Текст книги "Тайная жизнь домашних микробов: все о бактериях, грибках и вирусах"

Зараженные участки, покрытые плесенью или налетом, не только ужасно выглядят, но могут вызвать или ухудшить уже существующую аллергическую реакцию.

Если вы когда-нибудь не откажете себе в удовольствии присмотреться к мертвому дереву, покрытому разросшимся грибом, а тем более прикоснуться к нему, вам после этого и в голову не придет соорудить из такой древесины шкафчик. Подобное разрушение древесины допустимо в лесу, и там оно может даже приносить пользу, но если у вас деревянный дом, то вам наверняка не понравится, если вашим срубом будут угощаться какие-то шкодники. Эта прелестная аллитерация приводит нас к следующей, в некоторой степени литературной проблеме, связанной с грибами: если вы коллекционируете старые книги, то обязательно обращайте внимание на плесневый налет. Ведь очень часто бывает, что ваши раритеты когда-то намокали, может, во времена Французской революции, когда монахи прятали свои библиофильские ценности от мирского сброда в амбарах и подвалах. Высохнув, грибные споры только того и ждут, чтобы времена стали лучше, а книги сырее. Плесень быстро покрывает страницы, и за скоростью процесса не уследить… Во время мощного наводнения 1966 года река Арно вышла из берегов и затопила старинный город Флоренцию со всеми его несусветными сокровищами[9]9
   Известно несколько крупных наводнений на реке Арно. Особенно мощное произошло в ноябре 1966 года. Городу был нанесен значительный ущерб.


[Закрыть]. Для спасателей предметов искусства одной из самых сложных задач стало сдерживание стремительно распространяющейся плесени, что ввиду невообразимого количества книг, деревянных статуй и произведений графики и живописи оказалось практически невыполнимым. Очень похожая проблема возникла несколько лет назад после пожара в библиотеке герцогини Анны-Амалии в Веймаре, содержавшей ценнейшую коллекцию немецкой классической литературы. Многие книги, которые огонь пощадил, после контакта с водой при тушении пожара столкнулись с другими, не менее опасными врагами: влагой и плесенью.

Любителей целлюлозы и древесины множество. Помимо уже неоднократно упоминавшихся плесневых грибков есть еще другие грибки, например эта противная домовая губка – грибок, один из самых нежелательных «сожителей» древесины в перекрытиях и деревянных крышах домов старой постройки. На латыни имя этих исключительно неприятных тварей звучит как Serpula lacrymans. Слово «lacrymans» переводится как «плачущий»; такое название грибок получил из-за крошечных капелек воды, которые часто можно заметить на желтой губке. Я же непроизвольно представляю себе слезы домохозяина, когда он подсчитал, в какую сумму может обойтись санация.

Разумеется, это далеко не полный перечень материального ущерба, который могут нанести микроорганизмы. Возможно, вы вспомните, что я говорил, что нет практически ни одной субстанции, которую не разлагали бы какие-либо виды бактерий или археев. Огромной проблемой, например, является микробиологическая коррозия, то есть разрушение микроорганизмами металлов. Любопытно, что такой вид коррозии проистекает без кислорода, что ставит перед человеком особые требования: представьте себе, вы только что проложили по морскому дну превосходный трубопровод, и вдруг он начинает ржаветь, потому что по нему распространилась невесть откуда взявшаяся бактерия. Не говоря уже о том, что такую дырку от ржавчины в трубе на глубине в несколько сотен метров уже не подлатать на скорую руку, как когда-то вы заделывали дырки в вашем старом «жучке» «Фольксваген» перед его последним техосмотром. Тут еще вот какое дело: а вдруг труба разгерметизируется и произойдет утечка нефти? Страшно подумать, не так ли? Минеральные строительные материалы тоже не защитят от бактериального заражения, и вот уже миру являются обшарпанные штукатурные фасады некоторых домов. Из-за активности бактерий происходит деминерализация, так называется этот процесс на языке профессионалов.

Как и многие преступники, бактерии тоже, как правило, редко действуют в одиночку. Я вот что под этим имею в виду: не бывает такого, чтобы на какой-либо поверхности присутствовал только один вид микроорганизмов, там действуют своего рода организованные банды, состоящие из разных видов. Такие синдикаты не всегда вредоносны – вспомните хотя бы про нашу кишечную флору, достоинства которой я тут уже восхвалял, – но они создают проблемы особого рода. Ведь когда такая бактериальная банда распространяется по поверхности, скажем, по сливной трубе вашей раковины, клетки окружают себя защитным слоем из слизи. Если вы мне не верите, просто загляните как-нибудь в сифон, и вы это увидите, гарантирую! Это довольно хитро задумано, ведь слизистый слой защищает микроорганизмы от разных внешних воздействий, которые могут им повредить: от высыхания, от ультрафиолетового излучения или же от химической братии.

Подобная бактериальная коммуна, которую называют биопленкой, по сути даже самая частая форма существования микробиологических организмов. Пленки мы находим почти повсюду, но главным образом на поверхностях, омываемых водным носителем: в водопроводных трубах, на речной гальке или на наших зубах. Да-да, зубной налет – это не что иное, как биопленка, а именно группа совместно «проживающих» бактерий разных видов, окружившая себя защитной оболочкой из полисахаридов (это структуры из многочисленных отдельных компонентов сахара). И, естественно, кариес – это тоже не что иное, как разрушение материала бактериями, в роли материала в данном случае выступает наша зубная эмаль.

Зная, что налет на наших зубах – это бактериальная биопленка, вы сразу сообразите, что является лучшим способом борьбы с биопленками. Их можно удалять только механически, по сути так же, как мы чистим зубы. Вы можете легко это проверить, попытавшись удалить зубной налет с помощью одной лишь химии (то есть ополаскивателя для рта). Не получится. Лишь зубная щетка в комплекте с зубной пастой способны избавить нас от налета, по крайней мере на какое-то время, ибо вспомнив, что эту процедуру надо повторять минимум дважды в день, вы поймете, насколько быстро может образовываться такой налет.

Кариес – это разрушение зубной эмали бактериями.

Все относящееся к зубам в принципе можно перенести и на другие поверхности и виды биопленок. Прежде всего то, что пленки образуются постоянно и что удалить их можно только с помощью механического воздействия (скобления!). В сточной трубе кариеса, ясное дело, нет, но если вы последовали моему призыву заглянуть в сифон под раковиной, то вы должны были обнаружить, что внутри сифона не только вид из-за налета безрадостный, но и биопленка в стоке скорей всего пахла отнюдь не фиалками. Так мы подошли еще к одному свойству, присущему прежде всего бактериям, свойству, которое осложняет жизнь нам и нашим органам чувств: они иногда воняют.

Во многих процессах, которые нам в буквальном смысле слова кажутся зловонными, действительно виноваты бактерии; будь то испорченные продукты, или ил в садовом пруду, или очистное сооружение, или же наши собственные испражнения – дурные запахи производят главным образом бактерии. Давайте рассмотрим это на таком примере: как вам, возможно, уже известно, свежий пот не пахнет. Впрочем, это не на сто процентов верно, в свежем поте содержатся некоторые пахнущие вещества, например гормоны. Однако для большей части компонентов пота это так. Но почему в какой-то момент он начинает скверно вонять? Да очень просто: микрофлора нашей кожи, главным образом живущие в подмышках бактерии, питаются определенными молекулами в поте, к примеру жирными кислотами с длинными цепями. В процессе переработки пищи бактерии разгрызают жирные длинноцепочечные кислоты на короткоцепочечные подобно тому, как мы грызем перед телевизором соленую соломку. Но, в отличие от соленой выпечки, короткоцепочечные жирные кислоты, к сожалению, довольно противно пахнут, например масляной кислотой или немытыми ногами. Прочие обитатели подмышек, перерабатывая протеины, разлагают их на отдельные субстанции, и при этом также выделяются летучие вещества, которые мы воспринимаем как запах пота. Все это, однако, не обязательно должно происходить на коже. Бактерии развивают аппетит практически везде, где им достаточно влажно. Может даже произойти такое, что определенные ткани начинают пахнуть после носки, если до этого на них попали компоненты пота вместе с кожными микробами. Стирка тут поможет лишь отчасти, но об этом позже.

Совсем дурно становится, когда бактерии трапезничают в отсутствие кислорода. Тогда образуются особо вонючие субстанции, например сероводород (пахнет тухлыми яйцами), путресцин (пахнет пометом) или аммоний (едкий запах). Целый ряд запахов, воспринимающихся нами как исключительно неприятные, возникает при определенных процессах – это газы, образующиеся при гниении, запах изо рта, фекальная вонь или противные газы, выходящие из кишечника; но в основе их всегда лежит бактериальный метаболизм.

Грибы тоже могут неприятно пахнуть, хоть и не так дурно. Так, влажный и спертый запах в подвале указывает на то, что там растет плесень. По медицинским показаниям и ввиду того, что заражение плесневыми грибками связано со строительными дефектами, сейчас есть уже даже специально выдрессированные собаки, способные учуять самые мизерные концентрации этих веществ и выследить плесневые гнезда под обоями и под ковровыми покрытиями.

Ну, а теперь, мне кажется, мы рассмотрели весь спектр тех пакостей, которые могут принести в нашу жизнь микроорганизмы, и вы видите, что они могут доставлять нам неприятности не «только» в качестве возбудителей болезней, но и как коварные отравители, подстрекатели аллергий, разрушители материалов и виновники запахов.

5. Друг или враг?

Ну что? Сильно я настроил вас в предыдущей главе против микроорганизмов, теперь вы готовы всех их замочить? И поделом: мы же видели, что бактерии, грибки и вирусы вызывают множество серьезных проблем. Но, с другой стороны, некоторых из этих крохотных существ вы смогли бы даже полюбить, ведь они делают такой вкусный йогурт, защищают вашу кожу и даже помогают при пищеварении. Не парьтесь, все так, как должно быть, все как в реальной жизни. Вы же не можете симпатизировать всем и каждому, в жизни тоже встречаются некоторые личности, с которыми лучше не сталкиваться. С другой стороны, близость друзей и семьи нам тоже нужна, совсем в одиночку никак. В случае с нашими микроскопически крошечными «сожителями» есть, однако, одна сложность: как отличить хороший микроорганизм от плохого, если большинство из них мы вообще даже не видим? Будете постоянно бегать с микроскопом наперевес – можете заслужить звание «чудилы года»; но даже микроскоп не очень поможет, поскольку эти крохотули даже при большом увеличении обычно выглядят, увы, настолько похожими, что номинироваться на столь почетное звание лучше каким-нибудь иным способом…

Итак: как же различить микробов вредных и полезных? Ответ таков: в принципе вообще никак. Вот, скажем, включив субботним вечером «Таторт»[10]10
   «Место преступления» (нем. Tatort) – немецкий телесериал о работе криминальной полиции, считающийся самым продолжительным немецким сериалом (стартовал в 1970 году).


[Закрыть] и бегло посмотрев на действующих лиц, смогли бы вы сразу определить, кто убийца? То-то. Раньше, когда негодяи в кино выглядели негодяями, это еще было возможно. А микробы всегда были умнее телевидения. Поскольку этот ответ вас наверняка не удовлетворит, давайте просто поиграем в детективов и вместе пойдем по следу. Погодите только, я быстро схожу за своей трубкой и твидовым пиджаком, и можем отправляться. Вы готовы, доктор Ватсон?

Холмс и Ватсон спешат к месту преступления. По прибытии:

Холмс: «Ватсон, вы стоите прямо на красном пятне, где лежал труп лорда Пиммсботтома. Какая досада, что этот неумеха инспектор Лестрейд уже велел убрать тело!»

Ватсон (нагибается): «Но это совсем не похоже на кровь, Холмс. Дайте подумать… я однажды видел очень похожее пятно, это было в годы моей военной службы в Индии: пачка изысканнейшего обезжиренного йогурта, поставленного к столу махараджи Джайпура, пошла тогда коту под хвост, потому что йогурт покрылся бактериями под названием Serratia marcescens, и на нем были красные пятна. Какая незадача, однако!»

Холмс: «Да, Serratia – это известный виновник порчи продуктов, и он выдает себя красной окраской. Может ли этот феномен быть каким-то образом связан со смертью лорда Пиммсботтома?»

Ватсон: «Думаю, скорее нет. Этот вид бактерий, в сущности, не опасен. Кроме того, лорд вряд ли стал бы добровольно есть красный йогурт. А вот интересно, чем здесь так сильно пахнет?»

Холмс: «Я тоже обратил на это внимание. Сначала я подумал, что сержант, открывший нам дверь, страдает желудочно-кишечной инфекцией, распространенной на юге Ямайки, она вызывает исключительно зловонный выход газов. Но плохо выполненные дреды сержанта говорят о том, что он никогда не был на Ямайке, иначе он знал бы толк в качестве дредов. Затем я подумал, не исходит ли запах из винного погреба старого лорда; как вам наверняка известно, в этих погребах любит селиться один особый плесневый гриб, называемый Cladosporium. Однако дверь в винный погреб так крепка и почти герметично закрыта, что мы и эту возможность можем исключить. Но если вы залезете в левый карман своего пиджака, дорогой Ватсон, то вы обнаружите, что бретонский крестьянский сыр, с которым Мэри сделала вам сегодня бутерброд, просрочен примерно дней на десять».

Ватсон (в изумлении): «Как… откуда вы узнали про мой бутерброд?»

Холмс (затягивается трубкой): «Элементарно, Ватсон. Когда вы исключили все прочие возможности, оставшаяся должна оказаться правдой, даже если она пока кажется столь невероятной. Вонь сразу мне напомнила про род бактерий Pediococcus, и, разумеется, я вынужден был поначалу предположить, что это дуновение поднимается от ваших ног. Однако на вас уже не те носки, которые вы носили четыре последние недели, вот почему я мог с большой долей уверенности исходить из того, что вы по обыкновению совместили ежемесячную смену чулок с генеральным мытьем ног. Упомянутый род бактерий, несмотря на свое наименование, обитает не только на ногах; его также применяют на сыроварнях для производства особо пикантных сыров. Остальное было детской игрой».

Ватсон: «Ну хорошо, но это никак не помогает нам продвинуться в нашем деле. Что же все-таки случилось со старым лордом Пиммсботтомом?»

Холмс: «Ах, если б я это знал, Ватсон, если бы знал… (идет по комнате, что-то выискивая). Смотрите! Здесь лежит виноградная гроздь, вся сморщенная и покрытая серым налетом! Это грибок Botrytis cinereal, он среди грибов в некотором смысле как доктор Джекилл и мистер Хайд. С одной стороны, опасный вредитель, который портит продукты. Однако с другой (делает эффектную паузу)…»

Ватсон: «А с другой стороны?..»

Лорд Пиммсботтом (приближается сзади): «С другой стороны?»

Холмс (в удивлении): «Лорд Пиммсботтом, вы живы! Откуда вы появились? Нет, ничего не говорите. Вы относили зараженный Botrytis cinereal виноград в свой винный погреб, чтобы отпрессовать его для несравненного вина – знаменитого коллекционного вина из завяленного винограда!»

Лорд Пиммсботтом: «Из заплесневелых гроздьев? Ни в коем случае. Честно говоря, сегодня утром я заметил, что служанка еще не удалила пятно от йогурта, которое я вчера случайно поставил на ковре, а поскольку сегодня возвращается моя жена со своих гончарных курсов в Чичестере, я подумал, не спуститься ли мне в погреб за хозяйственным мылом, чтобы быстро самому удалить непорядок. Жена моя очень строга, позвольте вам заметить. Как бы то ни было, но только я спустился по лестнице в погреб, как дверь позади меня захлопнулась, и я только сейчас смог ее открыть, какая досада».

Холмс (разочарованно): «Ну, хорошо, тогда вы очевидно не мертвы. Пока не мертвы, должен я добавить, ваше сиятельство, потому что Ватсон сейчас непременно предложит вам поделиться своим бутербродом, и вот тут вам следует проявить исключительную осмотрительность!» (заливисто смеется и покидает комнату).

На этом мы оставим место предполагаемого преступления и вновь посвятим себя вопросу: хороший микроб или плохой микроб? Хотя диалог между двумя мастерами британской криминалистики не стоит принимать всерьез, однако все упомянутые микроорганизмы на самом деле существуют, и идентифицировать их Холмс и Ватсон смогли преимущественно по их предательским следам: специфический запах, типичные признаки окрашивания продуктов или же предполагаемые симптомы болезни. Так что если мы хотим узнать, кто нас в микробиологическом смысле окружает – друзья или враги, – надо идти по следу. Однако для точного распознавания требуется некоторый опыт, дилетанту задача может оказаться не под силу. Поэтому, чтобы подстраховаться и действовать наверняка, имейте в виду: если колбаса позеленела или начала странно пахнуть, ее надо выбрасывать независимо от того, болезнетворные на ней бактерии или нет. То же, как уже говорилось, касается заплесневелого хлеба. Дело становится занимательным, когда мы сталкиваемся с микробами, требующими бережного к себе отношения, например с теми, которые живут в нашей кишечной или кожной микрофлоре. Здесь вообще не должно возникать мыслей проявлять огульную предосторожность – то есть, если у вас проблемы с запахом тела или с загрязненной кожей, нет никакой необходимости сразу использовать антибактериальное средство. Но, столкнувшись с чем-то действительно серьезным, вы должны что-то предпринимать против зловредных микробов, и тут, конечно, важно знать, что и как действует.

Прежде чем мы познакомимся с инструментами убийства злобных микробов, нам следует разобраться с парой терминов. Прежде всего само слово гигиена; я его здесь уже не раз применял, но, по сути, еще не объяснил. Беседуя со своими клиентами, я люблю задавать им вопрос, что они понимают под словом «гигиена». Это очень увлекательно, потому что обычно мнений столько же, сколько опрошенных. Почти все высказывают предположение, что «гигиенично» это более чем «чисто» и что это имеет какое-то отношение к бактериям. Почти верно, но давайте все же уточним. Термин «гигиена» происходит от имени древнегреческой богини здоровья Hygieia, и в словаре Дудена[11]11
   Дуден – название словаря немецкого языка по имени его первого составителя К. Дудена.


[Закрыть] определяется как «совокупность мер в самых различных сферах в целях сохранения и улучшения здоровья, а также для предотвращения заболеваний и борьбы с ними», а еще как «чистота, опрятность». Создается впечатление, что у самого Дудена нет ясного представления, что такое гигиена… мы можем тут сойтись на том, что гигиена объединяет различные меры, включая меры по наведению чистоты (в просторечии – уборка), которые в конечном счете служат для поддержания нашего здоровья.

Раньше профилактика болезней почти всегда подразумевала меры по предотвращению инфекций, а они в наши дни, разумеется, уже не самая важная причина, по которой мы заболеваем; взять хотя бы рак или сердечно-сосудистые заболевания. И все же гигиена по-прежнему включает в себя меры по борьбе с микроорганизмами, и можно даже пойти еще дальше: в том, что мы теперь уже не так сильно страдаем от инфекционных болезней, мы большей частью обязаны улучшению гигиенических стандартов. Если бы мы, например, отказались регулярно мыть руки с мылом, то, возможно, причины болезней снова сдвинулись бы в сторону инфекций. Однако понятие «гигиена» подразумевает не только противодействие болезням, оно также включает в себя средства защиты от прочих вредных воздействий со стороны микробов, с которыми мы познакомились выше. Так давайте же определимся, что же такое санитарно-гигиенические мероприятия.

Распространенным методом профилактики против пагубного воздействия микробов является консервирование. Под консервированием понимают «предотвращение или замедление процессов разложения» – прежде всего в продуктах питания, но косметику, моющие средства, краски и многое другое тоже консервируют. Если тут вам на ум сразу приходит химия, то должен вас разочаровать, потому что консервировать можно и абсолютно естественным путем, например высушиванием. Об этом уже упоминалось, когда мы говорили о хрустящих хлебцах и плесени, но круг продуктов, которые могут быть сохранены таким путем, можно расширить. Это и собачий корм, и сухофрукты, и вяленая рыба, и, кстати, засоленная ветчина тоже – ведь, как вы помните, сахара́ и соли экстрагируют воду из обработанных продуктов питания. Таким образом, микробы, лишенные того, в чем они нуждаются для жизни, навредить нам уже не могут, а у нас остаются наши консервы. Тут мы можем использовать все то, чему научились выше: не только обезвоживание, но и температурное воздействие путем охлаждения или заморозки.

Благодаря правилам гигиены инфекции перестали быть самой распространенной причиной болезней.

Есть один параметр, которым мы до сих пор пренебрегали, – я о показателе рН, выражаемом одним числом от 0 до 14. Понять его, к сожалению, не очень просто, но он чрезвычайно важен, ибо указывает на качество жидкости: кислотная она или щелочная. Знаете что, давайте сейчас немного позанимаемся химией, а потом вернемся к нашей теме.

Итак, вы, конечно, знаете, что молекула воды называется Н₂О. В переводе с химического это означает, что молекула состоит из двух атомов водорода и одного атома кислорода и выглядит примерно так: Н – О – Н.

В стакане с водопроводной водой в плотном взаимодействии друг с другом находится огромное количество таких молекул, они и образуют жидкость. Однако атомы в молекуле воды стремятся разъединиться между собой, причем специфическим образом: на Н⁺ и ОН^—. Плюс и минус означают здесь электрический заряд, и заряженные таким образом частицы называются ионами. Вообще-то разнозаряженные частицы друг к другу притягиваются (и, значит, должны снова и снова образовывать молекулу Н₂О), но ионы очень непостоянны и все время мечутся туда и обратно… если в стакане воды ионы Н⁺ и ОН^— находятся в равном количестве, то мы говорим, что рН там нейтральное. Значение рН в таком случае будет 7. Пожалуйста, не спрашивайте почему, это на самом деле сложно, и если я вам сейчас начну объяснять, то вы заскучаете, отложите книгу в сторону и потом никому ее не порекомендуете, а издательство будет мной недовольно. Давайте лучше добавим в воду кислоты и посмотрим, что из этого выйдет.

Очень простая с химической точки зрения соляная кислота[12]12
   И понятная нашему организму, ведь именно она обеспечивает кислотность желудочного сока.


[Закрыть] (HCl), состоящая из одного атома водорода и еще одного атома – хлора (Cl). Такая молекула тоже делится, подобно молекуле воды, но не на Н⁺ и ОН^—, а, соответственно, на Н⁺ и Cl^—. Смотрите-ка, химия не такая уж сложная штука, вполне даже все логично…

Предположим, у нас в стакане воды поначалу было 100 молекул воды (на самом деле значительно больше, но давайте разберемся на маленьких числах, с большими мы запутаемся). Если мы теперь в воду добавим, скажем, 10 молекул соляной кислоты HCl, у нас получится следующая ситуация: в стакане будет 10 ионов Cl^— (но они нас пока не интересуют, поскольку показатель рН отражает лишь соотношение между ионами ОН^— и ионами Н⁺), 100 ионов ОН^— (это прежнее количество) и – вы следите за подсчетами? – в общей сложности 110 ионов Н⁺! Когда ионов Н⁺ больше, чем ионов ОН^—, показатель рН меньше семи, и тогда мы говорим – это кислая среда.

Итак, кислота – это вещество, насыщающее воду ионами Н⁺. А что же тогда есть щелочь? Очень просто. Это вещество, которое делает, так сказать, наоборот, то есть добавляет в воду ионы ОН^—. Если в воде ионов ОН^— больше, чем ионов Н⁺, то среда будет называться щелочной. Теперь с этим можно немного поиграть: давайте добавим в нашу уже ставшую кислотной воду 10 молекул какой-нибудь щелочи, например едкого натра (NaOH). Тут мне уже не надо пояснять, что его молекула распадается на ион натрия Na⁺ и ион ОН^—? И мы можем снова рассчитать, что получится: теперь у нас 110 ионов Н⁺ и 110 ионов ОН^—, то есть одинаковое количество. Жидкость опять стала нейтральной, и, следовательно, показатель рН снова 7. Что у нас еще есть? 10 ионов Na⁺ и 10 ионов Cl^—, соединяясь, дают NaCl, больше известный в обиходе как поваренная соль. То есть смешивая такие две, в сущности, опасные субстанции, как соляная кислота и едкий натр, мы их обоюдно нейтрализуем и получаем безвредную смесь. На что только химия не способна!

Но вернемся к значению рН и консервированию. Многие бактерии предпочитают нейтральную среду; если среда, в которой они растут, становится слишком кислотной или слишком щелочной, они умирают. Плесневые грибы выживают при несколько более низких значениях рН, что может быть вам известно, если вы когда-нибудь находили на кухонной полке лимон (у него рН от 2 до 3 единиц) с зеленовато-белесым слоем плесени. Это интересный нюанс: лимоны не гниют – тогда бы бактерии разлагались, – а плесневеют. Получается, что добавление в продукт кислоты будет сдерживать рост микроорганизмов и, следовательно, порчу продукта, что и используется в маринованных огурцах и селедке! А можно обойтись и меньшими усилиями: использовать (хорошие) микроорганизмы, которым «позволено» быть в белокочанной капусте или в молоке. Они сами образуют кислоты (в данном случае молочную кислоту). Этот метод применяют для таких облагораживаемых микроорганизмами блюд, как кислая капуста и йогурт – это их и подкисляет, и заодно предохраняет от порчи, ведь потенциальные «возбудители» порчи плохо переносят кислую среду. Консервация такого рода – это химия или биология? Ответ на этот вопрос оставляю на ваше усмотрение.

В некоторых случаях можно сдерживать размножение микробов, а иногда необходимо от них избавляться. Для этого чаще всего достаточно сократить их численность до количества, не приносящего нам вреда, и такую меру называют дезинфекцией. Поскольку это понятие пришло из медицины, то под «количеством, не приносящим вреда» обычно подразумевается такое количество микроорганизмов, которое не представляет угрозы заражения. С понятием «инфицирующая доза» мы уже познакомились и знаем, что эта пороговая доза у всех видов бактерий, грибков или вирусов разная. Но откуда мне, черт возьми, знать, какие микроорганизмы расселись на сиденье домашнего унитаза в ожидании, когда смогут передать мне хороший такой желудочно-кишечный грипп? А еще мы буквально только что говорили, что этих поганцев внешне вообще не различить, разве что только по их деяниям, а тогда, естественно, будет уже поздно проводить дезинфекцию, ведь это мера предотвращения болезней, пока они не вспыхнули. Ответ на вопрос прост, хотя может вас озадачить: дезинфекция в той форме, в какой она задумана – то есть до этой самой инфицирующей дозы, – практически не работает, потому что целенаправленно сокращать поголовье возбудителей болезней до тех пор, пока оно не снизится до безопасного порога, задача, естественно, нереальная. Поэтому дезинфекционными средствами бьют наверняка, убивая все и не щадя даже самых безобидных бактериальных проказников.

 Лимоны не гниют! Они слишком кислые для разложения бактерий. Вместо этого они плесневеют.

Все это даже поддается расчетам, и в Европе принят стандарт, по которому средство может считаться дезинфекционным, если после его применения количество микроорганизмов уменьшается на пять порядков. Если вы не очень сильны в исчислении порядков, вот пересчет для чайников от математики: число следующего порядка больше предыдущего на один ноль, так, из единицы получается 10, из 100 – 1000 и так далее. И наоборот: уменьшение на один порядок будет означать, что я уменьшил количество микробов, скажем, со ста до десяти, что соответствует уменьшению на 90 процентов. С такой задачкой хорошо справятся по крайней мере те, кто пользуется скидочными купонами в магазинах. Так что же означает уменьшение на пять порядков? Это несложно, посмотрите:

Если сокращение количества микробов со 100 до 10 означает сокращение на 90 процентов (или минус один порядок), то это значит, что дезинфекция убивает 99,999 процентов всех микробов (что и есть сокращение на пять порядков). Вам нужно просто подсчитывать девятки, чтобы выразить процентное сокращение порядков: пять девяток = пять порядков. При этом, в общем-то, все равно, с какого исходного количества микробов начинать – сокращение с 1 000 000 до 100 000 – это те же 90 процентов, как если бы сокращали со 100 до 10.

Зачем я вам это рассказываю? Дело в том, что производители дезинфекционных средств и антибактериальных очистителей любят приводить эти цифры в рекламе, и нередко на упаковке вы можете прочитать, что применение продукта уничтожит 99 с хвостиком процентов микробов. Но в Германии любое средство, на котором написано «дезинфекция», должно обеспечивать уменьшение поголовья микробов на 5 порядков, при этом производители, естественно, не преувеличивают, но вполне вправе преуменьшить. Поэтому на упаковках многих продуктов значится 99,9 (и не более того), а это три порядка. Показатель представляется весомым и значимым, а лишние девятки после запятой все равно никто не поймет (кроме вас теперь). Но для существенного уменьшения количества микробов вам вообще не требуется какого-то «правильного» дезинфекционного средства. Мытье рук или уборка с обычными средствами устраняет около 99 процентов микробов: в большей части случаев, в частности именно в домашнем хозяйстве, этого уже достаточно, чтобы чувствовать себя уверенно.

Однако есть еще кое-что, что вам непременно надо иметь в виду: обязательному тестированию в Европе подлежат дезинфекционные средства против бактерий и грибков, но не против вирусов! Так что если у вас на работе или дома проблема с вирусами, вам следует внимательнее читать написанное на упаковках антивирусных средств. Там часто значится, что они эффективны против каких-то «особых» вирусов, что открытым текстом означает – данное квазисредство, может, и очистит поверхности от вирусов гриппа или даже ВИЧ, но с какими-то другими вирусами не справится. Например, с норовирусом, с которым мы позже еще встретимся – лишь фигурально, на страницах этой книги, и хорошо, что только так.

В Европе дезинфекционные средства тестируют против грибков и бактерий. Но не против вирусов, поэтому покупателю стоит внимательно прочитать, от чего же средство обещает защитить.

Поэтому с дезинфекцией все очень непросто, что наряду с прочими обстоятельствами побудило многие учреждения не рекомендовать массовым потребителям использование дезинфекционных средств в домашних хозяйствах. За этим много чего стоит, но поскольку все мы можем приобретать эти средства в супермаркетах, то я тут попытаюсь изложить вам основные причины и факты.

Однако прежде мы должны поговорить еще об одном термине, последнем – о стерилизации. В разговорах с потребителями я часто слышу, что многие не пользуются всеми этими антибактериальными средствами, поскольку не хотят в конечном итоге жить в стерильной среде. Мы уже выяснили, что, применяя эти продукты, мы в любом случае проводим дезинфекцию, то есть убиваем какую-то часть микроорганизмов, и, возможно, вы сами догадываетесь, к чему это сводится. На самом деле «стерильно» – это больше, чем «продезинфицировано», поскольку означает «очищено от способных к размножению микроорганизмов». То есть когда вы что-то стерилизуете, в этом «чем-то» (или на нем) не может оставаться вообще ничего живого, а определение «способные к размножению» подразумевает, что под стерилизацию попадают также формы покоя микроорганизмов (главным образом споры грибков и бактерий). На данный момент они, возможно, не совсем «живые», но могут ожить, когда позволят обстоятельства, – именно это и ставится целью предотвратить.