Текст книги "Дневники веб-модели"

Ещё более грустно осознавать, что мобильно-сетевая индустрия развивается намного быстрее, чем все остальные. Только вот развитие ли это? Заметьте, из года в год, наши смартфоны все тоньше, камера всё четче, звук чище, скорость интернета выше.

Но.

Заряд как был при появлении этих гаджетов, так и остался крайне непрактичным. При использовании сети, заряд улетает в 6—7 часов, и за последние несколько лет никакого решения этой проблемы не придумали, кроме переносного блока питания. В остальном мы вынуждены подключаться к розеткам, которыми сейчас постепенно обрастают кафе, торговые центры, прочие общественные места. На остановках в столицах Европы и Америки вырастают целые деревья с проводами всевозможных разъёмов.

Не кажется ли тебе это странным?

Так же возможность фотографировать все и вся и делиться этим с друзьями практически уничтожила искусство фотографии. Еще до популяризации смартфонов действительно были знаменитые фотографы, шикарные снимки, которые были редкими и оттого более ценными. Был смысл посещать выставки фотографов, любоваться красотой ловко пойманного момента жизни. Сейчас же – поток изображений столь велик, что я вряд ли скажу, когда последний раз видел что-то по-настоящему запоминающееся. Хотя знаешь, у нас в Мраморном дворце часто проходят такие выставки, я там был однажды. И некоторые фотографии, пусть и чёрно-белые, действительно мне запомнились. Например, выражение усилия над собой на лице юного танцора, который растягивается для шпагата.

Что же ещё.. ах, вот – однотипность. Twitter для дневника мыслей и цитат, слежки и общения с кумирами. Instagram для потока дешевых фоток и рекламы. Facebook для общения с друзьями из-за границы (пожалуй, единственный плюс). И ещё десятки таких же однотипных, бесполезных сетей. В России VK, объединяющий всё это, но почему-то люди предпочитают иметь аккаунты во всех перечисленных сетях. Некоторые еще и по два, чтобы пользоваться незамеченным.

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что социальные сети – наша новая чума. Многие не согласятся, мол, можно это контролировать/это не мешает мне жить. Можно, да только из вас по пальцам пересчитать можно тех, кто и правда себя умеет ограничивать.

Теперь вернемся в самое начало книги, в погружение.

«Кто меня окружает?

Такие же молодые ребята и девушки, от 18 до 30. Наше общество – случайное сборище людей, живущих суточными новостями и минутными удовольствиями, томимые тягой к деньгам и понтам.

Мы учимся ради бумажек, работаем ради выживания. Пьём за здоровье. Выставляем все на показ, но ратуем за скромность. Живем в наших смартфонах ради близости к другим людям, фотографируем все вокруг и ничего не запоминаем. Ненавидим и презираем общество, но хотим быть любимыми, обвиняем сбежавших отцов в легкомысленности, но не предохраняемся, хотим простоты, но везде ищем подтекст. Действуем так часто, но думаем так редко! Жаждем внимания, но зачастую не уделяем родным и минуты, рассуждаем о важности личного пространства, но сами делаем всё, чтоб усложнить жизнь ближнему своему и сделать её невыносимой.»

Первые дни на студии казалось, что мемберы не являются настоящими людьми. Казалось невозможным, что человек может настолько быть подвержен всему вышеперечисленному. Но чем дольше шло время, тем более прозрачной становилась грань между ними и окружающими меня. Вот эти серые мемберы без аккаунтов – ищущие хоть какого-то развлечения для своей столь же серой, задушенной жизни. Не читающие книг, привязанные к розеткам и гаджетам, окруженные иллюзией общества, не в состоянии побороть триаду разрушения.

Вот так для меня выглядел мир в 19 лет. Вокруг зависимые тупицы и лентяи. И я такой же. Пусть не совсем конченный (ведь я осознаю всё это), но это страшно. Ты редко об этом думаешь, но когда ловишь себя на мысли, тебе становится и стыдно, и грустно. За себя. За мир. И хочется донести всё это до вас, читающих людей, ведь только в книгах – всё. Все уроки, правила игры в жизнь, чужие ошибки, на которых стоит поучиться, слова, которые можно и нужно использовать, мысли, которые можно пропустить через личный фильтр и взять на вооружение. Хотя бы потому, сколько людей вложили в меня своих ресурсов и опыта, у меня просто не было выбора, я обязан это донести, вот моя мечта. И знаешь, если ты уже читал всё это и для тебя это лишь дешевый сборник мыслей в переплёте – прекрасно. Я искренне счастлив, если ты всё это осознавал и до прочтения – флаг тебе в руки.

Всё тот же август. Душная, прокуренная студия. Всё та же секция 3.1.

Я смотрю на камеру, а камера смотрит на меня.

На экране, гордый человек; смотрит решительным, победоносным взглядом. Знаю, возможно, близок к провалу, возможно, мне не хватит денег на свою свободу, но, по крайней мере, если уйду в армию и вернусь, то хотя бы буду осознавать с чем нужно бороться и как начать жить. Этому не учат в школе, об этом не говорят по телевизору, об этом пишут только в книгах, и скажут вам это, только люди, которым вы не безразличны. Возможно, именно это должны доносить до детей родители.

Мемберы не могли понять, откуда это умиротворенно-довольное лицо, что заставляет его приходить изо дня в день на студию. Ради чего я здесь, сижу и ухмыляюсь, отвергая их жалкие предложения об аренде моего тела на 10 минут трансляции.

Я смотрю на камеру, а камера смотрит на меня.

А, я же не закончил про свою новую интрижку..

В общем, я заманил Линн к себе в гости, и, думаю, обоим нам было понятно, что она не уйдёт от меня, не раздевшись. Что и произошло, Знаешь эту женскую игру, когда она сопротивляется, хотя сама тебя хочет в разы сильнее? Вот в это мы и играли: я демонстрировал ей различные захваты, технично оголяя её тело, срывая блузку, юбку – и вот бельё.

– Нет, стой, я не хочу!

– Не ври мне.

– Правда, не хочу!

– А зачем ты меня тогда целуешь?

– Потому что хочу!

– Здорово, тогда я помогу тебе дохотеть до нужной кондиции. – хватаю обеими руками её нижнее бельё. – Порвать?

– Не сможешь!

<треск рвущейся ткани>

– Ах ты!!!

Трусы улетают на шкаф, и в один щелчок, слетает лиф. Я вижу перед собой самую естественную красоту, которую только может увидеть мужской глаз. Стройное тело, аккуратный 2ой размер (мой любимый) и подрумяненное лицо смущенной девочки. Дальше сам знаешь. Не знаешь? Кто продал тебе эту книгу?

Так мы счастливо тр@хались недели две и, мать его, это всплыло и породило слухи. Куда ж без этого?

Вся студия говорила об этом, девочки рассказывали ей про меня и Наоми, парни больше не смотрели в её сторону – знали, моя добыча. Натали и Мари вечно намекали ей, что я не выгодная партия: зарабатываю средне. Знали бы они, что нас связывает далеко не финансовый вопрос. В общем, этот гадюшник стал ещё гаже, пропало всякое желание появляться там, зато к мемберам я стал добрее.

Я уже начал без опасений приезжать к Линн в гости, тр@хал её прямо на стиральной машинке её парня. Бедный грузчик, думалось мне: работает, снимает квартиру, заботится о своей девушке, а она, оказывается, совсем не его. И знал ведь, что она рассчитывает на него в «серьёзном плане». На языке женщин – с тобой мы будем семью создавать, когда наработаешь деньжат, а с этим мальчиком у нас просто секс, ну а что? Так бы долго продолжалось, если бы не нрав этого парня – вырвал у неё телефон, когда мы переписывались, и открыл её фотографии, среди которых был и я, и она сама во всей красе. Парень знатно одичал – напился, врезал ей по лицу, отобрал телефон и изнасиловал. Полдня она была его пленницей дома, пока он не ушёл куда-то поздно вечером: она схватила его, оставленный по пьяне телефон, выбежала из дома и скрылась в кафе у метро. В полночь я узнал об этом, приехал туда на такси, забрал её к себе. Привёл в порядок, успокоил. Решили, что завтра она договорится с ним: пусть привезет её вещи в определенное место, а она подхватит их там и уедет в свой городок. Напоследок мы ещё раз потр@хались. Я это к тому, чтобы ты видел, как инстинкты в нас берут верх над разумом. Вступать в контакт с изнасилованной девушкой? Так себе затея. Хотя, до конца не верилось – для потерпевшей, она была слишком спокойна и в сексе так же хороша.

Так или иначе, она привела себя в порядок и уехала на такси, уехала навсегда.

Ещё одна моя женщина покинула меня.

Пройдёт пара месяцев, я найду её страницу в сети, поинтересуюсь как дела..

– Когда я приехала за своими вещами, он скрутил меня и увёз на машине друга к себе домой и никуда не выпускал. Спустя несколько недель оказалось я беременна.

– Ты, бл#ть, издеваешься?!

– Нет, честно.. Буду рожать, буду мамой..

– Мамой? Да ты сама ещё ребенок! Вы что, с ума оба сошли?!

– Ничего ты не понимаешь, не знаешь, какого это – носить в себе будущего человека.. И вообще ты грубый стал, не пиши мне больше.

Это я грубый? Чересчур прямой, бестактный, но не грубый – лишь пытался донести очевидное.

Откуда берутся такие люди?

ГЛАВА 9. Медведи и надежды

Люди используют штуки, называемые телефонами, потому что ненавидят быть вместе, но очень боятся оставаться одни.

(с) Чак Паланик

Многие люди мечтают переехать в Питер, но зря – один Питер погоды не делает (в обоих смыслах). Дождливый август, за порогом – такой же мокрый сентябрь, он смоет летнюю пыль и воспоминания о Линн. Как жаль, что лето умирает. Небо то ли серое, то ли голубое – не понять. Улицы снова покрываются листьями, грязью, лужами, мусором, выброшенным из окон.

В центре, как и всегда днём, оживленное движение людских потоков, настоящий водоворот. Какие люди разные и в то же время похожие! Если на минуту остановиться и посмотреть по сторонам, увидишь одни и те же типажи в одежде, актуальные тенденции или попросту – мейнстрим. Сейчас: узкие штаны (обязательно подвёрнутые, даже оголяющие лодыжки), мешковатый верх, скрывающий недостатки фигур обоих полов. У большинства парней – небритость или даже борода, вне зависимости от возраста или формы лица. Петра на вас не хватает! Забавно и то, что такие ребята волосы на лице отращивают, а на ногах и заднице сбривают. У девушек: или спортивные куртки с капюшонами, или тонкое пальтишко, уходящее в пол, свисающее, как домашний халат, вкупе со спортивными кроссовками, абсолютно не вяжущимися к образу. «Я с пробежки на бал!» – примерно так это смотрится. И ярлыки, ярлыки! Галочки, полоски, крокодилы и всё в этом духе. Особенно люблю наблюдать за людьми в одежде марки петуха. Надеюсь, мода на подвороты пройдет так же, как в свое время мода на подворотни.

В нестройных рядах пешеходов вылетают облачка прозрачного пара – вейп, новая мода. Он сейчас у каждого второго подростка. И у каждого же в руках яблофон или иное устройство, наушники-капли, скрытые волосами. Среди неспешных петербуржцев проносятся гироскутеры (предмет зависти цирковых медведей), которым через несколько лет на смену придут ховерборды, парящие над землей и шипящие азотом. Всё как вы и хотели. Пожалуй, не хватает только очков, которые будут отражать содержимое смартфона прямо перед глазами. Вот он, человек будущего, неспешно едет на одном колесе на работу, параллельно отвечает на сообщения, не опуская глаз, слушая музыку и испуская пар – такой маленький кусочек паровоза. Минимум усилий – максимум развлечений.

Разве недостаточно мы себя окружили техникой? Было радио – появились плееры, был телефон – появился мобильник, был телевизор – появился планшет, был компьютер – появились ноутбуки. Раньше мы держали все это дома, теперь берем с собой – даже сигареты помахали ручкой зажигалкам и табаку, теперь все на жидкостях и электричестве. И люди так увлечены всем этим, что не заметят даже медведя, появись он посреди улицы.

*****

Рики, Мартин, Вилле, Джим, Алекс – мои всадники всадники финансового благополучия – поддерживают как могут – советами и деньгами – держат за меня кулаки и скрещенные пальцы, но всё равно это не спасёт, к октябрю сумма не наберётся. Я даже приобрел себе дешевый смартфон, чтобы оставаться на связи с ними вне дома. Или другими людьми, которых встречу, если удача повернется ко мне лицом. А если не повернется, я её тр@хну. Метафорически.

Кстати о связи, ты, наверное, задаёшься вопросом, как я успевал общаться со всеми моими мемберами-товарищами и не терять рассудок? Система была проста, если мне писали что-то важное, я выкраивал время для индивидуальной беседы, если просто хотели узнать, что происходит в моей жизни – куда я хожу, с кем сплю, о чём думаю, то я по пришествию домой записывал весь свой день в блокнот, а затем рассылал им по скайпу. Да, общение очень утомляло, не потому что было скучно, а потому как у всех были разные режимы, и я им требовался в разных дозировках: кому-то раз в неделю, кому-то ежедневно.

Ещё один вопрос – почему, встретив столько мемберов на сайте, я не зарабатывал стабильно одни и те же деньги? Меня самого это интересовало. Почему-то те из них, кто не соглашался перейти на общение в скайпе, хоть и обладали приличными деньгами, но не появлялись больше одного-двух раз. Серьёзно, это как свидание с девушкой. Вы вроде хорошо посидели, поговорили, переспали и оба остались довольны – но больше ты её не увидишь. Да, бывает и так. Может им нравится разнообразие? Так или иначе, после привата с очередным богатым мембером, я часто не мог до него достучаться – он не реагировал на мои сообщения и навсегда исчезал.

А что, Том, абсолютно все мемберы говорили по-английски?

Нет, не все. Как-то мне встретился один, японец. Всё что он написал – «Я из Японии, а Вы очень красивый». Ничего более. Я сидел с ним в привате и гадал – что он от меня хочет? А кредитов у него было минут на 50, не меньше, то есть долларов 200$. Я представил, что сижу напротив немого человека, лишенного возможности изъясняться даже жестами. Что ему показать? По крайней мере, беседой я его точно не смогу развлечь. Пришлось пытаться танцевать, раскрашивать свое тело различными красками и, конечно, устроить классическую программу. Я так и не понял, понравилось ли ему или нет. И подобно вышеупомянутым зрителям, он больше не появлялся.

Тем временем, обычное общение не всегда приносило плоды, а часики тикали. Я попробовал вновь поговорить с юристом, и, не смотря на то, что я весьма трезво и доходчиво изложил ему свою идею с оплатой, он послал меня куда подальше. Ну и я пошёл! Прошёлся еще по трем похожим конторам и везде получил отказ. Проклятье!

Дни становятся невозможно скучными, будто я уже нашёл всех самых интересных людей, и больше никого не осталось. В мире сайтов стараюсь быть как можно более добрым и дружелюбным, меняю образы: был застенчивым ботаником, грубым мачо, байкером, гиком – это привлекало мемберов, но все бестолку – они просто общались со мной. Мои шансы на спасение неумолимо сгорали в топке реальности. Если хочешь прочувствовать мою атмосферу безнадёжности, открой окно пасмурным днём, включи The Devil And The Almighty Blues. Любой их трек. И развались на любой удобной поверхности. В такие моменты хочется закурить, и опрокинуть стопку чего покрепче. Ох уж это пагубное влияние кинематографа.

И всё же, несмотря на уныние, день за днём пробирающееся в лагерь моей уверенности, мне выпала ещё пара джокеров.

С начала лета на одном из сайтов ненавязчиво зависал, некто, randbear – каждый день. Точнее, каждое утро для меня – для него ночь. Я постоянно замечал его ник среди прочих, но не был особо инициативным. За все время работы на студии, мне очень часто встречались «молчащие» мемберы. Практически каждый день, в одно и то же время, по ним можно часы сверять. Сидят в твоём чате и ни слова. Что бы ты ни писал. Чего им надо? Непонятно.

Вот если примерить на себя шкуру мембера, все проще. Ты сидишь, наблюдаешь за другим человеком, что бы он ни вытворял. Будто телевизор смотришь. Ждёшь, когда же закончатся разговоры и начнутся фильмы для взрослых. Но в нашем примере, когда модели нечем заняться, её начинают интересовать зрители. Кто ты? Зачем смотришь на меня? Почему молчишь? Может потому они и не отвечают – непривычно, когда телевизор пытается с тобой заговорить.

В те времена я редко пользовался рефлективностью и рассматривал людей довольно однобоко, потому и понять их не всегда мог. Или не хотел.

Осознание того, что вокруг тысячи богатых людей, в чьей власти решить твою огромную проблему в один миг, одновременно угнетает и вдохновляет. У них есть деньги. Но чтобы они ими поделились, ты должен им нравиться. А выбирают они моделей, как мужчины выбирают девушек. Кто-то ищет внутренний мир, а кому-то твоя рожа не нравится, уж извини.

Randbear долгое время оставался для меня загадкой. Другие мемберы ничего о нём не знали. Лишь изредка он жертвовал нам крупицы своего внимания и со временем стал, чем-то вроде символа стабильности моей чат-комнаты. Хотя, даже по этим редким брошенным фразам, можно понять – человек по ту сторону экрана много чего повидал и не обделен юмором. Я медленно втирался к нему в доверие, как к коту. Пытался вести с ним диалог, даже когда он не отвечал. Туманно намекал на свою ситуацию, говорил о том, о сём, стараясь выяснить, чем же он интересуется. Со временем он привык и начал втягиваться в разговоры в чате, почти стал полноценным собеседником!

И вот сейчас, прижатый дедлайном, я не вытерпел и попросил его о помощи – и зря. Никогда до этого так не делал.

– Эй, Рэнд?

– Да Том?

– Мы же уже давно друг друга знаем, да Рэнд?

– Месяца три Том, и я очень рад этому. Я редко встречал в своей жизни таких людей, как ты. Я очень благодарен, что жизнь свела нас вместе.

Да-да, и это всё он искренне!

– Слушай, Рэнд, я тоже рад, что ты всё это время помогал мне не свихнуться с ума. Но если меня заберут в армию, будет очень паршиво, смекаешь? Поэтому, если у тебя есть хоть какая-то возможность помочь мне деньгами, сделай это и обещаю – Том Лэйк, может и ищет только денег – но тот, кто скрывается за его именем, никогда не забывает людей, протянувших ему руку.

– Ох. Знаешь Том, я действительно хочу помочь тебе, но я бы не хотел себя скомпрометировать, понимаешь?

Когда забираешь перевод, необходимо знать имя отправителя и номер перевода. Ну, раскроешь ты мне своё имя, и что? Да неужели я начну тебя шантажировать, Рэнд? Я ведь не мудак.

– Да, Рэнд, понимаю. Ничего. – с досадой напечатал я.

Тем не менее, мы продолжали переписку, с каждым днем новая страница его жизни переворачивалась, чтоб я мог её прочесть. Американец, играющий на пианино в одном из отелей Монтаны, любитель природы, тишины и спокойствия, переживший..

«Впервые я приехал в Йеллоустоун в 1979, чтобы работать посудомойщиком. Мне было 22, я понятия не имел, чем хочу заниматься по жизни, но когда прибыл сюда, почувствовал – я дома. С тех пор я и остался здесь. В 1980 работал служащим стойки регистрации в Маммот Спрингс Хот отеле, в январе 1981, получил место в офисе резерва и проработал так 18 лет. С 1999 и по сей день я играю на пианино в отеле и рассказываю постояльцам истории о Йеллоустоуне. Все эти работы связаны с компанией Ксантерра Паркс & Ризортс, являющейся концессионером в Йеллоустоуне. (компания, имеющая разрешение на деятельность на территории государственных объектов)

Люблю природу. Много раз я гулял по лесам и горам, сворачивая с протоптанных троп. Я гулял в одиночестве, мне нравилось находить непопулярные у туристов местечки. Всегда опасаясь встретить гризли на таких прогулках, я испытывал легкое беспокойство, иногда даже представлял, как убегаю от медведя. Но шансы на это были весьма малы, так что я не видел причин изменять своим привычкам. Я совершал такие походы на протяжении 15 лет, без каких-либо инцидентов.

Воскресенье, 19 июня 1994 года. Я склонен над своими картами, выбираю новый маршрут на завтра. Путь от Энтранс-роуд до горы Тандерер не был ещё изведан мной. Разлом Чау Пасс, через который проходит мой путь, выглядит как отличное местечко, где я мог бы побродить. Я собираюсь достичь этого разлома, затем свернуть с тропы и, повернув на север, дойти до горы Ампитеатр – не забраться на неё, а только насладиться пейзажем.

Предшествующие этому походу дни не были особо веселыми. Я был разочарован своей неспособностью начать хоть какие-то отношения. Я гей и зачастую чувствую себя весьма паршиво, из-за сложности поиска партнера. 13 июня я написал в своём журнале: «Если бы только для меня случилось чудо..» Единственная радость – виднеющаяся на горизонте поездка в Россию, к которой я готовился аж с весны. Россия всегда была для меня привлекательной страной, и я наконец собирался побывать там.

20 июня я подъехал к началу тропы Тандерер. Там берет свое начало приток реки Ламар, Сода Батт Крик, и там же его можно перейти вброд. Я не хотел идти вверх по течению, так как вода там поднимается довольно высоко, и нашёл перевал, позволяющий сократить путь. Сопровождала мою прогулку музыка пианино, прослушиваемая через портативный кассетник. Именно звуки пианино всегда помогали мне достигать моих целей.

Разлом Чау Пасс находится примерно в 6 км от меня. Прежде чем я туда добрался, я встретил группу туристов, возвращающихся с этого пути. Одна женщина из этой группы знакома мне – Луиза Мерсиер, представитель персонала концессионера по предоставлению жилья. Я рассказал ей, что точно не уверен, где мой пункт назначения, и что решил дойти до разлома и повернуть налево к Ампитеатру. Она рассказала мне, как они с группой нашли отверстие в горе Тандерер, откуда открывается великолепный вид на долину.

– Если хочешь побывать там, поверни направо от разлома, Рэнди.

– Я подумаю.

Когда я достиг разлома, я заметил свежие медвежьи следы, неподалеку от тропы. Слегка занервничал. Но, так как группа Луизы только вернулась оттуда, все медведи, если они там и были, уже разбежались. Я решил отклонить её идею, и продолжить путь согласно своему плану.

Я пробирался сквозь белые сосны и субальпийские ели, растущие вдоль гребня гор, и где-то в ста метрах от тропы нашёл поляну. Оттуда открывался приятный глазу вид на Ампитеатр и долину, куда стекает Сода Батт Крик. Здесь я и приговорил свой обед. На высоте около 9000 футов.

После обеда я взглянул на часы – около 3 часов дня. Пора возвращаться на тропу. Встал, помочился и вернулся к деревьям, которые были в двух шагах от меня. Как только я заглянул за эти деревья, через открывающиеся промежутки леса, я увидел шагах в 50 от меня медведицу и двух годовалых медвежат. Они стояли на задних лапах и пялились прямо на меня. Интересно, как давно они за мной наблюдают?

Я подумал: «Вот чёрт, сейчас она нападет на меня, прямо как я и представлял.» Я стоял спиной к белой сосне, не имеющей веток на уровне земли. Наши с медведицой взгляды пересеклись. Я выронил кассетник и предпринял безумную попытку забраться по стволу наверх – обхватил его руками и нелепо повис. В этот же момент медведи развернулись, и, похоже, собирались убраться. Но стоило детенышам уйти, как медведица развернулась и атаковала меня. Она не была особо крупной. Я забрался еле на метр от земли и инстинктивно заорал «Проваливай!», но она не обратила внимания, и лапой стащив меня с дерева, швырнула на землю. Я пытался защититься руками, не бешено размахивал, но что-то похожее. Она грабнула мой лоб, содрав очки и выпустив струю крови на мои глаза и лицо, поцарапала моё плечо и укусила его. На спине был рюкзак, думаю, его вес помог ране раскрыться еще больше. То, как она мутузила меня, кусая безнадежное плечо, напомнило мне, как собака, вцепившись во что-то, трясёт головой.

Как ни странно, я не чувствовал сильной боли и сохранял спокойствие. Странно, ведь по идее, я мог умереть. Возможно, я орал «боже, о боже!», но я не уверен. Единственная мысль, которая мне запомнилась, так это: «Прощай, мое путешествие в Россию».

Затем пришло осознание того, что надо притвориться мёртвым, что я и сделал. Как помню, одна из рук так и осталась бездвижно вытянутой в воздух, стоило немалых усилий не опускать её. Как только я это сделал, медведица фыркнула, развернулась и убежала за своими детьми.

Еще с минуту я валялся на земле. Все, что я видел – ровные стволы деревьев, зелень и небо. Во рту железный привкус крови, в носу запах леса. Затем я встал, подцепил рукой разбитые очки. Медведица могла в любой момент вернуться и прикончить меня, и я уже смирился с этим. На земле так и валялся играющий кассетник, но до него было тяжело дотянуться, а может я и не думал об этом. Я начал медленно идти, в том же направлении, куда убежала медведица – оно же вело к тропе.

Мой лоб жестоко кровоточил, а на левом рукаве виднелись дырки от клыков, но я все еще не чувствовал боли. Самым большим опасением было потерять больше крови, чем мне требуется, чтобы пройти еще километр.

В голове, две мысли – 1) Не могу поверить, на меня напал медведь! 2) Я должен сосредоточиться на тропе и идти, во что бы то ни стало. Если я пройду сквозь это, будет здорово.

Чем дальше я шел, тем больше начинало болеть плечо, но я даже не пытался приподнять рваный рукав и посмотреть на рану. Я даже не хотел знать, что там с костью или мышцами, только затянул рукав, чтобы уменьшить кровотечение.

Так как я шел вниз, мне было легче. По дороге я пил воду из ручейков, следуя когда-то услышанному совету – если потеряете кровь, поддерживайте водный баланс. Я лишь смыл немного крови с глаз и лица и закрепил на лбу лист коровьей травы, чтобы остановить потерю крови. Я был уверен, что боль будет нарастать и даже станет нетерпимой, но этого не произошло. Я дошел до устья притока Ламара. В этот раз я не прошел бы его вброд без помощи второй руки, потому возможностей сократить путь не было.

Я думал, как бы мне добраться до станции рейнджеров. Моя машина стояла все там же, но управлять ей я бы не смог. Придется нарушить чей-то отдых. Я вышел на обочину Энтранс-роуд и начал «голосовать». Первая же машина остановилась; в ней было семейство из трёх человек. Они были очень любезны ко мне, постелили одеяло. Моих героев звали Боб и Черил Нельсон, а их сына – Аарон. Они всю дорогу разговаривали со мной, стараясь поддерживать мое ментальное состояние в норме. Аарон думал, что я играл в пейнтбол, так как кровь была похожа на краску, а лист, привязанный ко лбу, на камуфляж.

На станции мне оказали первую помощь мистер Коллет Дэйл-Берг и другие. Сняв мою рубашку рейнджеры обнаружили следы от клыков и когтей, образовавших шрам, который я ношу по сей день. Очистив мою рану, насколько это было возможно, мы дождались скорую помощь.

Меня отвезли в Бозмен, Монтана. Там мной занялись врачи, обнаружившие, что мышца вращающей манжеты порвана и дюймовый кусок кости (большая бугристость) сдвинут, оставив верхнюю часть плечевой кости без прижива к моему плечу.

Странно, что я так и не почувствовал какого-то страха или ужаса и даже посттравматического стресса у меня не было.

Мне провели две операции. Успешно.

22 июня я уже был в состоянии для прогулки. Мы с мамой ходили вокруг больницы и разговаривали. Это было очень эмоционально. Несколько раз я рыдал, рыдал слезами благодарности к судьбе, что дала мне еще шанс жить здесь, любимом мной Йеллоустоуне. Я все еще понимал, как близок был к потере всего этого.

Сейчас, оборачиваясь назад, я понимаю, как глупы были мои действия, предшествующие нападению, но что поделать, это был опыт после которого всех туристов начали снаряжать газовыми баллончиками и запретили гулять поодиночке в наушниках.»

Я сидел и читал, разинув рот. Не знаю, что поражало больше: его удача, то, как он относился к неприкосновенности отдыха других людей, отзывчивость и добросовестное отношение к своей профессии врачей и рейнджеров или всё сразу. Казалось бы, мы сталкиваемся со смертью постоянно, в среднем ежедневно умирает 160 000 человек. Но пока сами не столкнемся с возможностью погибнуть, не задумываемся, о том, как ценно для нас всё вокруг – люди, места, минутные удовольствия, занятия.

Может, именно из-за этой истории Рэнд проводил со мной столько времени по утрам. Не давал свихнуться от всех этих извращенцев. Как в фильме «Заплати другому» – сделай добро еще нескольким людям. А лучше – каждый раз, когда можешь.

И Рэнд, и я задумались. В чате тишина. Никакого желания дорабатывать эту смену. И доживать этот день. Надеюсь, освежив эту историю в своей памяти, он поймет, как схоже его желание жить среди природы Йеллоустоуна и моё желание не уходить в армию.

Очередным августовским утром я отошел на обед и забыл поставить на паузу камеру. Вернувшись, обнаружил шквал писем от некого jayx7800. Он восторгался моей кожанкой – в ней я сегодня сидел перед камерой. Увешенная значками разных альтернативных групп, моя отрада, отпугивающая большинство людей, но притягивающая любопытных. Впервые за все время работы веб-кам я встретил любителя тяжелой музыки! Его звали Джо, он был американцем и обитал где-то на юге Штатов, то ли в Аризоне, то ли в Техасе. Жил со своими братьями и наполовину парализованным отцом. Так вышло, что именно Джо среди всех братьев выпала обязанность вечно за ним присматривать и, по его словам, приходилось сидеть дома и искать спасения от скуки в сети. Все мы понимаем, семья это здорово, но и от неё тоже устаёшь. В этот же день я отправил ему свои данные, а он отправил мне 100 баксов, приятно удивив – хотел, чтобы я мог позволить себе очередной концерт. Спасибо, Джо, спасибо!

После этого, он ежедневно начал терроризировать меня сообщениями. Он будто бы прописался в моём в чате, написывал в скайп, расспрашивал про посещенные мной концерты, концерты на которых я хотел бы побывать, про любовные похождения и все в этом духе. Я бы не удивился, если бы он однажды встретил меня дома. Казалось, он одержим желанием поглотить все мое прошлое.

Я чувствовал его немой крик о помощи – будто он жил на необитаемом острове, но быть его постоянным собеседником я не хотел и не мог. Ах да, как я выяснил Хоак – Аризона, по сути, и есть необитаемый остров – поселение, почти на границе Аризоны и Нью-Мексико. Сплошная пустыня. Людей мало, развлечения, находящиеся под рукой жителя мегаполисов: кинотеатры, торговые центры, кафе, выставки в Финиксе, до которого 4,5 часов езды или Лас-Вегасе – 7 часов.

А ведь есть люди, для которых несколькочасовые поездки являются ежедневной нормой – встают в 5 утра, чтобы в 6 выйти, сесть на электричку, доехать до города, из одного конца города в другой, на работу. Вечером назад. А мы с тобой, имея столько всего под рукой, ничего не ценим.