Текст книги "Нет тебя прекрасней"

Глава 10

Жасмин буквально приросла к полу. Ей казалось, что ноги ее пустили корни, которые не просто углубились на пять этажей вниз, но и прочно вросли в фундамент здания, а то и в тот далекий пласт каменной плиты, на которой покоится Манхэттен. «Может, это уже не я, а просто фикус? Точно, я фикус, и не стоит обращать на меня внимания». Пока рядом находилась Эми и ее требовалось нейтрализовать, Жасмин как-то не нашла времени занервничать по поводу присутствия в ее комнате самого Джоша Тоби. Зато теперь, оставшись с ним наедине, испугалась до дурноты. Она вдруг осознала, что находится – ну да, точно – наедине с самим Джошем Тоби.

Джош стоял у окна и напряженно смотрел на улицу. Когда Эми показалась из подъезда и двинулась прочь от дома, он вздохнул с облегчением и повернулся к хозяйке:

– Значит, ваша сестра – экстрасенс?

Надо говорить. Просто необходимо что-то ответить. Открыть рот и издать звуки. Сложить их в слова.

– Да. – «Уже неплохо, но хотелось бы побольше. Давай же!» – Ага.

Мысленно она застонала: интеллектуальная беседа, нечего сказать.

Джош присел на край кровати, не обращая внимания на то, что хозяйка торчит посреди комнаты, как дорожный указатель. Бастер тоже забрался на кровать и устроился рядом с Джошем. Везет некоторым, подумала Жасмин.

– Так я хотел спросить, может, вы все же согласитесь работать со мной? Артуро настаивает на том, что вы лучше всех. – Он немного покачался, словно пробуя матрас. Может, он хочет купить ее кровать? Потом Джош откинулся назад, оперся на локти и вопросительно уставился на нее.

Нельзя быть таким привлекательным. Это надо запретить. Объявить вне закона красивых мужиков. Жасмин почувствовала, что ей нужно сесть. Голова кружилась, а чертовы ноги и правда словно приросли к полу. Она старалась дышать медленно и считала до десяти. Необходимо успокоиться. «Да? – не без ехидства вопросил внутренний голос. – И как тут можно успокоиться, когда на моей кровати развалился самый сексуальный мужчина на свете, звезда Голливуда и… и, возможно, мой возлюбленный? Он полулежит передо мной и делает вид, что он обычный человек».

Несколько секунд Жасмин разглядывала диванчик. Наконец ей удалось уговорить свои конечности вернуться к жизни, и она добралась до дивана и села. Бастер мгновенно покинул кровать и устроился рядом с ней.

Она погладила собаку. Уф, когда концентрируешься на чем-то, что не является мужчиной, то намного легче владеть собой. Жасмин почесывала пса за ушами и уже почти улыбалась. Впрочем, Бастер тоже, скорее всего мужчина… Ну, не станем проверять и сосредоточимся на его мохнатых ушках.

– Я не могу работать на вас. Простите, – выдавила она. Горло словно песком посыпали. Вода! Надо попить, иначе она больше ни звука произнести не сумеет.

Меж тем Джош вскочил и теперь бродил по квартире. Он никак не отреагировал на ее слова, и Жасмин с отчаянием подумала, что он, пожалуй, просто не расслышал ее сдавленный шепот. Она хотела бы перестать таращиться на мужчину, но это было выше ее сил. Лицо Джоша казалось ужасно знакомым, и она никак не могла осознать, что перед ней живой человек из плоти и крови. Жасмин то и дело моргала, чтобы изгнать образы и картинки из журналов, упорно встающие перед ее внутренним взором. Те же самые русые волосы, невероятного цвета глаза и совершенное тело. Но теперь это тело маячило перед ней в трех измерениях.

– Я вам объясню, в чем дело, – продолжал Джош. – Как актер я не имею большого веса…

Он подошел к кухонному уголку, открыл шкаф и вытащил кружку с логотипом университета. Налил воды и застыл, с недоумением глядя на чашку, словно не уверенный, каким образом и зачем он обзавелся вдруг этой вещью. Затем он подошел к Жасмин, протянул ей кружку и проникновенно сказал:

– Поверьте, я настоящий актер, а не просто парень со смазливой физиономией и хорошей фигурой.

Жасмин покраснела и, приняв кружку, принялась жадно пить воду.

– Вы и понятия не имеете, что это значит – жить в таком теле. Видеть, как люди таращатся, и понимать, что они видят только форму – тело, – но не меня! – Он плюхнулся на стул и грустно сказал: – Звучит ужасно глупо.

Не думать о его красивом лице.

Не думать о его красивом теле. Не думать!

Она торопливо отпила воды, а потом поперхнулась и с ужасом уставилась на кружку в своих руках. Минуточку! А почему, собственно, он принес ей воды? Да потому, что услышал ее мысли. Пытаясь обрести хоть какое-то спокойствие, она принялась гладить собаку. Пес смотрел на нее влюбленными глазами и норовил лизнуть руку розовым шершавым языком.

«Мне бы твои проблемы, – думала Жасмин. – Сам бы попробовал жить в теле, которое постоянно предает, не слушается, не желает подчиняться». Что ж получается, у них обоих есть трудности, и в чем-то даже сходные. Никто не может разглядеть душу Джоша сквозь красоту его тела. Никто не может подобраться близко к душе Жасмин и разглядеть ее из-за всепоглощающей застенчивости. Итак – совместное проклятие. Они будут отлично понимать друг друга. Они созданы друг для друга.

– Я хочу играть. Понимаешь? Играть в театре. Доказать всем, что там, внутри этого, – он ткнул себя пальцем в живот, – живет талантливый актер.

Затем Джош сунул руку в карман джинсов, вытащил свернутый лист бумаги и протянул его Жасмин.

Она осторожно взяла листок. Вырезка из газеты, довольно помятая. Жасмин расправила ее на коленях, стараясь скрыть дрожь в руках. Это оказалась очень старая вырезка; буквы кое-где расплылись и были едва читаемы, а на сгибах кто-то заботливо, но не очень аккуратно подклеил ее скотчем. Заголовок гласил: «Симпатяшка на коне». Жасмин пробежала глазами статью, спотыкаясь на таких выражениях, как «едва умеет двигаться», «глазки-пуговички», «тупой как бревно», «блондинчик завоевывает женскую аудиторию».

Прочитанное вызвало у Жасмин удивление. Надо же, значит, Джош Тоби чувствует себя неуверенно, сомневается в своем таланте, нуждается в подтверждении и доказательстве оного? Она сложила вырезку и протянула ее обратно.

– Это всего лишь мнение одного человека, недоброжелательного критика, – пробормотала она, одновременно вспоминая Сьюз и Дженн, которые приблизительно так же высказывались о мистере Сексуальность. Надо же, а ведь Эми говорила, что Джошу Тоби необходима помощь! Но тогда… голова у Жасмин закружилась – тогда слова сестры были правдой? И этот парень действительно тот самый? Ее настоящая и единственная любовь!

– Я тупой красавчик, так все думают, – с горечью говорил Джош, меряя шагами комнату. Квадратных метров, принадлежавших Жасмин, было не слишком много, а потому он буквально мелькал туда-сюда. – Ты тоже так думаешь, разве нет?

Жасмин почувствовала, как лицо ее проходит через все цвета радуги.

– Ну, я…

– Вот видишь! – Он даже не стал слушать ее жалкие оправдания. – Поэтому я и хочу поставить Шекспира. В театре, на сцене! Я покажу всем, что я актер, который может играть сам – без бесконечных дублей, спецэффектов и команды поддержки. Артуро все устроит, но мне нужна твоя помощь.

Если все узнают, что я участвую в пьесе, то зал будет заполнен визжащими тринадцатилетними девчонками. Ну, может, пара злопыхателей-критиков заглянет позлорадствовать. А я хочу получить серьезную аудиторию и нормальных критиков, которые скажут: «Смотрите, а парень-то хорош. А кто это, собственно?» Потом все узнают, что это я, и – оп-ля – я получил всеобщее уважение!

Жасмин поставила кружку на столик. Просто удивительно, думала она, человек никогда не бывает, доволен тем, что имеет. Оказывается, даже такой парень, как Джош Тоби, нуждается в самоутверждении.

– А вот, кстати, я совсем забыл. – Он вынул из кармана коробочку и протянул ей. Жасмин, не веря своим глазам, смотрела на темный предмет, подозрительно похожий на коробочку для драгоценностей. И мужчина протягивает ей этот подарок!

«Он хочет жениться на мне:.. Он знает, что мы с ним созданы друг для друга…»

– Ну же, открывай, Жас. – Джош присел рядом.

Ну и дела! Вот они уже на ты и он называет ее уменьшительным именем. Пытаясь скрыть дрожь в руках, Жасмин приняла коробочку и подняла крышку. Через секунду она захлопнула ее, зажмурившись от света, ударившего в глаза. Не кольцо – ах! Но бриллиантовые серьги-пуссеты сверкали на черном бархате. Жасмин сунула коробочку обратно Джошу и замотала головой:

– Нет-нет, я не могу это взять.

– Да ладно! Подумаешь, сережки! Примерь лучше!

«Подумаешь, сережки!» Неужели для него это действительно такой пустяк? Вот так взять и купить бриллиантовые серьги тысяч за восемь долларов женщине, которую видел один-единственный раз в индийском ресторанчике? Впрочем, он же чертовски богат. Настолько богат, что подобные траты кажутся ему незначительной мелочью… однако, хорошо живут голливудские звезды!

Впрочем, драгоценности могут быть своего рода попыткой подкупа, чтобы заставить ее принять предложение о работе.

– Однажды Клео сказала мне, что бриллианты отвлекают внимание от их владельца, – сказал Джош. – Именно по этой причине она никогда не носит бриллианты. Но после нашей вчерашней встречи я подумал, что ты захочешь надеть что-то отвлекающее внимание людей от твоего лица, поэтому я и купил серьги. Пока все будут на них пялиться, у тебя всегда найдется пара минут, чтобы взять себя в руки.

Жасмин не верила своим ушам. Никто и никогда в жизни не проявлял такого понимания ее проблем. И такого сочувствия. И не пытался помочь столь щедро.

Джош опять протянул ей коробочку. Он просто невозможен…

– Если мы будем работать вместе… – если! – то это будет только работа, – прошептала она.

– Договорились! – Он улыбнулся, вскочил и опять принялся кружить по квартире. Интересно, он что, не может просто спокойно посидеть? И почему он так улыбается? Такой довольный? У Жасмин появилось ощущение, что она попалась в расставленную ловушку.

– Я не сказала «да», – быстро выпалила она. – Я всего лишь предположила, что такое возможно!

Джош прислонился к шкафу и, улыбаясь, смотрел на нее. Господи, это зрелище выше ее сил! Ну какого черта он так красив?

– Чему ты улыбаешься?

– Потому что впервые за все время ты забыла, что боишься меня до полусмерти, и стала самой собой. Я ждал этого – и дождался!

Он вернулся к диванчику и сел рядом.

А ведь он снова оказался прав, в панике подумала Жасмин. Но раз так… вероятно, она просто привыкнет, и тогда, тогда один разговор может превратиться в два и в три… А потом… в долгую и счастливую совместную жизнь? Внутри стало щекотно, и перед глазами мелькнул тот необыкновенный васильковый цвет, цвет ее счастья. Она подняла взгляд на сидевшего рядом мужчину – и все пропало. Он улыбается, он невероятно хорош – и она опять боится его до спазма в желудке. Хоть бы он мог сделаться менее привлекательным! «Ну один изъян, госпожа природа, что же вы так расщедрились-то?» Жасмин почувствовала, что краснеет, мучительно заливается краской – щеки, уши, шея.

– Какую роль ты собираешься играть? – быстро спросила она, подсознательно желая увести разговор от своей застенчивой особы.

– Конечно, Ромео. – Он пожал плечами и сунул коробочку с сережками в карман куртки.

Жасмин постаралась отогнать образ Джоша в костюме той эпохи, взирающего томным взором на предмет своего обожания.

– Обычно самое большое внимание публики получает Меркуцио, это очень выигрышный образ, – сказала она, не потрудившись упомянуть, что Меркуцио в пьесе больше всего рассуждает о любви и сексе. И вообще, пересел бы он куда-нибудь… Трудно думать, когда рядом на диване сидит сам Джош Тоби во всей свой красе, во плоти, так сказать. И какая плоть, мамочки!

– Я об этом думал, – отозвался Джош, оживившись. – Но люди и так считают меня сердцеедом и повесой, и образ Меркуцио лишь прибавит мне дурной славы. Персонаж Ромео глубже и трагичнее. Он влюблен, и любовь эта больше жизни. С точки зрения философии деконструктивизма он олицетворяет собой ментально-телесную двойственность человеческой природы.

Ей кажется, или он двигается ближе?

– Чего он олицетворяет? – переспросила Жасмин, отодвигаясь в угол дивана.

– Я это вычитал в книге, и тогда мне показалось, что фраза звучит просто здорово… – Джош помолчал, вздохнул и закончил: – Я хочу играть Ромео, поскольку в его уста автор вложил самые красивые стихи. Ну, и, кроме того, он получает главный приз – девушку.

– Ненадолго. Фактически он ее убивает своей невероятной, переходящей всякие границы любовью.

– Ну, так что, ты согласна поработать со мной? Соглашайся, ну, пожалуйста! – Джош улыбнулся ей той самой улыбкой, которая была запечатлена на развороте журнала «Пипл». Он так же улыбался на нескольких фото, которые Жасмин видела на каком-то веб-сайте. И, кроме улыбки, на тех фото на мужчине больше ничего не было. Этакая обнаженная улыбающаяся натура; «Ой, сейчас я не стану об этом думать. И пересел бы он куда-нибудь с дивана».

– Мне очень нужна твоя помощь, – продолжал Джош.

Жасмин закрыла глаза и вспомнила слова Эми: «Твой истинный, посланный Богом возлюбленный… Ему нужна твоя помощь».

– Хорошо, – пробормотала она. – Я согласна.

Вдруг это и в самом деле судьба? А, кроме того, это ее единственный шанс произвести впечатление на Артуро.

– Ура! – И прежде чем она успела хотя бы испугаться, Джош схватил ее за плечи и крепко поцеловал в губы. Потом отодвинулся, увидев огромные глаза, полные ужаса, и торопливо сказал: – Прости, мне не следовало этого делать. Просто я был уверен, что ты откажешься, а ты все же согласилась!

Жасмин молчала, медленно осознавая, на что именно она сейчас подписалась. Она будет работать с Джошем Тоби. Одевать его… И он только что ее поцеловал!

– Ты… э-э… уверена в своем решении? – Он видел, что Жасмин колеблется, и желал убедиться в том, что она потом не пойдет на попятный.

– Нет, я совершенно ни в чем не уверена!

Они некоторое время сидели в молчании, глядя друг на друга. А затем Жасмин увидела, что его лицо приближается… «Или это я склоняюсь к нему? Нет, он же не собирается поцеловать меня снова? – И опять их губы соприкоснулись. – Я не буду отвечать…» Но секунды текли, и губы ее ответили на тепло и ласку его губ. Джош оказался небрит, и Жасмин чувствовала, как его щетина царапает кожу, вызывая небывалый взрыв чувственности. Этого просто не может быть…

«Я целую мужчину, у которого есть подруга, почти невеста.

Я целую Джоша Тоби!»

Она отпрянула так резко, что Джош чуть не упал, лишившись опоры. Они уставились друг на друга.

– Прости, – сказал Джош. – Просто я надеялся, что ты скажешь «да», и когда ты сказала «нет», я… я решил, что смогу заставить тебя передумать.

Не сознавая, что делает, Жасмин коснулась рукой своих губ.

– И теперь ты точно не захочешь со мной работать! – Его кулаки сжались, а на лице отразилось чувство, весьма близкое к отчаянию. – Я все испортил, да?

Жасмин молчала, занятая собственными ощущениями. Щеки ее горели, а внутри все таяло, и бессознательный страх перед мужчинами как биологическим видом превращался в весьма конкретную боязнь отдельного индивида – Джоша Тоби. О да, она должна бояться этого человека, потому что ей хочется целовать его снова и снова. А потом… потом попросить о большем. Но для него этот поцелуй не может быть так важен. Страшно представить, сколько женщин киноактер перецеловал за свою жизнь и со сколькими был близок.

– Я соглашусь с вами работать, но при одном условии: мы никогда больше не сделаем ничего подобного, – сказала она.

– О, конечно! Это была ошибка.

– Случайность. – Тело неудержимо клонилось в его сторону. Что за предательство! Просто пятая колонна внутри…

– Само-собой… глупая случайность… – Его губы совсем близко…

Громкий лай Бастера вернул молодых людей к реальности. Они отпрянули друг от друга и повернулись к собаке. Пес прыгал, Царапая стекло и мечтая добраться до белки, которая нахально сновала по веткам высокого клена.

Жасмин вскочила и подошла к окну, притворяясь, что ее ужасно интересует белка. Джош последовал за ней, но предусмотрительно держался на расстоянии. Жасмин медленно приходила в себя. Ей стало стыдно. Независимо от того, является ли этот мужчина ее истинным и единственным возлюбленным, дарованным небом, но в настоящий момент их бренного существования он является бой-френдом Клео Чен. А, кроме того, он теперь ее босс. Нельзя целоваться с собственным начальством. Она погладила Бастера, благодарная песику за то, что тот вовремя прервал опасную ситуацию.

Нельзя целоваться и заниматься любовью с работодателем, он же кинозвезда, он же истинный возлюбленный, он же самый сексуальный мужчина на свете, он же парень самой сексуальной женщины.

«Но если бы я захотела – я бы его получила!» Жасмин спрятала улыбку. Что бы сказали Дженн и Сьюз? И вообще, что заставило ее так откровенно себя вести? Возможно, его непреодолимая, просто вопиющая сексапильность? Или ей захотелось обрести некий опыт? Или это потому, что он был внимателен и заботлив и догадался, что она чувствует и как мучается от своей запредельной застенчивости?

Но все это не важно, поскольку она никогда не сделает этого снова. Поцелуи с суперзвездой под запретом.

Меж тем белка убежала, и Джош отвернулся от окна.

– Я обычно так не поступаю, – со смущенной полуулыбкой сказал он. – Должно быть, это от одиночества. Здесь, в Нью-Йорке, я чувствую себя одиноким и никому не нужным… вот так и получилось… Извини.

– Ничего. – Щеки Жасмин пылали, и она подумала, что обрекла себя на чертовски тяжелый труд: находиться рядом с самым привлекательным мужчиной на земле, стараться не подпасть под его огромное обаяние и не увлечься той жизнерадостной энергией, которая буквально бурлит в нем. Он похож на щенка: много сил, огромное любопытство и непонимание ограничений.

– Я знаю, что наши отношения будут деловыми, – покаянным тоном продолжал Джош. – Я встречаюсь с Клео, а ты…

– А я на тебя работаю.

– Да, точно. Это все потому…

– Что тебе очень одиноко в Нью-Йорке. – Жасмин упорно избегала смотреть в его васильковые глаза и продолжала разглядывать клен за окном.

– Точно. – Он удивленно вскинул брови. – Но откуда ты знаешь?

«Да потому что мне тоже чертовски одиноко в Нью-Йорке». Но она не сказала этого вслух и, вздохнув, предложила:

– Давай поговорим о работе.

– Хорошо. Работа – это здорово, потому что она помогает и отнимает кучу времени. Мне нужно как-то замаскироваться, чтобы никто не узнал меня, особенно газетчики. Иначе на постановке пьесы можно поставить крест.

Джош стоял посреди комнаты, а Жасмин ходила вокруг него, словно он был новогодней елкой. Простой плащ может даже самого второстепенного актера превратить в Гамлета. Но в данном случае ей требовалось нечто противоположное – спрятать бриллиант в кучу стекла, превратить Джоша Тоби в одного из обыкновенных людей, сделать так, чтобы он не выделялся из толпы.

Сосредоточиться на мыслях о работе было трудновато, но Жасмин изо всех сил старалась не вспоминать поцелуй, от которого до сих пор горели губы, и не обращать внимания на его широкие плечи и узкие бедра. Работа и еще раз работа. В конце концов, она же профессионал. Хотя согласилась бы стать его служанкой. Его минутной слабостью, одной из многих… Стоп! Выкинуть эти несвоевременные мысли из головы и сконцентрироваться на служебных обязанностях. Минуточку… Жасмин едва сдержала торжествующую улыбку. Кажется, поняла. Более того, есть шанс произвести трансформацию, которая убьет сразу двух зайцев: сделает актера неузнаваемым и спасет ее от мук, поскольку он станет самым несексуальным человеком. По крайней мере, для нее, Жасмин.

Увидев, что она улыбается, Джош оживился и нетерпеливо спросил:

– Что ты придумала?

– Кажется, я знаю, что делать. Только сперва ты должен пообещать слушаться меня и выполнять мои указания.

– Ух ты, мне это нравится, Жас. Я обожаю, когда ты так говоришь…

– Стоп! Работа! Ты согласен?

– Конечно! Приказывай. Ты будешь хозяйкой, а я – твоим преданным слугой.

Жасмин зажмурилась, пытаясь не пропустить в мозг образы, вызванные его словами. Если только она разрешит себе представить его угождающим ее желаниям… Боже, ну как можно работать в таких условиях?

Глава 11

В этот обеденный час на Пятой авеню было весьма многолюдно. «Разумеется, я всего лишь личный помощник Джоша, – думала Жасмин, – но это не значит, что не стоит обращать внимания на происходящее в театре. Нужно воспользоваться случаем и узнать как можно больше о постановке пьесы. А еще необходимо собрать информацию о том времени, когда жили Ромео и Джульетта. Если Артуро спросит, какие каблуки носили дамы в Вероне в пятнадцатом веке, я должна иметь готовый ответ. И если в читальном зале сегодня дежурит именно Джош Тоби… что ж, это просто случайность. Или даже счастливая случайность». Она не только сможет изучить итальянские костюмы и аксессуары нужной ей эпохи, но и познакомиться с Джошем Тоби – библиотекарем. Самое замечательное, что к знакомству ее побудили служебные обязанности. Жасмин не сомневалась: если понять, что именно в одежде библиотекаря указывает на него как на застенчивого; малозначительного и стремящегося оставаться в тени человека, тогда она сумеет смоделировать тот же стиль в костюме Джоша-звезды, и этот наряд скроет его в нью-йоркской толпе. Это будет идеальная маскировка.

Впрочем, она охотно призналась себе, что и чисто личное любопытство также имело место.

Жасмин добралась до цели и взглянула на величественное здание библиотеки, возвышавшееся перед ней. Меж колонн свисали красно-черные баннеры, извещавшие публику о проведении выставки иудейских рукописей и манускриптов. «Я обманываю себя, – грустно думала Жасмин. – Все дело в предсказании, и я пришла не только затем, чтобы выполнить свою работу, но и с намерением познакомиться с человеком, который может – все еще может – оказаться моей судьбой». Ведь немыслимо даже представить себе, что ее истинный возлюбленный – голливудская суперзвезда. Слишком много всего стоит меж ними. Ее застенчивость и его девушка, работа и то, что он слишком хорошо понимает ее душу. Поэтому они договорились больше не целоваться и не вспоминать тот совершенно случайный и глупый инцидент… Жасмин вздохнула. Вероятно, если у нее появится постоянный парень, она легче сумеет переносить присутствие самого сексапильного мужчины. И сможет не думать непрерывно о его губах, его васильковых глазах, его совершенном теле…

Жасмин не посещала библиотеку со студенческих времен и уже успела позабыть, насколько красиво и величественно здание не только снаружи, но и внутри. И даже чужеродные рамки металлодетекторов и ворчливые охранники не портили впечатления, которое производило на вновь пришедших торжественное, похожее на храм здание. Из центрального холла расходились, устремляясь вверх, две широкие лестницы. Жасмин медленно поднималась по ступеням, мимо бюстов и статуй, любуясь игрой света на поверхностях и текстурой тщательно подобранных материалов. Вот и читальный зал. Жасмин нашла взглядом стол библиотекаря, но за ним не оказалось Джоша. Она подошла к компьютеризированному каталогу и провела почти полчаса, подбирая необходимые книги по костюмам Италии шестнадцатого века и труды исследователей Шекспира. Время от времени она поглядывала в сторону стола, но рыжий библиотекарь все не появлялся.

Жасмин была разочарована больше, чем хотела себе в том признаться. Что ж, возможному него сегодня выходной. Она написала заявки на три книги, которые сочла самыми многообещающими в плане информации. Добравшись до стола, вздохнула с облегчением: бесцветная женщина, принимавшая запросы читателей, не вызывала опасений.

– Вы не знаете, где я могу найти Джоша Тоби? – спросила Жасмин, надеясь, что библиотекарша не заметит ее волнения.

– Он в читальном зале за столом с табличкой «Информация». – Женщина махнула рукой в сторону следующего помещения. – Кстати, свои книги вы получите именно у него.

У Жасмин перехватило дыхание от ужаса. Спокойствие, нужно взять себя в руки. Как там, в книге: «Пусть паника течет сквозь вас и мимо вас. Постепенно поток ослабеет и сойдет на нет»? Черт, так в теории, но на практике ничего подобного не происходит. Ну, тогда нужно просто пойти в тот зал и сосредоточиться на том, чтобы не споткнуться по дороге. Жасмин медленно шла по проходу, вспоминая свои студенческие годы. Тогда она приходила сюда минимум раз в неделю, а то и чаще. И все было точно так же: за деревянными столами, кое-где от времени потерявшими лак и лоск, сидят люди. Кто-то уткнулся носом в книгу, кто-то смотрит в пространство, думая о своем. В воздухе витает специфический запах: сложная смесь пыли, старых книг, дерева и чего-то еще. Здесь все привычно, все спокойно. «Дышу ровно. Вдох-выдох. Я даже не обязана разговаривать с ним. Можно просто понаблюдать издалека. Вдох-выдох».

Наконец она увидела библиотекаря, Джош стоял за большим и солидным столом и что-то объяснял миниатюрной женщине азиатской наружности. Судя по жестам, он подсказывал дорогу и очень старался быть понятым. Жасмин отметила, что здесь, среди книг и массивного дерева, он выглядит значительнее и спокойнее, чем тогда, на тротуаре подле льва.

Через пятнадцать минут Жасмин получила свои книги: три здоровенных, пыльных и очень тяжелых тома. Она нашла в зале место и села так, чтобы видеть Джоша. Потом раскрыла одну из книг и достала альбом и цветные карандаши. Библиотекарь занимался своими делами, а Жасмин рисовала его. Она без труда набросала лицо и оранжевым карандашом раскрасила волосы и оттенила ресницы. Затем покрыла его лицо россыпью веснушек. Маловато. Она поглядывала на Джоша и все добавляла и добавляла веснушки. Ну вот, теперь, пожалуй, хватит. Только тут Жасмин пришло в голову, что мужчина довольно высок – как минимум шесть футов. А весит он, должно быть, около ста шестидесяти фунтов. На его нагрудном кармашке поблескивал золотой значок с надписью «Дж. Тоби, старший библиотекарь». Теперь Жасмин рисовала одежду. Хлопковый пуловер. Важно аккуратно передать цвета и все детали. Пурпурные и розовые вертикальные полоски. Под пуловером желтая рубашка. В кармашке ручки. Жасмин покачала головой – какая ужасная одежда! Но если отвлечься от этого – то сам по себе человек оказался милым и симпатичным. У него чудесные глаза – добрые и ласковые. Пожалуй, надо поправить оттенок: они светлее, чем получилось на рисунке. Вот так – немного белого и чуть-чуть зеленого – теперь прекрасно!

– Он мой.

Жасмин вздрогнула и подняла взгляд. Над ней нависла толстая женщина, выражение лица ее было недвусмысленно угрожающим. А еще от нее отвратительно пахло.

– Он мой, и ты его не получишь! – Она пыталась шептать, ведь в библиотеке нельзя громко разговаривать, но все читатели как один подняли головы и уставились в их сторону. Женщина выпрямилась и теперь возвышалась у стола, как некий древний артефакт: руки на бедрах, длинное выцветшее платье напоминает ночную рубашку. От времени ткань стала прозрачной, и сквозь нее просвечивал необъятных размеров бюстгальтер в веселенький, розовый с черным, горошек.

– Элинор, иди на свое место и сиди тихо, или мне придется вызвать охрану, – сказал Джош.

Жасмин подскочила на стуле и почувствовала, как сердце затрепетало от страха и неожиданности. Как, черт возьми, он сумел незаметно подойти так близко? По-видимому, библиотекарей этому специально учат – перемещаться быстро и бесшумно.

Джош осторожно взял женщину за плечо, развернул ее спиной к Жасмин и чуть подтолкнул вперед. Элинор поплыла вперед, как огромный парусник, только не очень бесшумно: ее розовые шлепанцы шаркали по полу. Возможно, поэтому женщина выглядела смущенной.

Читатели поняли, что инцидент исчерпан, и вновь уткнулись в книги, испытывая, кто облегчение, а кто – разочарование.

Элинор добралась до своего стола, постояла несколько секунд, оглядываясь кругом, затем села. За тем же столом уже сидели двое бедолаг, окруженных пластиковыми пакетами с пожитками: из сумок высовывались еще какие-то пакеты, бутылки, газеты. Бездомные?

– Простите, – сказал Джош, обращаясь к Жасмин. И тут он увидел ее рисунок – свой портрет. Джош так быстро покраснел, что Жасмин испугалась, не упадет ли он в обморок. Она поспешно отодвинула соседний стул, и он буквально рухнул на него.

– Я… я-а… – Джош торопливо вынул из кармана ингалятор и несколько раз глубоко вдохнул лекарство. Жасмин подумала, что если надеть на мужчину рубашку болотного цвета, то он будет очень даже ничего. Впрочем, одной одеждой тут не обойтись: он сидит, неловко поставив ноги, сутулится и не знает, куда девать руки и глаза.

«Я знаю, Что ты ощущаешь, – сочувственно подумала Жасмин. И вдруг она осознала необычность происходящего. – Я понимаю, как он умирает от смущения, как его тело готово превратиться в камень, как ему трудно дышать… но я сама не испытываю ничего подобного!»

– Этот рисунок всего лишь набросок к пьесе «Ромео и Джульетта», – быстро сказала она.

– О, я люблю пьесы. Эту пьесу. Да. Все нормально. – Тело его напрягалось каждый раз, как он мучительно выдавливал из себя слова.

Жасмин смотрела на него с ужасом: «Неужели и я так же выгляжу, когда борюсь со своей застенчивостью? Он трогательный и… и просто невероятно милый. Неужели уязвимость так симпатична стороннему наблюдателю?»

Вероятно, страх и застенчивость не столь ужасны? Может, не стоит так отчаянно бороться с ними?

Жасмин тихонько откашлялась. Никаких признаков спазма, горло не сдавливает, и вообще она чувствует себя прекрасно. И ей все больше и больше нравится сидящий рядом мужчина. Вдруг он и есть ее истинный и единственный возлюбленный? Нет, это просто удивительно. Попробуем еще раз. «Этот мужчина, сидящий совсем близко, – моя истинная любовь, посланная мне Богом и судьбой». Жасмин произнесла эти слова про себя, а потом принялась торопливо проводить внутреннюю инвентаризацию. С ума сойти! Щеки не горят, нет повышенной потливости, нет учащенного сердцебиения, спазмов в горле, учащенного дыхания. Она совершенно не напугана. Страх, привычный спутник, не появился. Жасмин ощущала себя нормальным человеком, и это было поистине удивительно. Вот ведь незадача – только она попыталась извлечь выгоду из своей застенчивости, как та пропала. Жасмин кивнула на книги:

– Я работаю над постановкой пьесы Шекспира для одного из театров.

– Ромео и Жасмин? – Он вдруг побледнел почти до синевы.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Ваша записка. Написали вы. – Он вздохнул, сделал над собой невероятное усилие и произнес: – Вы написали ту записку.

– Ах ту записку! – Жасмин рассмеялась. Боже, как здорово, она смеется, она чувствует себя спокойной и свободной, и чувство это особенно обострилось от близости болезненно застенчивого человека. – Записку написала Эми…