Текст книги "«Тургеневская», «Цветной бульвар», «Пушкинская», «Кропоткинская». Пешеходные прогулки в окрестностях метро"

Сандуновские бани (ул. Неглинная, 14)

 
Взгляните ж на него. Он в бане!
Се роскоши и вкуса храм!
Цвет роз рассыпан на диване;
Как тонка мгла иль фимиам…
 

Г. Р. Державин

Неглинная – улица уникальная. Если другие главные московские улицы были когда-то частями крупных дорог в другие города, то Неглинная проходит по руслу древней московской реки с одноименным названием. Историк Ю. А. Федосюк в книге «Москва в кольце Садовых» пишет: «Контур Неглинной улицы определяется направлением русла протекающей под землей реки Неглинной, или в просторечии Неглинки, когда-то важного притока Москвы-реки. Неглинная – это, если можно так выразиться, надречная улица. Сначала речку уложили в канал, то есть сделали для нее прочное, обложенное камнем русло. Обмелевшая Неглинка, скапливающая окрестные нечистоты, распространяла вокруг себя сырость и зловоние. В 1818–1819 годах ее уложили в подземную трубу. На месте канала с узкими набережными образовалась городская улица, на которой появились хорошие, добротные дома. В память о канале она до самого 1922 года носила название Неглинный проезд: дескать, не обычная улица, а проезд над каналом. Позднее официальное название улицы отложилось в дореволюционном московском фольклоре. «Длинный, где проезд Неглинный?» – таким насмешливым вопросом преследовали рослых людей»[37]37
  Федосюк Ю. А. Москва в кольце Садовых. М., 2009.


[Закрыть].

Река Неглинная сыграла важнейшую роль в возникновении, становлении и развитии Москвы. Как известно, первое крепостное укрепление появилось на крутом берегу, на слиянии Москвы-реки и Неглинной. Первоначально город рос, главным образом, в восточном направлении, заполняя пространство в треугольнике между двумя реками. Неглинная была полноводной и чистой рекой, а в своем нижнем течении еще и судоходной. По мнению известного историка И. Е. Забелина, первый каменный мост в Москве был сооружен через реку Неглинную уже в 1367 году, одновременно с возведением каменных стен Кремля. На месте этого древнейшего моста и до наших дней сохранился Троицкий мост, соединяющий Кутафью и Троицкую башни Московского Кремля. Удивительно, реку заточили в трубу, а мост через нее существует и поныне! В нижнем течении чистейшая Неглинная была запружена, и на пруду разводились лебеди, отчего он был назван Лебяжьим. Иностранные путешественники с восхищением отмечали красоту Москвы, в том числе и благодаря Неглинке.

В конце XVIII века в городе появились первые канализационные сооружения. Для Неглинной это было сродни смертному приговору. В. А. Гиляровский в книге «Москва и москвичи» рассказывает об этом: «Неглинка была заключена в подземную трубу: набили свай в русло речки, перекрыли каменным сводом, положили деревянный пол, устроили стоки уличных вод через спускные колодцы и сделали подземную клоаку под улицами. Кроме «законных» сточных труб, проведенных с улиц для дождевых и хозяйственных вод, большинство богатых домовладельцев провело в Неглинку тайные подземные стоки для спуска нечистот, вместо того чтобы вывозить их в бочках, как это было повсеместно в Москве до устройства канализации»[38]38
  Гиляровский В. А. Москва и москвичи. М., 2011.


[Закрыть]. Неглинная закончила свое «земное» существование в начале XIX века и до сих пор течет под нашими ногами в подземном коллекторе. О ее существовании знают не все. Но в Москве и сегодня остались люди, которые помнят о древней речке Неглинке и о ее значении для нашего города. И даже посвящают ей стихи:

 
Тебя заковали в кирпичную кладь,
Тебя заточили в земле.
И в русло твое я спускаюсь опять
В сырой и удушливой мгле.
 
 
Я слышу дыхание близкой воды,
Я чувствую шелест времен.
Ты шепчешь, что раньше поила сады…
Я шепотом этим пленен[39]39
  Стихотворение поэта и исследователя подземной Москвы Даниила Мехового.


[Закрыть].
 

Но вернемся на улицу Неглинную. А конкретно – к дому № 14. Здесь находятся знаменитые на всю Москву Сандуновские бани – своеобразный символ банного искусства России. «Баня все грехи смоет», – говорили в старину. Согласно летописям, бани были на Руси еще задолго до Крещения ее великим князем Владимиром. Н. М. Карамзин в «Истории государства Российского» приводит наблюдения одного западного путешественника, который говорит, что русские «презирают непогоду, свойственную климату северному, и закаляются своей огненной баней». Татары считали, что причиной силы и отваги русских воинов была баня, в которой русичи били себя березовыми вениками, мылись горячей водой и квасом и затем окунались в проруби. Первые платные бани появились в начале XVII века в Москве. Интересно, что сначала мужчины и женщины парились вместе, расходясь по разным сторонам помещения. Однако потом появился устав, согласно которому посещать бани одновременно мужчинам и женщинам запрещалось, и в банях появилось два отдельных входа, а печь при этом располагалась посередине.

Парадное здание Сандуновских бань. Современная фотография

Историк банного дела В. Н. Журавлев в статье «Бани древней Руси и России» отмечает: «Баням на Руси всегда придавалось оздоровительное значение. В государственном архиве по истории государства Российского сохранилась интересная запись о том, что 11 мая 1733 года от медицинской канцелярии получено разрешение завести в Москве «лечебную баню». Хозяина этой бани строжайше обязывали «…пользовать в той бане только наружные болезни и трудных операций без ведома и совета докторского не чинить. И за труд свой цену брать настоящую и без излишеств, дабы на него жалоб не происходило». Немаловажно подчеркнуть в этом историческом, интересном для нас трактате, что при посещении бани «…запрещено держать горячие вина, водки и всякий заповедный напиток»[40]40
  Журавлев В. Н. Бани древней Руси и России // Уральский следопыт. 2000. № 2.


[Закрыть].

История Сандуновских бань, построенных на берегу Неглинной, начинается в конце XVIII века. В то время хотя бы одна баня стояла на берегу почти каждой московской реки, чтобы разгоряченные паром посетители могли и зимой и летом окунаться в воду и возвращаться обратно в парилку. Свое название Сандуновские бани получили по имени известного актера екатерининских времен Силы Николаевича Сандунова. Он был женат на певице Елизавете Семеновне Урановой, которая так пленила государыню своим пением, что та, очарованная талантом артистки, подарила Урановой дорогие бриллиантовые украшения. Как раз на вырученные с продажи императрицыного подарка деньги Сила Николаевич купил землю на берегу Неглинки. До этого бани Сандунова располагались в районе современной Театральной площади на той же реке.

Сила Николаевич был потомком грузинских дворян, получил хорошее образование. Сандунов стал первым русским комиком и неподражаемо играл роли плутоватых слуг и подьячих, превосходно видоизменяя один и тот же тип. Он играл на петербургской и московской сценах. В устах Сандунова тяжелые и неповоротливые остроты старинных комиков точно преображались. Казалось, будто они сейчас только у него родились. Его жена Елизавета Семеновна считалась одним из лучших меццо-сопрано своего времени. Она окончила Петербургское театральное училище и играла в Эрмитажном театре. Уранова была известна и как драматическая актриса. Особенность тогдашнего оперного репертуара заключалась в том, что в большинстве случаев в спектакли вводился драматический элемент, поэтому от артистов требовалось умение не только петь, но и играть. В 1794 году супруги переехали в Москву. Лучшей ролью Елизаветы Семеновны на московской сцене была Настасья-боярышня в опере «Старинные святки». Сандуновы быстро сделались любимцами московской публики и блистали на сцене до 1808 года, пока Сила Николаевич не оставил театр ради… бань.

Сандунов приказал снести все строения на купленной им земле и выстроить там каменные бани, которые могли составить конкуренцию лучшим баням Турции, Венгрии и Италии по качеству обслуживания, внешнему и внутреннему оформлению. В 1808 году двери Сандуновских бань открылись для посетителей, и бани сразу завоевали невероятную популярность среди разных слоев московского общества. Сандунов специально изучал банное дело и подошел к организации процесса со всей серьезностью. Он побывал во всех московских банях, узнал все банные уставы. В 1818–1819 годах, когда Неглинную заключили в подземный коллектор, популярность Сандуновских бань резко возросла. Этому способствовало улучшение санитарной обстановки на участке бань.

В Сандунах даже были так называемые «дворянские» отделения с коврами, зеркалами, мягкой мебелью и серебряной утварью. Как писал В. А. Гиляровский, здесь «бывала вся грибоедовская Москва». Не сгорели бани и во время московского пожара 1812 года. Говорят, в них парился сам Наполеон. А. С. Пушкин, по свидетельству некоторых современников, часто бывал в Сандунах и «любил жарко париться». Двое банщиков хорошенько отхаживали поэта вениками, после чего Пушкин сразу же окунался в деревянную кадку с ледяной водой, где, по просьбе поэта, обязательно должны были плавать кусочки льда. Справедливости ради нужно отметить, что Александр Сергеевич все-таки отдавал свое предпочтение тифлисским баням. «Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее», – писал поэт.

Судьба Силы Николаевича складывалась нелегко. Москвовед В. В. Сорокин в статье, посвященной Неглинной улице, пишет: «Гроза 1812 года, нарушившая течение московской жизни, причинила убытки и Сандуновым. Дом, где они жили, сохранился, но имущество было разграблено. Сила Сандунов и его воспитанница Лиза Горбунова, покинув Москву, скоро возвратились. Актриса Елизавета Семеновна Сандунова жила в Петербурге, она уехала перед войной после ссоры с мужем. Сила Сандунов скончался 27 августа 1820 года, завещав свою часть имущества Елизавете Горбуновой и их общему сыну Виктору. После смерти Сандунова возвратилась его жена Елизавета Семеновна, вступив в управление своей частью хозяйства. Она выступала с различными жалобами на Горбунову. Сохранившиеся записи «объяснений» обеих сторон говорят о вежливости Горбуновой – воспитанницы дворянки Столыпиной и о невоздержанности, грубости актрисы императорского театра Сандуновой в адрес «вольноотпущенной девки Горбуновой, проживавшей в доме ее мужа». Распри прекратились с кончиной жалобщицы летом 1826 года»[41]41
  Сорокин В. В. Памятные места Неглинной улицы // Наука и жизнь. 1993. № 5.


[Закрыть].

Сандуновские бани сдавались внаем содержателям. Еще при жизни Сандунова они неоднократно меняли владельцев. В 1860 году хозяином Сандуновских бань стал московский купец Василий Васильевич Ломакин, которому принадлежало еще несколько бань в разных районах Москвы. За несколько лет Ломакин нажил целое состояние на содержании Сандуновских бань. В 1870-х годах у Сандунов появляется новый владелец – потомственный почетный гражданин, купец первой гильдии Иван Григорьевич Фирсанов. Его дочь Вера Ивановна Ганецкая на капитал, унаследованный от отца, решила построить совершенно новые бани по последнему слову тогдашней моды. Чтобы бани стали лучшими в Москве и соответствовали высоким европейским стандартам, муж Ганецкой Алексей Николаевич, который был главным инициатором переустройства Сандунов, лично объездил самые знаменитые бани от Ирландии до Турции.

Ганецкие пригласили модного архитектора Б. В. Фрейденберга, однако из-за непростого характера Алексея Николаевича тот не сумел завершить строительство, и Сандуны были достроены его помощником С. М. Калугиным. Открытие в 1896 году нового здания Сандуновских бань стало важным событием для всей Москвы. Огромный комплекс, занявший полквартала рядом с Неглинной улицей, включал в себя трехэтажный дом и еще семь строений. На первом этаже находились конторы и магазины, в том числе знаменитое нотное издательство и магазин «Торгового дома П. И. Юргенсона», торговавший нотами и музыкальными инструментами. На втором этаже были расположены гостиница и меблированные квартиры. Большую часть здания заняли бани различного уровня и открытый бассейн. В комплекс также входили электрическая и насосная станции, прачечная, котельная, инженерный корпус. Оборудование получало энергию от отдельной электростанции, одной из первых в Москве.

Сандуновские бани сравнивали с римскими термами Каракаллы. И это неудивительно! В оформлении фасадов были использованы мотивы различных архитектурных стилей: ренессанса, барокко, классицизма, рококо, мавританского стиля и даже готики. Особенно впечатляюще выглядела декорация центрального ризалита с крупной проходной аркой в центре. Над аркой по сторонам полукруглого окна расположились экспрессивные скульптуры плывущих мифологических морских коней, на спинах которых восседал полуобнаженный мужчина, трубящий в рог, и женщина, играющая на лире. Но больше всего поражали воображение интерьеры Сандуновских бань. Мрамор и гранит, которым были отделаны залы, привезли из Италии и Норвегии, плитку и кафель – из Швейцарии и Англии. Над оформлением уникальных интерьеров – арабского дворика, мавританского и готического залов – работали лучшие архитекторы, декораторы и техники. Потолки и мебель были выполнены из мореной сосны, стены и карнизы украшены позолоченной лепниной, настенной живописью и восточными орнаментами, высокохудожественные лестничные ограждения и светильники отлиты из чугуна и бронзы.

В мужских банях стоимостью пятьдесят копеек могло находиться одновременно сто человек. В распоряжении клиентов имелись читальня, парикмахерская, камин, комната отдыха для некурящих, просторная мыльная, бассейн и две парные – ирландская и русская. Мужские и женские отделения в десять копеек были рассчитаны на сто сорок и сто десять человек соответственно. Самыми вместительными считались бани за пять копеек. Конечно, чем выше цена, тем роскошнее интерьеры и лучше качество обслуживания. Самые богатые заказывали так называемые «нумера» – блок из трех комнат со своей парной, душем и ванной. В Сандунах работало около четырехсот банщиков. По средам и воскресеньям устраивались санитарные дни для поддержания чистоты на должном уровне. В эти дни абсолютно все, вплоть до мельчайших деталей, проверялось, чистилось и отмывалось. Вода в Сандуны шла по отдельному водопроводу из Бабьегорской плотины и, перед тем как попасть в бани, очищалась американскими фильтрами «Нептун». Для питья использовалась вода из артезианского колодца, специально пробуренного на территории комплекса.

Сандуновские бани. Современная фотография

В. А. Гиляровский – большой любитель попариться в бане – лучшие страницы своей книги «Москва и москвичи» посвятил Сандунам: «Единственное место, которого ни один москвич не миновал, – это бани. И мастеровой человек, и вельможа, и бедный, и богатый не могли жить без торговых бань. В восьмидесятых годах прошлого века всемогущий «хозяин столицы» – военный генерал-губернатор В. А. Долгоруков – ездил в Сандуновские бани, где в шикарном номере семейного отделения ему подавались серебряные тазы и шайки… Каждое сословие имело свои излюбленные бани. Богатые и вообще люди со средствами шли в «дворянское» отделение. Рабочие и беднота – в «простонародное» за пятак… Купаться в бассейн Сандуновских бань приходили артисты лучших театров, и между ними почти столетний актер, которого принял в знак почтения к его летам Корш. Это Иван Алексеевич Григоровский. Он аккуратно приходил ежедневно купаться в бассейне раньше всех; выкупавшись, вынимал из кармана маленького «жулика», вышибал пробку и, вытянув половинку, а то и до дна, закусывал изюминкой»[42]42
  Гиляровский В. А. Москва и москвичи. М., 2011.


[Закрыть].

Но не одни только артисты театров любили проводить время в Сандуновских банях. В Сандуны ходили и аристократы, и купцы-миллионеры, и простой люд. Бани были местом для встреч представителей различных слоев общества. Сервис в Сандуновских банях всегда считался лучшим в России. В них мылись и парились Л. Н. Толстой, С. В. Рахманинов, С. М. Эйзенштейн и даже великие князья Романовы. Ф. И. Шаляпин – личный знакомый Веры Ивановны – посещал Сандуновские бани в санитарные дни, чтобы избежать встречи с многочисленными поклонниками. Шаляпин всерьез верил, что пар Сандунов благоприятно влияет на его связки, придавая голосу особое звучание. В меблированных квартирах на втором этаже главного здания в разное время жили А. П. Чехов со своей женой О. Л. Книппер-Чеховой, К. С. Станиславский, А. Л. Вишневский, балерина А. Джури и многие другие.

В советское время бани продолжали работать, но это были уже не те Сандуны, которые долго еще помнили старожилы. Прежняя их слава померкла. Небрежная эксплуатация бань привела к значительным разрушениям и утрате первоначального облика фасадов и интерьеров. Многие помещения были отданы различным учреждениям. В 1945–1946 годах проходили работы по восстановлению интерьеров под руководством архитектора В. И. Чагина. В 1991 году решением Комитета по охране исторических памятников Москвы здание Сандуновских бань признали памятником архитектуры. Через год начались реставрационные и ремонтно-восстановительные работы. Около 70 процентов всех интерьеров Сандуновских бань сохранилось с конца XIX века. Сегодня прежний облик Сандунов воссоздан и бережно сохраняется. Работники бань хранят лучшие традиции банного искусства.

Многие режиссеры выбирали Сандуновские бани местом съемок своих фильмов. Тут снимались известные картины, начиная с «Броненосца «Потемкин» Эйзенштейна, который стоял у истоков русского кинематографа, и заканчивая американским боевиком «Красная жара» с А. Шварценеггером. «Кто в Сандунах не бывал – тот Москвы не видал», – гласит московская пословица. Действительно, Сандуновские бани – место для москвичей особенное, и не только для тонких ценителей этого благородного дела. Каждый, кто не был в Сандунах, мечтает там побывать. Каждый, кто был, – мечтает вернуться опять. Здесь время если не останавливается, то уж точно замедляет свой торопливый ход. Здесь хочется остаться на весь день, расслабиться и забыть обо всем. И уж наверняка никто не пожалел потраченных на посещение Сандунов денег! Сегодня самые известные люди разных национальностей и профессий отдают предпочтение Сандуновским баням. Роскошные интерьеры и необыкновенная атмосфера рождают вдохновение (хотя, может, дело в особенном паре – кто знает). Поэт Е. Б. Рейн – живой классик русской литературы – выразил свою любовь к Сандунам так:

Сандуны[43]43
  Стихотворение публикуется впервые.


[Закрыть]

Льву Козовскому

 
Пар от чугунки растлевает душу,
Холодным пивом уравняй ее.
Все хорошо, все просится наружу:
Быт – это смерть, парная – бытие.
Здесь, в Сандунах, сбывается все то, что
И снилось нам, и было невтерпеж;
Здесь не достанет ни вражда, ни почта,
Пойди под душ, всплакни и подытожь.
Пожалуй, ведь и этот мир задуман
Как банный пар, как чистка вопреки
Его колдобин и его зарубин —
Земная отмель неземной реки.
Ну и сиди, закутан простынею,
Не торопись и лучшего не жди.
Друзья мои, зову и простенаю:
Бог знает что за бани впереди!
 

Церковь Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами (1-й Колобовский пер., 1)

В московской топонимии оставили о себе память многие стрелецкие полковники: Зубов, Левшин, Каковин, Пыжов и другие. 1-й Колобовский переулок – как раз один из тех переулков, которые получили свое название по имени руководителя стрелецкого войска. В книге «Из истории московских улиц» П. В. Сытин пишет: «За стеной между Петровскими воротами и рекой Неглинной размещался «лубяной торг» – рынок с готовыми срубами домов, небольших церквей-обыденок; тут же продавались деревья-саженцы. При частых пожарах в старой Москве на таком рынке (а их было несколько в разных частях города) погорельцам можно было купить сруб дома, перевезти его к себе во двор и в два-три дня сложить избу. Таким образом, стандартные разборные дома были на Руси еще в XVII веке. Севернее рынка находилась Стрелецкая слобода, в которой в 1631–1632 годах насчитывалось 508 стрелецких дворов – деревянных и очень маленьких – приказа полковника Колобова (ныне здесь Колобовские переулки)»[44]44
  Сытин П. В. Из истории московских улиц. М., 2009.


[Закрыть].

Церковь на этом месте известна с начала XVII века. Она располагалась в Земляном, или, как его иначе называли, Деревянном городе прямо за Петровскими воротами Белого города. Улица Петровка, Петровские ворота и бульвар получили свое название по Высоко-Петровскому монастырю, основанному в XIV веке. Деревянный храм именовался Климентовским и находился немного на другом месте – примерно на углу современных 1-го и 3-го Колобовских переулков. Древняя церковь имела топонимические уточнения «на Трубе» и «у Яра». Яром на Руси называли пойменный вогнутый берег, обрывистый из-за постоянного подмыва его прижимным течением. Получается, храм Священномученика Климента Папы Римского находился на правом берегу реки Неглинной.

В раннем русском христианстве особенно почитали Климента, папу римского. Незадолго до своих страданий апостол Петр рукоположил Климента в епископы города Рима. При императоре Трояне его сослали в Инкерманские каменоломни (на территории современного Севастополя), где он продолжал проповедовать, обратил в христианство множество людей и встретил мученическую смерть. Как известно, креститель Руси великий князь Владимир принял христианство в греческом городе Херсонесе Таврическом, который сейчас является частью все того же Севастополя. Владимир захватил город, но, по словам Н. М. Карамзина, «вместо пленников он вывел из Херсона одних иереев, вместо дани взял церковные сосуды и мощи святого Климента»[45]45
  Карамзин Н. М. История государства Российского. М., 1989–1998.


[Закрыть]. По приказу великого князя мощи были перенесены в Киев, где почивали в Десятинной церкви, первом каменном храме Киевской Руси, в специальном Климентовском приделе. В первые десятилетия после принятия христианства в нашей стране поддерживался особый культ святого Климента. Священномученик почитался как первый и единственный небесный покровитель Руси.

Церковь Знамения за Петровскими воротами. Фотография из альбома Н. А. Найденова. 1881 год

Еще в первой половине XVII века в приходе Климентовской церкви за Петровскими воротами поселились стрельцы. В Москве стрелецкие слободы располагались вокруг Китай-города и Кремля, возле ворот Белого города и в Замоскворечье. Стрельцы распределялись по полкам, которые получали свои наименования по фамилиям командиров. Стрелецкий полковник назначался из дворян и был вместе со своим полком подчинен непосредственно особому Стрелецкому приказу, созданному в XVI веке для комплектования стрелецкого войска и собиравшему на его содержание со всего государства «стрелецкие деньги». В полки набирали стрельцов из вольных людей. Их называли «гулящими», то есть не прикрепленными к тяглу – налогу, которым облагалось посадское и торгово-ремесленное население. Согласно документам тех лет, стрельцы должны были быть «собою бодры, и молоды, и резвы». В качестве вознаграждения за службу им предоставлялись торговые льготы: они имели право беспошлинно покупать и продавать мелкий товар. В свободное от походов и караулов время стрельцы жили в своих слободах, занимаясь мирным трудом.

Храм Священномученика Климента сгорел в пожаре 1676 года. В это время за Петровскими воротами жили стрельцы полковника Никифора Ивановича Колобова, которые решили построить у себя в полку каменную церковь во имя чудотворной иконы Матери Божией «Знамение» с Климентовским приделом. Этот образ Пресвятой Богородицы покровительствовал русскому воинству и не раз помогал при защите Отечества. Икону поднимали на крепостные стены во время штурма города неприятелем и несли в сражениях впереди войска. Часто Знаменский образ изображали на военных знаменах. «Знамение» по-старославянски значит «чудо», и русские воины верили, что даже при численном превосходстве противника по их молитве Богородица сотворит чудо – и победа будет на их стороне.

Церковь Знамения за Петровскими воротами. Современная фотография

Стрельцы решили построить каменную церковь на новом месте. Вероятнее всего, они боялись, что перестроенный в камне храм не сможет устоять на неукрепленном обрывистом берегу Неглинной. Строительство продолжалось до 1681 года. Церковь имела редкое в древнерусском зодчестве многоглавие в одиннадцать куполов. Разнообразием и изысканностью отличался декор храма с кокошниками, фигурными наличниками, широким карнизом и резными белокаменными порталами. Узорную шатровую колокольню построили в одно время с церковью. По просьбе стрельцов из Оружейной палаты в храм было выдано сорок две иконы. Участие в становлении церкви Знамения Пресвятой Богородицы принял государь Федор Алексеевич. Позднее главный купол был увенчан крестом с короной, что свидетельствует о присутствии царственных особ за Божественной литургией и их особого благорасположения к этому храму. Переулок, на котором находилась церковь, а также два соседних переулка стали называться Знаменскими.

В 1699 году, после подавления восстания стрельцов, царь Петр I распустил стрелецкие полки. В 1754 году в юго-восточном углу обширной трапезной было выделено небольшое помещение для устройства придела во имя Всех Святых. В 1777 году в обоих приделах храма Знамения Пресвятой Богородицы обновили иконостасы, а с Климентовской церкви сняли четыре обветшавшие главы. Во время московского пожара 1812 года храм пострадал не сильно: сгорели только крыша, двери и окна. В 1819 году в приделе Священномученика Климента был переложен алтарь, и по просьбе прихожан престол переосвятили во имя Преподобного Сергия Радонежского. В 1843 году на средства старосты храма московского купца Никифора Степановича Цыганова в Сергиевском приделе установили новый иконостас. А через десять лет стараниями вдовы Цыганова Екатерины Трофимовны прекрасный иконостас появился и в главной Знаменской церкви. В 1850-х годах обновлялась настенная живопись, часть которой сохранилась и до наших дней.

Знаменитый артист Пров Михайлович Садовский венчался в 1844 году с Елизаветой Леонтьевной Кузнецовой в храме Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами. Садовский был даровитейшим артистом московской драматической школы, выдающимся исполнителем ролей в пьесах А. Н. Островского и Н. В. Гоголя в Малом театре. Писатель П. Д. Боборыкин в книге мемуаров «За полвека» отмечает значение Садовского для русского театра: «Он считался «первой силой» труппы, после Щепкина, а для его почитателей не только рядом с Щепкиным, но даже над ним. Если за Щепкиным значилась неувядаемая слава быть создателем Фамусова и городничего, то Садовский, уже и в зиму 1852–1853 года, появлялся в разнообразных созданиях – в Осипе, Подколесине, купце Большове. Гоголя он сочетал – и в таком разнообразном воспроизведении – с Островским, а типы Островского Щепкину не удавались позднее в такой же степени. И если взять два крупнейших лица из театра Гоголя – городничего и Подколесина, то трудно было тогда и знатокам театра решить, кто стоял выше как художник-исполнитель: Щепкин или Садовский?»[46]46
  Боборыкин П. Д. За полвека. Воспоминания: В 2 т. М.: Художественная литература, 1965.


[Закрыть]

Колокола во дворе церкви Знамения за Петровскими воротами. Современная фотография

В 1909 году северный придел расписал по эскизам М. В. Нестерова художник Е. И. Пашков. В 1911 году священником Николаем Скворцовым был написан специальный историко-археологический очерк, посвященный церкви Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами. Благодаря этому талантливому исследователю церковной старины мы имеем представление о Знаменском храме начала XX века: «Главный храм представляет из себя бесстолпный четверик с сомкнутым сводом, к восточной его стороне примыкают три полукруглые апсиды. Северная и южная стены четверика в верхней части вертикально расчленены парными колонками. Над колонками тянется богатый карниз-антаблемент, основание колонок северной и южной стен покоится на поясе, который продолжается на апсидах. Прямоугольные окна, расположенные между парными полуколонками в верхней части четверика, имеют в фронтонной части треугольники и кокошники; фронтоны поддерживаются разными столбиками-пилястрами; последние взяты с дерева и отличаются разнообразием. Крыша четырехскатная. На пяти главах прорезные кресты. Шеи глав без окон, украшены арками, опирающимися на пилястры»[47]47
  Скворцов Н. А. Храм Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами, в Никитском сороке города Москвы. М.: Русская печатня, 1911.


[Закрыть].

После Октябрьской революции в церкви Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами богослужения продолжались до 1930 года. Из храма было изъято все церковное имущество – редкие книги XVII–XVIII веков, старинная церковная утварь, богослужебные сосуды, бесценные иконы с частицами мощей и другие святыни. Здание Знаменской церкви было передано Управлению Московской милиции под архив. Во время Великой Отечественной войны в храме находилась лаборатория анизотропных структур Академии наук СССР. У ее истоков стоял известный исследователь высокопрочных материалов А. К. Буров. В 1950-х годах здесь разместился Институт химической физики, в закрытых цехах и лабораториях которого трудились десятки научных сотрудников, изготовляя и испытывая силикатный кирпич. В результате храм оказался в аварийном состоянии: колокольня наклонилась, сильно пострадал интерьер, на фасадах появились трещины, а на крыше и куполах – дыры. Емкости с химическими реактивами и растворами хранились прямо в церкви.

В 1960-х годах проходила частичная реставрация колокольни и главного объема Знаменского храма. В результате были восстановлены главы и наличники на окнах. Лишь в 1994 году церковь Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами была возвращена верующим. Через год сотрудники института покинули храм. Случилось это знаменательное для прихода событие 8 декабря 1995 года – как раз в день памяти священномученика Климента, в честь которого была освящена первая деревянная церковь. Чудеса, да и только! Начался новый этап восстановительных работ, который продлился более десяти лет. Особая трудность состояла в том, что храм долгое время использовался как техническое помещение с лабораториями и цехами и внутри был капитально перестроен. Приходилось разбирать институтские стены и межэтажные перекрытия, демонтировать металлические конструкции и оставшееся оборудование. Но совершенно неожиданно у Знаменской церкви появился необычный помощник – легендарная «Петровка, 38».

Церковь Знамения за Петровскими воротами. Современная фотография

Об этом необходимо рассказать подробнее. В приходе храма Знамения Пресвятой Богородицы за Петровскими воротами по своеобразной традиции, заложенной еще во времена стрельцов, жили «люди государевы». После Отечественной войны 1812 года военное ведомство приобрело у князей Щербатовых усадебный дом с боковыми флигелями, расположенный на углу Петровки и 1-го Знаменского переулка. Здание перестроили в двухэтажные казармы, получившие название Петровских. В результате перестройки дом был украшен пологим широким фронтоном по всей длине фасада. В казармах разместились военно-рабочие батальоны, которые занимались благоустройством города в качестве строительно-ремонтных подразделений. Казармы использовались как место предварительного заключения. В 1834 году здесь содержался под арестом поэт Н. П. Огарев. Свое заключение в Петровских казармах он описал в поэме «Тюрьма»: