Текст книги "Девять жизней Кристофера Чанта"

Глава шестая

С тех пор дядя Ральф устраивал новые эксперименты каждую неделю. Такрой сказал, что дядя был очень доволен, потому что повозка с пакетами беспрепятственно закатилась прямо в мансарду Такроя. Два колдуна и волшебник наложили на нее более сильное заклинание, и теперь она могла стоять в любой Везделке столько, сколько нужно. Эксперименты стали намного интереснее. Такрой и Кристофер перетаскивали повозку в то место, где ждал груз, обычно аккуратно упакованный в мешки удобного размера. Кристофер перекладывал их в повозку, и они с Такроем отправлялись на часок-другой изучать окрестности.

Такрой сам предложил заняться исследованиями.

В Первых Мирах они глазели на поезда, летящие через кольца. Кольца были закреплены на столбах высоко над землей и на большом расстоянии друг от друга, а поезда пролетали сквозь них с таким свистом, что казалось, рвется небо, и даже не задевали колец.

Во Вторых Мирах они бродили по лабиринту мостов через бессчетное количество рек, где на отмелях грелись гигантские угри, а в грязи под мостами похрюкивали и копошились совсем уж диковинные твари.

Кристофер подозревал, что Такрою исследовать миры нравится не меньше, чем ему самому. Во время этих прогулок настроение у обоих было великолепное.

– Это куда лучше, чем сидеть в четырех стенах и плевать в потолок. Я так редко уезжаю из Лондона! – сознался Такрой, помогая Кристоферу построить замок из песка на берегу моря в Пятых Мирах.

Оказалось, что именно здесь Кристофер встретил Глупышек. Мир этот сплошь состоял из островов.

– Тут даже лучше, чем на побережье в Брайтоне! – сказал Такрой, глядя на искрящиеся голубые волны. – И почти так же хорошо, как вечерний крикет. Если бы я мог выбираться из дому почаще!

– Ты что, потерял все свое состояние? – с сочувствием спросил мальчик.

– У меня никогда не было состояния, чтобы его терять. Я найденыш.

Больше Кристофер не стал расспрашивать спутника, потому что в голове его витали мысли о русалках и он ждал, что они вот-вот появятся, как обычно. Но сколько он ни ждал, ни одна из них так и не приплыла.

К этому разговору он вернулся на следующей неделе в Седьмых Мирах. Когда они шли за похожим на цыгана человеком, который вел их посмотреть на Великий ледник, Кристофер спросил у Такроя, что значит быть найденышем.

– Это значит, что кто-то меня нашел, – радостно объяснил Такрой. – Этот «кто-то» в моем случае был очень приятный и благочестивый морской капитан, который подобрал меня, совсем маленького, на каком-то острове. Он сказал, что Господь послал меня ему. Я не знаю, кто мои родители.

Кристофера рассказ очень впечатлил. – Поэтому ты такой веселый?

Такрой рассмеялся:

– Я почти всегда веселый. А сегодня мне особенно хорошо, потому что я наконец-то избавился от флейтистки. Твой дядя нашел для меня пожилую даму, которая играет на скрипке вполне прилично. Может, благодаря ей, а может, и тебе я чувствую себя все тверже с каждым шагом.

Кристофер обернулся и поглядел на юношу, который казался таким же плотным, как и скалы, поднимавшиеся вокруг, и таким же настоящим, как цыган, шагавший впереди.

– У тебя и самого теперь хорошо получается. – Может быть. Думаю, ты увеличил мои возможности. Хотя знаешь ли, юный Кристофер, до встречи с тобой я считался лучшим спиритом в стране.

Тут цыган закричал и замахал им, чтобы они полюбовались на ледник, возвышающийся над ними в ложбине между скалами в форме огромной буквы V. Без особого интереса Кристофер смотрел на гигантский грязный клок залежалого снега. Почти прозрачная бескрайняя ледяная губа свисала прямо над ними; с нее капало. Седьмые Миры были странным местом: повсюду возвышались горы и белел снег, но при этом было на удивление жарко. В том месте, где с ледника текла вода, появилась поросль зеленого папоротника и целая роща тропических деревьев. Из густого зеленого мха торчали побеги с огненно-красными чашечками цветков размером со шляпу, покрытые капельками воды. Казалось, что экватор и Северный полюс соединились. Путешественники на таком фоне выглядели крошечными.

– Впечатляет, – проговорил Такрой. – Я знаю двоих, кто сродни этому зрелищу. Один из них – твой дядя.

«Глупо было говорить так, – подумал Кристофер. – Дядя Ральф не имеет ничего общего с Великим ледником». И всю следующую неделю он дулся на Такроя.

Но когда Последняя Гувернантка вдруг предстала перед ним с охапкой новой одежды, прочной и удобной, мальчик оттаял.

– Наденете все это, когда отправитесь на следующее задание. Посланец вашего дяди поднял такой шум! Он сказал, что вы вечно ходите в лохмотьях, а в прошлый раз и вовсе замерзли в снегах. Мы же не хотим, чтобы вы заболели, верно?

Кристофер и не замечал, что мерзнет, но все равно был благодарен Такрою. Вся старая одежда стала ему мала.

– Послушай, Такрой, – сказал он, складывая пакеты в большой сарай в Четвертых Мирах, – можно, я приду как-нибудь к тебе в гости? Мы тоже живем в Лондоне.

– Вы живете совсем в другой части города. И тебе вряд ли понравится мой район.

Кристофер возразил, что это не важно. Он хотел видеть Такроя живьем, и ему ужасно любопытно было посмотреть на мансарду. Такрой все извинялся, а Кристофер продолжал напрашиваться – как минимум по два раза за каждую встречу, – до тех пор пока они снова не очутились в мрачных, каменистых Восьмых Мирах.

Здесь Кристофер по достоинству оценил свою теплую одежду. Стоя у очага на местной ферме и согревая пальцы о кружку крепкого солодового чая, он почувствовал новый прилив благодарности к Такрою и в который раз спросил:

– Можно, я приду к тебе в гости? Ну пожа-а-алуйста!

– Хватит, Кристофер, перестань, – устало проговорил Такрой. – Я бы уже давно пригласил тебя, но твой дядя поставил условие, что ты должен видеть меня только таким и только здесь, пока эксперименты не закончатся. Если я скажу тебе, где живу, я потеряю работу. Это ведь так просто.

– А если я обойду все чердаки и буду тебя звать или спрашивать людей?

– Нет, ты не будешь этого делать. Да и не выйдет ничего. Такрой – это псевдоним спирита. На самом деле меня зовут совсем по-другому.

Кристоферу пришлось оставить эту затею, хотя он так и не понял, почему ему запрещают.

Тем временем приближалась пора идти в школу. Кристофер старался не думать об этом, но задача была не из легких – ведь ему приходилось тратить кучу времени на примерку новой одежды. Последняя Гувернантка пришила буквы из тесьмы «К. Чант» на одежду и упаковала ее в черный сияющий жестяной чемоданчик, на крышке которого тоже красовались белые буквы «К. Чант».

Чемоданчик унес носильщик с толстыми руками, напомнившими Кристоферу женщин из Восьмых Миров. Тот же носильщик унес и все мамины чемоданы. Но мамин багаж направлялся в Баден-Баден, в то время как чемодан Кристофера – в Пендж-Скул, графство Сюррей.

Через день мама уехала в Баден-Баден. Она поднялась попрощаться с Кристофером и прижала к глазам синий кружевной платок, который прекрасно гармонировал с ее дорожным платьем.

– Веди себя хорошо и усердно учись, – сказала она. – И не забудь, что мама хочет гордиться тобой.

Она наклонилась к Кристоферу, поцеловала его в щеку и сказала Последней Гувернантке:

– Не забудьте сводить его к зубному.

– Не забуду, мадам, – скучнейшим голосом ответила Гувернантка.

Почему-то в присутствии мамы ее скрытая красота никогда не появлялась.

Ходить к зубному Кристоферу не понравилось. Постукав и поковыряв его зубы (как будто желая выковырять их вовсе!), врач разразился длинной речью о том, какие они кривые и растут, мол, не на месте. Врач надел Кристоферу на зубы металлическую скобу и велел не снимать ее даже ночью. Мальчик так ее возненавидел, что почти забыл свои страхи о школе.

Потом Кристофер с Последней Гувернанткой остались в доме одни, и прислуга закрыла мебель чехлами. А вечером Гувернантка отвела его на станцию и посадила в поезд, чтобы ехать в школу.

Теперь-то время точно настало, и Кристофер почувствовал жуткий страх. Это был первый настоящий шаг по пути к миссионерству и к растерзанию язычниками. Страх сковал все его тело, ноги подкашивались. К тому же он понятия не имел, какая она, школа, и это еще больше пугало его.

Он едва расслышал, как Последняя Гувернантка сказала:

– До свидания, Кристофер. Ваш дядя говорит, что дает вам месяц на обустройство в школе. Он надеется, что восьмого октября вы, как обычно, встретитесь с его посланцем в Шестых Мирах. Восьмого октября. Запомнили?

– Да, – рассеянно ответил Кристофер и залез в вагон, как на эшафот.

В купе сидели еще два новичка. Маленький тоненький Феннинг так нервничал, что его даже вырвало. Второй – Онейр – ничем особенным не отличался. Когда поезд подошел к школьной станции, все трое успели подружиться. Они решили, что будут называться Грозная Тройка, но на самом деле их стали звать Тремя Медведями. «Кто сидел на моем стуле?» – кричали дети каждый раз, когда друзья входили в класс вместе. И все из-за того, что Кристофер был очень высокий (о чем раньше и не догадывался), Феннинг маленький, а Онейр приходился ровно посередине.

Не прошло и недели в школе, а Кристофер уже не мог и вспомнить, чего он так боялся. Конечно, у школы были свои недостатки вроде странной еды, некоторых учителей и многих старших мальчиков, но это была сущая ерунда по сравнению с огромным удовольствием, какое Кристофер получал от компании сверстников и особенно от того, что теперь у него есть два верных друга. Кристофер быстро уяснил, что иметь дело с противными учителями и с большинством старших мальчишек – то же самое, что и с гувернантками: вежливо говоришь им то, что они хотят услышать, они думают, что победили, и оставляют тебя в покое.

Уроки были легкие. Зато очень много нового Кристофер узнал от других мальчишек. Дня через три он понял, что мама вовсе не собиралась делать из него миссионера. И он тут же забыл про эти глупости, радостно окунувшись в бурную школьную жизнь.

Единственным нелюбимым уроком была магия. Кристофер с удивлением обнаружил, что кто-то записал его на факультатив по магии. У него возникло смутное подозрение, что это сделал Такрой. Но особого дара, вопреки ожиданию его друга, у Кристофера не обнаружилось. Самые обычные заклинания, которые приходилось зазубривать, доводили его чуть ли не до слез.

– Пожалуйста, держи под контролем свои чувства, – кисло говорил учитель магии.

Через две недели он решил, что Кристоферу не стоит заниматься магией. Мальчика так и подмывало согласиться, но к этому времени он обнаружил, что очень преуспел по всем другим предметам, и было обидно, что ему не дается какая-то магия. Кроме того, ему очень хотелось узнать, каким образом Богиня прилепила его ноги к полу с помощью магии.

– Но моя мама платит за эти уроки, сэр, – невинно сказал он. – Я буду стараться.

Кристофер решил договориться с Онейром, что будет делать за него алгебру, а Онейр будет взамен разбираться со всеми скучными заклинаниями. Он взглянул в окно, высматривая что-нибудь интересное.

– Вечно вы витаете в облаках, Чант, – упрекнул его учитель магии.

Кроме этого урока, единственного в неделю, занятия были Кристоферу по душе, и он больше месяца даже не вспоминал о дяде Ральфе. Позже он пожалел, что не знал тогда, как недолго пробудет в школе, а то бы постарался провести это время еще лучше.

В начале ноября он получил письмо от дяди.

Старина!

Что за фокусы? Я думал, мы договорились.

Эксперименты из-за тебя остановились, и планы многих людей рухнули. Если что-то не так и ты больше не можешь участвовать, напиши мне. Если же все в порядке, тряхни стариной, приятель, и встреть моего посланца, как обычно, в следующий четверг.

Твой любящий, но удивленный дядя Ральф

На Кристофера накатила волна вины. Странно: хотя он думал о Такрое, напрасно входившем в транс на своем чердаке, вину он чувствовал главным образом по отношению к Богине. Школа научила его не бросаться клятвами и обещаниями. Он поклялся Богине принести книги в обмен на Трогмортена и не сдержал клятвы, хоть Богиня и была всего лишь девочкой. В школе это считалось намного хуже, чем не сделать то, чего хочет твой дядя.

Кристофер даже решил, что потратит соверен, подаренный Ральфом, чтобы принести Богине что-нибудь не менее ценное, чем Трогмортен. Жаль, конечно, особенно теперь, когда он узнал, что золотой соверен – это немалые деньги. Но в конце концов, у него еще оставалось шесть пенсов дяди Ральфа.

Впрочем, было одно затруднение: школа научила его, что девочки – это полная загадка, они сильно отличаются от мальчиков. Кристофер понятия не имел, какие книги могут понравиться Богине. И пришлось спросить совета у Онейра, у которого была старшая сестра.

– Всякая сентиментальная чушь, – пожал плечами Онейр. – Я даже и не помню.

– Может, тогда сходишь со мной в книжный магазин, а там что-нибудь вспомнишь?

– Согласен. А что я за это получу?

– Я сегодня сделаю за тебя не только алгебру, но и геометрию.

Таким образом, Онейр пошел с Кристофером в книжный магазин в перерыве между уроками и полдником. В магазине он сразу же выудил из кучи «Тысячу и одну ночь».

– Эта подойдет, – сказал он и положил сверху книжку под названием «Маленькая Таня и эльфы».

Едва взглянув на вторую книгу, Кристофер поспешно сунул ее обратно.

– Моя сестра читала ее, я знаю, – сказал Онейр обиженно. – Для кого ты выбираешь?

– Она приблизительно нашего возраста. Онейр уставился на него, ожидая дальнейших объяснений. Кристофер был уверен, что друг вряд ли поверит в девочку по имени Богиня, и сказал:

– У меня есть двоюродная сестра Каролина. Это была истинная правда. Однажды мама показала ему портрет его кузины – девочки в кружевах и завитках. Онейру не обязательно было знать, что это две разные девочки.

– Подожди-ка тогда. Может, мне удастся найти настоящую чушь.

Он принялся бродить вдоль полок, а Кристофер остался с «Тысячью и одной ночью». Книжка выглядела здорово, но, к сожалению, на картинках было изображено что-то очень похожее на ту Везделку, в которой жила Богиня. Вдруг она решит, что это учебная книжка?

– Вот, пожалуйста! Это стопроцентная девчоночья ерунда, – позвал Онейр, тыча пальцем в целый ряд книжек. – Книги о Милли. У нас весь дом ими завален.

«Милли идет в школу», – прочитал Кристофер. «Милли из Ловудской школы», «Милли играет в игру», «Звездный час Милли». На обложке последней книжки яркими красками была нарисована школьница и напечатано мелким шрифтом: «Еще одна нравоучительная и возвышенная история о вашей любимой школьнице. Вы будете плакать с Милли, радоваться с Милли и снова встретите всех своих друзей из Ловудской школы…»

– И что, твоей сестре это действительно нравится? – недоверчиво спросил Кристофер.

– Она жить без них не может. Перечитывает снова и снова и каждый раз рыдает.

«Странная манера получать удовольствие от чтения», – подумал Кристофер, но решил, что Онейру виднее. Он выбрал первые пять книг и еще купил «Тысячу и одну ночь» для себя. На это ушел весь его золотой соверен.

– Не могли бы вы завернуть книги о Милли во что-нибудь водонепроницаемое? – попросил он продавца. – Они отправятся за границу.

Продавец любезно вытащил несколько листов провощенной бумаги и, кроме того, связал книги веревкой.

Вечером Кристофер спрятал пакет под подушкой. Онейр стащил с кухни свечку и читал вслух «Тысячу и одну ночь». Книжка оказалась замечательной покупкой. В ней встречались очень интересные места, правда явно не предназначенные для детских ушей.

Кристофер увлекся и чуть не позабыл, что еще не нашел путь, который приведет в Междумирье из спальни. Возможно, нужно было завернуть за угол. Кристофер решил, что лучший угол находится за умывальником, около кровати Феннинга. Успокоившись, он уселся и слушал Онейра до тех пор, пока свеча не догорела.

В полной темноте Кристофер направился за угол, но ничего не произошло. Он лег и стал раздраженно слушать храп, сопение и тяжелое дыхание других мальчиков. Так прошло несколько часов. Потом он встал и на цыпочках пошел по холодному полу к кровати Феннинга. Кристофер знал, что это не сработает, еще до того, как врезался в умывальник. Тогда он вернулся в кровать, полежал еще некоторое время, но по-прежнему ничего не происходило, и он заснул.

Следующий день был четверг – предполагалось, что именно в четверг он встретится с Такроем. Ясно было, что в эту ночь Кристофер будет слишком занят, чтобы тащить с собой книги и передавать их Богине, поэтому он оставил их в тумбочке у кровати. Чтобы заметить время, когда все уснут, он сам стал читать вслух «Тысячу и одну ночь». Постепенно комната потонула в сопении и храпе, как обычно, а Кристофер один остался бодрствовать. Он не мог попасть в Междумирье, но и заснуть не мог.

После этой ночи он серьезно забеспокоился. Может, путь из детской спальни в лондонском доме был единственной дорогой в Везделки? Или, может, он просто вырос и потерял способность? Он подумал о Такрое, лежащем в трансе, и о Богине, дающей клятву Ашет отомстить ему. Кристофер заснул лишь под утро, когда проснулись и запели птицы.

Глава седьмая

На следующее утро заведующая заметила, что у Кристофера слипаются глаза и он спотыкается на каждом шагу, и накинулась на него:

– Вы что, не можете спать, да? Я всегда слежу за мальчиками, у которых скобы на зубах. Врачи даже не понимают, как это неудобно. Сегодня вечером я приду и сниму их, а утром вы зайдете и заберете. Я и Мейнрайта-старшего заставляю делать то же самое. Вот увидите – поможет!

Кристофер ничуть не верил в эту затею. Все знали, что снимать скобы было одной из причуд заведующей.

Но, как ни странно, помогло. Не успел Феннинг закончить читать «Тысячу и одну ночь», как Кристофер, нащупав в ящике сверток с книгами, мгновенно провалился в сон. И тут случилось нечто удивительное. Он выпрыгнул из кровати, подхватил сверток и пошел через спальню. Казалось, что никто его не замечает. Он прошел мимо Феннинга, который как раз в это время зажег украденную свечу, пристроил ее на подушке и продолжил читать. Видимо, никто не понял, что Кристофер завернул за угол и очутился на тропинке, ведущей в долину.

Одежда лежала в обычном месте. Он переоделся и повесил сверток на ремень, чтобы обе руки были свободны для Междумирья.

С тех пор как Кристофер был здесь в последний раз, произошло много перемен, и ему показалось, что он здесь впервые. Он попытался разглядеть скалы, но безуспешно. Все вокруг было бесформенным, зыбким, и ему стало почти страшно. А ветер с изморосью и туманом вовсе пугал. Угрожающая пустота висела над головой.

Карабкаясь в Десятые Миры, потонувшие в тумане, от которого камни стали мокрыми и скользкими, Кристофер думал о том, что этот край просто позабыли, когда обустраивали остальные миры. Все в Междумирье говорило об этом. Здесь даже не было никого, кто мог бы помочь ему, если бы он поскользнулся и сломал ногу. Когда же из-за свертка книг он потерял равновесие, действительно упал и пролетел футов двадцать, прежде чем сумел остановиться, сердце у него ушло в пятки. Если бы он не знал, что проделывал этот путь уже сотни раз, то счел бы безумием даже попытку осилить его!

После такого пути приятно было очутиться в жаркой долине и зашагать к городу с грязными стенами. Снаружи по-прежнему сидели старики – заклинатели змей. Внутри все еще витали разнообразные запахи, ходили люди под зонтиками и козы. А Кристоферу было страшно, но теперь уже оттого, что кто-нибудь покажет на него и закричит: «Вот вор, который украл кота из храма!» Он снова почувствовал, как копье входит в грудь. Но тут же разозлился на себя: неужели школа научила его бояться?

Дойдя до улочки позади храма – на сей раз сюда выбросили репу, – он буквально оцепенел от страха. И заставил себя подойти к стене с шипами, только когда сосчитал до ста и сказал себе: должен. Пройдя почти всю стену, он снова остановился, высунул наружу голову и уставился сквозь заросли вьюна на кошек в ослепительном солнечном сиянии. Он не мог двинуться дальше. Кошки его не замечали, рядом вообще никого не было. Тогда Кристофер сказал себе, что глупо было бы просто застрять в стене. Он вырвался из зарослей и на цыпочках подошел к огромной арке. Пакет с книгами больно бил по ноге при каждом шаге.

Богиня сидела на земле посреди тенистого дворика и играла с котятами. Двое из них были ярко-рыжими и сильно напоминали Трогмортена. Увидев мальчика, Богиня вскочила, украшения зазвенели, котята разлетелись в разные стороны.

– Ты принес книги! Я и не надеялась, что ты вспомнишь!

– Я всегда выполняю обещания, – ответил Кристофер, гордо выпятив грудь.

Будто не веря своим глазам, Богиня наблюдала, как он снимал с ремня сверток. Дрожащими руками она взяла провощенный пакет, встала на колени и принялась распаковывать книги. Котята хватали концы веревки и края бумаги и забавлялись с ними вовсю, а Богиня не могла оторвать взгляд от книг.

– Ох, столько подарков сразу!

– Как на Рождество, – отметил Кристофер. – Что такое Рождество? – с отсутствующим видом спросила Богиня, поглощенная разглядыванием книг.

Потом она погладила каждую обложку и стала открывать книги одну за другой, бегло просматривая и тут же закрывая, как будто и такого зрелища было слишком много.

– Ах да, я помню, – сказала она. – Рождество – это языческий праздник, верно?

– Ну как сказать, – ответил Кристофер. – Вот вы и впрямь язычники.

– Нет. Ашет – истинная богиня, – рассеянно сказала Богиня. – Пять. Если я специально постараюсь читать медленно, должно хватить на неделю. С какой лучше начать?

– Я купил тебе первые пять. Начни с «Милли идет в школу».

– То есть ты хочешь сказать, что есть еще?! – воскликнула Богиня. – Сколько?

– Я не считал. Наверное, еще пять.

– Пять! Слушай, может, тебе нужен еще один кот?

– Нет, – отрезал Кристофер. – Мне и Трогмортена хватило. Спасибо.

– Но мне больше нечего предложить тебе взамен. Я должна получить оставшиеся пять книг.

Она вскочила – украшения так и зазвенели – и принялась отстегивать с руки браслет в форме змеи.

– Может, матушка Праудфут не заметит, что он исчез. Здесь целый сундук браслетов.

Интересно, что, по ее мнению, Кристофер должен делать с ее браслетом? Носить, что ли? Кристофер представил свое появление в школе с браслетом на руке.

– Ты прочитай сначала эти. Может, тебе и не понравится.

– Я знаю, что понравится, – возразила Богиня, возясь с застежкой.

– Остальные я тебе подарю, – поспешно сказал Кристофер.

– Но мне обязательно нужно тебя отблагодарить. Ашет никогда не остается в долгу, – сказала Богиня, и браслет соскочил с руки, громко звякая. – Вот. Этим я заплачу тебе за книги. Возьми. – И она сунула браслет Кристоферу.

В тот момент, когда украшение коснулось его руки, он почувствовал, что куда-то проваливается. Двор, растения, котята – все превратилось в туман, а круглое лицо Богини замерло в удивлении. Кристофер падал и падал и вдруг резко приземлился в свою кровать в темной спальне. Бах!

– Это что такое было? – спросил Феннинг чуть дрожащим голосом, а Онейр ответил, явно во сне:

– Помогите! Кто-то упал с потолка!

– Позвать заведующую? – спросил чей-то голос.

– Да не дурите! Это мне приснился сон, – раздраженно сказал Кристофер, сам огорошенный не меньше других.

Еще неожиданнее оказалось то, что одет он был в пижаму, а не в одежду из долины. Когда мальчики успокоились и заснули, он обшарил всю постель в поисках связки с книгами, но не нашел ее. Браслета тоже не было. Утром Кристофер поискал еще, но тщетно. Потом он подумал, что это совсем неудивительно, учитывая слова дяди Ральфа о ценности Трогмортена. Книжки были слишком дешевыми для обмена на почти бесценного (в несколько тысяч фунтов стерлингов!) кота. Кто-то, должно быть, заметил обман.

В любом случае ему придется постараться раздобыть деньги на оставшиеся пять книг для Богини. С другой стороны, он так и не нашел Такроя и предполагал, что, наверное, лучше еще раз попытаться встретиться с ним в следующий четверг. Хотя нельзя сказать, что Кристоферу очень этого хотелось. Такрой, наверное, ужасно злился, что столько раз зря ждал его.

Когда наступил четверг, Кристофер вообще чуть не забыл о Такрое. Он нечаянно заснул во время одной особенно скучной истории из «Тысячи и одной ночи» – книги, ставшей любимым чтивом всей спальни. Мальчики по очереди воровали свечи и читали вслух остальным. В тот вечер была очередь Онейра, который читал без выражения и очень монотонно, словно школьный священник – Библию, а нескольких рассказчиков подряд почему-то звали Календарями. Феннинг предположил, что все они назывались так потому, что жили в стране, где зародилось летосчисление. Мальчишки запротестовали, и в тот же миг Кристофер заснул. Секунду спустя он уже входил в долину.

Он нашел Такроя на тропинке рядом с одеждой Кристофера, – очень интересно, как она туда попала? Такрой сидел, обхватив колени и подперев щеку, как будто ждал давным-давно. Увидев Кристофера, он очень удивился.

– Я и не думал, что увижу тебя! – ухмыльнулся он.

Он выглядел усталым.

Кристоферу стало стыдно и неловко.

– Ты, наверное, злишься… – начал он.

– Да брось! – сказал юноша. – Мне-то платят за то, что я вхожу в транс, а тебе – нет. Для меня это просто работа, хотя должен признаться, без тебя я чувствую себя не вполне уверенно.

Он распрямил ноги, и Кристофер увидел камешки и траву через его зеленые шерстяные брюки. Затем Такрой потянулся и зевнул.

– Ты ведь не хочешь больше возиться с этими экспериментами, да? Ты занят в школе, а это намного интереснее, чем залезать в долины по ночам.

Такрой был настолько добр и участлив, что Кристофер по чувствовал себя и вовсе неловко.

– Конечно же, я хочу продолжать, – сказал он. – Куда мы отправимся сегодня?

– Никуда. Я уже почти вышел из этого транса. Это была лишь попытка встретиться с тобой. Если ты действительно хочешь продолжить, твой дядя пошлет повозку в Шестые Миры в следующий четверг. Помнишь тот мир, что переживает ледниковый период? А ты на самом деле хочешь экспериментировать дальше? – Такрой с беспокойством взглянул на мальчика. – Ты ведь не обязан, тебя никто не заставляет ходить со мной в эти долины.

– Да, я знаю. До следующего четверга!

И он свалился обратно в кровать в тот самый миг, когда со всеми Календарями наконец-то удалось разобраться.

Конец семестра пролетел незаметно: уроки, истории из «Тысячи и одной ночи», путешествия по четвергам…

В первый четверг Кристоферу было довольно страшно перебираться через Междумирье, но теперь, когда он знал, что его ждет Такрой, стало намного проще. Он очень быстро снова привык к Междумирью, и эксперименты пошли своим чередом.

Кто-то устроил так, что на Рождество Кристофер гостил у дяди Чарльза и тети Алисы – родителей его кузины Каролины. Они жили в большом загородном доме неподалеку, тоже в Сюррее, а сама кузина из малявки превратилась в забавную девчушку. Кристоферу нравилась привольная жизнь, и он веселился от души, играя в снежки с Каролиной и конюхами или пытаясь забраться на жирного пони кузины.

Впрочем, его изумляло, что никто даже не упоминал папу. Ведь дядя Чарльз был папиным братом. Мальчик предположил, что папа был в немилости у всей семьи. Однако тетя Алиса позаботилась, чтобы Кристофер не скучал в Рождество. Из подарков он больше всего обрадовался еще одному золотому соверену в письме от дяди Ральфа. Теперь он сможет купить книжки для Богини!

Как только возобновились занятия в школе, он сходил в книжную лавку и купил оставшиеся пять книг про Милли. И снова попросил завернуть их в провощенную бумагу. Прикинув стоимость книг и стоимость Трогмортена, Кристофер понял, что ему придется носить свертки с книгами через Междумирье до конца жизни.

Богиня сидела в полутьме, склонившись над «Звездным часом Милли». Когда Кристофер вошел, она вскочила и смущенно сунула книгу под подушки.

– Ах, это ты! Никогда больше не входи так тихо, а то я умру от страха. Что случилось в прошлый раз? Ты превратился в привидение и просочился сквозь пол!

– Понятия не имею. Я грохнулся на свою кровать. Вот, принес тебе остальные пять книг.

– Потрясаю… – восторженно начала Богиня, потом осеклась и продолжила спокойно: – Очень мило с твоей стороны, но, кажется, Ашет не хочет, чтобы они у меня были. Она ведь не позволила мне подарить тебе браслет.

– Нет, я думаю, Ашет должна знать цену Трогмортена. Я мог бы перетаскать тебе всю школьную библиотеку – и даже ее было бы мало.

– О-о-о! – сказала Богиня. – В таком случае… как там кот, кстати?

Кристофер понятия не имел и постарался ответить как можно беззаботней:

– Да бродит повсюду, дерется с другими котами и царапает людей, – и переменил тему раньше, чем Богиня поняла, что он только догадывается, а наверняка не знает: – Ну как тебе первые пять книг?

Богиня расплылась в улыбке и взмахнула руками:

– Это самые потрясающие книги на свете! Как будто я действительно попала в Ловудскую школу. Я плачу каждый раз, когда читаю.

«Онейр был прав», – подумал Кристофер, глядя, как Богиня распаковывает новую связку книг, дрожа от нетерпения и позвякивая украшениями.

– О, Милли выбрали старостой! – воскликнула она, вытаскивая из стопки книжку «Староста Милли». – Мне так хотелось знать, будет она старостой или нет!

Богиня нежно погладила книжки, а затем огорошила Кристофера вопросом:

– А что произошло, когда ты взял Трогмортена? Матушка Праудфут сказала, что Рука Ашет убила вора.

– Они пытались. – Кристофер постарался, чтобы это прозвучало небрежно.

– В таком случае ты вел себя очень смело и заслуживаешь награды. Я хочу тебя наградить – не заплатить за книжку, а в самом деле наградить.

– Право, даже не знаю… – осторожно начал Кристофер.

– Следуй за мной, – сказала Богиня и живо поднялась, бренча украшениями.

Собрала новые книги, вытащила из-под подушки старую и подняла бумагу с веревками. Потом бросила всю кучу в стену. Все шесть книг и упаковка перевернулись и исчезли, будто провалились в невидимую дыру!

Кристофер снова поразился.

– Теперь матушка Праудфут и не узнает, – объяснила Богиня, уходя в затененный двор. – Я очень ее люблю, но она такая строгая и постоянно следит за мной.

– А как ты достаешь оттуда книги?

– Я киваю той, которая мне нужна, – сказала Богиня и заторопила Кристофера.

Они шли среди кошачьего племени через солнечный двор к арке, вспоминать о которой Кристоферу было неприятно: именно в нее он влетел с орущим в корзине Трогмортеном. Кристофер забеспокоился и мрачно подумал о том, что награда Богини вряд ли окажется в его вкусе.

– Там будет много людей? – спросил он, стараясь держаться позади.

– Никого не будет. В такую жару все дрыхнут, – уверенно сказала девочка.

Кристофер неохотно следовал за ней по темным галереям, но не совсем по тому пути, по которому он бежал в прошлый раз. Хотя наверняка сказать было сложно. Наконец они вышли к широкому сводчатому проходу, закрытому полупрозрачным желтым занавесом. Сквозь него струился яркий солнечный свет. Богиня, позвякивая, раздвинула занавес и поманила Кристофера: звяк-звяк. Перед ними показалось старое мрачное дерево, все источенное червями и почти без веток. Откуда-то доносился удушливый запах, похожий на церковный ладан, но намного приторнее и сильнее. Богиня обошла дерево и спустилась по ступенькам. Они очутились в залитой светом комнате с золотыми занавесами по сторонам. Здесь Богиня повернулась к дереву: