Текст книги "Наша песня"

– Я знаю. Я это вижу. Может быть, я увидела это даже раньше, чем ты сам все понял.

Его улыбка стала немного натянутой.

– Она боится тебя, понимаешь? Она хочет казаться крутой, но за этой внешностью кроется страх. Она боится, что у меня до сих пор остались чувства к тебе.

Вот оно, началось. В этот момент вопрос «А они остались?» сам собой рвался наружу. Но я не собиралась задавать его. Я не могла и не хотела это делать.

– Может быть, тебе покажется диким, если я попрошу тебя присматривать за ней, если… если со мной что-то случится?

– Да, пожалуй. – Я была немало удивлена тем, что он попросит меня о таком. – Я уверена, что для этого у вас обоих есть родственники и друзья. Думаю, я стала бы последним человеком на свете, к которому Шарлотта захотела бы обратиться за помощью.

– Родственники у нее такие же приветливые и радушные, как мои собственные, – объяснил Дэвид. – Единственный человек, с которым она общается, – мой брат, но теперь он живет в Австралии. Что касается друзей, то… давай скажем так: у нас полным-полно знакомых.

Я не испытывала симпатию к Шарлотте и потому не знала, как реагировать на его просьбу. К тому же ее ситуация серьезно отличалась от моей собственной. Вместо ответа я просто сменила тему разговора.

– Кроме того, ты же скоро отсюда уйдешь, верно? Шарлотта сказала, что тебе предстоит операция.

В глазах Дэвида промелькнуло нечто такое, что сразу же насторожило меня. Пару секунд я не могла определить, что это было, но оно сильно напоминало поражение.

– Возможно. Этого никто не знает. Ничего еще не известно. Нам остается только ждать. – Он встретил мой взгляд, и на этот раз я не отвернулась. – Как забавно получается. Я-то всегда думал, что это именно ты разбила мне сердце, а получается, что я сам немало сделал для того, чтобы все так и вышло.

– Простите, миссис Уильямс, я собираюсь попросить вас… – Медсестра, та самая, которая ухаживала за Джо этой ночью, смутилась и замолчала, войдя в палату и увидев, что я держу за руку единственного другого пациента в их отделении. Того самого, который не был моим мужем.

– Ой, простите, – растерянно произнесла она, глядя на наши руки, а потом перевела взгляд в коридор, туда, где находилась палата Джо. Она так смутилась, обнаружив у кровати Дэвида совсем не ту женщину, которую ожидала увидеть, что все последовавшие слова были адресованы уже планшету, который она держала в руках. – Доктор Биердсуорт велел нам подготовить мистера Уильямса к дальнейшим процедурам, поэтому, боюсь, мне придется попросить вас сейчас попрощаться и выйти отсюда. – Она попятилась к двери, все еще не понимая, что происходит.

Дэвид улыбнулся.

– Могу поспорить, она сейчас со всех ног летит по коридору, чтобы посмотреть, не сидит ли Шарлотта рядом с Джо и не держит ли его за руку.

Мне хотелось рассмеяться, а еще больше расплакаться. Может быть, оттого, что сестра велела мне попрощаться с Дэвидом. Возможно, от мысли, что мы с ним уже попрощались много лет назад.

– Выздоравливай, – сказала я, вставая и сжимая его ладонь в последний раз, а потом опуская ее на матрас.

– Я попробую, – убедительно произнес Дэвид.

– Не умирай. – Я попыталась заставить его улыбнуться, прибегнув к черному юмору, но тут же все испортила, потому что голос у меня прозвучал так, будто я вот-вот разрыдаюсь.

– Я буду делать все возможное. чтобы этого не произошло, – обещал он. – А ты позаботься о Шарлотте, – снова попросил он, когда я уже выходила в коридор.

Я обернулась в последний раз и тихо ответила его же словами:

– Я попробую.

Телефон завибрировал у меня в кармане, когда я уже шагала по коридору. Заглянув через стекло в палату Джо, я увидела, что его родители все еще сидели с ним, поэтому достала телефон и направилась к лестнице, чтобы там поговорить. На экране высветилось слово «Дом».

– Джейк, милый, это ты? – спросила я испуганно, поскольку, взглянув на настенные часы, увидела, что было всего лишь начало седьмого утра. Элис не стала бы звонить так рано, если только не случилось чего-то непредвиденного. А вот Джейк мог.

– Нет, Элли, это мама, – спокойно и уверенно ответила моя мать.

Ее присутствие в нашем доме в столь ранний час смутило меня. Ну, разве что Элис срочно ее вызвала ввиду необходимости.

– Как там Джейк? С ним все в порядке? У вас ничего не случилось?

– Все хорошо, – умиротворяюще произнесла мама, и ее ровный, такой родной голос чуть не расколол меня пополам, чего я так боялась всю ночь.

Я и не сознавала до этого момента, как мне ее не хватало, как сильно она была мне нужна.

– Я не могла заснуть. Ну, и не только я, твой отец тоже, – добавила она, и я обратила внимание на то, что ее слова прозвучали как-то хрипло. – В конце концов мы отчаялись заснуть, а потому просто сели в машину и приехали к тебе. Я отправила твою милую соседку домой, чтобы она выспалась. Несчастная женщина провела всю ночь, сидя на стуле возле комнаты Джейка на тот случай, если он вдруг проснется и она ему понадобится.

Это было так похоже на Элис, что мои губы тут же изогнулись в благодарной улыбке.

– Ну, а теперь рассказывай, дорогая. Какие новости у Джо?

– Никаких, – грустно отозвалась я. – Никаких изменений до сих пор нет.

– Господи, – выдохнула мама, поднимая во мне тревогу одним только своим замечанием. Внезапно она перестала быть матерью на другом конце телефонной линии и снова стала опытной медсестрой, которая много лет проработала в отделении интенсивной терапии.

– Это очень плохо, да? – взволнованно спросила я. – Они не делятся со мной никакой информацией. Они только продолжают чего-то ждать и говорят, что требуется время. Но они же явно мне что-то недоговаривают, вот только что? Мам, ты сама должна мне все сказать.

– Элли, успокойся. Врачи тебе скажут намного больше, чем я. Мне ведь вообще ничего не известно о состоянии Джо, а в реанимации я не работала уже много лет. Только не впадай сейчас в панику.

Этот добрый совет опоздал часов на двенадцать.

– Джейк еще не проснулся? Как он там? Он спрашивал про Джо? Как ты считаешь, что мы должны ему сказать? Вы могли бы с папой остаться там сегодня, потому что сегодня, как мне кажется, ему лучше в школу не ходить? – Слова так и вылетали у меня изо рта, как валуны при камнепаде. Если даже я сама слышала напряжение и тревогу в своем голосе, то мама и подавно.

– Элли, вдохни поглубже и успокойся.

Я попыталась последовать ее инструкции, вот только слишком долго сдерживалась. Мой страх напоминал лошадь, которую держали на привязи, и теперь, освободившись, она совсем не собиралась снова дать надеть на себя узду.

– С Джейком все в порядке. Он сейчас с твоим отцом, они готовят тосты перед поездкой.

– Поездкой? А куда вы отправляетесь?

– Мы поедем в больницу. Джейк очень волнуется, и ему нужно увидеть отца. И тебя тоже.

– Ой, мам, по-моему, это не очень здорово придумано. Не думаю, что маленьким детям тут разрешают навещать родителей прямо в палатах. К тому же, если Джейк увидит Джо в таком виде, он испугается.

– Элли, – снова спокойно начала моя мама, – он уже напуган. Ужасно напуган, если точнее. Он умный мальчик и сейчас дал волю фантазии. Каким бы пугающим тебе это ни показалось, очень важно, чтобы он все увидел своими глазами. Это поможет ему все правильно понять.

Неожиданно я подумала, что снова разговариваю не с любящей бабушкой, а с медсестрой-профессионалом.

– Но ему всего лишь семь лет. А вдруг это окажется для него слишком тяжелым испытанием? Как он справится? Джо лежит в коме, он подсоединен к огромному количеству аппаратов. Он даже дышать самостоятельно пока еще не может.

Удивительно, что она вообще разобрала мои последние слова, потому что они плавно перешли в уже не сдерживаемые всхлипывания.

– Вот именно поэтому он и должен быть там, да и все мы тоже. Ради Джейка, ради тебя и ради Джо. А о правилах посещения больных даже не беспокойся. В подобных особых случаях очень важно разрешить ребенку увидеть отца, если к тому же он сам этого хочет.

Трудно сказать, что напугало меня больше: настойчивое требование матери, чтобы вся семья объединилась, или то, что она определила своего любимого зятя как «особый случай». Потребность защищать своего ребенка от всего, что может причинить ему вред, заложена в каждой матери. А когда одной защиты становится недостаточно, задачей матери становится подготовить его к самому плохому возможному исходу. Я делала именно это. И, как сейчас поняла, моя мама тоже.

– Когда вы приедете?

Я встретила Фрэнка в дверях отделения. Он вытирал глаза тыльной стороной ладони и даже не заметил, что я делаю то же самое по пути в палату Джо.

– Я собираюсь принести нам чая, – хриплым голосом объяснил Фрэнк. – Сестра сказала, что я могу воспользоваться столовой для персонала.

Я кивнула, сознавая, что сейчас ему обязательно нужно было хоть чем-то заняться.

– Нам всем сейчас не помешает выпить по чашечке горячего чая. – Как бы мне ни хотелось поверить в целительные силы чая, я понимала, что сейчас только одно могло заставить меня почувствовать себя лучше. И это, конечно, был не чай.

Фрэнк кивнул, словно в подтверждение моих слов.

– Да, хорошо, тогда я возьму три чашки.

Я отошла от него на пару шагов, остановилась и сказала:

– А вообще-то, Фрэнк, вы не могли бы взять четыре?

Кэй взглянула на меня с грустной улыбкой, когда я проскользнула в палату.

– Как вы тут? Держитесь? – спросила я, нежно сжимая ей плечо.

Мать Джо устало пожала плечами, ее хрупкие кости словно изогнулись под моей ладонью. Она пристально смотрела на сына, когда отвечала мне:

– Даже не знаю, Элли. Наверное, лучше, чем Фрэнк. Он плохо справляется. Он сам как Джо, ему постоянно надо что-то делать, кому-то помогать. Ему особенно тяжело просто сидеть и ждать.

– Я только что разговаривала со своими родителями. Они уже едут сюда вместе с Джейком.

После этих слов бабушка моего сына повернулась ко мне, ее взгляд переполняла любовь.

– Это хорошо. Хорошо и для Джейка, и для всех нас.

Я вздохнула и подошла к кровати с другой стороны, потом нагнулась, чтобы поцеловать Джо в щеку. Она показалась мне немного теплее, чем ночью. Это был ободряющий знак, ведь правда? Может быть, это было первым указанием на улучшение, которого так ждали врачи?

– Ты слышал, Джо? Джейки уже едет сюда. Ты же не хочешь оставаться спящим, когда он придет, верно? Просыпайся, дорогой. Пожалуйста, просыпайся.

– Может быть, когда он услышит его… – Голос Кэй прозвучал так, будто она с трудом заставляла себя поверить в свои собственные слова.

Я протянула руку через кровать и сжала ее ладонь.

– Он сделает все для своего мальчика. Если в этом мире и есть кто-то, способный достучаться до него, так это Джейк.

Шарлотта

Я с благодарностью приняла чай, который она передала мне. Что касается новостей… они были приняты не слишком радостно.

– Сюда? Ты считаешь, это правильное решение? Для него, я имею в виду.

Элли ощетинилась почти физически, как возмущенный дикобраз, и я вряд ли могла винить ее за это. В конце концов, что мне было известно о детях? Ничего. Ровным счетом ничего.

– Я думаю, как мать я имею право решать, что для него лучше.

Я прикусила губу, чтобы не выдать ответ, который мог бы разнести вдребезги наше перемирие. Я наверняка не сдержалась бы и подвергла сомнению ее способность решать, что следует говорить, а что лучше оставить в тайне.

– Ему нужно увидеть Джо, – добавила она, негромко, но решительно поставив ударение на имени. Элли никогда не отличалась хитростью. – Не волнуйся, – продолжала она. – У меня нет ни малейшего намерения показывать его Дэвиду или даже говорить о том, что мальчик здесь.

Я кивнула. Я не собиралась начинать спор, но все равно волновалась. И все потому, что Джейк наверняка в жизни выглядел так же, как на фотографии, которую я видела, и очень походил на Дэвида. И если Элли тешила себя мыслью, что ей удастся скрыть, кто настоящий отец ее сына, она ошибалась. Хотя, как мне показалось, она даже не задумывалась об этом.

– Ну, мне просто показалось, что ты должна об этом знать, вот и все.

– Спасибо, что сказала.

Я подождала, пока она дойдет до двери, и только тогда осмелилась задать ей тот самый вопрос, который жег меня, как кислота, с того самого момента, когда она зашла в палату к моему мужу.

– А как у вас все прошло? Я имею в виду с Дэвидом? Все в порядке?

Она медленно повернулась и долго молча смотрела на меня, как будто проговаривала про себя всю их встречу. Между бровями у нее появилась складочка, когда она припомнила что-то, и я умирала от желания узнать, что же он ей сказал, хотя спросить об этом напрямую боялась. Сказал ли он ей, какие чувства испытывает к ней сейчас? Как он относился к ней всегда? Я оглядела комнату для посетителей в неясном утреннем свете. Да уж, подходящее место, чтобы узнать, что ты была всего лишь «еще одной женщиной» для своего собственного мужа.

– Все в порядке. И с ним все в порядке… ну, не в смысле физически. А вот операция, которая ему так необходима. Она очень серьезная?

Не было смысла врать ей. Она с такой же легкостью могла бы подслушать разговор медиков и все узнать сама.

– Да. Очень.

Элли была просто шокирована, и тогда я поняла, что Дэвид, скорее всего, приуменьшил опасность своей болезни. Он берег ее? Возможно. Старые привычки забывать труднее всего.

Глава 12

Элли

От него исходил аромат арахисового масла и тостов. И еще пахло просто маленьким мальчиком. Я глубоко и жадно вдыхала этот запах, поглощая его, как наркоманка.

– Мам, ты меня раздавишь, – пожаловался он.

Я нехотя разжала объятия и отпустила его, потом присела на корточки, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

– Прости, дорогой. Я просто очень рада тебя видеть, вот и все.

Он улыбнулся в ответ, потом что-то вспомнил, и его улыбка погасла:

– Когда бабушка сказала, что мы с дедушкой должны ждать вот тут, я подумал, что ты, может быть, спустишься к нам вместе с папой?

На улице дул сильный колючий ветер, и хотя метель стихла, все же оставаться на детской игровой площадке было слишком холодно. Правда, когда мама предложила мне встретить Джейка вот здесь, а не в больнице, ради него же самого, я даже не стала с ней спорить.

– Я еще подумал, что это для меня сюрприз, ну, что папе стало намного лучше.

Я медленно и тяжело выдохнула, заглядывая в глаза отцу, который стоял за внуком, словно ища у того защиты. Так с чего я начала? Как подготовить ребенка к чему-то подобному? Все было бы неправильно. И я сама не была к этому подготовлена.

– Знаешь, милый, папочка до сих пор чувствует себя неважно. – Мой собственный папа в этот момент взглянул на меня, и сочувствие, отразившееся на его лице, чуть не заставило меня разрыдаться, хоть я и держалась изо всех сил. – Он все еще… он еще спит.

– До сих пор? – закричал мой семилетний малыш, будто обращаясь к пустой игровой площадке. – Но ведь уже светло, и вообще. Он же всегда встает первым, когда все еще спят. Он что, спит со вчерашнего дня?

Я кивнула и увидела, как понимание происходящего искорками засветилось в его глазах. Несмотря на свой возраст, Джейк почувствовал, что все, сказанное мною, чересчур уж странно и никак не может считаться нормальным и само собой разумеющимся.

– Да, именно так. Понимаешь, вчера он совершил очень смелый поступок – помог маленькому мальчику, когда тот оказался в беде. Но это навредило ему, потому что в результате он очутился в очень холодной воде. И вот поэтому его тело погрузилось в глубокий, очень глубокий сон.

– Но это же может пройти? – подсказал мне Джейк, выдвигая такое решение проблемы, которое, по его детскому мнению, было в данной ситуации единственно возможным.

Я молчала, и пауза стала чуть длиннее допустимой. Не думаю, что Джейк обратил на это внимание, зато от папы это ускользнуть не могло, и он сразу вмешался:

– Все верно, мой друг. Ты все понимаешь правильно.

Я отвернулась, искренне надеясь, что эти пронзительные голубые глаза не успели прочесть все то, что я скрывала внутри себя. Я сосредоточилась на созерцании высокой, запорошенной снегом ледяной горки, причем смотрела на нее настолько пристально, что на глазах у меня выступили слезы. По крайней мере, я надеялась, что Джейк именно так их объяснит.

Наконец я попыталась успокоить дыхание и встала с корточек, одновременно взяв в ладони руки Джейка в теплых варежках.

– Бабушка объяснила тебе, что в комнате у папы полным-полно всяких аппаратов?

Джейк нетерпеливо кивнул. Ему – в первый и единственный раз за всю его недолгую жизнь – хотелось поскорее уйти с игровой площадки.

– Я уже все это знаю, мамочка. Бабушка говорит, что он похож на астронавта в космическом корабле. Как будто бы он собрался в космос и улетает в другую галактику.

Я мысленно поблагодарила маму за ее уникальную способность объяснить ребенку, что такое палата в реанимационном отделении. И еще успела сказать спасибо создателям фильма «Звездные войны» за то, что они вообще сделали это возможным.

Больше говорить было нечего. Никакая подготовка не могла облегчить то, что должно было произойти.

– Ну, тогда пойдем и посмотрим на папу, да?

Джейк радостно закивал, нетерпеливо прыгая с ноги на ногу, пока мы стояли на перекрестке в ожидании зеленого света, чтобы можно было вернуться в больницу через главные ворота.

Когда мы добрались до этажа, где лежал Джо, я поняла, что меня опять ждет что-то новое. Начать хотя бы с того, что его родители и моя мама уже не находились рядом с ним, а ждали нас в коридоре. Два врача в это время осматривали Джо и о чем-то переговаривались, но по их бесстрастным лицам решительно ничего нельзя было понять. Они убрали пластырь у Джо с глаз, а вместо этого поочередно осторожно приподнимали ему веки и светили фонариком прямо в глаза. Потом к ним обратилась медсестра, они оба повернулись и через стекло увидели Джейка. Правда, тот пока что был очень занят, обнимаясь с прибывшими вторыми бабушкой и дедушкой, а потому еще не знал, что мы уже подходили к палате его отца.

Мне не понравилось выражение на лицах врачей, с которым они повернулись друг к другу и понимающе кивнули. И не только это. Меня совсем не обрадовало мрачное настроение мамы, а ведь она долгое время наблюдала через стеклянную стенку за действиями врачей, и ей наверняка что-то было известно.

– Миссис Тэйлор? – позвал высокий врач в белом халате, выходя из дверей палаты.

На него вопросительно посмотрели сразу две женщины – я и та, которая носила фамилию Тэйлор гораздо дольше меня.

– Да, это я.

– Мы вернемся через некоторое время, чтобы снова осмотреть вашего мужа, и тогда, как мы надеемся, у нас появится больше информации для вас и членов вашей семьи.

Опять неопределенность. Опять они не желают мне ничего говорить. Если бы Джейк не тащил меня за руку, желая поскорее увидеть отца, я прямо сейчас вызвала бы их на открытый разговор и потребовала бы ответить на все мои вопросы. Но именно в тот момент мои приоритеты были расставлены несколько по-другому.

– Папа! – воскликнул Джейк, высвобождая руку из моей ладони и пулей влетая в палату со скоростью борзой собаки, участвующей в спортивных бегах. Очутившись в полуметре от койки, он резко затормозил, так что подошвы его кроссовок взвизгнули на больничном линолеуме. Он взглянул на Джо, и его голубые глаза округлились. Потом он перевел взгляд на все трубки, провода, аппараты и, наконец, механизм, напоминавший кузнечные мехи, который сейчас выполнял ту самую работу, которую временно отказывались делать легкие Джо.

Никто из взрослых ничего не говорил, когда мы, один за другим, вошли в палату вслед за Джейком. Мы видели, как его темноволосая головка поворачивалась из стороны в сторону, когда он поочередно изучал чужие и очень странные предметы, пытаясь найти хоть какой-то смысл в том, чего вообще-то не должен был бы видеть ни один ребенок в мире. Разволновавшись, я повернулась к матери. Ее решение уже не казалось мне правильным. Но ее уверенный кивок показал мне, что она не сомневалась в своей правоте. Наверное, сама она все это уже где-то видела.

– Вот видишь, Джейк, – ласково произнесла она, кладя ладонь ему на плечо, – тут все так, как я тебе и говорила. Похоже на «Энтерпрайз» или даже на «Тысячелетнего Сокола».

Он вполне серьезно утвердительно кивнул. Никогда еще моя мама не поражала меня так, как на этот раз. Джейку досталась самая классная бабушка в мире.

Мелкими воробьиными шажками Джейк подобрался к самой койке. Потом очень осторожно вытянул руку и положил свою детскую ладошку на возвышавшийся на постели выступ, который обозначал стопу Джо, спрятанную под одеялом. Он ухватил отца за лодыжку и осторожно подергал ее взад-вперед.

– Потряси ногой, папочка, – прошептал он, повторяя слова Джо, которыми тот будил сына каждое утро. – Пора вставать. – Он проделал это несколько раз, твердя те же самые слова, как заветную молитву. Наконец, поднял голову и обвел глазами всех собравшихся в палате людей, которые любили его больше всех на свете, пока его взгляд не остановился на мне. – Не помогло. А я-то думал, что он именно этого ждет.

Потом взгляд его упал на его собственную игрушку. Лев, как настоящий страж, по-прежнему сидел на койке в ногах Джо. В порыве гнева (что случалось очень редко, как правило, мой ребенок всегда был ласков и уравновешен) он схватил игрушку и швырнул ее на пол.

– Глупый Симба! – с отвращением пробормотал он.

Я сильно прикусила губу, и это был единственный способ, чтобы не расплакаться.

Джейк в это время ухватился за одеяло, плотно подвернутое под тело Джо, и пальцами стал искать его края. Прежде чем кто-то из нас смог остановить его, он забрался на матрас и, извиваясь как червяк, очень быстро стал пристраиваться на кровати рядом с Джо.

– Джейк… – негромко позвала я, но мой голос тут же заглушил упрек дежурившей рядом сестры.

– Простите, но детям нельзя…

Внезапно моя мать преградила путь приближающейся к койке медсестре, которая, видимо, решила собственноручно увести ребенка от его отца.

– Все в порядке, – твердо произнесла мама, обращаясь к сестре, и, повернувшись к койке, приподняла что-то из медицинского оборудования, чтобы ребенок мог устроиться поудобнее. – Он просто хочет обнять своего папочку. Я позабочусь о том, чтобы тут ничего не потревожили.

Сестра колебалась, но моя мать многозначительно посмотрела ей в глаза, и молодая женщина встретила ее взгляд. Могу поклясться, что между ними произошел немой разговор, смысл которого был понятен только им двоим.

– Ну что ж, я думаю, вреда от этого не будет.

Мой папа обнял свою супругу, и я думаю, что не ошибусь, если скажу, что в глазах его блеснула гордость. После этого они оба снова повернулись к Джейку, который, ловко избегая препятствий на своем пути, уютно вытянулся у неподвижного бока Джо. Он положил голову отцу на грудь, вздымавшуюся и опускавшуюся синхронно с работой аппарата искусственного дыхания.

– Папочка, я знаю, что ты похож на супергероя, потому что спас того мальчика, но мне очень хочется, очень-очень, чтобы вместо тебя в эту холодную воду полез бы его папа. А то получается нечестно, что ты заболел из-за того, что помог ему. – Сын взглянул на меня, потом положил руки на туловище Джо и прилип к нему, как магнит к железу. Затем он принялся шептать Джо на ухо: – Мне тоже надо еще очень много помогать, папа. Я до сих пор так и не научился правильно завязывать шнурки. – Здесь шепот его стал тише. – А еще мы ведь делаем маме подарок на Рождество, а один я его не смогу закончить.

Я осторожно склонилась над кроватью, обхватив руками сразу двух моих самых любимых и родных людей, которые были мне так необходимы. Я слышала, как Кэй начала тихонько всхлипывать, потом Фрэнк осторожно вывел ее из палаты, но я даже не обернулась. Я продолжала держать в объятиях тех, кого любила, молясь лишь о том, чтобы это был не последний раз, когда мы трое соединились вот таким способом.

Шарлотта

Я вышла из дамской комнаты, где ополоснула лицо оживляющей холодной водой, и вдруг услышала детский голос. На секунду я смалодушничала, и мне захотелось юркнуть назад, туда, откуда я появилась. Но прежде чем я успела скрыться, они вышли из-за угла и очутились передо мной. Я увидела Элли, державшую за руку сына, который должен был быть моим.

В жизни удивительное сходство этого мальчика с его биологическим отцом оказалось просто потрясающим. Это было то же самое лицо, те же самые глаза, в общем, все то же самое, что я видела на многочисленных, профессионально выполненных семейных фотографиях Дэвида, где сам он был изображен ребенком. Они украшали стены дома его родителей. Может быть, где-то в доме хранились и альбомы с более непосредственными семейными снимками, на которых не приходится специально позировать, – воспоминаниями о праздновании Рождества, о днях рождения и, конечно, каникулах… Правда, зная мать Дэвида, я иногда сомневалась, что они вообще существовали.

Мысли о Веронике принесли с собой и страх, отчего внутри у меня все сжалось. Я понятия не имела, где она находится в настоящее время и вернулась ли в страну, но она определенно уже была в пути. И я уж никак не могла предположить, как она отреагирует, если (или когда) увидит копию своего собственного сына в лице этого мальчика. Я удивилась сама себе, вдруг почувствовав безотчетное желание оградить малыша от такой встречи. И еще больше поразилась, когда поняла, что мне хочется защитить и Элли тоже.

– Почему я должен идти с дедушкой в зоопарк? Я хочу остаться здесь, пока папа не проснется. – В умоляющем голосе мальчика слышались жалобные нотки.

– Дорогой, ты же знаешь, что папа, может быть, проспит… ну, еще какое-то время. Может быть, это будет долго, и тебе надоест сидеть тут весь день в этой скучной старой больнице. Кроме того, подумай, если ты пойдешь с дедушкой в зоопарк, сколько всего интересного ты сможешь рассказать папе, когда вернешься. А дедушка сказал, что ему очень хочется туда пойти. Он уже давно не был в зоопарке, с тех пор, когда я сама была маленькой девочкой. Неправильно было бы его разочаровывать.

Мне понравилось, как Элли разговаривает со своим ребенком. В ее голосе не было ни нотки снисходительности, она говорила с ним как со взрослым. Знала ли я, как вести себя с детьми? Нет, конечно нет. Я и понятия не имею, как это делается. Я могу вести переговоры о сделке стоимостью в сотни тысяч фунтов, могу подписать контракт, изящно обойдя все острые углы, но вот совсем не знаю, как надо общаться с семилетним мальчиком. Впрочем, сейчас мне придется в очередной раз в этом убедиться, поскольку они уже остановились прямо передо мной.

– Шарлотта, – совершенно спокойно произнесла Элли, но я успела заметить, как вспыхнули ее глаза, словно предупреждая меня, что она будет защищать своего малыша всегда и везде. Одновременно она инстинктивно чуть-чуть выступила вперед, словно ограждая ребенка от меня своим телом. Я наблюдала подобное поведение мамаш сотни раз и раньше, но, как правило, это относилось к документальным кадрам из жизни диких животных. Такая поза считается классической – мать охраняет свое потомство. Кстати, об этом лично мне тоже ничего не известно.

Я попыталась расслабиться и улыбнулась, но, похоже, у меня не получилось ни того, ни другого. Я почувствовала, как тревожно забилось сердце у меня в груди, хотя для меня было странным сознавать, что я так разнервничалась, причем за такое короткое время.

– Привет. А ты, наверное, Джейк, – начала я фальшиво-радостным тоном и протянула руку семилетнему сыну моего мужа.

Джейк пару секунд с любопытством смотрел на нее, потом перевел вопросительный взгляд на мать. Я видела свою руку, глупо вытянутую вперед. Смешно. Неудивительно, что мальчик ничего не понял. Ну кто приветствует маленького ребенка подобным образом, как будто мы только что встретились перед заседанием совета директоров? Разумеется, только женщина, которая вдобавок ко всему совершенно не готова сама стать матерью, вот кто.

Если честно, Элли сделала все возможное, чтобы я не выглядела в тот момент так глупо.

– Джейк, – твердо произнесла она, кивая в сторону моей протянутой руки. – Ты ведь знаешь, что надо сделать.

Его ладонь в моей казалась невероятно мягкой и гладкой. И такой крохотной.

– Мам, кто это? – прошептал Джейк, словно я не могла услышать его голос в абсолютно пустом, если не считать нас, коридоре.

– Это Шарлотта, одна из моих старых подруг, еще с тех времен, когда я училась в университете, – пояснила Элли.

Надо отдать ей должное – она ни секунды не колебалась, прежде чем назвать меня подругой.

– Она приехала сюда, чтобы навестить папу? И чтобы пожелать ему поскорее выздороветь?

Элли перевела взгляд на меня, и я прочитала в нем немую мольбу.

– Нет, Джейк. Я даже не знала, что твой папа лежит в этой больнице. Я приехала сюда, потому что мой муж тоже заболел.

Лицо у Джейка стало даже немного забавным, так удивило его подобное совпадение. Я заметила, что это было точное повторение выражения лица Дэвида, которое мне частенько приходилось наблюдать самой, только в миниатюре. Теперь наступила моя очередь тихонько охнуть от изумления.

– Он тоже заболел, когда спасал кого-то, да?

Я грустно покачала головой.

– Нет, ничего такого исключительного не произошло. Просто… просто у него больное сердце.

Не слишком ли я все упростила, объясняя причину мальчику его возраста, или сказала все так, как и следовало? Мне приходилось действовать наугад, я как будто на ощупь продвигалась к цели в полной темноте.

– А-а, – задумчиво протянул мальчик. – Что ж, это печально. Надеюсь, он скоро поправится, а потом, возможно, они будут лежать с папой в одной палате и тогда найдут, о чем поговорить.

Мы с Элли обменялись взглядами, красноречиво говорившими одно и то же.

– Что ж, очень может быть, – подтвердила я.

Элли собственническим жестом положила руку на плечо сына.

– Ну, пошли, Джейки. Дедушка, наверное, уже нашел машину. Нам пора идти.

– Я сегодня увижу много всяких зверей в зоопарке, – непринужденно проинформировал меня Джейк. – Меня туда дедушка поведет, но мне очень хочется, чтобы папа тоже пошел.

Меня больно кольнуло где-то внутри.

– Я уверена, что твой папа отдал бы все на свете, чтобы самому повести тебя в зоопарк.

Я слышала, как Элли шумно втянула в себя воздух при этих словах, и присела на корточки, чтобы мои глаза оказались на одном уровне с глазами мальчика. При этом я чуть покачивалась, едва удерживая равновесие на своих неоправданно дорогих модных туфлях с красной подошвой и высоченными каблуками. Вот вам еще один пример того, почему из меня не получилась бы образцовая мать. Ну, стала бы она надевать такую непрактичную обувь?