Текст книги "О чем тоскует могильщик?"

– А расскажите мне, баба Фима, про Могильщика? – На четвертый день они вышли погулять по окрестностям, Кристина окрепла, голова начала понемногу отпускать – старушка разбиралась в знахарстве.

Стоял теплый солнечный день, и они шли вдоль ставших дикими цветущих садов, вдыхая дурманящий аромат черемухи. В своем длинном платье баба Фима величаво плыла по заросшей свежей травой тропинке, а Крис прихрамывала рядом с ней. У хозяйки обнаружился целый склад старья, оставшегося от бывших соседей, в огромном чулане, и там девушка смогла подобрать себе одежду и обувь, размеры были на выбор. Так, что нашлись удобные, еще советского производства, кеды, брюки и майка, и было чем разнообразить гардероб.

– Нечего рассказывать, – после недолгой паузы произнесла баба Фима тихим спокойным голосом. – Он не велел спрашивать. Ничего о нем не знаю. Валька, подруга моя, последняя сожительница, в больнице городской лежала, да и померла, а дочка ее привезла с похоронным агентством хоронить, он там был. Все на меня смотрел, да больше и не на кого было. Стал расспрашивать, а как узнал, что одна осталась да ехать в дом престарелых не хочу, обещался заезжать. Вот уж больше десяти лет прошло, ни разу не пропустил. Я ему и гроб наказала, давно уж в сарае стоит, все никак не пригодится.

– А вы о смерти мечтаете?

– Мечтать не по мне, я живу, как Бог велит, и все дела.

– А детей у вас нет? – осторожно спросила Крис, но она знала, что старики любят поговорить, пусть и о тяжком.

– Был, хороший сынок был. Сгинул из-за девки.

– Расскажете?

– Да чего уж. История простая. Алешка в город учиться уехал, в институт поступил на инженера, умный был парень. Третий курс уж окончил, как спутался на каникулах с местной девкой, Катькой, красавица она, правда, зараза, но был уже у нее ухажер до Алешки, да в армию забрали. И вот у них любовь прям случилась, он и по воскресеньям начал приезжать, соблазнила, не отпускала, окаянная. Летом свадьбу решили сыграть, да в город она с ним собиралась. Тут вернулся бывший ухажер, бугай бугаем, узнал, рассвирепел, да поколотил моего Алешку до смерти, за неделю до свадьбы это было. Понапрасну парень пропал.

– Посадили ухажера?

– Да, но что там? Два года дали, будто в драке, непредумышленное, так Катька его, обезьяна такая, дождалась, и поженились они, а после в город умотали.

– Да, печально это, – сочувственно сказала Крис.

– Я прокляла их, заговорила, чтобы детей не было.

– И сбылось?

– Не знаю, они и родителей в город забрали, не слышала больше о них ничего, но заговор у меня сильный. Тетка моя знахаркой была и меня научила, я и мужа своего приворожила. Он хороший был у меня. Ученый, врач, выучился на хирурга, да на войне глаз потерял, вот его к нам из города и прислали, на время, а остался со мной насовсем. Девки наши как увидали его, а он статный, красивый был, не смотри, что без глаза, тогда это даже за достоинство считалось, так и накинулись. Мне тоже он полюбился, вот и наворожила.

– Ну, не знаю, не верю я в ворожбу, но спорить не стану, – опасаясь, добавила Крис. – Но вы, баба Фима, думается мне, занижаете себя. Видно же, что красавица. Может, и не в ворожбе было дело, а просто в любви.

На это старушка лишь мечтательно улыбнулась, своим воспоминаниям, наверное.

Майское солнышко припекало, свежий ветерок приятно холодил лицо, резким порывом сорвал с вишни лепестки цветов и посыпал ими седую голову старушки.

– Ой, вас снегом занесло, – засмеялась Крис, – дайте сниму, в волосах запутались. – Чтобы это сделать, ей пришлось на цыпочки вставать. – И наградила же вас природа знатным ростом. В маму или в папу?

– Это не знаю, не видала своих родителей, меня тетка воспитывала.

– Это как?

– Кулаки они были, старших убили, помладше сослали в Бурятию. Мать от груди меня оторвала да тетке оставила, боялась, что дороги не выдержу. Я долго простить ее за это не могла, пока сама матерью не стала. Да ладно уже обо мне, тебе отдых нужен, еле плетешься, смотрю, разморило. Пойдем в дом, ты поспишь, а я обед в печку поставлю.

«Вот, видимо, такой он, отдых у бабушки в деревне, которого я никогда не знала, – думала Крис, шагая рядом со старушкой мимо заброшенных дворов. – Но на пару дней, а после скука смертная обуревает. Не по мне».

– Кристина, эй, Кристина. – Девушка спросонья не понимала, чего баба Фима тревожно шепчет и трясет ее за плечо. – Проснись, там люди приехали, чужаки, не знаю, кто такие. Схоронись в подпол, чую зло от них. Ежели ничего, я тебя кликну, а так лучше спрячься, да поглубже заберись, вдруг заглянут. Пес их знает, что им надо. Чую, не к добру. Лезь, давай, быстрее.

Она отодвинула половик, открыла крышку и затолкала растерянную девушку вниз, под пол, в таком месте Крис еще ни разу не доводилось бывать. Крышка закрылась, и старушка уложила половик на место.

«И чего я сюда залезла?» – недоумевала девушка, ползая на четвереньках по земляному полу, пытаясь найти удобное положение. В подполе можно было поместиться, только сложившись пополам. «Если люди, то я могла бы с ними и уехать», – злилась на себя Крис, что послушалась странного приказа хозяйки.

Наконец она села, привыкая к темноте. Редкие тонкие лучи проникали сквозь деревянные половицы. Ничего и не разглядеть. А вдруг крысы объявятся? Крис поежилась и прислушалась. Слабо, но доходил до ее слуха разговор двух грубых мужских голосов и бабы Фимы, но смысла не разобрать. Несколько минут царила тишина, и послышались шаги массивных, не женских ног, поднимающихся на крыльцо, они отдавались колебаниями деревянных половых досок и были отчетливо слышны девушке.

Мужчина топал по комнате и шарил по ящикам и шкафам, будто что-то искал, и это напрочь отбило у Крис желание вылезать наружу, она сильнее вжалась в столб, у которого сидела, и затаила дыхание. Грубая нога шаркнула по полу, отшвырнув половик, и, подняв крышку, мужчина заглянул в подпол. Крис замерла от жуткого страха, зажмурилась и открыла глаза, только когда крышка грохнулась со стуком обратно.

Девушка слышала, как мужчина вышел из дома, снова донеслись до ее слуха два мужских голоса, хлопнули дверцы автомобиля, завелся мотор, послышался звук отъезжающей машины, и воцарилась тишина.

Крис сидела в оцепенении, все еще стараясь дышать как можно тише, и напряженно прислушивалась, но не слышала ни звука. Где же баба Фима? Уехала с ними? Бросила ее одну? Девушка в панике кинулась вон из подпола.

Мельком окинув взглядом беспорядочно разбросанные по комнате вещи, она выбежала из дома, но перед выходом опасливо притормозила и прислушалась – только кудахтанье кур, да ветер скрипит незапертой калиткой. Крис осторожно спустилась по ступенькам крыльца и осмотрела двор, он был пуст, если не считать живности.

«Неужели и вправду уехала или увезли силой?» – думала девушка, перегнувшись через забор и вглядываясь в сторону проезжей части.

Ничего так и не рассмотрев, кроме свежих следов протекторов на тропинке, Крис вздохнула, повернула голову в противоположную сторону и ахнула – на траве лежала баба Фима. Девушка сорвалась с места и подбежала к старушке.

– Баба Фима, баба Фима! Что с вами? – Она повернула ее лицо к себе и отшатнулась, увидев глубокую вдавленную рану на виске.

Пульса и дыхания не было. Хозяйка гостеприимного дома была мертва, а точнее, убита. На траве не было ничего похожего на то, обо что она могла так удариться, рана была нанесена посторонним предметом с большой силой. Не зря чужаки показались бабе Фиме враждебными, несущими зло. Но что им надо было от одинокой старушки? Грабители? Думали, что у нее есть что украсть. И что же теперь делать ей? Мысли лихорадочно скакали в голове девушки.

Оставив хозяйку лежать на траве, Кристина решительно вошла в дом, положила в авоську краюху хлеба и стала искать, во что бы можно было налить воды с собой. Она твердо решила немедленно убираться из этого дома, подальше от заброшенного места, искать цивилизацию.

«Которая убила старушку? – Она остановилась на мгновение. – Ну, не все же таковы». Успокоила себя и стала готовиться к походу дальше.

Нашла только бидон и решив, что он вполне сойдет, наполнила его водой, выбежала из дома и, бросив прощальный взгляд на лежащее на дорожке бездыханное тело, пошла прочь.

Дойдя до проезжей части, Крис в замешательстве остановилась. Во-первых, надо было решить, куда идти: направо или налево? Во-вторых, бросив взгляд на небо, она вспомнила, что вечер клонился к закату и скоро наступит ночь, в-третьих, у нее вновь закружилась голова, а в-четвертых, ей было просто страшно удаляться от теплого дома и мягкой постели туда, где ее непременно ждет тяжелая дорога.

«Могильщик совсем скоро приедет, осталось всего три дня, – думала девушка. – Подождать и поехать с комфортом. Страшно. А если они вернутся? Зачем? Они же видели, что никого больше нет и нечем поживиться. А нарвешься на тех парня и девушку, что так неумело тебя убивали?»

Крис решительно повернула обратно.

Что ж, надо было готовиться к ночи. Первым встал вопрос: что делать с телом? Крис обнаружила в сарае тележку и, с большим трудом уложив на нее покойную, отвезла под навес во дворе и накрыла простыней. Баба Фима весила не меньше восьмидесяти килограмм, и ребро девушки сразу же откликнулось болью на нагрузку. Это было все, что она собиралась сделать для убитой, с остальным пусть Могильщик разбирается. Нужно бы и полицию вызвать. Но как? У него-то телефон наверняка найдется. Теперь до наступления темноты надо было научиться зажигать керосиновую лампу и обустроиться на ночлег, а в комнате беспорядок.

За уборкой в доме и приготовлениями Кристина не заметила, как наступила тьма. Керосинка была заправлена и горела на столе, девушка устало присела на стул и задумалась. Жутковато. Тихо и страшно. Раньше она не замечала, что на окнах не было темных штор, только тюль, а теперь ей казалось, что со двора кто-то смотрит на нее. Окна закрывались ставнями, но это надо было выйти наружу, а там, в темноте наступившей ночи, ей не хотелось сталкиваться с мертвым телом. Мурашки побежали по телу девушки, она кинулась запирать дверь на крючок, он показался ей ненадежным, а других замков не было.

Крис снова села за стол и постаралась отогнать беспочвенные страхи, навеянные темнотой и мистикой смерти, но вот пламя в лампе дрогнуло, и она завыла от отчаяния.

Просидев так около часа, тупо глядя на огонь, играющий в стекле, девушка немного успокоилась и почувствовала голод. Вспомнив, что баба Фима готовила обед, она заглянула в печь и нашла там горшочек с ароматной картошкой, запеченной с курицей. Наложив тарелку с горкой, Крис села к столу и даже поднесла ко рту полную кушанья ложку, но тут же положила ее обратно, почувствовав, как тошнота подкатила к горлу.

Ничего не оставалось, как лечь спать. Свет тушить она не стала, легла под одеяло, но, закрывая глаза, тут же открывала в испуге. Так продолжалось несколько часов. Кристина ворочалась, била подушку, но уснуть не могла. Сознание все время возвращалось к трупу во дворе, всплывали в памяти рассказы о привидениях, о посмертном опыте, всякое лезло в голову, что мешало уснуть воспаленному сознанию.

За окном начало светать, когда Крис вспомнила о настойке, от нее она всегда хорошо засыпала. Она подошла к шкафчику, из которого баба Фима ее обычно доставала, но оказалось, что он весь заставлен бутылочками.

– Вот те раз! Какую же пить? – вслух произнесла она и сама же испугалась собственного голоса, а еще больше – того, что вдруг за спиной услышит ответ на свой вопрос. Девушка резко обернулась, но комната была пуста.

– Нет, все бесполезно. – Крис обреченно легла на кровать, уставившись в потолок, не надеясь уснуть, и тут-то слегка забылась, но ненадолго, шум во дворе разбудил ее. Куры громко кричали.

Было уже светло, лампа потухла, девушка вышла из дома, и перед ней предстала жуткая картина. Голодные куры клевали простыню, укрывавшую мертвое тело так, что она наполовину с него сползла.

– А ну, кыш! – кинулась на них девушка и стала загонять в сарай, но они разбегались в разные стороны.

«Надо насыпать им корма, – разумно подумала она, а разобравшись с этим делом, вернулась поправить ткань. Ей показалось, что послышался запах разлагающегося тела. – Черт! Что же с ним за три дня сделается! Вот засада! Придется закопать. Да! Так и мне будет спокойно. А что до убийства? Да какая разница, как она умерла».

Решив, что миссия по захоронению бабы Фимы будет лучшим вариантом, Кристина деловито принялась за выполнение поставленной задачи.

Ребро болело, в глазах время от времени темнело, но Крис не привыкла сдаваться. Никогда раньше не держав в руках лопату, она должна была выкопать огромную, по ее меркам, яму, размеры которой она отмерила по гробу, который нашла в сарае. На это у нее ушел целый день. Иногда перекусывая ломтем хлеба, обильно запивая его водой, обливаясь потом больше от слабости, чем от жары, она усиленно работала.

К вечеру небо заволокло тучами. Яма была вырыта, и нижняя часть гроба уже лежала на дне ее. Осталось положить туда тело, накрыть крышкой и закопать. Шатаясь, девушка покатила тележку во двор, чтобы забрать труп, и тут небо разразилось слабым предупреждающим раскатом грома.

– Ну, вот еще этого не хватало! Не мог подождать! Теперь надо торопиться, – ругалась Кристина. – Черт! Вонища! – Она отшатнулась от тела.

С трудом подавляя отвращение и рвотный рефлекс задержкой дыхания, девушка взгромоздила окоченелую покойницу на тележку и покатила на кладбище. Молния пронзила острой стрелой небо, но о мистике думать не было сил, лишь горячее желание быстрее доделать начатое до конца, и наплевать на гром, молнию, даже ливень, если он начнется.

А он начался. Мощный, бьющий потоком по ослабевшему телу, но Крис лишь смеялась, уже к тому времени находясь в состоянии аффекта.

– Ну, нет! Врешь! Я тебя сегодня все равно закопаю! – Кому она это кричала: бабе Фиме или стихии?

Была уже полночь, когда чуть живая Кристина, бросив тележку и инструменты на кладбище, доделав свое дело и захоронив покойную хозяйку одичалого пристанища, увязая в грязи и давно потеряв где-то кеды, доплелась до дома. Она встала посреди двора, истерично смеясь, разведя руки в стороны и подставив лицо под струи небесной воды, желая, чтобы они смыли с нее грязь. И пусть последний майский ливень был холодным и неприветливым, она им наслаждалась, как душем после непосильно тяжелого дня.

– Все хорошо, все хорошо, – шептала себе под нос девушка, направляясь к дому, но недоглядела в темноте и со всего размаху споткнулась об обломок рельсы, невесть откуда взявшийся и непонятно для каких целей валяющийся во дворе. Искры полетели из глаз пуще молнии, сверкающей на небе, ногу пронзила дикая боль. Крис упала на землю, и слезы сами покатились из глаз. Дождь не стихал, а она все сидела, обхватив ладонями больную щиколотку, хлюпала носом и дрожала от холода.

Приступ острой боли прошел, но неестественно вывернутая ступня не слушалась и выполнять свои функции не желала.

– Что?! Еще не все?! – закричала небу Кристина, обвиняя кого-то в своих злоключениях. – Мало было?! Да?!

Девушка попыталась вернуть стопу в правильное положение, но ничего не вышло, только боль усилилась. Силы оставляли ее, так хотелось спать, что она готова была отключиться прямо здесь, во дворе. Но нет, тут нельзя. В луже?

– Доползти до кровати, надо доползти до кровати, – шептала она, с трудом поднимаясь на одной ноге, допрыгала до крыльца, вскарабкалась и уже не помнила, как добралась до постели.

А дальше был провал в сознании, и надолго. Кристина уснула в грязной мокрой одежде, как была, не успев раздеться. Боль в ребре была мелочью по сравнению с остальным. Голова взбунтовалась, к недолеченному сотрясению присоединилась лихорадка, да и с ногой была беда. Крис металась на кровати в бреду, и помочь ей было некому.

Из того, что было после, она помнила лишь обрывки просветлений в своем сознании, но они были слишком короткими, чтобы девушка могла что-то сделать для себя. Остальное – лишь безумная игра воспаленного мозга, переполненного впечатлениями последних дней, мелькали лица, события путались между собой и обрастали фантастическими деталями.

Но этим утром Кристина просто проснулась и поняла, что что-то в этом мире изменилось. Солнечный луч играл на полу, по комнате гулял свежий ветерок, дувший из распахнутого окна. Все вокруг светилось особой чистотой и отраженным светом. На столе, застеленном вышитой скатертью, стояла стеклянная ваза с розовыми пионами, а из кухни доносился слабый, такой родной запах кофе. Сам воздух, который жадно вдыхала Крис, словно был пропитан странной бодрящей энергией, и ничего не болело. Не жарко и не холодно, девушка лежала на чистой ароматной перине и думала, что это конец, что ее больше нет.

Но что за странные крики кур за окном? Она села на кровати и выглянула в окошко. Молодой мужчина в высоких резиновых сапогах, рабочих штанах, с голым накачанным торсом и в резиновых перчатках занимался чем-то странным: ловко ловил кур точным движением руки, отрубал им голову и кидал в железную бочку. Птицы возмущались и пытались убежать, но он был ловчее их.

Оторвав взгляд от окна, Крис вернулась к себе. Девушка помнила, что уснула в совершенно непотребном виде и ужасно страдала от жара и боли. Это он ее отмыл и переодел в чистое белье? Густая краска залила лицо девушки. Лучше об этом не думать. Что до ранений, то она нашла тугую повязку под грудью и такую же на ноге, при этом ступня не болела и выглядела вполне прилично. Кристина ощупала голову, но там был лишь небольшой пластырь.

«Могильщик, – осенило ее. Девушка снова выглянула в окно, мужчина обернулся, и ей показалось, что он ее заметил. Она резко отпрянула. – Точно, это Могильщик, но уж очень он молод на вид. А если не он? Этот совсем молодой. Или кажется издалека?»

Пока Крис в ожидании предавалась размышлениям, укрывшись одеялом до подбородка, мужчина закончил свою странную работу, облил дохлых кур в бочке бензином и поджег. Сквозь открытое окно девушка слышала, как он умылся и переоделся во дворе, прежде чем войти в дом.

И вошел как-то бесшумно, просто появился в дверях комнаты, девушка вздрогнула от неожиданности, а после и вовсе вжалась в спинку кровати, будто увидела привидение или внеземного пришельца.

Его лицо… Это был Мишель, вылитый Мишель, только с окладистой бородой и другой стрижкой, но это был именно он. Его глаза, несомненно.

«Нет, – вспомнила Крис, – это тот, с фотографии. Не может быть! Домой, я хочу домой!»

Не произнеся ни слова, мужчина, теперь уже не по-рабочему одетый, подошел и присел на стул у кровати. Они долго смотрели друг на друга, что думал он – неизвестно, а вот девушка была полна благоговейного ужаса.

– Ты – Могильщик? – сглотнув сухим горлом, решилась спросить она.

– Да. – Он продолжал еще пару минут молча смотреть на нее, не отрываясь, она же замерла, как под гипнозом. – Кофе будешь?

Крис кивнула головой, а он встал и вышел на кухню.

«Черт возьми! Что это еще за фигня?!» – думала девушка, пока он не появился вновь с чашками на расписном подносе бабы Фимы, от которых исходил волшебный аромат, Крис прикрыла глаза, с наслаждением его вдыхая.

– Выбирайся из кровати. Или не можешь? Вроде бы ты в порядке, – сказал он.

– Я не одета. – Крис заметила, как только один уголок его рта на секунду скользнул вверх, но он тут же закусил губу, оглядываясь. Нашел халат, который уже надевала девушка, и, протянув ей, предупредительно отвернулся, чтобы она могла одеться, а Крис так и видела его смеющуюся гримасу.

Это был самый вкусный кофе, который она пила в своей жизни, а еще потрясающие бутерброды с сыром. Могильщик сидел напротив и не сводил с нее глаз.

– Какое сегодня число? – Девушка покосилась на букет пионов.

– Четвертое июня.

– Я что, была без сознания все это время? Ничего не помню.

– Поначалу в буйном бреду, потом я колол тебе снотворное, чтобы организм быстрее восстановился.

– А ты в медицине разбираешься? Как тебя зовут? Меня Крис. – Она немного повеселела.

– Рассказывай, что у тебя с Мишелем и как ты вышла на меня? – Он посмотрел на нее таким строгим взглядом, от которого у девушки похолодели ладони, она онемела и мотала головой, будто не понимает, о чем он.

– Ты бредила, принимая меня за Мишеля, неудивительно, мы с ним очень похожи, бормотала, что сделаешь, как обещала. Что ты ему обещала? Найти меня? Что с бабой Фимой? Ты убила ее? Говори!

– Нет! Не я, – мотала головой Кристина, на глаза навернулись слезы, она почувствовала себя беспомощной под его напором.

– А кто?

– Двое мужчин приезжали, я спряталась в подпол, так баба Фима велела, они убили ее, за что не знаю, я не слышала.

– А ты как меня нашла? Если ты не с ними, то на кого работаешь? – Его голос звучал все строже.

– Да нет же, я не искала тебя, пока не искала, но Мишелю обещала, он просил.

– Но как ты узнала, что я здесь бываю?

– Да не знала я! – Крис вскочила с места и стала эмоционально рассказывать свою историю, расхаживая по комнате.

– Вот и все! – Закончив, она села и уставилась на Могильщика.

– Собирайся, уезжаем, – сухо отрезал он после минутной паузы и, резко встав со стула, вышел во двор.

«Надо отдать ему должное, – думала Крис, копаясь в чулане в поисках одежды, – я здорова, и ногу он вправил. Но бандит, сущий бандит, и кличка подходящая. А как он с курами расправился!» – Она невольно почувствовала себя на их месте: вот он уже схватил ее за горло, осталось только рубануть.

Девушка утвердилась в своем заключении, когда увидала, на каких нынче машинах разъезжают копатели могил. Оказалось, что на джипах премиального класса. Могильщик стоял, прислонившись к капоту, глядя вдаль невидящим взглядом, лицо его было сурово и не располагало к беседе.

Он окинул девушку немного недоумевающим взглядом, на что она поежилась.

– Что нашла, то и надела, – с вызовом пояснила она.

Да, одежда была старомодной и не сочетающейся, но долго рыться в куче белья ей не хотелось, не терпелось покинуть неприятное место.

– Садись, – грубо произнес он, и сам направился к водительскому месту.

Хотя личность Могильщика ее пугала, на заднее сиденье садиться Крис не стала, а, улыбнувшись от удовольствия, утонула в мягком кожаном кресле подле него и с наслаждением втянула аромат респектабельного салона.

– Мишель тебе кто? – решилась спросить девушка, когда они тронулись с места.

Вместо ответа он лишь покосился на нее.

– Ладно, и я не буду отвечать на твои вопросы, – покачала она головой и бесцеремонно ткнула пальцем кнопку включения радио, из которого тут же полилась мелодия модной песенки.

Крис мотала головой в такт и негромко подпевала, Могильщик никак на это не отреагировал.

– Слушай, – вдруг закипела она, когда они проехали уже довольно приличное расстояние, – тебе не кажется, что я немного жертва в этой истории?! Ты со мной обращаешься, будто я тебе что-то должна! Вот захочу и не отдам тебе пакет!

Могильщик промолчал.

– Да черт возьми, чего ты молчишь?! – зло толкнула она его в плечо, при этом он не потерял управления машиной и лишь усмехнулся. – О, понятно! Ты из тех, кто выполняет для своих хозяев грязную работу. Так ведь? Сейчас стребуешь с меня пакет, да в лесок. Так? Зароешь где-нибудь по-тихому. Поэтому тебя Могильщиком зовут? Да? А, забыла! Ты же не отвечаешь.

Он продолжал молчать и не реагировал на провокации, наконец, Крис наскучило, и она задремала в кресле. А проснулась от его голоса. Они стояли на въезде в город.

– Где мы сейчас можем найти твоего брата? – спросил он строго.

Крис молчала, уставившись в лобовое стекло.

– Хочешь, чтобы у него были неприятности? Ты уже мне его сдала. Я легко и без тебя могу справиться. Надо было бы тебя убить, убил бы. Ты неверно толкуешь ситуацию. Я не даю тебе лишней информации в твоих же интересах. Пока я не определился, чем ты рискуешь, – спокойно сказал он.

– Сейчас рано, позже можно застать у спортивного клуба, у него тренировка в девятнадцать часов.

– Думаешь, сумка еще в машине?

– Скорее всего, – пожала она плечами, – зачем ему ее домой тащить, там кимоно для айкидо.

– Айкидо? – усмехнулся он.

– Что? – огрызнулась она.

– Ничего. Просто представил. – Он тронулся с места.

– Еще четыре часа. Куда едем? – спросила Крис.

– Покатаемся по городу, перекусим.

– Домой отвези меня.

– Потом, сначала дело сделаем.

– Я хочу переодеться. Как я в этом перед братом предстану?

– Нормально. – Могильщик покосился на девушку.

– Нет, клуб недалеко от моей квартиры, – раскипятилась она. – Я настаиваю! Вези меня домой.

Она сказала ему адрес и не хотела успокаиваться.

– Ладно, – неохотно согласился он.

Когда подъехали, Могильщик вышел из машины вместе с девушкой.

– Я одна пойду, не бойся, не исчезну. Как ты сам говорил, я брата своего сдала, мне деваться некуда.

– Как хочешь. Дома кто есть? У тебя же нет ключа.

– А это как раз не проблема. В тот день я рассталась со своим парнем и он, съезжая, должен был оставить ключи в почтовом ящике. Это прям мне на удачу, – улыбнулась девушка.

– Ну, давай. Жду. – Он присел на скамейку возле подъезда.

Откопав под грудой рекламных рассылок и счетов связку ключей, Крис обрадовалась им, словно кладу. Как хорошо вернуться домой! Приключения – это интересно, но хорошо, когда в меру, а ее мера уже была превышена, надо было дать себе отдых, затем обо всем подумать и что-нибудь с чем-нибудь сделать.

«Скорее всего, придется переехать, работу в Твери мне не найти. Петербург или Сочи?» – думала девушка, поднимаясь в лифте.

Открыв дверь, она с удовольствием сбросила чужую ношеную обувь и надела любимые тапочки.

– Вот свинья, все вверх дном переворотил, – ругалась Крис вслух, осматривая квартиру. – Не мог по-человечески свалить. И чего ему было так копаться в моих вещах?

Она раздвинула шторы и только и успела, что охнуть, почти лишившись сознания от испуга. На нее смотрели два бугая, прятавшиеся за занавесками. Один из них сразу же сгреб ее в охапку и зажал рот вонючей рукой. Жалкие сопротивления девушки, владеющей приемами айкидо, против такой силы оказались бесполезны.

Усадили на стул, связали трепыхающуюся девушку по рукам и ногам, заклеили рот скотчем, Крис лишь возмущенно мычала и в бешенстве сверлила их ненавидящим взглядом.

Оба бандита выглядели примерно одинаково – мощные атлеты, коротко стрижены, с туповатыми от грубой работы лицами. Они сразу заполнили собой большую часть комнаты, стало тесно, неуютно и тревожно.

– Итак, Карельская Кристина, – начал один из них твердым, не признающим возражений голосом, – когда мой приятель отклеит скотч от твоего рта, ты откроешь его только для того, чтобы рассказать, где диск, который передал тебе Мишель. А в идеале ты нам его отдашь. Надумаешь кричать, сразу получишь разряд. – Он мотнул головой, а второй продемонстрировал девушке электрошокер. – Дальше, если вразумительного ответа у тебя не найдется, к сожалению, нам придется тебя пытать. Таков регламент. Хотя мы, поверь, совсем без удовольствия ему следуем, но такая наша работа, – вздохнул он, – сама должна понимать. Все ясно? – Крис кивнула головой.

«Ах, вот чего! – со скоростью света замелькали мысли в голове девушки, пока бандит лениво произносил свою речь. – Я же не могу сказать им правду. Подставить Никиту? Что они с ним сделают? Он еще будет сопротивляться. Да и где та сумка, точно не известно. Что же отвечать? Что? А Могильщик? Он не с ними или методы у него деликатнее?»

– Можешь говорить, – зачем-то сказал второй, отлепляя ленту, будто она не поняла бы и сама.

– Я не знаю, про какой диск вы говорите, мне Мишель передал бумажный пакет на сохранение, но я не заглядывала в него, он был запечатан. Меня сбила машина, молодые парень и девушка, они засунули меня в багажник и отвезли на озеро, где пытались утопить, и сумку, в которой лежал пакет, туда же сбросили. Меня не было дома все это время, пока выплыла, да люди приютили, вылечили. Сами посмотрите, я в чужой одежде, в бинтах. Ребят, у меня нет того, что вам надо. Сумка на дне озера.

– М-да, – покачал головой бандит, – это все было бы очень печально и иронично, но так не бывает, такие диски просто так в озерах не тонут, поверь моему опыту, девочка, и начинай говорить правду.

– Но это и есть вся правда. Что я могу еще сказать? – Крис хотелось плакать, сильно, она чувствовала, что пытать все-таки будут, а она этого точно не выдержит и тогда подставит брата. Уголки губ предательски поползли вниз. – Это правда, – тихо добавила она, шмыгнув носом.

– Заклей рот, – приказал говоривший бандит своему приятелю и вытащил из кармана нож, девушка только и успела возмущенно замычать. – Будем разговаривать по-другому.

Мужчина рванул блузку на груди Крис, в глазах ее застыл бешеный испуг. А когда он неглубоко полоснул по коже острым лезвием ножа, девушка потеряла сознание. Едкий запах ударил в ноздри, Кристина заморгала и застонала, вспомнив про порез, который горел, опустив глаза, она увидела, как из раны сочится кровь. В глазах девушки сверкнула животная ненависть, теперь она ни за что не сдастся и не произнесет ни слова, включился механизм отрицания и сопротивления. Пытка подействовала на девушку не так, как планировали бандиты. В голове ее мелькала мысль о Могильщике, но она не была уверена, что они не заодно.

– Говорить будем? Что? – Он не разобрал, что она промычала. – Отклей, – махнул он товарищу. – Ну?

– Я сказала, что пакет на дне озера, мне нечего больше сказать. Это правда! Зачем мне лгать?! Сами подумайте? Какой мне в этом резон?

– Сука! Тварь! – Он со всей силы ударил ее по лицу от отчаяния, что она действительно говорит правду. Из носа Крис потекла кровь, она застонала. – Говори, мразь!

– Это правда, – прошептала она.

Бандит снова ударил девушку по лицу и отошел, в гневе хватаясь за голову, а после стал жарко обсуждать со своим товарищем ситуацию. К удивлению Кристины, они перешли на французский язык, но она понимала, что они говорят. Мужчины сошлись на том, что девушка не врет, и это было для них серьезным ударом, они были в бешенстве.

– Сдохни, тварь! – прошипел бандит сквозь зубы, и девушка уже попрощалась с жизнью, когда он замахнулся, чтобы ударить ее ножом в живот, но вдруг его рука неестественно вывернулась, и раздался неприятный хруст и теперь уже его, бандита, вой от боли.

Так близко Крис видела спарринги только на тренировках и семинарах по айкидо, но теперь они казались ей балетом по сравнению с тем, что творилось на ее глазах. Возникший из ниоткуда на ее удачу Могильщик вступил в кровавую драку с бандитами. Сломанная рука не помешала мучителю Крис оказывать жестокое сопротивление, но преимущество было на стороне ее спасителя.