Текст книги "Путеводные звезды. Секреты навигации мореплавателей островов Тихого океана"

Появление человека в Океании

Эхоа, Тавита, рибариба те пахи! (Ehoa, Tavita, ribariba te pahi) – Друг Дэвид, это хорошее морское каноэ», – так воскликнул когда-то рыбак, ступив на борт нашего катамарана «Реху Моана», когда мы стали на якорь у Пупа Земли (Те Pitote Whenua) – безусловно, это великолепное название для одного из самых обособленных мест на земле. Меня эти слова поразили до глубины души. Они были точно такими же, как и у племени маори в Новой Зеландии, а говоривший вполне мог быть из моих родных мест. Однако мы находились на острове Пасхи, а Новая Зеландия лежала в четырех тысячах миль отсюда. Еще дальше оставались родные острова Теваке и Рамфе, но полинезийская речь была бы здесь тоже понятна.

Основные регионы Тихого океана – Меланезия, Полинезия, Микронезия

В масштабах истории человечества, насчитывающей три миллиона лет, люди проживают на тихоокеанских островах недавно. После того как они заселили континенты, еще многие тысячелетия пустынные острова Океании продолжали пребывать в одинокой дреме. Это не удивительно, так как острова являются ничем иным, как отдельными и сгруппированными пятнышками, разбросанными по океану, охватывающему треть земной поверхности. Поражает, как представители каменного века вообще смогли их заселить. Фактически поселения полинезийцев и микронезийцев в пространстве, на 995 водных частей которого приходится всего 5 частей суши, являются величайшим достижением мореплавания.

Откуда появились здесь эти красивые, крепкие люди с золотисто-коричневой кожей всего лишь около миллиона лет назад? Эта тайна интригует западных мыслителей еще с тех времен, когда Магеллан прошел по району Марианских островов в 1521 году. Островные сообщества разнились – от ведущих натуральное хозяйство групп до сложных аристократических племен, но инструменты у всех были ограничены орудиями из камня, кости и ракушек, так как металлы им были неизвестны. От одного до другого края Полинезии язык был понятен всем. Микронезийцы говорили на языке, родственном полинезийскому, а также на меланезийских диалектах Фиджи и Новых Гебрид. Меланезийский, восточно-микронезийский и полинезийский языки относятся к одной восточной австронезийской языковой семье.

Примерно за 5000 лет до н. э. австронезийские говорящие субъекты начали беспримерную морскую экспансию из Индонезии, Малайзии, Филиппин и Тайваня, что в итоге привело их на Мадагаскар – на западе и на остров Пасхи – на востоке. Их характерные плавсредства, аутригеры и каноэ-катамараны остаются немыми свидетелями масштабов странствий этих людей по Индийскому и Тихому океанам, вместе составляющим половину пути вокруг света.

Еще два десятилетия назад о происхождении полинезийцев и микронезийцев было мало что известно. И сегодня существует достаточно головоломок, но основная картина уже вырисовывается. Передаваемые в устной форме предания переосмысливаются в результате радиоуглеродного определения возраста останков, изучения золы из древних печей, а также химического анализа осколков посуды и стружек. Систематические раскопки показали, что керамические изделия когда-то были распространены гораздо шире, чем теперь. Лингвисты выясняют связи между островными народами, выявляя степень различия между их языками. Биологи подтверждают, что полинезийские млекопитающие, свиньи, собаки, джунглевые куры (крыса проплыла на острова «зайцем», а летучая мышь добралась сама) были доставлены на борту каноэ иммигрантов с архипелагов Юго-Восточной Азии, так же как и все пищевые растения, за исключением одного – южноамериканского сладкого картофеля.

Как на сегодня выглядит вся эта история? Избежать некоторых упрощений в рассказе невозможно. Однако, начнем с самого начала.

Большую часть из пятидесяти тысяч лет проживания человека в этих местах Австралия и Новая Гвинея были единым массивом суши. Только в последние десять тысяч лет по окончании ледникового периода их отделили друг от друга талые воды, которые залили лежавшие между ними низины. Но массив Австралия – Новая Гвинея физически никогда не был соединен с Азией, и оттуда предкам австралоидов надо было пройти более сорока миль морем, предпринимая, возможно, самое первое морское плавание в истории человечества. Совершив этот подвиг, австралийцы затем в основном оставались на суше, и потому в нашем рассказе они больше не появятся. Жители Новой Гвинеи, колонизировав Новую Британию и ее соседей, позднее двинулись на восток по Соломоновым островам.

Австронезийцы

Должно быть прошло много тысячелетий с тех далеких времен до той поры, когда сформировалась новая категория людей – навигаторы, обладавшие мореходными парусными плавсредствами. Случившийся из-за таяния ледяных пластов подъем уровня моря, который отделил Новую Гвинею от Австралии восемь-десять тысяч лет назад, сделал то же самое с архипелагами Филиппин и Индонезии. Изоляция была прервана между 5000–3000 годами до н. э. австронезийцами с берегов Южно-Китайского моря благодаря огромному прогрессу в искусстве мореплавания. Это почти наверняка включало появление в Юго-Восточной Азии паруса и изобретение стабилизирующего аутригера. Важно отметить, что слова, обозначающие мачту, парус и аутригер – одни из самых древних в австронезийском языке. Теперь австронезийцы находились на грани прорыва в пустующие пространства Океании.

Мы отдаем дань уважения первопроходцам, отправившимся в неизвестность. К 1500 году до н. э. они открыли и заселили Сайпан (Saipan) на Марианских островах, находившийся не менее чем в тысяче миль от Филиппин и в четырехстах милях от последнего атолла – «трамплина» для дальнейшего продвижения. Жители Сайпана – чаморро (chamorros) стали первыми микронезийцами. Далекие потомки этих зачинателей одной из величайших эпопей в истории человечества заслуживали лучшей участи, чем та, которая выпала им: они пали жертвой новых варваров из Европы, истребленные испанским колонизаторами.

Культура Лапита и полинезийцы

Южнее другие австронезийцы, создававшие великолепные гончарные изделия, которые сегодня называют керамикой Лапита (во многом похожей на красную керамику Сайпана), быстро основывали прибрежные поселения вдоль Меланезийской дуги. К 1300 году до н. э. они уже появились на Фиджи, преодолев четырехсотмильный участок океана, на котором, согласно компьютерному моделированию, случайный снос судна невозможен. Острова Тонга были колонизированы перед 1100 годом до н. э., а Самоа – несколько столетий спустя. Люди Лапита с Тонга и Самоа стали полинезийцами – это открытие было сделано благодаря блестящим умозаключениям новозеландского ученого-археолога Ле Груба (Les Groube).

«Человек создан именно здесь», – утверждают самоанцы, и в определенном смысле они правы, так как полинезийцы никогда не «приходили откуда-то». Они сформировались из восточно-австронезийского народа Лапита в течение тысячелетия относительной изоляции на Тонга и Самоа. Тем временем родственные коммуны Лапита на Соломоновых островах, Санта-Крус, Новых Гебридах и Фиджи были вытеснены более темнокожими меланезийцами.

Люди Лапита, достигшие Тонга и Самоа, первоначально селились у моря и, непрерывно расширяя свои поля ямса и террасы таро, засеивали ими внутренние долины. По утверждению старейшины тихоокеанских археологов Роджера Грина (Roger Green), именно на Самоа были сделаны первые полинезийские топоры из характерных для островов Тихого океана базальтовых скальных пород.

До 1974 года жители Самоа выглядели озадачивающей ученых аномалией: самые ранние признаки их появления относились к 300 году до н. э. (тогда как на соседних островах Тонга – к 1100 году до н. э.) и обнаруживались на внутренних участках островов в виде примитивных гончарных изделий позднего периода. В прибрежной же зоне типичные поселения Лапита начисто отсутствовали.

Случайное открытие изменило все. Во время дноуглубительных работ в гавани Самоа с глубины сорок футов, из-под пласта кораллового известняка, на поверхность были подняты несколько тысяч черепков декорированной посуды Лапита, которую, как определил Грин, изготовили из местной глины. Тайна была разгадана – ранние самоанские поселения находились на морском дне, затопленные из-за вулканических колебаний. Одним махом древняя история Самоа углубилась на шесть столетий.

Если самоанский базальт, похоже, задал форму полинезийским орудиям труда, то язык полинезийцев возник на Тонга, а его ближайшие родственники находились на Фиджи и Новых Гебридах. Это стало неожиданным открытием. Видимо, люди Лапита с островов Тонга, чьи традиции гончарного дела были близки к филиппинским, индонезийским, сайпанским и традициям прибрежного Папуа, освоили восточно-меланезийский язык в процессе эволюции, а не унаследовали его прямым путем с островных архипелагов Юго-Восточной Азии.

Еще одна загадка: почему во всей Полинезии гончарное дело вымерло к началу эпохи раннего христианства? Этому исчезновению предшествовала деградация изящной керамики Лапита, становившейся все более и более примитивной. Мы можем лишь догадываться о причинах этого процесса. Ввиду того, что скорлупа кокосового ореха и бахчевые культуры могут заменять гончарные изделия почти во всех процессах, кроме приготовления пищи на огне, вполне возможно, произошел некий кулинарный переворот, подобный тому, когда земляная печь пришла на смену горшку для тушения мяса.

Меланезийцы

На западе Тихого океана волны миграций и завоеваний накатывали и спадали так часто, что территории меланезийцев, микронезийцев и полинезийцев объединялись и смешивались друг с другом, как и территории неавстронезийских народов, пришедших с Новой Гвинеи. Таким образом, во время отлива человек мог фактически пешком пройти от полинезийской родины Теваке – острова Нуфилоле до неавстронезийского острова Фенуалоа.

Археологам еще предстоит определить возраст меланезийского поселения. Согласно одной из теорий, начиная примерно с 4000 года до н. э., древние охотники-собиратели Новой Гвинеи научились садоводству и разведению свиней у австронезийцев – предшественников народа Лапита. Эта «новая технология» позволила растущему населению, состоявшему из смеси австронезийцев и новогвинейцев (протомеланезийцев), заселить Соломоновы острова, скорее всего, в качестве первых поселенцев.

Если меланезийцам с больших материковых островов в настоящей книге уделяется мало внимания, это частично от того, что необходимости стать скитальцами морей у них было меньше, чем у живших на океанских островах их сородичей. Еще одна серьезная причина – неясность и запутанность местной древней истории, что не позволяет создать стройную классификацию народов-мореплавателей западной части Тихого океана.

Не вызывает сомнения и тот факт, что меланезийцы, к их чести, совершали трудные плавания. Стоит вспомнить некоторые из них, сделав небольшое отступление.

Европейские исследователи считают, что фиджийские моряки не уходили далеко в океан. Но это не всегда было так. В XIV столетии н. э. одна разгромленная армия прошла морем с Самоа 1100 миль, чтобы завоевать острова Гилберта, где их помнят как «Войско Тонга-Фити (Фиджи)» – (Tonga-Fiti Host). Опять же, не тонганцы, а фиджийцы применили и адаптировали к условиям Полинезии микронезийские принципы создания каноэ и его оборудования. Прежние связи Фиджи с севером подтверждают предания с острова Нукуоро в Микронезии, повествующие о каноэ, несколько раз приходивших с «Хити» (Фиджи). Нукуоро расположен в 1800 милях к северо-западу от Фиджи, и в этих местах нет способствующих вынужденному дрейфу течений или ветров.

В отличие от фиджийцев, торговцы с Моту и Маилу из юго-восточной части Папуа, с их каноэ-катамаранами и клешневидными парусами, имеют много общего с полинезийцами.

Жители океанских островов Ниниго, с которыми мы с Барри ходили на 50-футовых каноэ, представляют собой потрясающую смесь меланезийцев и микронезийцев и являются истинными океанскими мореплавателями. Еще дальше на запад жители Новой Гинеи в аутригер-каноэ индонезийского типа неоднократно проходили сотни миль в открытом океане, совершая свирепые набеги на западные земли Каролинских островов – набеги, о которых там и по сей день вспоминают с ужасом.

Микронезийцы

Археологи пока только приступают к исследованиям большинства островов в этом регионе, так что наши соображения основаны на предположениях. Однако мы знаем, что все микронезийские языки (их несколько, в отличие от одного полинезийского) являются австронезийскими. Можно выделить два региона, тесно контактирующих друг с другом.

Первый начинается с Марианских островов, включая Сайпан, Яп (Yap) и Палау (Palau). Здешние языки родственны языкам Филиппин и Индонезии. Ранние гончарные изделия Сайпана похожи на керамику культуры Лапита. На этом острове выращивали рис еще до появления европейцев.

Второй регион включает центральные и восточные острова – Каролинские и Маршалловы, а также острова Гилберта, и имеет более близкое языковое и культурное сходство с Полинезией и Новыми Гебридами, нежели с Азией.

«Если Мауи Тикитик из своих глубин не ловил рыбу у острова Фаис (Fais), почему тогда вершины острова состоят из морских ракушек?» – задал вопрос Хипур, мореплаватель с Каролинских островов, с логикой которого не поспоришь.

«Да, Мауи поймали мой дом, Северный остров Новой Зеландии. Он так и называется по-маорийски Те ика а Мауи (Рыба Мауи)», – согласился я.

Остров Фаис на Каролинах и Новая Зеландия находятся в разных полушариях и отстоят друг от друга так же далеко, как Плимут и Нью-Йорк, однако разбросанные по всему Тихому океану предки полинезийцев и микронезийцев, человеческие потомки полубога Мауи, обменивались не только легендами, но и навыками мореплавания. Приемы навигации, которые позже в Микронезии продемонстрируют мне Хипур и Иотиэбата Ата (Iotiebata Ata), во всех важных аспектах были такими же, как и у Рамфе с Теваке.

В Восточную Полинезию ведут самые протяженные морские пути

В самом центре тонганской и самоанской Полинезии есть много плодородных земель и богатых рыбой лагун. Что еще смогло бы настолько увлечь традиционных фермеров и рыбаков, чтобы они решили внезапно расстаться со своим тропическим раем и выбрать полную опасностей судьбу морских первооткрывателей? Возможно, их принудили к этому перенаселенность, военные неудачи или неугомонное любопытство; многие, возможно, были унесены штормом далеко от знакомых морских маршрутов и волей провидения очутились на незнакомой суше. Как бы то ни было, самоанцы и люди с Вавау (Vava’u) на севере Тонга во времена Христа уже выходили в море и задолго до истечения первого тысячелетия н. э. заселили самые далекие острова посреди океана, ни на один из которых прежде не ступала нога человека. За всю историю открытий мир не видел ничего подобного.

Новообретенные острова часто получали знакомые первооткрывателям названия. Для капитана Кука остров Савайи (Savai’i) в группе островов Тонга таитянский мореплаватель-священник Тупаиа (Tupaia) определил, как «Отец всех островов». От него свои названия получили Хавайи (Havai’i), который теперь переименован в Раиатеа; Хаваики (Hawaiki), родовая земля новозеландских маори и Гавайи (Hawaii) в вершине Полинезии. (В некоторых диалектах ‘s’ и ‘h’, а также ‘v’ и ‘w’ взаимозаменялись, а в других опускалась буква ‘к’). Сегодняшний остров Бора-Бора в группе Таити раньше назывался Вавау в честь родной земли тонганцев. А северный мыс острова Гавайи называется Уполу (Upolu) – в честь одного из островов Самоа. Этот список бесконечен.

Девятый остров

Первое поселение в Восточной Полинезии замечательно во многих отношениях. Отважные морские походы мужчин и женщин с Вавау и Самоа осторожными не назовешь: они пересекли всю Полинезию и достигли острова Нука-Хива (Nuka Hiva) на Маркизах, который от их отправной точки лежит в двух тысячах миль перехода против ветра.

Сначала, когда в начале прошлого столетия жители Нука-Хива рассказали американскому военно-морскому капитану Портеру о том, что первоначально прибыли с Вавау, это заявление было воспринято Западом, как совершеннейшая чушь. Позже И.Х. Синото (Y.H. Sinoto) и Р.С. Саггс (R.S. Suggs), проводившие раскопки на Нука-Хива в 1960 году, выяснили, что местное поселение действительно было создано западными полинезийцами, а не таитянами, как считалось ранее, и что освоение людьми этих мест произошло где-то в первом столетии н. э. Были обнаружены топоры западно-полинезийского типа, а в более ранних слоях – керамика Лапита. Большая часть гончарных изделий сделана прямо на Нука-Хива, но недавно другие археологи совершили неожиданное открытие, оказалось, что некоторые черепки относятся к далеким от этих мест островам Фиджи.

Как смогли западно-полинезийские искатели приключений дойти до Нука-Хива в условиях сильных юго-восточных пассатов и южного экваториального течения, и как они могли пропустить лежавшую на их пути островную группу Таити? Безусловно, их не сдрейфовало в эти места случайно. Компьютерное моделирование, да и сами характеристики ветров и течений говорят о том, что это невозможно.

Однако если самоанцы намеренно пробивались на восток, их, вероятно, сносило к северу от курса юго-восточными пассатами в район, где разбросаны атоллы-трамплины – Северные острова Кука и некоторые из островов Лайн. И опять бесценные компьютерные исследования Левисона, Уорда и Уэбба (Levison, Ward, Webb)[5]5
  М. Levison, R.G. Ward and J.W. Webb. The Settlement of Polynesia: A computer simulation. University of Minnesota Press, Minneapolis, 1972.


[Закрыть] приходят к нам на помощь. Даже исходя из предположений, что направлявшиеся на восток каноэ шли к ветру под углом не более 90°, выходило, что 43 процента из них попало бы на один из атоллов-трамплинов, а 6 процентов очутилось бы непосредственно на Маркизах.

Беря за основу общие принципы морской практики, я пришел к такому же выводу еще до опубликования результатов компьютерного моделирования. Позже потрясающее, уже ставшее легендой подтверждение поступило от известного тонганского традиционалиста Ве’ехала (Ve’ehala). Его дед рассказывал, как в давние времена люди с Вавау направились на восток в поисках нового дома. Они посетили поочередно восемь островов, однако ни один из них им не понравился. Но следующий, нукухива – Девятый остров – им подошел, они поселились там и дали ему имя, которое он носит по сей день.

Опять загадка. Почему первооткрыватели так упорно переплывали от одного атолла к другому? Возможным объяснением может быть то, что однажды древние мореплаватели были вынесены штормом к Таити, а затем вернулись домой и рассказали об этом. И поэтому местные жители знали, что далеко на востоке существует большой гористый остров. Понятно, что встречавшиеся им крошечные атоллы не были тем, что они искали, а вот долины и нагорья Нуку-Хива идеально соответствовали их чаяниям. То, что они промахнулись и прошли мимо Таити на севере, кажется весьма вероятным, если учесть влияние преобладающих ветров.

Насколько нам сегодня известно, Таити и соседствующим с ним островам пришлось дожидаться момента прибытия поселенцев с Маркизских островов еще несколько столетий, возможно, до 500 года н. э. Это событие вполне могло произойти по воле случая, так как Таити и лежащие на пути к нему атоллы Туамоту стратегически расположены по ветру, и на них могло вынести париев с Маркизских островов.

Но морские разбойники с Земли людей – Маркизских островов – совсем не утратили свой пыл, оккупировав Таити. Лежавшая далеко отсюда Римская империя еще не распалась, когда они открыли и заселили остров Пасхи. Сегодня существуют совершенно неопровержимые археологические доказательства того, что этот уединенный бесплодный остров длиной 18 миль, лежащий в 2400 милях по ветру от Нука-Хива, был колонизирован не позднее 400-го года н. э. пришельцами с Маркизов. В результате этой высадки и появилась культура острова Пасхи. Не было там ни таинственных белых вождей, ни длинноухих перуанских иммигрантов. Привезенные извне пищевые растения, животные, инструменты, религия и язык являются полностью полинезийскими, в то время как кукуруза, гончарное дело и америндские (американских индейцев – прим, перев.) слова отсутствуют. Контакты с Южной Америкой, даже если и были, не сыграли определяющей роли в истории острова.

Знаменитые истуканы острова Пасхи, установленные в средние века и разрушенные в начале XVIII столетия в ходе народных выступлений против священников, выполнены скорее в полинезийских, а не в южноамериканских традициях. Большие каменные изваяния возводились на Маркизах, Раивавае (Raivavae) и на островах Питкэрн (Pitcairn), а массивные композиции из камня характерны для многих австронезийских поселений. Несомненно одно, изолированность острова Пасхи способствовала развитию там полинезийской монументальной скульптуры.

Совсем неправильно утверждать, что все полинезийские (включая остров Пасхи) пищевые растения берут начало в Юго-Восточной Азии. Сладкий картофель кумара (kumara), как упомянуто ранее, является исключением. Он родом из Южной Америки. Само слово кумара относится к кечуа (Quechua), языку инков. Мы не знаем, совершил ли путешествие картофельный клубень на перувийском плоту балъса (balsa) или в полинезийском каноэ. Возможно, сначала он появился на Маркизах, а затем прибыл на остров Пасхи с первыми переселенцами. Со временем мореплаватели развезли сладкий картофель по всей Полинезии, но до прибытия европейцев в Меланезию он выращивался только на ее окраинах.

История появления сладкого картофеля в Новой Гвинее и Меланезии абсолютно другая. Несколько сотен лет назад его пришествие вызвало революцию в сельском хозяйстве гористой Новой Гвинеи, в то время его население жило еще в каменном веке. Это привело к быстрому росту племен, неизвестных в окружающем мире и не знавших о его существовании. Но тогда не полинезийцы, а испанские корабли в XVI столетии доставили сладкий картофель по Тихому океану из Южной Америки на Филиппины, откуда он, в конце концов, проник через острова Индонезии на Новую Гвинею и в Меланезию.

Сегодня считается, что первыми жителями Гавайев, прибывшими туда примерно в 500-м году н. э., стали мореплаватели с Маркизских островов. Скорее всего, это было плавание в одну сторону, так как их каноэ-катамараны с клешневидными парусами из циновок достаточно легко могли дойти до Гавайев, а вот плавание в обратном направлении против ветра даже современным мощным яхтам дается с большим трудом.

Открытым остается вопрос, дошли ли вездесущие мореплаватели с Маркизских островов до Новой Зеландии, лежащей в противоположной юго-западной четверти Тихого океана. Легенды об этом факте умалчивают, но лингвистические и культурные признаки говорят в пользу того, что какие-то контакты существовали. Возможно, они устанавливались напрямую либо через поселения на островах Таити и Тубуаи.