Книга: Ушедший мир - Деннис Лихэйн

"Роман-взросление сорокалетнего мужчины"- так можно было бы охарактеризовать эту книгу. Снежный ком, покатившийся в первой книге трилогии, когда герой был подростком, начавшийся с поджогов газетных киосков конкурентов, к третьей книге скатывается торговлей за свободу государственных преступников,чувством страха и ответственности за свою жизнь и тех, кто рядом. Успешный мафиози, которого мы знали по второй книге,мгновенно желает сойти с пути. как только понимает, что в мире есть человек,которому он нужен. Третья часть-это не исторический обзор эпохи, как первая, и не залихватский криминальный роман с погонями и перестрелками, которыми мы наслаждались во второй, это смесь всех поднятых ранее тем, приправленная философией практически неизбежного финала. Словно "Учебник для начинающего мафиози", "Ушедший мир" показывает, что жизнь не единожды переступившего закон вовсе не так легка и весела, как можно судить о ней по байкам и фильмам. Очень грустно наблюдать за тем, как герой теряет все, что приобрел в предыдущих частях- ведь мы знаем историю его жизни,и, воспринимая его, как положительного персонажа, переживаем за него и сочувствуем. Но вторую эмоцию диктует голос разума, вопрошающий "дружок, а нафига ты в это полез? Думал, что возмездие настигнет всех, кроме тебя?". Популярные, кстати, вопросы. Достаточно посмотреть статистику угонов, грабежей или закладок наркотиков, чтобы понять, что во все времена: и в двадцатые, и в сороковые и в двухтысячные, мышление людей, решившихся связаться с криминальной сферой, не слишком то отличалось. Последний том трилогии, точка в истории Джо Коглина, грусть от расставания с персонажем и сострадание и некоторое злорадство тому, что так вышло. Захватывающее повествование, вышедшее не хуже, чем у Стейнбека, в котором каждая книга хороша и как единое целое, и как самостоятельное произведение. Очень надеюсь, что когда нибудь Мартин Скорцезе возьмется за экранизацию всех трех частей и позовет Ди Каприо на главную роль. Потому что ну прямо напрашивается.

Моя любимая книга - однозначно, первая. Она монументальна и охватывает острые социальные вопросы. Несмотря на то, что фокус стоит на двух героях они представляют широкие классы и это видно. Когда главным героем стал младший Коглин, то было четко видно куда несется автор. Писал он отлично и замечательно, но в первой книге ему дико не хватало экшенам в полном смысле слова - с погонями и убийствами и прочими составляющими. Плюс, я немного не понимаю расстройство по поводу судьбы нашего ганстера. И да, где-то с середины последней части было стойкое ощущение, что автор устал писать и ему лишь бы закончить. Концовка эффектна, но не логична.

10 лет спустя "Ночь - мой дом", они пролетели как миг. Уже нет Грасиэллы, уже сын Томас стал большим мальчиком, умеющим отличать хорошее от плохого. Уже сам Джо, отошедший от дел криминальных, Джо, занимающийся легальным бизнесом, благотворительностью, дающий шикарные приемы для всех слоев общества. Семья Бартоло, стоящая во главе синдиката. Дион, "крестный отец" семьи и лучший друг Джо. Рикко и его братец. Всё те же, всё там же. Тут бы и жить младшему Коглину спокойно, наслаждаться свободой, размеренной жизнью без бандитов, перестрелок и риска, воспитывать сына. Так нет же! Найдется какая-то неизвестная сволочь, которая захочет внести разлад в его такую вроде бы спокойную жизнь. Найдутся сволочи, которым захочется свергнуть Диона и внести сумятицу в ряды его семьи. Найдется и черная сволочь, презренный ниггер, посмевший пойти против белых. А когда эти "сволочи" - практически одно лицо, дело начинает принимать крутой оборот. Ну же, Джо, давай как в старые добрые времена: хватай пушку и спасай всё, что тебе дорого! Пусть даже ценой собственной жизни.

Книга оставила смешанные чувства. Вроде как и не ожидал такого поворота, но это логично, это закономерно. По масштабу, по глобальности эта история уступает первым двум (а "Настанет день" в особенности), она меньше и размером, и размахом. Но она подводит финальную, жирную черту. Хотелось мне или нет, но история Коглинов на этом закончена.

А, может, и нет?