Текст книги "Обратная сторона жизни. Книга первая"

Практически любой человек в случае опасности перестает себя контролировать, стараясь спрятаться или найти огромную толпу себе подобных, и этот инстинкт от зверя, живущего внутри каждого из людей. Прекрасный пример подобного поведения можно привести на молодых крокодилах, еще не достигших опасного возраста. В юности эти земноводные собираются в огромные стаи, ибо обитатели джунглей больше доверяют запахам, чем глазам, и если издалека пахнет огромным крокодилом, то ни один хищник не сунется в это место. Таким образом, эти холоднокровные твари обеспечивают себе выживание.

Вот и сейчас испуганные, замученные люди суетливо и беспорядочно двигаясь, сбивались в неорганизованную толпу, дабы инстинктивно создать запах огромного человека, но не учли одного. Запах страха стал намного сильнее и еще больше притягивал приближающееся нечто.

Дмитрий с новыми друзьями стоял возле холодной, склизкой стены и перемены их коснулись меньше всех, в то время, как со стороны усиливающегося гула отхлынуло большое количество «покойников», хаотично перемешивающихся с рабами, стоящими ближе к «плюющейся» стене, всячески толкая их и топча. Вновь раздался прорывающийся через всеобщий гвалт и крики боли, пронзительный плач ребенка, про существование которого парень почти забыл.

«Жалко девчонку, как бы ее с отпрыском толпа не задавила…», – он не знал, кто и когда родился у девицы, но искренне за нее переживал.

И вот в течение буквально полуминуты все здесь находящиеся сбились в уродливую кучу, подобно молодым крокодилам, только без угрожающего щелканья челюстями, ведь это был Ад, и люди помнили, что про него рассказывали при жизни. Стало тесно, по крайней мере, Дмитрию с чуть ли не трущимися об него слюнявым и дрожащим, как осина дедом с дряблой морщинистой кожей и плешью во всю голову, а также двумя женщинами, явно не следящими за собой при жизни и странно дергающимися. Голову тут же посетили мысли, что люди отвратительны в своей лени и привычках пускать жизнь со здоровьем на самотек.

– Там в конце какие-то двери! Большие и выполненные из этого… Ну такого красного металла, – громко прошептал вскочивший одновременно с Димой Такеши, а Лкетинг в это время уже давно стоял на ногах, ведь еще буквально секунд пятнадцать назад рассказывал про охоту на горного барана.

– Угу… – непонятно чего «угукнув», кивнул парень, сглатывающий сухим ртом остатки слюны и желающий, как можно дальше отодвинуться от новых противных соседей. – А ты откуда знаешь? – вся насильно выпитая до этого вода впиталась в него и проснувшийся мочевой пузырь закричал: «Эге-гей! Открывай хозяин!»

– Ну, я сначала все обошел, когда оттуда вывалился… – японец несильно махнул рукой назад. – Ну ты понял… А уж только потом к нему направился, – он мотнул головой в сторону напряженного, со вздувшимися мышцами чернокожего тела Лкетинга, обзор которому загораживала рыдающая взахлеб толстуха, обнимающая свисающие до живота груди и стоящий рядом сухой, гордо выпрямившийся мужичонка, быстро и нервно водящий большими пальцами рук по внутренней части крупных ладоней.

– Ага. Понятно, – опять сглотнул Дима, чувствующий, как адреналин наполняет тело нервной дрожью и тяжестью одновременно, а мочевой пузырь взорвется через секунду. – Я сейчас обоссусь, извиняюсь за манеры. Из России как-никак… – шепнул он на ухо Такеши и тот, понимающе кивнув, сделал шаг назад.

Парень же взяв в руку сходящий с ума причиндал, аккуратно направил его вниз, насколько можно дальше от ног трясущегося и слюнявого деда и двух, будто больных сильным нервным тиком тетками. Струя пошла и какое это было облегчение… «О да… Блаженство! Отлично!», – гул усиливался, перепуганные люди галдели все громче, а Дмитрий, закатив глаза, освобождал маленькую частичку себя от выпитой и отлично усвоившейся воды.

– Ч-ч-ч-ч-т-т-т-о в-в-в-вы с-с-с-е-б-б-б-бе п-п… – обернулся к нему, оказывается заикающийся старик с огромной лысиной, все-таки почуявший горячие брызги на костлявой, морщинистой ноге, ну а почему не повернулись особи женского пола, было и так ясно – им не до этого, ведь страх убивал их разум.

– Позволяете? – с тяжелым вздохом облегчения закончил парень, помогая договорить полному хороших манер деду. – Я боюсь! Я очень сильно боюсь и поэтому не могу сдерживать свое бренное тело! – и этими словами Дима не врал, продолжая испускать горячую парующую мочу.

Он действительно боялся, а дед, дергая губами, дико посмотрел на него и отвернулся, немножко, насколько позволяла давка, сместившись вперед, ибо говорить было не о чем. Правила земного мира в Геенне Огненной не действовали, и почти каждый заранее считал себя обреченным, а значит, и так плохое настроение не могла испортить ни одна струя мочи. Даже не струя, а несколько горячих капель, в испуге оттолкнувшихся от неровного каменного пола, боясь замерзнуть.

Наконец Дмитрий закончил, с ответственностью понимая, что сейчас лужа подходит к его ногам, но свое говно не пахнет, да и будет неплохо согреть ноги на столь холодном полу.

«Неблагодарный…», – серьезно и одновременно саркастически подумал он про заикавшегося деда. «Я подарил ему немного своего, чисто человеческого тепла, а он… Ох уж эти российские пенсионеры, хотя не сильно он на русского похож. Больше немец…», – еле теплая жидкость обняла ему ступни, юноша блаженно моргнул и тут его мысли с ощущениями перебил покрытый шрамами туземец.

– Такеши прав! Большие ворота! Лкетинг видел! Нет щелей, и пахнет водой! Много воды! Как от большой реки! – глаза негра возбужденно горели огнем ожидания долгожданного выхода или хотя бы продолжения жизни. – Лкетинг устал здесь быть! Две ночи ждет! Скуч-но! – протяжно закончил туземец последнее слово и вздохнул, а сухой, стоящий перед ним мужичонка еще сильнее зашевелил большими пальцами рук, водя ими по ладоням.

– Две ночи? – одновременно с японцем спросил парень, чувствующий себя пассажиром заполняющегося в час пик автобуса из-за быстро уменьшающегося свободного пространства. – Откуда ты знаешь, что именно две? А не полторы или три? – гул усиливался, будто нечто напряженно работало над чем-то неподдающимся.

– Лкетинг знает! – удивленно захлопал, как оказывается, ярко-голубыми глазами масаи, так контрастирующими на чернокожем лице. – Каждый воин-масаи знает! А вы нет? Африка убьет вас! Белый и желтый братья – не жильцы! – негр искренне удивился и провел ладонью по горлу, показывая, что в его родных джунглях им кирдык.

Дмитрий промолчал, не сумев дать достойного ответа, а Такеши открыл рот, но в этот момент раздался скрежет. Нет. СКРЕЖЕТ. Чем-то похожий на издававшийся во время открытия двери в пыточную камеру, но стократ хуже. Еще жалобней и визгливей. От которого хотелось заткнуть уши и упасть на колени, что и сделало большинство недавно поднявшихся и сбившихся в огромную кучу обнаженных людей, вновь взвывших к Богу, дабы Он вытянул их из проклятого места. Стоящие рядом с Дмитрием, Лкетингом и Такеши, все эти узники Ада, даже ничего не понимающие тетки с нервным тиком с силой, яростно упали на колени, но больше всех опростоволосился дед, плюхнувшийся в лужу, созданную молодым, но так много размышлявшим о жизни мальчишкой, издавшим легкий хрюк.

Чувство юмора – это прекрасно. Отличный показатель психической устойчивости и общего физического состояния любого разумно-мыслящего существа, ввиду чего у помятого Адом Димы все было в порядке. Мальчишка вздохнул во всю грудь, пытаясь утихомирить медленно, но с огромной силой бьющиеся сердце, однако медитации не являлись его коньком и поэтому дрожь продолжалась. А в подвале стало становиться светлей, ибо ранее невидимые, высокие потолки с помощью сказочных технологий Геенны Огненной принялись излучать рассеянный, но в то же время довольно яркий свет, по крайней мере, для отвыкших от него глаз.

Дима и масаи с японцем сощурились насколько могли. Они трое держались особняком, несмотря на почти остывшую лужу, обнявшую ноги каждого из них, но ни один из них не повел и глазом, ведь они являлись почти друзьями. Также в просторном, но жутко мрачном зале находились отдельные группы смуглых бородатых мужчин, а еще группа невозмутимо стоящих низкорослых и наголо бритых узкоглазых…

«Буддисты походу дела, а мусульмане молодцы, как ни посмотри… Молодая и сильная вера… Сразу чувствуется… Свои бессмысленные фишки тоже присутствуют, зато общение с Богом без посредников, типа пузатых батюшек… Что-то в мусульманстве есть… Гордые люди! А буддисты слишком смиренны… Все это их созерцание и отрешение от мира виновато… Хочешь убей меня – я приму, хочешь не убивай – я приму… Как страусы с головой в песок! Не вера, а подобие алкоголизма, только на трезвую голову… Не в обиду конечно Такеши, но у его земляков или ближайшей родни есть проблемы с отстранением от всего плохого… Существует ведь какой-то японский символ неприятия зла в виде трех обезьян, где одна закрывает уши, другая глаза, а третья рот… Типа не слышу, не вижу и не говорю зла! Китайское влияние по любому, причем наверняка от старика Конфуция!» – голова Дмитрия генерировала новые и новые мысли, и вообще это являлось огромной его проблемой.

Он даже сексом не мог заниматься под включенный телевизор из-за плохой концентрации на занятном процессе, вроде как приятного дела. Голова мгновенно заполнялась звуками из беспрерывно-говорящего ящика и вместо сочной женской задницы, Дмитрий видел происходящее на экране, но только у себя в голове. Да в принципе и без зомбоящика приходили непроизвольные мысли, типа, может ли Человек-Паук победить Бэтмена или Росомаху из Людей-Х? Или насколько силен Халк? Или почему именно так закончился тот самый фильм, который он смотрел два года назад? И так постоянно… Приходилось часто отвлекаться на сладострастно вздыхающее тело партнерши, и представлять, как ты ее еще и так, и так, и этак, вот и здесь…

Вот вроде бы и здесь происходит что-то новое, еще больше дополняющее нынешнюю суровую, даже жестокую реальность, а он спокойно думает про созерцающих буддистов и гордо выпрямившихся мусульман, сбитых в небольшие, но уверенные группы. И только христиане с православными, заполонившие большую часть сырого зала, упали ниц, что-то жалобно вереща сквозь отвратительный скрежет, разрывающий уши и голову. По своей общей сути, сейчас картина этого места напоминала море с торчащими всюду рифами, где морской водой являлись полулежащие христиане, а все остальные торчащими из них скалами.

Еще Дмитрий успел заметить самого первого заговорившего с ним сумасшедшего, уверенного в вечности и неизменности Ада. Тот подмигнул парню, стоя в гордом одиночестве с другой стороны огромного и неуютного каменного подвала, на что юноша просто кивнул, не зная, как ответить ненужному знакомому, но потом…

«Вот поставят внутрь тебя „волшебную“ капельницу и будешь обдумывать правдивость бабкиных сказок, зафиксировавшихся в дурной голове!», – парень все-таки дал мысленное напутствие одиноко-стоявшему мужчине с немного свернутым носом, сам не поняв, отчего так подумал и повернул взор к японцу.

Такеши стоял, слегка дрожа, и мрачно глядя в сторону жутких звуков пустыми глазами, бормоча под нос нечто неразборчивое. Скорее всего, он также пребывал где-то в своих мыслях, но уверенности ради своей правоты, Дима склонил голову и прислушался.

– Значит, вышел я из дома. Так. Дверь закрыл на ключ. Утюг выключил. Воду везде закрыл. Точно закрыл. Это я помню. Взял кошелек… Или… Стоять Такеши! Не брал ты кошелек! Понятно… Короче я не взял кошелек и пошел на работу! Вот это да! И меня сбила машина… Да я бы все равно не попал на работу! Без кошелька-то на другой конец Лондона… Кхм… – японец продолжил бормотать, а парень поднял голову обратно.

«И этот о своем… Походу я нашел похожих на себя людей. А если кто-то не считает нас за них, то… Плевать! Какая разница кем нас считают!», – свет идущий, будто от висящей в советском туалете лампочки все меньше и меньше слепил, видимо глаза привыкали.

Наконец переставшие визжать, вынырнувшие из пропавшего страхом полумрака гигантские врата из красноватого металла породили поток теплого сухого воздуха, ласково обнявшего ноги и матерински поцеловавшего валяющихся в богоугодных воплях ленивых и слабых людей зовущихся христианами, а еще… Они породили далекие, но быстро приближающиеся звуки уверенного и множественного цоканья шагов. Вместе с обычными, словно босыми, но очень тяжелыми и глухими, совсем чуть-чуть сотрясающими большой и почти светлый подвал. Эти шаги издавал некто весящий килограмм семьсот и пахнущий свежими трупами. Дима помнил этот запах со времен своего «отдыха» в наркологии, когда помогал относить в морг умерших во время белой горячки алкоголиков и многих других покойников.

«Хорошо, что глаза до сих пор ничего толком не видят! Не очень бы хотелось открыть их, дабы лицезреть невыносимое!», – сильная нервная дрожь с норовом дикого мустанга носилась по внутренностям, а ноги с руками стали тяжелыми, как сундук с приданным у принцессы Несмеяны.

Глава 3

Цок-цок! Цок-цок! Цок-цок! Копыта звонко били по неровным камням, постепенно приближаясь к смирившимся с судьбой, стоящим на коленях, но отползающим назад узникам и это виделось без глаз из-за усилившегося давления чужих задниц на ноги троицы друзей. Плачущие и трясущиеся пленники Ада, уткнувшиеся лбами в пол, умудрялись синхронно и незаметно двигаться обратно, совершенно не шевеля конечностями. Сам же Дмитрий остро ощущал, что его горделивое стояние не слишком хорошо отразится на последующей репутации, ибо сюда, наверняка движутся привыкшие повелевать и видеть трусливое подчинение, обожая лакейское ползание в ногах с соплями из носа и слезами из глаз, но… Ничего не мог с собой поделать.

Туземец вовсе напевал под широкий, сплюснутый нос некую заунывную африканскую мелодию, состоящую из четырех нот, и было неясно только одно. Делает он это с закрытыми глазами или открытыми, а еще Дима, стоящий со сморщившимися от ужаса «бубенцами» меж ног, мечтал узнать, как реагирует на новый «сон» гордый сын народа масаи. И кстати да. Вокруг присутствовали узники, кои тоже не пали ниц, однако до сих пор бьющий по глазам свет не давал возможности рассмотреть этих новоприбывших с Земли, скорее всего выходцев из гордых народов и просто свихнувшихся людей, ибо все ближе приближающееся цоканье порождало безумные крики:

– Черти пришли!! Черти!! О, Иисус, Вседержавец Всевышний, спаси и сохрани от зла!!

– Убереги от лукавого!! Спаси и сохрани Господи!! Дай сил видеть Тебя!!

– Прочь!! Прочь сатанинское семя!! Вера моя во мне и сила ее безгранична!!

– О Господи!! Опять вы!! Сколько я вас уже перевидал сукиных детей!! Сгиньте нечистые!!

– О Боже Всемилостивый!! Кого вы на этот раз с собой тащите!? Кого вы тащите?! Изыди во имя Господа! Сгинь, проклятое чудовище!!

– Душой я на небе, а телом в земле!! Не умер вчера я, а брежу во сне!! Явись Богородица, все освяти, по главам нечистых, ногами пройди!!

– Я вас не боюсь!! Ха-ха-ха!! Вы не настоящие!! Не нас-то-я-щие!! Ха-ха-ха!! Я уже убегал от вас и еще раз убегу!! Ха-ха-ха!! Давайте подходите ближе!! Ближе! Я готов!!

Женские и мужские, старческие и молодые, испуганные и не очень и, конечно же, прорывающийся сквозь безумные крики детский плач младенца, мать которого определенно сходила с ума от страха, пытаясь утихомирить юное чадо, дабы его не заметили жители Ада, приближающиеся со стороны массивных ворот, открывшихся и впустивших в каменный сырой подвал теплый воздух. Но самое страшное – это беззвучное, исключая естественное цоканье копыт, приближение чертей, которые вели кого-то огромного, пахнувшего смертью и отчего-то потрескивающего.

Чувствуя, как нервная дрожь разрывает внутренности, а любопытство голову, Дмитрий принялся медленно открывать глаза, решив, что одного демона уже видел и поэтому осмотр десятка новых других его не убьет, хотя еще полминуты назад не собирался делать ничего подобного.

«Главное быть, как можно аккуратней и никуда не лезть… Ерунду не молоть, ну и когда надо поклониться и сказать: «Да господин! Конечно господин!», – мысли о второй смерти и последующем отдыхе в безграничной Вселенной даже не приходили парню в голову.

Сейчас ему только-только начавшему жить было бы дико взять и дезертировать из ужасного мира, пусть даже так сильно отличающемуся от старого. Эти мысли тянули его вперед, к познанию нового, будто внутри него очнулось нечто давно спящее. Голова юноши наполнилась странными, не похожими на прежние домыслами, что в Аду непривычно лишь поначалу и через некоторое время будет так, словно он никуда не уходил, и возможно… Возможно он уйдет отсюда полный новых знаний и тогда уж точно расскажет людям об ожидающем их за гранью. Именно это и заставляло открыть глаза, ведь только умерев, он понял, что его жизнь не бессмысленна, и отсюда необходимо выкарабкаться.

«Я принесу знания о Геенне Огненной и Элизиуме! Я расскажу всем живущим на Земле, кто они на самом деле! И пусть большая их часть, да что там большая… Почти никто мне не поверит, но подобные мне почувствуют правду и проснутся!», – эта идея приятно грела сердце, даря понимание, что пусть люди глупы и несовершенны, но необязательно их ненавидеть, ведь можно жить иными ценностями и никому об этом не рассказывать.

Каким образом его мировоззрение за последние часы сменилось жалостью к безмозглому человечеству Дима не понимал, но ясно и четко осознавал – он преобразился… Преобразился от появления веры в себя и от понимания, что никто кроме него правды не скажет. А еще от реального желания помочь, вот только, не здесь. В Аду мало, кто примет его помощь в виде голых слов, ибо большинство приходит сюда уверенными в собственной ничтожности и естественности вечных мучений из-за впитавшихся на Земле тупых церковных нравоучений.

«Короче нужно открывать глаза и будь, что будет!», – нервная дрожь еще резвей защекотала обнаженное тело, но сие решение являлось окончательно принятым и Дмитрий распахнул глаза, тут же заслезившиеся от показавшегося ослепительным света.

Парень часто-часто заморгал, не видя ничего, кроме размытых пятен на мутно-белом фоне, но наплевал на страх, колотящий тело вместе с разумом, принявшись тереть руками глаза, все реже и реже закрывающиеся от постепенного привыкания к ослабевающему свету. Когда же он смог более-менее удовлетворительно видеть окружающую действительность, его нижняя челюсть от удивления пошла вниз при виде жутких созданий, хозяйски подошедших к первому ряду людей… Людей уже не вопящих молитвы с проклятиями, а беззвучно всхлипывающих, распростершихся на каменном полу, вжимающихся в него и пытающихся отползти назад.

Такой странной и невиданной процессии он не мог представить даже в самом страшном сне… И пусть его сны бывали стократ хуже, однако подобного Дмитрий и там ни разу не видел: штук тридцать подобных Анатону, только молодых чертей, человекообразное существо с собачьей головой и огромная, даже гигантская отвратительная туша, созданная фантазией больного на голову ученого мира Ада.

Эти три десятка вооруженных рогатых быстро перегруппировались, расположившись частично вдоль стен, а частично перед скулящими узниками и были они одеты страннее некуда, хотя не ему судить адскую моду и путь развития чуждой земной цивилизации.

Их форма или одежда, как здесь это называется, походила на доспехи кровожадных варваров, вышедших из начала времен и не считающих нужным защищать тренированные тела. Она прикрывала чертов срам уродливым подобием шотландского килта, выполненного из кожи, и наверняка людской, а широкую волосатую грудь каждого из рогатых перехватывала широкая перевязь наспинного оружия.

Их длинные, бугрящиеся крупными мускулами лапы держали полностью металлические копья с пробегающими по острому кончику огоньками, ими же мигающими на рукояти, а широкие копыта, коими заканчивались мощные, вогнутые внутрь ноги, украшали серебристые узоры, нанесенные на их верхнюю половину, правда, рисунок был не слишком изысканным, чем-то напоминая несложный кельтский. Судя по им видимому, у всех он был одинаков, а значит, являлся знаком воинской принадлежности, как например серьга у русов, давным-давно пришедших на земли славян, дабы скрепить разрозненные, постоянно воюющие племена в один большой и дружный народ.

Из-за спин козлоногих воинов торчали рукояти чего-то саблевидного, возможно таких же мачете, как у сатиров, но сейчас было не разглядеть, ну и само собой не обошлось без торчащих по бокам, длинных, непрерывно прядающих козлиных ушей, разрушающих брутальность кошмарного зрелища, а так да… Внешний вид рогатых, будто скопировали с необузданных варваров, добавив небольшой элемент Шотландии и взяв малую толику от японских ниндзя в виде наспинных ножен, вот только неясно, насколько удобно выхватывать из-за спины саблю или меч, что там у чертей… Требуется обладать длинными руками, дабы сделать это красиво и быстро, иначе каюк бестолковому воину-неумехе.

«Удивительно… Страх вперемешку с бесстрастным анализом происходящего… Да кто я такой? Боюсь и одновременно изучаю творящееся вокруг…», – напряженно подумал Дима, не отвлекаясь от осмотра адской братии, прибывшей по души всхлипывающих земных грешников.

Кроме двух десятков ОБЫЧНЫХ – он быстро привыкал к новой реальности – рогатых воинов-охранников, прибыло нечто ГИГАНТСКОЕ и МЕРЗКОЕ, отчего парень сглотнул и захотел вновь помочиться. Дмитрий был готов поклясться, что ЭТО бывший человек, преображенный генетическими технологиями Геенны Огненной в подобие Немезиды из второй Обители Зла, только намного крупней и безмозглей.

Это НЕЧТО выглядело, как огромная, примерно трехметрового роста человекоподобная туша с торчащими из разных участков тела длинными поблескивающими шипами и она быстро передвигалась на колоннообразных ногах с огромными ступнями. Ее массивные конечности и большая часть торса, изобиловали вкраплениями блестящего металла, скорее всего имплантированного для усиления мышц, не приспособленных таскать такую массу свирепого мяса, а морда… Морда адского создания выглядела обваренным кипятком, раздувшимся человеческим лицом с чересчур большим ртом и малюсенькими глазками, злобно вглядывающимися в грешников, распластавшихся на неровном камне пола, а также стоящих на коленях и очень редко, прямых ногах перед жителями Ада.

Было видно, что явившиеся с этой ТВАРЬЮ черти побаиваются ее, возможно из-за скверного характера, а насчет издаваемого ей потрескивания… На правой части массивного тела уродливого создания висел внешне обычный, почти такой, как у земных пастухов кнут, вот только разбрасывающий непривычные искры и висящий… На поржавевшей толстой железяке, можно сказать строительной арматуре, вбитой в определенно не чувствующую боли, злобную глыбу живого мяса. Чудовищную тварь сто процентов создали в адских лабораториях, переделав какого-нибудь мерзкого человечишку, любящего издеваться над себе подобными, и уж он здесь точно в Раю.

Ничтожество, коим являлся один из многих, бессмысленно проживших жизнь на Земле людей, наверняка было счастливо заполучить тело, походящее на спрессованную кучу крепкой плоти с ногами толщиной в два человека и огромными ручищами, покрытыми неаккуратно выращенными мышцами. А уж блестящие и на первый взгляд беспорядочно торчащие шипы, создавали и подавно пугающий вид, будучи грамотно вшитыми и совсем не мешающими передвижению монстра.

Ну, а другое, имплантированное именно в мышцы с сухожилиями железо превращало сие кошмарное создание в безмозглую и свирепую машину огромной мощи, несущую смерть каждому не подчинившемуся его хозяину, явно собакоголовому, а вот про него отдельный разговор.

Увидев одновременно похожее и непохожее на остальных чертей существо, Дмитрий поперхнулся, ведь единственный собакоголовый, о котором он знал из тысяч прочитанных книг – это египетский бог Анубис, повелитель подземного царства и проводник по нему же. Можно произнести еще множество титулов, подходящих сему обитателю Геенны Огненной, однако не сильно хочется чествовать того, кто принес совсем не подарки.

Парень, быстро переваривающий визуальную информацию, получаемую с помощью отличного зрения, совсем не ожидал увидеть у собакоголового представителя Ада ноги с такими же, как у чертей копытами, исключая конечно гигантскую отвратительную тушу, буквально сочащуюся садизмом и кровожадностью. В остальном он являлся тем же рогатым, одетым в нечто золотистое, полностью его укутывающее и ниспадающее почти до неровного каменного пола, оставляя открытыми небольшие копыта с удивительной красоты узором. Странно, что у Анатона подобное отсутствовало, хотя если он являлся обычным жителем Ада без принадлежности к какой-либо касте, то его отличие, как и в любом из миров – никаких отличий.

Рисунок на копытах собакоголового был на порядок сложней, чем у охраняющих его чертей-воинов. Золотистый, бьющий в глаза и очень вычурный, с множественными завитками и усилением блеска в определенных местах. Этот нестандартный и видимо высокопоставленный демон с угольно-черной головой пса, держал в утонченных нечеловеческих руках с собачьими когтями золотистый, под стать одежде и узору жезл, постоянно светящийся приятным мягким светом.

И вот глядя на эту разноликую процессию, явившуюся за прибывшими получать «заслуженное» наказание грешниками, становилось все более и более понятным человеческое поклонение богам с головами животных. Большая часть религий, так или иначе вышла отсюда, из Ада, просто никто не собирался рассказывать об этом человечеству. Кому нужны люди, знающие свое происхождение, свою историю и свою цель? Никому, ведь обладатели подобных знаний могут очнуться от окутавшей их лжи и полностью изменить окружающий мир…

«Блин! Насколько же все странно… Сколько на Земле пересмотрел фильмов и сколько перечитал книжек, везде описываются подобные цивилизации, причем живущие в высокоразвитых мирах именно в подобном виде… Лично я, не зная, что в Аду мир высоких технологий, подумал бы о наступившем постапокалипсисе, где каждый выживает, как умеет… Как будто именно так должен выглядеть венец развития большинства разумных рас… Все эти длинные блестящие одеяния, жезлы, копья, кожаные юбки… Такое ощущение, что предел каждой цивилизации сводится к пресыщению технологиями и началу заимствования давно забытых вещей для создания дивной смеси начала развития и будущего… Однако, если посмотреть на полный ужасных тварей мир чертей, где люди считаются животными, то это нормально… Римские тоги, шотландские юбки, мигающие огоньками копья и обычные сабли… Этакое туземное великолепие, удивительно гармонично вписывающееся в цивилизацию подобных им полулюдей! Дикая смесь всех времен человеческого развития! Точно!», – Диму озарило, отчего адский мир выглядит похожим на человеческую историю, только перемешанную всеми эпохами одновременно. «Люди приходили сюда со времен сотворения и кого только черти не видели! Начиная с античности и заканчивая современностью, они отовсюду что-то заимствовали! В Аду же умеют читать людские воспоминания, и наверняка за все времена произошло слияние обоих миров, пусть только внешне и очень грубо, но так или иначе они берут от нас все нами придуманное! Даже здешние человеческие пытки скорее всего, украдены у «святой» инквизиции, а может наоборот ей подарены! Теперь понятно, что однажды демоны достигли технологического пика развития, научившись создавать биологические машины подобные людям, и вот тогда наступило адское пресыщение технологиями и отсчет времени назад! Им стало скучно и они сами того не понимая, стали воровать историю людей, встраивая ее в свою жизнь…», – тут Дмитрий вспомнил про своих спутников, совсем забытых во время размышлений.

Выпучивший ярко-голубые глаза воин-масаи рассматривал вошедших в зал чертей и генерировал новое мировоззрение, где демон все-таки не сон, ибо ожесточенно щипание себя за разные части тела не помогало ему проснуться.

«Давай-давай Лкетинг! Устраивайся по удобней, тебя ждет удивительная поездка! А до Африки еще ой, как долго!», – отвлекшись, ехидно подумал Дима, но что делать, ведь иногда правда постигается только через боль.

С удовлетворением насмотревшись на туземца, парень перевел взгляд на Такеши, чей взор был бесстрастен и одновременно бессмыслен. Мальчишка пригляделся получше и обнаружил беззвучно шевелящиеся губы.

«Небось, ушел в себя, случайно вспомнив земляков с неприятием зла… Блин, здесь не та ситуация, дабы спасаться подобным образом…», – парень тихонько нащупал рукой бок японца и сильно ущипнул его, тот же в ответ сильно вздрогнул и, хлопая глазами, закрутил головой, ища выведший из транса внешний раздражитель.

– Тш-ш-ш! – еле слышно, но твердо прошипел Дима. – Ты чего? Дурак? – ему больше нечего было сказать очнувшемуся и испуганно хлопающему прищуренными глазами азиату.

– Я… Я задумался! – дерганным, дрожащим голосом пробормотал Такеши. – Никогда подобного не видел! Боюсь до судорог, начал думать, что с нами будет и…

– Ушел в себя? Отвлекся, да? – помог ему Дима. – У меня такая фигня постоянно, ты вон на Лкетинга посмотри, тот тоже завис.

– Угу, – Такеши отвлеченно и без интереса взглянул на масаи, быстро переведя дикий взгляд обратно, на прибывших за людьми демонов. – Что они с нами будут делать? Зачем пришли и почему просто стоят? – вопросы посыпались, как из рога изобилия. – Ты знаешь? Ты ведь столько рассказал нам, может ты в курсе, что дальше? – японец, боясь привлечь внимание чертей, аккуратно, но сильно и непонятно зачем, ткнул пальцем Дмитрию в бок.

– Да не знаю я ничего больше! – локтем ответил мальчишка. – Лучше бы деда своего внимательно слушал! Знал бы, какой следующий порог вашей речке Са… Сагу… Сазу! Тьфу ты! Забыл! – яростно прошептал Дима, помирая от страха, но продолжая старательно рассматривать вошедших демонов.

Заполонившие подвал черти и иже с ними, молча стояли, будто чего-то выжидая. Они, как замерли возле скользких каменных стен и перед толпой трясущихся грешников, так и не двигались, внешне напоминая каменных истуканов, но на деле же анализируя каждое движение грешников. На то они сюда и пришли, мало ли какой-безумец нападет на собакоголового предводителя, а здоровая отвратительная тварь рядом с ним, тяжело дыша и утробно рыча, испускала изо рта отвратительное зловоние гниющего мяса, злобно анализируя потенциальную еду. Глядя на это чудовище, сразу было видно, что за свою недолгую жизнь оно сожрало не одного несчастного грешника, причем не из-за своих обязанностей, а просто из желания перекусить. Висящий же на боку кнут с потертой рукояткой рассказал о прекрасном умении работы с ним, то есть омерзительное создание, выращенное пугать и убивать, легко превращалось в сурового надзирателя, охраняющего людей и радующееся этому из-за возможности уродовать каждого непокорного.