Текст книги "Русланчик"

Школьные годы.

Еще в нежном школьном возрасте Русланчик обладал чувством гипертрофированного собственного достоинства, следствием которого было пренебрежительное отношении к своим соученикам. Ему всегда казалось, что его товарищи как-то недотягивают до его уровня, не понимают простого факта, что в разговорах с ним не могут претендовать на равенство, поскольку он, Русланчик, обладает неким сакральным знанием, данным свыше, и заключавшимся в том, что, не имея специальной подготовки ни в каком конкретном деле, дело это, как он считал, он знал намного лучше, чем любой эксперт, который, на худой конец, мог претендовать на роль мастерового. Так, например, на уборке школьной территории, он по умолчанию узурпировал роль руководителя и начинал отдавать команды куда и кому следует пойти, кому необходимо взять грабли, а кому спешить с мешком, кому мести двор, а кому выносить мусор. При этом на вопросы одноклассников, а почему, собственно, он сам не спешит оттащить очередной мешок на помойку, Русланчик с удивленным видом в ответ спрашивал: «Вы разве не знаете, что в любом деле нужен руководитель? Вы просто не понимаете, что я лучше вас знаю, что и кому надо делать». То ли потому, что его одноклассники не хотели с ним спорить, воспринимая его ни то как недоумка, ни то просто на грани гадливости, то ли потому что интересы их были настолько далеки от таких приземленных вещей как совки и грабли, они молча продолжали свое дело, а на него посматривали как на чокнутого.

Откуда взялась эта уверенность Русланчик и сам не смог бы объяснить, но, поскольку, она в той или иной мере подкреплялась признанием его роли сведущего человека, по крайней мере так он воспринимал молчание своих одноклассников, уверенность эта крепла в нем день ото дня. Правда все же не все признавали в нем этот дар небес. Его одноклассница, Леночка Привалова, в которую он был влюблен еще со второго класса, никак не хотела видеть в нем гения, а, напротив, считала его глупым и пошлым. А поскольку Русланчик явно не обладал чертами и статью Аполлона, а, напротив, был невысокого роста, значительно ниже своих сверстников, и при этом обладал непропорциональной фигурой на коротких и кривых ногах, то завоевать сердце красавицы Леночки шансов у него не было никаких. А завоевать ее сердце уж очень ему хотелось. Сколько раз он мечтал о том, как на школьной линейке директор объявляет, что благодаря Русланчику вся школа завоевывает первое место в каком-нибудь соревновании, и как после линейки Леночка смотрит на него влюбленными глазами и подойдя к нему говорит: «Русланчик, ты самый лучший, ты мой герой, я хочу с тобой дружить!» Но он остается холоден и непреступен, с гордостью отвергая ее дружбу – пусть теперь помучается, как мучился он много лет, пока она танцевала медляки на школьных вечеринках с другими парнями, а он жался по углам, поскольку не только Леночка, но и другие девочки не хотели с ним танцевать – уж очень он был непривлекателен – коротконогий и сгорбленный, с огромной головой, которую венчала копна неприбранных сальных волос. Нет, теперь он отомстит ей за годы страданий и унижения. Теперь настала ее очередь страдать!

Но Леночка и не думала страдать по Русланчику. Она была не только красивой, но и очень развитой девочкой, училась в музыкальной школе по классу фортепиано, и не просто хорошо играла, но легко импровизировала, любила фильмы Бертолуччи и с удовольствием читала Умберто Эко, выходные проводила в музеях, а каникулы вместе с родителями за границей. Русланчик же никогда не был ни в одном музее, о загранице знал только по рассказам одноклассников, а о существовании Бертолуччи и Эко не имел ни малейшего понятия, поскольку это было уже за пределами сакрального знания, переданного ему свыше. Он вообще старался не отягощать свой мозг излишней информацией, читая только то, что требовалось по школьной программе, да и то не в полном объеме. Учась уже в выпускном классе, он понятия не имел ни о живописи, ни о музыке, а его познания в литературе не выходили за хрестоматийные произведения Некрасова и Пушкина. Историю он не знал вовсе, считая ее изучение бесполезной тратой времени и копанием в хламе. Он пытался изучать экономику, но в связи со слабыми познаниями в математике, дело дальше введения в курс не продвигалось. Русланчик себя утешал тем, что он и без этого он найдет свою дорогу, веря в свое предназначение, начертанное ему свыше. По понятным причинам Русланчик никак не мог быть интересен такой девочке, как Леночка.

Леночку интересовал совершенно другой мальчик – Женя Давыдов, высокий красавец и большой умница. Женя был первым по физике и математике не только в классе, но и в городе, неоднократно занимая призовые места на олимпиадах. Он свободно говорил по английский с лондонским произношением, до 9 класса прожив в Англии, где работали его родители по линии Министерства культуры. Родители привили ему любовь к искусству, и он пропадал вместе с Леночкой часами в музеях и на выставках. Леночка была безумно влюблена в Женю, чем вызывала жгучую ревность Русланчика, который постоянно искал повода нагадить Жене, но не находил, отчего злился и сквернословил в его адрес.

Учителя относились к Русланчику индифферентно, не выделяя его из общей серой массы остальных учеников. Никто в школе не видел в нем никаких явных талантов, таких как у Жени, никто не видел в нем искры божей, которую стоило бы развивать. Единственный, кто относился к нему не нейтрально – была завуч школы. Связано это было с тем, что Русланчик рано нащупал ее слабое место и умел к ней подольститься. Он частенько говорил ей, что она лучше всех преподает, и что ему на ее уроках безумно интересно, хотя вела она английский язык, которого Русланчик толком не знал, говорить на нем не мог, но мог зазубривать огромные куски текста из учебника на заданную тему и почти без ошибок воспроизводить их в классе, хотя и с жутким акцентом. Забегая вперёд надо заметить, что и в будущем Русланчик так и не избавился от акцента, с трудом приобретя более-менее сносные навыки общения на этом языке, но частенько вызывая недоумение у носителей языка.

Безусловно, у них было много общего – и непривлекательная внешность, и отсутствие друзей, и неудовлетворенное либидо, которое приносило не мало страданий обоим. Игра подростковых гормонов нашла яркое отражение на лице Русланчика в виде угревой сыпи, которая делала его и без того непривлекательное лицо еще более неприятным. Половое влечение к объектам противоположного пола не находило удовлетворения – противоположный пол отвечал полным равнодушием. Не помогали и часы занятий онанизмом, приносившим удовлетворение лишь на короткое время. От неудовлетворенного влечения страдала и завуч, Альбина Петровна. Ей было без малого 30 лет, а она еще была не замужем, и в ближайшем будущем изменений в ее семейном положении не предвиделось. Была она невысокого роста, с огромными бедрами и абсолютно не имела груди. Даже нулевой размер лифчика оказался ей большим, и она не носила его вовсе. Эта грудь, вернее ее отсутствие, было вечной причиной ее страдания, начиная со школьного возраста, когда у других ее сверстниц стали появляться бугорки под футболками. Когда же у других девочек грудь выросла до разумных подростковых размеров, а у ее соседки по парте аж до третьего, она всерьез забеспокоилась – ее грудь оставалась по-прежнему нулевого. Сколько было походов по врачам, анализов, консультаций – ничего не помогало. Грудь не росла. Тогда-то один из врачей и прописал ей заграничные гормональные лекарства, которые должны были привести к формированию вожделенной груди. Но, вместо этого у нее неправдоподобно быстро стали увеличиваться в размере бедра и ягодицы. Она снова побежала к доктору, на этот раз к другому, но тот сказал, что таблетки были подобраны неправильно, и что надо немедленно бросить их принимать, но было уже поздно – колеса произвели непоправимые изменения в гормональной системе. Бедра достигли 68 размера, и это при росте метр шестьдесят, грудь не выросла, зато выросли усики над верхней губой. Понятно, что мужским вниманием она не была избалована. Девственности она лишилась только в 27 лет, поддавшись обману молодого проходимца, которому негде и не на что было жить. Молодой человек выдавал себя за гениального писателя, хотя и временно не печатающегося, в связи с чем испытывал материальные трудности. Познакомилась с ним она на богемной вечеринке, куда из жалости ее пригласила двоюродная сестра. Молодой человек проявил капельку заинтересованности, отвесил ей комплимент по поводу ее бедер, мол это признак красоты, который не каждому дано ценить, сказал, что маленькая грудь – признак аристократизма, и Альбина была сражена. Она сразу пригласила его к себе домой, где молодой человек и поселился, лишив ее девственности в первую же ночь. Но уже через неделю он исчез, унеся с собой те немногие сбережения, которые Альбине удалось скопить. Альбина через свою кузину пыталась найти незнакомца, но оказалось, что ни сестра, ни ее знакомые, у которых они были в гостях, толком не знают, кто этот молодой человек и как он попал в их компанию. Кроме его имени о нем никто ничего не знал, и больше никогда его не видел. С тех пор мужчин у Альбины не было. На память о единственном в ее жизни мужчине у Альбины осталась дочь, которой недавно исполнился год.

Школу Русланчик закончил с посредственными результатами, со средним баллом чуть выше трех. Мечтать о поступлении в престижный ВУЗ с такими оценками не приходилось. Поэтому Русланчик по совету Альбины и решил поступить в Педагогический, куда конкурса не было никакого. Вступительные экзамены все же сдать пришлось, но даже для него это не составило большого труда. Леночка поступила в Университет на Восточный, а Лева на физфак. Альбина же по-прежнему преподавала в школе.

А еще через год произошел развал Союза и все полетело в трамтарары. Дикая инфляция и разруха захлестнули страну. Все продавалось и покупалось. Шел процесс накопления первоначального капитала, создавались многочисленные кооперативы, приватизировались предприятия честным, но чаще все-же нечестным путем. Страну захлестнул бандитизм, происходила смена формаций, сопровождающаяся сменой систем ценностей. Вечные и непреложные отходили на задний план, вперед же выдвигались культ бабла и власти, которую оно давало. В магазины выстроились многочасовые очереди, люди пытались отоварить талоны на основные продукты, сигареты и водку, которые на некоторое время стали самой стойкой валютой, имевшей хождение среди населения, не имеющего возможности хранить сбережения в долларах по причине отсутствия каких-либо сбережений. Инфляция в стране достигла такого уровня, что рублевые цены иногда переписывались по два раза в день. Это было золотое время для предпринимательства в худшем его выражении. Полное отсутствие законности позволяло легко прятать сверхприбыли, а крыша какой-нибудь бандитской группировки давала мало-мальски сносную защиту от посягательств отморозков, расплодившихся в то время без счета. Одной из самых надежных считалась крыша ментовская, хотя и стоила дороже, чем крыша профсоюзов работников ножа и топора. Бояться наезда со стороны налоговой в этом случае не приходилось вовсе – все решалось по звонку, и уже сами менты договаривались с коллегами из других ведомств о стоимости проведения или же не проведения проверок и ездили на разборки к бандитам. Грохнуть могли и те, и эти, но с чиновниками имея знакомых ментов, которые могли вовремя надавить вполне законными методами, договориться было легче. А договариваться было о чем – шел передел, вовсю отчуждалась государственная собственность и надо было успеть ее подобрать. Приватизировались заводы, порты, карьеры, раздавались земельные участки, недвижимость переходила из рук государства в частные, все это за смешные деньги.

2. Ванечка.

Не стала исключением и тогдашняя академия наук, особенно ее питерское отделение, которым руководил академик Флеров. У академика был сын, Ванечка, который не пошел по стопам отца в науке и которого последняя интересовала только с точки зрения наживы. У молодого человека вообще не было высшего образования, которое и не требовалось для несложных финансовых афер, приносивших, однако, баснословные доходы. О законах экономики, так доходчиво изложенных Марксом в своих монументальных трудах, Ванечка не знал ничего, и про то что добавленная стоимость называется так потому, что возникает в результате приложения труда или же капитала к первоначальному продукту ничего не ведал. Поэтому он извлекал прибыль путем несложных операций с трансформацией средств производства и иной государственной собственности, а проще говоря путем их незаконной приватизации и продажи.

Опираясь на поддержку папы и создавая многочисленные товарищества и общества, он в очень короткое время умудрился прибрать к рукам различные объекты недвижимости, включая здания академических институтов, заключая от имени Академии договора на право управления недвижимостью с одной из своих компаний, которые немедленно стал сдавать в аренду всем желающим получить офис на территории ведомственного объекта. Помимо зданий, в которых непосредственно располагались академические институты, Академия владела огромным количеством активов, обеспечивающих их инфраструктуру. Среди этой собственности был жилой фонд – несколько домов, большая часть которых находилась в центре города, пионерские лагеря в Курортной зоне вдоль Финского залива, пансионаты и санатории для отдыха и оздоровления сотрудников и их семей, тысячи гектар земли, в былые времена использовавшихся для опытного земледелия или же отведенных под будущее строительство научных объектов или жилых домов для все увеличившейся по численности научной братии. Извлечение прибыли из этих лакомых кусков конечно же не требовало никаких познаний о добавленной стоимости, поскольку не предполагало никакого дополнительного труда и никаких дополнительных вложений. Все было предельно просто – необходимо было оформить переход права собственности к какому-нибудь ООО, создать которое было делом плевым, а затем продать отчужденный объект по сходной цене. Единственную сложность представляло создание видимости законности таких сделок. Поскольку разработка законов, позволяющих отчуждать практически безвозмездно государственное имущество, а по сути просто грабить государство, даже в то дикое время было делом непростым, то наиболее легким путем оказалось приобретение прикрытия проводимых махинаций со стороны правоохранительных органов.

Еще одной статьей доходов являлись тендеры, проводимые Академией среди научных коллективов. Ванечка принимал самое живое участие в выборе победителей. Как не трудно догадаться главным критерием при отборе являлись вовсе не значимость тематики и ожидаемого результата. Такие мелочи Ванечку не интересовали, а интересовало его заключит ли научный коллектив, получивший грант, договор на субподряд с одним из его ООО, или же еще проще, размер отката в живых деньгах. Он вел бесконечные переговоры с претендентами на грант, заменив собою комиссию экспертов, мнение которых в случае отрицательной оценки при принятии решения ставилось под сомнение и на этом основании игнорировалось. Всем претендентам Ванечка задавал один и тот же вопрос: «Ты уважаешь моего папу?», который конечно же был риторическим. «Сколько бы ты смог отдать от гранта? Ведь папе бы ты не отказал? Считай, что если ты это сделаешь для меня – ты это сделаешь для папы». Выигрывал тот, кто предлагал наибольшую сумму.

Очень тесные отношения связывали Академию и Комитет по науке при городском правительстве, в обязанности коего входила разработка программ развития наукоемких производств в регионе, на которые выделялся внушительный бюджет. Ванечка всеми силами старался наложить на это бюджет свою руку. Будь то тендер на закупку или подряд на оказание услуг, он непременно старался откусить от него увесистый кусок в виде отката, впрочем, делясь ими с нужными чиновниками, за что те охотно допускали его к подготовке торгов. Аппетиты его были непомерны, проценты по откатам редко когда были меньше тридцати, а при особо удачных сделках превышали половину. Оставшуюся часть, как правило, прибирало подконтрольное ООО, за получение контракта платившее дополнительную взятку. Не трудно догадаться, что о целевом использовании денежных средств речи не шло – средства эти просто-напросто до цели не доходили.

Через несколько лет такой активной предпринимательской деятельности активы академии сократились на порядок, а активы молодого человека стремительно росли, подтверждая закон, что если где то убыло, то значит где то прибыло. Поставленная на широкую ногу деятельность в скором времени принесла ощутимые результаты. В гараже на даче в Комарово стоял новенький Астон Мартин рядышком с Бентли, а под окном института – Порш и Ламборджини. На Английской набережной был выкуплен трехэтажный дворец с видом на Василевский остров, а на Лазурном берегу приобретена роскошная вилла с бассейном на первой береговой линии.

Постепенно Ванечка привык к ночному «светскому» образу жизни. Он проводил время в бесконечных элитных клубах, только членство в которых, не считая стоимости их посещения, обходилось по несколько десятков тысяч в твердо конвертируемой валюте, употребляя неимоверное количество спиртного, доводившего его до полной потери сознания к утру. Вскоре эти забавы стали казаться ему недостаточно острыми, и он пристрастился к кокаину. Уже через год он стал законченным наркоманом, употребляя не только благородный порошок, но и всякую психоделическую дрянь, что безусловно стало сказываться на его умственных способностях. Ему был нужен помощник, которому он мог бы доверить управление своими активами, вернее активами Академии, приносившими ему доход. И вот тут то судьба свела Ванечку с Русланчиком.

Встреча с Альбиной.

Русланчик влачил жалкое существование во время обучения в институте. Стипендии хватало только на проездной и на несколько булочек в буфете, а возможности заработать серьезно не было никакой, а значит не было денег ни на приличную еду, ни на приличную одежду. Поэтому питался он в основном супчиками из пакетиков, которые готовил себе сам, а носил одежду, оставшуюся еще со школьных времен, благо с тех пор он не поправился и одежда оставалась в пору, правда изрядно пообносилась. Разгружать вагоны в силу своей физической хилости он никак не мог, а больше никакой работы не подворачивалось. Изредка выпадала возможность подработать дворником, но вскоре и эта возможность пропала в силу отсутствия финансирования дворницкого труда. Русланчик стоял перед финансовой пропастью, которая готова была поглотить его целиком в самое ближайшее время.

Обучение в институте не представляло никакого труда, но было скучным и однообразным. Учился он спустя рукава, правда занятия не прогуливал и экзамены сдавал вовремя, хотя и на тройки, но на уверенные. Перспектив по окончании института, до которого оставался только один год, тоже не было никаких – роль учителя в школе мало улыбалась, но была единственной гарантированной возможностью хоть как-то устроиться – в школах была катастрофическая нехватка учителей. Правда он учился на экономическом факультете, который был открыт в педагогическом два года назад, и на который он после второго курса перевелся с географического, но кому нужен экономист с дипломом пединститута? От группы в тридцать человек, набранной четыре года назад, осталось только двенадцать, одиннадцать из которых были девчонки, а двенадцатым был он сам. Но несмотря на то, что Русланчик был единственным мальчиком в группе, да и одним из немногих на курсе, девушки он себе так и не нашел. Ну не хотели девчонки иметь с ним отношений, хоть и сами были не первыми красавицами – настолько он был антисексуален. Так что к своему 21 году он все еще оставался девственником. А либидо давало о себе знать, и единственным способом хоть как-то на время снять напряжение был старый верный способ, который он практиковал с начала своего полового созревания. Такой образ жизни мало способствовал нормальному обмену веществ, и его лицо по-прежнему покрывала подростковая угревая сыпь, которая хоть и стала значительно меньше, но имела прочную основу в виде недоедания и неудовлетворенного полового влечения и, как следствие, сбитого гормонального фона.

Настроение было самое что ни на есть пакостное, когда в один из серых осенних питерских дней Русланчик утром вышел из дому и побрел в институт своим обычным маршрутом. Моросил дождь, зонта у Русланчика не было – его зонт сломался, а купить новый не было денег. Он уже изрядно промок, когда вдруг неожиданно на углу Гороховой и Мойки рядом с ним остановился мерседес, обдав его фонтаном брызг из-под колес. Задняя дверца открылась и из машины появилась Альбина.

–Бог мой! Руслан! А я думаю: «Ты, или не ты». Как давно я тебе не видела! Как дела? Все еще учишься, надеюсь? Да ты совсем промок! Залезай-ка в машину, поговорим.

–Альбина Петровна? – опешил Русланчик. – Это вы?

А опешить было от чего. Во-первых, то что Альбина появилась из мерседеса, стоимость которого в то время в несколько раз превосходила стоимость квартиры, само по себе производило неизгладимое впечатление, которое еще больше усиливалось тем, что за рулем был шофер, а значит статус обладательницы роскошного авто еще более повышался. Во-вторых, боже, как она переменилась! От той уродины, которая была завучем у него в школе, не осталось и следа! Одета она была со вкусом и дорого, на ней был черный брючный костюм, короткий пиджак подчеркивал талию и грудь! «А ведь у нее не было груди, – вспомнил Русланчик, – вообще не было. А теперь появилась. Ничего себе!». Брюки обтягивали вполне привлекательные бедра. Это было какое-то чудо – размер бедер был явно на несколько размеров меньше по сравнению с той Альбиной, которую он помнил по школе. Да и ростом она казалась выше. На ней были строгие, но очень красивые черные туфли на каблуке средней высоты, подчеркивающие стройность ног. Лицо ее тоже изменилось до неузнаваемости – кожа была матовой и загорелой, на щеках играл здоровый румянец. И хотя красавицей назвать ее было нельзя, но видно было, что обладательница такой внешности регулярно посещает спа салоны и отдает должное заботам о своем внешнем виде. От нее приятно пахло духами, аромат которых Русланчик конечно же определить не мог, поскольку вообще не был знаком с парфюмом, но запах ему очень понравился. Но как она смотрела! Во взгляде не было ничего от той невзрачной, неуверенной в себе и обиженной на весь мир училки. На него смотрела явно состоявшаяся и знающая себе цену женщина.

– Ну чего ты застыл? Залезай в машину, а то вымокнем до нитки.

Альбина запрыгнула в машину и отодвинулась к противоположной двери, Русланчик неуклюже протиснулся вслед за ней и закрыл за собой дверь. Машина показалась ему огромной. Он неуверенно уселся в мягком кожаном кресле, слева от него опустился подлокотник, в который была вмонтирована трубка телефона. Рядом сидела Альбина, но Русланчику казалось, что это была не она, а фея из сказки, пригласившая его прокатиться в своей карете.

–Ну как ты? Рассказывай. Ты знаешь, я тебя как раз недавно вспоминала. Если помнишь, в школе меня никто не любил, ни дети, ни учителя, только ты относился ко мне как-то искренне. Мне даже иногда казалось, что ты был тайно в меня влюблен – пошутила Альбина.

Эта шутка заставила Русланчика густо покраснеть. Он что-то начал бормотать про то, что мол да, она ему всегда нравилась как учительница, что она тоже была единственной, кто понимал его, но как-то сбился и замолчал.

– Но теперь все в прошлом, многое изменилось, но об это после. Сначала расскажи о себе. Ты куда шел?

– В институт, у меня пара скоро начинается, учусь на пятом курсе. Скоро диплом.

– А что потом делать собираешься? Решил уже? Ведь не в школу же учителем?

– Не решил пока, да и чего решать, перспектив то никаких.

– Никаких перспектив? – переспросила Альбина. – Что так? «В жизни всегда есть место подвигу» – процитировала она в шутку. Знаешь ка что, давай ка я тебя подвезу в институт, а вечером встретимся. У меня дела до шести, а потом можно увидеться. Ты ресторан Кэт на Стремянной знаешь? Уютный, небольшой такой, я с хозяйкой дружу. Там спокойно поболтаем. Приходи туда в полседьмого. Хорошо?

– Хорошо, приду – пробормотал он.

Машина остановилась у здания института и Русланчик вылез на улицу. А как не хотелось ему покидать уютное кресло мерседеса! Он только немного согрелся в тепле, а тут опять надо выходить на дождь, в холод, хорошо, что осталось только добежать до входа в здание. Мерседес отъехал, и Русланчик побежал ко входу.

Встреча с Альбиной была настолько неожиданной, что ни о чем другом он уже думать не мог. «Как она переменилась, – вспоминал он по дороге к аудитории. – Как такое могло произойти? Ведь была уродиной конченой, а теперь выглядит как первая красавица. А какой взгляд! А как говорит! «В жизни всегда есть место подвигу», – вспомнил он ее фразу, сказанную ему с иронией в машине. Какой тут подвиг? Тьма беспросветная. Что за перемены такие с ней произошли? Откуда эта машина? Замуж что ли вышла? Ничего ведь не успела о себе рассказать. Какая красивая стала!». Вспоминая о том, какая красивая стала Альбина, Русланчик почувствовал эрекцию. «Вот черт, этого еще только не хватало! – испугался он, что кто-нибудь из окружающих увидит довольно ощутимый бугорок на брюках– черт знает что ведь могут подумать, надо быстрее за парту нырнуть. А кожа у нее какая! Как у артистки! Ему почему-то вспомнилась детское кино о снежной королеве и Елена Проклова в роли Герды, в которую он тайно в детстве был влюблен. Что же все это может значить?».

Понятно, что никакие занятия в голову больше не шли. Отвечал он на вопросы преподавателей невпопад, профессор на семинаре даже поинтересовался, не заболел ли он. Не помня себя, досидел он до трех часов, когда занятия в институте наконец то закончились. Но что было делать до половины седьмого? Оставалось еще три с половиной часа до встречи с Альбиной, и он отправился слоняться по городу.

Выйдя из института на Мойку, он повернул налево и побрел в сторону Исаакиевской площади. Дождь прекратился, хотя на улице было по-прежнему ветрено. Выглянуло солнце, и отражаясь в лужах рассыпалось по земле множеством солнечных зайчиков. Свет был такой мягкий, что создавалось впечатление какой-то неземной идиллии. Небо было не по-осеннему высокое, немногочисленные деревья переливались красными и желтыми красками, с них опадали листья, описывая в воздухе причудливые траектории и раскачиваясь в воздухе плавными движениями медленно падали на тротуар. При неожиданных порывах ветра опавшая листва взметалась ввысь и клубясь в воздухе в безудержном вихре неслась вдоль набережной, налетая на прохожих, инстинктивно отворачивающих голову и старающихся укрыться от ветра, и как бы нехотя опускалась на землю, когда порыв ветра наконец стихал, расстилаясь цветным ковром. Проезжающие машины выбрасывали из-под колес фонтаны брызг, искрящиеся на солнце и образующие в воздухе маленькие радуги по траектории своего полета. Одна из машин обрызгала Русланчика с ног до головы, но он не обратил на это внимание – так он был поглощен мыслями о предстоящим свидании с Альбиной. «Зачем она пригласила меня? О чем хочет поговорить? И почему я так волнуюсь, что такого во встрече с бывшей учительницей? – думал он. – Может хочет повспоминать школьные времена?». Но вспоминать школьные времена ему вовсе не хотелось. Не было там ничего хорошего, о чем бы он хотел помнить. Помнил он лишь обиду и постоянное унижение, унижение от своего нелепого вида, от того пренебрежения на грани гадливости, с которым к нему относились его одноклассники. Как ему хотелось, чтобы его тоже пригласили в компанию, в которой было шумно и весело, где шутили, смеялись, пели и заводили романы, и в которой ему не было места! «А может не ходить», – думал он, и тут же гнал от себя эту мысль, обвиняя себя в трусости.

Незаметно он добрел до Мариинского дворца. Перед ним возвышалась грозная фигура Императора. Он подошел к памятнику и в первый раз за свою жизнь рассмотрел выражение лица самодержца, уверенно восседающего на коне, поднятого волевой рукой на задние ноги, как бы перед препятствием. Ему почему-то вспомнился мультфильм про путешествие Нильса с дикими гусями, когда Нильс решил посмеяться над памятником гордому королю, а тот потом, сошедши с постамента, преследовал его по ночному городу, и если бы не заступничество деревянного человека, которого звали как-то вроде Розен Бом, или что-то близкое, пришлось бы Нильсу плохо. «Что за чертовщина в голову лезет!» – подумал Русланчик. Но выражение лица Императора было такое торжественное, столько уверенности в себе было запечатлено в нем, что это потрясло Русланчика. «Это знак! – мелькнуло в голове. – Наверное в этом есть смысл. Не надо отчаиваться, надо довериться судьбе».

Постояв перед памятником минут десять, он пересёк площадь и пошел в сторону собора. Свет на собор падал со стороны площади и купола отбрасывали его на фигуры ангелов, установленных на парапете крыши, которые от этого светились как бы изнутри. Русланчику вдруг стало так спокойно от этого зрелища, что на минуту ему представилось, что это, наверное, благословение свыше снизошло на него. Вдруг, нарушая идиллию, неожиданно рядом раздался взрыв. Прямо перед собой он увидел яркую вспышку и сразу же клубы дыма, сквозь которые было видно пылающий автомобиль. Раньше такое он видел только в кино. Как он потом прочитал в газетах, это была бандитская разборка, и в автомобиле находился лидер одной из бандитских группировок, ведущей войну с другой группировкой, недовольной результатами приватизации государственной собственности. Как было написано в газете, стреляли из ручного гранатомета с крыши здания напротив Астории. Через секунду раздался второй взрыв, и на воздух взлетела машина охраны, следовавшая за машиной бандитского авторитета. Взрывы были такой силы, что у Русланчика заложило уши, и несколько минут он ничего не слышал. «Ничего себе! – мелькнуло в голове у Русланчика. – Какого черта? Валить надо отсюда!». В ушах шумело, идеалистическая картинка была испорчена безвозвратно, но инстинкт самосохранения сработал четко, и, не дожидаясь продолжения разыгравшейся драмы, Русланчик быстро побежал в сторону Большой Морской. Пробежав метров пятьсот, он остановился отдышаться и осмотреться. Мимо пролетела милицейская машина с мигалкой и сиреной, люди с ужасом смотрели в сторону площади, спрашивая друг друга о том, что произошло. «Не город, а дикий запад какой-то, – подумал Русланчик, – хотя вот это жизнь! По крайней мере люди понимают из-за чего рискуют. А у меня что впереди?».