Текст книги "За новыми горизонтами"

Хьюстон, у нас есть название

Во время написания предложения возникла одна казавшаяся незначительной, но чрезвычайно важная задача: нужно было дать название предложению и всей экспедиции. Как научный руководитель Алан отвечал за его выбор, но он хотел, чтобы в этом приняла участие вся команда.

Любому, кто когда-либо собирал рок-группу или организовывал отряд, знаком этот процесс. Вам хочется придумать великолепное название, но многие варианты никого не устраивают, и через некоторое время они все сливаются или начинают казаться одинаково неудачными.

Алан хотел название, которое одновременно описывало бы экспедицию и было вдохновляющим. Поскольку речь шла о NASA, предлагались самые разные акронимы. Принимая во внимание то, что летели к Плутону, во всех вариантах была английская Р, а также в них было много Е (exploration – исследование) или M (mission – экспедиция, полет, миссия). Новые названия все предлагались и отклонялись: скучные, плохо запоминающиеся акронимы, такие как COPE, ELOPE, POPE и аббревиатура PFM. Некоторые были немного лучше, например PEAK (Pluto Exploration And Kuiper-Belt – «Исследование Плутона и объектов пояса Койпера», созвучно с английским словом, означающим «пик», «гора», «вершина») или APEX (Advanced Pluto Exploration – «Расширенное исследование Плутона», созвучно с английским словом, означающим «высшая точка»). Но ни одно из этих названий не было воодушевляющим, сильным, достаточно броским или запоминающимся.

По ходу дела команда Алана узнала, что один из их соперников – группа Ларри Эспозито, работающая в Университете Колорадо совместно с Лабораторией реактивного движения – назвал свой проект POSSE (Pluto Outer Solar System Explorer – «Исследователь Плутона и внешней Солнечной системы», созвучно с английским словом, означающим «вооруженный отряд»). Это было прекрасное описательное название, но Алан считал, что в нем не хватает вдохновения. Он шутил: «Интересно, а кого это они собираются арестовывать». Алан хотел придумать более обнадеживающее название.

Перебрав десятки акронимов, Алан понял, что нужно отойти от этой традиции NASA. Он решил, что вместо фокусов с сокращениями даст хорошее название, которое само по себе будет короткой воодушевляющей фразой или девизом и будет отражать суть того, чего они хотят достичь своей экспедицией.

И снова было очень много идей. Кто-то предложил назвать проект просто «Х» в честь поисков Томбо «Планеты Х» и ощущения связи с будущим, поскольку эта буква заставляла вспомнить новаторские разработки NASA, такие как ракетопланы Х-15. Другие предлагали что-то вроде «Новых рубежей» или «Гигантского скачка». Но с каждым из этих названий было что-то не так: у некоторых «Х» ассоциировался с наркотиком экстази, а «Новые рубежи» напоминали о космической программе Кеннеди, что, как опасался Алан, может вывести из себя администрацию Буша, которая была тогда у власти. Что же до «Гигантского скачка» в честь знаменитой посадки «Аполлона-11» и слов Нила Армстронга «гигантский скачок для всего человечества», то Стерн боялся, что над его предложением будут потешаться из-за «гигантского скачка веры»[14]14
  One giant leap of faith – строка из песни «Разбитые колени» (Grazed Knees) группы Snow Patrol, а также название песни группы Subsignal. Выражение «leap of faith» используется для метафорического описания приверженности чему-то, что не может быть определено объективно, в частности Богу в христианстве. – Прим. пер.


[Закрыть]. Время уходило, неделя сменялась неделей, и Алан взмолился: «Нам нужно название! Предложение уже проходит проверку „красной команды“, а названия у него все еще нет. Придумайте нам имя!»

Затем, в одну из редких суббот, когда Алан вернулся домой в Боулдер, он во время пробежки прокручивал в голове идеи. Его мысли обратились к проблеме с названием. Алан:

Именно там и тогда я решил, что частью названия должно быть несущее очень позитивное значение слово «новый» или «новые», потому что то, что мы делали, во многих отношениях было новым. «Черт побери! – думал я. – „Новые рубежи“ – это очень близко, но имеет политическую окраску». Потом, остановившись на светофоре, чтобы дождаться зеленого света и продолжать бежать, я случайно бросил взгляд на Скалистые горы на западном горизонте, и тут меня озарило! Мы можем назвать проект «Новые горизонты», потому что мы движемся к новым горизонтам, чтобы исследовать Плутон, Харон и пояс Койпера, а еще мы открываем новые горизонты, проводя первую экспедицию к внешним планетам, которую возглавил научный руководитель. «Никто, – подумал я, – не сможет отыскать никакого черного пятна в таком ярком названии, как „Новые горизонты“». Его легко произнести, легко запомнить, и оно является символом того, что экспедиция делает что-то новое двумя способами, которые имеют большое значение. Пока я бежал дальше, я полностью подтвердил свое предположение. Я пытался выкинуть название из головы, но у меня не получалось. К концу пробежки я остановился на этом варианте и, как припоминаю, подумал, что в каком-то роде принятое решение было историческим: «Если мы выиграем конкурс, если Конгресс найдет финансирование, чтобы отправить экспедицию к Плутону, если все пойдет как надо и мы его успешно исследуем, то название „Новые горизонты“ войдет в учебники и энциклопедии и останется в них на сотни лет».

Изобретая «новые горизонты»

Для того чтобы победить, «Новым горизонтам» требовался ряд особенностей, которые отличали бы аппарат от зондов, предложенных более опытными соперниками. Главным таким отличием была расширенная приборная полезная нагрузка, обещающая выполнить все требуемые NASA научные наблюдения. К ней были добавлены дополнительные приборы, обеспечивающие новые исследования. Алан ощущал, что, хотя некоторые из них не являются обязательными, они расширят возможности экспедиции и привлекут на ее сторону новые научные сообщества, чья поддержка может потребоваться позже для того, чтобы обеспечить финансирование полета. Добавить этот дополнительный инструментарий стало возможным во многом благодаря тому, что у Лаборатории прикладной физики был опыт разработок приборов для космических аппаратов и экспедиций, которые стоили гораздо меньше, чем могли предположить в своих оценках и проектах полета ученые из Лаборатории реактивного движения, в свою очередь также изыскивающие финансовые возможности для дополнительной научной аппаратуры.

В основу предлагаемой полезной нагрузки «Новых горизонтов» был положен комплект камер и спектрографов, который команда Алана разрабатывала для теперь уже отмененного конкурса проектов «Плутон – Койпер экспресс».

Первым из них был «Исследование Плутона с помощью удаленного зондирования» (Pluto Exploration Remote Sensing Investigation, PERSI) – мощный набор камер и спектрометров химического состава, работающих в видимой, ультрафиолетовой и инфракрасной частях спектра. PERSI должен был заснять Плутон и Харон во всех подробностях, с детализацией, позволяющей разглядеть объекты размером с городской квартал. Также он мог проводить инфракрасные наблюдения, которые давали возможность создать карты и определить, из каких материалов состоят поверхности Плутона и Харона. В ультрафиолетовой части спектра можно было определить структуру и состав атмосферы Плутона и поискать, нет ли атмосферы вокруг Харона.

Далее радиоспектрометр Radio Science EXperiment (REX) должен был измерить давление и температуру атмосферы Плутона в зависимости от высоты, что было обязательным требованием NASA. Для создания радиоспектрометра Алан привлек команду профессора Стэнфорда Лена Тайлера – самую опытную команду радиотехников, которая работала над радиотехническим экспериментом в полете к Плутону ранее и обладала самой лучшей техникой в мире, подходящей для такого проекта. Вместе с командой Тайлера Алан не только заполучил чрезвычайно квалифицированную группу радиотехников, но и приобрел крупное стратегическое преимущество над остальными конкурентами.

Далее Стерн выбрал два инструмента для наблюдения заряженных частиц (область Ральфа МакНатта и Фрэн Бэгеналь), которые назывались «Спектрометр энергетических частиц» (Pluto Energetic Particle Spectrometer Science Investigation, PEPSSI) и измеритель параметров частиц солнечного ветра «Солнечный ветер вокруг Плутона» (Solar Wind Around Pluto, SWAP) и были созданы для изучения состава и скорости утечки газов из атмосферы Плутона.

Настоящим украшением полезной нагрузки «Новых горизонтов» была «Камера дальней разведки» (Long Range Reconnaissance Imager, LORRI). Эта простая черно-белая камера добавляла три очень важных пункта к научному плану «Новых горизонтов», причем ни в одной экспедиции Лаборатории реактивного движения ничего подобного не было. Во-первых, с помощью телескопа с высоким разрешением камеры LORRI аппарат мог делать снимки с разрешением в пять раз выше, чем NASA требовало для карт Плутона и Харона. В результате LORRI должна была значительно увеличить ставки в соревновании за геологические исследования и обеспечить такое детализированное изображение планеты, какое ранее никогда не получали во время первого пролета, с разрешением, достаточным для того, чтобы различить подробности рельефа размером с отдельные здания, а не кварталы. Во-вторых, благодаря своему большому увеличению LORRI также позволяла «Новым горизонтам» в течение десяти недель на подлете и десяти недель при отдалении от планеты делать снимки с бо́льшим разрешением, чем космический телескоп «Хаббл». Это означало, что быстрый пролетный «уик-энд» на Плутоне удастся превратить в научный визит продолжительностью в несколько месяцев. Это было очень большое преимущество, позволяющее провести множество новых научных исследований. В-третьих, – и это, возможно, самое важное – снимки LORRI, сделанные с большим увеличением, позволяли с помощью одного-единственного пролета мимо планеты создать в общих чертах карты обратной стороны Плутона и Харона, то есть увидеть те их стороны, которые во время пролета будут видны только издалека.

В комплект приборов входило гораздо больше, чем требовалось для соответствия минимальным требованиям NASA, но участие в конкурсе также предполагало некоторую степень умения выгодно преподнести материал. Команда «Новых горизонтов» должна была одновременно представить полезную нагрузку, в которой приборов было гораздо больше, чем минимальный комплект, и в то же время уложиться в бюджет и расписание – в противном случае посчитали бы, что команда берет на себя непосильную задачу.

Чтобы достичь этого, в предложении «Новых горизонтов» тщательно демонстрировалась простота каждого прибора и их снижающее риск «происхождение». Иными словами, указывалось, как можно сделать каждый из них по проектам космических инструментов, использованных в прошлых экспедициях, с работой по которым у команды есть непосредственный опыт и которые уже успешно показали себя в космосе.

В то же время в предложении было указано, что существует еще множество приборов, которые обогатили бы научную программу, но команда решила их не включать. Среди них был, к примеру, магнитометр для поиска магнитного поля Плутона. Эта часть победной стратегии – заявить, что они отказали себе в реализации многих хороших идей – производила впечатление партии в покер с высокими ставками, где команда пыталась разгадать намерения соперников и переиграть их, предлагая сделать больше с меньшими ресурсами.

Вдобавок к этому впечатляющему набору инструментов «Новые горизонты» также предлагали несколько нововведений, благодаря которым их предложение было труднее обойти.

Во-первых, предполагалось очень быстро добраться до Плутона. Каким образом? Вдобавок к гравитационному маневру около Юпитера, который должен был сэкономить почти четыре года полетного времени, команда добавила простой, но надежный твердотопливный разгонный блок к гигантской ракете-носителю «Атлас-5», что также должно было сократить время в пути до Плутона. В целом «Новые горизонты» предполагали совершить все путешествие за восемь лет и прибыть на место в середине 2012 г., если смогут запустить аппарат к декабрю 2004 г. и уложиться в стартовое окно для гравитационного маневра около Юпитера. Вторым вариантом были девять лет пути, если пуск состоится в 2006 г. – запасное стартовое окно, которое давало последний, на много лет вперед, шанс для гравитационного маневра у Юпитера. Команда «Новых горизонтов» утверждала, что эта более быстрая траектория также снижает риски, поскольку чем короче продолжительность экспедиции, тем меньше шансов на то, что что-то пойдет не так. Они указывали, что более быстрый полет означает: аппарат прибудет раньше, что также уменьшает дополнительный риск вымерзания атмосферы Плутона до того, как прилетит АМС.

Кроме того, команда предложила несколько способов сделать работу аппарата около Плутона особенно эффективной. Пролет должен был быть быстрым, обойти это условие невозможно. Космический аппарат промчится мимо Плутона со скоростью более 48 000 км/ч, и все самые важные наблюдения должны быть сделаны буквально за несколько часов. Поэтому конструкция зонда предполагала возможность во время пролета включить до пяти инструментов одновременно, а также у него был значительно увеличен объем бортового твердотельного запоминающего устройства, способного сохранить огромное количество данных, в 32 раза превосходящее то, которое, как обещали, соберет «Плутон – Койпер экспресс». Вместе с тем конструкция позволяла аппарату выполнять очень быстрые повороты от Плутона к Харону и обратно, что давало возможность включить еще больше научных наблюдений в тщательно срежиссированный план дня максимального сближения с планетой.

Ради обеспечения всего этого нужно было очень тщательно компенсировать расходы экономией затрат в других частях космического аппарата и всей экспедиции в целом, чтобы вместить предложение в финансовые рамки NASA. Самым оригинальным решением был план держать аппарат в «спящем режиме» для экономии энергии на протяжении большей части полета. Это означало, что АМС «заглушит» почти все свои системы на годы, которые займет путь от Юпитера до Плутона, а активными останутся только те, которые необходимы для поддержания минимальной связи и решения навигационных задач. Такой «спящий режим» не практиковался ни в одной из предыдущих экспедиций NASA (хотя в некоторых проектах полета к Плутону он предполагался), но – что очень важно – обещал значительно сократить расходы на персонал, осуществляющий управление полетом, поскольку для того, чтобы обеспечить контакт с аппаратом в таком режиме, требовалась минимальная команда. Благодаря этому и другим нововведениям в управлении полетными операциями команда планировала добраться до Плутона со штатом сотрудников менее чем из 50 человек, что было огромным достижением по сравнению с 450 людьми, которые управляли «Вояджером». Также команда «Новых горизонтов» решила целенаправленно понизить телекоммуникационные возможности аппарата: у Плутона он должен был передавать информацию в десять раз медленнее, чем «Вояджер» у Нептуна. Это позволяло обойтись меньшей антенной, с малым весом и меньшей стоимости, а также радиопередатчиком небольшой мощности. Таким образом, аппарату достаточно было одного радиоизотопного термоэлектрического генератора вместо двух. Все это давало экономию энергии, массы и средств. Идея появилась, когда удалось увеличить количество данных, собираемых у Плутона, безопасно сохранить их на борту космического аппарата и, таким образом, получить достаточно времени, чтобы передать информацию на Землю. Команда, работающая над предложением, взяла на вооружение магическое заклинание: «Если вы можете потратить почти десять лет, чтобы добраться до Плутона, то, конечно, у вас найдется еще годик, чтобы передать все данные на Землю».

Команда «Новых горизонтов» также нашла несколько значительных способов снизить риски низкобюджетной экспедиции на край нашей планетной системы. Послать только один аппарат вместо двух, как это делалось во время всех предыдущих межпланетных экспедиций, – это уже само по себе было рискованным предприятием, но двух АМС они не могли себе позволить. Поэтому авторы предложения рассчитывали сделать все активные системы космического аппарата с избыточным резервированием. Каждый жизненно важный компонент – от ракетного двигателя до бортового запоминающего устройства, от управляющих полетом и ориентацией компьютеров до продублированных систем энергоснабжения, приемников и передатчиков – имел полный функциональный резерв, который можно было использовать в случае неисправности.

Некоторые проекты полета к Плутону в прошлом жертвовали таким резервированием ради экономии веса или средств. Команда «Новых горизонтов» сделала его выигрышным качеством, фактически заверяя NASA в том, что если космическое агентство собирается лететь к Плутону, то «Новые горизонты» приложат все силы для того, чтобы быть уверенными: их аппарат способен извлечь из этой экспедиции пользу, даже если по пути произойдут отказы оборудования. Научная полезная нагрузка «Новых горизонтов» также имела резервы. При наличии восьми отдельных камер, двух различных спектрометров, которые могут исследовать химический состав, двух независимых детекторов плазмы и двух радиоспектрометров REX повышался шанс на то, что аппарат сможет выполнить все ключевые научные цели даже в том случае, если какой-то инструмент откажет перед одним-единственным пролетом мимо Плутона или во время него.

Игра навылет

Конкурс NASA на полет к Плутону проходил в два этапа. К первому туру мог присоединиться любой, кто был способен собрать команду и имел достаточно средств для разработки проекта. После этого агентство выбирало два самых лучших варианта из участвующих в первом туре, и эти команды переходили в более конкретный и детально проработанный финальный тур конкурса, где им предстояло сразиться лицом к лицу. В какой-то мере выход в финал был похож на разницу между групповым этапом и серией плей-офф в профессиональном спорте, потому что только одна команда уезжает домой с кубком.

Но, в отличие от спортивных соревнований, команда, потерпевшая поражение в конкурсе по Плутону, не будет играть на следующий год; в действительности у них больше никогда не будет ни одной попытки.

Пять команд зарегистрировались в NASA на участие в первом туре. Из них один явный кандидат на поражение сдался на полпути, но 6 апреля 2001 г. четверо соискателей подошли к финишной черте, разработав снабженные множеством деталей технические и управленческие проекты, где объяснялись важнейшие принципы того, как они будут строить космический аппарат и пошлют его к Плутону. Тогда NASA собрало большие группы экспертов по каждой узкой технической специальности – управлению проектами, бюджетному анализу, анализу рисков и десятку других областей – для того, чтобы оценить предложения и распределить их в порядке приоритета. Этот всесторонний анализ занял два месяца.

Когда NASA объявило о том, какие команды выбывают из конкурса, Алан был в Париже на международной конференции, посвященной исследованию пояса Койпера. Там присутствовали многие ученые, занимавшиеся Плутоном и объектами Пояса, и они знали, что объявление результатов состоится очень скоро. Вечером 6 июня Алан вернулся в свой отель неподалеку от Триумфальной арки около полуночи. Когда он проходил через холл, клерк за стойкой окликнул его: «Мистер Стерн, вам звонили четыре раза». (Это, разумеется, происходило еще до эпохи мобильных телефонов.) Алан просмотрел полученные сообщения, но ни одно из них не было из штаб-квартиры NASA. Тем не менее одно было от мисс Янг, а номер начинался с телефонного кода Колорадо. Алан узнал номер и понял, что ему звонила Лесли Янг, но решил, что ее звонок имеет отношение к научной статье, которую они только что закончили. Он было хотел оставить это дело до утра, но потом решил перезвонить. Лесли сняла трубку, но все, что Алан мог услышать, – это шум и гам вокруг нее. Сквозь гомон празднующей в Боулдере толпы Лесли прокричала ему: «Нас выбрали! Мы одна из двух команд-финалистов!»

«Новые горизонты» сделали это! Ну, по крайней мере, они вышли в финал, но следующий раунд соревнований должен был быть еще жестче.

Вторым финалистом был проект POSSE Лаборатории реактивного движения под руководством Ларри Эспозито. Таким образом, конкурс по экспедиции на Плутон свелся к тому, что Боулдер выступал против Боулдера, а Университет Колорадо сошелся с Юго-Западным исследовательским институтом в сумасшедшей трехмесячной гонке по разработке подробного плана экспедиции.

Команда Эспозито была внушительной и грозной, а их предложение по экспедиции – просто великолепным. Кроме того, на стороне POSSE были все влияние и опыт Лаборатории реактивного движения, а также чрезвычайно опытная корпорация Lockheed Martin в качестве подрядчика-производителя космического аппарата. Команда «Новых горизонтов» по-прежнему чувствовала себя как Давид в бою против Голиафа, но, по крайней мере, теперь Голиаф остался один: верх возьмет либо одна, либо другая команда.

Предложение POSSE во многом отличалось от «Новых горизонтов». Поскольку Лаборатория реактивного движения и Lockheed были с организационной точки зрения более дорогими по сравнению с Лабораторией прикладной физики, чтобы снизить расходы, POSSE пришлось использовать менее производительную ракету-носитель без третьей ступени. В результате их аппарат летел до Плутона дольше. К тому же он был тяжелее, и команда не пошла на такие сознательные компромиссы, как менее мощная система связи, чтобы сократить расходы. Также POSSE использовал то, что Алан называл «приманкой для дураков», и предлагал развитие новых технологий, таких как крошечные двигатели малой тяги с высокими эксплуатационными характеристиками. Это, хотя и давало преимущество в развитии технологий, стоило денег и повышало риск того, что вся эта новая техника не будет готова вовремя или ее цена может взлететь до небес. Вдобавок команда POSSE погрузила на свой аппарат 11 научных приборов, вылетев на обратную сторону того, что Алан называл «стратегией рождественской елки», когда дается слишком много обещаний при очень скромном бюджете и ограниченном времени на разработку.

С новости о том, что команда «Новых горизонтов» попала в финалисты, начались три месяца бесконечных путешествий из Колорадо в Мэриленд и обратно, новые, более подробные конструкторские проработки, анализы стоимости, анализы производительности приборов, дополнительное планирование возможности пуска в 2006 г., проверки «красной команды» и работа до поздней ночи семь дней в неделю. Вдали от родных мест домом для членов команды стал отель «Шератон» в Колумбии, штат Мэриленд, находящийся буквально в десяти минутах езды к северу от Лаборатории прикладной физики. Они так часто засиживались допоздна, работая в баре, с пивом и ноутбуками на коленях, делая заметки на салфетках, что персонал отеля знал их всех по именам. Одна из барменов, Линда Лаппа, стала постоянно обслуживать эти собрания в сверхурочное время, и ее с нежностью добавили в некоторые неофициальные списки команды как «бармена проекта».

Последние несколько недель перед 18 сентября – конечным сроком подачи «лучшего и последнего» предложения – были сумасшедшим броском на короткую дистанцию. Как часто говорила Лесли Янг, время поспать появится после того, как предложение будет подано.

10 сентября 2001 г. команда проводила последнюю проверку всех материалов перед тем, как они будут напечатаны и подписаны, а затем отправлены. Но на следующее утро, всего за неделю до подачи проектов, произошла ужасная трагедия – террористические атаки 11 сентября, которые потрясли всех. Все, кому достаточно лет, чтобы помнить этот день, вспоминают, где они были и что делали, когда услышали новость о нападении террористов в Нью-Йорке и Вашингтоне. Тревога, казалось, разлилась в воздухе, особенно в Мэриленде, который находится совсем недалеко от Вашингтона, где разбился один из самолетов. Все воздушные перевозки были прекращены. Лаборатория прикладной физики – само по себе оборонное учреждение – была полностью эвакуирована из-за сообщения о заложенной бомбе.

Как и все остальные жители страны, команда «Новых горизонтов» была в шоке из-за событий 11 сентября, но до срока, установленного NASA, оставалась всего неделя. Поэтому пришлось эвакуироваться из Лаборатории прикладной физики, и окончание работы над проектом превратилось в беспрерывное собрание в «Шератоне», где не откладывая в долгий ящик арендовали конференц-зал. Алан вспоминает: «Пережить такую трагедию было очень трудно, но мы должны были двигаться вперед. Думаю, каким-то образом наша национальная гордость в сочетании с мыслью о том, что мы работаем над проектом, который войдет в историю, помогали продержаться в эту ужасную неделю, когда мы столкнулись со столь бессмысленным разрушением».

В конце концов, поскольку деловая активность по всей стране практически замерла из-за трагедии, NASA дало обеим командам дополнительную неделю, чтобы закончить свою работу, продлив конечный срок до 25 сентября, и обе команды уложились.

Имея на руках работы финалистов, NASA начало еще более суровую серию технических, финансовых и организационных проверок, чтобы определить сильные и слабые стороны соперников и их подходы к исследованию Плутона.

На последнем этапе любого конкурса на проведение экспедиции NASA наносит каждой команде визит, во время которого группа экспертов агентства подвергает разработавшую предложение команду напряженному устному экзамену, длящемуся целый день и включающему подробную презентацию работы. Рассматривается каждый аспект предложения: команда, задействованные организации, конструкция, бюджет, команда менеджеров, подробное расписание, где были предусмотрены тысячи событий, прежде чем аппарат доберется до стартового стола, и основные принципы научной программы. Для «Новых горизонтов» такой экзамен состоялся 16 октября. Две недели перед этим событием члены команды провели, анализируя и критикуя презентации друг друга и проводя репетиции, на которые даже приглашалась группа экспертов со стороны, чтобы имитировать головомойку, которую устроит NASA.

Перед устным экзаменом Алан чувствовал себя достаточно хорошо. Он знал, что команда готова и что их предложение настолько же безукоризненно, насколько безупречными были все предложения, в которых ему приходилось участвовать. И он лично после более десяти лет работы над различными вариантами экспедиции и изнурительного марафона по созданию предложения «Новых горизонтов» чувствовал себя готовым практически к любым вопросам, которыми его могут забросать во время визита NASA. Но Стерн помнил и о том, что ставки высоки. Алан:

Помню, что по пути в аэропорт, чтобы лететь в Лабораторию прикладной физики для встречи с NASA, я думал: «Это может быть последним путешествием, связанным с экспедицией на Плутон в моей жизни. Я занимался этим 12 лет, с тех пор, как первый раз перешагнул порог штаб-квартиры NASA, чтобы встретиться с Джеффом Бриггсом в мае 1989 г. И в конечном счете я оказался здесь».

Вся команда, работавшая над проектом «Новые горизонты» – почти 100 инженеров, ученых, менеджеров и других людей, – собралась в большом зале Лаборатории прикладной физики, чтобы встретиться с представителями NASA. Также там присутствовало с десяток руководителей высшего звена из лаборатории и Юго-Западного исследовательского института и группа экспертов NASA примерно из 20 человек.

Продолжавшийся весь день визит был изнурительным. После всех технических и управленческих презентаций и подробных вопросов со стороны NASA состоялась экскурсия по космическому отделу Лаборатории прикладной физики, где группа экспертов могла увидеть проектировочные площадки, испытательные стенды и средства управления полетом, которые будут использованы для проекта «Новые горизонты».

Затем, перед завершением визита, все снова собрались в зале, где Алан произнес пятиминутную речь, чтобы оставить у группы экспертов последнее впечатление о себе. Он снова напомнил, почему Плутон стоит исследовать и почему команда «Новых горизонтов» – лучшая команда, которая может организовать экспедицию NASA. В зале погасили свет, и Алан, чтобы усилить эффект, показал последний слайд, изображающий пролет «Новых горизонтов» мимо детально проработанного Плутона, созданный фантазией ученого и художника Дэна Дарда. Затем, когда Алан уже заканчивал, обращаясь к группе экспертов с просьбой дать положительную рекомендацию «Новым горизонтам», произошло неожиданное.

«Как только я завершил свое заключительное слово, – вспоминает Алан, – и зажгли свет, мне показалось, что я увидел, как глава группы экспертов подмигивает мне. Я знал, что с того места, где он сидит, это подмигивание не может видеть никто, кроме меня. Я чуть не споткнулся. Я подумал: "Он хочет сказать, что мы сделали хорошую работу, или намекает на то, что, по его мнению, мы победим? Да и вообще, было ли это?"»