Текст книги "4 руки. 18+"

Глава 5

В департаменте стояла необычная суета, и воздух был ощутимо спертым.

Такая суета в последний раз была, когда очередной психопат зарезал маленькую семилетнюю девочку в лесу, выпустив ей все внутренности и подвесив ее тело на суку. Психопатом оказался студент медицинского института, который приехал в наш город на практику. Самое ироничное было то, что он пробыл здесь всего каких-то пару недель. Особенно иронию оценили родители девочки.

Обычно такая суета означает, что репортеры звонят всем свободным полицейским и расспрашивают их о случившемся происшествии. Подозрительно, что репортеры узнают об убийствах быстрее, чем мы. Такое чувство, что некоторые из них – самые бесстрашные маньяки, которые сначала убивают людей, затем скидывают вину на других и затем делают из этого хит.

Но самое главное то, что такая суета означает, что руководство проверяет каждый шаг и следит за всеми действиями каждого полицейского, которые должны быть совершены мгновенно. А это, само собой, нагнетает обстановку. Честно говоря, я очень не хотел, чтобы случилось очередное жестокое убийство. За двадцать восемь лет привыкаешь ко всему, конечно, но все же мне, в моем возрасте, хотелось немного спокойствия и тишины.

Мне по-прежнему немного ломило шею, и я постарался размять мышцы, чтобы боль прошла, сделав пару вращений головой в стороны.

«Наверное, продуло», – подумал я. Собственно, это было единственное логичное объяснение. Поднявшись на второй этаж, я подошел поздороваться с одним молодым полицейским, которого недавно повысили и перевели на второй этаж. Он был моими глазами и ушами в департаменте. Его звали Билли. Приятный молодой человек, который раньше жил на ранчо с отцом и выбился в люди, перебравшись в город. Не самый лучший вариант, но это лучше, чем поросятам хвосты крутить.

– Привет, Билли, – поздоровался я и пожал ему руку, немного присев на его стол. – Что за суета, скажи-ка мне?

– Убийство, Марк, – ответил Билли, повернувшись на кресле ко мне. – Похоже, что-то серьезное. Шеф у себя, – Билл махнул в сторону кабинета.

– Ясно. Спасибо, сынок, – сказал я, похлопав его по плечу, и, пройдя мимо остальных товарищей по службе, приблизился к кабинету шефа. Постучав два раза, не дожидаясь разрешения, я зашел внутрь, аккуратно закрыв за собой дверь.

Шеф лишь иногда улыбался, но за двадцать восемь лет службы в департаменте на должности детектива я никогда не видел его таким хмурым, как в тот день.

– Ну что ж, Миткинс. Нашлась наконец-то стоящая работенка для такого скверного старого разгильдяя, как ты, – угрюмо сказал шеф.

Что? Как ты, старый хрен, посмел назвать меня, работающего на блядское благо этого умирающего и задыхающегося в собственных испарениях человечества, разгильдяем?! Чмо…

– Слушаю вас.

Шеф сидел на высоком кожаном коричневом кресле и, пожалуй, это была единственная дорогая вещь в его кабинете. Он не смотрел на меня, а ковырялся в своих старых пальцах.

Я уважал шефа. Когда-то он был славным прокурором, пытающимся защитить невинных и наказать виновных. Строгий, но справедливый. Когда я приехал сюда и начал работать здесь, я очень хотел стать похожим на него. Надеюсь, у меня это получилось.

Стол, стоявший у него в кабинете, был обычный деревянный стол для переговоров каштанового цвета, Т-образной формы, и шеф сидел во главе этого стола. Вокруг стола стояло шесть дешевых деревянных стульев, по три на каждую сторону. Я сел на самый дальний от шефа, поближе к выходу, и почувствовал, что ножки немного съехали в сторону. Этому стулу недолго оставалось. Мне не очень нравился кабинет шефа. Он был ничем не приметный, в плохом смысле этого слова: серые стены, на которых ничего не висело, кроме портрета президента, окна с вечно закрытыми или с полуоткрытыми шторами, две лампочки на потолке с дешевыми пластиковыми белыми абажурами. Шеф одевался слишком легко, хотя в кабинете было прохладно.

– Ты помнишь Пьяного Джо? – спросил шеф.

Я знал, что это был риторический вопрос, поэтому решил немного помедлить с ответом, чтобы подумать, почему он спросил это. На время своей кончины Пьяный Джо был старым толстым мафиози, который был виновен в Ее смерти. Я давно о нем ничего не слышал.

Никогда не забуду его отожравшуюся морду в тот день, когда вершился суд, после которого он вышел свободным человеком с довольной улыбкой на лице.

Тогда он был еще относительно молодым. Я пытался догадаться, о чем будет идти речь дальше, но ни одна мысль меня так и не посетила.

– Ты ведь помнишь, Марк? – снова спросил шеф, на миг взглянув на меня, подняв брови так, что были заметны все его морщинки и маленькие старческие веснушки на лбу.

Видимо, я слишком долго думал над ответом. Я кашлянул.

Он редко называл меня по имени. Меня это насторожило.

– Это было семь лет назад, шеф, – ответил я, положив ногу на ногу.

– Да, – шеф взял дешевую ручку и, немного покрутив ее, положил обратно на стол. – Я знаю, что прошло уже семь лет.

Шеф откинулся назад, наклонился вправо к выдвижному ящику стола и достал белую папку. Она была с несколькими фотографиями, немного вылезающими изнутри, и очень тонкая, а это значило, что мне придется наполнить ее уликами, писаниной, докладами и сделать из нее в итоге толстую папку, которую затем уберут в архив. Шеф подтолкнул папку в мою сторону, и она, прошуршав, подъехала ко мне. Я положил на нее руку.

– В чем суть дела? – спросил я.

Шеф секунду помолчал, затем пару раз постучал пальцами по столу и посмотрел на меня. Несмотря на то, что он был старше меня, да и вообще старым, его взгляд всегда был прямым, хладнокровным и сильным. Был еще порох в пороховницах, черт возьми.

– С тобой поедут Гарри и Крис, – отрезал шеф. – Ты их знаешь. Они уже должны ждать тебя на улице. Ступай.

Секунду помолчав, я спросил:

– Дополнительные инструкции будут?

– Все, что тебе надо знать – в папке, Миткинс, – сказал он и повернулся на кресле в сторону окна. Я видел его седые виски и небольшую проплешину на затылке. – Ступай.

Глава 6

Я вышел из кабинета и решил немного постоять возле двери в кабинет шефа. Суета понемногу перебиралась на второй этаж. Билли что-то строчил на компьютере, периодически снимая трубку и кладя ее обратно. Это были журналисты. Кто-то надевал кобуру и ехал патрулировать город, кто-то, торопясь, выезжал на вызов.

Я посмотрел на папку, подняв ее на уровень живота. Мне не хотелось пока ее открывать. Иначе чем я буду заниматься в машине по дороге туда, куда я сам не знаю? Спустившись на первый этаж, я поздоровался с молодой офицершей полиции, которая поднималась наверх, а затем заметил худощавого неказистого паренька в черной кожаной куртке, который что-то спрашивал у полицейского в приемном отделе. Он был явно не местный, но кого-то напоминал мне. Мне показалось, что раньше я знал его.

Я вышел на улицу и спустился с больших бетонных ступеней, которые вели ко входу в департамент. Солнце виновато зашло за облака, и холодный сквознячок прошелся по улице.

Мимо меня прошла женщина с коляской. На ней было черное теплое пальто и небольшая стильная темно-зеленая шляпка. У нее были стройные ноги и заспанные глаза. Больше в ней не было ничего примечательного. А вот в красном воздушном шарике, плывшем по воздуху за коляской – было. Шарик был окрашен в цвет паники и страсти, опасности и наслаждения. Я любил красный цвет. Таким цветом Она красила губы.

Вдохнув во всю грудь и пустив в теплые легкие немного обжигающий холодный воздух ноября, успевший мне приесться, я посмотрел вперед. Впереди была дорога, ведущая прямо, никуда не сворачивающая. Она была похожа на реку, по берегам которой стояли малоэтажные дома и по которой люди сплавлялись на работу, а затем обратно домой. Солнце уже взошло, и я решил отметить это, выкурив сигарету. Врачи не рекомендовали мне курить, но пошли они на хер.

Я достал сигареты, спички и закурил. В воздухе на секунду почувствовался уже родной запах серы.

Затянулся. Сладкий-сладкий сигаретный дым окутывал мои старые-старые легкие и медленно, неохотно выходил наружу. Вдох. Выдох. Мне нужен был перерыв.

– Марк, дружище! – раздался голос Гарри, перебивая мои размышления о людях, лодках и прочей ерунде.

Гарри был весьма дружелюбным молодым офицером, и мне очень нравился его подход к работе. Он мне чем-то напоминал меня в молодости. Гарри был одним из тех людей, которые умеют быстро располагать к себе и за счет этого очень быстро добиваются таких высот, каких захотят. Я улыбнулся при виде него и переложил папку из правой руки в левую.

– Здравствуй, Гарри, – поздоровался я, зажав сигарету губами.

Мы пожали руки.

– Вы готовы ехать, Марк? – спросил он. – Нам лучше поторопиться. Говорят, там произошло нечто грандиозное, – сказал Гарри, разводя руки и показывая что-то большое. Обычно молодые парни так показывают, когда видят упругую и большую попку смазливой девушки, о которой они рассказывают.

Вру, так делают не только молодые люди. Старики делают это намного чаще, вспоминая бурную молодость, если такую им довелось пережить.

– Я всегда готов, друг мой, – ответил я. – Где Крис?

– Он сидит в машине и следит за рацией, – Гарри показал большим пальцем себе за спину.

– Хорошо. Пойдем, – сказал я, потушив сигарету о столбик возле парковки и кинув окурок там же, где лежало еще около пяти бычков.

Машина была припаркована недалеко от департамента, на противоположной улице возле продуктового магазина. Я знал его управляющего. У него была дочь, ровесница Вэлмы. Они с ней даже учились в одной школе, но ни управляющий, ни его дочь не знали, чем занимается моя маленькая бунтарка. Она была крайне осторожна и в основном не общалась с теми людьми, кого я знал лично.

Мы сели в машину, закрыли двери, и я молча пожал руку Крису. Мы кивнули друг другу в знак приветствия.

Машина завелась резво и без нареканий, несмотря на то, что это был старенький Форд с потертым кожаным салоном и большим зеркалом заднего вида. Машина была очень харизматичная, со своим ощутимым шармом. Также она могла разогнаться до ста миль в час за несколько секунд. Этим она нравилась мне еще больше.

Мы выехали на дорогу.

– Куда мы направляемся, Гарри? – спросил я, нагнувшись немного вперед с заднего сиденья, чтобы лучше слышать.

– Вы разве не знаете? Не похоже на вас, – удивился он, так и не ответив мне.

Ненавижу, когда отвечают вопросом на вопрос, хотя очень часто делаю то же самое. По сути можно спросить: «Могу ли я ответить вопросом на ваш вопрос?». И это и будет ответом на вопрос собеседника. Все. Дальше можно молча смотреть на него с каменным лицом и ждать, когда он поймет, в чем дело. Так можно поступать тогда, когда собеседник задает глупые вопросы. К сожалению, люди частенько это делают.

Гарри был хороший парень, но мне пришлось немного его приструнить.

– Я, кажется, вопрос задал, Гарри, – серьезно сказал я, немного приподняв брови, высматривая его глаза в зеркале заднего вида. Мы встретились взглядами.

Он секунду помолчал, осознав, что немного неправильно себя повел.

– Мы направляемся в поместье Клары Флаверс на западном побережье, Марк, – наконец ответил Гарри.

Клара Флаверс.

Черт, я помнил эту суку. Она была женой Пьяного Джо. До того как он сделал ей предложение, Клара была Ее подругой. Она предала Ее из-за денег и власти. Я уверен, что она не колебалась, когда делала выбор между справедливостью и сладкой зеленой хрустящей наживой. Я крайне не хотел снова с ней общаться.

Я почувствовал, что от предстоящей встречи с Кларой мое сердце стало биться глуше, осторожнее, медленнее. Участилось дыхание. Я непроизвольно стал перебирать согнутыми пальцами, почесывая ладони. Всегда так делал, когда немного нервничал – помогало собраться с мыслями. Мы стояли в пробке. Я посмотрел в окно, рядом с которым сидел. Серый пейзаж из домов, школ, комбинатов, магазинов, освещаемый золотым светом солнца, иногда прятавшимся за облака. Затем посмотрел в противоположное окно. То же самое. Везде было одно и то же. Мне захотелось на воздух. Я был бы не против оказаться сейчас на Северном полюсе, даже в той одежде, в которой я сейчас был. Я приоткрыл окно, и холодный ветерок приятно обдал мое лицо, слегка обморозив уши. Я закрыл окно, и мне стало жарко и холодно одновременно. Меня охватил неприятный озноб, но это продолжалось недолго. Возраст. Я взял себя в руки и не подал виду, что мне нехорошо. Я очень не хотел сталкиваться с прошлым, но это, очевидно, было неминуемо.

Я посмотрел на сиденье и понял, что до сих пор не открыл папку. Она лежала рядом и будто шептала: «Марк, я совсем рядом. Открой меня, дорогой». Я предчувствовал, что в ней находится нечто ужасное, но это нечто мне бы очень понравилось. Я не был любителем смотреть на некоторого рода мерзости, но когда видишь что-то, от чего может начаться рвотный рефлекс, очень часто, начинаешь не отворачиваться и не жмуриться, а сравнивать и в конце концов привыкаешь. Ко всему можно привыкнуть, это верно.

Мы проехали еще немного вперед и остановились на светофоре. Только я протянул руку к папке, как вдруг меня прижало к сиденью. Гарри резко нажал на газ, включив сирену. Ему надоело стоять. Я не любил такие лихачества и предпочитал добираться до места целым и невредимым, без неоправданного риска для собственного здоровья, но в глубине души мне хотелось поскорее добраться до особняка Флаверс и взглянуть, что же все-таки произошло. Чертово любопытство частенько брало верх надо мной.

Однако мне все же следовало подготовиться. Я взял в левую руку папку и положил ее к себе на колени, проведя по ней правой рукой, словно изображая чародея, который может догадаться о том, что внутри. Открыв папку, я увидел черно-белые фотографии, которые были сложены в аккуратную стопочку. На первой фотографии было изображено обожженное женское тело, лежащее на кровати с расколотой пополам головой. Обожженное женское тело. На моем лице появилась нервная ухмылка.

Глава 7

– Клянетесь ли вы говорить правду и ничего кроме правды? – спросила судья Джулия.

– Клянусь, ваша честь, – ответила Клара, как в фильме.

– Прошу всех садиться, – звенящим голосом сказала молодая ассистентка судьи.

Ложь. Все знали, что она будет лгать и прикрывать Пьяного Джо. Даже судья знала, но ничего не могла поделать. Вернее, не то чтобы не могла, а не хотела. Пьяный Джо был ее племянником. Про это знали немногие, но я знал это.

Для всех непосвященных жителей города, которым было все равно, судья Джулия была сиротой, приехавшей в этот славный город порока из Канзаса. На самом же деле она всегда жила здесь и благодаря своему папочке, который держал всех жителей в ежовых рукавицах и был главным мафиози в городе, получила новое прошлое. Старое было заляпано грязным криминалом и дешевыми наркотиками. Ее сестра, мать Пьяного Джо, скончалась при родах, и маленький Пьяный Джо остался на воспитание своему деду. Возможно, поэтому он стал таким же бандитом. Правда, косячил он намного больше, чем Старый Дон.

Так все его называли. Он занимался не только нелегальным бизнесом. Скажем так, он с него начал, а затем, с возрастом, занялся другим, более спокойным делом. Владельцы ярмарок, магазинов, да и практически все начинающие предприниматели этого города проходили через финансирование Старого Дона. Он участвовал в их развитии, и затем они отдавали ему определенный процент с продаж. Люди Старого Джо, которые приезжали забирать этот процент, действовали очень тихо и, как ни странно, по-человечески. Если человек не мог заплатить, они давали ему определенное время для того, чтобы вернуть долг, и, если он и к этому времени его не возвращал, они не громили его лавку и не избивали должника, а предлагали продать бизнес Старому Дону. В большинстве случаев люди соглашались, и все мирно решалось в кратчайшие сроки.

Когда Старого Дона не стало, Пьяный Джо продал все, распустил людей и жил в свое удовольствие. Он не хотел заниматься бумажной рутиной, ведь это отвлекало бы его от шлюх, выпивки и наркотиков. Свое прозвище Пьяный Джо получил, когда сбил двух пешеходов в состоянии алкогольного и наркотического опьянения. Самое интересное, что он был оправдан. Конечно, люди немного возмутились, но не хотели идти против него. Наверное, каждый подумал: «Один я ничего не исправлю», – и все так и замялось и забылось.

Был теплый осенний денек, Клара сидела на месте опрашиваемого свидетеля в новой розовой вязаной кофточке и джинсовой куртке, поблескивая новым бриллиантовым кольцом. Ее челюсть двигалась спокойно, жуя жвачку. Светлые волосы были заплетены в хвостик. Всем своим видом она создавала иллюзию спокойствия и невиновности с небольшим оттенком испуга.

Я сидел на последней скамейке, стараясь не выдать себя, и наблюдал за процессом. На мне была коричневая кожаная куртка, какой-то свитер и темные джинсы. Мне было заранее известно, как закончится суд, но все же я надеялся на то, что у Клары хватит мозгов не быть продажной шлюхой и она не станет скрывать, что Пьяный Джо убил ее лучшую подругу. И мою единственную любовь. Я старался не смотреть на Клару.

– Адвокат Пэлмс, вы можете опросить свидетеля, – сказала судья Джулия, надев очки и посмотрев на высокого адвоката в бежевом пиджаке с прилизанными черными волосами, который, улыбаясь, встал со стула и направлялся в центр сцены этого спектакля.

– Благодарю вас, ваша честь. Итак, Клара Флаверс, – он медленно направлялся в сторону Клары, держа в руках ручку и блокнот. – Вы утверждаете, что были вместе с потерпевшей в ночь с пятницы на субботу в клубе «Плохие Морпехи»? – спросил он, готовясь записывать.

– Я ничего не утверждаю, – Клара косо поглядела на судью. – Но мы были там с потерпевшей.

После этих слов Клара сделала плохую попытку пустить слезу.

Чертова сука.

– Это и называется «утверждать», моя дорогая, – адвокат Пэлмс снисходительно улыбнулся и развернулся в сторону присяжных заседателей, которые, в свою очередь, уже были подкуплены Пьяным Джо и лишь выжидали.

Пэлмс знал, что с этого дела он поимеет столько денег, сколько хватит ему до конца жизни.

Пэлмс умер через три года после судебного процесса при неизвестных обстоятельствах, оставив после себя двух близняшек и приличную сумму денег.

– Скажите, Клара, вы узнаете этого человека? – спросил Пэлмс.

Он показал на Джо, который сидел на скамейке подсудимых за решеткой. На тот момент Пьяный Джо уже был откормленным боровом со свиной рожей. Он сидел абсолютно спокойно, ведь знал, что выйдет из зала суда с оправдательным приговором.

– Нет, – ответила Клара, покачав головой и состроив отвратительно невинное личико.

Мне захотелось встать со скамейки и закричать о том, что она врет. Захотелось подбежать и ударить Клару по лицу и не прекращать бить, пока ее лицо не превратилось бы в мясную кашу… Но я не мог, и мне ничего больше не оставалось делать, как сжимать свою шапку и зубы, опустив голову.

– Был ли он с вами в ту ночь? – продолжал спрашивать Пэлмс.

– Я же говорю вам, что я его там не видела, – Клара сложила руки на груди.

– Хорошо, Клара. Напомните суду, – Пэлмс сделал задумчивое лицо, – куда вы пошли вместе с потерпевшей после клуба?

Клара на секунду задумалась и немного нахмурила брови. Она поняла, что это мог быть провокационный вопрос.

– Я с потерпевшей никуда после клуба не пошла. Мы разъехались по домам. Я видела, как потерпевшая села в автобус и поехала домой. А потом я узнала, что ее больше нет… – на этот раз попытка пустить слезу у Клары удалась куда лучше.

Адвокат посмотрел на свои поношенные кожаные ботинки, предвкушая шоппинг.

– Прошу суд и присяжных обратить внимание, – он поднял вверх указательный палец и стал смотреть перед собой, – на то, что я задал свидетельнице провокационный вопрос, рискуя честью моего подзащитного. Клара Флаверс действительно не говорила, что происходило после того, как она вместе с потерпевшей вышла из клуба. Следовательно, напоминать было не о чем. Клара Флаверс весь вечер провела с потерпевшей и не видела моего подзащитного, но видела, как та села в автобус. Маршрут автобуса, как всем уже известно, лежит далеко от парка, где была найдена пострадавшая. Одному богу известно, как она туда попала и кто истинный убийца, но мой подзащитный не является виновным. К тому же…

– Протестую, ваша честь! – прогремел голос прокурора. – Адвокат делает преждевременные выводы о том, что его подзащитный невиновен, до того как закончится процесс. К тому же как можно делать какие-то выводы из провокационных вопросов, которые вообще ни капли не провокационные? Адвокат пытается ввести в заблуждение суд и присяжных.

Наконец-то прокурор начал говорить. Единственный человек, которому можно было доверять. Прокурор наверняка был в курсе, что судья и присяжные подкуплены, но он хотя бы делал попытки. Я же продолжал сидеть на месте, словно самый трусливый человек на Земле.

– Протест отклонен, – строго сказала судья Джулия. – Научитесь слушать до конца, товарищ прокурор.

Казалось, она делала все ради того, чтобы поскорее было принято решение об оправдании Пьяного Джо, и мешала каждому, кто попадался на ее пути. Это невыносимо выводило меня из себя. Я видел, как прокурор сжал кулак и посмотрел вниз.

– Слушаюсь, ваша честь.

Адвокат надменно улыбнулся, взглянув на прокурора, и затем продолжил. Дальше все происходило очень быстро и суетливо. Мне было достаточно того, что Клара предала Ее. Я оставался сидеть и наблюдать, как время проходит сквозь мои пальцы, как песок. А со временем сквозь все мое тело проходили Ее радость, Ее смех и Ее взгляд. Спустя десять минут присяжные заседатели ушли в переговорную комнату. Спустя еще десять вернулись и огласили приговор. Он был оправдательным. Для каждого это был не просто приговор. Не просто слова. Для адвоката Пэлмса и Клары это значило, что они теперь обеспечены на всю жизнь. Для Пьяного Джо это означало очередную победу. Для прокурора и меня это означало поражение.

Я навсегда запомнил тот взгляд, который бросил на меня прокурор, когда выходил из зала заседания. Спустя много лет его назначили шефом департамента полиции нашего округа.