Текст книги "Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 1"

– На рабский рынок? – скрипнул зубами некромант.

– Если бы… Из рабства ты можешь бежать. Тебя может выкупить королева. Нет. Нас должны были отправить в Мекамп, а оттуда в Салладор… зачем, не знаю, – но наши жизни должны были оборваться там. Верь мне. Призраки не ошибаются и не лгут.

– Должны были оборваться… Жертвоприношение? – внезапно осенило Фесса. – Ритуал?

Эльфийка кивнула.

– Не знаю, где и во имя чего… но ты прав. Ритуал. Отъятие жизни. Я увидела это во сне. И попыталась бежать. Потому что в тысячу раз лучше умереть сражаясь, чем под жреческим ножом. Прости, эта мысль не нова, но каждый проживает её так, словно он сам открыл её впервые, если ты понимаешь, о чём я.

Фесс кивнул. У него снова перехватило горло.

– Они нагнали… они ходят по следам, словно псы. Велели остановиться и бросить оружие – я убила стража, у меня были его лук и меч… я застрелила пятерых, прежде чем они подобрались ко мне, и зарубила ещё одного, пока меня вязали… а потом… у меня был ещё нож. И я… сама…

Некромант промолчал. Никаких слов говорить сейчас было нельзя.

– А потом пришёл ты… – Голос упал до еле слышного шепота. – Спасибо тебе. Ты вырвал меня из… ох, прости, не могу говорить…

– Нам пора, – сказал обладатель могучих крыл. – Не беспокойся за неё. Я сделаю всё, что в моих силах. Спасибо, что дал мне такую возможность, некромант. Хотя Серые Пределы, как ты понимаешь, подчиняются только одной Хозяйке и только она одна имеет там полную власть. Да, и ещё… Тогда, при первой встрече… я совершил то, что, увы, обязан был совершить. Заклятье было слишком могущественно… Ты спросишь почему? – потому что руками несчастной ведьмы управляли в те мгновения совсем другие силы, силы, вызвавшие меня из бездн горя и… того, чего вам, живущим, лучше даже и не знать. Даже тебе, некромант. Или – особенно тебе, некромант. Прощай! Это не мой храм, но теперь я поставлен беречь этот мир. И… прости, если сможешь.

Удар свистящего бича боли – и мир «реальный» рухнул на некроманта давящей неподъёмной глыбой. Исчезло море, исчез Храм, исчезла эльфийка, так и не назвавшая ему своего имени. Он стоял на коленях, одежда промокла, ледяная липкая морозь пробиралась по телу, так что зубы некроманта выбивали частую дробь.

«Значит, ты промышляешь ещё и этим, Дренданн… ну что же, боюсь, что вам придется стать моим первым платежом в счёт долга Великой Шестёрке».

Фесс резко поднялся с колен. Закружилась голова, но это ничего, это скоро должно пройти.

Оглушительно звенела тишина. Предзимний лес успокаивался, приходил в себя после схватки магических сил; победа далась нелегко, мёртвые деревья застыли, беспомощно вскинув изломанные ветви к серому небу. Погибли красавцы дубы, погиб молодой подрост вокруг них, погибла гвардия вязов, и даже скромные рябины роняли с иссушенных ветвей, словно капли крови, последние нерасклёванные ягоды.

Да, лес справился с неупокоенными, превратил их в перегной, в то, на чём взойдут новые побеги – Смерть даёт силы Жизни, и Жизнь произрастает из Смерти, – но и заплатил при этом непомерно высокую цену.

Вернувшись на холм, Фесс поднял глефу, счистил с неё налипшую землю. Ни один из зомби уже не дёргался, побеги прошили их корнями насквозь, и некромант видел, как на тонких ветвях набухают почки. Побеги обречены на гибель, листва не перенесёт холодов, но своё дело они сделали.

Могущественна эльфья магия, могущественна и порой не менее убийственна, чем самая изощрённая людская, изначально, казалось бы, нацеленная на убийство и уничтожение.

Фесс медленным шагом обошёл погибшую рощу, касаясь ладонями лишённых коры стволов. Дубы стояли величественные и в смерти, ещё долго станут они сопротивляться времени, пока не подточат их жуки-древоточцы и лесные исполины не рухнут наземь – чтобы, в свою очередь, стать пищей для молодой поросли, что спустя десятилетия поднимется на их месте.

Некромант не говорил «простите меня». Слова глупы, пусты, годны лишь на то, чтобы их носило ветром. Дубы, как и всё живое, не хотят оставаться неотомщёнными. Месть не вернёт им жизни, но зато убережёт от гибели многих и многих других.

…Когда дрожь в руках и головокружение прошли окончательно, некромант размеренным шагом двинулся к Дренданну.

Собственно говоря, нужно ему было немногое – забрать оставленные в кладбищенской земле фальчион и посох, удостовериться, что всё в порядке с погостом… и чуть-чуть, совсем чуть-чуть поболтать с почтенным головой Дренданна милостивым государем Фирио.

* * *

Фесс не скрывался. Вышел на аккуратную просёлочную дорогу, со свежей отсыпкой – кто-то старательно заравнивал оставленные тяжёлыми тележными колёсами колеи. Навстречу некроманту попалась пара невысокликов – муж в зелёной рабочей куртке понукал уныло бредущего ослика, нагруженного объёмистыми вязанками хвороста, жена в тёплом цветастом платке несла корзинку с какими-то кореньями. Фессу они поклонились сдержанно и с достоинством.

Он ответил коротким кивком. Поневоле ему то и дело приходилось повторять про себя слова Сфайрата: «Ты некромант, а не странствующий рыцарь, одержимый навязчивой идеей насадить повсюду „добро“ и „справедливость“ – разумеется, исключительно в своём понимании».

Ты сможешь принести всех дренданнских обитателей в жертву Великой Шестёрке?

– Не смогу, – вслух сказал Фесс. – Прав Сфайрат – плохой из меня некромант. Никудышный, прямо скажем.

До деревни он не дошёл, свернул с дороги прямо через присыпанную мокрым снежком поросль – к погосту.

…На развороченном мёртвом погосте было пусто и тихо. Фесс постоял несколько мгновений, прислушиваясь к своим ощущениям, – как ни странно, его заклятья возымели-таки действие, правда, не совсем такое, как он рассчитывал, но…

Фальчион Фесса одиноко торчал возле расколовшейся каменной плиты, чуть в отдалении валялся чёрный посох. А на корточках около меча, с пристальным интересом рассматривая оружие, сидел тот, кого некромант меньше всего ожидал здесь встретить.

– Сударь мой Фирио, – проговорил Фесс, даже не пытаясь скрыть своего удивления. – Вот так встреча, милостивый государь…

– Ждал я тебя, волшебник. – Дренданнский голова аккуратно вытер руки вышитым носовым платком и поднялся. Смотрел он прямо в глаза некроманту и взгляда не отводил. – Знатный у тебя клинок, сударь маг, куды как знатный, самому императору, как говорится, впору пошел бы…

– Император, боюсь, его бы и не поднял, – сухо заметил Фесс.

– Мабуть, и не поднял бы, – не стал спорить голова. – А вот ты, сударь маг… кажись, его поднять уже готов. Ну, скажи, скажи, как есть – я ведь в твоей власти. По глазам вижу, господин маг, – мстить сюда к нам пришёл? За эльфийку погибшую мстить пришёл? Ну, не тяни, скажи прямо! Чего тебе бояться? Я – вот он, и оружия у меня нет, да и какое оружие против такого мастера, как ты, поможет?..

– Ну, положим, лук и стрела любого богатыря в конце концов одолеют, – медленно проговорил Фесс, пристально оглядываясь по сторонам. Фирио не был бы Фирио, если погост сейчас не окружён доброй сотней лучников с пращниками.

– Что мы с тобой спорить станем… – отмахнулся голова. – Я ведь знаю – ты с эльфийкой говорил. Некромансерским своим способом, от которого Аркинский Престол подолом бы со страху накрылся. И она тебе всё выложила. Так ведь? И ты теперь сюда пришёл… гадая, что же с нами эдакое бы сотворить, чтобы ентих негодяев извести бы раз и вконец?..

Фесс пристально взглянул в глаза половинчику. В конце концов, что за странный разговор? Фирио бы отнекиваться, отпираться, а он, напротив, во всём признаётся. На жалость, наверное, сейчас давить станет, на невинных детей да жёнок. Хотя – прямо скажем – не похож голова на закоренелого злодея.

– Слушай, Фирио, – сказал наконец некромант. – Честное слово, мне с тобой препираться тут недосуг. Ты вроде как не дурак, сам знаешь, что со мной вам связываться не с руки. Может, вы меня и осилите, да только от Дренданна если что и останется, так, наверное, только головёшки, в чём я, впрочем, тоже сомневаюсь. Да, я знаю про эльфийку. Знаю, что с ней случилось. И что врал ты мне в глаза.

– Не во всём, – возразил голова. – А что сделать, господин некромант? Мы народ маленький, стрелами против магии много не навоюешь. Вот и приходится… выполнять заказы всякие.

– Всегда можно отказаться, – заметил Фесс.

– Не всегда, господин чародей. Не всегда. Иногда так попросят, что… – Голова сокрушённо вздохнул, всем видом своим являя полнейшие покорность и раскаяние.

– Короче, Фирио. Кто у тебя эльфиек купил?

– Не купил, господин чародей. Заказал, а вернее – приказал, вот как правильно будет.

– Да кто ж вам приказывать может? Ври, голова, да не завирайся! – прикрикнул Фесс. – Тут даже легион имперский не справится, вы стрелами из засад всех положите, а ты что несёшь? «Приказал»!

– Хочешь, пытай меня, господин чародей, – опустил голову Фирио. – Хочь огнём пали, хочь железом протыкай. Одно только и смогу сказать. Мы давно уже по своей воле эльфиек не ловим. От этого убытки одни. Уж скорее на большаке пошалим… купцов растрясём… бывает, чего уж там. А в Вечный лес лазать… дураков нету, сударь некромансер, уж ты мне поверь…

– Где уж тебе верить, – усмехнулся Фесс. – Давай, голова, ври дальше. Мне как раз зомби сейчас нужен, мешок дорожный таскать. Ты вполне подойдёшь.

Голова задрожал крупной дрожью, шумно сглотнул, шмыгнул носом – и с отчаянием заговорил:

– Так, господин некромансер… ну как же мне тебе доказать-то…

– Во-первых, скажи своим, чтобы по домам расходились, – прищурившись, бросил Фесс. – Нечего им меня на прицел брать. Нехорошо может обернуться. Крови много прольётся. Понял меня, голова? Говорить уже потом станем.

Конечно же, Фесс попросту блефовал. Он не знал, на самом ли деле погост сейчас окружён, но почти не сомневался, что почтенный голова едва ли явится на такого рода переговоры без большой дубинки за пазухой – разумеется, выражаясь фигурально.

Голова растерянно замигал, и Фесс понял, что попал в точку.

– Давай, давай, не мешкай, – поторопил он невысоклика. – Мне ведь на то, чтобы из тебя зомби сделать, куда меньше времени потребуется, нежели чем стреле – чтобы до меня долететь. Приказывай, Фирио, приказывай, и потом ты уже, пожалуйста, призови всё своё красноречие. Оно тебе без остатка понадобится, чтобы меня убедить в том, что вы в Вечный лес не своей волей ходите.

Голова не колебался. Резко свистнул, взмахнул рукой – потом ещё раз, настойчивее. Только теперь Фесс ощутил, что всё это время на него и в самом деле направлены были десятки взглядов – напряжённых, злых, цепких, но при этом и испуганных.

– А теперь поговорим, – сказал Фесс.

…Фирио рассказал немало. Раньше, по его словам, невысоклики и впрямь частенько хаживали за добычей в Вечный лес, эльфийки высоко ценились среди королей и правителей. Не как непревзойдённые наложницы, о, отнюдь нет, за пленницами приходилось всё время следить, чтобы они не наложили на себя руки. Потом времена изменились. Стало выгоднее торговать, чем воевать. Народ половинчиков, по словам Фирио, «замирился», и вдобавок появились совсем другие эльфийки, которых не приходилось заковывать в цепи и стегать плёткой. Они искали свободы и приключений. Хейсары, как называли самих себя невысоклики, тут же смекнули, что на этом можно заработать не хуже, чем на работорговле. Зачастую даже лучше, потому что за эльфиек, отправившихся в людские земли добровольно, платились поистине бешеные деньги. Разумеется, это было не рабство – половинчики просто направляли беглянок куда следует. Ну а там как нельзя кстати подвёртывался какой-нибудь владетель, принц или даже король. Злые языки утверждали, что подобного не избежал даже сам император Эбина, имевший в тайных фаворитках эльфийку.

– А потом пришли другие, – рассказывал голова. – Другие, значится. С юга. Из Салладора. Я, сударь маг, салладорских не очень-то жалую, тёмный они народ и дурной, неверный. За диргем двойной мать родную зарежут. Не все, конешно, те, что в последнее время лазать тут стали. Им-то, сударь, эльфийки и понадобились. Красным золотом платили за них… много давали, небывалую цену. Для чего-то они им там нужны стали, да так, что хоть из дому беги.

– Кому понадобились? – перебил некромант. – Инквизиции? Правителю? Кому?

– Не знаю, – развёл руками Фирио. – Но не Инквизиции – это точно. Святош-то, Спасителевым именем торгующих, мы давно уже раскусили, и они к нам нос не суют. Другой это кто-то. Совсем другой, а кто – не знаю…

Дальше по словам дренданнского головы выходило, что его сородичи якобы частично стушевались перед угрозами – неведомые пришельцы с юга оказались чародеями, – частично соблазнились щедрыми посулами. И вновь, как и встарь, занялись охотой на красавиц Вейде под сводами Вечного леса, несмотря на всю магию его прекрасной королевы. Пленниц сразу же угоняли на юг, и судьба их оставалась для Фирио неизвестной.

Последняя партия – семеро эльфиек, полтора десятка охранников и три покупателя, судя по всему, очень важные персоны, – покинули Дренданн всего неделю назад.

– Ежели поторопитесь, господин маг, так в Мекампе их всенепременно достанете. Медленно они тащатся, да и куда уж тут по нынешней-то зиме быстро идти…

«Ты не странствующий рыцарь в сверкающей броне. Ты некромант, страж Серых Пределов. И у тебя есть куда более важные дела. Ты уже поддался соблазну мести, ты позволил безумию овладеть собой, так что…»

– Так что теперь уже точно жалеть и беречь нечего, – вслух ответил Фесс незримому собеседнику. – Фирио! Мне нужно точно знать, как они пойдут. Ты понял? До мельчайшей подробности!..

– Как же не понять, сударь некромансер, всё как есть понял, обскажу до мелочей, не изволь сомневаться…

Некромант шёл в погоню.

Интерлюдия 2

Простая и чеканная истина, выбитая на фронтоне мельинского дворца. Вопрос только в том, верно ли обратное.

Император выбрался из крепости призраков. Выбрался тяжело раненным, обессиленным, не выручив Тайде, вновь похищенную зловещими привидениями, – но живым и с пониманием, что задумали сделать его враги. И уже одно это означало, что он выиграл, а не проиграл.

Вампир Эфраим, как и положено хитрому ночному кровососу, поспешил убраться куда подальше. Император не стал тратить времени на поиски. Пусть его. Лучше никакого спутника, чем такой. Вампир, конечно же, мог оказаться очень полезным, даже более чем полезным, но…

Вокруг расстилались бескрайние болота. Они кишели жизнью, самой разнообразной, но искать тут людей не стоило – так далеко не забирались даже трапперы, звероловы и охотники.

Император ничуть не удивился, сразу же и без труда почувствовав след Видящей. Не приходилось сомневаться, её: похитители сейчас больше всего боятся, как бы он, Император, не потерял цель. Ясно, чего они хотят, ясно, чего собираются добиться. Как говорили в таких случаях учебники военного искусства, «представлять себе цели и замыслы врага – значит наполовину одержать победу ещё до боя». Вся беда была лишь в том, что, точно зная «цели и замыслы врага», Император не слишком понимал, как же именно надлежит действовать, чтобы превратить «наполовину одержанную ещё до боя победу» в победу настоящую…

Пока же он просто шёл, оставив позади пустую крепость. Император охотно предал бы её огню, но, увы, гореть там было решительно нечему. Камень, больше ничего. Поживиться тоже оказалось нечем.

Раненый человек в тяжёлых доспехах посреди душных, парящих болот. Яростное солнце в вышине, поднимающаяся от воды плотная мгла. Император, несмотря ни на что, так и не снял брони. И она дважды спасла ему жизнь – когда с ветки на него соскользнула радужная змея-прыгунья, вонзившая по ошибке зубы в нагретый железный воротник, и когда пришлось столкнуться с каким-то местным земноводным чудищем, состоявшим, казалось, из одной лишь пасти, утыканной мощными дробящими зубами.

Император сделал себе лук. Над болотами постоянно вилось множество птиц, и стрелы, пусть даже неоперённые и плохо летающие, доставляли ему свежее мясо. Труднее было найти топливо для костра – вся отмершая древесина была мокрой, пропитанной влагой или же просто гниющей.

След вёл его на север. День за днём, никуда не сворачивая. Мало-помалу болота становились всё мельче, местность понемногу повышалась, буйная водная зелень уступала место не менее буйной, но уже лесной. Здесь царили настоящие джунгли, с деревьями-великанами, паутиной лиан и – твёрдой землёй под ногами.

Похитителям Тайде нужна была вся сила Императора. Вся, без остатка. Прошлый раз их хитрость не удалась, он подобрал ключи слишком быстро. На сей раз они могут придумать что-то поизощрённее или же что-то более рисковое. Они могут, например, не сымитировать пытки Тайде, а начать пытать её по-настоящему. Пан или пропал.

И тогда ему придётся действовать быстро. Очень быстро. А это будет означать – на самом деле пустить в ход всю мощь Белой перчатки. То есть сделать именно то, чего и ждут призраки. Мечи и сталь против них бессильны, значит…

Но, с другой стороны, он уже знает разрушительное для них заклятье. И теперь вызвать его вновь не потребует столь запредельных усилий. И что тогда станут делать похитители? Они не могут убить его, Императора. Он нужен им живым, во что бы то ни стало только живым. И они также знают, что никакие угрозы на него не подействуют. Император не боится умереть, как бы пафосно это ни звучало.

Что же остаётся делать похитителям? Как заставить его пустить в ход всю скрытую в Белой перчатке мощь? Если ты ответишь на этот вопрос, Император, тогда ты воистину победишь.

На семнадцатый день пути сквозь джунгли с вершины дерева Император увидел море. Сердце его упало, однако след Тайде послушно свернул на северо-запад, вдоль прибрежных скал. Спуститься к воде тут было почти что невозможно – берег кончался отвесными утесами, у подножия которых пенились о прибрежные камни неугомонные волны.

Вдоль берега идти стало трудно, приходилось прорубаться сквозь почти сплошную сеть оплетенных лианами ветвей. За день пути Императору удалось преодолеть не более трёх лиг. Окончательно выбившись из сил, он остановился на ночлег.

…Замерцали, закружились в вечернем танце светляки, крупные, словно и в самом деле настоящие летающие феи с фонариками. Огромный лес мерно дышал, похрапывая во сне, мягко засветились изнанки крупных губчатых листьев на окружающем кустарнике, названия которого Император, разумеется, не знал.

Истёртое огниво дало искру. Затрещал костерок, Император сидел, неспешно поворачивая вертел с насаженными на него птичьими тушками. Отчего-то пришла какая-то странная уверенность, что его путь вот-вот закончится. Тайде где-то неподалёку, и её похитители, конечно же, уже определились со своим планом. Что это будет на сей раз? Топор, занесённый над головою Сеамни? Лопающаяся верёвка – с пропастью под ногами?

Он заставил себя не думать об этом.

– Высокий человек… – проскрипел над самым ухом голос Эфраима. – Высокий человек… я вернулся.

Император едва не подскочил от неожиданности. Вампир сумел подобраться незамеченным, несмотря на все предосторожности.

Эфраим возник внезапно, словно сбросив колдовскую шапку, скрывавшую его от постороннего взора. Он стоял смирно, по другую сторону костра, держа на виду безоружные руки. Тяжёлый чёрный плащ за его плечами обмяк и волочился по земле.

– Ты?.. – не сдержал удивления Император. – Откуда? И зачем?.. Или тебя опять решили приставить ко мне? Чтобы на сей раз уж наверняка?..

– Высокий человек ошибается, – как обычно, без звука, одной мыслью ответил вампир. – Не скрою, был сговор в первый раз, был. Как я и говорил. Ничего не изменилось. Но я не прощаю тех, кто нарушает клятвы. А они – нарушили. Они пытались убить меня. А моя жизнь, или, вернее, моя не-смерть мне отчего-то очень дорога, высокий человек.

– Тогда ты поступаешь донельзя нелогично, что совсем не свойственно вампирам, – заметил Император, обнажая меч и кладя его поперёк колен, так чтобы Эфраим мог как следует рассмотреть готовый к бою клинок. – Ты лезешь туда, где как раз очень велик риск потерять твою драгоценную не-смерть. Потому что второй раз нам так легко не отделаться. А если ты хочешь сражаться – почему исчез тогда? Когда всё было уже кончено?..

Вампир покачал головой.

– Прошлый раз я испугался, – без обиняков сказал он. – И ничего не мог сделать. С призраками я драться не могу. Я не помог бы тебе и бессмысленно погиб бы. Надеюсь, ты согласишься с этим рассуждением.

Император ничего не ответил. Не дождавшись его слов, вампир продолжал:

– А сейчас тропа выводит тебя к порту. Там не призраки, там люди. Морские разбойники. Пираты. Мне верится, что твоя эльфийка у них, высокий человек. Твоё оружие неплохо сработало против призраков, окажется ли оно столь же убийственно против людей?..

Император поморщился. Слова вампира казались глупыми. Владыка Мельина хорошо помнил битву у стен твердыни Фиолетового Ордена.

– Кое-что изменилось, высокий человек, – скрипуче проговорил вампир. – Изменилось здесь, в старом Эвиале. Пришло то, что может пожирать магию ещё лучше, чем огонь пожирает солому.

– Что ты такое несёшь? – удивился Император.

– Не «несу», а говорю правду. – Вампир обидчиво вскинул острый подбородок. – Мы, Ночной Народ, особо чувствительны к таким вещам. В Эвиал вошёл… вошла… вошло… одним словом, Инквизиция теперь владеет тайной гасить любое волшебство. Правда, и своё собственное тоже, но… как бы это не оказалось признаками… До меня дошли вести о чудесах в дальних храмах Спасителя…

– Спасителя? – Император невольно поднял бровь. – Здесь тоже верят в Спасителя?

– В Него верят повсюду, высокий человек, – усмехнулся вампир. – Не только в Эвиале. Во множестве миров. Поверь мне. Я знаю.

– Откуда?!

– Эвиал – закрытый мир. Ночному Народу это известно. К нам попало… несколько звёздных странников, существ, свободно путешествовавших от мира к миру. Они рассказали. Независимо друг от друга, собственно говоря, даже не зная друг о друге. Мы склонны им доверять. Но разве они не правы, высокий человек? Разве в твоём собственном мире не верят в Спасителя?

Император молча кивнул.

– Видишь, значит, верят, – удовлетворённо заметил вампир. – Так вот, с некоторых, причём очень недавних, пор верховные слуги Спасителя овладели тайной «пожирателя магии». Вести стеклись ко мне с разных концов и от разных… осведомителей. Я склонен полагать, что они не ошибаются.

– Что же отсюда следует? – осведомился Император. Он и на самом деле не мог пока понять, к чему же клонит хитрый кровосос.

– Мне кажется, Эвиал опасно накренился, подобно кораблю в бурю, – ответил вампир. – Многие верят, что в такие моменты мир становится уязвим.

– Уязвим для кого?

– Как это «для кого», высокий человек?! Разумеется, для Него, для Спасителя! Он приходит и… и спасает. – Последнее слово вампир выговорил с плохо скрываемым отвращением.

Император какое-то время молчал, угрюмо глядя в огонь. В его собственном мире, в Мельине, тоже ждали прихода Спасителя. Грозные знамения той страшной зимы… саранча… все те бедствия, что обрушились на страну во время войны с Радугой… немудрено было решить, что наступает истинный конец света.

Но ничего не случилось, и страшная зима кончилась, и битва была выиграна, и отступили Дану, и замирились гномы, и даже Радуга, как казалось, покорилась, во всяком случае, на время…

– Я скажу тебе так, Эфраим. Сказки о Спасителе, о его скором приходе начинают распространяться всякий раз, когда в мире становится… несколько неуютно, я бы так сказал. Кроме того, распространять эти слухи выгодно самим служителям…

– Согласен, высокий человек, – проскрипел вампир. – Всё верно. Я живу в Эвиале уже очень, очень давно. Я, наверное, последний живой свидетель древних войн, когда молодая тогда раса людей отбивала право властвовать под этим небом у первых… о нет, я не прав, у вторых хозяев Эвиала. Поверь мне, высокий человек, тогда всё могло показаться куда страшнее, чем сейчас. Но я не страшился. А сейчас – сейчас мне страшно.

– Может быть, тогда здесь ещё не верили в Спасителя?

– Иногда мне кажется, что тогда не было ещё и самого Спасителя, – мрачно пошутил вампир. – Просто никогда ещё в Эвиале Инквизиция не обретала столь непомерной мощи. Противостоять ей становится просто невозможно.

– Как это связано с моим поиском?

– Напрямую, высокий человек, самым что ни на есть прямым образом. Я считаю, что похитившие твою эльфийку каким-то образом собираются это использовать.

– Как?! – фыркнул Император.

Вампир огляделся по сторонам, шагнул ближе к костру, стараясь тем не менее, чтобы ни одна искра не коснулась бы его плаща. Его голос в сознании Императора зазвучал глуше, словно Эфраим перешёл на шёпот.

– Что они хотели от тебя, высокий человек? Чтобы ты привёл в действие белую перчатку на твоей левой руке? И не так, как со мной, а на полную мощь. Поверь мне, старому Эфраиму, видевшему немало артефактов, – если ты высвободишь всё, что кроется в ней, – Эвиалу придется уповать только на Спасителя.

– Ой ли? – не поверил Император. – Эфраим, эта штука бывала в бою. И, поверь, были моменты, когда мне хотелось… чтобы она оказалась бы помогущественнее. Это спасло бы жизни сотням моих преданных солдат.

– Она более чем могущественна, высокий человек. Более чем. Это превышает моё разумение, тот факт, что она попала к тебе. Скорее всего вручившие её тебе сами не представляли пределы её истинной силы.

Император пожал плечами. Зыбко, как туман. Рассуждениям вампира грош цена, если только…

– Высокий человек, – сказал Эфраим, прижимая руки к груди совершенно человеческим жестом. – Призраки не случайно ведут тебя к пиратам. Крепость гудит от магии. Собственно и сами пираты – не более чем куклы. Призракам надо, чтобы ты шагнул за грань мыслимого и немыслимого. От тебя потребуется вся мощь этой перчатки, и это, признаюсь меня страшит, высокий человек.

– Я меру знаю, – отрезал Император. Если надо – положусь на меч, а не на магию. Но сдается мне, вампир, ты преувеличиваешь.

– Хорошо бы, – уныло согласился Эфраим.

– То-то и оно, что хорошо…

Однако так просто отмахнуться от слов вампира у Императора не получалось. Врать? – какой смысл, если только всё это не есть хитроумная западня, устроенная теми самыми призраками. Но этого не проверишь – пока не дойдёт до дела. В любом случае – он, Император, обречён идти всё вперёд и вперёд, пока не найдёт Тайде. Он не повернёт и не остановится, точнее, остановится, только упав мёртвым, как бы выспренно это ни звучало.

– Ты хочешь мне что-то посоветовать, Эфраим? – напрямик спросил Император.

Вампир отрицательно покачал головой.

– Ты не создан для того, чтобы выслушивать советы, высокий человек. Гордость твоя больше твоей собственной жизни. Но если ты хочешь победить – я бы поостерёгся идти на этот бой в одиночку. Подожди. У тебя есть время – твоей эльфийке ничто не угрожает, она – приманка, что должна привести тебя в западню. Хотя я удивляюсь тебе, человек, – долг и честь не пустые слова для тебя… ты был правителем, большим правителем, и бросил всё, пошёл за своей эльфийкой, хотя, наверное, мог бы поймать в лесах ещё немало таких…

Император поморщился. Вампир вновь угодил в больное место, то, о чем правитель Мельина старался вспоминать пореже.

Что у него дома, что с Империей, что с Мельином?.. Справился ли Тарвус, не подняла ли мятеж Радуга, не напали ли пираты, удержался ли хрупкий мир с теми же гномами, не вторглась ли откуда-нибудь нелюдь?.. Хотя, с другой стороны, что толку в этих рассуждениях? Ты принял решение, ты оставил Империю, бросил всех, кто доверял тебе, кто шёл за твоим именем и за твоим стягом, и теперь откуда ты знаешь, что они так же бестрепетно пойдут за Тарвусом?..

Если бы ты дал себе труд хоть немного подумать, Император, ты не шагнул бы в Разлом. Ты пожертвовал бы своей любовью, или, точнее, тем, что ты называешь любовью, а другие люди назвали бы безумием, но зато недобитые волшебники не дерзнули бы поднять голову. Радуга осталась бы покорной, и не рванулся бы со всех сторон на ослабевшую исполинскую Империю сонм молодых и алчных хищников.

Но ты сделал выбор, Император. И хотя ты постоянно, словно заклинание, твердишь: «Империя там, где её Император», ты отлично знаешь, что это не так. Империя там, где в поте лица добывают свой хлеб сотни тысяч её подданных, те самые, чьи сыновья охотно становятся в строй легионов, чтобы завоевать победы его, Императора, именем и во имя его.

Вампир был прав. В который уже раз и кругом прав.

– Так что же мне делать? – Император постарался, чтобы вопрос прозвучал не слишком беспомощно.

– Собрать войско, – уверенно и без тени сомнений ответил вампир. – Высокий человек, ты – прирождённый правитель, повелитель, владыка. Такому, как ты, не составит труда объединить под своей рукой тех, что беспорядочно мотаются вдоль побережий, не примкнув ни к пиратам, ни к тем, кто охотится за ними. Возглавь их, человек, и тогда…

Император молча повёл рукой в знак отрицания.

– Мысль хороша, Эфраим, спору нет, но у меня нет времени. Даже если… если та, за которой я спустился сюда, и может ждать. У меня осталась за спиной Империя, Эфраим, великая Империя людей, и я оставил её не в самом лучшем порядке. Изменить уже ничего нельзя, но и застревать в этом мире слишком надолго мне бы не хотелось. Война, которую мне довелось вести, выиграна, но ценою большой крови и не до конца. Так что мне надо думать ещё и об этом…

– Странно, – пожал плечами вампир. – Я готов прозакладывать душу, которой, правда, у меня нет, что судьба пропавшей эльфийки для тебя важнее всех и всяческих Империй, вместе взятых. Выходит, я ошибался?

– Выходит, – сухо сказал Император. – Я решил, Эфраим, и своего решения менять уже не буду. К худу ли, к добру – я пойду дальше. К пиратскому логову. А там… там видно будет.