Текст книги "Трансформация"

Я посмотрел на неё. У старушки было сморщенное лицо с потухшими глазами. Затем кивнул и вернулся к книге – им всего не объяснить.

К тому же никто не вливает новое вино в старые мехи.

На этот раз Лея на меня даже не взглянула, была чем-то занята.

Этот день мало чем отличался от другого, и я продолжал наблюдать за всем со своей галёрки. Я следил за тем, как броуновское движение сотрудников постепенно обретает закономерность и упорядоченность в моих глазах. Я выявлял расстановку сил в офисном пространстве и подыскивал оптимальное место в нем для своей скромной персоны.

И уже очень скоро я стал видеть офис в единстве его множества частей.

К середине дня я знал всех ключевых сотрудников поименно, а к вечеру – и всех остальных, учитывая их взаимосвязь друг с другом.

Разумеется, я не делал это сидя на одном месте, я ходил, знакомился, просил об услугах под разными предлогами. Параллельно этому я успевал работать, помогать и слушать лекции через наушник. Я изучал работы по психологии, социологии, генетике и пассионарной теории – в общем, всё, до чего только мог дотянуться мой прожорливый ум.

А уже к пятнице у меня была отточена вся схема действий.

Начинал я свой рабочий день примерно так:

В 8.52 по пути к зданию офиса забираю из киоска четыре стаканчика кофе на подносе в обход очереди. Всё это дело я заказываю и оплачиваю ещё с вечера прошлого дня.

В 8.55 я уже на проходной. Здороваюсь с охранниками на входе (если это четные дни, то сидят Джордж и Мик, если нечетные – Виктор и Пол, они постоянно болтают о футболе), затем пересекаю холл и направляясь к лифтам.

В 8.58 первый стаканчик с кофе без надписи, но с небольшим сердечком, отправляется на стойку к Лее.

– Доброе утро.

Она ничего не отвечает, но на её лице проступает смущенная улыбка, и кокетливый взгляд ещё мгновение провожает меня.

В 9.00 уже в главном офисе, так что технически я не опоздал. Второй стаканчик с надписью «Лучшему кодеру» отправляется на стол второго ряда пухлой даме средних лет по имени Пэм. Каждый раз её круглые щёчки неловко поднимаются и краснеют.

– Спасибо, – говорит она сквозь губы, сложенные гармошкой:

По поводу надписи – это не шутка. Она и вправду один из лучших программистов здесь. Несмотря на её внешность, слабый характер и мягкий темперамент, её мозги просто созданы для программирования. Но вот с самооценкой и уверенностью в себе у неё беда. Приходится поддерживать изо всех сил.

Прохожу мимо ряда тимлида. Ему я просто киваю – по мне так, учитывая всё, это он должен мне носить кофе.

Продолжаю идти к своему месту. По пути с одними здороваюсь, со вторыми жму руки, третьим машу. Все дружелюбно отвечают. Как видите, моё гладко выбритое, улыбчивое лицо вызывает намного больше доверия, чем угрюмая рожа старого меня.

Два последних стаканчика с надписью «Кибер-псам» отправляются на стол к Спайку и моей второй скрипке – парню азиату, Кеннету.

Мне же этот кофе нафиг не сдался, у меня и без него полный порядок.

– Боб, – обращаюсь к толстяку через Спайка, усаживаясь в свое кресло, – тебе в следующий раз. Без обид.

– Как скажешь, – отвечает и показывает мне большой палец.

Я отвечаю ему тем же.

Благодаря тому специфическому взаимодействию, которое я им давал, парни на нашем ряду превратились из разгильдяев и бездельников, сидящих на Камчатке, в передовой отряд.

– Ну что, Кен? У тебя всё идет по плану?..

Даже больше: за считанные дни всё наше крыло из аутсайдеров стало двигателем прогресса, который тащил за собой весь оставшийся офис.

– Спайк, как твои дела?..

И несмотря на то, что об этом никто не подозревал, на самом деле я дирижировал всем этим оркестром. И я говорю не только про наш ряд.

– Отлично. Боб, ты как?..

Я говорю про весь зал. Я знал всех и каждого и прекрасно понимал их взаимосвязь. Знал, кто в чем преуспевает. Кто с кем хорошо общается и может договориться. И это знание позволяло мне отправить какую-нибудь задачу на другой конец офиса и добиться её выполнения через третьих лиц в кратчайшие сроки.

– Проблемы?.. Кинь сюда, гляну по-быстрому…

И вот что удивительно: я заметил, что расположение сотрудников в зале словно выстроено, подчиняясь сложной математической логике – оно было просто идеальным. Таким, как будто кто-то специально рассадил людей именно так, хотя, конечно, никто этим не занимался. И я тоже будто оказался в наиоптимальнейшем месте для себя. У меня было такое ощущение, что оно освободилось ровно в тот момент, когда это было нужно. И, полагаю, это ощущение не обманывало меня…

– Дрейк?

Поднимаю глаза на подходящего к нам тимлида.

– Ну, что сегодня делаем, начальник? – спрашиваю его.

– Это подождёт, – отвечает. – Тебя Администратор вызывает.

– Да ладно? – говорю.

А сам думаю: «Заждался уже. Долго же этот старик терпел».

– Пойдём, – зовёт меня за собой Чед.

– Ну погнали…

* * *

– Проходите, проходите… Ну что, осваиваетесь у нас? – спрашивает старик, когда я подхожу к его стеклянному столу по центру будто бы бескрайнего кабинета.

– Потихоньку, господин Администратор, – улыбаюсь ему.

Он приподнимается и протягивает мне руку. Пожимаю ладонь.

Если что, эт я нарочно такой учтивый. В этот раз на Администраторе уже другой костюм – синий. Впрочем, как и на мне.

– Не затягивай с этим, – советует мне.

Он взглядом указывает на кресло позади меня, и мы синхронно усаживаемся.

– Так как первые впечатления? – продолжает интересоваться.

– Великолепные, – не свожу с него глаз. – Всё высший класс.

Я стараюсь вести себя предельно сдержанно и уважительно, в отличие от прошлой нашей встречи. Делаю вид, что я обычный работник у начальника в кабинете.

– Рад, что вы довольны, – говорит на полном серьёзе. – Признаюсь, немало сил ушло, чтобы вывести организацию на такой уровень.

– Это заметно… – бормочу я.

А сам думаю:

«Да уж, откуда знать небожителю, что творится в его земле обетованной».

Старик качает головой и продолжает внимательно разглядывать меня.

Всё. Кажется, предварительные вопросы закончились, но он никак не переходит к делу.

– Вы что-то хотели, господин Администратор? – спрашиваю его, так и не дождавшись, когда он приступит сам.

– В общем-то да, – выдавливает из себя спустя мгновение и закрывает ручку, которой писал до моего появления. – У меня к вам есть деликатная просьба. И я был бы признателен, если она останется между нами…

А я всё думал, как он перейдёт к этому. Но ничего интересного, к сожалению, он для меня не припас. Прямая банальщина. Хотя это намного лучше, чем полчаса ходить вокруг да около.

– Без проблем, – киваю в ответ.

Старик секунду собирается с мыслями:

– Дело в том, – начинает осторожно, – что я бы хотел воспользоваться вашими способностями слегка за рамками прямых должностных обязанностей.

Затем он снова выдерживает паузу, оценивая мою реакцию и проверяя, заинтригован ли я…

Я же в то мгновение подумал, что Чед, несмотря на свои слаборазвитые мозги, всё же молоток – верно предвидел это. Пока он провожал меня часть пути до кабинета, всё сетовал на мой вопрос «Что тебя парит?».

– Что меня парит? – переспрашивает, шагая вдоль бесчисленных рядов офисных столов. – Меня парит, как бы этот спятивший старик не наломал дров со своими играми в темную…

В двух словах он выразил свои опасения и крайне осторожно попросил меня сообщить, если что-то будет касаться его подразделения или всего отдела.

Я сказал: «Чед, если что коснётся этого, ты узнаешь об этом первым…»

– И каким же конкретно образом вы хотите использовать мои способности? – спрашиваю я, подталкивая Администратора продолжить разговор.

А он, как и в прошлую нашу встречу, пожевал свою тонкую, синеватую полоску губ перед тем, как дать ответ:

– Мне нужна кое-какая информация с почты конкурирующей компании, – заявляет. – Вы бы не могли мне в этом немного помочь?

«Ммм, тестовое задание, – думаю я. – Следовало бы догадаться».

Тем временем вслух переспрашиваю у него, слегка хмурясь:

– Корпоративный взлом?

На его лице ещё на доли секунды задерживается невозмутимость:

– Ну нет, конечно, – он отводит глаза и делает безобидный вид. – Просто заглянуть.

– Просто заглянуть?.. – повторяю за ним, а затем прикидываюсь, будто задумываюсь об этом. – Просто заглянуть не получится…

По правде говоря, большой опыт взаимодействия с людьми за последние пару дней вкупе с моей экстраординарной обучаемостью давали свои плоды. К этой встрече я уже был намного лучше готов и без проблем придерживался задуманного плана. Вкратце он был таков: сожрать всю мелкую наживку, которую мне подкинут, а когда придёт время играть по-крупному, схватить крючок покрепче и утащить незадачливого рыбака на дно. Другим аспектом моего плана было идти ниже радаров – то есть по максимуму замаскировать свои амбиции и заставить Администратора недооценивать меня. Это нужно было для того, чтобы проще было выяснить, что на самом деле он задумал, и понять, что у старика припрятано в рукаве. Слегка пространный, но неплохой план…

Для новичка…

Спустя буквально пару мгновений я всё же отвечаю Администратору:

– Ну да ладно. Если это пойдет компании на пользу. За небольшую плату – никаких проблем. Что-нибудь ещё?

Опираюсь на подлокотники, намереваясь подняться.

Администратор тоже встаёт зеркально мне. Словно не веря собственным ушам и лёгкости успеха, он спрашивает меня:

– Вы согласны? Это хорошо…

В этот раз уже я протягиваю нему ладонь через заваленный пластиковыми бумагами стол.

– Скиньте все данные мне на почту, – говорю ему.

Он пожимает руку:

– А это безопасно?

Я смотрю ему в глаза. Его обвисшие веки утягивают брови вслед за собой.

– Ну вы же не собираетесь в письме уточнять, что мы собираемся кого-то хакнуть, – подшучиваю я.

На его щербатой роже проступает ухмылка.

– Конечно нет… – он отпускает мою ладонь. – Но я всё же предпочту послать её нашей курьерской службой.

Не настаивая, пожимаю плечами и ухожу.

Когда же я почти добираюсь до двери, старик на секунду останавливает меня:

– Дрейк, – оборачиваюсь к нему вполоборота. – Компании очень нужны люди с мозгами.

Он по-прежнему стоит, касаясь вытянутыми пальцами стола.

«Компании? Ага, ну конечно». Впрочем, тут он попал по адресу…

А вечером меня ждала ещё одна бесполезная встреча…

Или не бесполезная… Не знаю…

В общем, этой ерундой (заданием от Администратора) мне было впадлу заниматься, поэтому я отдал его на аутсорс, и уже во второй половине дня отослал старику всё, что было нужно вместе с подробными инструкциями – вдруг не разберётся.

Я немного задержался на работе – делал другие кое-какие мутные дела, – поэтому сразу после офиса отправился в «C&B» – бар неподалёку от нашего клоповника. Мы с приятелем договорились встретиться в 20:15 у входа. Этот приятель – Бадди его зовут – заваливал меня сообщениями с предложением пересечься.

В последние полгода я почти не общался ни с ним, ни с другими приятелями – не видел в этом никакого смысла. Да и желания особого не было. Но после очередного предложения подумал, всё-таки мы с Бадди старые друзья, и согласился.

Решил поглядеть на него своим новым взглядом.

Но, признаться, там не на что было смотреть…

На улице уже темнело.

– Ты откуда такой приодетый?

Кричит на пол-улицы, заметив меня издалека.

– И что у тебя с рожей не так? – щурясь, приглядывается сквозь спускающийся сумрак.

Это он про моё гладко выбритое лицо с дружелюбной улыбкой говорит.

– Здоро́во, Бадди.

Подхожу к нему.

– Здоро́в, – отвечает.

Мы ударяем по рукам и приобнимаемся прямо под разгорающейся розоватым неоном вывеской.

– Ну так что с тобой? – продолжает разглядывать меня в упор с лёгким недоумением.

Тогда я рассказал ему куда, когда и как устроился на работу, а он посмотрел на меня, как на сумасшедшего:

– Ты чё, серьезно? – киваю в ответ. – Не шутишь? – снова киваю. – Совсем спятил?..

Забыл сказать, Бадди такой же, как и я… вернее такой же, каким я был когда-то до инъекций при одном условии – если бы я был бы ещё немножечко тупоголовей. Так же, как и многие другие обитатели социальных низов, он ненавидел государство, всю эту корпоративную систему, да и в целом «несправедливый мир», в котором ему не посчастливилось родиться. Да, да, как в зеркало смотрю. И всё же даже тогда была одна мелочь, которая нас различала. Бадди был сторонником имплантов, несмотря на то, что у него их никогда не было.

– Ладно, – бормочет он с обалдевшим видом. – Пойдём внутрь, после такого мне точно нужно выпить.

– Как скажешь, пойдём…

Он двинулся, я за ним.

Когда мы заходили в бар, нас чуть не снесли с ног две обколотые стероидами бионические громилы, истыканные настолько громоздкими и дешманскими протезами, что они с трудом пролезали в дверной проход.

Бадди хотел залупиться, но я почувствовал его порыв и затушил:

– Спокойней, – говорю ему, придерживая за плечо. – Не заводись.

А он, провожая позвякивающих здоровяков нахмуренным взглядом, бубнит:

– Ахуевшие болванки.

О чем он только думал вообще?

На таких отморозков лучше не нарываться…

Несмотря на то, что было ещё не так поздно, народу в баре уже было полным-полно – пятница, чему тут удивляться. Зал был заполнен типичными представителями гетто и звуками пивной: галдежом, музыкой и звоном кружек. За стойкой все места были заняты, поэтому я поздоровался с Гопом – барменом:

– Здоро́во, Гоп!

Заказал, что нам надо:

– Что ты будешь, Бадди?!

А потом спросил у бармена:

– Разве сегодня твоя смена?! – перекрикиваю гудение толпы. – Дейв снова слёг?!

Бадди же всё это время поглядывал на меня, как на инопланетянина:

– Ага! – отвечает Гоп, подвигая мне две влажных и холодных кружки пива, от которых на деревянной стойке остаются влажные следы. – У него снова мигрень!

Это всё из-за хреновых имплантов, вживленных в башку.

– Понятно, – бормочу я.

После мы с Бадди усаживаемся за свободный столик неподалеку, возле окна, прямо под неоновой надписью снаружи, отчего все буквы на ней читаются зеркально.

Устроившись на довольно жестком диване и пригубив пивка, Бадди косо взглянул на меня исподлобья. Он спрашивает меня:

– Ну так расскажи, – растирает по легкой небритости пенку. – Что тебя клюнуло устроиться на работу?

Признаться, я даже задумался немного. Конечно, я полагал, что ему многое будет сложновато объяснить, но до конца осознал это только оказавшись перед ним и заглянув в глаза:

– Как бы тебе объяснить всё подоступней, Бадди. Просто иногда приходит время двигаться вперёд, понимаешь?..

Но он толком даже не дает мне договорить и продолжает гнуть свое:

– И что теперь, ты до конца жизни собираешься вкалывать клерком на эту долбанную корпорацию?

Он даже краснеет слегка, не ожидал, небось, такой «подставы» от друга.

– Думаю, нет.

На его лице вырисовывается злобная, снисходительная ухмылка:

– А, ты надеешься выбиться в начальники?

Я мотаю головой:

– Не совсем так, но да. Я не планирую задерживаться внизу.

Бадд делает паузу, разглядывая меня. Потом на секунду поджимает губы и продолжает:

– Скажи, ты серьезно хочешь стать частью этих тварей, которые развязывают войны, подкупают политиков и держат население в нищете?

Всё смотрит на меня исподлобья своими маленькими глазами с большими темными синяками. Я же, дав ему секунду подостыть, делаю попытку образумить:

– Бадди, ты на всё смотришь очень плоско и в одном цвете. Это всего лишь реализация возможностей…

Он чуть не подавился пивом:

– Возможностей!? Каких ещё возможностей? Помогать им во всём этом дерьме?

Я спокойно отхлебываю из кружки:

– Конечно нет. Наоборот – возможность попытаться это всё исправить. Просто попробуй понять: войны как происходили, так и будут происходить, продажные политики никуда не денутся, а нищета сама собой не исчезнет. И пока ты сидишь на одном месте, невозможно что-либо изменить.

Бадди присматривается ко мне ещё пристальнее:

– А с чего ты взял, что именно ты сможешь хоть что-то изменить?

– Ни с чего, – отвечаю. – Просто знаю.

Он натужно выдыхает, словно говоря: «Во долбоёб…».

Затем отводит глаза.

Я же продолжаю смотреть на него, ощущая странную тянущую пустоту внутри. Это чувство активно росло во мне последние дни и в тот момент уже подбиралось к критической точке. Но я полагал, это всё из-за того, что именно с ним я впервые потерпел полное фиаско. Я смотрел на себя его глазами и понимал, что у него нет никакого желания даже попробовать меня понять.

Признаться, в тот момент я ещё не подозревал, что эти образы в их головах настолько въедливые, что не позволяют им увидеть настоящих людей за ними. И так выходит, чем больше им кажется, что они знают тебя, тем меньше они видят тебя настоящего. Вот и Бадди – он видел своими глазами только тень старого меня и ничего больше.

Но, взяв небольшую паузу и сделав пару глотков холодного пива, я делаю ещё попытку наладить с ним контакт:

– Ну а ты как? – снова добродушно улыбаюсь ему, как обычно в последнее время.

– Всё ещё не накопил на экзокортекс?

Бадди поднимает взгляд и смотрит на меня пару мгновений:

– Ты пугаешь меня, – говорит. – С таким выражением лица выглядишь, как полоумный.

От этого улыбка на моем лице становится лишь сильней:

– Извини, – отвечаю. – Ну так что?

Бадди мотает головой:

– Ещё нет. Дела месяц от месяца приносят всё меньше бабок, – подносит стакан к губам. И перед тем, как выпить, произносит: – Даже не понимаю, что дальше делать…

Вижу, как золотистая жидкость отправляется ему в глотку рывками. Если что Бадди у нас – Стиллер. Так сегодня называют воров персональных данных. Карточки, отпечатки пальцев, биометрические данные. Он крадет их с целью перепродажи, тем самым зарабатывая себе на жизнь. Но в этих сферах, если ты не готов постоянно меняться, то рискуешь остаться за бортом. А Бадд как раз из тех, кто предпочитает болтать и фантазировать вместо того, чтобы что-то делать

– И ты всё ещё считаешь, что экзокортекс тебе чем-нибудь поможет? – спрашиваю его.

А ещё Бадди из тех, кто относится к вживлению, как к волшебной пилюле, которая в мгновение ока способна решить все его проблемы. Это беспрецедентная черта атеистического человечества – оно дошло до отрицания Бога, но по-прежнему верит в пустопорожние чудеса.

– Ну конечно, – отвечает. – А куда сегодня без этих приблуд? Ты, кстати, слышал, что на днях выходит новая модель MemoryNeuron…

Он говорит о чипе, который вживляется в гиппокамп, и часть данных, поступающих в него, копируется на внутричерепной носитель.

– …вот прикинь, если у тебя в башке было бы триста терабайт дополнительной памяти, и ты бы мог запоминать всё в мельчайших подробностях. Представь, какого это?

Как раз я что-то подобное и могу себе представить.

Вот только проблема в том, что мозг человека с таким чипом со временем адаптируется под устройство и в конце концов перестаёт вообще что-либо запоминать.

– Бадди, – говорю ему. – А ты не подумывал как-нибудь купить себе костыли?

– Не понял, – хмурит брови. – Зачем мне это?

– Согласен, – киваю ему, – незачем. Тогда объясни, зачем тебе вспомогательное устройство для мозгов?

Он с разочарованным вздохом откидывается на спинку дивана:

– Снова ты за старое. Дрейк, кажется, ты совсем отстал от жизни. Этим пользуются уже абсолютно все! – Бадди снова наваливается на стол и начинает загибать передо мной пальцы: – Силон Каск, Альберт Старк, Айзек Кларк, Орландо Хасли и Кейв Джонсон, наконец – все они добились серьезных результатов, используя импланты…

– Все они, – продолжаю, как только он заканчивает, – добились результатов ещё до того, как всунули электроды себе в мозг.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что, если интеллект и принципы твоего мышления – говно, то ни один имплант тебе не поможет.

Бадди тупо уставился на меня с немного растерянным видом:

– Так, а мышление тут причём? – спрашивает.

– При том, что это главное, приятель. Сколько не было бы у тебя дополнительной памяти в черепе, хоть целый вагон, это никак не влияет на то, как твой мозг обрабатывает и взаимодействует с информацией. И этим процессам никакой экзокортекс не поможет.

Конечно, кроме чудо-инъекции, но это мой секрет.

– К тому же, если бы ты был чуть повнимательней, – продолжаю, – то уже давно заметил бы огромное количество исследований, доказывающих, что длительное использование MemoryNeuron может приводить к деградации нервной ткани.

Круглые глаза Бадди продолжают смотреть на меня и только изредка моргают. Кажется, я его поймал. Видно по лицу – в башке начинаются бурления.

– Так что тебе давно пора перестать надеяться на эту ерунду и начать рассчитывать на собственные силы…

Бадд, кажется, прям завис.

Я смотрю на него ещё секунду, а потом замечаю боковым зрением, что неподалёку от нас освободилось два места за стойкой.

– Бадди, – спрашиваю его, – хочешь пересесть? – и, не отрывая от него глаз, указываю движением головы в сторону двух барных стульев.

Он отвёл от меня взгляд и глянул на них:

– Ну пойдём, если хочешь…

Как только мы уселись, к нам подошёл Гоп и поинтересовался:

– Обновить?

Мы одновременно ответили:

= Пожалуй…

Затем синхронно допили остатки пива, и бармен забрал у нас пустые кружки. А чуть погодя Бадди снова начал:

– Ну а как же…

Он стал перечислять имена людей, которые пользовались и в той или иной степени продвигали технологию имплантов.

– Пойми, – останавливаю его. – Ты можешь назвать сколько угодно имён и подтягивать сколько угодно фактов, но суть дела останется одна – все эти люди были способны на многое не только благодаря вживлению. Улавливаешь?

Бадд снова ненадолго задумался, уставившись взглядом в стойку.

– Наверно, – пробормотал он.

Но через некоторое время поднял глаза на мерцающий телевизор над баром. По нему шли бои: две здоровенные полиметаллические громилы в защите, как для американского футбола, выбивали друг из друга дерьмо.

– Да уж, – продолжает бормотать, – я смотрел недавно старые записи, где ещё обычные люди дрались, – поясняет мне, – так там хотя б чувство опасности было. А здесь всё как видеоигре…

Гоп возвращает нам наполненные кружки с пивом.

= Спасибо, – говорим в один голос.

А после я отвечаю:

– Это точно. Сейчас всё становится больше похоже на видеоигру. За исключением самих видеоигр – они все больше походят на реальную жизнь.

– Уууу… – морщится Бадди – на экране старого телевизора один здоровяк наглухо вырубил другого. – Вот это жесть… – Но вскоре он запивает это пивом, а после предлагает: – Кстати, может зарубимся во что-нибудь, как в старые-добрые?

– Нет, дружище, – беру в руку кружку. – К сожалению, эти времена остались позади.

Делаю пару глотков.

– Жаль… – бормочет Бадд.

И пока я пью, он удрученно наваливается на стойку.

Разумеется, я замечаю это и, грохнув кружку о дерево, пытаюсь выяснить причину. Первое же, что мне приходит на ум:

– Кстати, а как твоя девушка поживает? – спрашиваю. – Тали, верно? Вы всё ещё вместе?

Но он поднимает на меня глаза, как у печального бульдога:

– Не, мы расстались давно, – пробормотал он и вздохнул.

– Понятно, – проговорил себе под нос, и теперь уже он делает большой глоток из кружки.

Бедный одинокий Бадди.

– А парни как? – продолжаю расспрашивать его.

– Парни? Да нормально вроде, – отвечает. – Вот только они совсем перестали выбираться из домов – никак не вытянуть. Вижу их раз в полгода. Впрочем, как тебя…

Да, кажись он переживает не лучшие времена.

Бадди принимается крутить кружку на стойке, но вдруг останавливается и возвращается ко мне:

– Слушай, и всё-таки объясни по-нормальному, с чего ты так внезапно решил всё поменять и устроился в эту долбанную корпорацию?

– Я же тебе сказал, – отвечаю ему, – просто понял, что мне нужно двигаться вперёд, искать новые возможности. К тому же, – задумываюсь на секунду, – меня что-то тянет туда… Понимаешь?

Бадди поглядел на меня ещё чуток, почесал репу, а потом вернулся к пиву и пробормотал:

– Да уж. Хотя, наверно, что-то подобное стоило от тебя ожидать.

Мне становится интересно:

– И почему же?

Жмет плечами:

– Ты всегда был немного странный. Вечно себе на уме…

А после его слов по залу неожиданно стала расползаться тишина. Гул умолк, звяканье кружек прекратилось, и только музыка, доносящаяся из другой части бара, никак не замолкала. Но Бадди не сразу обратил внимание на это: сперва хлебнул пива, а когда понял, что что-то не так, стал озираться по сторонам и заметил, что все, даже самые пьяные рожи вокруг нас подняли глаза к телеэкрану. В том числе и я уже как некоторое время смотрел на него и лишь краем глаза наблюдал за Баддом.

После боёв по немому ящику начались новости, и, спустя парочку никому не интересных сюжетов, стали показывать материалы, касающиеся проекта «Ковчег». Посетители бара один за другим замолкли и стали молча читать бегущую строку в нижней части экрана, но, обратив внимание на всеобщую заинтересованность, Гоп нашёл пульт и добавил звука:

«…а уже сегодня самый масштабный космический проект за всю историю человечества находится на завершающем этапе. Пять тысяч космических путешественников ждут возможности выйти на орбиту, чтобы уже там, миновав транзиторную стыковку со станцией „Мир-3.0“, перейти на самое большое космическое судно, которое только видела планета…»

Параллельно рассказу на экране проплывают фотографии, а также чертежи этой громадины – первого межгалактического корабля «Ковчег».

После них появляется репортерша, одетая в полный изолирующий костюм, похожий на костюм химзащиты, а рядом с ней стоит довольно молодой мужчина в погонах на белом костюме с маркировками корабля. Она говорит:

«Мы находимся на территории центра подготовки. Рядом со мной один из капитанов корабля Морган Чой. Капитан, – обращается к нему, – расскажите, как проходят завершающие этапы подготовки экипажа».

И суёт микрофон ему под нос.

А он, глядя куда-то перед собой, отрешенно отвечает:

«Всё идет хорошо. Все участники грядущего полета проходят адаптацию к космическим условиям и полномасштабные учения в условиях полного карантина».

Как только он заканчивает, девушка тут же спрашивает его:

«Нашей аудитории очень интересно, вы бы не могли поподробней рассказать о причинах, побудивших вас на такой отчаянный шаг».

«Причины? – задумчиво переспрашивает он. И, продолжая думать о своём, через некоторое время отвечает заготовленным ответом, который, видимо, ему выдало начальство специально для репортеров, – Это очень ответственная миссия, и кто может с ней справиться, если не мы».

Но репортерша остается недовольна ответом:

«Я спрашиваю о причинах подтолкнувших именно вас решиться на такое», – настаивает она.

Молодой капитан всё больше погружается в себя, но параллельно рассказывает историю, которая, судя по всему, должна была вдохновлять:

«Когда мне в детстве рассказали о Сигнале, я с тех самых пор мечтал отправиться к нему…»

«И вас не пугает ни срок, ни план полёта?»

Капитан впервые поднимает пустой, но спокойный взгляд на девушку в изолирующем костюме:

«Нет, – отвечает. – Я верю, это наша судьба…»

После его слов видеоряд меняется, и диктор продолжает рассказывать о проекте «Ковчег». На экране появляются закрытые тренировочные зоны, где космонавты, оставаясь в карантине, готовятся к полету. Они не подозревают, что их снимают, поэтому в отличие от официальных снимков, где они сияют широченными улыбками, здесь на их лицах отражается глубокая задумчивость и печаль. По ним видно, что в глубине их снедает нечеловеческая тоска…

– Вот чокнутые сектанты… – подаёт голос Бадди, по-прежнему не отрывая взгляда от экрана. – Сказать честно, я даже не могу вообразить эту цифру, сколько им лететь дотуда… – Он поворачивается ко мне: – А ты что обо всём этом думаешь?

Я сначала взглянул на него, потом снова поднял глаза к экрану. На нём было изображено «Квинтет Стефана» – скопление галактик, на одну из которых (двойную галактику) указывала красная стрелка.

Отвечаю ему:

– Думаю, людям, страдающим от одиночества на Земле, бессмысленно искать спасения от него на пути к звёздам…

Но я не успеваю закончить, как Бадди продолжает своё, даже не вникая в мои слова:

– А я думаю, это безумие какое-то. Неужели они реально решили отправиться туда? А вдруг это всё чья-то дурацкая выдумка, и они просто полетят в никуда? – Он замолкает ненадолго. – Мне это напоминает корабли безумных, на которые сгоняли сумасшедших в средние века, и потом отправляли в океан. Вот только эти психи, – показывает на экран, – кажется, добровольно хотят забраться на борт…

Я с опустошением уставился на Бадда.

Только сейчас до меня дошло, что он, испытывая похожие ощущения, что и они, на самом деле даже не подозревает об этом.

А ещё я вдруг понял, что за тянущее ощущение накатывало на меня последнее время. Я был так увлечён своими открытиями и наблюдениями за другими людьми, что совсем упустил одну простую вещь – я видел, чувствовал, касался, читал их, понимал, но вот никто из них, ни одна живая душа на планете не была способна увидеть меня…

К тому моменту я уже немало знал об одиночестве, но настолько интенсивного ощущения я ещё не испытывал никогда. Я понял, что все эти «слепые от рождения» живут каждый в своём маленьком персональном мирке, и у них даже нет никакого желания выбираться оттуда. От этого осознания у меня как по щелчку испарилась иллюзия, что хоть кто-то из них когда-нибудь будет способен меня понять…

Да, должно быть, очень одиноко быть самым умным созданием на Земле… Людям повезло, у них хотя бы есть люди, но вот у совершенных существ…

У совершенных существ – нет никого…

Но для справедливости стоит отметить, что я немного ошибался – разумеется, других я видел намного лучше, чем они меня, но только спустя немало времени, когда объём моей нервной ткани станет достаточно большим, чтобы полностью симулировать другой человеческий мозг в себе, я стал способен более-менее полно представлять себе других. И даже при всем при этом мои способности всегда имели ограничения…

А ещё – я ошибался: по-настоящему ни одиночества, ни тоски никогда не существовало. Это иллюзия, как и весь остальной перечень обманчивых чувств…

– Ладно, Бадди, наверно, я пойду…

А на улице меня ждала холодная влажная ночь и густой пар, валящий из канализаций…