Текст книги "Торговец забвением"

Глава 8

Флора прислала ко мне Джерарда Макгрегора – так он, во всяком случае, объяснил, появившись в пятницу вечером у меня в лавке.

Выглядел он в точности как и в то воскресенье, когда мы с ним строили туннели под обрушившимся полотном и устанавливали козлы. Высокий, за пятьдесят, седеющий мужчина. Страшно вежливый и воспитанный, с умными глазами. Джерард, чье имя начиналось с мягкого звука «дж».

Мы, улыбаясь, обменялись рукопожатием.

– Вчера мы с женой приглашали Флору на обед, – сказал он. – Едва уговорили. И она весь вечер твердила о том, что исключительно благодаря вам ей стало лучше.

– О нет, – скромно отмахнулся я.

– Да, да. Она говорила о вас часами.

– Боже, какой скучный предмет. Неужели не нашлось более интересной темы?

– Вы же знаете, как Флора любит поболтать, – заметил он без всякого сарказма, напротив – с любовью. – И мы все узнали о вас, и о Ларри Тренте, и о том, что произошло в ресторане.

– Мне очень жаль, – заметил я.

– О чем тут жалеть? Совершенно потрясающая, занимательнейшая история!

Только не для Зарака, подумал я. Джерард Макгрегор с любопытством озирался по сторонам.

– Мы, знаете ли, живем неподалеку от Флоры, – сказал он. – Милях в пяти, но ездим за покупками в другие магазины, по большей части за городом. И я у вас никогда не был, – он начал расхаживать вдоль полок, уставленных бутылками, разглядывать этикетки. – Судя по рассказам Флоры, мне казалось, что заведение ваше куда больше, – в голосе со слабым шотландским акцентом не было и намека на оскорбление, скорее – самый искренний, неподдельный интерес.

– А мне не к чему расширяться, – объяснил я. – Известно ли вам, что большие магазины с ярко освещенными витринами отпугивают истинных ценителей вина? Такой, по-моему, в самый раз. Достаточно места, чтоб показать образцы всех имеющихся товаров. Больше чем по дюжине каждого вида я обычно не выставляю. Остальное хранится в кладовой. И оборот, надо сказать, не маленький.

Сам торговый зал не превышал по площади двадцати пяти на тринадцать футов, или, если в метрической системе, восьми на четыре метра. Одна стена была сплошь заставлена вертикальными стеллажами, на каждой из его полочек помещалось по двенадцать бутылок, верхняя бутылка была слегка наклонена – для лучшего обозрения. Напротив располагался прилавок, за ним вдоль стены – ряды полок с крепкими напитками и ликерами.

Возле самой дальней из стен тоже размещались стеллажи с винами, тут же находилась дверь в кабинет и кладовую; каждый дюйм пространства, каждый простенок были заполнены тесными рядами бутылок с шерри, коктейлями, кокой, баночным пивом и прочими мелочами, пользующимися спросом у покупателей.

В конце прилавка, немного под углом, стоял средних размеров стол, покрытый длинной, до пола, и очень нарядной скатертью, которую сделала Эмма.

Поверхность защищена пластиной из прозрачного стекла, и на ней высился небольшой строй бутылок с ликерами, аперитивами и винами. Все открыты, из каждой покупатель мог попробовать, прежде чем сделать окончательный выбор. Под столом, скромно прикрытые скатертью, размещались картонные коробки с теми же напитками. Мы всегда торговали бойко благодаря этому столику, покупки, сделанные после пробы, приводили к повторным заказам. Джерард с интересом рассматривал бутылки.

– Желаете видеть, что творится за кулисами? – спросил я. И он ответил:

– Да, очень любопытно.

Я показал ему крошечный кабинет, столь же крошечный совмещенный санузел и далеко не крошечную кладовую за ними.

– Эта дверь, – указал я, – открывается во двор, где мы держим машины и производим разгрузку и погрузку. Обычно я держу ее на замке… А вот тут кладовая, – я включил свет, поскольку окон в кладовой не было, и он с интересом разглядывал колонны ящиков и коробок, выстроившиеся у стен, а также посередине комнаты двумя рядами.

– Прежде запасы у меня были поскромней, – заметил я. – Вообще вначале приходилось особенно трудно, настоящая борьба за выживание, знаете ли… И кладовая была почти пуста. Случалось так, что я покупал товар днем, полностью распродавал его к следующему утру и на те же деньги закупал новую партию Так и крутились. Ужас! Как вспомню, прямо волосы дыбом.

– Зато теперь, насколько я вижу…

– О, теперь совсем другое дело. Но повозиться пришлось изрядно. Видите ли, в этом помещении никогда раньше не было винной лавки, и начинали мы, что называется, с нуля.

– Мы? – переспросил он.

– Мы с женой.

– Ах да… Флора говорила…

– Да, – ровным тоном заметил я. – Она умерла. Он жестом выразил сочувствие, и мы вернулись в торговый зал.

– А когда вы закрываетесь? – спросил он и предложил пообедать вместе.

– В девять не поздно?

О нет, в девять в самый раз, ответил он, и ровно в назначенное время заехал за мной и повез в ресторан – куда-то далеко, где я почти ни разу не бывал. Путь неблизкий, но он уже зарезервировал там столик и сказал, что еда того стоит.

По дороге мы говорили о несчастном случае у Готорнов и наших хождениях под обрушившимся тентом, за обедом – о Флоре и Джеке, а уже после него – о «Серебряном танце луны» и Ларри Тренте. Ели мы мусс из форели, затем – жареную утку, вино он попросил выбрать меня. В целом вечер получился приятный и достаточно, на мой взгляд, бессмысленный. Но оказалось, что я не прав.

– Что бы вы сказали, – как бы между прочим осведомился он за кофе, – если бы я предложил вам зарплату консультанта?

– Консультанта в какой области?

– Ну, разумеется, в том, в чем вы сильны. К примеру, отличить один сорт виски от другого.

– Против заработка не возражаю, – со всей прямотой ответил я. – Но дело в том, что я, знаете ли, не эксперт.

– Зато у вас есть другие качества… – глаза его так и впились мне в лицо, казалось, он способен прочесть каждую, даже самую тайную мысль. – Наблюдательность, находчивость, стремление к лидерству.

Я рассмеялся.

– О нет, тут вы ошибаетесь.

– Мне хотелось бы воспользоваться вашими услугами и попросить сделать для меня одну работу.

– Какую именно? – несколько растерянно спросил я.

Вместо ответа он полез во внутренний карман и извлек оттуда листок бумаги, который развернул и разложил на столе перед моими глазами. И я с удивлением увидел, что то была фотокопия одной из страниц телефонного справочника «Желтые страницы».

«ДЕТЕКТИВНОЕ АГЕНТСТВО» – было набрано вверху крупным шрифтом. Ниже шли объявления в рамочках, за ними – колонка с перечнем более мелких фирм. Везде мелькало слово «расследование».

– Я являюсь одним из менеджеров в этой области, – сказал Макгрегор и указал на крупное объявление в рамочке.

– Вы частный сыщик? – удивился я. – Вот уж никогда не подумал бы.

– М-м… – голос Макгрегора звучал сухо. – Мы предпочитаем называть себя следователями-консультантами. Прочтите объявление.

Я прочитал:

«Диглетс лтд», – гласило оно. – Квалифицированная помощь, полная конфиденциальность гарантируется. Опытные консультанты в области промышленного шпионажа, расследование случаев мошенничества, обеспечение электронными средствами безопасности, проверка персонала, бизнес-исследования всех видов. Широкие международные связи».

Ниже значился номер абонентного ящика в Лондоне, а также номера факса и телефонов, но никакого адреса указано не было. Конфиденциальность соблюдается, подумал я.

– Так значит, никакими разводами вы не занимаетесь? – пошутил я.

– Никаких разводов, – весело подтвердил Макгрегор. – Никаких возвращений долгов и личных дел. Только коммерческие исследования.

Как-то все это не сочеталось с обликом Макгрегора. Его легко было представить где-нибудь в клубе или на загородном пикнике. Но кулачные бои, тайная ночная жизнь – нет, это не в его стиле.

– И что же, вы лично, – я ткнул пальцем в страницу, – занимаетесь шпионажем на предприятиях?

– Не совсем, – вопрос позабавил его. – Когда появляется перспективный клиент, я оцениваю и определяю суть его проблемы, а также цель, которую он преследует. Один или с коллегами, в зависимости от сложности проблемы. И составляю план получения нужного результата

Настала пауза, во время которой я пытался сообразить, насколько он был со мной откровенен и много ли утаил. Затем решил не задавать лобовых вопросов и заметил только:

– Не совсем понимаю, почему не воспользоваться обычными деловыми визитками вместо этой ксерокопии из телефонного справочника?

Он невозмутимо ответил:

– Мы своих объявлений нигде больше не печатаем. У нас нет ни каталогов, ни рекламных брошюр. И носим мы с собой только личные визитки. Я принес вам этот листок только для того, чтоб показать, что мы действительно существуем. И дать общее представление о нашей деятельности.

– И вас находят по «Желтым страницам»? Он кивнул.

– Да. И еще – по устной рекомендации. Ну и, разумеется, клиент, которому мы помогли, при необходимости заходит снова. А это, поверьте, довольно большой и постоянный приток.

– Вам нравится ваша работа?

– Очень, – ответил он. В его словах слышалась спокойная уверенность, и я думал о том, что сам никогда не был охотником по природе и, видно, уже не буду. Нет, кто угодно, только не я, норовивший проскочить в ворота, вместо того чтоб взять препятствие, пусть даже лиса ускользает. – Порой, – говорил тем временем он, – нас просят провести расследование в областях, в которых наши сотрудники не слишком компетентны.

Я взглянул на чашку с кофе.

– Нам нужен человек, понимающий в виски. Тот, кто может отличить солодовое от зернового. Флора уверяет, вы можете.

– Тот, кто может отличить зерновое виски от широкой серо-зеленой и мутной реки Лимпопо, – заметил я. – А в реке Лимпопо, к вашему сведению, полным-полно крокодилов.

– Я же не прошу вас делать ничего опасного, – рассудительно вставил он.

– Нет, – вздохнул я. – Продолжайте.

– Что у вас в воскресенье? – спросил он.

– Сижу в лавке с двенадцати до двух. Мою машину. Разгадываю кроссворды, – вот, черт возьми, и все, подумал я.

– Ну а потом, после двух? – не отставал он. Вообще-то на первый взгляд все это выглядело достаточно невинно. К тому же нас связывало нечто напоминающее чувство товарищества после совместных спасательных работ у Готорнов. Кроме того, воскресенья всегда так угнетали…

– О'кей, – кивнул я. – После двух свободен. Что конкретно от меня требуется?

Похоже, он не слишком спешил сообщить. Вместо этого спросил:

– Скажите, все зерновое виски одинаково на вкус?

– Вот именно поэтому-то вам и нужен настоящий эксперт, – сказал я. – Ответ: нет, не совсем, но разница еле уловимая. Все зависит от сорта зерна и воды, а также от срока выдержки.

– Выдержки?

– Видите ли, – начал объяснять я, – выпитое сразу после перегонки виски будет драть горло и жечь язык, точно огнем. Оно должно выстояться в деревянных бочонках минимум года три, прежде чем стать пригодным к употреблению.

– Обязательно в деревянных?

– Да. Дерево дышит. Правда, в деревянных бочонках все спиртное немного теряет крепость, но если поместить его в металлическую или стеклянную емкость, никаких изменений к лучшему не произойдет. Можете хоть тысячу лет держать полученное после дистилляции виски в стекле, а когда откроете, убедитесь, что оно такое же жесткое, как было вначале.

– Век живи, век учись, – вставил он.

– Как бы там ни было, – продолжил я после паузы, – никто не торгует чистым зерновым виски. Даже самое дешевое оптовое виски представляет собой смесь зернового и солодового, хотя количество солода в некоторых сортах можно сравнить со щепоткой соли, брошенной в плавательный бассейн.

– Флора сказала, будто бы вы говорили ей, что большая часть виски в «Серебряном танце луны» была именно такой, – заметил Макгрегор.

– Да. В баре его наливали из бутылки с этикеткой «Беллз», а в ресторане подавали под видом «Лэф-ройга».

Макгрегор попросил счет.

– Вообще-то этим делом я сам не занимался, – рассеянно заметил он, доставая кредитную карту. – Один коллега передал его мне, на том основании, что тут наши интересы пересекаются.

– Вы что же, хотите сказать, что ваша фирма уже интересовалась «Серебряным танцем луны»? – с удивлением спросил я.

– Совершенно верно.

– Но почему… То есть, я хотел спросить, в связи с чем?

– В связи с украденным виски, которое мы ищем. И, похоже, Тони, дорогой, вы его нашли.

– О, если бы! Нашел и потерял снова.

– Боюсь, что так. Мы снова вернулись к тому, с чего начали. Разумеется, не по йашей вине. Если бы секретарь Джека не увлекался «Лэфройгом», если бы Ларри Трент не пригласил его на обед… Короче, одни сплошные «если», а это никуда нас не приведет. Мы осторожненько подбирались к «Серебряному танцу луны», а тут случилось это несчастье, фургон врезался в шатер; и по иронии судьбы, мы до недавнего времени понятия не имели, что Артур Лоренс Трент, владелец ресторана, по совместительству также являлся владельцем лошадей, которых тренировал Джек. Я не знал, что он приглашен на прием… Не знал, как он выглядит… а потому не мог знать, что он является одним из погибших. Если бы я знал, что он будет у Готорнов, то попросил бы Джека или Флору познакомить нас, – он пожал плечами. – Одни сплошные «если бы»…

– Но вы… э-э… расследовали именно его деятельность? – спросил я.

– Нет, – с приятной улыбкой ответил Макгрегор. – Мы подозревали одного из его служащих. Человека по имени Зарак.

У меня просто челюсть отвисла. Джерард Мак-грегор расплатился по счету, затем поднял на меня глаза, в которых читалось сдержанное сочувствие.

– Да, он мертв, – сказал он. – И мы вернулись к началу.

– Лично мне кажется, – многозначительно заметил я, – что в истории с этим Зараком без крокодилов не обошлось.

Большую часть субботы я вертелся у телефона. Меня так и подмывало позвонить Флоре и попросить дать мне номер Макгрегора – с тем чтобы отменить назначенную на воскресенье нашу с ним встречу. Если ничего экстраординарного не произойдет, он явится ровно в два и увезет меня неведомо куда, на встречу со своим клиентом, при одном воспоминании о котором у меня на языке возникал вкус виски. Или это только казалось?..

В конце концов я все же позвонил Флоре, но, как только она сняла трубку, занялся пустопорожней болтовней.

– Как Джек? – осведомился.

– О, просто в бешенстве, Тони, дорогой! Врачи задержали его еще на несколько дней. Вставили ему в кость какой-то штырь, кажется, прямо в костный мозг, и хотят убедиться, что все нормально, прежде чем разрешить ему ходить на костылях.

– Ну а вы как?

– С каждым днем все лучше.

– Тут один ваш друг, – осторожно начал я, – э-э… некий Джерард Макгрегор…

– О да! – оживленно воскликнула Флора – Милейший человек! И жена у него просто прелесть. Говорит, что в то воскресенье вы вдвоем помогли многим людям. А потом он начал расспрашивать, кто вы и что, и, боюсь, Тони, милый, я слишком много наболтала ему о вас, и ваших делах, и обо всем, что случилось в ресторане. И он, похоже, страшно заинтересовался, хотя, как мне кажется, я наговорила ему кучу разной ерунды…

– Не думаю, чтоб он был против, – галантно заметил я. – А вы… э-э… в курсе, чем он занимается?

– Какой-то консультант по бизнесу, точно не помню… Все эти должности, разве в них разберешься, верно? Только и знаю, что он почти все время в разъездах, и Тина… его жена… даже она, похоже, не знает, когда он бывает дома.

– А вы давно знакомы? – спросил я.

– Сначала встречались несколько раз в гостях у разных людей, потом познакомились поближе. Примерно с год назад.

– А он… э-э… давно в наших краях?

– Лет пять, кажется, не больше. Они тут на днях говорили, насколько больше им нравится здесь, чем в Лондоне, пусть даже Джерарду и приходится много ездить. Вообще он страшный умница, Тони, дорогой, по всему видно. Я еще посоветовала ему покупать вино только у вас, так что не удивляйтесь, если он зайдет за бутылочкой.

– Не удивлюсь, – обещал я. – А у вас… нет ли случайно его номера телефона?

– Ну конечно, есть! – радостно воскликнула Флора, нашла номер и продиктовала. Я записал его, мы распрощались. А потом до девяти часов, то есть До самого закрытия, я сидел в лавке и все поглядывал на телефон, но так и не решился позвонить.

– Знаете, я на пятьдесят процентов был уверен, что вы в последнюю минуту позвоните и откажетесь, – заметил он, заехав за мной назавтра.

– Я тоже.

– Но?..

– Любопытство, полагаю.

Он улыбнулся. И ни один из нас не упомянул о том, что именно любопытство довело слоненка до беды с крокодилом в реке Лимпопо, хотя этот печальный пример не выходил у меня из головы. Да и Джерард вроде бы принадлежал к тому поколению, которое не обошли стороной сказки Киплинга.

Сегодня на нем были шерстяная клетчатая рубашка, вязаный галстук и твидовый пиджак, примерно то же, что и на мне. И он сообщил, что мы едем в Уэтфорд.

Я тут же уловил в нем перемену и немедленно подписал себе приговор, однако мы, фигурально и буквально выражаясь, заехали слишком далеко, чтоб можно было просить повернуть обратно. Хорошие манеры, любезность, светский лоск – все это куда-то испарилось, а на смену пришла жесткая профессиональная хватка, готовность заткнуть глотку собеседнику в ответ на любое неуместное высказывание. А потому я слушал его в полном молчании, а он говорил и говорил, устремив взгляд вперед, на дорогу, и даже ни разу не удосужившись хоть искоса взглянуть на меня, чтобы узнать реакцию.

– Нашим клиентом является человек по имени Кеннет Чартер, – сказал он. – Исполнительный директор и основатель «Чартер Кэрриз», компании, чей бизнес заключается в транспортировке различных жидких грузов в цистернах. Компания перевозит любой жидкий товар, единственным ограничением является условие, чтобы потом цистерну можно было отмыть и приготовить к перевозке другого груза. Ну, к примеру, сегодня вы перевозите гидрохлорную кислоту, а завтра остатки ее могут испортить какой-нибудь жидкий распылитель для полей.

Почти все время он ехал с постоянной скоростью, не слишком быстро, но точно оценивая ситуацию на дороге. «Мерседес», совсем новенький, с обитыми бархатом сиденьями, панелями, отделанными ореховым деревом, с автоматической коробкой передач, издающей нежное мурлыканье при переключении скоростей.

– Большую часть их грузов, – продолжил он, – составляют различные легковоспламеняющиеся вещества. В эту категорию они включают и виски, – он сделал паузу. – В их интересах организовать работу так, чтоб после разгрузки можно было бы поблизости загрузиться новым товаром, при условии, конечно, что цистерну предварительно отмоют. На базе в Уэтфорде имеются очистительные устройства и специальные отмывочные химикаты, но в других местах они порой недоступны. Короче, один из наиболее частых маршрутов у них был следующий: отвезти джин в Шотландию, промыть там цистерну водой и привезти назад виски.

Он на время умолк, лавируя по узким улочкам городка, затем продолжил:

– Пока виски находится в цистерне, считается, что оно как бы на складе. То есть не обложено пошлиной.

Я кивнул. Мне было известно это правило.

– Поскольку каждая цистерна Чартера рассчитана на шесть тысяч английских галлонов <Один галлон = 4,54 л>, – ровным тоном произнес Джерард, – общая сумма налоговой пошлины на каждую зашкаливает за тысячу Фунтов. Само виски, как вы знаете, куда дешевле.

Я снова кивнул. Таможенные и акцизные сборы плюс налоги на добавленную стоимость и подоходный, который платит владелец магазина, означают, что три четверти отпускной цены каждой стандартной бутылки виски тем или иным образом отходят в казну государства. Одна четверть платится производителю за бутылки, транспортировку, рекламу, а также идет на оплату рабочей силы – начиная от процесса посева ячменя и заканчивая обертыванием каждой бутылки в бумагу в магазине. Учитывая все эти обстоятельства, само виски не стоит практически ничего.

– Трижды в этом году, – продолжил Джерард, – цистерна Чартера не доходила до адресата. Нет, сказать, что цистерну похитили, было бы неправильно. Поскольку всякий раз она оказывалась на месте, а вот содержимое, разумеется, исчезало. Таможенные и акцизные службы немедленно начинали требовать уплаты пошлины, а виски в цистерне уже не было. И «Чартер Кэрриз» приходилось платить им уже дважды.

Он сделал паузу, словно давая мне возможность получше осмыслить услышанное.

– Разумеется, компания «Чартер Кэрриз» застрахована или была застрахована. Именно здесь их подстерегали самые серьезные неприятности. Страховая фирма, выплатив положенные суммы в двух первых случаях, заявила, что терпение их иссякло и что больше платить они не собираются. И отказались вести дела с Чартером в дальнейшем. Компании пришлось выложить свои наличные деньги, что, как вы понимаете, разорительно. Мало того, они не имеют права вести дела без страховки. И теперь таможенные и акцизные службы грозят отобрать у них лицензию на беспошлинную перевозку грузов – одного этого достаточно, чтоб полностью разорить их, – он снова выдержал паузу. – Сейчас акцизное управление проводит расследование по третьему случаю, думаю, главным образом потому, что хочет получить свою пошлину. Полиция тоже подключена, но чисто формально. Чартер чувствует, что этих усилий недостаточно, потому как никто не может гарантировать, что им продлят лицензию или возобновят страховое обслуживание. Короче, они крайне обеспокоены и обратились за помощь к нам.

Он заметно прибавил скорость. Машина мчалась по магистрали «М 40». Довольно долго оба мы молчали, затем Джерард спросил:

– Вопросы есть?

– О… целая дюжина, полагаю.

– К примеру?

– К примеру, почему это у них все время пропадает виски, а не джин? Один и тот же водитель и одна и та же цистерна или нет? К слову, о водителе. Как он все это объясняет? Где затем находят пустую цистерну? И, наконец, каким образом вам удалось увязать все это с Зараком?

Он усмехнулся. Блеснули белые зубы, в улыбке читалось восхищение.

– Что еще? – осведомился он.

– К примеру, откуда начинает свой путь виски, куда идет, сколько жуликов вам удалось обнаружить на этом пути? Доверяет ли Кеннет Чартер своим сотрудникам, и чем, интересно, занимаются его службы безопасности?

Я умолк, а он с сарказмом заметил:

– Может, хватит? А то я совсем запутаюсь. Попробуем по порядку. Нет, водители были разные, а вот цистерна – одна и та же. Цистерну всякий раз находили пустой в Шотландии, на стоянке для грузового автотранспорта, возле кафе. Но на счетчике было накручено столько лишних миль, что ее за это время вполне могли свозить в Лондон или Кардифф и обратно.

Снова пауза, затем он добавил:

– Водители не помнят, что с ними произошло. Я удивился.

– Не помнят?

– Нет. Помнят, как выехали в дорогу. Помнят, как доехали до границы Англии, где обычно останавливаются на станции техобслуживания пописать. Они останавливались на двух разных станциях. И после этого никто из них ничего не помнит. Кроме, разве что того, что, проснувшись, обнаруживали, что лежат в канаве, – он улыбнулся. – После третьей кражи Кеннет Чартер установил для водителей новое правило – не есть и не пить в кафе по пути. Брать все необходимое с собой. Однако останавливаться им все равно приходится, по нужде. Полиция считает, что грабители, должно быть, садятся им на хвост и выжидают именно такого случая. И стоит водителю выбраться из кабины, как они тут же суют в нее открытый баллон с газом… Возможно, с закисью азота, который не имеет запаха и действует быстро… Ну, знаете, веселящий газ, типа того, что используют зубные врачи. И, вернувшись, водитель почти тотчас же теряет сознание, даже не успев прикоснуться к рулю.

– И как часто совершаются эти рейсы? – спросил я.

– Обычно два раза в неделю.

– И цистерна всегда одна и та же?

– Нет, не совсем. Четыре цистерны Чартер использует исключительно под питьевые жидкости. Это одна из них. Остальные три тоже выезжают в рейсы, но их почему-то не трогают. Возможно, случайность, возможно, нет.

– И как давно была последняя кража? – спросил я.

– Три недели назад, в среду.

– А до этого?

– Первая в апреле, вторая в июне.

– Три за полгода? – удивился я.

– Да, именно.

– Тогда не удивительно, что страховое агентство подняло шум.

– Гм… – какое-то время он молча вел машину, потом заметил: – И всякий раз виски отправлялось в одно и то же место, на разливочную фабрику в Уэт-форде, к северу от Лондона. Но поступало оно туда из разных источников. С разных складов и заводов. Все три украденные партии поступили из трех разных мест. Последняя – со склада возле Эленсбурга в Данбартоншире. Но отправили его оттуда обычным образом, и мы считаем, что источник неприятностей находится не там.

– Тогда где же? На разливочной фабрике?

– Точно не скажу, но похоже, что нет. Наводка на «Серебряный танец луны» выглядела столь убедительно, что мы решили сперва проверить там.

– Какая наводка? – спросил я.

Он помолчал секунду, затем ответил:

– Пусть лучше Кеннет Чартер сам вам объяснит.

– О'кей.

– Я же со своей стороны могу сказать следующее, – продолжил он. – Очень часто фирмы обращаются к нам, когда не хотят, чтоб об этом знала полиция. Вообще фирмы предпочитают решать свои проблемы приватно, особенно когда речь идет о мошенничестве. Меньше всего они заинтересованы в поимке и наказании злоумышленников. Им нужно только одно: чтоб кражи и обман прекратились. Публичная огласка может повредить их репутации, а следовательно – и бизнесу.

– Понимаю, – кивнул я.

– Кеннет Чартер поделился со мной весьма конфиденциальными соображениями, которые утаил от полиции и акцизной и таможенной служб. Он заинтересован в том, чтоб его фирма выжила, но только не любой ценой. Не ценой подмоченной репутации. Он разрешил мне пригласить вас в качестве консультанта, но ему решать, как много вам следует знать об этом деле.

– Хорошо, – покорно ответил я.

Мы съехали с автотрассы, и теперь Джерард вел машину по пригородному району к северу от Лондона, где один маленький городок плавно переходит в другой и отличить их невозможно.

– Вы, я смотрю, человек не слишком требовательный, – заметил он после паузы.

– А чего мне требовать?

– Ну, платы за консультации, к примеру. Определенных условий. Гарантий.

– Жизнь переменчива, как погода, – кисло заметил я. – Чему быть, того не миновать. Можно промокнуть, даже если синоптики обещают солнце.

– Да вы фаталист!

– Разве в силах человек остановить дождь?.. Тут, кажется, впервые за все время поездки он взглянул мне в лицо, хотя сомневаюсь, что мог многое прочитать по его выражению. Я говорил все это не с горечью, скорее – устало. Усталость была вызвана постоянным внутренним раздором с самим собой. Нет, нельзя сказать, чтоб меня не интересовали украденное виски и цистерны, напротив, даже очень. Но интерес этот был сосредоточен на поверхностном и малозначащем для меня внешнем уровне и совсем не затрагивал глубин.

Словно почувствовав это, он спросил:

– Так вы для меня постараетесь?

– Ну конечно, – ответил я. – По мере сил.

Он кивнул, похоже, сомнения его были на время разрешены, и, свернув с дороги, въехал в промышленную зону, где за бетонными оградами, словно грибы после дождя, расплодились бесчисленные небольшие фабрики и мастерские. Четвертую справа украшала вывеска «Чартер Кэрриз» – большие красные буквы на белом фоне; сбоку, словно поросята к свиноматке, притулились к забору серебристые пузатые цистерны. Они стояли рядом, бок о бок, рыльцами внутрь, хвостиками наружу.