Текст книги "Одиннадцатый легион"

Глава 8
Мнимые откровения

Дел оказалось действительно много. Уборка помещения заняла куда больше времени, чем предполагалось изначально. Надеявшийся облить все горючей смесью, а затем сжечь, Фламер вынужден был отказаться от самого простого и надежного решения проблемы.

Дарк уже нашел большой медный таз, в который им без разбора сливались водка из походных фляг и содержимое многочисленных винных бутылок, обнаруженных возле камина, когда настойчивый голос Фламера заставил прекратить сей изысканный акт алкогольного вандализма и подойти туда, куда подзывал его взмахами руки старый боевой товарищ.

В темном углу залы, неподалеку от камина, лежало окровавленное человеческое тело, широко раскинувшее, неестественно изогнутые конечности. Изувеченное укусами лицо было почти неузнаваемо. Если бы не торчавшая ежом густая черная борода, слипшаяся в сгустках запекшейся крови, то определить, кто это: Гаврий, Профессор или, может быть, кто-то другой, было бы абсолютно невозможно. Часть изуродованного тела прикрывал изорванный когтями черный маскировочный плащ солдата «бригады Рональда».

– Дарк, он дышит, еле-еле, но все же дышит…

– А может, Гаврий перевоплощается?!

– Эх, темнота, темнота. Чтоб стать кровососом, надо испить крови вампира, да не простого, как эти, а настоящего, высшего… их еще «лордами» или «хозяевами» называют. А приятель твой, видишь, где успокоился, вряд ли Норик к нему близко подходил и собственную кровь давал. Организм, видать, крепкий, да кровь хорошо свертывается, не успело много вытечь, вот и теплится жизнь еще.

– А что делать будем, как помочь ему?

Фламер сощурил глаза и нервно затеребил правый ус. Насколько Дарк успел изучить своего товарища, данный ритуал мог означать или глубокое раздумье, или сигнал о полной боевой готовности, подаваемый девицам легкого поведения. Женщин поблизости не наблюдалось, следовательно, в голове ветерана шел напряженный мыслительный процесс.

– Есть у меня эликсир один… – продолжил Фламер, видимо, немного колеблясь, – …магами сделанный. По какому случаю достал, потом объясню. Так вот, он эти раны, может, и залечит, но время нужно, чтоб подействовало, дня три-четыре, не меньше. С собою его, конечно, тащить нельзя, помереть может, да к тому же тяжел, зараза, не унести.

– Я потащу…

– Ты на себя посмотри, тебе самому бы дойти, подранок! В общем, поступим так: даю эликсир, и оставляем твоего знакомого здесь, отойдет так отойдет – его счастье. Зал палить не будем. Соберем всю эту дрянь и сожжем в камине, пол водярой зальем, чтоб запах сбить. Ну все, давай за работу.

По-армейски лаконично и безапелляционно распределив обязанности, Фламер полез в сумку, из которой, покопавшись немного, извлек грязный, видавший виды флакон, заткнутый промасленным обрывком тряпки вместо пробки. Вылив несколько капель бултыхающейся в сосуде жидкости непонятного цвета Гаврию в рот, старый вояка аккуратно засунул лоскут обратно. Тело умирающего забилось в судорогах и затихло, дыхание пациента немного участилось.

– Пока все успешно складывается, авось оклемается. Эй, Аламез, их двое вроде бы было, посмотри, что со вторым сталось, у меня тут чуток эликсира еще имеется.

Поиски Профессора вскоре увенчались успехом.

– Фламер, а твой эликсир тела склеивает? А то тут такое…

Глазам подошедшего Фламера предстало чудовищное по своей жестокости зрелище: на полу лежало туловище солдата, а вокруг, в радиусе трех-четырех метров валялись обгрызенные части тела.

– Этого, пожалуй, тоже в огонь. Здесь уже все, видимо, парень был основным блюдом … На вот лучше, возьми!

Рука Фламера протянула Дарку большой липкий и скользкий от крови пакет, туго перевязанный бечевкой.

– Что это?

– Не спрашивай, не знаю. У диверсанта за пазухой нашел, пока ему микстуру вливал, должно быть, что-то важное.

– А… Наверное, это как раз те бумаги, ради которых мы сюда и пришли. Они у Уильфорда Нориком несколько дней назад выкрадены были.

– Значит, действительно важные, коли у Уильфорда, – озабоченно произнес старый вояка. – Тогда так поступим, ты их пока у себя спрячь, а когда все закончим да отоспимся как следует, вот тогда и подумаем, что с ними дальше делать будем.

– А что тут думать, я Гаврию обещал бумаги вернуть, слово дал.

– Давай позже об этом, а то от зловония да смрада уже тошнить начинает…

Если в это время в подземном храме была хотя бы еще одна живая душа, то она точно померла бы то ли от отвращения, то ли от безудержного хохота, настолько омерзительной и одновременно гротескно комичной казалась со стороны процедура похорон. Оба капитана ходили по залу друг за другом, выдерживая дистанцию в несколько метров.

Впереди гордо шествовал Фламер, держа левой рукой уже бесполезный, изрядно помятый кавалерийский щит Дарка. В правой руке вояки был двуручный меч, которым он пользовался, как шампуром, насаживая куски плоти и небрежно сбрасывая их затем в щит. Его лицо при этом излучало умиротворенное безразличие и расслабленную флегматичность. Во время «сбора урожая» солдат напевал слова популярной когда-то в имперской армии песенки: «Бордель закрыт, все шлюхи на попойке…» За ним брел Дарк, распрыскивая по полу гремучую алкогольную смесь из медного таза.

Утомительный процесс санации зала прекращался время от времени, то есть по мере наполнения щита или опустошения таза.

В ту бесконечно долгую и полную событиями ночь канул в Лету не только известный вампир, маркиз Норик, погубивший за свою тысячелетнюю жизнь немало человеческих душ, но и интерьер его логова. Дров не хватило, и дубовый стол на пару с креслом изысканной ручной работы закончили существование вместе со своим родовитым хозяином в топке камина.

Огонь очищает, он бесследно стер с лица земли весь клан вампиров Джурату.

* * *

Свежий воздух утреннего леса ворвался в легкие и тут же ударил в голову, словно крепкая деревенская настойка. От неожиданного прилива свежести Дарк покачнулся и едва удержался на подогнувшихся ногах. К счастью, его вовремя подхватил шедший сзади Фламер.

– Что с тобой? Выглядишь преотвратно, может, все-таки хлебнешь из флакончика?

– Не стоит, просто голова закружилась… Такое уже бывало, наверное, последствие ранения.

– Мда… раскроили тебя на славу, как только выжил?

– Ты будешь смеяться, но именно этот вопрос мне чаще всего задают в последнее время.

Они были почти снаружи, впереди уже виднелся выход, и слабые лучи восходящего солнца начали слепить их привыкшие к темноте глаза.

– Может быть, лучше вытащить Гаврия сюда? – спросил озабоченный судьбой раненого товарища Дарк.

– Да ты что? Здесь же лес, зверья полно, а он в ближайшие дни, как бревно, проваляется. Там безопаснее.

– А вампиры?

– Их больше нет, на призыв хозяина сбегаются обычно все. Думаешь, как я узнал, где их логово. Услышал призыв да за ними пошел.

– Но как?.. Неужели ты тоже?

Они смотрели друг на друга. Дарк с испугом в глазах, а Фламер с непониманием. Затем лицо старого вояки расплылось в широкой улыбке, и он начал биться в истеричном приступе хохота.

– Ты, ты подумал… я тоже… вампир? – выдавливал из себя слова Фламер в кратких перерывах истерики. – Нет, друг мой, ты можешь не опасаться… Но почему я могу слышать их призывы, расскажу позже. Мы же договорились, сначала перекусим, выспимся, а там уж и все остальное.

– Как знаешь, но если честно, мне многое непонятно… и пугает.

– А жизнь вообще такая странная штука: сначала мучаешься, чтобы понять, что происходит, а потом вспоминаешь, как счастлив был, когда ничего не понимал. Не думай много – вредно! Вот лучше скажи, у вас там, на стоянке перед пещерой, пожрать что-нибудь есть?

– Бобы, вяленое мясо, сыр, хлеб, может, еще что найдется…

Старик заметно повеселел, в его хитрых голубых глазах, как это бывает у всякого заядлого обжоры, заиграли искорки предвкушения.

– Вот это да, вот это я понимаю! А может, еще и женщина имеется?! – остроумно, как ему показалось, пошутил Фламер.

– В общем-то да, у дерева привязана…

– Так чего ты здесь застрял, пошли быстрее! Вот что значит жить умеючи: порубились, а потом погуляли!

– Ильза, пленная амазонка… – прервал Дарк воодушевленную тираду спутника.

Лицо солдата сразу осунулось, как прокисшее молоко в крынке, а горевшие в глазах искры потухли.

– Трудный случай, – наконец-то выдавил из себя Фламер. – Никогда не шути так со стариками. Сердечко, знаешь ли, уже не то, может и не выдержать такого сурового разочарования. Надо было сказать прямо – существо среднего пола, считающее себя женщиной, курица с петушиным гребнем, гермафродит, абстрактное нечто, жалкое подобие …

– Стой, стой, ну хватит. За что их так?

– Доживи до моих седин, сам узнаешь… Ладно, хорошо еще, что провиант настоящий. Где тут твои запасы?

– Мы уже пришли, только вот на пригорок подняться.

Как ни странно, но все оказалось на месте: провизия в походных мешках, и Ильза – привязанная у дерева. Девушка спала, низко опустив голову, длинные волосы с золотыми кудряшками прикрывали лицо и часть рельефной груди.

– А ничего, хороша феминка… – прочавкал жующий мясо Фламер, откинув в сторону меч и устраиваясь поудобнее на траве возле мешков. – Что делать-то с ней будешь?

– Отпущу, наверное, она не мне, а попутчикам нужна была. У меня против нее зла нет, хотя… – Дарк ненадолго призадумался, вспоминая слова Ильзы на Совете и их последующий разговор. – Нет, пожалуй, действительно нет. Вот сейчас встану и сразу же развяжу, пускай катится к… своим!

– Погодь, дай лучше я, а то она как гавкнет, что про кобелей думает, так сразу сознание потеряешь… – вновь оседлал своего излюбленного конька Фламер.

Неторопливо прожевав мясо и тщательно обтерев руки о штанину, он поднялся на ноги и побрел к пленнице. Подойдя вплотную, уже было начал развязывать тугие веревки, как вдруг что-то насторожило старика. Ильза была слишком безропотна и неподвижна даже для связанной. Бережно подняв рукой повисшую голову амазонки, Фламер откинул назад пряди ее длинных волос. Улыбка моментально слетела с лица солдата.

– Дарк, девчонка мертва! – разорвал тишину его холодный бесстрастный голос. – Похоже, кто-то из пролетающих «на призыв» тварей решил ненадолго задержаться и перекусить.

Фламер слегка наклонил голову девушки, и Дарк увидел отпечатки укусов на ее нежной шее. Когда сняли веревки, тело безжизненно повалилось на землю.

Еще одна бессмысленная, глупая, никому не нужная смерть. Сначала Зулик, потом Ильза… Дарк закрыл глаза и всего на минуту представил себя на месте девушки. Он стоял беспомощный, привязанный к дереву, и сердце разрывалось от страха при виде ужасных вампиров. Кругом зловонные пасти с огромными окровавленными клыками, стремящимися вонзиться в его беспомощное, связанное тело…

– Дарк, Дарк, очнись! – разорвал пелену видения знакомый голос. Кто-то настойчиво тряс его за плечи. Открыв глаза, он увидел перед собой озабоченное лицо Фламера.

– Аламез, давай без нервов! Всякое может случиться. Смотри на мир с высоты солдатского седла. Ты ни в чем не виноват, понял?!

– Да, конечно, только слишком много людей умирает вокруг меня, слишком много смертей…

– Как говорил отравитель, подсыпая очередной жертве яд, – попытался развеселить и подбодрить его Фламер. – А если серьезно, то в этом поганом лесу подобное случается постоянно. Здесь каждый день кто-то кого-то где-то и чем-то убивает. И самое интересное, что такая веселуха лет уж сто, говорят, идет, а народищу от этого меньше не становится, скорее наоборот.

– Считай, твоя терапия помогла, что теперь делать-то? – как будто пришел в себя Дарк.

– Ну, опять ты с этим поганым вопросом пристал. А я почем знаю? Вылью девке остатки зелья из флакона в рот, да вниз оттащим к твоему приятелю. Из двоих кто-нибудь да оклемается, а может, и обоим сфартит.

Решение проблемы было простым, однако совершенно неприемлемым. Гаврий еще дышал, получив свою порцию чудодейственного эликсира, а тело Ильзы жизнь уже покинула, и подобная мера вряд ли помогла бы. Однако, даже если предположить, что повезет обоим, то как сложится ситуация, окажись они вместе? Стал бы очнувшийся первым Гаврий утруждать себя и тащить наполовину безжизненное тело Ильзы в Кодвус? И как повела бы себя амазонка на его месте? Скорее всего, вонзила бы нож в беспомощное тело врага и побежала бы обратно в лагерь к своим. Почему-то ни того, ни иного варианта развития ситуации Дарку не хотелось. Оставалось только одно…

– Ты прав, давай попробуем эликсир, но вниз Ильзу не понесем, мы возьмем ее с собой, в Кодвус.

Фламер удивленно уставился на товарища. Казалось, он был готов услышать все что угодно, но только не это. Дарк заметил, как изменилось выражение его глаз: удивление плавно переросло в страх за психическое состояние друга.

– Слушай, Аламез! – Так всегда называл его Фламер во время размолвок или ожесточенных ссор, которые порою были близки, но по удачному стечению обстоятельств так никогда и не перерастали в драки. – Я, конечно, понимаю, может, у тебя с этой девахой что и было, и впечатления от этого до сих пор согревают твое израненное сердце, но пойми – сейчас она труп! И кто знает, подействует на нее зелье али нет? Может быть, она через сутки начнет вонять и разлагаться, сколько ты ее на своем горбу таскать собираешься? Я не труслив, но брезглив.

– Идея, может быть, и не ахти, – произнес как никогда в жизни твердо и однозначно Дарк, – но ты правильно сказал – идея моя, а значит, и нести тело мне. Если начнется разложение, то тут же закопаем. А сейчас давай, лей свое зелье!

Небрежно и как бы нехотя опрокинув содержимое флакона в податливый рот амазонки, Фламер отошел в сторону и укоризненно покачал головой.

– Хорошо, сделаем по-твоему, – проскрипел сквозь зубы старый ворчун, – но только будь добр, держись от меня с этой тухлятиной подальше. Раздавить пару вампиров – это одно, а нюхать трупный смрад – немного другое… не приучен.

* * *

Затишье принесло успокоение и странную дремоту сознания. Нет, его не клонило ко сну, и тело было в полном порядке, за исключением так и не зажившей до конца раны. Долгого двенадцатичасового отдыха было вполне достаточно, чтобы привести себя в хорошую форму и не чувствовать усталости. Дремали только эмоции, они притупились, и многоцветная картина мира стала тусклей, ее цвета не казались теперь такими яркими и насыщенными.

Уходя в лес, он надеялся по дороге в спасительный Кодвус обрести покой и хотя бы на время убежать от войны со всеми ее отвратительными атрибутами: трупами, голодом, виселицами. Кто мог тогда предположить, насколько наивными окажутся его надежды. Глупо, по-детски глупо было бы думать, что это зловещий рок идет за ним по пятам, что смерть преследует его, убивая страшной ржавой косою всех тех, с кем он хоть недолго общался. Смерти знакомых ему людей объяснялись, конечно, гораздо проще и намного банальней.

Мир живет своей жизнью, и борьба за выживание проходит не только на полях великих сражений, она постоянна, она – неотъемлемая часть повседневной жизни. Отдохнуть от борьбы, все равно что отдохнуть от жизни. Теперь он не понимал, а ощущал эту несложную прописную истину, воспринимал ее как объективную реальность, и уход «в мир иной» знакомых ему людей перестал казаться чем-то экстраординарным, он стал обычным и даже естественным, как солнце, небо и шелест деревьев…

Сидя у еле тлеющего костра, Дарк внимательно ощупывал бездыханное тело Ильзы, что объяснялось не замысловатым финтом фантазии начинающего извращенца, а заботой о ближнем своем, впрочем, которым она и не являлась. Несмотря на ее природную красоту, обаяние и вполне сносный для амазонки характер, он не питал к девушке никаких особых чувств. Он просто не хотел, чтобы она умерла.

Из всех амазонок, встретившихся ему на пути, Ильза, пожалуй, оказалась единственной, с кем можно было даже поговорить. К сожалению, женщины, в силу устоявшихся традиций и накопленного ими опыта, смотрят на мужчин как на потенциальных сволочей; а амазонки пошли дальше – как на фактических, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ильза была вменяемой, она представляла собой прекрасное исключение из этого ужасного по своей глупости правила.

А может, все было гораздо проще, может быть, он привязался к суровому взгляду ее голубых глаз и золотым кудряшкам, привязался, как к Фламеру, Гаврию, бывшему денщику или к любимой лошади. Она незаметно стала частью его окружения в этом бескрайнем и сумасшедшем мире человеческих жизней.

Уже был вечер, и прошел целый день с тех пор, как эликсир начал действовать. Дарк следил за состоянием тела, поскольку боялся пропустить момент начала изменений. Что-то должно было появиться: или пульс, или отвратительный запах трупного разложения.

Его пальцы умело скользили по неподвижному телу, пытаясь ощутить биение пульса или почувствовать слабую толику тепла, исходящего изнутри. Кожа амазонки оставалась упругой и мягкой. Наверное, прикосновения воспринимались бы намного приятнее при других обстоятельствах, если бы тело не было таким омерзительно холодным.

Проснувшийся после долгого сна Фламер застал Дарка именно за этим занятием. Он смотрел на боевого товарища, выпучив от удивления глаза.

– Кончай лапать девку! – пробурчал он спросонок. – Если хочешь с ней что-то сделать, то ты мерзкий извращенец, а если проверяешь пульс, то дурак. Сказал же тебе, еще рано, – сопел старик, протирая глаза и подсаживаясь ближе к костру. – Давай-ка лучше подкинь дровишек, да поболтаем…

История лесных похождений Фламера, в принципе, ничем не отличалась от злоключений Дарка. Во время боя его батальон охранял позиции крупного подразделения стрелков: лучников и арбалетчиков, наносивших существенный урон перешедшим в наступление войскам противника. Вполне естественно, что их часто атаковала вражеская кавалерия, которая, в конце концов, так и подавила точку сопротивления.

Сам Фламер финала кавалерийских атак не увидел. Получив в толчее очередного натиска сзади по голове, он потерял сознание и очнулся, уже заваленный горой окровавленных трупов людей и лошадей. Быстро осмотревшись по сторонам и вычислив по вторичным и даже третичным признакам, кому же досталась победа, принял единственно верное решение – бежать в Лес. Серьезных увечий не ощущалось, кроме, конечно же, головы, которая сильно гудела. В глазах все плыло, и он долго не мог понять, почему же у него на руках так много пальцев: то ли пятнадцать, то ли двадцать. Магический эликсир быстро вернул остроту зрения и снял головную боль. Не дожидаясь возвращения команд победителя на поле массового ристалища, капитан скрылся в Лесу, прихватив у кого-то по дороге недостающую часть экипировки – рыцарский шлем.

В дальнейшем события развивались по весьма знакомому шаблону: встреча с охотниками, разговор с Богортом, перспективы далекой экспедиции…

Жизненный опыт и чутье ветерана подсказали Фламеру, что не стоит ввязываться в рискованную авантюру или раздражать прямым отказом Лесничего. Он поступил гораздо проще – сбежал, сняв одежду с одного из напившихся охотников и покинув Лагерь вместе с большим торговым конвоем, идущим в Филанию.

Опыт общения с сильными мира сего научил его рассуждать трезво, то есть исходя только из собственных интересов. Участие в походе амазонок дало бы ему лишь одно и притом весьма сомнительное преимущество – возможность беспрепятственного прохода по контролируемой воительницами территории. На другую же чашу весов легло слишком много недостатков. Прежде всего, в отличие от Дарка, судьба уже пару лет назад заносила его в это дремучее место. Дорогу к границе он знал, точнее, тогда казалось, что помнил. Путешествие же с отрядом воительниц могло надолго задержать его в лесу. С другой стороны, сам поход был в интересах амазонок и, скорее всего, как-то косвенно затрагивал Богорта, в то время как самому Фламеру от горы Аль-Шар ничего не было нужно. Разговоров же об оплате Лесничий с ним не заводил.

Настораживало также нежелание Богорта послать на ответственное задание своих, преданных ему людей. Кроме того, перспектива провести много времени в обществе амазонок не прельщала старого вояку. Каждодневное наблюдение за прекрасными формами тел лесных воительниц могло окончательно расшатать стариковские нервы и толкнуть на необдуманный, самоубийственный поступок – прижать одну из девиц в кустах или в раскидистых ветвях большого дерева. В общем, Фламер решил не рисковать и не связываться с чужими проблемами, тем более когда хватало своих.

Ему пришлось долго блуждать в поисках дороги, которую, как казалось ранее, он хорошо помнил. Во время мытарств по бескрайним чащам Леса, он, конечно же, не раз натыкался и на охотников, и на «милых» зверушек с острыми и длинными когтями. Судьба была благосклонна к ветерану и позволяла выходить из стычек победителем, расплачивался же он с ней мутным содержимым магического флакона, которого становилось все меньше и меньше.

Как-то раз, ища дорогу, он услышал знакомый голос и стал нечаянным свидетелем пылкого объяснения Дарка и Реи. Фламер захотел вмешаться сразу и пристрелить девиц еще до начала схватки, но замешкался и не успел занять выгодную позицию, стрелять же по быстро двигающимся фигурам, одна из которых его друг, капитан не решился: он все же был пехотинцем, а не метким стрелком, зато, дождавшись завершения боя, повеселился на славу.

Когда тело последней амазонки замертво упало на землю, он хотел было двинуться на поиски запрыгнувшего в овраг Дарка, однако передумал. Вонзившаяся в голень стрела сильно мешала передвижениям и вразумила неуемного бойца, что сейчас лучше позаботиться о своем теле, чем скакать по оврагам, как горный козел. Фламер почему-то не предположил, что Дарк вернется на место схватки. Поступки стариков бывают порой алогичны…

Через пару дней случайное совпадение вновь свело боевых друзей вместе. Встреча состоялась в логове вампира.

– Фламер, ты обещал разъяснить один очень сильно мучающий меня момент, – прервал затянувшееся молчание Дарк, – и до сих пор, к сожалению, я так и не получил ответа. Как ты услышал «призыв» Норика?

Старый вояка еще немного выдержал паузу, взвешивая в голове все «за» и «против» подобного откровения, потом устало вздохнул и продолжил рассказ. Видимо, «за» перевесили…

– Я понимаю, что ты интересуешься не из праздного любопытства, и как-то настораживает идти по лесу наедине с человеком, у которого имеется пара «странностей». Я расскажу тебе все и надеюсь, что ты сохранишь мой секрет в тайне.

– Я вроде никогда не отличался болтливостью, не правда ли?

– Конечно, но то, что я расскажу, может сильно затронуть твои привычные устои и принципы. Ну да ладно, отвечу заодно и на другой, наверное, следующий твой вопрос: «Откуда у меня эликсир?» Попытайся понять меня и не осуждать.

– Слушаю… – произнес Дарк отрывисто и почему-то немного испуганно.

– Я намного старше тебя и еще помню те времена, когда жизнь в Империи была другой, там были маги… много магов, целые гильдии. Они не только торговали зельями и лечили людей, но пытались активно воздействовать на все сферы жизни страны: искусство, общественные устои, политику, обычаи и даже армию. Их уважали и боялись не только темные и забитые простолюдины, но и высшее дворянство. Для сыновей бедных помещиков было только два пути выбиться в люди: или армия, или школа магов. Затем все изменилось. Императору надоело считаться с интересами гильдий и делить с ними власть. Для укрепления своего положения он вступил в союз с Церковью. Расправляясь с учеными мужами огнем и мечом, он вытравливал любовь и уважение к ним из сердец народа путем хитроумных проповедей почувствовавших безнаказанность священников из бесчисленных храмов, возведенных по всей стране. Магию запретили, а магам даже не дали возможности скрыться… вешали, сжигали, гноили в тюрьмах. Ты был еще совсем мал и не помнишь этого, а мне кажется, что разгул мракобесия был только вчера…

Фламер замолчал и опустил седую голову. Дарку показалось, что в уголках глаз мужественного пехотинца появились слезы. Не поднимая головы, старик продолжил:

– Их искореняли сурово и беспощадно: «Магам – смерть, кто укрывает магов – смерть, кто помогает магам – лютая смерть, а кто видел бежавшего мага, но не донес – пожизненная каторга». Это не девизы того времени, не лозунги, одурачивающие толпу, это законы, официально принятые тогда Империей. Несмотря на суровость наказаний и хорошо спланированную охоту на людей, объявленных преступниками, некоторым все же удалось добраться до границы и укрыться в других, более лояльных королевствах. Среди этих малочисленных счастливцев был и мой старший брат. Семь лет назад от одного торговца я случайно узнал, что он переехал в Кодвус. Я нашел его и с тех пор тайно поддерживаю связь. Мартин – единственный из моей родни, кто еще жив. От него я и получаю эликсиры, он же научил меня паре простых фокусов, заметно облегчающих жизнь. Вот и вся загадка.

– Неужели ты думал, что я донесу на тебя? Мы же столько лет знаем друг друга! – вознегодовал Дарк.

– Ты вырос в совершенно другое время, когда такие люди, как я и мой брат, оказались вне закона, они мерзкие изгои и «пособники темных сил» в глазах Единой Церкви, как, впрочем, и в представлении большинства людей.

– Не беспокойся за меня, я же видел, как ты расправился с настоящими темными силами. Кстати, а кто тот человек, за которого ты мстил?

– Не знаю! – вновь весело улыбаясь сквозь еще текущие слезы и задорно разводя руками, ответил Фламер.

– Как так не знаешь? Ты что, просто так прикончил маркиза, без всякой причины, рискуя жизнью, полез в пасть зверю?

– Ну почему же без причины? Я рассуждал просто. Вампиры убивают людей, пьют их кровь и поэтому живут долго и счастливо. За многие лета существования кровосос мог столкнуться или со знакомым мне человеком, или с потенциально близким, то есть тем, с кем мы могли бы встретиться и стать друзьями, но не встретились, так как этот поганый паразит убил его еще до нашей встречи…

– Не понял… – произнес озадаченный Дарк, в душе радуясь тому, что к его товарищу вернулось прежнее жизнелюбие.

– Объясню проще. Он убивает людей, так как он вампир, и это основа его существования. А я человек, значит, в моей природе заложено стремление убивать вампиров, поскольку они могут убить меня или подобных мне. Это моя такая же естественная потребность, как пить, есть, громко сморкаться и обращать внимание на противоположный пол…

– Ты, конечно, прав, но мне как-то мало доводилось видеть людей, рисковавших головой только по этой причине.

– Ты просто молод, очень молод… – загадочно произнес Фламер и, как всегда, улыбнулся.

– Вполне возможно, хотя порою мне кажется, совсем наоборот, – сказал Дарк, пытаясь собраться с мыслями и представить возможные варианты дальнейших действий, – только давай оставим в покое мой сопливый возраст и займемся чем-нибудь более интересным, к примеру, пофантазируем на тему «как добраться до своих».

– А тут и размышлять долго нечего. Перво-наперво доберемся до Кодвуса. Ты, кстати, в курсе, что так называется не только королевство, но и столица, то бишь единственный там город?

– Не-а, как-то совсем не задумывался…

– Ну, так теперь знай. Добраться надо до столицы и отсидеться там пару-тройку недель.

– А это еще зачем? Что нам там делать-то? – изумился Дарк.

– По двум весьма существенным причинам: во-первых, мне очень хотелось бы навестить брата, тебе бы встреча с Мартином тоже не помешала, а то выглядишь хуже утопленника. Твоя голова кого угодно напугает, даже лошадь от страха подохнет, или ты до Империи хочешь плюхать пешком?

– Ладно, не развивай тему, и так все ясно. А что во-вторых?

– А во-вторых, те ребята из спецслужбы, когда тебя вербовали, то убеждали, что в Империи тебя особо никто и не ждет, что, скорее всего, сразу в тюрьму бросят?

– Говорили…

– Так вот, к сожалению, они правы, а значит, на родину торопиться не очень-то следует.

– Что ты предлагаешь, осесть в Кодвусе? – возмутился Дарк.

– Да ну, сдался он нам, но поступить надо по-хитрому. В столице полно шпионов и агентов различных спецслужб. Понял?

– Не-а…

– Ох, молодежь, молодежь. Такие вещи на лету просекать нужно.

Фламер подсел ближе к Дарку и неожиданно перешел на шепот:

– Мы выйдем на агента имперской разведки, того, что повлиятельнее, и предложим ему свои услуги в обмен на его протекцию. Пускай замолвит словечко за нас своему шефу, главе разведки герцогу Корвию. Дескать, истинные патриоты, отступая через Кодвус, содействовали интересам Империи, оказали неоценимые услуги резиденции в Кодвусе и т. д. и т. п. Наградить-то нас, конечно, не наградят, и в чинах не повысят, но с таким письмом уж точно в тюрьму не посадят и в дезертирстве обвинить не посмеют.

– Эх, Фламер, Фламер, – произнес Дарк с интонацией строгого учителя, отчитывающего нерадивого школяра за элементарную, грубую ошибку. – Вроде мудрый ты и опытный, а вот такую чушь несешь. Ну скажи, как мы на агента выйти сможем, ни ты, ни я не знаем, кто он и под каким именем работает. А если бы даже и знали, то что предложить сможем: полудохлую амазонку, которая еще неизвестно оклемается ли, план укрепления лагеря Богорта, место нахождения стоянок лесных девиц или другую ценную информацию?

– Давай огурцы не вперемешку жрать, а строго по мере их поступления, – серьезным и поучительным тоном ответил старик. – Ты, парень, сам не понимаешь, как нам, точнее, тебе подфартило. Где наш агент скрывается и как его найти, мы не знаем, а кто, думаешь, знает?

– Ну, герцог Корвий, еще, наверное, пара высших чиновников из штаб-квартиры имперской разведки.

– А кто еще, кто поближе да подоступнее?

– Да не знаю я, чего пристал.

– Рональд, начальник спецслужбы Кодвуса.

Дарк уставился на собеседника изумленными и ничего не понимающими глазами.

– Он, скорее всего, тоже знает, но с какой стати станет со мной делиться?

– Все просто, парень. Ты ему бумаги передашь, те, что у вампира отняли, про меня только не упоминай, ни к чему это. Так вот, а у барона Диверто выхода другого не будет, как человека, бумаги ему передавшего, возле себя пригреть, поскольку пакет распечатан и, возможно, человечек этот бумаги тоже читал.

– А не сочтет ли благородный барон возможным куда проще поступить да человечка этого, то бишь меня, потихоньку пригрохнуть? – возмутился Дарк, которого явно не прельщала сия радостная перспектива.

– Не-а, ты плохо знаешь шпионов, они «по-простому» даже в кусты отлучиться не могут, все с выкрутасами. Ты – имперский офицер, приносишь секретные бумаги не своей разведке, а начальнику спецслужбы другого государства, не странно ли это?