Текст книги "Конституционное право на объединение в Российской Федерации"

3.2. Критерии допустимости ограничения субъективного права

Формальные основания ограничения субъективного права. Ограничению прав и свобод человека и гражданина посвящена ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, в соответствии с которой «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства».

Конституционная норма указывает на два основания допустимого ограничения прав и свобод. Первое – формальное основание, т. е. форма ограничения – это федеральный закон, которым и только которым может быть ограничено субъективное право. Второе – материальное основание – это наличие фактических обстоятельств (жизненных ситуаций), с которыми Конституция Российской Федерации связывает возможность ограничения федеральным законом субъективного права. Исчерпывающий перечень этих обстоятельств дан в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ: состояние необходимости защиты путем ограничения соответствующего субъективного права основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Для сравнения, Декларация прав и свобод человека и гражданина, утвержденная постановлением Верховного Совета РСФСР от 22 ноября 1991 г. № 1920–1,[239]239
  Декларация прав и свобод человека и гражданина, утверждена постановлением Верховного Совета РСФСР от 22.11.1991 г. № 1920–1 // Ведомости Съезда народных депутатов РСФСР и Верховного Совета РСФСР. 1991. № 52. Ст. 1865.


[Закрыть] предусматривала, что «граждане РСФСР имеют право на объединение. Ограничение этого права может быть установлено только решением суда на основании закона»,[240]240
  Статья 20 указ. Декларации.


[Закрыть] учитывая, что «права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других людей в демократическом обществе».[241]241
  Часть 2 ст. 2 указ. Декларации.


[Закрыть]

Как видим, Конституция Российской Федерации по сравнению с Декларацией прав и свобод человека и гражданина расширила перечень случаев возможного ограничения прав и свобод человека и гражданина в целом. Что касается конкретно права на объединение, Конституция РФ распространила на последнее общее правило об основаниях и порядке ограничения прав и свобод.

Декларация предусматривала для права на объединение особое основание ограничения по сравнению с остальными правами и свободами, а именно: не только закон, но еще обязательно и решение суда. С одной стороны, такое правило предполагает индивидуальный подход к каждому случаю ограничения права на объединение и требует во всех случаях соблюдения специальной и достаточно длительной – судебной – процедуры ограничения права на объединение, которая сама по себе уже становится дополнительным препятствием ограничения права на объединение. С другой стороны, индивидуальность судебного решения не позволяет распространить законные ограничения на неопределенный круг лиц и на еще не возникшие отношения по реализации норм закона, в то время как ограничение субъективных прав законом производится всегда неперсонифицированно и вне конкретных правоотношений. Субъективное право будет ограничено уже в силу издания соответствующего закона, решение же суда будет необходимо лишь для проверки конституционности закона (имеется в виду решение Конституционного Суда РФ. – Д. М.) и для проверки правильности применения закона (решения судов общей юрисдикции и арбитражных судов. – Д. М.) по обращению заинтересованных лиц.

Суд в принципе не может ограничивать субъективное право, поскольку не обладает правотворческими полномочиями. Он лишь применяет существующие правовые нормы об ограничении субъективного права, приходя к выводу, что в конкретном случае субъективное право у лица действительно отсутствует в силу его ограничения законом, либо нормы закона об ограничении субъективного права в отношении данного лица применены неправильно. Поэтому конституционное закрепление федерального закона в качестве единственного формального основания ограничения прав и свобод человека и гражданина является юридически правильным в силу нормативной, а не индивидуальной природы ограничения субъективного права.

Буквальное толкование Конституции Российской Федерации позволяет сделать вывод, что никаким иным нормативным правовым актом помимо федерального закона в соответствии с ее ч. 3 ст. 55 ограничить субъективное право нельзя. Вряд ли можно считать базирующимся на конституционных положениях вывод о том, что указами Президента РФ в качестве общего правила также могут ограничиваться права и свободы человека и гражданина.[242]242
  Существует и иное мнение, согласно которому указом Президента РФ в отсутствие федерального закона могут ограничиваться права и свободы (см.: Лейбо Ю. И., Толстопятенко Г. П., Экштайн К. А. Научно-практический комментарий к главе 2 Конституции Российской Федерации «Права и свободы человека и гражданина» / Под ред. К. А. Экштайна. М.: ЭКОМ, 2000. С. 44–45.


[Закрыть]

Из Конституции РФ следует лишь один частный случай возможного предоставления Президенту Российской Федерации полномочий по ограничению прав и свобод человека и гражданина.[243]243
  Прямо в Конституции РФ не говорится о праве Президента РФ вводить ограничение прав и свобод человека и гражданина, это лишь одно из возможных следствий, вытекающих из конституционных положений.


[Закрыть] Согласно ч. 1 ст. 56 Конституции РФ в условиях чрезвычайного положения для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя в соответствии с федеральным конституционным законом могут устанавливаться отдельные ограничения прав и свобод, в том числе права на объединение, с указанием пределов и срока их действия, за исключением прав и свобод, перечисленных в ч. 3 указанной статьи Конституции РФ. Чрезвычайное положение на всей территории Российской Федерации и в ее отдельных местностях при наличии обстоятельств и в порядке, установленных федеральным конституционным законом, вводится указом Президента РФ, который подлежит утверждению Советом Федерации Федерального Собрания.[244]244
  Часть 2 ст. 56, ст. 88 и п. «в» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ.


[Закрыть]

Как видим, возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина Конституцией Российской Федерации непосредственно связывается только с наличием условий чрезвычайного положения и необходимостью обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя (материальным основанием). Акт, которым могут ограничиваться права и свободы, Конституцией РФ прямо не предусмотрен. Указано лишь, что ограничения прав и свобод могут устанавливаться в соответствии с федеральным конституционным законом. В связи с этим Федеральным конституционным законом «О чрезвычайном положении» от 30 мая 2001 г. № 3-ФКЗ[245]245
  СЗ РФ. 2001. № 23. Ст. 2277.


[Закрыть] непосредственно ограничено право граждан на участие в выборах и референдуме в условиях чрезвычайного положения[246]246
  Статья 14 указ. Закона.


[Закрыть] и определено, что права и свободы человека и гражданина в период действия чрезвычайного положения могут быть ограничены указом Президента РФ о его введении.[247]247
  Статья 5 указ. Закона.


[Закрыть] При этом виды прав и свобод, которые могут быть ограничены, а также основания и пределы возможного их ограничения указом Президента РФ о введении чрезвычайного положения определены самим Федеральным конституционным законом. Возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина иными указами Президента РФ рассматриваемым законом не предусмотрена.

Особенностью ограничения прав и свобод, вводимых в условиях чрезвычайного положения, является и то, что ограничиваться могут лишь отдельные права и свободы человека и гражданина, указанные в федеральном конституционном законе о чрезвычайном положении, за исключением не подлежащих ограничению прав и свобод, предусмотренных ч. 3 ст. 56 Конституции РФ. Вводимые ограничения могут носить только временный характер (на период чрезвычайного положения или более короткий срок) и действовать исключительно на территории, на которой введено чрезвычайное положение.

При изложенных обстоятельствах вытекающая из Конституции Российской Федерации в качестве исключения возможность ограничения отдельных прав и свобод человека и гражданина указом Президента РФ о введении чрезвычайного положения, а не федеральным законом, является оправданной и соответствующей конституционному принципу разделения властей (ст. 10), поскольку предусмотренный федеральным конституционным законом механизм ограничения прав и свобод обеспечивает баланс оперативности и взвешенности при принятии соответствующего решения,[248]248
  В частности, Президент РФ, исходя из конкретной ситуации, определяет, какие именно права и свободы подлежат ограничению из тех, которые могут быть ограничены в соответствии с федеральным конституционным законом, в том числе в зависимости от основания введения чрезвычайного положения (ст. 11–13 ФКЗ «О чрезвычайном положении»).


[Закрыть] а также участия законодательной власти в установлении их ограничения.

Несколько иная ситуация возникает при военном положении. Согласно ст. 87 Конституции РФ Президент Российской Федерации обладает полномочиями вводить на территории Российской Федерации или в отдельных ее местностях военное положение, указ о котором, как и при введении чрезвычайного положения, подлежит утверждению Советом Федерации.[249]249
  Пункт «б» ч. 1 ст. 102 Конституции РФ.


[Закрыть] Однако в Конституции РФ специально не указывается, что в условиях военного положения возможно ограничение прав и свобод человека и гражданина, как это сделано в отношении режима чрезвычайного положения.

Режим военного положения согласно ч. 3 ст. 87 Конституции РФ определяется федеральным конституционным законом. При этом Конституция Российской Федерации не содержит никакой информации о сути данного режима, предусматривая лишь основания введения военного положения.

Федеральным конституционным законом «О военном положении» от 30 января 2002 г. № 1-ФКЗ[250]250
  СЗ РФ. 2002. № 5. Ст. 375.


[Закрыть] предусмотрена возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина и возложения на граждан дополнительных обязанностей в период введения военного положения для обеспечения обороны страны и безопасности государства,[251]251
  Пункт 4 ст. 1 указ. Закона.


[Закрыть] что соответствует требованиям ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Однако указанным Законом предусмотрено введение ограничений прав и свобод не только названным и другими федеральными законами,[252]252
  Пункт 1 ст.18 указ. Закона.


[Закрыть] но также указами Президента Российской Федерации без их конкретизации и иными нормативными правовыми актами в соответствии с Федеральным конституционным законом «О военном положении».[253]253
  Пункт 4 ст. 1, п. 2 ст. 7, ст. 8 указ. Закона.


[Закрыть] При этом если утверждаемый Советом Федерации указ Президента РФ о введении военного положения непосредственно не предусматривает ограничения прав и свобод человека и гражданина,[254]254
  Пункты 2, 4–7 ст. 4 указ. Закона.


[Закрыть] то иные его указы, которыми в соответствии с рассматриваемым Федеральным конституционным законом могут ограничиваться права и свободы, не нуждаются в утверждении Советом Федерации и издаются в период военного положения по усмотрению Президента РФ в обычном порядке. Кроме того, иными нормативными правовыми актами ограничения прав и свобод, предусмотренные Федеральным конституционным законом «О военном положении», могут вводиться не только на территории, на которой объявлено военное положение, но на территориях, на которых оно не введено.[255]255
  Пункт 1 ст. 8 указ. Закона.


[Закрыть]

Интересны положения международных договоров Российской Федерации, посвященные военному и чрезвычайному положениям. В соответствии с ч. 1 ст. 15 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. «во время войны или иного чрезвычайного положения, угрожающего жизни нации, любая Высокая Договаривающаяся Сторона может принимать меры в отступление от своих обязательств по настоящей Конвенции только в такой степени, в какой это требуется остротой положения, при условии, что такие меры не являются несовместимыми с ее другими обязательствами по международному праву», а также согласно ч. 1 ст. 4 Международного Пакта о гражданских и политических правах 1966 г. «не влекут за собой дискриминации исключительно на основе расы, цвета кожи, пола, языка, религии или социального происхождения».

Из приведенных норм можно сделать следующие выводы. Во-первых, указанные международные договоры Российской Федерации рассматривают военное положение как разновидность чрезвычайного. Во-вторых, они предусматривают не основания ограничения прав и свобод в сложившейся ситуации, а возможность для государств отступать от своих обязательств по данным международным договорам с указанием условий и пределов такого отступления. В изложенной форме они предоставляют государствам возможность самостоятельно определять, от каких обязательств, предусмотренных именно данными документами, они могут отступить при военном или чрезвычайном положении при соблюдении оговоренных условий и пределов такого отступления, в том числе указывают, что государство может отступить от своего обязательства ограничивать права и свободы только на основании закона.

Однако следует отметить, что оговорка: «при условии, что такие меры не являются несовместимыми с ее другими обязательствами по международному праву», практически исключает возможность таких отступлений. Например, рядом других международных договоров Российской Федерации – Всеобщей декларацией прав человека от 1948 г. и Международным пактом об экономических, социальных и культурных правах 1966 г. – предусмотрена возможность ограничения прав и свободы человека и гражданина только на основании закона без каких-либо оговорок на военное или иное чрезвычайное положение.[256]256
  Часть 2 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека; п. «а» ч. 1 и ч. 2 ст. 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах 1966 г.


[Закрыть]

Поскольку Конституция Российской Федерации специально не предусматривает возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина в связи с введением военного положения, то следует исходить из общего правила допустимости (конституционности) их ограничения, предусмотренного ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. В связи с этим положения Федерального конституционного закона «О военном положении», допускающие введение ограничений прав и свобод человека и гражданина иными помимо федеральных законов нормативными правовыми актами, в том числе указами Президента РФ, являются неконституционными.

Таким образом, формальными основаниями ограничения прав и свобод человека и гражданина в Российской Федерации помимо самой Конституции РФ являются исключительно федеральные законы и указ Президента РФ о введении чрезвычайного положения.

Материальные основания (случаи) ограничения субъективного права определяются конституционными целями его ограничения. Исходя из целей, ради достижения которых могут ограничиваться права и свободы человека и гражданина в соответствии с Конституцией РФ, мы определяем те фактические обстоятельства, при наступлении которых возникает необходимость достижения соответствующей цели, в том числе путем ограничения субъективного права.

Конституция Российской Федерации содержит исчерпывающий перечень случаев допустимого ограничения прав и свобод человека и гражданина, предусмотренные ч. 3 ст. 55 и ч. 1 ст. 56, а именно: необходимость защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны, безопасности государства и граждан.

Конституционные предписания, касающиеся ограничения прав и свобод человека и гражданина, носят общий характер. Действительно невозможно в основополагающем документе государства перечислить все конкретные обстоятельства, способные вызвать ограничения прав и свобод. Это сложно сделать даже на уровне законодательного акта. Вместе с тем указанные основания ограничения прав и свобод достаточны для того, чтобы быть использованными законодателем для конкретизации этих ограничений в федеральных законах.

Международные договоры, участником которых является Российская Федерация, демонстрируют аналогичный конституционному подход к ограничению прав и свобод человека и гражданина. Они также устанавливают исчерпывающий перечень случаев правомерного ограничения субъективных прав. При этом основания их ограничения выделены в отношении как субъективных прав в целом, так и права на объединение (права ассоциации с другими) в частности и включают в себя: необходимость обеспечения должного признания, уважения, охраны и защиты (ограждения) прав и свобод других лиц, необходимость удовлетворения справедливых требований морали и нравственности, необходимость обеспечения общественного порядка, спокойствия и общего благосостояния в демократическом обществе, необходимость обеспечения в демократическом обществе государственной и общественной безопасности, необходимость предотвращения беспорядков и преступности, необходимость защиты здоровья, а также необходимость ликвидации угрозы жизни нации во время войны или иного чрезвычайного положения.[257]257
  Части 2 и 3 ст. 29 Всеобщей декларации прав человека; часть 2 ст. 11, ч. 1 ст. 15 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод; часть 1 ст. 4, ч. 2 ст. 22 Международного пакта от 16.12.1966 г. «О гражданских и политических правах» // Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 17; Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12; пункт «А» ч. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах.


[Закрыть]

Как видим, предусмотренные международными соглашениями Российской Федерации случаи ограничения права на объединение в целом повторяют конституционные. В то же время нельзя не отметить, что Конституция Российская Федерация содержит более четкие формулировки таких случаев, что препятствует возможному расхождению в их толковании и соответственно сужает возможность злоупотребления ограничением права на объединение. В связи с этим существует мнение, что содержащиеся в международных документах специальные положения, ограничивающие определенные права и свободы, «достаточно расплывчаты и не имеют четких и конкретных границ… Попытки их конкретизации в рамках документов ООН оказались неудачными».[258]258
  Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий / Под ред. Б. Н. Топорнина. М.: Юристъ, 1997. С. 352.


[Закрыть] Каждая страна самостоятельно вводит ограничения, исходя из социально-экономических условий и исторических особенностей развития общества.

Учитывая высшую юридическую силу Конституции Российской Федерации и исчерпывающий характер предусмотренных Конституцией РФ целей возможного ограничения прав и свобод, положения международных договоров Российской Федерации будут применяться только в части, не противоречащей Конституции РФ, т. е. в пределах установленного Конституцией РФ перечня случаев допустимого ограничения прав и свобод человека и гражданина. Остановимся на их краткой характеристике.

К числу целей допустимого ограничения прав и свобод Конституция РФ относит прежде всего защиту основ конституционного строя. Термин «основы конституционного строя» используется Конституцией Российской Федерации для обозначения достаточно широкого круга отношений, формально являющихся предметом правового регулирования гл. 1 Конституции РФ.[259]259
  В литературе отмечается, что формулировка «конституционный строй» является возможной, но она не отражает того уровня развития конституционного права, который достигнут в западных странах. Более приемлемым называется термин «общественный строй» (см.: Чиркин В. Е. Конституционное право: Россия и зарубежный опыт / Институт государства и права РАН. Институт «Открытое общество». М.: Зерцало, 1998. С. 131–132).


[Закрыть] Эти отношения имеют главенствующее значение в обществе, поэтому возможная угроза конституционному строю вполне обоснованно воспринимается как посягательство на основы существования государства в целом и важнейшие принципы, составляющие основы демократического общества. Тем не менее в силу недостаточной определенности самого термина «основы конституционного строя» при применении данного основания ограничения субъективных прав следует исходить именно из формальной принадлежности интересующих отношений к предмету регулирования гл. 1 Конституции Российской Федерации.

В главе 1 Конституции РФ «Основы конституционного строя» содержатся нормы, охватывающие практически все наиболее значимые общественные отношения. Это не означает, что данные отношения являются равнозначными, однако их защита должна быть обеспечена.

Возможная угроза основам конституционного строя, например, может исходить от объединений граждан, если они ставят такую цель в своих программных документах или реализуют в практической деятельности. Подобная деятельность, безусловно, должна вести к наступлению ответственности и запрету таких объединений и их деятельности.

Можно предположить, что факт присвоения властных полномочий[260]260
  Статья 3 Конституции РФ.


[Закрыть] будет расценен как угроза конституционному строю. Однако необходимо учитывать масштабы такого присвоения, реальность наступления необратимых последствий. Отсутствие законодательно установленных критериев (которые трудно юридически корректно сформулировать) открывает дорогу судебному усмотрению.

Конституционный Суд РФ сформулировал несколько важных положений, которые позволяют получить ориентир при разработке оценочных критериев для фиксации неконституционности деятельности общественных объединений. В Постановлении от 30 ноября 1992 г. «По делу о проверке конституционности Указов Президента Российской Федерации от 23 августа 1991 года № 79 “О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР”, от 25 августа 1991 года № 90 “Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР” и от 6 ноября 1991 года № 169 “О деятельности КПСС и КП РСФСР”, а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР»[261]261
  Постановление Конституционного Суда РФ от 30.11.1992 г. по делу «О проверке конституционности Указов Президента Российской Федерации от 23 августа 1991 года № 79 “О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСР”, от 25 августа 1991 года № 90 “Об имуществе КПСС и Коммунистической партии РСФСР” и от 6 ноября 1991 года № 169 “О деятельности КПСС и КП РСФСР”, а также о проверке конституционности КПСС и КП РСФСР» // Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. 1993. № 11. Ст. 400.


[Закрыть] Конституционным Судом были выявлены важные критерии, позволяющие давать оценку конституционности общественных объединений.

Конституционный Суд РФ пришел к выводу, что руководящие органы КПСС подменяли государственные структуры, «в стране в течение длительного времени господствовал режим неограниченной, опирающейся на насилие власти узкой группы коммунистических функционеров, объединенных в политбюро ЦК КПСС во главе с генеральным секретарем ЦК КПСС».[262]262
  Такую интерпретацию решению Конституционного Суда РФ дает в своем комментарии Б. С. Эбзеев (см.: Комментарий к постановлениям Конституционного Суда Российской Федерации. В 2 т. / Отв. ред. Б. С. Эбзеев. М.: Юристъ, 2000. Т.2: Защита прав и свобод граждан. С.164.


[Закрыть] Хотя оценку деятельности КПСС Суд давал с позиций ранее действовавшей Конституции, следует признать, что вывод о неконституционности присвоения государственно-властных полномочий руководящими структурами политической партии представляет интерес и сегодня.

Поглощение общественными структурами государства, воспрепятствование функционированию в установленном Конституцией РФ порядке государственных институтов представляет собой угрозу основам конституционного строя. Установление в судебном порядке подобных фактов является безусловным основанием для приостановления и даже запрета деятельности общественного объединения.

Не случайно Конституция Российской Федерации в «Основах конституционного строя» установила запрет на «создание и деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на насильственное изменение основ конституционного строя и нарушение целостности Российской Федерации, подрыв безопасности государства, создание вооруженных формирований, разжигание социальной, расовой, национальной или религиозной розни»,[263]263
  Часть 5 ст. 13 Конституции РФ.


[Закрыть] который продублирован федеральными законами «Об общественных объединениях»[264]264
  Статья 16 Федерального закона «Об общественных объединениях».


[Закрыть] и «О политических партиях».[265]265
  Пункт 1 ст. 9 Федерального закона «О политических партиях».


[Закрыть]

Целью ограничения права на объединение может стать защита нравственности. Это достаточно общая формулировка, ее юридическое содержание затруднительно конкретизировать, поскольку нравственность – категория философская, а не юридическая. В связи с этим она открывает законодателю широкий простор для усмотрения.[266]266
  В международных документах также существуют подобные категории. Например, в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека одной из допустимых целей ограничения прав является «удовлетворение справедливых требований морали».


[Закрыть] Возможность подобного усмотрения вызывает справедливые опасения. Высказано даже мнение относительно приостановления возможности применения данного основания ограничения прав и свобод. Например, Р. Б. Головкин полагает, что такой критерий, как нравственность, «слишком расплывчат, поэтому применять его как основание для ограничения прав и свобод несколько преждевременно». Он считает необходимым «приостановить действие нравственного критерия при ограничении прав и свобод».[267]267
  Государство и право. 1998. № 8. С. 54.


[Закрыть]

Действительно, нравственность не имеет однозначного понимания.[268]268
  Не случайно и негативное отношение к ст. 169 ГК РФ, которая предусматривает ничтожность сделок, противоречащих основам правопорядка и нравственности. Всегда пугает неопределенность мнения судьи при установлении нравственного качества сделки.


[Закрыть] Точнее сказать, сама категория «нравственность (мораль)» достаточно выработана: это один из основных способов нормативной регуляции поведения человека в обществе, ее принципы имеют социально-всеобщее значение и фиксируют то общее и основное, что составляет культуру межчеловеческих взаимоотношений и откладывается в многовековом опыте развития общества (в буквальном переводе с латыни «мораль» – обычаи, нравы, поведение). Нравственные нормы обеспечиваются силой массовых привычек, воспитания и общественного мнения.[269]269
  Философский энциклопедический словарь / Гл. ред.: Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М.: Сов. энциклопедия, 1983. С. 387.


[Закрыть]

Другими словами, нравственность – это объективно существующее общественное явление. В то же время содержание ее норм и принципов существует только в субъективной форме – в представлении людей и каждого человека – и определяется в конечном счете только интеллектуальными способностями индивида. Нравственные нормы не раскрыты и не могут быть раскрыты в праве, поскольку, будучи закрепленной в праве, нравственная норма утрачивает свою специфику морального правила и становится правовым, приобретая качественно иной общественный статус. В связи с этим представляется ошибочным приводить в качестве примеров нравственных принципов правовые нормы.

Из изложенного следует только то, что данное основание должно применяться более взвешенно. Исключать же такое объективное основание ограничения прав и свобод было бы неверным.

Рассматривая такую цель ограничения прав и свобод, как защита здоровья, важно отметить, что ценность здоровья одного человека и всего населения, а также интенсивность воли[270]270
  Понятие «интенсивность воли» заимствовано нами из работы А. Шайо (Указ. соч. С. 68).


[Закрыть] к здоровью и жизни у каждого человека отличается. В этом, в частности, состоит проблема эвтаназии и тяжести пожизненного лишения свободы по сравнению со смертной казнью. При применении данного основания ограничения прав и свобод следует исходить из позиции так называемого среднестатистического человека, для которого здоровье – естественная и одна из важнейших ценностей.

Ограничение прав и свобод человека и гражданина в целях защиты прав и законных интересов других лиц является развитием принципа, предусмотренного ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, согласно которому «осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц».

При буквальном толковании данного основания мы можем получить проблему замкнутого круга: ограничение прав одного человека возможно в целях защиты прав другого, далее необходимо ограничить право второго, чтобы защитить права первого. При этом также следует учитывать, что недопустимо обеспечение осуществления субъективного права одним лицом за счет ограничения того же субъективного права другого лица, поскольку иное противоречило бы конституционному принципу равенства всех перед законом и судом.[271]271
  Статья 19 Конституции РФ.


[Закрыть]

В свете изложенного данное основание подлежит применению с учетом оценки общественной значимости ограничиваемого субъективного права, с одной стороны, и права либо совокупности прав, ради обеспечения которых производится ограничение, с другой стороны, в том числе с учетом оценки субъектного состава этих прав (но не на персональном уровне), а также численного состава обладателей равных прав. Приоритет должен отдаваться прежде всего правам и законным интересам социально менее защищенных лиц перед иными лицами, неопределенного круга лиц перед конкретным лицом (общественным интересам). Общественная значимость субъективных прав должна оцениваться с позиций общественной, а не индивидуальной или групповой справедливости.

Когда целью ограничения выступают права и свободы других людей, неизбежно встает вопрос о соблюдении конституционного принципа равенства, включающего в себя принцип недопустимости дискриминации. Данный вопрос является более разработанным на европейском уровне. В частности, Д. Гомьен, Д. Харрис, Л. Зваак утверждают: «Понятие равенства означает справедливость в том смысле, что закон применяется правильно и последовательно, независимо от сферы действия абстрактного принципа или его практического осуществления. Как внутреннее, так и международное право позволяет проводить различия между отдельными лицами или между группами отдельных лиц. Таким образом, важным становится вопрос о том, какие различия являются допустимыми, а какие представляют собой запрещенную дискриминацию».[272]272
  Цит. по: Берестнев Ю. Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод и прецедентная практика Европейского Суда по правам человека и защита национальных меньшинств // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. 2001. № 2. С. 92.


[Закрыть]

В результате проводится противопоставление между понятиями «различия» и «запрещенная дискриминация». Это же разграничение необходимо при осуществлении ограничения с целью защиты прав и законных интересов других лиц. Допустимым будет считаться ограничение, которое основано на «различиях», но не «запрещенной дискриминации». Подчеркивая существование таких мнений, мы не считаем, что определение допустимости становится более простым.

Четкого содержания «запрещенной дискриминации» не установлено. Традиционно определяются только ее критерии. Например, в ст. 19 Конституции РФ установлено, что государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.[273]273
  «Понятие дискриминации по смыслу ст. 14 Европейской конвенции о защите прав человека включает в целом случаи, когда к какому-либо лицу или группе лиц без должного основания относятся менее благоприятно, нежели к другой группе, даже если более благоприятное отношение не требуется по Конвенции» (решение ЕСПЧ по делу «Abdulaziz, Cabales and Balkandali против Великобритании») (цит. по: Берестнев Ю. Указ. соч. С. 93).


[Закрыть]

Европейский Суд по правам человека в одном из решений дал критерии для определения факта наличия «запрещенной дискриминации»:[274]274
  Что для нас равносильно выявлению критериев для определения допустимости ограничения.


[Закрыть] «1) наличие установленных фактов, свидетельствующих о различном обращении, 2) бесцельный, т. е. не имеющий объекта и разумного обоснования с учетом целей и последствий рассматриваемой меры, характер различия и, наконец, 3) отсутствие разумной соразмерности между используемыми средствами и поставленной целью».[275]275
  Цит. по: Берестнев Ю. Указ. соч.


[Закрыть]

Нарушение обороны страны и безопасности государства. По нашему мнению, обеспечение безопасности государства так же, как и оборона страны, состоит в сохранении существующей системы управления общества и сложившихся общественных отношений, а также физической (материальной) основы – населения, территории, природы. С нашей точки зрения объем содержания нормы не уменьшится, если оба условия (оборона страны и безопасность государства) объединить.[276]276
  По-видимому, разделение было произведено по признаку места нахождения источника угрозы – внутри или вне государства. Учитывая современные средства коммуникации и вооружения, взаимопроникновение структур различных государств, разделение стало в большей степени условным. Понятие «безопасность страны» как более широкое было бы уместнее.


[Закрыть] В частности, утвержденной указом Президента РФ[277]277
  Указ Президента РФ от 10.01.2000 г. № 24 «О Концепции национальной безопасности Российской Федерации» // СЗ РФ. 2000. № 2. Ст. 170.


[Закрыть] Концепцией национальной безопасности Российской Федерации под национальной безопасностью России понимается безопасность личности, общества и государства (Российской Федерации) от внешних и внутренних угроз во всех сферах жизнедеятельности, а также безопасность многонационального народа России как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации. В Концепции сформулированы важнейшие направления государственной политики Российской Федерации, дана оценка положения России в мировом сообществе, ее национальных интересов, угроз ее национальной безопасности и сформулированы основные задачи и меры по обеспечению национальной безопасности нашей страны. Принятие и опубликование данной Концепции имеет важное значение, так как дает обществу представление об оценке государственными органами и должностными лицами геополитической обстановки в мире и о государственной политике в сфере обеспечения национальной безопасности России.

Данные основания ограничения прав и свобод человека и гражданина являются самыми существенными, поскольку выражают фактически основу жизнедеятельности каждого человека. Общепризнанно, что ограничение прав одного человека справедливо в случае необходимости достижения обеспечения обороны и безопасности страны и государства. Э. Лабулэ, в частности, отмечает, что «поддержание государства есть первая гарантия свободы, без чего нет безопасности».[278]278
  Лабулэ Э. Указ. соч. С.90.


[Закрыть] Страна, государство и конституционный строй представляют собой несомненное общее благо. Интересы государства как олицетворения всего его населения всегда будут превалировать над интересами отдельного человека.

Рассмотренные основания ограничения субъективных прав, как было отмечено выше, являются исчерпывающими. В связи с этим особый интерес вызывают имеющиеся в ряде международных договоров Российской Федерации оговорки, в соответствии с которыми допускается введение законных ограничений на осуществление права на свободу ассоциации с другими, в том числе права создавать и вступать в профсоюзы, лицами, входящими в состав вооруженных сил, полиции и государственного управления (администрации государства),[279]279
  Часть 2 ст. 11 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод; часть 2 ст. 22 Международного пакта о гражданских и политических правах; часть 2 ст. 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах.


[Закрыть] а также допускается ограничение политической деятельности иностранцев и лиц без гражданства.[280]280
  Статья 16 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; статья 30 Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека.


[Закрыть] Следует также подчеркнуть, что данная оговорка нашла свое развитие в российском законодательстве, примеры чему будут приведены в следующем параграфе настоящего исследования. Возникает вопрос, допустимо ли ограничение права на объединение по указанному субъектному составу, поскольку оно прямо Конституцией РФ не предусмотрено? Считаем, что допустимо, если такое ограничение, как и любые иные ограничения, предусмотренные международными договорами Российской Федерации, будет соответствовать предусмотренным Конституцией РФ основаниям ограничения прав и свобод человека и гражданина.