Текст книги "Прятки со счастьем"

Глава 5

Клайв заметил Дженну, когда она выходила из дамской комнаты. Разумеется, он не мог спокойно пройти мимо нее. Нет чтобы дождаться подходящего момента – подобная обстановка его не смущала.

– Добрый день, Дженна.

– Здравствуйте, – пробормотала она и сделала робкую попытку проскользнуть мимо.

– У вас все в порядке? – осведомился он, как ни в чем не бывало.

– Да, конечно! Все отлично!

– Вы что-то давно не заходили ко мне.

Дженна с удивлением уставилась на него. Как, ему не хватает регулярных собраний преподавателей? Почему он опять цепляется к ней?

Лучше бы внимательней следил за своей шевелюрой. Интересно, эта седая прядь так раздражает только ее, Дженну?..

– Было бы интересно послушать, как проходят ваши занятия, – продолжал Клайв. – Тем более что вы появляетесь в колледже не так часто. Таким образом, у вас есть возможность продумывать нюансы своего преподавания, отыскивать новые оригинальные методики обучения… В конце концов, существуют мастер-классы, семинары, конференции для преподавателей, для того, чтобы они могли обмениваться опытом.

– Я… Я как раз обдумывала одну новую идею, – сказала Дженна, лихорадочно хватаясь за соломинку.

– Отлично! С удовольствием вас выслушаю.

Ей это только казалось, или темные глаза Клайва горели мрачным огнем удовлетворения?

– Хорошо, на днях я зайду к вам… или дождусь собрания…

– Зачем же заходить? И тем более чего-то ждать… Я сейчас как раз иду обедать. Пойдемте, перекусим вместе, заодно вы изложите мне свою блестящую идею.

Дженна покорно пошла вслед за Клайвом в кафе при колледже. Она была уверена: в его обществе кусок не полезет ей в горло. За что ей такое наказание? Хоть бы появилась Клементина и спасла ее. Им двоим Клайв вряд ли захочет навязывать свое драгоценное общество.

Но Клементина, как назло, не появлялась, и в кафе ее тоже не оказалось, несмотря на обеденное время…

Дженна взяла в руки поднос, бездумно поставила на него какой-то салатик…

С комфортом расположившись за столиком у окна, Клайв удовлетворенным взглядом рассматривал свою добычу. Отбивная, зеленый салат, фруктовый коктейль, огромное миндальное пирожное.

Затем он перевел взгляд на поднос Дженны. Салат, минеральная вода, тост.

– Дженна, я надеюсь, вы здоровы?

– Само собой. Почему вы спрашиваете?

– У вас и без того изможденный вид. Почему вы вдобавок едите так мало? Неужели вы на диете?

– Нет!

– Это было бы непростительной глупостью.

– Приятного аппетита, Клайв.

– Вам тоже, Дженна. Но у вас точно все в порядке? Может быть, вам просто не хватает денег? Я посмотрю в бухгалтерии, какая у вас зарплата, и…

– Зачем же? – изумилась Дженна.

– Проверю, соответствует ли ваш оклад занимаемой должности, квалификации и количеству отрабатываемых часов.

– Мне казалось, что все в порядке…

– Хорошо. Но все-таки я проверю.

Он что, беспокоится о ней?

Ладно, пусть волнуется о зарплате, только бы он не задавал лишних вопросов по…

– Так что там с вашим планом, Дженна?

Она чуть не подавилась огурцом из салата.

Она ведь пока не успела ничего придумать! Неужели ему сложно потерпеть? Час, а, может, и день-другой…

Мысли бешеным зайцем носились по поляне… то есть по голове Дженны.

Она лихорадочно соображала. Может быть, в последнее время ей попадалось что-нибудь по новым, передовым методикам обучения студентов? Но в голову не приходило ничего путного.

Погодите-ка…

А что, если…

Нет, это полный бред!

Даже и думать об этом не стоит.

Но язык сам, против воли Дженны, проговорил:

– Я подумывала о персональной выставке…

– Что? – Клайв сделал большие глаза. Очень, очень большие глаза.

Так она и знала, что не следует этого говорить.

– Я просто имела в виду… Я хотела сказать, что… Это может быть и небольшой стенд. В аудитории. В нашей мастерской. Не просто картины каких-то художников, не образцы рисунков, показывающие, как это должно быть… обычно они слишком типичны… Несколько моих рисунков, чтобы вдохновить студентов на изучение техники.

– Изучение?

– Да, и на создание чего-то подобного.

Клайв задумчиво потер подбородок.

– Что ж, это может быть интересно… Это может быть своего рода событием для всего колледжа, между прочим.

Только этого Дженне и не хватало!

– Это еще к чему?

– Ну как к чему? А вы представьте себе: если бы, к примеру, Клементина выпустила свою собственную книгу, разве это не было бы праздником для всего колледжа? Для студентов, и особенно – для преподавателей. В самом деле, персональная выставка, пусть и маленькая – это отличная мысль! Можно будет даже организовать небольшой фуршет…

«Небольшой салют», – мрачно подумала Дженна. Зачем они постоянно к ней цепляются? Сначала Стивен. Теперь Клайв. Если бы не непредсказуемые выходки Стивена, Дженне и в голову бы не пришла мысль о том, что можно показывать студентам колледжа свои рисунки. Да что там – никому из преподавателей это не могло придти в голову! И ей бы не пришло. Она просто, как глупая курица, повторила это за собственным студентом. Но для него это не несет никаких последствий. А для нее?!

Клайв выжидающе смотрел на Дженну, которая окончательно потеряла аппетит.

– Итак, сколько вам нужно времени?

Салфеткой он смахивал с губ крошки от миндального пирожного.

– Времени?.. – эхом повторила Дженна.

– Да. Времени. Вам ведь нужно отобрать лучшие рисунки из числа своих работ, определиться, выбрать…

Если бы Дженна могла, она бы засмеялась. Ситуация была комичной донельзя. Какие рисунки?! У нее ничего нет! Нельзя же считать полноценными картинами жалкие наброски, иногда получающиеся у нее в мастерской.

У нее есть всего одна картина. Поясной портрет. Обнаженный Стивен Маскем. О да, подобная экспозиция произведет фурор в колледже! Интересные отношения между преподавательницей и студенткой. Раньше Дженна не была замечена в любви к изображению на бумаге собственных студентов. Она никогда не выбирала себе натурщиков из их числа. Вряд ли подобный портрет расценят однозначно. Она сама поставит себя в дурацкое положение.

Выход, конечно, был…

Но этот выход ой как не нравился Дженне.

* * *

Она опоздала на свое собственное занятие.

Обнаружила, что на занятия как раз пришла группа Стивена.

Забавно – она уже считала эту группу «группой Стивена». Что же с ней творится? Неужели все остальные и впрямь так сильно меркнут на его фоне? Дженна дала задание, стараясь не встречаться со Стивеном взглядом. Потом присела. Через некоторое время обнаружила, что сидит в полной прострации. Это никуда не годилось. Она начала обход студентов.

Задание было относительно легким. Рисовали пейзаж пастелью. Пастель вообще была благодарным материалом, легко следующим за фантазией рисовальщика. С замирающим сердцем Дженна приблизилась к мольберту, за которым с нахмуренными бровями стоял Стивен.

Никаких сюрпризов на этот раз не было. На листе ватмана красовался незаконченный пейзаж в синих и серых тонах: горное озеро.

У Дженны даже не нашлось замечаний.

У Стивена, кажется, и вовсе не было к преподавателю никаких вопросов.

И улыбки в его глазах, насмешки, так хорошо ей знакомой, Дженна тоже не увидела. Стивен стоял рядом с ней равнодушным, почти незнакомым студентом, глядя куда-то в сторону.

Дженна мысленно пожала плечами и отошла.

Впрочем… Наверное, не стоило обижаться. Возможно, Стивен первым сумел взять себя в руки. В аудитории следовало вести себя должным образом. То есть прилично, не привлекая к себе особенного внимания.

Она вернулась на свое место.

Где же ей взять несколько картин? Клайв, наверное, согласится подождать неделю. Еще несколько дней его можно будет водить за нос. А что потом? Сказать, что никаких картин у нее нет? Но разве это – не ее личное дело? Разве наличие или отсутствие у нее картин, принадлежащих ее собственной кисти, касается кого-то, кроме нее?

Конечно, нет… И не касалось бы, если бы она, стремясь отделаться от Клайва, не ляпнула бы ему про выставку. Сама виновата. Что ж – сказать ему, что соврала? Или погорячилась? Перспектива была не из приятных. Дженна представила себе вначале недоумение, а потом и презрение в глубоких глазах Клайва. А гнев, который последует за этим? Она поежилась. Чем она думала? Почему сразу не сообразила, что врать неэтично?

Да, запутанная ситуация…

Размышляя, Дженна даже уже больше не думала о внезапной перемене в поведении Стивена. О его странном охлаждении.

Нужно было как-то решать эту запутанную и щекотливую ситуацию. Может, посоветоваться с Клементиной?.. Дженна решительно отогнала от себя эту мысль. Зачем? Ведь тогда придется рассказывать приятельнице всю эту историю. С самого начала. Только огласки ей и не хватало. Нет, она справится своими силами. В самом деле, не разучилась же она самостоятельно принимать решения? Она что-нибудь придумает…

* * *

Некоторую сумму пришлось выложить за краски. Также Дженна приобрела пачку листов ватмана. Мольберт приобретать не хотелось, да и некогда было возиться с его выбором. В колледже Дженна сказала, что больна. Ничего серьезного – просто нужно отлежаться… Но она не отлеживалась. Она отсиживалась. Гостиная на время превратилась в мастерскую. С журнального столика были сброшены все вещи. Он превратился в некое подобие планшета художника.

Дженна разложила вокруг принадлежности для рисования и принялась за дело.

Работа шла трудно.

Она отвыкла так много и так сосредоточенно рисовать. Особенно за такие сжатые сроки… Она ни на что не отвлекалась. Холодильник был забит, можно было даже на улицу не выходить. Но с идеями было плохо…

Начала Дженна с пейзажей. В голову лезли какие-то странные, немыслимые, фантасмагорические картины миров далекого будущего или просто других планет. Но Дженна понимала, что вряд ли это кто-то оценит в должной мере. Нужны были пейзажи попроще, попривычнее. Взрыв эмоций – это было не то, что требовалось колледжу, некоторые из студентов которого учились рисовать в традиционной манере.

Дженна перерыла всю квартиру. Наконец, она нашла то, что искала: пачку старых открыток, перевязанных синей веревочкой.

На открытках были, в том числе, и пейзажи. Рождественский домик с уютной елкой во дворе и пушистым снегом. Берущий за душу закат в оранжево-фиолетовых тонах. Манящий золотистый песок, вкрадчиво облизываемый белыми барашками прибоя… Дженна отобрала несколько открыток, взяв изображенные на них картинки за основу своих работ. Она переносила нужные пейзажи на ватман, пользуясь акварелью, пастелью, восковыми мелками.

Рождественский пейзаж просил мелков – так он получился более лубочным, насыщенным, настроенческим. А акварель как нельзя лучше подошла для изображения морского берега. Сочная пастель с густыми и броскими цветами придала неповторимый колорит оранжевому закату.

Дженна сделала перерыв.

Она постаралась выкинуть картины – уже имеющиеся и воображаемые – из головы. Ей нужен был отдых. Весь вечер она смотрела «Касабланку», перемежая ее «Джентльменами, предпочитающими блондинок». Огромная порция фруктового салата неизменно сопровождала Дженну в этих просмотрах.

Потом она проспала пятнадцать часов подряд.

Она уже и забыла, как это – отсыпаться на полную катушку. Словно она выздоравливала после долгой изнурительной болезни; ее единственной обязанностью было принимать фильмы, фрукты и отдых в свой уставший организм.

Но потом Дженна проснулась. И поняла, что не может больше спать. Нужно было продолжать работу. Но что же ей нарисовать к уже имеющимся картинам в жанре пейзажа? Что? Что?..

За что ей досталось такое приключение? Она всего лишь среднестатистическая преподавательница рисунка в одном из колледжей Эдинбурга…

* * *

Не глядя, Дженна дотянулась до блокнота, в котором время от времени делала необходимые пометки. Ручка оказалась прямо в блокноте. Дженна улыбнулась. Ручка заскользила по линованным страницам.

Сами собой возникали линии, штрихи, символические очертания. Жанровые зарисовки, сценки никогда не были сильной стороной Дженны. Но сейчас ей подумалось – а почему бы и нет? Почему бы не изобразить студентов в их повседневной жизни? Как они сплетничают, пьют кофе, сидят перед компьютерами на лабораторных занятиях, назначают встречи…

При мысли о встречах или свиданиях у Дженны заныло под ложечкой.

Ладно, не стоит об этом думать. Это сейчас не относится к теме ее рисунков. О Стивене, похоже, следует забыть. Начисто выкинуть его из головы. Все время, пока Дженна сидела в добровольном заточении, а в колледже ее считали заболевшей, Стивен ни разу не заглянул к ней. Видимо, и о своем обещании принести пирожных он благополучно забыл… Интересно, что ему вообще было нужно?

Нет. Не интересно.

Ручка продолжала скользить по листкам в блокноте. Вернувшись к началу своих эскизов, Дженна еще раз пересмотрела то, что у нее выходило.

Ее внимание сильнее всего привлекли следующие сюжеты.

Студентка, болтающая ногами на подоконнике, и студент, сидящий возле подоконника на корточках – ее лицо обращено вниз, он задирает голову наверх; в руках у обоих – стаканы с кофе.

Библиотека, и четверо студенток в платьях, подозрительно напоминающих коктейльные, спят, положив головы на руки.

Последний рисунок был совсем уж хулиганским. Сидя в ряду кинотеатра, студенты держали в руках зачетки. Этот сюжет мало кому был бы понятен – не все были в курсе «занятия», проведенного Клементиной в зале кинотеатра на просмотре фильма. Но Дженна решила все равно прорисовать эту картинку как следует, перенеся ее на большой лист ватмана…

Немного подкрепившись консервированными персиками, Дженна взялась за резинку и карандаш. Серию «студенческих» рисунков она решила сделать в графическом стиле. Этот стиль подразумевал одновременно задор, характер журнальных рисунков, а также юмор – юмор, но не карикатурность…

Дженна хотела с ювелирной точностью раскрасить эти рисунки, создаваемые точными черными линиями. Рисунки просили ярких красок, продолжения озорной темы…

В процессе своей работы Дженна так увлеклась, что позабыла о времени. Она даже забыла, для чего, собственно, делаются все эти рисунки. Пожалуй, она с детства не помнила этого немного пьянящего, щекочущего внутри ощущения вдохновения. Казалось, что она летает, хотя на самом деле Дженна не отрывалась от стула.

* * *

У Клементины не было аппетита.

Сидя в кафе колледжа, она лениво цедила из стакана холодный чай с лимоном и большим количеством льда.

Настроения у Клементины тоже не было.

Ее новый кавалер проявил себя подлинно галантным кавалером. Он заехал за Клементиной после работы, отвез ее в чудесный вьетнамский ресторанчик, весь вечер развлекал довольно оживленной беседой, а под конец свидания доставил домой и удовлетворился нежным поцелуем в щеку.

Потом он звонил для того, чтобы пожелать спокойной ночи.

А на следующее утро – чтобы пожелать Клементине доброго утра…

Следующие несколько проявлений ее нового друга были электронными. Он присылал Клементине сообщения, информируя ее о том, что в данный момент не справляется с большой загруженностью. Поэтому и не появляется…

В расстроенных чувствах Клементина отправилась на лекцию.

Очень романтичный материал – о сонетах Петрарки – она рассказывала без обычного для нее энтузиазма.

Даже лекцию она завершила несколько скомкано. Студенты заспешили к выходу из аудитории, едва заслышав звонок. Клементина присела за стол. Оставалось перетерпеть всего одну лекцию, а дальше ее ждала ванна с душистыми солями, чай с имбирем и модный журнал за текущий месяц…

– Клементина…

Она подняла глаза. Перед ней стоял Стивен Маскем и улыбался.

Он словно сошел с обложки пресловутого модного журнала.

Серый джемпер, серые штаны обманчиво простого покроя. Стивен казался Клементине дворянином в изгнании. Эта одежда небрежно и в то же время ладно сидела на его худом теле.

Он держал в руках белый конверт, который и протянул ей.

– Что это?

– Это? Это – моя версия доклада. На следующем занятии я хотел бы прочесть небольшой обзор по теме нашей сегодняшней лекции.

Клементина с удивлением подняла брови.

– Похвально. Но почему ты хочешь отдать этот доклад мне? Прочтешь сам, как и хочешь, на следующем занятии.

– Лучше, чтобы вы предварительно просмотрели его. Все ли там сформулировано на должном уровне. И потом, мне не хочется задеть чьи-то чувства…

В кармане у Клементины завибрировал мобильный телефон. Торопясь ответить, она махнула рукой Стивену: хорошо, мол. Кивнула, другой рукой запихивая конверт в сумку. Там он и пролежал до вечера, поскольку Клементина умудрилась начисто забыть о докладе Стивена.

Устроившись в кресле с кружкой чая, она открыла конверт. Но вместо листков привычного формата с печатными или рукописными буквами к ней на колени свалились два плотных картонных прямоугольника.

Клементина с удивлением рассматривала их.

Это были билеты в кино.

* * *

– Что все это значит?

Стивен облокотился на ограду фонтана в центре фойе.

Вид у него был сияющий.

Клементина подошла к нему совсем близко.

– Что это за шутки?

– Я ведь положил в конверт записку.

– Я не слепая. И отлично умею читать. Я поняла, что ты сожалеешь о том, что сбежал во время просмотра фильма «Письма к Джульетте». Я поняла, что ты хочешь посмотреть его целиком. И что нуждаешься для этого в моей компании… Стивен, зачем тебе моя компания?

– Вы ведь мой преподаватель… Кто, как не вы, способен наилучшим образом донести до меня все нюансы образов и психологических направлений фильма?

– Я уже видела этот фильм. Один раз. И тебе об этом прекрасно известно.

– Да. Поэтому вы сделаете мне огромное одолжение, согласившись составить компанию. И потом… неужели вам не хочется пересмотреть этот фильм?

– Хочется, – призналась Клементина, немного подумав.

– Я так и знал, – с удовлетворением произнес Стивен.

– Только теперь я хочу взять с собой колу. И шоколад.

– Кока-колу?..

– Да. Имею я право получить удовольствие?

– Конечно. Делай все, что угодно – я ведь пригласил тебя.

* * *

Это оказался последний ряд. Их со Стивеном места были уютным диванчиком. Вдоль ряда диванчиков тянулась стойка. Клементина немедленно водрузила на стойку лимонад и ворох шоколадок.

Прошло буквально несколько секунд, а по экрану уже побежали титры.

– Приятного просмотра, – проговорил Стивен, склонившись к Клементине. Эти слова сопровождало пожатие руки. Оно было настолько мимолетным, что Клементина спросила себя: не померещилось ли ей? Однако это прикосновение показалось ей довольно приятным. Но что этим хочет сказать Стивен?

Она почти не видела происходящего на экране.

А вот Стивен, кажется, был полностью поглощен фильмом. Клементина наблюдала за ним. Когда свет с экрана озарял его лицо, было видно, что он внимателен и сосредоточен.

Так… Кажется… Все, что ему было нужно – это посмотреть фильм, с которого он как-то раз уже ушел?

Но где логика? Если в первый раз было неинтересно, то с чего Стивен решил, будто ему будет интересно во второй раз? И зачем он позвал ее? Ей казалось, будто таким образом он хочет немного сократить дистанцию между ними. Будто он слегка намекает на неформальность их отношений. Так это или не так?

До конца сеанса Клементина сидела, будто на иголках.

* * *

А после фильма Стивен предложил выпить где-нибудь поблизости кофе. Но вид у него был рассеянным.

Они взяли две чашки латте, Клементина с горя заказала еще и пару шариков пломбира. Стивен охотно принялся обсуждать досмотренный фильм. Он болтал без умолку, высказывая свое мнение, интересуясь мнением Клементины, вставляя замечания или отпуская шутки насчет актеров или сценария.

У них получилась практически литературоведческая беседа.

А затем Стивен сослался на то, что ему еще нужно подготовиться к завтрашнему семинару по рекламному делу. Они с Клементиной разошлись, не затягивая прощание: Клементина взяла такси, а Стивен направился к ближайшей остановке автобуса.

Всю дорогу от кинотеатра до дома Клементина гадала: что же это было?

Что, в конце концов, у этого самоуверенного юнца в голове? Что он о себе возомнил?

Но единственным способом поставить его на место было влепить низкую оценку за выступление на литературных дебатах… Клементина начинала злиться. Ее выводило из себя, когда люди вели себя непредсказуемо.

Можно было с кем-нибудь поделиться своими мыслями, накопившимися соображениями. Но с кем? С Дженной? Ей сейчас не до этого: она и так болеет, вот уже больше недели не появляется в колледже.

Ладно. Ничего страшного. Если посмотреть на это с другой стороны – ничего ведь и не происходит? Ничего значительного, о чем стоило хотя бы написать в своем блоге.

Клементина в очередной раз решила выкинуть мысли о Стивене из головы.

О Стивене думать бесполезно – можно попытаться еще раз набрать новому бойфренду. Или обменяться с ним электронными посланиями?..