Текст книги "Сумерки"

19

На задний дворик выходили окна столовой, кухни, закутка для завтрака и общие залы. В залу вели раздвижные стеклянные двери. О’Хара попытался открыть их, хотя и знал, что его попытка обречена на провал. Двери были заперты.

Задний дворик выглядел абсолютно пустым. Ни горшков с цветами, ни шезлонгов, ни скамеек. Из бассейна полностью выпустили воду – возможно, готовились к покраске.

О’Хара бросил взгляд на соседний дом, к северу от этого. Высокая стена разделяла оба владения, так что со своего места он мог видеть только второй этаж. Ни в одном из окон не было света. Напротив, за другой стеной, высился второй этаж еще одного дома. Там все окна были освещены. Счастье еще, что никто не выглядывал на улицу. Заднюю часть лужайки тоже прикрывала стена, но дом за ней, видимо, был одноэтажным, соответственно наглухо скрытым от взглядов.

Достав из сумки фонарик, О’Хара начал разглядывать стеклянные двери и соседнее окно. Он искал провода, фотоэлектрические элементы и прочие приспособления, которые бы указали на наличие сигнализации. В таком районе не меньше трети домов должны быть оборудованы защитой от грабителей. Однако не было ни малейших признаков того, что их дом входил в эту треть.

О’Хара выключил фонарик. Порывшись в сумке, он достал электронный прибор размером с маленький транзистор. Из одного конца его тянулся провод, к которому крепилась присоска едва ли больше майонезной крышечки. Ее О’Хара прикрепил к стеклянной створке дверей.

И снова на него накатило это тревожное ощущение, будто кто-то затаился неподалеку. Затаился и наблюдает. Мурашки побежали у него по спине, когда он повернулся и начал всматриваться в окутанный тенями дворик. Ветер безжалостно трепал листья огромного фикуса, завывал в кронах двух пальм и не давал ни минуты покоя кустам, отчего те трепетали, как живые. Но внимание О’Хары было приковано к пустому бассейну. На нем сфокусировались все его страхи. Ему вдруг показалось, будто что-то мерзкое и огромное прячется на дне этой бетонной ямы. Напряженно слушает, выжидая момента, когда можно будет нанести удар. Настоящее порождение тьмы. Чудище, поднявшееся из глубин ада. Пришедшее в этот мир, чтобы помешать им убить мальчишку. О’Харе почудилось, что в мириады звуков, вызванных порывами ветра, вплетается еще один – зловещий шорох, похожий на звук скольжения чего-то большого и влажного. Этот звук заставил его похолодеть до мозга костей.

Он вздрогнул, заслышав шаги. Баумберг вернулся с двумя сумками.

– Ты тоже это чувствуешь? – спросил Баумберг.

– Да, – кивнул О’Хара.

– Он где-то здесь. Сам Сатана. Или кто-то из его приспешников.

– Там, в бассейне, – сказал О’Хара.

Баумберг уставился в темный провал посреди лужайки. Наконец он тоже кивнул:

– Верно. Я чувствую его присутствие. Там, в бассейне.

«Он опасен только в том случае, если мы усомнимся в способности Матери Грейс защитить нас, – сказал себе О’Хара. – Утратив веру или поддавшись страху, мы сами отдадим себя во власть Зверю».

Мать Грейс не раз повторяла им это.

Мать Грейс никогда не ошибалась.

О’Хара снова повернулся к дверям. Он включил маленький прибор, который по-прежнему был у него в руках, и в центре его засветился крохотный циферблат. Этот инструмент был не чем иным, как детектором излучения. С его помощью они надеялись определить, не защищала ли дом беспроводная сигнализация, фиксирующая любые движения. Циферблат остался неподвижен, а это значило, что в комнате за дверями не было источников, излучающих радиоволны.

До того как стать преданным учеником Матери Грейс, О’Хара преуспевал на ниве грабежа. У Грейс вообще была склонность обращать в свою веру тех, кто дальше всего отошел от Господа. Соответственно у церкви Сумерек был неистощимый запас навыков и знаний, недоступных какой-нибудь традиционной религиозной общине, которая состояла из законопослушной части населения. И порой эти знания оказывались как нельзя кстати.

О’Хара убрал со стекла присоску, выключил детектор и отправил его обратно в сумку. Затем он достал моток строительного скотча и ножницы. Он принялся нарезать скотч полосками, наклеивая их на стекло возле дверной ручки. Наконец, когда все стекло оказалось под слоем бумаги, он с размаху ударил в него кулаком. Стеклянная панель треснула, но без обычного шума. Осколки не осыпались, а прилипли к скотчу. О’Хара осторожно убрал их из рамы, затем просунул внутрь руку и щелкнул замком. Дверь открылась.

К этому времени он почти стопроцентно был уверен в том, что в доме нет сигнализации, и все же решил подстраховаться. Опустившись на колени, он потянулся через порог и приподнял край ковра. Никаких тебе сигнальных ковриков, обычная подбивка.

О’Хара поднялся. Вместе с Баумбергом они внесли в дом сумку и мешки.

О’Хара прикрыл дверь и щелкнул замком.

Затем бросил взгляд на задний дворик. Тот выглядел спокойно и по-домашнему.

– Там чисто, – сказал Баумберг.

– Верно, – кивнул О’Хара.

Баумберг всмотрелся вглубь залы и дальше, в темный провал кухни.

– Теперь оно здесь, с нами, – шепнул он.

– Да, – подтвердил О’Хара.

Стоило им переступить порог, как О’Хара сразу почувствовал здесь все ту же враждебную сущность.

– Хорошо бы зажечь свет, – поежился Баумберг.

– Нельзя. Соседи могут увидеть. Вдруг кто-нибудь позвонит в полицию?

Наверху громко скрипнула половица.

В прежние годы, когда О’Хара промышлял грабежом, уверенно прокладывая себе путь в ад, он бы решил, что это всего лишь звук усадки – один из тех бесчисленных шумов, каким деревянные стыки реагируют на повышение или понижение влажности. Но сегодня он знал, что дело не в усадке.

Старые приятели О’Хары и кое-кто из его родни утверждали, что он стал вести себя как параноик, после того как присоединился к церкви Сумерек. Но говорили они это по невежеству. Просто О’Хара познал истину, как ее излагала Мать Грейс, а его друзья и родня все еще блуждали в темноте. Он прозрел, а они были слепы.

И снова это жуткое поскрипывание.

– Вера – вот наш щит, – с дрожью в голосе сказал Баумберг. – Да не усомнимся мы в этой истине.

– Мать окружила нас невидимой защитой, – добавил О’Хара.

Скррри-и-ип.

– Мы здесь по Божьей воле. – Баумберг решил бросить вызов тьме, которая наполняла дом.

О’Хара включил фонарик, прикрыв его рукой так, чтобы только видно было, куда идешь.

Затем зашагал к лестнице на второй этаж. Баумберг поспешил следом.

20

– Зовут ее Грейс Спайви, – сказал Чарли.

За окнами машины озлобленно гудел ветер.

Кристина не могла отвести взгляд от фотографии. Двухмерные глаза старухи завораживали. Казалось, от них исходит ледяное сияние.

Джоуи, сидевший на переднем сиденье, без умолку болтал с Питом Локберном о фильме Стивена Спилберга «Инопланетянин», который мальчик успел посмотреть четыре раза, а Локберн и того больше. Кристине представилось, будто голос сына звучит из неизмеримой дали, как если бы Джоуи навсегда был потерян для нее.

Чарли выключил фонарик.

Тень упала на фотографию, отчего та лишилась вдруг своей магической силы. Кристина с облегчением сунула снимок в конверт и вернула его Чарли.

– Так это она стоит во главе культа?

– Она и есть этот культ. По сути, это культ одной-единственной личности. В послании Грейс нет ничего нового или необычного. Все дело в том, как она доносит его до своих учеников. Если с Грейс что-то случится, ее последователи просто разбредутся и церкви придет конец.

– Но как можно какой-то спятившей особе собрать вокруг себя столько последователей? Лично я не заметила в ней ничего притягательного.

– Тем не менее в ней есть нечто особенное. Сам я с ней не встречался, а вот Генри Рэнкину довелось. Это он разыскал тех двух малышей, мать которых сбежала из дома, чтобы присоединиться к церкви. По словам Генри, Грейс обладает несомненным магнетизмом. Это очень сильная личность. Послание ее, хотя и не новое само по себе, тоже обладает драматической притягательностью. Оно вполне способно воодушевить человека с особым складом ума.

– Что же это за послание?

– Грейс утверждает, что конец света не за горами.

– Я не знаю ни одного религиозного фанатика, который не твердил бы о конце света.

– Тоже верно.

– Значит, дело не только в этом. Что еще она проповедует?

Чарли замялся. Казалось, у него не хватает духу выложить остальное.

– Чарли?

Тот вздохнул:

– Грейс говорит, что Антихрист уже родился.

– Доводилось мне слышать и такое. Есть тут один культ, чьи приверженцы заявляют, что Антихрист – король Испании.

– Впервые слышу, – улыбнулся Чарли.

– Другие утверждают, что Антихрист – человек, который возглавит российское правительство после нынешнего премьера.

– Это логичней, чем обвинять во всем беднягу-короля.

– Не удивлюсь, если существует культ, приверженцы которого во всеуслышание заявляют, что Антихрист – это Бёрт Рейнольдс, или Стивен Кинг, или Родни Дейнджерфилд.

На этот раз Чарли даже не улыбнулся.

– В странные времена мы живем, – вздохнул он.

– Близится конец тысячелетия, – сказала Кристина. – Неудивительно, что чокнутые полезли из всех щелей. Говорят, то же самое было, когда человечество собиралось отметить тысячный год нашей эры. Тогда тоже пышным цветом расцвели всевозможные культы, исповедующие насилие. Всюду царило упадническое настроение, поскольку люди были уверены, что близится конец света. Думаю, подобный бред ждет нас с приближением двухтысячного года. Да что там, многие уже свернули на эту дорожку.

– Похоже на то, – негромко заметил Чарли.

Кристина почувствовала, что ей надо готовиться к худшему.

– Так что там Грейс? – напомнила она.

– Грейс говорит, что мы живем в эпоху Сумерек, вслед за которыми грядет тьма, когда сын Сатаны тысячу лет будет править землей. Вы хорошо знакомы с Библией? Главным образом с пророчествами?

– Было время, когда я знала их чуть ли не наизусть. Но с тех пор многое забылось.

– Что ж, я и сам не знаток. Но если верить проповедям Грейс Спайви, Библия утверждает, что тысячелетнее правление Сатаны принесет человечеству неисчислимые бедствия. Затем нужно ждать Армагеддон – последнюю битву, когда Господь сойдет на землю, чтобы навсегда уничтожить зло. По словам Грейс, Бог даровал ей последний шанс, который позволит человечеству избежать тысячелетних мук. Он распорядился, чтобы Грейс объединила вокруг себя благомыслящих людей, которые сумеют остановить Антихриста, прежде чем тот обретет власть над землей.

– Не знай я, что всегда найдутся фанатики – причем весьма опасные, – которые поверят в этот бред, я бы только посмеялась над ее словами. Но как же эта группка праведников намерена противостоять ужасающей мощи Сатаны? При условии, конечно, что вы вообще верите в эту мощь…

– Лично я – нет. Что касается церкви Сумерек… Они хранят свои тайны за семью замками. Но мне кажется, я знаю, что у них на уме.

– И что же?

Снова заминка. Затем:

– Они хотят убить его.

– Антихриста?

– Да.

– Вот так просто взять и убить?

– Не думаю, что они считают это легкой задачей.

– Да уж. – Кристина не смогла сдержать улыбку. – Ну какой дьявол позволит вот так запросто убить себя? Другое дело, что логика тут хромает почем зря. Антихрист – существо сверхъестественное. Это значит, его невозможно убить.

– Я знаю, что в римском католицизме существует традиция рассматривать любые положения доктрины на предмет логической состоятельности, – заметил Чарли. – Достаточно вспомнить Фому Аквинского. Но в нашем случае мы имеем дело с религиозными отщепенцами. Фанатиками. Глупо требовать от них логической обоснованности. К тому же, – вздохнул он, – если верить во всю эту библейскую мифологию, логика Грейс не так уж и плоха. Как-никак Христос тоже был сверхъестественным существом, Сыном Божьим, однако римляне убили Его.

– Не стоит сравнивать, – возразила Кристина. – Миссия Христа как раз и состояла в том, чтобы позволить убить себя – ради спасения человечества от накопившихся грехов. Вряд ли Антихрист окажется таким же альтруистом.

– Вы снова рассуждаете логически. Чтобы понять Грейс Спайви и церковь Сумерек, надо забыть на время о логике.

– Пусть так. И кто же, по ее мнению, Антихрист?

– Когда мы пытались вытащить из ее лап тех двух ребятишек, у Грейс еще не было уверенности насчет личности Антихриста. На тот момент она не успела его обнаружить. Но теперь, я думаю, с неопределенностью покончено.

– Кто же это?

Не успел вопрос сорваться с ее губ, как все вдруг встало на свои места. Ответ был здесь, во всей своей удушающей силе.

Джоуи по-прежнему болтал с Питом Локберном, не обращая внимания на то, что там говорилось на заднем сиденье. Тем не менее Кристина перешла на шепот:

– Джоуи? Неужели эта спятившая тетка думает, что мой сын – Антихрист?

– Я в этом практически не сомневаюсь.

Из темного колодца воспоминаний до Кристины донесся пронзительный голос старухи: «Он должен умереть, он должен умереть!»

– Но почему именно он? Почему Джоуи, а не какой-то другой ребенок?

– Возможно, ваша догадка была правильной и вы действительно оказались не в то время и не в том месте, – пожал плечами Чарли. – Попадись ей тогда на парковке другая женщина с ребенком, и Грейс сейчас гонялась бы за другим мальчиком.

Кристина понимала, что Чарли, скорее всего, прав. Но эта правота приводила ее в бешенство. В каком мире мы живем, если невинная поездка в магазин может обречь вас на роль мучеников?

– Но как же тогда мы сможем остановить ее?

– Если она решится действовать с помощью насилия, мы отобьем ее атаки. При необходимости мы уничтожим ее людей, но не позволим им добраться до Джоуи. По закону мы вправе взяться за оружие, если другого выхода нет.

– Все так, но… как мы можем повлиять на Грейс? Как убедить ее в том, что Джоуи всего лишь маленький мальчик? Что нужно сделать, чтобы она отказалась от преследования?

– Даже не знаю. Грейс, как и любой фанатик, не терпит компромиссов. Не так-то легко переубедить ее в чем-то… тем более в том, что имеет для нее такое огромное значение.

– Но вы же сказали, что у нее тысяча приверженцев!

– Может, уже и больше.

– Как быть, если она натравит их на Джоуи? Мы же не можем перебить всю тысячу! Рано или поздно кто-то прорвется сквозь нашу защиту.

– Я не собираюсь доводить все до крайности, – заверил ее Чарли. – Я заставлю Грейс отступить, заставлю ее поменять свои планы.

– Но как?

– Этого я пока не знаю.

Перед глазами у Кристины всплыл образ полубезумной старухи: волосы как у ведьмы, выпученные от гнева глаза… Сердце ее сжалось от отчаяния.

– Нам никогда не переубедить ее.

– Я обязательно что-нибудь придумаю, – стоял на своем Чарли.

– Она ни за что не остановится.

– Завтра утром я встречаюсь с замечательным психологом, доктором Бутом. Он уже давно занимается изучением всевозможных культов. Хочу обсудить с ним наше дело. Пусть присмотрится к Грейс Спайви. С помощью доктора Бута мы сумеем определить ее уязвимое место.

Кристине этот подход показался не слишком перспективным. Но и альтернативы ему она тоже не видела.

– Я вас не подведу, – сказал Чарли, сжимая руку Кристины.

Впервые его слова не нашли отклика в ее сердце.

21

О’Хара и Баумберг стояли на втором этаже пустующего дома, выглядывая из окна хозяйской спальни.

На них по-прежнему давило присутствие той злобной сущности, которая подстерегала их где-то в темноте. Оба старались игнорировать гнетущее чувство, руководствуясь верой и решимостью исполнить дело, порученное им Матерью Грейс.

На заднем дворике все так же буйствовал ветер. Пустой бассейн лежал перед ними как на ладони. Никакой тебе потусторонней твари. По крайней мере, здесь. Теперь она следила за ними из дома.

Со второго этажа хорошо просматривался соседний дом – одноэтажное здание в стиле ранчо. При нем был свой бассейн. Заполненный водой и подсвеченный снизу, он сиял, будто голубовато-зеленый изумруд.

О’Хара достал из сумки бинокль ночного видения. Даже при скудном освещении он позволял детально рассмотреть окрестности. Взгляд ирландца скользил вдоль цепочки домов, выходивших окнами на соседнюю улицу, параллельную той, где они сейчас находились.

– Где тут дом Скавелло? – спросил Баумберг.

О’Хара медленно повернулся направо, не опуская бинокля:

– Во втором ряду, через два дома от нас. С прямоугольным бассейном и качелями.

– Не вижу никаких качелей, – сказал Баумберг.

О’Хара протянул ему бинокль:

– Вон там, слева от бассейна. Детские качели и лесенка.

– В доме темно, – заметил Баумберг.

– Они еще не вернулись.

– Может, они вообще не приедут.

– Приедут, – сказал О’Хара.

– А если нет?

– Отправимся на поиски.

– Куда?

– Куда Господь пошлет.

Баумерг кивнул.

О’Хара развязал один из мешков и достал оттуда дробовик.

22

Когда они свернули к дому Кристины, Чарли спросил:

– Видите вон тот кемпер?

Через дорогу, у тротуара, был припаркован небольшой пикап с навесом, который превратил заднюю часть машины в жилой отсек. Кристина сразу заметила грузовичок, но не придала этому особого значения. Внезапно он показался ей каким-то зловещим.

– Это тоже они?

– Нет, на этот раз мы. Я устроил тут своего человека. Пусть приглядит за машинами, которые проезжают по улице. У него фотоаппарат с инфракрасной пленкой – это позволит ему даже в темноте фотографировать номера машин. Еще у него при себе портативный телефон, так что при необходимости он сможет позвонить лично мне, вам домой или в полицию.

Пит Локберн припарковал зеленый «шевроле» напротив дома Скавелло, а Фрэнк Ройтер проехал вглубь лужайки, до ворот.

Мимо прокатил белый фургон, не отстававший от них ни на минуту. Они в молчании наблюдали за тем, как водитель въехал в соседний квартал, нашел себе место для парковки и выключил фары.

– Дилетанты, – презрительно заметил Пит Локберн.

– Самоуверенные идиоты, – покачала головой Кристина.

Ройтер выбрался из «понтиака», оставив собаку внутри, и подошел к их машине.

Чарли попросил у Кристины ключи от дома. Их он вручил Фрэнку:

– Проверь там все как следует. Убедись, что в доме нет посторонних.

– Ясно.

Фрэнк расстегнул пиджак, чтобы при необходимости выхватить из плечевой кобуры револьвер. Затем повернулся и зашагал к входной двери.

Пит вылез из «шевроле» и встал рядом, наблюдая за окутанной сумерками улицей. Пиджак он тоже оставил расстегнутым.

– Это сюда заявятся плохие парни? – спросил Джоуи.

– Надеюсь, нет, детка.

На улице было много деревьев, но не так уж много фонарей, что мешало обзору. Чарли тоже выбрался из машины, предупредив Кристину и Джоуи, чтобы те оставались на своих местах. Встав спиной к Питу Локберну, Чарли принялся наблюдать за своим участком дороги.

Время от времени из-за угла выруливала машина, проезжала мимо или сворачивала к одному из домов. Всякий раз при виде очередной пары огней Чарли напряженно всматривался в ночной сумрак, а рука его, скользнув под пиджак, ложилась на револьвер.

На улице было холодно, и он не раз пожалел о том, что не взял с собой пальто.

Небо на западе полыхало молниями. Отдаленный рокот грома напомнил ему о грузовых поездах, которые с грохотом катили мимо убогого домишки в Индиане, где Чарли провел свое детство… Не так уж давно, но словно бы в другой жизни.

По идее, для мальчика в его ситуации те поезда должны были стать символом освобождения, бегства от ненавистной реальности, но этого не произошло. Маленькому Чарли, лежащему на своей жалкой постели в такой же жалкой комнатенке, после побоев пьяного отца грохот поездов напоминал о том, что жизнь его течет в закоулках мира. Перестук колес был для него голосом бедности, стоном нужды, страха и отчаяния.

Ну не странно ли, что рокот грома так явственно напомнил ему монотонный стук тех вагонных колес? А еще загадочней было то, что воспоминания эти вновь пробудили в нем детские страхи. Он снова ощутил себя в ловушке – чувство, так хорошо знакомое ему по детству и юности.

В этом смысле у Чарли было много общего с Кристиной. Его детство омрачало физическое насилие, ее – психологическое. Оба жили в постоянном страхе, оба чувствовали себя загнанными в угол.

Оглянувшись на «шевроле», Чарли увидел, что Джоуи смотрит на него в окошко. Он ободряюще улыбнулся мальчишке, тот тоже улыбнулся в ответ.

Чарли, все детство страдавший от выходок пьяного отца, терпеть не мог, когда обижали детей. Издевательства над беззащитными лишали его покоя, наполняя душу гремучей смесью ненависти и холодной ярости.

Он не даст в обиду Джоуи Скавелло. Он не подведет мальчика. Сделает все, чтобы этого не произошло, иначе его просто замучит совесть.

Прошло довольно много времени, прежде чем Фрэнк вернулся к машине. Он все так же держался осмотрительно, но без прежней настороженности.

– Все чисто, мистер Харрисон. Я проверил дом и задний дворик. Там никого нет.

Окружив плотным кольцом Кристину и Джоуи, они отвели их в дом. Чубакка бежал рядом.

В разговоре Кристина упомянула о том, что ее бизнес процветает, и все же Чарли не ожидал увидеть такой просторный, хорошо обставленный дом. Гостиную украшал огромный камин с резной полкой. По обеим сторонам от него высились книжные шкафы из дуба. Дорогой китайский ковер подчеркивал изящество европейской и восточной мебели, старинной или выполненной под старину. Одну стену прикрывала ширма из розового дерева. Двойной триптих с изображением мостика, водопада и японской деревни. Картинки искусно сложены из кусочков стеатита.

Джоуи решил пойти к себе, чтобы поиграть с новой собакой. Компанию им составил Фрэнк Ройтер.

По распоряжению Чарли Пит Локберн еще раз обошел весь дом, задергивая занавески и проверяя, надежно ли заперты двери и окна.

– Пойду посмотрю, что у нас есть на ужин, – сказала Кристина. – Боюсь, одни хот-доги. Их тут всегда приличный запас.

– Не беспокойтесь, – откликнулся Чарли. – Я уже договорился о том, что в семь нам принесут ужин.

– Вы все предусмотрели.

– Будем надеяться.