Текст книги "Мое сердце – твое, любимый!"

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Свадьба прошла великолепно. Норин и Рамон обменялись в церкви клятвой верности и, окруженные немногочисленными гостями, коллегами и друзьями из больницы, отправились в дом к Кенсингтонам.

Норин зашла в комнату, долгое время служившую ей спальней, привести себя в порядок и переодеться в костюм, в котором она отправится с Рамоном в Чарлстон в Южной Каролине, где они проведут короткий медовый месяц. Девушка смотрела на свое отражение в зеркале, ее огромные глаза сияли от счастья.

В этот момент она вспомнила об Изадоре. Ужасно, что жизнь кузины оборвалась так трагично. Норин считала, что всегда будет чувствовать некоторую вину перед ней. Тут дверь за ее спиной открылась, и на пороге показалась Мэри Кенсингтон. Она улыбнулась племяннице:

– Нужна помощь?

Норин покачала головой и обернулась к ней.

– Я думала об Изадоре, – ответила она с печалью в голосе.

Взгляд Мэри на мгновение погрустнел.

– Норин, никто из нас не в силах изменить прошлое, – произнесла она тихо. – Я старею и понимаю все лучше и лучше, что в жизни происходит именно то, чему суждено случиться. Все мы бросили Изадору. Мы с твоим дядей не должны были уезжать и оставлять ее на тебя. Да и Рамон тоже. Твоей же вины нет и в помине: заботясь о ней, ты сама могла умереть той ночью. Никто из нас даже не догадывался, как серьезно ты больна.

Надеюсь, ты понимаешь, что тебя никто не винит, по крайней мере, больше не винит. – Ее лицо было совершенно серьезным. – Мы с дядей очень сожалеем о том, что обошлись с тобой столь жестоко на похоронах Изадоры. Думаю, и Рамон чувствует то же самое.

– Вы не знали, – прозвучало в ответ.

– Но сейчас, я надеюсь, все изменится. Для тебя и для Рамона, – ' закончила Мэри.

Эти слова всколыхнули душу девушки, и она, поддавшись нахлынувшим на нее чувствам, подошла к тете и чмокнула ее в щеку.

– Спасибо. Мэри обняла ее.

– У меня теперь осталась только одна дочь – ты, – произнесла она. – Будешь навещать нас время от времени? Особенно когда родятся дети… – И глаза ее весело засияли.

Норин улыбнулась.

– Хотелось бы иметь несколько…

– Мы все будем этого очень ждать, – ответила Мэри и поторопила ее: – Иди скорее к своему супругу, он, кажется, уже теряет терпение!

Дорога в Чарлстон была долгой, но она подарила им возможность наконец-то побыть вдвоем. По пути Рамон часто останавливал машину, чтобы Норин могла немного походить и размяться и путешествие не становилось слишком утомительным.

Но вот, несколько часов спустя, они уже стояли на пороге шикарного отеля в Чарлстоне. Рамон оформил документы, дал на чай носильщику, доставившему в номер их вещи, дождался, пока за тем закроется дверь, подхватил Норин на руки и понес прямо к гигантских размеров кровати.

Еще секунду назад они были одеты, а теперь его глаза наслаждались божественным видом ее наготы, а губы и руки – шелковистостью ее кожи.

– Ты боишься меня, да? – прошептал он, касаясь ее губ своими.

Но она не боялась – она была готова подчиниться ему. Затаив дыхание и облизнув пересохшие губы, Норин вцепилась пальцами в его плечи. Она хотела, чтобы он дотрагивался до нее снова и снова, и устремилась ему навстречу.

А потом приняла его, дрожа всем телом, слыша каждый удар своего сердца и не сводя с него глаз, когда они оба отдались равномерному пьянящему ритму. Она вцепилась в него еще крепче, и острое, резкое, пронизывающее удовольствие уносило ее в неизведанные дали. Она всхлипнула и заметила, как изменилось выражение его лица, когда и он достиг пика огненного блаженства и растворился в нем. Они остановились на мгновение, показавшееся им вечностью, остановились, деля наслаждение друг с другом, не дыша, привыкая к чарующей близости.

– Невероятно, – пробормотал Рамон, не скрывая полыхавшей в нем страсти. – Тебе не было больно?

– О, нет…

– Ты можешь… еще?.. – прошептал он, полный нежности.

– Могу, – раздался еле слышный ответ. – Все отлично. – Ее щеки налились румянцем.

– Такого со мной никогда еще не было, – произнес он. – Никогда!

И вновь они устремились по радуге вверх, соскальзывая и погружаясь в божественный нектар несказанного блаженства. Она хваталась за его плечи и, когда дрожь пронзала ее тело, сжимала их еще сильнее, не веря, что этот восторг когда-нибудь покинет ее. Но вот наконец, обессиленная, она затихла. Рамон, глядя на нее, улыбался.

– Теперь мы поистине одно целое, – сказал он потом. – Муж и жена. Одна душа. Одно тело.

– Я так люблю тебя, – прошептала Норин еле слышно. – Ты мне веришь?

В ответ он осыпал ее лицо каскадом поцелуев.

– И я люблю тебя, дорогая. Только сейчас я понял, что значит найти свою половинку, создать семью. Это не просто физическое слияние, хотя и оно необычайно прекрасно. Это единение душ, единение сердец и мыслей. – Он жадно смотрел на нее. – Я не испытывал такого ни с кем другим. – Рамон сделал паузу и интонацией выделил самое важное: – Только с тобой одной. Но теперь, солнышко, тебе надо отдохнуть. Я не хочу утомить тебя, несмотря на бескрайнее блаженство, которое дарит мне твое тело.

– Я никогда и не мечтала о таком счастье! – Норин прижалась к нему и закрыла глаза.

– Я тоже. – Он обнял ее и нежно поцеловал в лоб. – Попробуй поспать. У нас впереди еще много времени для новых открытий и взаимного удовлетворения.

Она улыбнулась и пробормотала сквозь сон:

– Я люблю тебя.

А в это время за зашторенными окнами начал моросить дождь, однако удары капель по стеклам не могли заглушить слаженного биения их сердец.