Текст книги "Прятки со счастьем"

Глава 6

Работа была закончена.

Дженна с гордостью оглядывала небольшую экспозицию.

За минувшую неделю она выбралась из дома только с одной целью: съездить в ближайший супермаркет. Там она выбрала и купила несколько рамок – самых простых, деревянных, очень дешевых.

Такое обрамление для ее рисунков вполне устроило Дженну.

Нужно было привести себя в порядок, прежде чем снова появляться в колледже. Дженна записалась на массаж, пару сеансов солярия, подстриглась, сделала маникюр.

Только на следующее утро, собираясь на работу, она сообразила: ведь, согласно официальной версии, она болела! А теперь придется появиться в колледже сияющей, отлично выглядящей!

Дженна постаралась хотя бы одеться помрачнее и поскучнее. Она сделала ставку на сочетание коричневого и серого. Серая блузка не делала ее более свежей, а коричневый никогда ей не шел.

Осторожно погрузив картины вместе с таксистом в багажник машины, Дженна триумфально прибыла в колледж…

Клайва она предупредила по телефону. Пара студентов покрепче прибыла ей в помощь. Ребята помогли дотащить все картины до аудитории. Там Дженна распорядилась сложить их на стол. Нужно было прикинуть, как лучше оформить экспозицию.

– Доброе утро, Дженна.

Она обернулась.

Клайв, стоявший в дверях, внезапно показался ей изваянием, скрестившим на груди руки.

Она чуть не перепугалась: он был одет во все черное. Неужели что-то случилось, и у него траур?

– Доброе утро.

– Наконец-то вы вернулись.

«Можно подумать, будто он скучал по мне… Скучал волк по барашку».

Вместо того, чтобы произнести это вслух, Дженна улыбнулась и кивнула.

– Как вы себя чувствуете? – не отставал Клайв. – Окончательно поправились?

– Да… да, спасибо.

Морщинки на его лбу немного разгладились.

– Клайв, я… Я думала о ваших словах, решила, что действительно стоит организовать небольшую выставку, и, пока выздоравливала, выбрала самые интересные рисунки. Решать, конечно, вам… – Дженна картинно провела рукой в направлении деревянных рамок, – но я выбрала бы вот эти картины.

– Дженна, это даже не обсуждается. Сделаем так, как вы скажете. Как вы думаете, лучше будет повесить их в коридоре?

Дженне показалось, будто она впервые услышала в голосе Клайва теплые нотки. Они вместе вышли в коридор, рассматривали стену, обсуждая, как лучше организовать пространство для картин. Мимо взад и вперед сновали студенты. Некоторые здоровались с Дженной.

Запоздало Дженна подумала о том, что она совсем забыла продумать тему для сегодняшнего занятия.

Надо же! Сами занятия совсем вылетели у нее из головы. Неужели ее действительно так увлек процесс рисования?

Ей до недавних пор казалось, будто обучение студентов рисунку – это единственное желанное занятие в ее жизни.

Кажется, Стивену удалось приоткрыть для нее самой новую грань характера.

А вот самого Стивена нигде не было видно.

Дженна сходила пообедать. В кафе она тщетно искала его глазами.

Когда его группа пришла на занятия, Дженна не обнаружила Стивена среди студентов. Почему-то тревожно сжалось сердце.

Но что ей было делать? Спрашивать у группы, где ошивается Стивен Маскем? Это сразу же вызовет подозрения. Какое ей может быть дело до того, где находится один из студентов?

Можно было осторожно осведомиться в учебной части. Но и это было нежелательным поворотом событий. Не у Клементины же спрашивать?..

Телефонами они со Стивеном не обменивались. Это тоже было вполне объяснимо. Но теперь Дженна не могла даже отправить ему смс-сообщение. Хотя бы поинтересоваться – все ли с ним в порядке?

Потом она осознала, что с ней происходит. Происходило недопустимое. Из-за кого она волнуется? Из-за человека, который придает чувствам и эмоциям окружающих так мало значения?

Если бы Стивен относился к ней хоть чуточку внимательнее, чем к окружающим, он нашел бы способ известить ее о…

О чем? В конце концов, это ее не касается. Маскем – взрослый человек, у него своя жизнь… Кажется, из нескольких эпизодов, из кратковременного общения с ним она сделала слишком далеко идущие выводы.

Осознавать этот факт было неприятно. Дженна сочла это полезным, отрезвляющим переживанием.

Группе она постаралась уделить как можно больше внимания. А на перемене не пошла пить кофе, а села продумывать схему следующего занятия. Что, если дождя не будет? Тогда можно было бы отправиться вместе со студентами в парк. Там сейчас преобладает совершенно замечательная палитра красок: золото, охра, рыжий, красный, коричневый… Кое-где, разумеется, еще мелькают пятна зелени. Это делает природный колорит еще более красочным.

Да, творческое занятие на свежем воздухе время от времени может быть не менее полезным, чем пробежка или велосипедное занятие.

Дженна прикинула: где у них в парке имеются мраморные статуи? Это сделало бы новое задание еще более интересным. Можно было бы нарисовать пейзаж со статуей акварелью…

На следующем занятии Дженна страшно страдала от нехватки кофеина. Она поклялась себе в следующий раз использовать перемену более продуктивным способом. Жаль, что никого из студентов нельзя послать за кофе…

Клайву понравились картины.

Он периодически появлялся в аудитории, когда студенты выходили после занятий. Заложив руки за спину, как Нео и Морфеус в «Матрице», он стоял перед столом, на котором были разложены рисунки. Студенты к этому столу не подходили – это была преподавательская зона.

Дженну понемногу начинало это раздражать. Сколько можно сюда шляться? Можно подумать, Клайв следит здесь за порядком. Или с первого раза до него не дошло, нравятся ему картины или нет? Потом, кажется, они вроде бы договорились уже по поводу экспозиции.

На втором этаже большой и широкий коридор вдруг становился еще шире, отходил к окнам, прорубленным в стене на высоту человеческого роста. Эта рекреация была свободной, почти никогда здесь не было народу. Администрация подумывала устроить здесь зону отдыха – поставить диванчики, автомат с кофе… Видимо, не доходили руки. Или не хватало ресурсов. Тем более, что во время перерывов между занятиями студенты благополучно распределялись по библиотеке, кафе, парку вокруг колледжа.

Теперь было решено провести презентацию выставки в этой зоне. Чтобы не портить стены, рабочие предложили установить пару стендов. На них и должны были разместиться картины Дженны.

С противоположной стороны планировалось поставить столики для легкого и необременительного фуршета. Фрукты на шпажках, ломтики сыра и ветчины, канапе, наполненные пряными закусками…

Дженна внутренне отпустила все и отдыхала. Со своей стороны она уже сделала все, что могла – предоставила колледжу «отобранные» картины. Волноваться о чем-то другом у нее уже не оставалось сил.

* * *

У нее было ощущение, что Стивен буквально испарился. Его словно и не было никогда. К чему он расточал свои загадочные взгляды, снисходительные усмешки, интригующие улыбки? С одной стороны, его слова о том, что они просто общаются… С другой – его непрестанный интерес к ней. Его настроения меняются, словно ветер, в соответствии с метеорологическими характеристиками? Или все это было ненужным спектаклем? Но с какой целью, для кого этот спектакль разыгрывался?

У Дженны была одна версия.

Стивен Маскем просто-напросто скучал. Да, ему было скучно. Возможно, для своих лет он слишком умен или же сообразителен. Обучение и общение не представляет для него никакой сложности. Но в колледж ходить надо, и общаться со сверстниками за его пределами – тоже.

Стивен просто разнообразил себе жизнь. За ее счет, разумеется. Он создавал ситуации, смотрел на реакцию Дженны, изучал, узнавал, выпытывал.

Да, но куда он подевался теперь? Перевелся в другой колледж? Заболел? Разбился, катаясь на горных лыжах?

Тогда об этом неминуемо говорили бы.

Хотя, может, Дженну пока не угораздило оказаться в таком месте и в такое время, в которое упоминали бы Маскема.

* * *

На первом этаже, в вестибюле, висел красочный и броский плакат, сообщающий о выставке. Дженна подозревала, что он был заказан в типографии. Кажется, Клайва заносит. Или это не его решение? Или дирекция решила придать событию гораздо больше значения, чем оно того заслуживает?

Да, чрезмерное увлечение просмотром церемоний награждения голливудских звезд и вообще ток-шоу о звездной жизни до добра не доводит.

По радио колледжа диджей несколько раз зачитал объявление о том, когда состоится выставка, для чего организовывается это мероприятие, и так далее.

* * *

– Привет, – Клементина присела за столик напротив Дженны.

– Привет!

– Ну и шумиху ты наделала.

– Клементина, хватит, пожалуйста! – взмолилась Дженна. – В конце концов, что особенного происходит? Это не я нагнетаю обстановку.

– Кто же создает весь этот ажиотаж?

– Дирекция. Сама знаешь, из всего надо сделать масштабное событие. И неважно, что происходит на самом деле. Я просто подвернулась им под руку. Важны не мои картинки, а информационный повод.

Подружка скептически подняла одну бровь:

– Да? В целом я с тобой согласна, но… Кажется, в данном случае ты себя недооцениваешь.

– О чем ты?

– Я видела рисунки.

– Да как ты могла?.. – задохнулась Дженна. Клементина, не обращая внимания на ее возмущение, продолжала:

– Это гораздо лучше, чем просто образцы для указания, «как надо». У тебя замечательно получилось.

– Как ты умудрилась их посмотреть? – не унималась Дженна.

Клементина пожала плечами:

– Шла к тебе в аудиторию, а у дверей столкнулась с Клайвом. У него был ключ, и он сказал, что ему нужно подсчитать точное количество картин, чтобы дать плотнику информацию по стендам.

Дженна фыркнула:

– Клайв! Ключ! Да он так часто смотрит на рисунки, что давно должен был протереть в них дырку! Ручаюсь, он знает наизусть их точное количество! Зачем же вешать на уши лапшу?

– Откуда мне знать?

– Я ведь говорила тебе, что он – ненормальный. Маньяк!

Клементина сдержанно согласилась:

– Пожалуй, что-то от одержимого в нем действительно есть… Но разве плохо, что на тебя посмотрят иначе?

– Иначе? Это как?

– Оценят по-новому. Дженна, ты сама никогда не думала о том, что у тебя есть талант?

– Да я и думать об этом не хочу.

– Почему? – изумилась Клементина.

– А зачем? Знаешь, сколько вокруг талантливых художников? Заметь, при этом они гораздо талантливее, чем я. И самоучки, и художники-профессионалы. Что ты мне предлагаешь – начать рисовать картины, продавать их и пытаться на это жить? В мире и без меня полно картин, которые никому не нужны.

Клементина покачала головой:

– Дженна… Послушай, ты ведь еще даже не попробовала. Ничего не сделала… А уже пребываешь на последней стадии отчаяния.

– Может быть, я просто не хочу пробовать? Кажется, я имею на это полное право… Слушай, что это за салат у тебя?

– Неважно. Курица с ананасами. Слушай, я тебя не понимаю.

– Или отказываешься понимать, – перебила Дженна.

– Многие люди всю жизнь мечтают о даре.

– О каком даре?

– Неважно… О даре, о таланте – назови это, как хочешь. Они мечтают о чем-то, что будет выделять их среди прочих людей. Что-то, что позволит либо самореализоваться, либо оставить что-либо после себя. Может, и то, и другое… А у тебя уже есть дар. Но ты ленишься им воспользоваться? Или боишься?

Дженна подняла руки в умоляющем жесте.

– Послушай, – сердито воскликнула она, – я зашла сюда перекусить! Я страшно проголодалась, и через двадцать минут у меня следующее занятие. Я еще даже не знаю, что мы будем изучать со студентами сегодня. А ты пристаешь ко мне с глобальными размышлениями о смысле жизни!

Клементина устало вздохнула:

– Если захочешь с кем-нибудь поговорить об этом, то помни, что я рядом.

– Да не хочу я ни с кем об этом говорить! – возмутилась Дженна.

– Ладно…

– Какая глупость! Вот что может получиться из невинной на первый взгляд идеи! Лучше бы я штудировала Интернет в поисках новаторских методик обучения рисованию!

– Ладно, не кипятись. Множество студентов узнает тебя, а не только те, кто ходит на твои занятия.

– А что в этом хорошего? Я не первокурсница, чтобы мечтать о статусе королевы школы! Может, еще скажешь, что мне надо записаться в группу поддержки баскетбольной команды?

– Какая ты злюка, – засмеялась Клементина. Она занялась своей курицей с ананасами.

Дженна вздохнула с облегчением. Щекотливая тема была отложена, может, временно, но все-таки…

Она даже не ожидала подобного резонанса. И не предполагала, что бесконечные обсуждения простенькой выставки приведут к подобным дискуссиям.

Черт бы побрал этого Маскема. Зачем она только согласилась его слушать? Зачем стала его рисовать?

На мгновение Дженне захотелось добавить и его портрет к экспозиции тоже: будет знать, как морочить головы окружающим. Под портретом можно сделать приписку: импровизированный рассказ об обстоятельствах, в которых Стивен позировал.

Ладно. В конце концов, это маленькая, но глупая и вредная месть; с какой стати Дженна будет этим заниматься?

* * *

Стивен объявился в колледже через пару дней.

Дженна не сразу заметила его среди прочих студентов. Когда аудитория начала заполняться, Стивен зашел не сразу. Дженна вышла, чтобы принести из учительской набор мела. Сегодня она намеревалась раздать черную бумагу, и мел как нельзя лучше подходил для того, чтобы изобразить на ней ночной зимний пейзаж…

Когда Дженна вернулась, Стивен уже стоял на своем привычном месте за мольбертом.

Она заметила его, признаться, не сразу. Уже почти прошла мимо, боковым зрением отметив, что что-то изменилось. И только потом сообразила, что именно.

Отойдя на некоторое расстояние от группы, Дженна обернулась. Она словно бы внимательно осматривала студентов. На самом деле ее интересовал только Стивен.

Выглядел Маскем потрясающе. Это нельзя было не признать… Впервые Дженна видела его в черных брюках со стрелками, щегольских ботинках, белой рубашке. Он даже позаботился о черном галстуке. Лаконичный ансамбль был совершенным. Да, но какого черта он является на занятия по рисованию в подобном виде?!

У Дженны тут же сложилось несколько версий.

Стивен находится в поисках подработки, ориентируется преимущественно на офисы, в колледж он прибыл прямиком с собеседования.

Стивен вечером собирается на свадьбу, а времени заскочить домой, чтобы переодеться, нет. Кстати, чья это может быть свадьба? Друга или его собственная? А может, Стивен прибыл в колледж прямиком из Лас-Вегаса? Отправился туда на выходные, надрался, как полагается, и с первой встречной поспешил регистрировать брак? Тогда подобный костюм объясним…

Внезапно Стивен поднял голову и взглянул прямо на Дженну. В его глазах она прочла ленивое довольство сытого кота. В представлениях Дженны, мужчина после бурной ночи выглядел бы именно так. Не хватало только встрепанности прически, не хватало легкой небритости, следов помады на лице или воротничке рубашки Стивена. Получилась бы завершенная картинка.

И все встало бы на свои места.

Весь урок Дженна не находила себе места.

Она объявила студентам, что они уже посетили достаточно занятий и могут попытаться самостоятельно создать рисунок. Она не будет подходить к ним на протяжении всего занятия. Зато потом она сможет оценить, как изменился уровень их работ. Она не станет поправлять их ошибки и делать замечания – хочется посмотреть на рисунки в чистом виде.

Так что со Стивеном Дженна не перекинулась ни словом.

Когда прозвенел звонок, она попросила всех подписать свои работы. Студенты подходили к ее столику один за другим и складывали черные листы бумаги на край.

Чтобы не встречаться взглядом со Стивеном, Дженна отошла в эркер – якобы полюбоваться видом, открывающимся из окна.

* * *

Стивен появился рядом так же бесшумно, как собственная тень Дженны. Она вздрогнула. Пластиковый стаканчик с кофе дернулся в руках.

– Так хочется спать? – сочувственно осведомился он.

– Ты меня напугал… Привет.

– Привет.

У Дженны на языке дрожали десятки вопросов. Почему он так ведет себя? Что ему опять надо? Она не собирается болтать с ним, как и раньше: своим друзьям она не позволяет то проявлять расположение, то окатывать ее равнодушием, если не презрением.

– Куда ты идешь? – поинтересовалась она.

– Туда же, куда и ты.

– Стивен…

– Я даже представить себе не мог, что буду так скучать.

Недоверчиво Дженна покосилась на своего студента:

– О чем ты говоришь?

– А ты не заметила? Я уезжал на несколько дней. Нужно было отлучиться по семейным обстоятельствам.

Она заметила. Она вынуждена была признать это.

Оказывается, всему было такое простое объяснение…

– Что за ажиотаж в колледже вокруг твоих рисунков?

Дженна нехотя объяснила. Но она предпочла не вдаваться в подробности насчет переговоров с Клайвом и изыскания новаторских методик преподавания.

– Значит, я правильно угадал? – поднял брови Стивен.

– Угадал что?

– Ты хотела рисовать. Только боялась.

– Чего боялась?..

– Что это окажется никому не нужным.

– Когда рисуешь, о нужности задумываешься в последнюю очередь, – пожала плечами Дженна.

– Давай зайдем сюда.

– Зачем?

– Я должен тебе пирожные…

– Но у меня нет денег.

Стивен засмеялся:

– Чему только учат современных девушек… Зато они есть у меня. Разве я просил у тебя денег?

Дженна была вынуждена признать: нет, не просил…

– Кроме того, у тебя голодный вид.

– Неправда!

– Правда…

– Ладно. Ладно. Ты прав. Я совсем забыла про суп. В результате я хочу есть…

Стивен критически осматривал витрину с пирожными.

– Будьте добры, миндальные, банановые, шоколадно-фисташковые, безе, – обратился он к девушке, стоящей за прилавком.

Та с улыбкой принялась упаковывать пирожные в картонные коробочки. Дженна с ужасом наблюдала: количество пирожных росло с невероятной скоростью.

– Хватит, хватит! – запротестовала она.

– Девушки любят сладкое. Как ты считаешь, разве мне не следует компенсировать свое безобразное поведение?

Дженна улыбнулась. От ее внимания совсем ускользнуло слово «девушки», употребленное Стивеном во множественном числе… Тот, расплатившись с продавщицей, сгреб пакеты одной рукой. А на вторую он предложил облокотиться Дженне. Под руку они вышли из магазина. Дженна забыла все свои мысли насчет Стивена. Она вернулась к той единственной линии поведения, которая была с ним возможна: получать удовольствие, наслаждаясь моментом. Она была не в силах противиться его магнетизму. Против своей воли она ощущала, как вновь утопает в этом поле близости, искусно создаваемым Стивеном.

Дома у Дженны Стивен принялся хозяйничать, как ни в чем не бывало. Часть пирожных он выложил на большое блюдо, а часть убрал в холодильник. Потом заварил свежий чай.

Дженна, устроившись на подоконнике с бутылочкой колы в руках, с улыбкой наблюдала за его хозяйственными манипуляциями.

– Стивен, а откуда у тебя деньги? – неожиданно спросила она.

Вопрос прозвучал неожиданно не только для Стивена – он оказался неожиданным и для нее самой.

– Почему ты спрашиваешь? – его глаза стали круглыми.

– Ну… Я… Я только хотела сказать, что все эти пирожные – это же уйма денег…

– Но почему это тебя волнует?

– Ты же студент… Днем учишься… Вот я и хотела узнать – может быть, где-нибудь ты все-таки подрабатываешь?

– Пока нет, – покачал головой Стивен.

Дженна попыталась унять свое любопытство. Он вовсе не обязан отчитываться перед ней. Но, если вариант с собеседованием отпадал, оставался куда более неприятный вариант – свадьба в Лас-Вегасе!

Господи, да что это – неужели она ревнует? Вот глупость. Разумеется, именно поэтому ее версии получаются одна глупее другой! Кажется, самое время сосредоточиться на чае. Стивен Маскем, несмотря на свою молодость, не производил впечатления человека, позволяющего лезть в свои дела…

– Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом, – предложил Стивен. – Боюсь, что тема работы, денег и прочего мне сейчас не слишком интересна. Лучше расскажи, как ты додумалась до персональной выставки в колледже.

Дженна засмеялась и помотала головой:

– Боюсь, что тема работы мне сейчас совсем неинтересна, – повторила она, передразнивая Стивена.

– Отлично. Говорим о чем угодно, только не о работе или средствах к существованию. Расскажи, что ты делала все это время?

С учетом общего пожелания Дженне было затруднительно рассказывать об этом, не упоминая работу…

Она постаралась отделаться несколькими общими фразами.

– Попробуй фисташковое пирожное, – вовремя предложил Стивен, поднося ей на тарелочке маленький треугольный шедевр, в котором зеленые полоски означали слой фисташек, а коричневые – шоколада.

Дженна вонзила вилочку в десерт.

Глава 7

Давно Дженна не выбирала платье так тщательно, как при подготовке к своей «презентации». Она понятия не имела, как ей одеться.

Деловой костюм? Нет, с какой же стати…

Шифоновое платье? Но это же не прием и не выход в свет…

Джинсы – тоже исключено. Неужели вариантов больше нет?

Она обошла три торговых центра и даже заглянула в один бутик. Но ни одно платье не вызвало у нее ощущения того, что оно окажется уместным на предстоящем мероприятии.

В поисках выхода Дженна даже вышла в Интернет и принялась изучать каталоги платьев на сайтах производителей. Но и там не обнаружилось ничего подходящего.

Утром Дженна проспала. Ругая себя – нечего было до трех часов ночи сидеть в Интернете, – она подскочила, вычистила зубы, наспех собрала волосы, оделась и помчалась на работу.

Она не успела даже купить кофе на вынос. И к обеду страшно проголодалась.

В кафе она набрала полный поднос еды. Пластик жалобно скрипнул под тяжестью тарелки с крабовым салатом, супом с тефтелями, куском яблочного пирога и двумя стаканами сока.

– Приятного аппетита!

Дженна вздрогнула так, что чуть не выронила миску с супом, которую составляла с подноса на стол.

Она подняла глаза.

Клайв улыбался, глядя на нее. Дженна тут же заметила, что он подстригся. Прядь седых волос стала не такой выделяющейся на фоне темных волос. Дженна с удивлением обнаружила, что Клайв выглядит моложе, чем ей всегда казалось. Почему-то она всегда думала, что Клайв годится ей в отцы. В крайнем случае – в старшие дядья. Но…

А почему он всегда так сурово вел себя с ней? Смотрел с такой подозрительностью, будто она – не преподаватель, а одна из студентов, бессовестно прогуливающих лекции и покуривающих травку где-нибудь в парке за колледжем…

– Напугал, – извинился Клайв, – простите, я не хотел.

– Ничего страшного.

– Как ваше настроение, Дженна?

Она пожала плечами.

– Все в порядке. Спасибо.

– Выглядите бледной. И опять похудели.

Дженна пропустила его слова мимо ушей. Она сделала из стакана несколько больших глотков. Жажда послушно отступала, Дженна почувствовала себя лучше.

– Завтра презентация.

– Да.

– Волнуетесь?

– Нет, – слукавила Дженна. – Разве что-то изменится? Просто уберут ширму, которая отделяет рекреацию от общего коридора.

Клайв покивал с сомнением:

– Ну да, ну да… Как скажете.

Он составлял со своего подноса шницель с картофельным пюре и стакан лимонада.

– Я составлю вам компанию, если не возражаете.

– Пожалуйста.

Некоторое время они ели молча.

В кафе вошла Клементина. Она окинула взглядом помещение. Увидев Клайва и Дженну, она поймала взгляд подруги, скорчила рожицу, уселась за дальний столик.

Видимо, от общества Клайва она успела устать еще сильнее. Странно, раньше она не проявляла явной неприязни. Дженна отодвинула суп в сторону и принялась за крабовый салат. Клайв поднял глаза и снова заговорил…

– Дженна, а вам не кажется, что потенциал не следует зарывать в землю?

– О каком потенциале вы говорите? – не поняла Дженна. – Вам кажется, что кто-то из моих студентов выделяется талантом?

– Вы, Дженна. Талант есть у вас.

Они сговорились, не иначе.

Она с вопросительным видом подняла брови:

– И что из этого?

– Дженна, у вас есть цель?

– Цель… – задумчиво повторила она.

– Хорошо, допустим, цели может и не быть…

Дженна засмеялась:

– С вами можно быть откровенной?

– Даже нужно. Серьезно, Дженна, разве вы мне не доверяете?

О доверии она даже не думала. Но она была удивлена тем, какой оборот принимает их невинный с Клайвом разговор.

– Если откровенно, о каких целях вы говорите? Я закончила учебу… Нашла работу… Освоилась в колледже. Обучаю студентов. Радуюсь, когда у них что-то получается. И очень радуюсь, когда у кого-то обнаруживается настоящий талант… Это означает, что студент впоследствии сможет посвятить себя искусству, стать художником… Работать в одной из областей, связанных с изобразительным искусством…

– Отлично. Почему же, в таком случае, вас не волнует собственный талант?

– А разве я не работаю в области, связанной с рисованием?

– Неужели вам этого достаточно?

– Что вы имеете в виду?

– Только то, что… Дженна, ваши рисунки – они замечательны. Неужели вам не хочется уделять этому больше времени?

– Дело не во времени… Дело…

Она запнулась.

– В чем? – терпеливо переспросил Клайв.

– Мне кажется, для этого необходимо еще и желание.

– А у вас его нет? Все эти старые рисунки…

– Единственное желание, которое остается у меня после занятий в колледже – отдыхать. Уделить время себе, побыть в одиночестве или с подругой, расслабиться…

– Значит, дело в работе? – уточнил Клайв.

Дженна устало вздохнула.

– Я не знаю, в чем дело. Мне так необходимо размышлять на эту тему? Кажется, я уже сделала достаточно.

– Ты сделала это в рамках учебного процесса, – напомнил Клайв.

– Вот когда закончится это мероприятие, тогда я и начну думать о прочих хобби, – сердито сказала Дженна. – И я буду счастлива, Клайв, если ты позволишь мне это.

– Неужели тебе кажется, будто я давлю на тебя? И как ты можешь называть это «хобби»? Хобби – это дело, которым занимаются время от времени, хаотично…

Дженна сбежала от Клайва в аудиторию, прихватив с собой не съеденный яблочный пирог. Оказавшись в одиночестве, она вздохнула с облегчением. Они ее достали!

* * *

Клементина бесшумно появилась в дверях.

– Ты как?

– О, привет. Почему ты бросила меня сегодня за обедом? – засмеялась Дженна.

– Не хотела мешать вашей беседе.

– Да ну, брось… Ты же знаешь, у меня с ним натянутые отношения.

– Но чего он от тебя хочет? – с недоумением спросила Клементина. – Экспозиция практически готова, у твоей группы хорошие показатели по успеваемости…

– Откуда ты знаешь?

– Слышала недавно. Это обсуждали в учительской. Приятно, правда? Так что там хотел Клайв? Он весь обед глаз с тебя не спускал.

– А ты подсматривала?

– Я бы еще подслушивала, но расстояние не позволяло, – засмеялась Клементина.

– Кажется, он хочет, чтобы я продолжала карьеру художника. Говорит, что мне не мешает подучиться, – со вздохом поведала Дженна.

Клементина вытаращила глаза:

– Дженна! Бог ты мой!

– Что такое?

– Да он к тебе неравнодушен!

– Брось свои шуточки, – махнула рукой Дженна, но Клементина не унималась.

– Я говорю серьезно. Ты удивляешься, что он придирается к тебе? Дженна, ты ведь даже ему не подчиняешься! В том смысле, что наш Клайв тебя курирует, но он – заместитель директора…

– Да, и что с того? – угрюмо ответила Дженна.

– Он уделяет тебе непростительно много внимания.

– Да?

– Тебе, конечно, виднее. Но не ты ли регулярно жаловалась на то, что Клайв к тебе цепляется? Что он суров, строг, несправедлив…

– Глупости какие-то…

– Глупости? Сомневаюсь. Какие еще у Клайва могут быть причины одаривать тебя повышенным вниманием? Он еще никуда не приглашал тебя?

Дженна вздрогнула.

– Нет! С какой стати?

– Он так неприятен тебе? – с сомнением спросила Клементина.

– Я… Но я никогда не рассматривала Клайва, как мужчину.

– Ну ты даешь! Кто же он, по-твоему? Бабушка?

– Я не это имела в виду.

– Ладно, ладно… Я шучу. Но ты, должно быть, слепа.

– Я? Почему?

– Мне всегда казалось, что Догерти весьма хорош. Черноглазый, черноволосый, крепкий… А какой хороший рост!

– Еще не поздно отдать его в баскетбольную команду, – сердито сказала Дженна.

– Он довольно харизматичен, – заметила Клементина.

– Лично я всегда отмечала только одно: он на редкость зануден. Почему он утомляет меня с этой никому не нужной учебой? Пусть достает студентов.

– Все это весьма забавно.

– Лучше помоги мне…

– Каким образом?

– Никак не могу выбрать себе платье, – пожаловалась Дженна.

– Тебе понадобилось платье? Тебе сделали предложение? Будем искать свадебное платье?

– Да что ты такое говоришь? – возмутилась Дженна. – Лучше скажи, ты свободна сегодня вечером?

– Я освобождаюсь только в четыре.

– Я подожду тебя в библиотеке.

– Договорились. Куда пойдем?

– Прогуляемся по центру. Потом выпьем где-нибудь чаю.

– Согласна. Мой тебе совет: определись пока, чего ты хочешь. Насчет платья. Как ты хочешь выглядеть завтра?

– Но я не знаю…

– Как можно это не знать? Запланируй образ. Под образ мы найдем платье. А платье продиктует прическу, туфли, прочую мишуру…

– Ладно, – вздохнула Дженна, – я попробую даже думать с карандашом в руке.

Сидя в библиотеке, она действительно набросала четыре эскиза платьев, которые ей хотелось бы примерить в магазине и сделать окончательный выбор.

Но Клементина забраковала все.

Дженна расстроено спросила:

– Я плохо нарисовала? Вот видишь, а вы говорите…

– Нарисовала ты отлично, – успокоила Клементина, – а вот для твоей фигуры они не подходят.

– Надо же… Жалко.

– Некоторые вещи видны только со стороны. Ты слишком худая для таких пышных или свободных платьев.

– Что ты предлагаешь?