Текст книги "Некто Кид"

Брови Эдуарда Маруа удивленно поднялись.

– Вас двое, а я один, – объяснил долговязый парень. – Я доверяю тебе и все такое, но все равно хочу сразу получить свою долю.

– Но…

Протесты Француза прервал звонок в дверь.

Кид бросился к хозяйке.

– Отвечай и без фокусов!

Она поднялась с пола и вышла в прихожую.

– Кто там?

– Еще один звук, миссис Альмад, – раздался суровый и гневный голос домовладелицы, – и я вызову полицию. Как вам не стыдно!

Интересно, что бы она сказала, если бы открыла незапертую дверь и увидела квартиру – изрезанную и ободранную мебель и труп, лежащий на полу среди руин, шум падения которого заставил ее во второй раз подняться наверх. Да, интересно. Я решил рискнуть.

– А иди ты к черту! – велел я.

Домовладелица негодующе фыркнула. Я надеялся, что обида заставит ее поспешить к телефону. Мне может понадобиться помощь полиции, которую она собиралась вызвать.

Кид выхватил пушку. Несколько секунд дуло смотрело на меня. Это был, наверное, решающий момент. Если бы долговязый налетчик мог пришить меня тихо, он бы не колебался. Но за моей спиной была стена, и Кид знал, что я не буду тихо стоять и ждать, пока он меня прирежет. Он не хотел ненужного шума теперь, когда они нашли камни.

– Заткни свою пасть, пока я не закрыл ее, – и Кид снова повернулся к Французу, который успел спрятать мешочек в карман.

– Или мы разделим их здесь, или камни понесу я, – заявил долговязый бандит. – Вас двое, и я не собираюсь рисковать своей долей.

– Но, Кид, мы не можем здесь больше оставаться! Даже если хозяйка не позвонит в полицию, все равно надо смываться. Разделим камешки где-нибудь в другом месте. Почему ты не доверяешь мне сейчас, когда мы вместе?

Кид сделал два шага и оказался между дверью и Маруа и Большим Подбородком. Он держал два револьвера.

– Спокойно! – произнес он через нос. – Мои камешки не покинут этот дом в чужом кармане. Если хочешь делить, я не возражаю. Если ты против, понесу их я. Все. Баста!

– Но полиция!

– Это твоя забота. Всему своя очередь. Сейчас очередь камней.

На лбу Француза набухла голубая вена, маленькое тело напряглось. Он пытался набраться храбрости для перестрелки с Кидом. И он, и Кид знали, что когда занавес опустится, все камни окажутся у одного из них. Бандиты давно начали дурить друг друга и вряд ли сейчас изменят привычки. Кто-то завладеет всей добычей. Другой же не получит ничего кроме похорон.

Большой Подбородок не в счет. Он слишком прост, чтобы тягаться с такими акулами. Если бы его котелок хоть капельку варил, напарник Француза пристрелил бы и Кида, и Маруа, а он вместо этого продолжал держать под прицелом меня, одним глазом наблюдая за Кидом и Французом.

Инес стояла рядом с дверью. Она смотрела на бывших партнеров. Я тратил драгоценные минуты, тянувшиеся, как часы, пытаясь поймать ее взгляд. В конце концов мне это удалось.

Я посмотрел на выключатель, находящийся всего в футе от нее, потом на нее, на выключатель, на нее и так несколько раз, пока она не поняла.

Ее рука начала скользить по стене. Я наблюдал за главными игроками.

Глаза Кида были мертвыми кругами, а здоровый глаз Маруа слезился. Француз не решился открывать стрельбу и достал шелковый мешочек.

Коричневый пальчик Инес лег на выключатель. В это же мгновение, даже долей секунды раньше, я двинулся вперед. Мне пришлось положиться на нее. Большой Подбородок сразу начнет стрельбу. Если Инес не выключит свет, я покойник.

Ее ноготь на выключателе побелел.

Я прыгнул на Маруа.

Темноту пронзили вспышки выстрелов. Я схватил Француза, и мы упали на труп Билли. Я ударил Маруа в лицо и поймал его руку. Его свободная рука нашла мою физиономию. Значит, камешки в той руке, которую я держу. Пальцы вцепились мне в рот, и я впился в них зубами. Одно колено поставил на его портрет и сильно надавил; Теперь обе мои руки освободились.

Некрасиво, зато эффективно.

Гостиная превратилась во внутренность черного барабана, на котором какой-то гигант выбивал длинную барабанную дробь. Одновременно гремели четыре пушки, и звуки выстрелов слились в пульсирующий грохот.

Ногти Маруа начали рвать мой рот, и мне пришлось разжать зубы. Я вывернул большой палец, которым он держал мешочек, и Француз закричал. Камешки оказались у меня в руке.

Попытался встать, но Маруа схватил меня за ногу. Попробовал ударить ногой, но промахнулся. Француз дважды вздрогнул и затих. Наверное, в него попала шальная пуля. Перекатившись по полу, я подполз к нему и начал шарить по телу, пока не наткнулся на то, что было нужно. Вытащил из кармана свой револьвер и пополз на коленях к двери в другую комнату, держа в одной руке револьвер, а в другой – мешочек с камнями. Когда я очутился в соседней комнате, стрельба в гостиной прекратилась.

Прислонившись к стене, я спрятал драгоценности и пожалел, что не остался с французом. В комнате было темно. В ней горел свет, когда Инес выключила свет в гостиной. Раньше во всех комнатах горел свет. Я не знал, почему он погас, и мне это не понравилось. Из гостиной не доносилось ни звука. В открытом окне тихо шелестел дождь. До меня донесся еще один звук – приглушенное клацание зубов,

Конечно, Инес, перепуганная до смерти, Мне стало смешно. В темноте она выскользнула из гостиной и выключила везде свет.

Я тихонечко дышал через широко раскрытый рот и ждал. Искать женщину без шума было невозможно. Маруа и Кид разбросали везде обломки мебели и куски обшивки. Жаль, что я не знаю, вооружена ли она. Не хотелось бы, чтобы Инес открыла по мне пальбу.

Я не двигался с места и ждал. Ее зубы продолжали стучать.

В гостиной раздался шорох, и последовал грохот выстрела.

– Инес, – прошипел я по направлению клацания зубов.

Тишина. Из гостиной донеслись одновременно два выстрела, и начались стоны.

– Камни у меня, – прошептал я под прикрытием стонов.

– Джерри! Идите ко мне, – сразу ответила Инес.

Стоны в соседней комнате начали слабеть. Я медленно пополз на коленях на звуки женского голоса, стараясь не задевать валявшиеся на полу предметы. В темноте ничего не было видно. Где-то по дороге я влез рукой во влажный комок шерсти – труп маленькой Франы. Инес дотронулась до моего плеча.

– Дайте мне их, – были ее первые слова.

Я усмехнулся, потрепал ее по руке и прошептал на ухо:

– Пошли в спальню. Скоро придет Кид. – Я не сомневался, что он уложил Большого Подбородка. – В спальне с ним справиться будет легче.

Я пополз на коленях в спальню вслед за хозяйкой. Пока мы ползли, попытался проанализировать ситуацию. Кид еще не знал, что случилось со мной и Маруа. Он мог предположить, что Француз пришил меня, и я лежу рядом с Билли. Скорее всего, он уже понял, что грохнул Большого Подбородка. В гостиной стояла кромешная тьма, но к этому времени до него должно было дойти, что он единственный живой человек в гостиной.

Кид блокировал выход из квартиры. Итак, он, наверняка, считает, что Маруа и Инес тоже живы и что драгоценности у них. Что он сделает? Теперь, конечно, вся их дружба рассыплется, как карточный домик. Она уже испарилась, когда погас свет. Кид хотел камни и хотел их все.

Я не колдун, но без особого труда предположил следующий ход долговязого налетчика. По-моему, он должен скоро отправиться за нами. Он знал, он должен был догадываться, что скоро придет полиция, но, на мой взгляд, этот тип достаточно безумен, поэтому не будет обращать внимание на такие мелочи. Он, конечно, вычислит, чтобы успокоить пьяных соседей. Он мог справиться с двумя фараонами или, по крайней мере, так считал. А сейчас Кид займется камешками.

Мы с Инес вползли в спальню, самую дальнюю комнату квартиры, в которой находилась только одна дверь. Я слышал, как она пытается закрыть ее, и вставил в проем ногу.

– Оставьте ее открытой, – прошептал я.

Я не хотел запираться от Кида, я хотел заманить его. Подполз на животе к двери и положил на порог часы. Затем отполз на шесть-восемь футов, находясь по диагонали от светящегося циферблата. Из другой комнаты они не были видны, так как циферблат был обращен ко мне. Если Кид не прыгнет, а войдет, то хотя бы на долю секунды окажется между мной и часами.

Я лежал на животе, уперев револьвер в пол, и ждал мига, когда светлое пятно часов погаснет. Ждать пришлось долго, и в голову полезли сомнения – может, он не придет, может, нужно отправляться за ним, может, он убежал, и я потерял его навсегда после всей этой возни.

А рядом тряслась Инес.

– Не трогайте меня, – проворчал я, когда женщина попыталась прильнуть ко мне, так как от ее дрожи тряслась моя рука.

Из соседней комнаты донесся хруст стекла – и опять тишина.

От светящегося циферблата часов мои глаза начали чесаться, однако я не мог мигать. За эту долю секунды нога могла пересечь порог. Я не мог позволить себе такой роскоши, но и не мог ничего с собой поделать. Мигнул. Я не знал, прошло ли что-нибудь между мной и часами. Желание снова мигнуть стало нестерпимым. Попытался широко раскрыть глаза, но не выдержал и мигнул второй раз. Мне показалось, что между мной и часами что-то мелькнуло.

Кида не было слышно.

Смуглая Инес зарыдала. Звуки рыдания могли послужить ориентиром для бандита, и я выругал ее от всего сердца, хотя и шепотом.

Глаза щипало от слез. Я попытался мигнуть и смахнуть слезы, оторвав на драгоценные доли секунды взгляд от часов. Ручка револьвера стала скользкой от вспотевшей руки. Было очень некомфортно и внутри, и снаружи. В этот момент в дверях сверкнула вспышка выстрела.

Инес Альмад завопила и бросилась на меня, поэтому моя ответная пуля угодила в потолок.

Я оттолкнул женщину и откатился назад. Она стонала где-то под боком. Я не мог ни видеть, ни слышать Кида. Часы по-прежнему светились.

Вдруг раздался шорох, и светящееся пятно погасло.

Я выстрелил.

Увидел две ответные вспышки и, держа револьвер как можно ниже, дважды пальнул в пространство между этими вспышками.

Опять сверкнули два огня-близнеца.

Правая рука онемела, и пришлось переложить револьвер в левую. Я еще дважды выстрелил в дверь. Остался последний патрон.

Голова наполнилась веселыми мыслями. Казалось, что вокруг нет ни комнаты, ни темноты, ничего…

Когда очнулся, в спальне горел тусклый свет. Я лежал на спине. Около меня шумно дышала и дрожала Инес. Стоя на коленях, она обыскивала меня. Нашла мешочек с драгоценными камнями.

Я вернулся к жизни и схватил ее за руку. Женщина закричала, словно я воскрес из мертвых. Камни остались у меня.

– Отдайте мне их, Джерри, – завыла она, неистово пытаясь разжать мои пальцы. – Это мое. Отдайте!

Я сел и оглянулся.

Рядом валялась разбитая ночная лампа, упавшая или из-за неосторожного движения моей ноги, или от пули Кида и вырубившая меня. У Двери лицом вниз, разбросав руки, словно распятый на кресте, растянулся мертвый Кид.

Из прихожей донеслись слабые удары, почти не слышные из-за шума в моей голове. Это полиция стучалась в открытую дверь.

Инес притихла. Я повернул голову, и это движение спасло мою жизнь. Щеку поцарапал нож, разодравший лацкан пиджака. Я отнял оружие у женщины.

Какой смысл для нее убивать меня? Полиция уже находилась в квартире. Я решил повеселиться напоследок и притворился, что внезапно полностью пришел в себя.

– А, это вы! Вот камешки! – и я протянул ей шелковый мешочек, когда в спальню вошел первый фараон.

Больше я Инес Альмад не видел. Ее отправили на восток, в Массачусетс отсиживать пожизненный срок. Никто из полицейских, ворвавшихся в ту ночь в ее квартиру, меня не знал. Нас развели, прежде чем я встретил знакомого легавого, что дало мне возможность так и остаться для нее Джерри Янгом, бутлеггером. Самое трудное было не попасть в газеты. Ведь пришлось рассказать коронеру о том, как погибли Билли, Большой Подбородок, Маруа и Кид.

Старик разговаривал с Инес перед ее отъездом из Фриско. Сопоставив сведения, полученные из нашего бостонского отделения и от нее, удалось восстановить ход событий.

У бостонского ювелира Танниклифа работал служащий по имени Байндер, который пользовался полным доверием хозяина. Он влюбился в Инес Альмад. Смуглая красотка, в свою очередь, имела пару ловких друзей – француза Маруа и уроженца Бостона по имени Кэри или Кори, но которого все называли Кид. Такая комбинация могла дать только один результат.

Альмад, Маруа и Кид разработали план. В обязанности верного Байндера входило открывать магазин утром, закрывать его вечером и, кроме того, он прятал в сейф самые дорогие необработанные камни. Однажды вечером он передал камешки Инес, которая должна была продать их. Для того, чтобы скрыть кражу Байндера, Кид и Маруа должны были ограбить магазин сразу после открытия на следующее утро. В это время там находились только Байндер и привратник, который не заметил отсутствия самых дорогих камней. Грабители могли взять все, что захотят. Кроме того, им должны были заплатить каждому по двести пятьдесят долларов. А в случае поимки Байндер их просто не опознает.

Однако простофиля Байндер не подозревал о существовании другого плана. Инес, Маруа и Кид втайне от служащего магазина заключили соглашение, кое в чем отличавшееся от плана, известного Байндеру.

Инес должна была отправиться в Чикаго, как только незадачливый любовник принесет драгоценности, и ждать там Кида и Маруа. Она и Француз не возражали бежать и бросить Байндера без алиби. Но Кид настаивал на запланированном налете. Кроме того, он хотел пристрелить этого олуха Байндера. Он знает о них многое, убеждал долговязый грабитель, и расколется, как только догадается, что его облапошили.

Во время налета Кид застрелил Бацндера. Затем начались умопомрачительные интриги, которые привели всю троицу к трагическому финалу. Инес заключила секретные соглашения с обоими бандитами. Киду она обещала приехать в Сент-Луис, а Маруа – в Новый Орлеан, а сама сбежала с добычей в Сан-Франциско.

Билли оказался невинным зрителем. Он был торговцем лесом, которого Инес где-то подцепила и держала при себе в качестве подушки против острых углов на каменистой дороге, по которой она путешествовала.