Текст книги "Первое послание к Коринфянам"

Темой отрывка по-прежнему остается этика сексуальных отношений. Но здесь Павел переходит от вопросов церковной дисциплины и степени порочности того или иного поведения к выразительному изображению красоты освященных половых отношений. Да, надо говорить о недопустимости сексуальных отклонений, необходимо предупреждать о последствиях, к которым приводит нарушение запретов, однако в чувственной природе человека Библия в первую очередь видит ту силу, на которой, по словам Гиннесса, «зиждется человеческая любовь и которая уравновешивает все ее начала – высоту и глубину, реализм и романтизм»[85]85
  Проповедь в церкви Св. Олдейта, Оксфорд, в декабре 1979 г.


[Закрыть].

Поэтому в нашем мире, одержимом сексом (и усматривающем в нем универсальное средство спасения от душевной пустоты и прочих проблем), этот отрывок послания приобретает особую актуальность и остроту. В конце 1960-х гг. в Беркли (Калифорния) среди многочисленных граффити была и такая надпись: «Секс освобождает». Примерно так думали (в силу различных обстоятельств и по разным причинам) и многие коринфские христиане, но Павел вынужден был указать им, чем же в действительности они руководствовались. Главной посылкой, определяющей их поведение, была следующая: Все мне позволительно (12). Вполне вероятно, сам Павел дал им повод так думать, потому что эти слова, несомненно, можно считать одним из его программных заявлений[86]86
  И здесь, и в 10:23 он, по существу, выражает свою точку зрения.


[Закрыть]. Сами ли коринфяне говорили так, или это было утверждением Павла, но в любом случае правильнее будет истолковать его в смысле часто цитируемого изречения Августина: «Возлюби Бога – и делай, что хочешь».

И без того затруднительное положение Павла усугублялось еще и тем, что среди членов коринфской церкви были как отрицавшие закон, так и законники. И он был вынужден маневрировать, стараясь соблюдать равновесие между двумя крайностями, так как «ходить в Духе» всегда означает «придерживаться золотой середины и идти узким путем между излишне свободным отношением к моральным нормам и слишком строгим следованием многочисленным правилам».

Кроме того, во времена Павла под влиянием греческой философии (в частности, стоицизма) широко бытовало отношение к телу как к тюрьме души. «Тело – это гробница», – говорится в одной греческой пословице. Эпиктет говорил: «Я – бедная душа, прикованная к трупу». Получается, что, если человеческое тело столь ничтожно, к нему можно относиться двояко, причем прямо противоположным образом: или подвергнуть его полному усмирению и порабощению и установить жесткий контроль над всеми телесными влечениями[87]87
  Ср.: собственное признание Павла в 9:27


[Закрыть]; или предоставить полную свободу в удовлетворении всех его прихотей и желаний, потому что это все равно не имеет никакого нравственного значения и, конечно, никак не влияет на душу или дух.

Прежде чем говорить об истинно христианском отношении к телу, Павел рассматривает общий принцип, выраженный в словах: «Все мне позволительно». Он считает нужным уточнить, в каких пределах христианину дозволяется делать все, что ему хотелось бы. Как таковой, этот принцип очень похож на широко распространенную на Западе тенденцию, проникшую в церковь сначала 1970-хгг.: «Делай то, что тебе нравится, и если тебе чего-то не хочется, не делай этого». Такая позиция нуждается в более глубоком богословском обосновании.

Если мы объединим 6:12 и 10:23, то увидим, что Павел делает три важнейших уточнения, ограничивающих кажущуюся свободу действия. Рассмотрим каждое из них в отдельности, так как сначала Павел излагает общие принципы, которым мы должны следовать в жизни, а уже потом соотносит их с областью сексуальных отношений. Первое, на чем настаивает апостол:…но не все полезно. Конечно, Евангелие – это весть свободы (ср.: Гал. 5:1 и дал.), но это вовсе не означает, что все полезно и желательно. Как говорит Моррис, «есть вещи, делать которые никто не запрещал, но последствия которых таковы, что для верующего человека они непозволительны»[88]88
  Morris, р. 99.


[Закрыть]. Павла не удовлетворяет оценка своего повседневного поведения по принципу «наименьшего общего знаменателя»; он хочет увериться, что все его дела и поступки принесут истинную пользу свидетельству, которое он каждый день возвещает неверующим, а также его работе в церкви и жизни во Христе. Он хочет, чтобы все, что мы делаем, было полезно для нас самих и наших близких. Этот принцип может весьма благотворно сказаться на всей сфере межличностных отношений (и особенно на отношениях между полами).

Во втором ограничении свободы действий («все мне позволительно») присутствует интересная игра слов, наилучшим образом переданная в пересказе Баркли: «Все мне позволительно, ноя ничему не позволю владеть мной». Далее, в гл. 8—10, мы увидим, с какой горячей убежденностью Павел доказывает, что сущность христианской свободы заключается в свободе не быть свободным, то есть в способности осознанно пойти на ограничение своей свободы во имя благовестия. Человек, которому приходится утверждаться в своей свободе, на самом деле является рабом, ибо испытывает бесконечную потребность доказывать, что он свободен. Истинно свободный человек ничего не доказывает. Весьма вероятно, что Павел сознательно прибегает к игре слов, чтобы точнее определить сущность своего спора с коринфянами. В отрывке 6:12–11:10 шестнадцать раз употреблено ключевое слово, которому в греческом оригинале соответствует как глагол (в двух формах — exestin и exousiazein), так и существительное (exousia) (см.: 6:12; 7:4; 7:37; 8:9; 9:4–6; 9:12; 9:18; 10:23; 11:10). Похоже, что столкновение между Павлом и коринфянами было вызвано вечным вопросом о «правах» личности. Христиане Коринфа очень хорошо знали свои права и умели их отстаивать, но их не обрадовало бы, если бы Павел захотел воспользоваться своими правами, пусть даже как апостол. На самом деле, Павел обладал подлинной, внутренней свободой во Христе, что и позволяло ему, как мы увидим, равнодушно относиться к каким бы то ни было правам, на которых он мог бы настаивать (ср.: особенно 9:12).

Применительно к той конкретной проблеме, которая рассматривается в 6:12, Павел, по-видимому, говорит, что никакие права не являются главной ценностью в его жизни. Это чрезвычайно революционное заявление, и оно свидетельствует о таком уровне свободы, который не знаком большинству христиан, не говоря уж о неверующих. В любом конфликте всегда говорится о правах заинтересованных сторон, будь то права рабочих или администрации, одиноких матерей или больших семей, чернокожих или белых, мужчин или женщин, бедных или богатых. Считается (и с этим все согласны), что все мы имеем право на еду, одежду, жилище, образование, медицинское обслуживание, отдых и, особенно, на постоянное повышение уровня жизни или, по крайней мере, на такую оплату труда, которая соответствует прожиточному минимуму И христиане зачастую склонны воспринимать эти притязания, не подвергая их никакому сомнению. Но разве Павел не отказывается от своих так называемых законных прав, ставя превыше всего истинную свободу во Христе? Если я, подобно христианам Коринфа, буду постоянно заботиться о соблюдении своих прав, то как я смогу сохранить подлинную свободу, чтобы сделать то, что хочет от меня Господь![89]89
  Прекрасный пример, доказывающий, что свободу надо сохранять, дабы в любой ситуации прежде всего признавать высшую власть Иисуса, дан в 7:3–5, где говорится о том, что «супружеские права» мужа на тело жены (и наоборот) ограничиваются периодически возникающим призывом Бога к совершению особой молитвы.


[Закрыть]

Павел говорит о многообразии наших прав[90]90
  Ср. 3:21,22: «…ибо все ваше… или мир, или жизнь, или смерть, или настоящее, или будущее».


[Закрыть], а также о том, что он никогда не позволит, чтобы эти всеобщие «права» повелевали им. Только Иисус Христос обладает всей полнотой власти над жизнью Павла и всеми правами на жизнь апостола.

Как только мы освободимся от потребности пользоваться правами, не говоря уже о том, чтобы отстаивать их, мы ясно увидим, какие из наших привычек, занятий, интересов и т. д. способны поработить нас. Если есть что-то, отчего, как мне кажется, я не могу отказаться, значит, это посягает на мою свободу во Христе: «…ибо, кто кем побежден, тот тому и раб» (2 Пет. 2:19). Многое из того, чем мы занимаемся, не имеет никакой нравственной ценности или, в лучшем случае, нейтрально: это просто те или иные занятия, развлечения, спорт, хобби, досуг и тому подобное. Если мы отводим всему этому должное место и сохраняем меру, оно обогащает нас во Христе и, следовательно, мы отражаем образ Божий. Но Павел непреклонен в своей решимости не допустить, чтобы его жизнью владело что-либо или кто-либо, кроме «Господа нашего Иисуса Христа». Он считает себя Его рабом и никогда не позволит никакой другой силе управлять собой и своей жизнью. И действительно, последнюю часть ст. 12 можно перевести и так: «Но никто не должен обладать мною».

Третье ограничение принципа «все мне позволительно» содержится в 10:23: «…но не все назидает». Более полный анализ этого утверждения мы дадим в соответствующей главе, но даже при поверхностном чтении послания в общем и целом становится ясно, что более всего Павел заботится о том, чтобы в Коринфе Тело Христово созидалось не только на правильном основании, но и с использованием прочных доброкачественных материалов (ср.: 3:11–15). Павел требует, чтобы каждый христианин постоянно спрашивал себя, окажется ли тот или иной его поступок таким созидательным материалом. Христианские принципы отношений между полами он излагает в 6:12–20. Весь этот раздел (6:12–20), как ничто другое в Новом Завете и вне его, способствует развитию христианской этики взаимоотношений между полами.

Прежде чем дать глубокое толкование истинно христоцентричного отношения к телу (soma), Павел отвергает ложный подход, касающийся чрева (koilia), выраженный, вероятно, еще одной броской фразой, взятой на вооружение теми, кто пытается оправдать всяческие излишества и потворство своим желаниям[91]91
  Брюс пишет (р. 63): «Возможно, эти слова были лишь частью аргумента в защиту сексуальной свободы: поскольку пища и чрево будут уничтожены, зачем придавать им религиозное значение или (в данном случае) зачем использовать этот аргумент в разговоре о сексуальных связях? Павел согласен, что еда, питье и тому подобное „истлевают от употребления" (Кол. 2:22), и здесь совесть христианина неподвластна никакому человеческому суду (Рим. 14:3; Кол. 2:16). Но сексуальные отношения – нечто совсем иное: в отличие от приема пищи, они затрагивают личности вовлеченных в них людей. Вспомним, что Иисус противопоставлял „извне входящее в человека", которое „не может осквернить его… потому что не в сердце его входит, а в чрево", и зло, „исходящее из человека… извнутрь исходит", из сердца человеческого, которое и „оскверняет человека" (Мк. 7:18–23)».


[Закрыть]. Он резко отметает их установку, давая понять, что сейчас речь идет совсем о другом. Существует огромная разница между пищей, которая переваривается желудком и проходит через кишечник, и половыми отношениями, которые затрагивают всего человека и от которых нельзя отмахнуться как от чисто физиологического явления. Отвергая этот ложный довод, Павел заканчивает фразой, в которой слышатся то ли слова его противников, то ли его собственная оценка:…но Бог уничтожит и то, и другое (то есть пищу и чрево). Апостол мог бы здесь вспомнить слова, сказанные им римлянам: «Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир и радость во Святом Духе» (Рим. 14:17)'.

Теперь Павел приступает к изложению своего учения о теле, противопоставляя его тем господствующим взглядам, которых придерживались как языческие философы, так и непросвещенные христиане Коринфа. Вспомнив, что в некоторых главах данного послания (напр.: ст. 6, 10–12,15) мысль о теле (с различными смысловыми акцентами) является основополагающей, мы сможем более адекватно оценить богословие Павла. В этих главах речь идет о практическом предназначении тела (6), о теле Христа в Евхаристии (10 и 11), о наших телах как членах Тела Христова, о дарах (12) и о воскресении тела (15). Недаром считается, что в мире нет другой религии, которая имела бы столь высокий взгляд на тело, и самым очевидным подтверждением этой истины является сам факт воплощения. Такова мера принятия тела Богом.

В 6:13–20 Павел, говоря о теле, делает пять решительных высказываний и затем властно завершает: Не знаете ли, что… вы не свои? Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших… (19,20). Давайте вспомним, что он говорит о наших телах, которые, как пишет Оз Гиннесс, «изнашиваются и увядают, покрываются потом, истекают кровью, изрыгают рвоту, у которых появляется толстый живот и одышка». «Именно они, – продолжает Гиннесс, – являются орудием добра и зла. Именно их Павел призывает принести Богу как живую жертву. Наше послушание или непослушание проявляются в поведении нашего тела или не проявляются нигде. Для христиан послушание – это активность тела. Бог обращается к нам не просто как к обладателям ума, эмоций или воли, а как к людям, у которых есть тело. Его заботят не какие-то абстракции, как, например, теоретическое прелюбодеяние или безнравственность, а весь человек, совершающий подобные поступки».

Пять истин о теле можно резюмировать следующим образом:

1) Тело предназначено для Господа (13).

2) Воскресение тела в Господе (14).

3) Соединение тела с Господом (15–17).

4) Господь обитает в теле (19).

5) Господь искупляет тело (19,20).

Ни одна из этих истин не принималась современниками Павла, и поэтому их следует рассмотреть подробнее.

1) Тело предназначено для Господа (13)

У Бога Свой замысел относительно наших тел, и нам, конечно, не позволено предаваться никакой сексуальной распущенности, не говоря уже о том особом грехе, который процветал и был позволителен в Коринфе. Тот факт, что Сам Иисус принял человеческую плоть и кровь, показывает, что Господь для тела. Это еще раз подчеркивается и тем, что Бог не позволил «Святому Своему увидеть тление», но воскресил Его из мертвых (ср.: Деян. 2:22–32; 13:27–37). Говорит это и о том, что смерть не является конечным замыслом Бога. Более того, слова «Господь для тела» означают, что Господь необходим для тела, чтобы оно исполняло свое назначение. «Тело для Христа, – подытоживает Годе, – дабы принадлежать Ему и служить Ему, и Христос для тела, дабы обитать в нем и прославлять его»[92]92
  В то же время нам следует помнить о том, что в Послании к Филиппий– цам (3:18–21) Павел «со слезами» говорил о многих христианах, которые «поступают как враги креста Христова», ставя им в вину, что «их бог – чрево» (как и в 1 Кор. 6:13, здесь употребляется греч. слово koitia). К таким христианам можно отнести и тех коринфян, которые вызвали его гнев. Отвечая распутным филиппийцам, Павел также проводит различие между чревом и телом христианина. Чревоугодие и пьянство, как правило, приводят к культу еды и питья, и самое главное заключается в том, что предающиеся подобным излишествам не хотят знать, в чем состоит наше окончательное призвание, о котором Павел пишет в Флп. 3:20,21: «Наше же жительство – на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа (нашего) Иисуса Христа, Который уничиженное тело наше преобразит так, что оно будет сообразно славному телу Его».


[Закрыть]. Более полно об этом говорится в остальных стихах отрывка 6:12–20.

2) Воскресение тела в Господе (14)

Замысел Бога ни в коей мере не пресекается смертью и тлением тела. Более подробно эту тему Павел разрабатывает в гл. 15, а в 6:14 дает ее обобщенное выражение, раскрывая в высшей степени значимую для всех истину: Бог воскресил Господа, воскресит и нас силою Своею (ср.: Рим. 8:11; 2 Кор. 4:14). Alio[93]93
  Alio, р. 145.


[Закрыть]делает важное замечание, согласно которому ст. 14 согласуется с представлениями евреев о загробной жизни, но противоречит учению греков, выраженному Платоном; Павел считает тело неотъемлемой частью нашей целостной и неуничтожимой личности, и потому говорит: «Бог воскресит нас», имея в виду воскресение нашего тела.

Утверждая, что воскресение Иисуса осуществляется благодаря силе Бога-Отца, Павел сохраняет последовательный строй новозаветного учения (ср.: Деян. 2:24,32; 3:15,26; 4:10; 5:30ит. д.). Все, что совершилось с Иисусом, через Него совершится и со всеми, кто в Нем пребывает (ср.: 1 Кор. 15:20 и дал.). В конечном счете, наши тела неявляются чем-то непреложным; они – лишь сырье для более славного творения. Лишь деятельная сила (dynameos) Господа воскресит мертвых: нет другой силы на земле, которая могла бы сделать это, однако в Америке многие владельцы похоронных бюро неплохо зарабатывают на глубоком замораживании тел умерших с целью их воскрешения в далеком будущем. Самое удивительное, что Павел уверен и в воскресении самонадеянных, разобщенных жителей Коринфа, и в воскресении своего тела – изможденного, иссеченного кнутом, побитого камнями, измученного лихорадкой и показавшего человеческую немощь. Если, глядя на свои немощные смертные тела, мы можем с той же уверенностью сказать: «Верю в воскресение тела», тогда мы – поистине дети воскресения.

3) Соединение тела с Господом (15–17)

О том, насколько тесно человеческое тело христианина соединено с Самим Господом, красноречиво свидетельствует ст. 15: Разве не знаете, что тела ваши суть члены Христовы? Заявление чрезвычайно смелое: наши физические тела – члены Христа, а риторический вопрос, заданный Павлом («Разве вы не знаете?..»), показывает, сколь важным является это соединение с воскресшим Господом. О степени нашего единства с Христом говорити ст. 17:…соединяющийся с Господом есть один дух(с Господом). Двое становятся столь едины, что Павел использует одно и то же выражение (kollomenos, «слившиеся воедино»), говоря и о соединении христиан с Христом, и о совокуплении с блудницей (16)[94]94
  В переводе Септуагинты сложное слово proskollaomai используется в Быт. 2:24: «…и прилепится к жене своей».


[Закрыть].

Сам Иисус учил о полном единстве между Ним и верующими в Него (ср.: Ин. 17:20 и дал.). В этих Его словах (несмотря на то что нередко их характеризовали как мистические) содержится ясное указание на союз физического и духовного начал. Вот почему, описывая отношения между Христом (Жених) и Церковью (Невеста), Павел использует язык брачного союза (Еф. 5:21,22 и дал.). Полное и непрестанное единство между мужем и женой является ярким символом отношений, заключенных навеки между Христом и Его Церковью. Согласно Божьему замыслу о браке, двое верующих должны достичь такой близости друг с другом, чтобы «стать одной плотью», выражением чего и служит физическая близость сексуальных отношений. Но даже такое приближение к идеальному замыслу, в лучшем случае, является лишь знаком (и в этом смысле брак есть «таинство») совершенного союза/брака между Христом и Его Церковью.

Если тела верующих в Христа действительно суть члены Христовы, то для христиан немыслимо (и вдобавок безнравственно) осквернять свое тело совокуплением с блудницами. Именно поэтому верующие также не должны вступать в брак с неверующими (ср.: 2 Кор. 6:14 и дал.). Тела христиан – это члены Тела Христова, чего нельзя сказать о нехристианах. Следовательно, если христианин вступает в близость с неверующей, он становится как одно тело с нею (16), согласно фундаментальной библейской истине, выраженной в словах:…[двое] будут одна плоть (Быт. 2:24). Но тот, кто стал «одним телом» с неверным, не может быть «одним духом» с Христом. Таким образом, с этого момента верующий живет в разобщении с Богом[95]95
  С. F. D. Moule (An Idiom Book of New Testament Greek, p. 196) считает, что фраза «Всякий грех, какой делает человек, есть вне тела» – это еще один девиз коринфян, в котором утверждается, что прелюбодейство не затрагивает истинной сущности «посвященных». Напротив, возражает Павел, если христианин совершает прелюбодеяние, то повреждается именно его сущность. Годе говорит, что «распутный человек грешит против своего тела, каким оно станет в вечности». Он, вероятно, имеет в виду, что, совершая прелюбодеяние, христианин каким-то образом наносит вред той личности, какой ему предназначено быть после воскресения. Согласно объяснению Алло (р. 149), «наши тела, являясь членами Тела Христова, призваны к вечной славе; ничто так не оскорбляет достоинства и благородства нашего тела, как его причастность блуднице, в результате чего оно низводится до рабского положения, ибо лишь так можно охарактеризовать то состояние, в котором оно предается мимолетным и грубым наслаждениям».


[Закрыть].

В своих дальнейших комментариях Оз Гиннесс так разьясняет значение этой фундаментальной истины: «Это идеал, посредством которого в Писании оценивается все, что касается христианской сексуальной этики. Почему нельзя вступать в половые отношения с животными? Почему прелюбодеяние греховно? Почему греховны добрачные связи? Просто потому, что не существует никакого истинного единства и, следовательно, не должно быть единой плоти. Именно об этом Павел здесь и говорит. Дело не в том, что кто-то из коринфян спал с блудницей; Павел вполне мог бы сказать и так: „Всякий, совокупляющийся с привлекательной домохозяйкой" или „Всякая, совокупляющаяся с красавцем – атлетом". Он употребляет местоимение мужского рода („он") просто потому, что в Коринфе именно мужчины стремились жить по двойному стандарту, а слово „блудница" использует потому, что в том же Коринфе проституция представляла особую проблему. Однако настоящая проблема заключалась в бессмысленности близости, лишенной всякой преданности». Надо было напрямую заявить, что девственность – один из самых творческих, освобождающих, очищающих и прекрасных даров, способных привести к заключению христианского брака. Если кто-либо из партнеров не может содействовать такому союзу, его (или ее) личность терпит ущерб, который, впрочем, не является невосполнимым, так как Христос Своей искупительной силой может все обновить.

4) Господь обитает в теле (19)

Четвертый призыв к чистоте, средоточием которой является Христос, Павел обосновывает с помощью слов о том, что в наших телах обитает Святой Дух. Наше тело – не просто некая физическая оболочка, внешне привлекательная, но — храм Святого Духа. Ранее (в 1 Кор. 3:16,17) Павел утверждал, что вся Божья церковь в Коринфе – Божий храм, строго предостерегая каждого, кто захочет его разрушить. Теперь, используя туже самую метафору, он напоминает всем коринфским христианам, что каждого из них Бог наделил даром Святого Духа (которого имеете вы от Бога). В упомянутом отрывке он просто говорил о «Божьем Духе». Теперь же апостол чувствует необходимость акцентировать внимание на призыве к святости: «…тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа» (19).

5) Господь искупляет тело (19,20)

Завершающий призыв Павла к святости основывается на упоминании о той цене, которой искуплены наши тела: Ибо вы куплены дорогою ценою. Посему прославляйте Бога и в телах ваших. До того как коринфяне начали ощущать свободу, дарованную Христом, они пребывали в тяжких узах рабства. Они были рабами своих эгоистических желаний, потворства своим прихотям и плотским вожделениям (ср.: Еф. 2:3; Рим. 6:20; Ин. 8:34). Затем пришел Тот, Кто смог дать им полную свободу. Он заплатил за эту свободу. Они освободились от тщеты и рабских привычек прошлой жизни. Их тела перестали походить на куски мяса, выставленные на продажу самому лучшему работорговцу или годные для платежа культовой проститутке[96]96
  Существует точка зрения (Геринга [а до него – Руфа], р. 51), согласно которой Павел имел в виду цену, которую платили проститутке за ее услуги. В таком случае ценой являлось служение в храме Афродиты, и губительным результатом такого общения с культовыми проститутками могли стать как безнравственность, так и идолопоклонство. Руф утверждает, что смысл увещеваний Павла таков: «Ты тот, кто выкуплен (Богом), и поэтому твое тело принадлежит Ему, а служение, которого Он от тебя требует, заключается в Его прославлении». Руф сам признает, что «это не слишком деликатный способ объяснения, но коринфяне, наверное, не отличались излишней щепетильностью».


[Закрыть]. Они куплены дорогой ценой – и отныне у них новый Хозяин. Теперь в силе Его повеления, а не их собственные фантазии и причуды. Отныне Он хочет, чтобы они прославляли Бога посредством физических способностей, которыми обладают.

Весьма далекий от того, чтобы презирать их тела, отмеченные признаками вырождения и безудержным грехом, Он был полон решимости изнутри осуществить «искупление этих тел» (ср.: Рим. 8:23). Плоть и кровь, особенно такие распутные, никогда не смогут наследовать Царства Божьего (1 Кор. 15:50). Но сила Его искупительной любви может завершить (и завершит) то, что уже начал Святой Дух.

Поэтому мы призваны научиться от Святого Духа, как прославлять Бога в своих телах: не потворствовать их прихотям, не оправдывать их и не оскорблять своим легкомысленным отношением ко многим трудноодолимым соблазнам. Павел решительно призывает коринфян избегать двух грехов: блуда (6:18) и идолослужения (10:14). Иосиф был вынужден бежать от сексуальных домогательств жены Потифара (ср.: Быт. 39:6 и дал.). Сегодня, для того чтобы постичь практическую мудрость бегства от искушений, часто возникающих при неблагоприятно складывающихся обстоятельствах, христианам не надо быть гражданами Коринфа или почетными гостями в роскошных дворцах безнравственных египетских правителей.

Это, однако, отрицательная (хотя и неизбежно существующая) сторона чистоты, средоточием которой является Христос. В последних словах Павла на эту тему гораздо больше призыва и положительного содержания: Прославляйте Бога и в телах ваших. Пусть последним пояснением этого призыва к чистоте станут слова Годе: «Будем жизнью нашего тела показывать славу и, прежде всего, святость Небесного Господина, который отныне владеет нами»[97]97
  Godet, I, р. 314.


[Закрыть]. Прекрасным эпилогом к этой теме может стать поэтическая картина, которая предстает перед взором псалмопевца:

«Ибо Ты устроил внутренности мои, и соткал меня во чреве матери моей. Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это. Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы. Зародыш мой видели очи Твои; в твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было» (Пс. 138:13–16).