулась, собираясь подольше насладиться этим моментом, но ароматы еды оказались слишком соблазнительными. У Элизы сразу разыгрался аппетит, к тому же служанка уже встала. Даже не вспомнив про умывание, Элиза быстро оделась и вышла из палатки. Прошло всего несколько минут, но свет уже изменился. Элизу встретило невообразимо прекрасное утро. На горизонте небо окрасилось насыщенно-розовым, постепенно переходящим в светло-персиковый. Не было ни облачка. Нежный, мягкий свет озарял плоскую равнину, раскинувшуюся на много миль. Элизе казалось, что пустыня тянется бесконечно. Она заметила навес, должно быть установленный пастухом в качестве временного пристанища. В землю были воткнуты шесты, сверху от солнца защищал натянутый брезент. Вокруг толпились десятки коз. Животные грызли жалкие кустики. «Видно, у кочевой жизни есть свои преимущества, но как же, наверное, одиноко бывает вдали от людей», – подумала Элиза.

Она была приятно удивлена, когда принц Джайант встретил ее улыбкой. Его гордое лицо чуть смягчилось. Он показал ей, где состоится завтрак. Но изменилось не только выражение лица Джайанта. Здесь он стал совсем другим, и тут Элиза поняла, что этот человек чувствует себя легко и непринужденно под открытым небом, будто он рожден для вольной жизни. На Джайанте были брюки европейского кроя и свободная темно-зеленая рубашка с расстегнутым воротом. Элиза решила, что чуть позже попросит разрешения сфотографировать принца.