Текст книги "Завет стали. Орудие предзнаменования. Книга первая"

– Бог Шет и его титаны.

Губы Райнера искривились в усмешке.

– Фальшивый бог и его титаны. Шет был не более чем сильным асрасином, человеком, достигшим большого могущества и возомнившим себя богом. – Он удовлетворенно улыбнулся. – Шокан и Сира доказали, что он ошибался. Они одержали над ним верх и окончательно повергли его. Заморозили его во времени, после чего митхаспуры уничтожили его окончательно.

Синдер задумался о рассказе Райнера.

– То есть если подытожить, Шокан и Сира были людьми, способными войти в контакт с Девешем?

Райнер кивнул.

– Верно.

Здесь было над чем поразмыслить.

– Я все еще хочу узнать об этих митхаспурах, – сказал Синдер, – но что произошло с Шоканом и Сирой? – Это был недостающий элемент в рассказе Райнера.

Младший товарищ пожал плечами.

– Никто не знает. Они победили Шета и исчезли, а куда – человечеству неизвестно. Однако у нас есть пророчества. – Райнер еще больше воодушевился. – Есть одно из Гандхарвы, «Лор Агни». Кое-кто из Ракеша в него тоже верит. В нем говорится, что во времена величайших испытаний человечества Шокан и Сира снова восстанут, как фениксы из пепла, чтобы вернуть себе утраченную славу. Они принесут рай на Семинал.

Это было похоже на рассказ, призванный заставить молодежь поверить в то, что мир изначально добрый, на сказку о злых богах и гениальных любящих людях, способных победить их. Синдер в такое не верил. Это было слишком наивно и притянуто за уши. Впрочем, Райнеру он об этом не сказал. Парню явно нравились истории о Шокане и Сире, и скажи Синдер, что все это детские сказки, это бы обидело Стрейна.

– Здесь есть копия «Лор Агни»?

Райнер поник.

– Только искаженная. За правильной версией нужно ехать Гандхарву или Якша-сит.

Синдер пожал плечами. Все равно это было неважно.

– Тогда, может, ты как-нибудь рассказал бы мне о митхаспурах?

– С удовольствием. – Секунду спустя на лице Райнера появилось невеселое выражение. – Я знаю, что ты делаешь. О чем Корал тебя попросила. Присмотреть за мной, чтобы Джард и Стард меня больше не обижали… – Лицо у него покраснело от стыда или унижения. – Ты не обязан это делать.

Синдер улыбнулся.

– Конечно, обязан. Разве в твоих рассказах о Шокане не говорится о том, как он защищал тех, кого притесняли? Разве мы не должны брать с него пример?

Райнер нехотя кивнул.

– Тогда как я могу стоять в стороне, если вижу, что над кем-то издеваются? Даже если бы Корал не попросила меня, я бы сам захотел помочь, потому что так мы и должны поступать: помогать тем, кто в этом нуждается, быть братьями тем, кому это необходимо.

Сделав это заявление, Синдер понял, насколько оно истинно. Оно задевало что-то глубоко внутри него, какой-то мерцающий огонек в голове, серебристое озеро воды, спокойное и совершенное. Сверкающая стена сине-зеленых молний скрыла от него эту картину, и она сошла на нет, когда Райнер заговорил. Голос парня все еще звучал невесело:

– Я знаю, что ты прав, но мне все равно не нравится быть слабым. Хотел бы я уметь драться.

Синдер пожал плечами.

– А мне не нравится моя амнезия. У нас обоих есть свои недостатки. Может, ты смог бы рассказать мне о том, чего я не знаю, а я смог бы защищать тебя до тех пор, пока ты не перестанешь во мне нуждаться?

Райнер с улыбкой протянул ему руку.

– Договорились.

Глава 6

Неделю спустя солнце струилось сквозь окна кабинета мастера Чоффа, освещая комнату своим теплым блеском. Ничто не казалось неуместным. Все было так, как и должно быть. Книги стояли на полках ровными рядами, словно солдаты, готовые исполнять приказы. Пустой письменный стол устроился посреди комнаты, словно генерал во главе кабинета. Однако, несмотря на воинские термины, в которых Синдер описывал комнату, пространство было наполнено тихим спокойствием и уютным ароматом бумаги. Они шли вразрез с идеей об оккупационной армии. Как и присутствие Райнера Стрейна. Сейчас парнишка сидел на диване, с головой зарывшись в толстую книгу.

Как обычно.

Синдер улыбнулся и некоторое время наблюдал за Райнером с порога. Парень не был ни солдатом, ни воином, и если жизнь будет к нему благосклонна, не станет им никогда.

Синдер прочистил горло, привлекая внимание Стрейна.

– Что читаешь?

Не отрывая глаз от страницы, тот молча поднял книгу, которую держал, чтобы Синдер смог разглядеть название. Синдер прищурился, чтобы разобрать витиеватую надпись. «Видения Меде».

– Ты читаешь биографию Меде?

Райнер отложил книгу, зажав нужную страницу пальцем.

– Не совсем. «Видения Меде» – религиозная литература. Предположительно, они описывают философские воззрения Меде и нравственные правила, которые должен соблюдать человек.

Синдер нахмурился. Он мало знал о Меде, не имея возможности прочесть о нем больше. Среди немногого, что он узнал, было то, что Меде когда-то был принцем Парна. Он унаследовал трон отца в возрасте девятнадцати лет и тут же объявил войну остальным королевствам варваров, завоевав их все за пять лет. Потом он объединил свои владения, но неудовлетворенный своими завоеваниями, десять лет спустя снова отправился на войну, на этот раз на запад. Он побеждал каждую армию, которую выставляли против его собственной. Даже воины различных сит и крешей, делавшие все от них зависящее, чтобы выстоять против Меде, не смогли задержать его продвижение. Полководец утопил северные земли в океане крови и варварства и прекратил завоевания, лишь достигнув княжеств Закатного Солнца. Он объявил об окончании похода по завоеванию мира, войдя на своем коне в Шакаранский океан. Каким нравственным правилам мог научить такой человек? Вероятнее всего, «Видения» лишь извиняли жестокость, причиняемую беззащитным.

Райнер, должно быть, заметил неприязнь на лице Синдера.

– В «Видениях» нет особого смысла, – сказал он. – Я прочел книгу уже дважды, но она кажется такой… – Ему, похоже, было непросто подобрать правильное определение.

– Пропитанной кровью? – попробовал догадаться Синдер.

– Пустой, – ответил Райнер. – Меде был гениальным стратегом, но его сочинения не касаются его войн. Они являются поразительно бессодержательным смешением различных религиозных традиций. Меде их не понимает и включает эти противоречащие друг другу аспекты в свои сочинения.

Синдер сел в кресло напротив Райнера.

– Каким образом?

– Сейчас посмотрю, – Райнер пролистал книгу. – Вот, например, девятнадцатая сутра, двенадцатый стих: «О божественный почитатель! Одурачь врага своего и знай, что все грехи будут прощены»… – Райнер пролистал страницы дальше. – Но дальше есть восемьдесят пятая сутра, стих седьмой: «Лживые языки же будут брошены в пределы, проклятый и окончательный ад, где и пребудут на потеху ракшасов». – Райнер отвлекся от книги. – Две сутры. Одна утверждает, что ложь приемлема в определенных обстоятельствах, а другая говорит, что мы будем прокляты, если солжем.

– Или, возможно, они неполные, – сказал Синдер. – Может, то, что хотел донести Меде, было потеряно в веках. Или значение слов, которые он использовал, изменилось с течением времени.

Ему казалось логичным, что смысл слов может меняться со временем. Такое простое слово, как «палка», могло иметь совершенно иное значение тысячу лет назад. Могло описывать понятие, знакомое лишь тем, кто жил в то время.

– Может быть, – сказал Райнер, хотя по его голосу было ясно, что он не убежден. – Но предполагается, что «Видения Меде» – прямые слова Девеша, которые были открыты Меде во время трансов, в которые он впадал, когда скакал на запад на своем коне. Он сказал…

– Как звали его коня?

– Его коня?

– У каждого мифического героя имеется не менее мифический скакун, – расплылся в улыбке Синдер. – Об этом говорится в каждом художественном произведении, что я прочел. Шокан и Ая. Сира и Шан.

– Скакуна Меде звали Бледный. Он назвал своего коня в честь тысяч обескровленных трупов, которые оставлял за собой.

Синдер скривился. Отвратительно.

– То есть если подытожить. Меде был психом со склонностями к геноциду, который считал, что его наполняет глас божий? И это все?

– Его отец подогревал эти амбиции, – сказал Райнер. – Говорят, что на смертном одре отец Меде, Филипп Парнский, сказал сыну: «Слушай мои слова, ибо это глас Девеша. Сын мой, испроси себе другое царство, ибо то, что я оставляю, слишком мало для тебя». Легенды гласят, что, произнеся эти слова, Филипп умер.

Синдер закатил глаза.

– Звучит так же невероятно как то, что «Видения Меде» – глас Девеша.

Райнер пожал плечами.

– Возможно… Наверное, – допустил он, поразмыслив некоторое время. – Но последний стих последней сутры «Видений» гласит, что однажды Меде возродится. «Он придет из страны умирающего солнца, будет рожден кровью и крещен в слезах своих врагов».

– Очаровательно, – пробормотал Синдер. – Под «страной умирающего солнца» имеются в виду княжества Закатного Солнца, я полагаю?

– Так говорит большинство из тех, кто верит в «Видения», – сказал Райнер. – Существует также версия книги, в которой последний стих изменен. Там тоже говорится о стране умирающего солнца, но еще там сказано, что восставший Меде станет предвестником Шокана, бессмертного героя.

– Шокана? Я считал, он умер.

Райнер пожал плечами.

– Никто не знает наверняка, жив Шокан или нет, – сказал он. – В пророчествах тоже сказано о его возвращении, помнишь? Гораздо важнее то, что упомянутая мной версия «Видений» большинством медийцев признается богомерзкой. Пожалуй, лучше всего будет, если ты не станешь упоминать Шокана в их присутствии.

Синдер фыркнул.

– С чего бы мне это делать? К тому же, Шокан – тупое имя для героя.

* * *

Дни превратились в недели, и теперь Синдер дрожал, спеша возвратиться домой. По небу неслись тучи, предсказывая дождь и становясь мрачными предвестниками наступающей осени.

Подул прохладный ветер, и Синдер снова задрожал.

– Чертова погода, – пробормотал мастер Чофф. Он спешно шагал бок о бок с Синдером, и оба склонялись под тяжестью холщовых мешков с продуктами. Широкое лицо директора приюта покраснело, и он тяжело дышал, стараясь поспевать за Синдером.

– Нет ничего хуже холодного дождя.

Синдер разделял его настроения, бросая беспокойные взгляды на хмурые тучи. Он не хотел промокнуть и простудиться.

Когда они были в нескольких зданиях от дома, а дождь так и не пошел, мастер Чофф перешел на шаг.

– Думаю, остаток пути можно так не бежать.

Бежать? Синдер еще раз бросил на мастера оценивающий взгляд. Они двигались быстрым шагом, но даже не трусцой. Синдер оставил свои наблюдения при себе. Директор приюта был стар. Ну, он был средних лет, но учитывая его объемы, это было все равно что быть старым. Ясно, что он уже отвык от физических нагрузок.

Они вошли во двор приюта Пресвятой Огненной Девы, и Синдер заметил над входом скульптуру из папье-маше. Было нелегко распознать, что за существо она изображала, но насколько Синдер смог определить, это было запечатленное в полный рост чудище с телом волка и хвостом скорпиона. Он видел, что недавно установленные похожие монстры охраняли двери по всему Быстромечию.

– Что это? – спросил Синдер.

Мастер Чофф взглядом проследил до того места, куда тот указывал.

– Это заххак.

Они вошли в холл приюта и дальше, на кухню. Синдер недоуменно уставился на мастера Чоффа.

– Я думал, заххаки – прислужники Шета.

– Так и есть.

Объяснять дальше у мастера не было времени. Они вошли на кухню и обнаружили рядом с большой кастрюлей, кипящей на дровяной плите, повариху Несл. Одна ее мясистая ладонь покоилась на бедре, а другая помешивала то, что по запаху напоминало тушеную баранину.

Повариха оторвалась от дела, когда они вошли.

– Вы купили свеклу и кукурузу? – спросила она.

Мастер Чофф вынул упомянутые овощи из холщовых мешков, демонстрируя их.

Повариха закряхтела, беря их в руки.

– С ними жаркое должно получиться наваристым. Иначе будет слишком водянисто.

И она начала мыть и резать овощи.

– А где Райнер? – спросил Синдер.

– Чистит туалеты, – сказала повариха Несл, не оборачиваясь. – Не могли бы вы отнести остальные овощи в погреб?

– Конечно, – согласился мастер Чофф.

Директор обычно делал то, о чем просила повариха, и Синдер последовал за ним по крутой деревянной лестнице, ведущей в погреб. Их встретил запах сырости. Мастер держал над головой масляный фонарь, так как лампы диптха были слишком дорогими, чтобы тратить их на погреб.

Мастер Чофф поставил фонарь на край покрытой пылью полки, и в его свете их взору открылись кирпичные стены, ограничивающие пространство, которого едва хватало для двоих. Синдер пересек вечно сырой земляной пол и подошел к ряду полок, висящих по бокам погреба. Стена напротив шаткой лестницы была уставлена рядом бочек. Он принялся раскладывать овощи.

– Вы рассказывали о заххаках, – сказал он мастеру Чоффу, возвращаясь к предыдущей теме разговора.

– Это традиция. Холива. Середина девастха, священного месяца. Два дня подряд проводится пир, но только после заката, – ответил директор. – Это уникальный праздник, отмечаемый только в Быстромечии. В конце лета мы устанавливаем заххака на косяках входных дверей. Он призван отгонять других монстров и злых существ.

Синдер пытался понять, зачем жители Быстромечия устанавливают заххаков на входных дверях. В этом не было никакого смысла.

– Я думал, что заххаки злые.

– Это так, – сказал мастер, пожав плечами. – Знаю, звучит странно. Использовать зло, чтобы отогнать зло… Но такова уж традиция.

В этом все еще не было смысла, и Синдер недоумевал от всей этой ситуации. Правда была в том, что когда он слышал слово «заххак», у него по спине пробегала дрожь, а внутри разгорался огонь гнева. Он ненавидел само это название – «заххак». И ненавидел их изображения. Синдер не знал почему, но даже представить себе не мог, как можно праздновать и пировать, когда один из них нависает у тебя за плечом или стоит снаружи, у входа в твой дом.

Он насупился при мысли об этом.

– Возможно, тебе больше по вкусу придутся Дни Освобождения, – сказал мастер Чофф. – Они проводятся в одно и то же время каждый год во всем мире. В третью неделю кева, поздней весной или ранним летом. Празднование проходит в течение пяти дней. Оно знаменует окончание Нусраэль-Шев.

– И нет никаких заххаков?

– Конечно, нет, – фыркнул мастер Чофф. – Мы же празднуем их кончину, верно?

– Рад это слышать, – пробормотал Синдер. Он все еще не мог представить, что кто-то мог сделать заххаков частью религиозной традиции. Это было абсурдно.

– Худшие из созданий Шета даже не заххаки, – продолжил мастер Чофф. – И даже не титаны. Худшие…

– Демоны? – высказал догадку Синдер.

– Демоны? – Мастер Чофф растерянно нахмурился. – Все остальные называют их ракшасами, но это не заххаки. Шет их не создавал, он призвал их в наш мир. Они приходят из Предела Ракшасов, или, по крайней мере, так говорят священники.

Синдер улыбнулся, вспомнив единственного знакомого ему священника. Он скучал по этому тощему старику.

– Как Дипак?

Директор издал смешок.

– И не напоминай. Поверить не могу, что этот прохвост заделался священником. Это кажется противоестественным. Когда я служил со стариком Дипаком в армии, он был не очень-то праведен. – Вгляд мастера Чоффа на секунду устремился вдаль, когда он погрузился в воспоминания. – Ну да ладно, – сказал он, возвращаясь в момент «здесь и сейчас». – Худшие монстры Шета – омертвелые. Лучше молись, чтобы никогда не встретиться ни с одним из них.

Синдер ничего не знал об омертвелых. Он никогда прежде не слышал этого названия, и оно звучало не особенно пугающе. Тем не менее, как и все, связанное с Шетом, это слово тоже разожгло в нем вспышку ярости. Вдобавок, в его голове возникло видение. Он представил себе высокое долговязое существо без волос и белое как снег. Руки его свисали до колен, а на концах пальцев были медвежьи когти. Альбинос с темными глазами, глядящими злобно и жестоко.

Несмотря на жуткие черты лица, в голове Синдера вспыхнуло неожиданное чувство. Жалость, скорбь и странная тоска.

* * *

Следующий свой выходной Синдер решил провести в кабинете мастера Чоффа и побольше прочитать о заххаках. Ему не нравилось их название и не нравилось думать о них, но если он хочет узнать о том, как устроен мир, придется смириться с дискомфортом. К тому же, разговор с мастером в тот день разжег в нем любопытство.

К счастью, у директора имелся учебник, рассказывающий о заххаках.

Синдер уселся на свой любимый стул в кабинете. Солнечные лучи пробивались сквозь заиндевевшие окна, их свет рассыпался радугой и окрашивал половицы в яркие оттенки красного, оранжевого, зеленого и фиолетового. Как обычно, он делил комнату с Райнером, который читал на диване. Корал тоже должна была попозже зайти. Сегодня один из ее последних дней в приюте. Уже через несколько дней она приступит к работе служанкой.

Синдер не забыл об обещании, данном Корал. Он приглядит за Райнером, когда она уйдет.

Прошел час, Синдер и Райнер молча читали, никто не прерывал тишины.

– Так и знала, что найду вас здесь, – раздался знакомый голос от двери.

Синдер поднял глаза. Корал стояла в дверном проеме, освещенная лучами солнца. Она распустила волосы, которые обычно собирала в хвост, и они мягко подчеркивали ее черты, обрамляя лицо. Синдер резко вдохнул от восторга, надеясь, что девушка не заметит. Она выглядела божественно, стоя в лучах солнца. Мягкая улыбка озаряла черты ее лица. Раньше он не замечал эти ямочки у нее на щеках.

– Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, где я могу быть, – сказал Райнер, поднимаясь. Синдер тут же последовал его примеру. – Я всегда здесь, когда у меня выходной.

Корал кивнула.

– Разумеется, но как насчет него? – Она указала на Синдера. – Я знала, что и его тоже найду здесь. Я бы сказала, что это впечатляющая проницательность с моей стороны.

Синдер вопросительно склонил голову.

– Почему? Ты ведь знаешь, что я люблю читать.

Корал хихикнула.

– Конечно, любишь. Ты такой же, как Райнер. Вечно хочешь узнать о мире как можно больше.

Синдер расплылся в улыбке.

– Когда не знаешь всего того, что остальные воспринимают как само собой разумеющееся, это довольно важно.

– Довольно важно, – поддразнила его Корал. – О боже, любишь же ты использовать высокий слог там, где сойдет и низкий.

Синдер рассмеялся:

– Или, может, это просто гхрины не знают слов, состоящих из более чем двух слогов.

Веселье Корал угасло.

– Что такое гхрин?

Синдер обнаружил, что недоуменно хмурится. Что такое гхрин? Он не знал. Это словечко из Ласточки? В его голове вспыхнул образ. Женщина, черты ее лица скрыты светлыми волосами, но Синдер знает, что они прекрасны. Он уже видел ее раньше, и она, смеясь, прошептала слово.

«Прия».

– Синдер? – позвал Райнер.

Синдер моргнул, и видение лопнуло, как мыльный пузырь. Остался лишь легкий осадок, напоминающий о том, что он увидел. Кто эта женщина?

– Синдер, – повторил Райнер, – ты в порядке?

Образ женщины исчез, и он не мог припомнить ничего из того, что увидел.

– Что? – спросил он, все еще отрешенно.

– Я спросил, в порядке ли ты. Ты словно… – Райнер взмахнул рукой, – …улетел куда-то.

Синдер вновь собрался с мыслями и улыбнулся.

– Я в порядке. Просто растерялся из-за того, что сказал.

– В смысле, о гхринах? – спросила Корал.

Синдер кивнул, продолжая улыбаться.

– Понятия не имею, что это значит.

– Ты ни о чем не имеешь понятия, – произнес голос прямо за спиной у Корал.

Девушка испугалась, на ее лице отразилась тревога. Она развернулась и сделала несколько быстрых шагов вглубь комнаты. Четверо эрроузов вошло в кабинет следом за ней, рассредоточиваясь по комнате.

Синдер закрыл собой Корал.

– Что вам нужно?

– Мы пришли немного поучиться, – сказал Джард. – Вы ж не против поделиться книгами со мной и моими эррогсами, ага?

Фон обошел Синдера с левого фланга, в то время как Джем обходил его с правого. Стард перемещался, пока не оказался у них за спинами, прямо за Райнером. Брат Корал побледнел и задрожал.

Эрроузы угрожали им. Синдер понимал, в какой опасности находятся они с Корал и Райнером, но страх не коснулся его. Как и безразличие. Он понимал достаточно, чтобы забеспокоиться, и этого хватало. Сердце застучало быстрее, а глаза забегали справа налево: он притворялся, что старается держать Джема и Фона в поле зрения. На самом же деле Синдер сканировал пространство на предмет того, что можно использовать в качестве оружия. Ручка сойдет. Стоит ли схватить меч? Вряд ли он острый, слишком давно его не затачивали, но он сошел бы и как дубинка.

Однако лучше бы ему и вовсе не пришлось драться.

– Кабинет в вашем распоряжении, – сказал Синдер эрроузам. – Мы как раз уходили.

Джард заблокировал выход.

– Оставайтесь. Вам не стоит уходить из-за нас. – На его лице появилась широкая улыбка, мерзкая и жестокая. – Вместе веселее.

Синдер пожал плечами, изображая равнодушие.

– Благодарю за предложение, но как я и сказал, мы как раз уходили. Комната в вашем распоряжении.

Улыбка Джарда погасла, взгляд и черты лица ожесточились.

– Что? Мы для вас недостаточно хороши? От нас воняет? – Он посмотрел на остальных эрроузов. – Парни, кто из вас сегодня не был в душе?

Остальные рассмеялись, тихо и угрожающе, и двинулись вперед, сжимая круг.

Синдер вздохнул. Он расслабил плечи, стряхивая напряжение.

Будь по-вашему.

– Мастер Чофф будет в ярости, если мы намусорим в его кабинете, – сказал он, предпринимая последнюю попытку образумить эрроузов.

– Тебе не стоит переживать о его чувствах, – сказал Джард. – Побеспокойся лучше о себе.

– Ага, – добавил Стард. – Единственный мусор здесь – это ты и трус.

– И девчонка, – сказал Джард и, хрустнув костяшками, обратился к Корал: – Я не забыл, как ты нас назвала. Эррогсы, вот что ты сказала. Мне плевать, даже если это говорит симпатичная девчонка. Кто бы ни произнес это слово, он будет избит.

– Что это вы, парни, тут делаете?

Синдер облегченно выдохнул. В дверном проеме показалась повариха Несл. Эрроузы испугались и натянули на лица виноватые выражения.

– У вас есть работа, – сказала повариха. – Лучше бы вам ей и заняться. Мастер Чофф отпустил вас не для того, чтобы вы без толку болтались в его кабинете.

– Мы просто беседовали с друзьями, – сказал Джард масленым голосом.

– Я так и подумала, – сказала повариха Несл ровным, недовольным тоном. – А теперь возвращайтесь к работе. Ваши покровители из эрроузов платят не за то, чтобы вы ленились.

Джардс издевкой поклонился поварихе.

– Да, госпожа. – Он резко дернул головой. – Пошли, парни. Нам лучше уйти, пока госпожа не поняла нас неправильно.

Повариха Несл не сдвинулась с места, когда он попытался выйти. Она глядела на него с неприязнью.

– Ты хоть понимаешь, кто готовит тебе еду, верно? Ты хоть понимаешь, что я могу захотеть добавить в твое жаркое? – Ее взгляд переместился на Райнера. – И у кого еще может возникнуть похожая идея?

Джард напрягся от резкого осознания.

– Так-то лучше, – насмешливо фыркнула повариха. – Теперь-то он начал немного думать своей бестолковой башкой.

Джард бросил яростный взгляд на Синдера и Райнера, обещая, что этим все не кончится, но покинул кабинет без единого слова. Остальные эрроузы молча последовали за ним.