Текст книги "Дневники веб-модели"

ГЛАВА 14. Париж

Дом не является неким определенным местом. «Знакомое и любимое», не означает «сбитое гвоздями и покрытое черепицой». Дом – это место, где можно быть самим собой.

(c) Ричард Бах.

Май, снова май. Практически лето. Представь себе, отрывающиеся один за другим, листки календаря. Всё быстрее и быстрее. Так шло время. Так пролетит эта глава.

С каждым днём становлюсь всё сильнее и умнее. Подтягиваясь во дворе услышал ребенка, который сказал папе: хочу так же, как дядя! – на что отец ответил: «Да, дядя молодец». 20 лет. Дядя.

Корявые деревья обрастают зелёными гривами буквально за 5 дней. Серьёзно, время не бежит, оно падает камнем.

Вырываюсь потихоньку из анабиоза интернета и студии, четыре дня провожу с друзьями, даже живу у них. Гулял, видел много нового (и забытого старого) в городе, понемногу начинаю восстанавливать память и сжигать жирок прогулками.

Умерла моя одноклассница, ее сбил водитель.

«По словам очевидцев, девушка подъехала к пешеходному переходу на велосипеде. Затем слезла с него, чтобы перейти дорогу по правилам. Она дождалась, пока водитель на первой полосе остановится и начала движение. Водитель „Вольво“, который ехал по второй полосе, то ли не заметил, что автомобиль в первой полосе остановился, то ли не увидел, что девушка пошла, но не сбавил скорость и сбил ее. Тело и велосипед отбросило на 50—70 метров от пешеходного перехода. На капоте иномарки осталась вмятина.»

И мнения сразу разделились на «боже, как это ужасно» и «ну, бывает, мне всё равно». И всегда так. Тут скорее одних поражает сам факт нашей смертности в любом возрасте, а других, оставляет равнодушным. Лучше молчать. И всё же, даже мой холодный настрой поддела эта новость и напомнила, что я могу стать следующим, почему нет? Пора что-то сделать, воплотить одну из глобальных задумок или целей, что я записал тогда, перед Новым годом.

Мы договариваемся с Адамом о встрече в Париже – первой поездке за границу в моей жизни. Возможный риск не давал мне расслабиться ни на день. Я постоянно думал об этом. Это тебе смешно, а мне было чертовски очково.

Я собираю небольшую сумку с вещами с вечера, ложусь рано – мне в 6 вставать. В 5 Адам освобождает меня от этого, перенося полет на несколько дней. Друзья спрашивают готов ли я рискнуть. Думаю, готов. Дни пролетают в секунды.

Метро. Такси. Первый раз в моей жизни, аэропорт Пулково. Потолок аэропорта напоминает перевернутые вафельные пирамиды, приклеенные друг к другу. Я подхожу к стойке регистрации, отдаю свой паспорт, девушка возвращает мне обложку (и чем она ей помешала?) и спрашивает, есть ли у меня багаж. У меня всего-то сумка, в которой немного вещей, книга «Мастер и Маргарита» и мой журнал, или дневник, в который я запишу свои впечатления. Полтора часа ожидания; гуляю по аэропорту, рассматриваю людей – они уже не как в метро, так же каждый уткнулся в своё, но не стесняются моего взгляда и некоторые даже улыбаются в ответ. В России любой незнакомец, улыбающийся тебе, сразу клеймится иностранцем, потому как у нас нет ни повода улыбаться, ни желания. Кто-то спит, укрывшись курткой – одни носки торчат. Цены в три раза выше, чем в магазинах – потому что курс рубля низкий.

Снимаются защитные чехлы с узлов и агрегатов самолета. Срывают защитные купола с двигателей.

Посадка. Проходишь через свои ворота, тебя обыскивают на металл, алкоголь, оружие (забирают мой маленький складной нож) и тебя как сороку запускают через ряды duty-free в надежде, что ты, завидя цены чуть ниже, купишь нечто ненужное.

Заправляют водой. Топливом.

Финальный зал ожидания. Вылет через 40 минут. Бегу к окну, там просторная площадка – диспетчерская вышка, самолёты. «Рукава» тоннеля готовятся пристегнуться к борту, машина с чемоданами по конвейеру загружает багаж.

Командир воздушного судна проверяет все приготовления. Привозят еду для пассажиров. Снимают стопор (башмак) с колёс.

И наконец, последний рубеж – демонстрируешь документы, твой билет рывком укорачивают втрое, и ты направляешься в рукав.

Милые стюардессы, теснота, терпеливое ожидание прохода. Забрасываешь наверх сумку, и всё: на следующе 3 часа только ты, небо, книга и плеер.

Пилот неразборчиво тараторит приветствие, переведенное на язык пункта назначения. Стюардессы машут руками, как мельницы – показывают, как застегнуть жилет. Мало кто слушает, а ведь в случае аварии не разберутся в суматохе и попадут впросак.

Самолёт медленно и тяжело разворачивается, выезжает на полосу, выходит на взлётную прямую – спойлеры поднимаются и опускаются, как ресницы открывают и закрывают глаз, перед важным заданием. Моторы начинают реветь, машина набирает скорость и вот уже неумолимо несется вперёд, быстрее и быстрее, даже дух захватывает, и вот! Передняя часть поднимается, задние колёса ещё на земле, и мы уже движемся вверх. Захватывающий момент.

Поля, дома, дороги – все сливается в карту, которую ты мог видеть в атласах – геометрические куски земли и леса, разделенные стройными и петляющими дорогами, узоры домов, река – прощай город, до скорой встречи! Восхитительная панорама, дворцы – игрушки на ладони города, и полупрозрачный облака всё ближе.

В середине полёта приносят еду: горячую, в небольшом количестве, но сытную и очень вкусную. Предлагают чай, кофе, кому-то шампанское. Шум за иллюминатором закладывает уши, хорошо я взял беруши. Сижу у окна, смотрю в бескрайнюю даль и думаю обо всём, что осталось снизу – как это всё мелочно, все наши проблемы, сомнения, страхи – по сравнению с этим огромным миром, в каком нас миллиарды. Пусть даже это мой первый и последний полёт, это того стоило – побывать здесь.

Пока я читал книгу, мне нехило так заложило уши, а еще я не знал, входит ли в мой билет обед в самолёте, так что когда его мне подала стюардесса, я недоверчиво вертел его в руках минут десять. Ясно помню это странное ощущение: движения массивной крылатой машины вперед, будто вы одно целое, хоть ты и пассажир.

Прилетаю в Париж в середине дня, ловлю wifi и подхожу к точке встречи. Туда подъезжает черный кэб, из него выходит высокий, полноватый мужчина, в синей кофте, небритый, с нерасчесанными чёрными волосами, убранными в хвост, и очках. Он машет мне рукой и я понимаю что это и есть мой спаситель – Адам.

Я отдаю водителю сумку, растерянно сажусь, да, не так я его себе представлял.

Мы едем на такси в один из лучших отелей Парижа, расположенный прямо напротив Оперы. Пока номер готовят, едим в ресторане гостиницы, я – огромный и приправленный специями цезарь, покалывающий язык, Адам – какое-то мясо, запивает белым вином. Идём наверх, в наш новый общий дом на ближайшие дни. Большой номер на двоих, высокий потолок – как в сталинских квартирах, две кровати, тумбочки, прочая утварь, но всё роскошно, пышно и дорого, как в кино. Мини-бар, с мини-бутылочками алкоголя.

Вечер мы проводим, болтая обо всём. Я сижу в белом халате на решетке балкона отеля. Отсюда вид на Парижскую Оперу, до неё рукой подать. Снизу люди; фотографируют её, гуляют, сидят на ступеньках. Некоторые поглядывают на меня, я улыбаюсь им. Дико непривычно всё это вокруг – роскошь, отсутствие русского языка, разве что климат схожий – дождливый.

– Адам, я даже не знаю, как тебе рассказать всё, через что я прошёл.

– Не надо всё, у нас всего четыре дня. Я столько не выдержу твоей болтовни.

– И то верно. Ты и так знаешь большую часть.

На следующий день Адам оценивает мой внешний вид и заявляет, что мне нужна нормальная одежда, иначе ему будет стыдно со мной. Раскидываем вещи, по стульям и отправляемся на вечернюю прогулку. Мы болтаем о тех же вещах, о которых переписывались, поглощаем информацию друг о друге. На протяжении всего нашего пребывания в Париже мы ели в ресторанах и номерах отеля, дорогую, но такую же обычную еду, которую мы с вами можем приобрести и приготовить дома. Я сказал в номерах, потому что мы провели два дня в отеле Интерконтинентал, а еще два в другом, намного менее пафосном, но более уютном и маленьким, откуда у нас был вид на одно из неофициальных чудес света – Эйфелеву башню.

Мы побывали в основных достопримечательностях города: в гетто, в музеях, в магазинах. Адам рассказывал мне о искусстве рисовать картины, о игре света, сюжетах, о дизайне, давал советы на будущее – он очень хотел, чтобы я начал учиться хоть чему-нибудь. И где бы мы ни были, башня в центре напоминала мне о том, где я нахожусь и по чьей воле.

Я смотрел с балкона отеля на людей и мне казалось что я попал в фильм про свою же жизнь. Все это было так неожиданно и ново для меня. Из нищего, почувствовать себя королём. Почувствовать что всё доступно, не важно какая сумма на бирке. И сразу же одёрнул себя – я чувствую себя человеком не из-за денег, а из-за того что верю в себя.

Париж был похож на Петербург своей дождливой погодой, которая могла в считанные минуты смениться солнцем и наоборот. Помню стройные ряды черных мотоциклов с двумя, тремя, четырьмя колесами, узкие улицы, классические дома в стиле ренессанс. Булыжные дороги, стильные люди, действительно стильные, мулаты, азиаты. В 9 вечера улицы пусты, однако в 10 уже заполняются людьми, а в выходные они ими переполнены, машины гудят, люди кричат, смеются, гуляют. Кстати, машин не так много, но все очень дорогие, bmw, мерседесы, range rover.

Позволил себе маленькую шалость – нашёл контакт мерзкого француза Оливьера и отправил ему фото незнакомого мне здания с фронтоном и колоннами, напомнившего мне нашу питерскую биржу.

– Где ты, засраньец!?

Вижу Елисейские поля от Триумфальной арки, до Площади Согласия, обелиски и фонтаны на ней, белое колесо обозрения, высотой в 60 метров, украшенное портретами людей, раскрашенных в цвета национальных флагов, парк Тюильри, Триумфальную арку Каррузель, поставленную еще по приказу Наполеона, и наконец сокровищницу Парижа – Лувр. Все эти строения и создания умов лучших архитекторов Парижа составляли одну прямую линию. Когда мы ехали по Елисейским полям назад, я не удержался и, высунувшись на крышу, решил записать видео на телефон, за что нас остановила полиция и сделала выговор. Адам только посмеивался. Кстати, у каждой достопримечательности ходят продавцы-негры с огромными связками из брелоков и статуэток Эйфелевой башни, напоминая огромных, медлительных стражей какой-то темницы.

Во время путешествия я начал осознавать изначальную суть гаджетов: мы могли заказать такси, билеты в любой музей, посмотреть по карте где мы находимся; такая масса плюсов! Именно из-за моего нежелания ждать ещё несколько минут копания Адама в его смартфоне, мы не забронировали билеты на Эйфелеву башню и отстояли длинную очередь, на протяжении которой Адам ворчал из-за моей несговорчивости.

На самой башне было ужасно много людей с телефонами и селфи-палками, которые мешали насладиться красотой вида и захватывающей высотой. Сама башня не была, такой уж впечатляющей как я думал.

На протяжении путешествия Адам часто фотографировал нас. Настолько часто, что это стало меня раздражать, и я, признаюсь, вел себя как свинья. Он решил набить меня до отказа сувенирами, а мне они не были нужны, потому я взял все, что он предложил для друзей и семьи. В итоге, домой я вернулся с громоздким чемоданом вещей, которые мне лично не были нужны (за исключением одного набора лего, перед которым я не мог устоять). Бельгийский шоколад, французские духи, макарони, различные сувениры. Туфли Prada за 800$.

Ранним утром дня моего улета мы проснулись и Адам предложил побыть там еще день. Если бы не моя неуверенность в нём, которая не покидала меня каждую ночь, я бы остался. Да-да, каждую ночь я спал как солдат, просыпался от каждого шороха и не смотря на конец мая, заворачивался в халат и одеяло. Я думаю, он понимал мои опасения, и в то же время ему было обидно. Да, он гей, но он не заслужил такого отношения, ведь он ясно дал понять, что не заинтересован во мне. До сих пор стыжу себя за это.

Отказавшись от ещё одного дня, в 8 утра я уже ехал на такси в аэропорт. Я снова читал книгу, только мысли из головы перекликались со строками книги и я ничего не запомнил.

Перелет назад был чуть короче, но я все равно извёл себя попытками усесться поудобнее; длинные ноги не позволяли мне почувствовать комфорт, и колени упирались в кресло впередисидящего. Я смотрел в окно: Париж провожал меня взглядом, и мы отдалялись. Снова небесная пустыня. Не могу разобраться в мыслях. Сможет ли этот человек относиться ко мне как к другу, после такого поведения? Что я буду делать дальше? Кто же я такой?

И вдруг – небо. Над вторым уровнем облаков ты замечаешь одну вещь. Над самолетом, надо всем – уже не небо. Это тёмно-фиолетовый космос. Он всё синее и синее падает вниз и уже чуть выше облаков, становится голубым. А ещё, здесь всегда солнце. Всегда. Как и в нашей жизни, даже когда всё паршиво, надо помнить, что за всем этим есть что-то хорошее, и тебе не надо ждать ветра, чтобы увидеть это. Всё в твоих силах.

Меня звали Том Лэйк, это имя остается в архивах сайта и студии, а я им больше не воспользуюсь – это всё часть меня, которую я убираю в ящик своей памяти. Что будет дальше – неизвестно, знаю только, буду пытаться найти себя и как можно чаще возвращаться в небо как домой – за напоминанием.

В своем аэропорту я почувствовал прилив сил, схватил чемодан, поймал такси и поехал домой. Все было, таким.. обновлённым. Даже воздух, казалось, был чище, даже на проезжей части. Было солнечно, тепло и я ехал с новыми целями и радостью, высунув голову в окно машины. Ветер дул мне в лицо и все тяготы раздумий уносились вместе с ним.

Я вернулся.

Слушай, вроде бы всё. А ведь, все начиналось с чьей-то фразы: «Расскажи мне что-нибудь».

Ты был внимательным слушателем, спасибо тебе. Может, ещё увидимся?