Текст книги "Кровавый след"

55

Отчет постоянно менялся. Милла Страхан сидела и гадала, читает ли кто-нибудь внесенные ею изменения. И зачем.

Что такого натворил Лукас Беккер, историк-антрополог? Почему им заинтересовалось разведывательное агентство? Может, все дело в его работе на компанию «Блэкуотер» (ныне известную как «Зи Сервисиз»)? Она прочла об этой компании в Интернете. Правда, последнее название много не дало; сайт оказался на оформлении. Зато на название «Блэкуотер» Милла нашла много довольно противоречивой информации. Компания поставляла наемников. В 14.27, пока она переписывала отчет, в нижнем углу экрана замигал конвертик. Кто-то прислал очередное обновление. Милла кликнула по иконке. Новым материалом оказалась фотография. Не сумев преодолеть любопытства, она кликнула по ней.

Открылся снимок.

На ярком солнце рядом с белой «тойотой» стоял худощавый мужчина с темными волосами, стриженными ежиком. Он стоял вполоборота к камере и смотрел на чернокожего мужчину в форме компании по прокату автомобилей.

Ее внимание привлекли его широкая улыбка и добрый взгляд. Что-то кольнуло ее изнутри. Понимание, узнавание. Она долго смотрела на снимок, ища на лице Лукаса Беккера признаки той жизни: умершие родители, психически больная мать… Танцы в университете, интересные, экзотические предметы, археологические экспедиции, служба во флоте, а потом в компании, которая поставляет наемников в горячие точки… Она ничего не находила. Только улыбку и сострадание. Когда Богиня Джессика вдруг тронула ее за плечо и спросила: «Кто там у тебя?» – Милла, вздрогнув, вернулась в действительность.

Около пяти Квинн вошел в кабинет Масило и сказал:

– У нас неприятности. Лукас Беккер только что медленно проехал мимо дома Шахида Латифа Османа. Потом уехал в сторону центра.

– За его машиной установлена слежка?

– Установим до конца дня.

– Что с его мобильником?

– Прослушиваем. Но это не все, из йоханнесбургского бюро сообщили, что Юлиуса Шабангу застрелили из MAG7, короткоствольного дробовика…

Оружие выбрано не случайно. Контрабанда, военные операции… Беккер служил в компании «Блэкуотер», был в Ираке…

– Квинн, на что ты намекаешь?

– Он вооружен и опасен…

– Мы пока не уверены в том, что именно Беккер прикончил Шабангу. Улики против него только косвенные.

– А если Осман – следующий в его списке?

Масило сделал то, чего Квинн не ожидал. Он пожал плечами.

Квинн понял, что именно на это Адвокат и надеется. А мотивам Янины Менц Масило по-прежнему не доверял.

Фотокопия дневника Миллы Страхан

Дата: 1 октября 2009 г.

Жизнь – слово из пяти букв, но оно безразмерное. Можно жить или не жить. Как выключатель: включили – выключили. Размер и глубина зависят от того, как жить. Вот где проходит граница между жизнью и существованием.

Я сказала Джессике, что хочу все попробовать, все испытать. Я хочу жить полной жизнью.

Мне казалось, что новая квартира, новая работа, уроки танцев и мечта написать книгу и составляют настоящую жизнь. Но вдруг я сравнила свою жизнь с жизнью некоего Лукаса Беккера и поняла, что мой выключатель еще не включен.

2 октября 2009 г., пятница

Как только «элантра» Бабу Раяна скрылась за углом, перед домом номер 15 по Чемберлен-стрит затормозил пикап с эмблемой телефонной компании «Телком». Он остановился точно напротив парадной двери.

Из пикапа вышли два техника. Один нес чемоданчик с инструментами, другой – сумку побольше и катушку телефонного кабеля. Они вошли в калитку и быстро взбежали на крыльцо.

Один техник начал разматывать телефонный кабель, одновременно задумчиво рассматривая стену дома, как будто собирался что-то на ней установить. Второй присел у парадной двери спиной к улице – так, чтобы прохожие не видели, что он делает. Он открыл ящик с инструментами и достал оттуда оптоволоконный стетоскоп. Это была длинная, тонкая трубка, которую в ПРА называли «змейкой». Он медленно просунул под дверь один конец стетоскопа, не сводя взгляда с цветного экрана в сумке.

Подвигал стетоскоп туда-сюда, чтобы увидеть как можно больше внутреннего пространства.

– Черт! – сказал Раджив Раджкумар.

Они с Квинном смотрели на монитор в оперативном штабе. На нем появилось увеличенное изображение того, что снимала «змейка» в Верхнем Вудстоке.

– Они настоящие параноики, – заметил Квинн. Гостиная дома номер 15 по Чемберлен-стрит была просто напичкана системами безопасности – контактные датчики на дверях и окнах, датчики движения в двух углах, а в третьем – камера видеонаблюдения.

– Их трудно винить, – сказал Раджкумар.

– Достаточно, – сказал Квинн по рации, обращаясь к техникам. – Уходите оттуда.

Раджкумар с трудом встал.

– Что ж, остается наш микрофон… Знаешь, я никогда еще не сталкивался с такой…

– Оснащенностью?

– И это тоже. Нет, я никогда не сталкивался с такой полосой неудач. Их никогда не было так много и так долго. Когда она закончится? Рано или поздно нам должно повезти!

В пятницу танцевальная студия Артура Мюррея устраивала открытый вечер. Вдруг Милла Страхан увидела, что к ней направляется Лукас Беккер.

Она сидела за столом с другими учениками, старыми и молодыми, и ждала, когда начнется музыка. Все негромко переговаривались. Обычная светская беседа: «Откуда вы?», «Давно ли танцуете?». Свет в зале приглушили, только сцена была ярко освещена, и ее взгляд приковало движение, поэтому она подняла глаза и увидела его.

Ей инстинктивно захотелось помахать ему рукой, ведь она хорошо его знала. Потом она вспомнила, кто перед ней, и ей стало страшно.

Заиграла музыка. Фокстрот.

– Потанцуем, мисс Страхан? – послышался рядом голос мистера Содерстрома, ее инструктора. Она сидела точно громом пораженная. Опомнилась лишь через несколько секунд.

На вечере все было задумано так, чтобы ученицы Артура Мюррея танцевали с разными партнерами. Женщины выстроились в ряд; мужчины приглашали их по очереди. На следующий танец партнер первой дамы приглашал следующую и так далее.

Милла все время остро ощущала присутствие Беккера. Ощущала его близость, его несомненные способности, его галантность. И помнила все, что она о нем знала. Она старалась не смотреть на него.

Во время первой смены партнеров она специально встала подальше от него. И все равно минут через двадцать, перед очередной сменой, она очутилась в начале ряда. Беккер подошел к ней, на его лице появилась улыбка, как на той фотографии; на лбу выступила легкая испарина. Он поклонился, они закружились в танце, и он сказал:

– Меня зовут Лукас.

– Милла, – ответила она, но слишком тихо. Нервы у нее были на пределе, а еще надо было танцевать.

– Милли? – Он оказался на голову выше и смотрел на нее сверху вниз.

– Милла.

– Милла, – повторил он, как будто хотел запомнить.

Она почувствовала его аромат. Вдруг поняла, как плохо танцует по сравнению с ним.

– Я еще учусь, – сказала она, словно оправдываясь.

– Я тоже.

Вот и все, о чем они успели поговорить в тот первый раз.

– А сейчас – американский лайн-дэнс! – объявил ведущий.

Милла еще не освоила этот танец. Заиграла музыка кантри. Она увидела, что в переднем ряду, спиной к ней, стоит Лукас Беккер. Она наблюдала за ним, увидела, что он немного скован, сделал пару ошибок. А потом он как будто освоился – стал танцевать более раскованно, с удовольствием, беззаботно, почти радостно. Она еще помнила его запах.

В конце дорожки он встретился с ней взглядом и улыбнулся ей. Милла поспешно отвернулась.

56

Фотокопия дневника Миллы Страхан

Дата: 2 октября 2009 г.

Следует ли мне сообщить о нем? Что я скажу миссис Киллиан? «Вы и представить себе не можете, кто пришел к нам в пятницу на танцевальный вечер!»

А потом? Мои начальники будут допрашивать всех в танцевальной студии Артура Мюррея, как раньше допрашивали Кристо? Нет уж, спасибо.

Десять против одного, что больше я его никогда в жизни не увижу.

3 октября 2009 г., суббота

Пиццерия и ресторан «Крейзи Мама» в Уэлвис-Бэй вечером в субботу – место людное, оживленное и шумное.

Войдя, Рейнхардт Ронн сразу увидел нужную женщину. Она сидела за длинной стойкой в углу. Рядом с ней не было свободного табурета, и сначала Ронн присел за столик. Не сводя с женщины взгляда, заказал пиво и пиццу. В жизни она выглядела не лучше, чем на снимке: под пятьдесят, чуть полновата, с безвкусной прической.

Зато она была одна.

Позже рядом с ней освободился табурет.

Он встал, прихватил второй стакан с пивом и недоеденную пиццу.

– Можно присесть? – спросил он.

– Пожалуйста. – Она окинула его оценивающим взглядом – инстинктивно, без особого интереса. Сама она уже поела и пила что-то с газировкой.

Он сел рядом и стал есть.

Она смотрела в другую сторону.

– Вкусная пицца, – сказал он.

Сначала она даже не поняла, что он обращается к ней.

– А-а-а… Йа.

– Обычно я ем пиццу в «Дольче Вита», в Виндхуке, в торговом центре «Кайзер Краун»…

Она покачала головой, показывая, что не знает такой пиццерии, и бросила на него более внимательный взгляд. Он показал на лежащую перед ним пиццу:

– Здесь так же вкусно.

– Вы из Виндхука? – спросила она.

– Йа. Здесь по делу. А вы?

– Я здесь уже девять лет.

– Правда? Чем занимаетесь?

– Работаю в рыболовной компании… Главным администратором.

4 октября 2009 г., воскресенье

Утром Милла Страхан сидела в спальне, за маленьким письменным столом. Перед ней стоял ноутбук. Она вошла в «Ворд» и набрала новое название:

«В сорок лет.

Милла Страхан».

Нажала разрыв страницы, написала: «Глава 1».

А ниже – первые два предложения ее последней попытки, над которой она долго думала – и по-прежнему не была уверена, что получится.

«Ханнели, будучи старше и мудрее, часто предупреждала меня: в сорок лет все меняется.

Я ей не верила».

Главный администратор Объединенной рыболовной компании позвонила Рейнхардту Ронну в начале двенадцатого дня. Он принял вызов в своем номере в отеле «Протея».

– Это Анси.

– Доброе утро!

– Что делаешь?

– Сижу работаю. А ты?

– Лежу и вспоминаю.

– Что же ты вспоминаешь?

– Все.

– Ах ты, дрянная девчонка!

– Когда дрянная девчонка снова тебя увидит?

– Что дрянная девчонка делает сегодня вечером?

5 октября 2009 г., понедельник

Янина Менц решила помириться. Она вошла в кабинет Адвоката Тау Масило, села напротив с многозначительным видом и спросила:

– Что бы ты сделал на моем месте?

Тау не выдал удивления.

– Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы предотвратить теракт, даже если в конце концов нас сольют с другими службами. Я бы все понял и оценил по заслугам работу, проделанную моими подчиненными.

– Ты не думаешь о поисках решения, которое и предотвратило бы теракт, и обеспечило наше будущее?

– Конечно.

Тогда она негромко открыла ему козырную карту.

– Сегодня министр сообщил мне, что визит делегации ФИФА двенадцатого октября совпадет с массивными учениями служб безопасности. Необходимо проверить готовность ЮАПС, столичной полиции и отдельных подразделений Минобороны. Он попросит публику проявить понимание, поскольку повсюду будут расставлены дополнительные блокпосты, а из-за перекрытия некоторых дорог возможны задержки и опоздания.

– Спасибо! – воскликнул Масило, стараясь скрыть облегчение.

– Чтобы не было недоразумений, Тау… я высоко ценю энтузиазм и преданность наших людей. Но если их действия не приносят желаемого результата, мой долг и моя обязанность – отругать подчиненных. Это самая неприятная часть моей работы, но я обязана выполнять свой долг.

Масило медленно откинул голову на спинку кресла.

– Тау, ты мне нужен. Я очень на тебя рассчитываю. Пусть наши с тобой мнения сходятся не во всем, но для того, чтобы каждый из нас мог выполнять свои обязанности, мы с тобой должны доверять друг другу.

Он кивнул:

– Вы правы.

– Может, снова начнешь садиться в моем присутствии?

57

Вечером, на уроке в танцевальной студии, что-то внутри Миллы вдруг освободилось.

Может быть, потому, что она опоздала и была рассеянна, у нее не было времени как следует обдумать свои движения. Может быть, начали сказываться два месяца занятий, теория, практика, решимость и желание. Все, наконец, соединилось, и она двигалась не думая, слушая только музыку. И мистеру Содерстрому, ее инструктору, хватило проницательности молчать до самого конца. Он не заставлял ее повторять шаги, не давал ей времени отдышаться.

Только когда урок закончился, он сказал:

– Мисс Страхан, сегодня вы были великолепны!

Милла, раскрасневшаяся от усталости и удовольствия, вдруг поняла, что в самом деле перешла на новую ступень.

– В самом деле, – сказала она. Ее затопила радость, эйфория. – Спасибо! – добавила она. – Как мне вас благодарить?

Она сняла танцевальные туфли, попрощалась, взяла сумку и вышла упругой походкой, весело помахивая сумкой. Спустилась по лестнице на первый этаж, прошла мимо отделения банка, вышла на улицу. Вечер был тихим, приятным. Ее машина стояла в соседнем переулке…

Кто-то окликнул ее по имени.

Милла вскинула голову. Навстречу ей шел Лукас Беккер.

Внутри Миллы пузырился смех; она так и знала, что они обязательно встретятся и что все хорошо и правильно.

– Здравствуйте! – воскликнула она и остановилась.

– Я шел в «Вуллиз» и вдруг увидел вас…

Милла молча улыбалась.

– Вот и решил напасть на вас из засады в надежде, что вы выйдете усталая, захотите пить и станете легкой добычей. – Он говорил свободно, но не нахально.

– Вы прождали меня целый час?

– Если честно, только последние десять минут. Подпирал колонну. – Он по-мальчишечьи смутился и вдруг рассмеялся.

Милла тоже засмеялась.

– Я очень хочу пить. Да, наверное, я сейчас – легкая добыча.

Фотокопия дневника Миллы Страхан

Дата: 5 октября 2009 г.

Дорогая Джессика!

Однажды ты спросила, вела ли я когда-нибудь опасную жизнь.

Вчера. Совсем чуть-чуть… И мне понравилось.

Они сидели на балконе тайского ресторанчика на Мэйн-стрит, всего в квартале от студии Артура Мюррея.

– Чем ты занимаешься? – спросил он ее.

– Позволяю самым упорным преследователям покупать мне минералку и угощать суши.

– Туше! Кто ты по профессии?

– Я профессиональный журналист. Работаю в Департаменте связи; они издают газетку под названием «Еженедельные новости». Если завтра я подам в отставку, правительство рухнет. А ты?

– Был за океаном. Лет тринадцать.

– Что ты там делал?

– Первые семь лет участвовал в археологических раскопках. С пятого года служил в Ираке. Патрулировал Евфрат… По просьбе иракского правительства.

– Когда вернулся?

– Недели три назад.

– Почему?

– Долго рассказывать.

– Тогда давай лучше закажем суши.

Фотокопия дневника Миллы Страхан

Дата: 5 октября 2009 г.

Он был настоящий. Искренний. Ему так просто с самим собой, со мной, с официанткой (он называл ее «сестренка», а бармена – «братан»). Он ни на кого не пытался произвести впечатление, не напускал на себя слишком умный, слишком серьезный вид. Охотно рассказывал о себе, но и меня расспрашивал обо мне.

Мне нравится его голос.

Я дала ему свой мобильный номер.

– Я вернулся, чтобы купить ферму.

– В Кейптауне?

– Нет. В провинции Фри-Стейт. Между Филипполисом и Спрингфонтейном.

– Почему именно там?

– Я родом более-менее из тех краев – а места там красивые. Мне там нравится. Юго-запад провинции Фри-Стейт, вельд и горы, заросли акации, ручей, поросший ивами…

– Что же ты делаешь в Кейптауне?

– Ты и правда очень любопытная женщина.

– Этому меня научил отец: если тебя преследует мужчина, выясни о нем как можно больше.

– Твой отец умный человек. Я приехал в Кейптаун, чтобы вернуть кое у кого свои деньги… один тип мне их задолжал. Деньги мне нужны, чтобы заплатить за ферму.

– Ты для этого поехал работать за границу? Чтобы накопить на ферму?

– В том числе и для этого.

58

6 октября 2009 г., вторник

Милла сунула свой пропуск в щель кодового замка. Послышался щелчок, дверь открылась. Милла посмотрела наверх – в углу висела видеокамера – и почувствовала себя виноватой. Если бы ее начальство только знало…

Всего на миг ей показалось, что вчера вечером кто-то заметил ее в обществе Лукаса Беккера. Сердце у нее забилось чаще; она обратила внимание, сколько людей в коридорах. Сотрудники расходились по кабинетам. Она искала признаки интереса или разочарования – в том числе и на лицах коллег. Все приветствовали ее как обычно.

– Доброе утро, – сказал Мак, не отрываясь от своего монитора.

Дядюшка Тёни поднял голову – он выбивал трубку – и улыбнулся ей:

– Кармен! Сегодня утром вы просто ослепительны!

А Джессика опоздала. Как каждое утро.

Милла постепенно успокоилась.

Может быть, кроме досье, им ничего не нужно. Может быть, о Лукасе Беккере уже забыли.

Квинн не сразу узнал ее на снимке, потому что освещение было слабым: Беккер увел свою спутницу на балкон.

И только когда он прочел отчет группы наружного наблюдения, увидел регистрационный номер белой машины «рено-меган», он увидел и имя. Милла Страхан. Имя показалось ему знакомым.

Он долго вспоминал и, наконец, сообразил, кто она такая. Кажется, она составляла последние отчеты ПРА.

Неужели они прокололись – так сказать, пустили лису в курятник?

Он запросил досье Миллы Страхан. Сведения о машине – и цвет, и номер – совпадали. Он посмотрел на снимок до плеч, сравнил с женщиной, сидящей на балконе ресторана.

Она!

Он вошел в базу данных и прочел, над чем она недавно работала.

Последний ее объект – Лукас Беккер.

Квинн ничего не сказал, только с изумлением выдохнул воздух сквозь сжатые зубы. Какие странные штуки выкидывает судьба! Никак не хочет оставить операцию «Шавваль» в покое.

– Квинн звонил в группу наружного наблюдения и подробно расспросил их, – сказал Тау Масило, обращаясь к Менц. – Они говорят, Беккер ждал ее у торгового центра. Там есть спортивный зал и танцевальная студия; она могла быть и там и там. Когда в двадцать ноль-ноль она вышла, он заговорил с ней. Потом они вместе пошли в ресторан, где ели и разговаривали до двадцати двух сорока. После этого он вернулся в гостиницу. Народа не хватало, поэтому за ней никто не следил.

Янина Менц смотрела на противоположную стену так долго, что Масило спросил:

– Мадам?..

Менц быстро, сердито вскочила с места, обошла стол и села за компьютер, подвигала мышью. Пристально посмотрела на экран. Масило увидел, как ее лицо медленно покрывается румянцем.

Она подняла на него глаза и сказала:

– ЦРУ! – Лицо у нее исказилось от отвращения.

Масило попытался уследить за ходом ее мысли, но признал свое поражение.

– Не понимаю.

– Ты читал его досье? Он работает на ЦРУ!

Масило вспомнил переговоры, которые Беккер вел с Инкунзи Шабангу, – он якобы хотел вернуть свои деньги, которые забрали вместе с угнанной машиной.

– Не уверен, что согласен с вами.

– Тау, а ты сопоставь. Что общего у Беккера и Америки?

Он попытался вспомнить, что было в отчетах, но Менц сама ответила на свой вопрос:

– Израиль, Египет, Иордания, Иран, Турция. А теперь еще и Ирак. Тебе это ни о чем не говорит?

– Горячие точки ЦРУ…

Она покачала головой и взяла снимок – тот, где Беккер и Милла сидели на балконе.

– Посмотри на нее, Тау! Она же глаз с него не сводит! – Директор медленно прислонилась спиной к спинке кресла. – Я очень, очень разочарована в ней.

Масило и Квинн стояли за закрытой дверью кабинета Адвоката.

– Ты с кем-нибудь обсуждал дело этой Страхан? – спросил Адвокат.

– Только с группой наружного наблюдения.

– На нее есть досье? Есть хотя бы что-нибудь в нашей базе?

– Еще нет.

Масило кивнул с облегчением:

– Так и продолжай. Квинн, дело очень деликатное. Есть сильное подозрение, что он выбрал ее не случайно. Что он – не тот, за кого мы его принимаем.

Квинн задумался.

– Вообще странно…

– Мы не можем себе позволить допустить ошибку. Сорвать операцию, причинить вред репутации агентства…

Он посмотрел на Квинна, чтобы убедиться, что тот все понял.

– Директор дала нам совершенно четкие указания. Ничего не вводить в базу. Все материалы по Страхан держи в ящике стола. Фамилию Страхан нигде нельзя упоминать. Отныне она для нас мисс Дженни. Именно так ее теперь следует называть; это имя появится на всех инструкциях, которые мы рассылаем другим отделениям. О ней знают только директор, я, ты и небольшая группа, которую ты соберешь немедленно. Несколько оперативников, которым ты доверяешь, Квинн, три-четыре здравомыслящих человека. Отбери их сам, лично. Они должны проводить слежку и писать отчеты. Ручкой, на бумаге.

– Понимаю.

– Проведи обыск в ее квартире, поставь микрофоны в каждой комнате. Сегодня же! И чтобы ее прослушивала только твоя группа. А еще мы должны точно знать, что она ищет в своем компьютере, какие материалы она там запрашивает, сканирует или распечатывает. Необходимо также установить прослушку ее переговоров по мобильному телефону.

– А визуальный контроль? Слежка?

– Нет. Сосредоточься на Беккере. Кстати, о Беккере: нужно срочно найти двух подручных Шабангу, с которыми поработал Беккер… – Масило сверился со своими записями. – Согласно расшифровке, Беккер сказал Шабангу: «Один из них здесь. Он говорит, что его зовут Енох Мангопе, у него бельмо на глазу. Говорит, что работает на тебя». А второго зовут Кеноси, это все, что мы знаем. Найди их, Квинн, мы должны точно знать, что сказал им Беккер. Вопросы есть?

– Нет.

– Следующее распоряжение касается Ронна в Уэлвис-Бэй. Ему нужно разрабатывать свой источник…

– Не рановато ли?

– У нас нет выбора. Квинн, осталась неделя! Больше времени у нас нет.

– Я ему передам.

– Это все, спасибо.

Квинн встал и подошел к двери, где остановился.

– Почему мисс Дженни?

– Так решила директор. Очевидно, так звали кого-то, кто шпионил за американцами. Очень давно.

Квинн нахмурился.

– Сам найдешь, – сказал Масило.

Маунтин-стрит в районе Ньюлендс была густо обсажена деревьями. Большие дома, высокие заборы.

Оперативник, наблюдавший за Шахидом Латифом Османом, работал в пустой спальне на верхнем этаже дома номер 12, с разрешения владельца, который по большей части отсутствовал. Не идеальный наблюдательный пункт, потому что дом Османа находился наискосок. Хорошо просматривались только крыльцо, часть подъездной дорожки, гараж, кусок газона и парадная дверь. Но ничего лучшего у них не было.

В начале десятого перед входом остановилась белая «тойота-ярис». Оперативник повернул стоящий на треножнике мощный бинокль и припал к нему.

Он увидел, как Беккер выходит и подходит к воротам, где в стальной блестящей табличке было встроено переговорное устройство. Нажал кнопку. Стал ждать.

Нагнулся и что-то сказал в интерком. Снова выпрямился, посмотрел на ворота.

Оперативник перевел бинокль на парадную дверь. Шли секунды. Потом дверь открылась. Вышел Шахид Латиф Осман в мусульманской одежде, подошел к воротам. Не спеша, с достоинством. Что-то сказал Беккеру, остановился у ворот, но не открыл их. Беккер что-то ответил.

Осман покачал головой.

Беккер снова заговорил.

Осман что-то сказал; жестикуляция и мимика стали агрессивными.

Беккер что-то сказал.

Осман сделал жест рукой, обозначающий, что Беккеру лучше уйти.

Беккер снова что-то сказал.

Осман развернулся и зашагал назад, к двери. На пороге обернулся, что-то крикнул, вошел в дом и захлопнул дверь.

Сотрудник ПРА снова навел бинокль на Беккера. Тот еще немного постоял у ворот, а потом направился к машине.

Оперативник уверял, что Беккер улыбался.

В 14.03 сотрудники, которым поручили провести обыск в квартире Миллы, вошли в дом. Все они были людьми опытными. Перед тем как приступить к обыску, они сфотографировали на цифровую камеру все комнаты, все шкафы и ящики стола.

Один из них нашел дневники и сразу позвонил Квинну.

– Двадцать четыре тетради. Самые старые от восемьдесят шестого года. Копирование займет много времени.

– Сфотографируй самый свежий… за последние полгода. Остальное можно копировать постепенно, по кусочку. Начиная с завтрашнего дня.

В 15.32, когда с обыском было покончено и всем комнатам вернули первоначальный вид в соответствии со снимками, прибыли техники, которые установили микрофоны.

К дому номер 15 по Чемберлен-стрит в Вудстоке начали съезжаться члены Верховного комитета.

Оперативница, сидящая в доме напротив, тут же позвонила Квинну и убедилась, что вся аппаратура работает.

Она слушала, не особенно надеясь на микрофон, вделанный в кронштейн спутниковой тарелки.

К ее удивлению, в 15.59 она услышала возмущенный голос Шахида Латифа Османа:

– Представляешь, он заявил, что его отправил ко мне Шабангу! Шабангу сказал, что у меня его деньги… У Птички-Невелички или у меня!

– Успокойся, Шахид, не забывай о сердце… Ты запомнил номер машины? – спросил Шейх, или Сулейман Долли.

– Да.

– Пошли вниз; там и поговорим.

Он позвонил ей в начале седьмого.

Она сидела в спальне, перед ноутбуком, намереваясь поработать над книгой.

На дисплее высветился незнакомый номер.

– Милла слушает, – осторожно сказала она.

– Жареная картошка в «Выборе рыбака» всегда золотистая, хрустящая, очень горячая и свежая, а хек прямо тает во рту. И вечер сегодня чудесный.

– Что жителю Фри-Стейта известно о хеке, тающем во рту?

– Абсолютно ничего, я просто надеялся, что ты не сумеешь устоять, услышав такие поэтичные сравнения.

– Они пробуждают воспоминания…

– Мы, уроженцы Фри-Стейта, люди простые. Это значит «да»?

– Где находится «Выбор рыбака»?

Квинну переслали фотокопии страниц дневника Миллы Страхан. Вначале на его мониторе появились записи, сделанные в последнюю неделю.

Квинн прочел о ее первой встрече с Беккером – вечером в пятницу, на танцах.

Беккер ловко все устроил!

Квинн читал о сомнениях Миллы, понял, что вначале ее мучили угрызения совести, а потом она втянулась. Перешел к началу файла, перечел записи за последние полгода. Тогда она была еще домохозяйкой. Одинокой. Потерянной. Двигаясь по словам, как по следам, Квинн прочел о ее стремлении к свободе, записи о том, как она устроилась в ПРА, как она намерена бороться за сына. Он читал самые ее интимные мысли, следил за ее постепенным пробуждением.

Несмотря ни на что, Милла ему нравилась. И он все больше убеждался в ее невиновности. Она оказалась случайной щепкой, подхваченной мощным вихрем операции «Шавваль».

Потом зазвонил телефон.

– Беккер только что звонил мисс Дженни. Они снова идут в ресторан.

Рейнхардт Ронн лежал на кровати. Анси, глава администрации в Объединенной рыболовной компании, положила голову ему на живот. Она курила сигарету, держа пепельницу на бедре.

Он сказал:

– По-моему, не так давно здесь с тобой был один мой старый приятель.

– Кто?

– Шахид Осман. Из Кейптауна.

– Ты знаешь Османа?

– Если честно, знакомство у нас в основном деловое. Вчера я разговаривал с ним по телефону и случайно обмолвился, что я в Уэлвис-Бэй. Он сказал, что месяц назад тоже приезжал сюда по делам. Оказывается, он ведет дела с вашей компанией.

– Мир тесен, – заметила Анси.

– Я даже не знал, что он импортирует рыбу.

– Нет, рыба его не интересует.

– Вот как?

– Как по-твоему, чем занимается Осман?

– Импортом, – нарочно туманно ответил Ронн.

– Нам он сказал не так. Он назвался брокером. Перекупщиком.

– И что он перекупает? Рыбу?

– Нет. Корабли. Он купил одно наше судно.