Текст книги "Уникум. Практикум"

Глава 8

Я знал, что рано или поздно мы столкнемся лбами. Уж слишком много накопилось между нами противоречий. Но почему-то где-то в душе теплилась надежда, что совместные неприятности нас сплотят.

Сила поднималась в высокородном. Медленно, расчетливо. Хорошо, что я успел увидеть его немного в бою. Хотя вряд ли это станет решительным преимуществом. И вот в момент, когда магическая энергия должна была выплеснуться, нас грозно окликнули:

– Вы чего тут устроили?!

Куракин молниеносно изменился в лице, мгновенно подавив рвущийся наружу выплеск. Да и я сам немного растерялся. Стоило ли говорить, что мы сразу же сделали то, в чем нас несправедливо упрекали?

– Вы издеваетесь, что ли? Ну-ка прекратите на меня смотреть и быстро снимите отсюда!

– Так прекратить смотреть или снять? – спросил я, искоса поглядывая на Сашу.

– Снимите меня живо!

Я взмахнул рукой – и остатки пораженного молнией дерева с хрустом сломались. А следом за этим с грациозностью мешка картошки брякнулась на холодную землю Терлецкая.

– Кузнецов, дурак ты такой, нельзя аккуратнее?! А теперь отвернитесь!

Мы послушались (будто у нас был какой-то другой выход). В беседе с разъяренной девушкой самое благоразумное – вести себя так, чтобы не злить ее еще больше.

– Ты же не думаешь, что я бы тебе что-нибудь сделал? – с легкой улыбкой спросил Куракин.

– Хочешь сказать, мне показалось?

– Хотел бы я тебя убить – дождался бы, пока это сделает Юдо, – пожал плечами высокородный.

Звучало это, конечно, предельно логично. Но, глядя в эти нахальные глаза, полные лжи и пренебрежения ко всем, кто родился под неправильной фамилией, больше всего хотелось рихтануть Куракину нос. И понятно, что я ему не верил от слова совсем. Зато был в каком-то роде благодарен за науку: мы с ним не сойдемся никогда и ни при каких обстоятельствах.

Тем временем Света приоделась, если можно так выразиться. Юдо нетерпеливо срывало с нее одежду, оттого порванная до половины юбка открывала часть длинных ног. А если учесть, что совсем недавно я видел, куда эти ноги приводят… В общем, не смотреть на Терлецкую тупым взглядом и не ронять слюни потребовало больших сил, чем я ожидал.

– Ты как? Идти можешь? – спросил я.

– Ага, – ответила Света и тут же чуть не рухнула на землю.

– Давай понесу тебя, – сказал я, взваливая ее на руки.

– Будем меняться, – категорично заявил Куракин с некоторой обидой.

Я пожал плечами, мол, да сколько угодно. Хотя, чего он вдруг возбудился? Сам же от невесты отказался. Или тогда ему не демонстрировали ее голышом?

Стоило Светке оказаться на руках, грудь пронзило болью. Только очень странной. От нее чуть подкашивались ноги, внутри все переворачивалось, и низ живота начинал как-то непонятно ныть.

Судя по тому, как Терлецкая закусила нижнюю губу, она чувствовала нечто похожее.

– Чего он хотел? – я решил отвлечься разговором.

– Ему нужно было мое тело, – ответила Светка. – Этот монстр сказал, что набрался достаточно сил, чтобы забрать оболочку полностью.

– В доме у него это не особо получилось, – мрачно отозвался Куракин.

– В каком еще доме?

– Да так, потом расскажем, – буркнул я. – Красивый, кстати, амулет.

Светка даже не одернула меня, мол, опять смотришь на грудь. Лишь прикоснулась к артефакту – и тот исчез. А, вон оно как. То-то я не припомню, чтобы видел его, когда Терлецкая висела голая. Хотя, зная ее семью, амулетик, несмотря на всю привлекательность, плохенький. Не защитил красавицу от чудовища.

Ладно, отвлекся. Итак, получается, по первому времени Юдо могло забирать лишь определенные части тела, «конструируя» из них себя. А постепенно пришло к тому, что оказалось способно забирать полностью шкурку любого человека. Представляю, что бы было, если бы «Терлецкая» вышла к дому после всего. Мы бы попросту не поняли, кто перед нами. Что еще интересно, я не чувствовал силу в «Борисе», хотя она у него явно была.

– Все, давай, вон уже как согнулся, – Куракин перехватил у меня «знамя».

Таким образом, попеременно обливаясь потом (оказалось, что тащить человека, пусть он и хрупкая девушка, – занятие не из легких), мы добрались до деревни. Точнее, до нашего дома. Там на крыльце нас уже ждала вся тройка в разной степени разбитости.

– Я же говорил, придут они, – вяло произнес Рамиль. – А то тут Зыбунина собралась бежать вас спасать. Только с направлением все определиться не могла.

Катя, увидев Терлецкую у меня на руках, сжала кулаки. Однако ничего не ответила.

– Давно очухались? – спросил я, выгружая Светку у крыльца.

– Минут пятнадцать, – прикинул Рамиль. – Точнее, Катя первая в себя пришла, потом нас каким-то зельем напоила. Чуть получше стало. Рассказывай, че произошло.

– Ага, только давай в дом зайдем, на всякий случай.

С засовом на двери я почувствовал себя как-то поспокойнее. Будто мы отгородились от этой «заснувшей» деревни. Группа слушала внимательно, постепенно приходя в себя. Понятно, что я рассказал не все. К примеру, решил не сообщать о «шутке» Куракина, финал которой испортила пришедшая в сознание Света.

– И че теперь? – Рамиль побарабанил пальцами по столу.

– Завтра с проверкой должен явиться наш «оборонец», – ответил я. – Уйдем раньше – провалим вызов.

– И что, нам оставаться тут? – с явным неодобрением спросила Терлецкая.

– Здесь безопасно. Мы в сознании, Юдо мертво. Выясним, может, кто остался в живых в деревне, и запремся до утра.

– «Может»? – мой ответ явно не успокоил высокородную.

– Ты думаешь, что создание подобной силы нашло общий язык с местными? – я покачал головой. – Рамик, ты как? Прогуляться со мной сможешь?

– Смогу, – кряхтя, друг поднялся на ноги.

– Лучше я, – вызвался Куракин, – я сильнее и силы не растратил.

– Именно поэтому останешься защищать группу.

– Боишься брать меня собой? – усмехнулся Сашка.

– От тебя невесты убегают, а ты что-то еще от меня хочешь…

Куракин побагровел, но обиду проглотил. Да, знаю, мелочно и не совсем соответствует истине. Все-таки это он отказался от свадьбы с Терлецкой. Но старая мудрость работала: сделал гадость – сердцу радость. На душе действительно как-то сразу потеплело. Что до его обид… Так мы же оба опытным путем выяснили, что даже плохого мира у нас не получится.

– У вас там что-то произошло? – спросил Рамик, как только мы вышли наружу.

– Твоя проницательность не знает границ, – хмыкнул я. – Он вроде как меня убить хотел. Но это не точно.

– Куракин, ты, попытка убийства, – загибал пальцы Рамиль. – Откуда здесь взяться сомнениям? Ты рассказывать-то будешь?

– Буду. На ходу. Пошли вон к тому дому.

Вердикт Рамиля оказался прост: Куракин – гад, верить ему нельзя, оставаться наедине – тем более. У моего друга всегда все было просто, только черное и белое, безо всяких полутонов. И именно сейчас я был склонен с ним согласиться.

– Судя по всему, дом жилой, – заметил Рамиль, едва мы оказались за калиткой. – Только…

– Что «только»?

– Конура есть, а пса нет. И цепь вон оборвана.

– Почему мне кажется, что внутри мы не найдем ничего хорошего?

Когда дело касалось дурных предзнаменований, я оказывался прав. Толкнув незапертую дверь, мы вновь почувствовали запах смерти. Точнее, я почувствовал, а Рамику, который рванул наружу, подобное было впервой. Пришлось открыть настежь окна, чтобы хоть немного избавиться от запаха.

В голове возникла странная мысль. Я начинаю привыкать к трупам. Да, по-прежнему жутковато, но теперь нет желания броситься бежать. Появилась какая-то деловитость, собранность, чего не было раньше. Может, именно этому и должен учить треклятый практикум?

– Всю кожу с туловища содрал, – послышался сдавленный голос Рамика из-за спины. – А это что за чешуя?

– А это уже его кожа. Эдакий обмен. Скорее всего, перед нами последняя жертва Юдо до обращения. Потом он пытался перевоплотиться полностью, но у него не получилось. Сил, скорее всего, было маловато.

Мы молча смотрели на мертвого старичка, лицо которого исказилось в жуткой гримасе ужаса. Вот так живешь-живешь, и в конце концов тебя убивает неведомая хрень, выползшая из реки. Как там нам говорили? У силы на все есть свой план? Самое время в этом усомниться.

– Пойдем дальше, там еще несколько домов. Боюсь, ничего хорошего мы не обнаружим, но удостовериться надо.

– Подожди, – остановил меня Рамиль. – Гляди.

– Ну? – не понял, к чему клонит друг.

– Видишь, иконы стоят?

– Рамик, я не специалист, но в старых домах это норма. Люди верующие…

– А одна сдвинута. Я тоже не специалист, но вряд ли иконы часто трогают.

Мне оставалось лишь благодарить судьбу за то, что Рамиля определили в мою группу. И действительно, одна из икон, расставленных на грубой полочке в углу, слегка нависала над деревяшкой, будто ее кто-то не задвинул обратно. Была она явно самодельная, деревенская, собранная из жести и всякого неблагородного металла. Но сделана явно с любовью. Богородица и сын, если я не ошибаюсь.

Еще и тяжелая оказалась. Пришлось схватиться двумя руками. И не зря. Потому что на обороте виднелись нацарапанные мелом руны.

– Метка, – сказал я, показывая Рамику и убирая икону в пространственный карман. Знаем мы это, потом поди докажи, что она тут была. – Или сочетания призыва. Такие раньше рисовали на маяках.

– Иными словами, кто-то обозначил Юдо дом, куда надо заглянуть. Только магической энергии в руне почти не осталось, я ее даже не чувствую.

– Энергии здесь ровно столько, чтобы ее могло ощутить сильное существо.

– Вот теперь мне действительно страшно, Макс. Иными словами, это не совпадение. Кто-то реально натравил Юдо на деревню, чтобы убить жителей.

– Или знал, что сюда явятся практиканты…

Если честно, после подобной находки исследовать остальные дома резко расхотелось. Огромным усилием воли я взял в себя в руки и, несмотря на скулеж Рамика, пошел дальше. Друг, само собой, – за мной. Куда ж ему теперь деваться…

Мы почти успокоились, обнаружив следующие два дома пустыми. Даже меток не было. Единственное, очень настораживали отпертые двери. Нет, я понимаю, что преступности тут, скорее всего, нет, но ощущение беды не проходило.

И оно оправдалось, когда мы дошли до самого центра деревни.

В широком доме, разделенном на два хозяина, обнаружились все местные. Юдо они были не нужны, тело себе эта мерзость собрала. Поэтому их чудовище просто убило. Старики и старухи; редко где попадались трупы младше шестидесяти, растерзаны и свалены без всякого разбора. Кроссовки противно прилипали к деревянным доскам; потревоженные, поднялись в воздух мухи; грудь сдавило от тяжелого смрада. Что я там говорил по поводу того, что начал привыкать к мертвым?

Удивительно, как устроен организм человека. Вот, казалось, тебя вырвало, желудок пустой, но стоит увидеть какую-нибудь мерзость, как вновь стали подкатывать рвотные позывы. Мы выскочили наружу. Я упал на землю, Рамиль схватился за забор. Изо рта шла противная желтая жижа.

– Я туда больше не пойду, – сразу обозначил свою позицию друг.

– Я тоже. Пусть сами все осматривают, возвращаемся.

К счастью, у «наших» не было никаких глупых мыслей выйти наружу. Вся группа сидела внутри как мышки и покорно ждала лидера. Меня, то есть.

– Ну что там? – спросил Куракин. А потом перевел взгляд на заляпанные кроссовки и осекся.

– Все мертвы. Запираемся и ждем утра. Если никто не придет, то сматываемся отсюда. Как-то все мутно.

– А чего мутного? – пожал плечами Куракин. – Эта тварь всех порешила. У них и не было шансов. Они же немощные.

– Да, шансов остается немного, когда против тебя играет маг.

Сказав «А», пришлось говорить и «Б». По поводу иконы и рунической метки. Признаться, эта информация ввергла группу в подавленное состояние. Мы разбрелись по своим углам, каждый обдумывал случившееся. Говорили в основном шепотом, то и дело поглядывали в окна, будто ожидали увидеть нечто ужасное. Хотя куда уж дальше?

Ночью я почти не спал, вскакивая от каждого шороха. Мне все казалось, что снаружи кто-то бродит. Но стоило прислушаться, как призраки тут же прятались. В переносном смысле, конечно. Поэтому, когда на рассвете я услышал явственные шаги возле дома, то тут же оказался у окна. И почти сразу присоединились Куракин и Аганин. Девчонки и Рамиль спали. Мне бы их хладнокровие.

На наше счастье, к избушке шел поборник.

– Доброе утро, – радостно приветствовал нас он. – Как успехи?

– Как успехи? Вот же гнида! – ринулся с кулаками на оборонника Куракин. Нам с Аганиным пришлось оттаскивать высокородного.

– Что, собственно, п-п-просходит? – сразу растерял все свое радушие поборник.

На шум уже выбежали девчонки и Рамиль.

– Чуть не положили нас тут всех, как и всю деревню, – ответил Саша. – Вот что происходит.

Немного успокоившись, мы все-таки смогли рассказать о бурных событиях прошедшего дня. Поборник достал планшет с бумагами и стал быстро записывать наши «показания». Более того, он даже как-то переменился. Обрел деловитость, серьезность; его застенчивость и робость ушли на второй план.

– Юдо мертво? Это точно?

– Точнее некуда, – ответил Куракин. – Я его убил. Попал прямо в голову.

– Нам нужно осмотреть существо.

Утром мертвая деревня уже не выглядела такой уж устрашающей. Более того, бюрократические проволочки поборника как-то сразу вернули нас на грешную землю. Где оборонники скучны, как аптекари, требующие рецепта, а трупы мирно лежат там, где им и положено.

Быстро собравшись, мы отправились к реке, пусть больше всего и хотелось вернуться в Башню. Но Константин – так его зовут, если я не ошибаюсь, – должен был «завизировать окончание вызова». Другими словами, увидеть собственными глазами Юдо. Что вскоре и произошло.

– Это… это он? – взволнованно забормотал поборник над останками существа. – Поразительно.

– Скорее уж, отвратительно, – высказался на этот счет Рамиль.

– Я впервые вижу нечто подобное, – Константин достал какой-то советский фотоаппарат. – По описанию и поведению, это доппельгангер. Подумать только, информации о них так мало.

– Так чудо-юдо – это доппельгангер? – мне поплохело.

– Теперь это вполне очевидно. Просто прежде ни одного Юдо не могли поймать.

– Как и доппельгангера, – мрачно отозвался Куракин.

А задуматься было над чем. Существа, меняющие оболочку как перчатки, считались практически неуязвимы. Разумны, устойчивы к магии (как теперь мы узнали – ко всем стихиям), сами вполне хорошо аккумулирующие энергию и одновременно не определяющиеся при сканировании силы. Все, что о них писали, строилось на предположениях и догадках. Хотя бы потому, что за все время не удалось поймать ни одного.

– Видимо, доппельгангер уязвим исключительно в период развития, – продолжал рассуждать Константин, – иначе вы бы его попросту не одолели.

– Вот именно, – возмутилась Терлецкая. – Какого черта школьников отправили охотиться на Юдо?

– Мы не знали, кто это, – пожал плечами Константин. – Обычно все происходит одинаково. Несколько смертей, а потом тишина. Юдо буквально растворяется в воздухе. Не будет же МВДО бегать за призраками.

– Пусть лучше это сделают практиканты. Тем более, когда опасность угрожает лишь каким-то немощным.

Константин опустил глаза и принялся оправдываться:

– У нас не хватает людей. Приходится затыкать дыры будущими выпускниками. Вообще мне необходимо все время находиться с вами. Но нужно бегать среди всех групп и проверять…

– …Много ли вчерашних школьников убьют, – завершил мысль поборника Куракин.

– Если это все, то я визирую окончание вызова, и мы возвращаемся в Терново, – сказал Константин, не желая продолжать эту тему.

– Не все, – сказал я. – Поглядите на это.

Икона перекочевала из пространственного кармана в руки оборонника. Он скривился, глядя на нее, как антипрививочник корчится в кабинете врача, но повертел, рассматривая со всех сторон.

– Не в моем вкусе, но если вам нравится, можете забрать. Так сказать, память с первого вызова.

Я отобрал икону обратно и вопросительно посмотрел на Рамиля. Мой друг оказался обескуражен не меньше моего. Хотя бы потому, что руны призыва на обороте больше не было.

Интерлюдия

Уваров был сам не свой последние дни. Все, к чему он так стремился, медленно, но неотвратимо начинало воплощаться в жизнь. Григорий Юрьевич всегда учитывал множество нюансов. Вот только с одной самой важной деталью он просчитался. Для осуществления его грандиозных замыслов были нужны люди. А как раз постоянное общество последних он терпеть не мог.

Вся проблема заключалась в том, что большинство из них были непроходимо тупы. Им требовалось объяснять простые вещи, а порой и несколько раз. А еще люди задавали вопросы. Более того, ожидали услышать на них ответы. И ведь не убьешь этих мерзавцев, они нужны.

Уютная квартира Григория Юрьевича в центре Москвы в последнее время напоминала проходной двор. Множество просителей и магов, им нанятых, чиновников, артефакторов с новых фабрик, заводчиков магических существ и прочих, прочих держали свой путь на Таганку. И это учитывая тот факт, что новый управляющий, крохотный лысый волшебник, стоящий сейчас перед ним, брал большую часть гостей на себя.

– Высокоуважаемый Григорий Юрьевич, почти все высокородные собрались. Заседание назначено на завтра.

– Почти? – Уваров взметнул брови, отрываясь от газеты.

На первой полосе «Магического обозрения» писали о бесчинствах оборотня в московском метро. Слыханное ли дело! «Оборотень в столице», «Шесть жертв среди немощных», «Куда смотрит МВДО?» – пестрело жирным шрифтом на странице.

– Куракин находится на практикуме, а Федор Павлович… проигнорировал приглашение.

Уваров взглянул на своего нового управляющего, доставшегося ему в «наследство» от Терлецкого с одного из заводов. Григорию Юрьевичу многое отошло от покойного Охранителя. Что-то ценное, что-то уже вышедшее в тираж. Терлецкий не обременял себя строгим порядком в делах. Теперь разгребать все это приходилось Уварову.

Относительно управляющего высокородный еще не определился с мнением. Михаил Николаич (для Уварова попросту Миша) был ранга невысокого, всего лишь черновой, оттого многие моменты сильных мира сего не понимал. Однако ж не просто так Терлецкий поставил его управлять самым крупным заводом по изготовлению артефактов. Вроде и услужливый, способный, но иногда, как сейчас, такое ляпнет. Будто первый день крутится среди высокородных.

– Мальчишку в расчет можно не брать. Его слово не имеет веса. Что до Горленко, так он давно отошел от дел Совета. Не любит пустой болтовни, как и я. Значит, все собрались. Замечательно. Надеюсь, Конклав скоро обратится за помощью к Охранителю. Со следующей недели Предстоятелю начнут петь на все лады, что МВДО не справляется и пора бы прибегнуть к последнему средству.

– Высокоуважаемый Григорий Юрьевич, – управитель замялся на секунду, явно не зная, как сказать. Для привлечения в свою голову нужной мысли он даже почесал лысину. – А нам снизить обороты с организацией волнений? Каждый день мы тратим колоссальные суммы. Чтобы волколаки напали на деревню в Нижегородской области, пришлось применять Сучью кровь. Для создания доппельгангера мы обратились к услугам рунолога и предвестника. А толку вышло чуть. Его убила группа практикантов из Терново. Я уж молчу о…

– Хватит, – Уваров жестом остановил управляющего.

Когда речь шла об убытках, этот лысенький черновой входил в раж. Даже про страх перед магом вне категорий забывал. Хотя вряд ли управляющий видел всю силу, которая клубилась в Уварове. Слишком мелок был.

– Бесчинства должны продолжаться до тех пор, пока Предстоятель лично не приползет ко мне на коленях и не будет умолять о помощи. Тебе это понятно?

– Да, господин, – управитель блеснул лысиной.

– И еще кое-что, Миша. Поищи мне пару десятков магов. Рангом не ниже наставников. В идеале одиночек. Вооружи их амулетами и посохами, чтобы по силе они были равны магистрам. И самое важное, одень их потеплее. Там, куда мы отправимся, довольно прохладно.

Глава 9

Возвращение в школу осуществилось, что называется, за счет заведения. Как объяснил поборник, так повелось: при удачном завершении вызова МВДО транспортирует практикантов бесплатно. Впрочем, как и в любом другом случае, если ученик не может самостоятельно провести аппарацию. К примеру, когда смертельно ранен или мертв. Контора, у которой был ощутимый дефицит с магами, но никак не с артефактами, башляла, как выразился Рамиль.

Переместив нас в одну из знакомых мне комнат на третьем этаже, поборник отдал листок и отбыл. А я стал изучать «отчет». Подробное описание доппельгангера-Юдо, классификация существа как «сверхопасного» и короткие отзывы о членах моей группы:

«Аганин, Зыбунина, Шафидуллин – не принимали участия. Оценка – „удовлетворительно“.

Терлецкая – выступила в роли приманки. Оценка – «хорошо».

Кузнецов – в схватке отвлек существо. Оценка – «отлично».

Куракин – убил существо. Оценка – «отлично».

Общая оценка группы – «удовлетворительно». Замечания: слабая организованность группы, возможна замена лидера. Вызов завершен положительно исключительно из-за личных качеств Кузнецова и Куракина».

– Почему мне кажется, что это похоже на хороший повод Коршуну докопаться до нас? – спросил Рамиль, заглядывая в листок из-за моего плеча.

– Наверное, потому что так и есть – ответил я.

И надо сказать, практически угадал. Инструктор разместился в верхней части Башни, игнорируя недоброжелательные взгляды Ментора. В настроении Коршун находился прескверном. Он мял в руках небольшой листок, будто желая разглядеть в нем то, чего там не было, и тихо ругался себе под нос.

Увидев меня, инструктор отложил бумагу в сторону. Я даже успел прочитать «Отказано» большими печатными буквами. Заметив это, Коршун смял листок и выбросил его в урну.

Отчет, написанный поборником, не улучшил день инструктора. Хотя, мне показалось, что в какой-то момент Коршун даже удивился. Наверное, когда читал описание того, с кем нам пришлось столкнуться. Но вскоре его лицо приняло повседневное выражение недовольства Вселенной в целом и нерадивыми учениками в частности. Я даже веки на секунду прикрыл, ожидая взрыва Везувия.

– Какие ошибки допустил?

Глаза пришлось открывать, чтобы удивленно посмотреть на Коршуна.

– Взял продукты из рук незнакомого человека.

– Ведьма вам для чего? – инструктор сжал желваки. – Лучше подождать и проверить всю еду на порчу или отраву, но остаться в живых. Если она не додумалась, ты подскажи. Для этого и поставлен. Почему защиту в доме не поставили? Артефактора вам для красоты назначили?

– Я… не подумал.

– Характерно для тебя. Ну а банальную руну защиты нарисовать с вложенной силой никак? То, что вы живы, – это стечение обстоятельств. То, что живы после встречи с доппельгангером, – невероятное везение. Удача – дама капризная, в следующий раз может отвернуться. Напишешь подробный отчет, сдашь завтра. Свободен!

Я даже не сразу поверил, что все закончилось.

– Кузнецов, не надо испытывать мое терпение. Можешь идти!

В третий раз говорить, что порка отменяется, мне не понадобилось. Я вылетел от Коршуна, как пробка шампанского из бутылки. Но отправился не к себе, внизу было слишком людно. Вернулись группы Тинеева и Горленко. Само собой, завершив успешно свои вызовы. Теперь все разговоры сводились к тому, кто круче.

Мне в этом участвовать не хотелось. Хотя бы потому, что поборник написал все правильно. Моя группа как единое целое себя пока не проявила. И страшно подумать, что случилось бы с Терлецкой, не успей мы вовремя.

Я отправился к единственному человеку, который мог бы дать мне ответы. Шагая по территории школы, не мог отделаться от ощущения нереальности. Ученики сновали с самыми веселыми лицами, даже не подозревая, что ждет их скоро. Настоящий мир без прикрас, где на каждого сильного мага найдется еще более сильное существо. Где немощные умирают как мухи лишь потому, что у МВДО недостаточно возможностей их защитить. Мне казалось, что я стал понимать Филочкина. Интересно, где он теперь?

Якута я подловил на выходе с «учительского» этажа. Для этого следовало всего лишь терпеливо прождать пару часов на одном месте. Но нашу встречу действительно можно было назвать счастливой. Мой бывший наставник появился на первом этаже в кожаном коричневом плаще, с набитой спортивной сумкой на плече и кипой бумаг в руке. И что еще более странно, на его груди виднелся золотой значок с зажатым кулаком. Эмблемой блюстителя.

– Вы куда? – только и смог выдавить я.

– К завучу, – ответил Якут, щуря и без того узкие глаза. – Надо отнести обходной лист.

– Вы чего? Увольняетесь?

– Временно перевожусь. На неопределенный срок.

– В МВДО?

– Твои умственные способности с каждым годом радуют меня все больше, – улыбнулся Филиппов. – Глядишь, к выпуску к сложным сентенциям перейдешь: чего хотят женщины, куда пойти работать и прочее.

– Погодите! Вы мне нужны! Мою группу чуть доппельгангер не убил!

Только теперь Якут остановился, посмотрев сначала на свои бумаги, а потом переведя взгляд на меня. Его вердикт порадовал:

– Пойдем, на ходу расскажешь.

Это был, наверное, единственный человек, помимо друзей, кому я мог поведать все без утайки. Поэтому в короткий срок на наставника вывалилась куча информации. И про Юдо, и про подлого Куракина, и про странную метку, которой теперь не было.

Якут слушал внимательно, как и всегда.

– Знаешь, почему я перевожусь? – спросил он у дверей административного корпуса.

– Нет.

– МВДО объявило о чрезвычайной ситуации на всей территории России. Все сотрудники запаса призываются на службу. Кроме инструкторов, готовящих новых оборонников.

– Коршун, то есть Валерий Валентинович, тоже хотел вернуться? – вспомнил я бумагу об отказе на столе инструктора.

– Конечно. Ему тяжело далось увольнение. Воевать с порождениями силы – лучшее, что он умеет. Но Елизавета Карловна не отпустила. Она уже лишилась Викентия Павловича и Якова Петровича. Послушай, – Якут положил руку мне на плечо. – Затевается что-то очень плохое. Все порождения силы будто сошли с ума и вылезли из своих нор. Словно кто-то направляет их.

– Направляет? – тупо повторил я.

– Исчезающие руны способен наложить лишь опытный рунолог. Очень сильный. Думаю, это было сделано, чтобы доппельгангер быстрее определил наиболее подходящих для себя жертв. Чтобы быстрее сформироваться, прости за циничность, из того материала, который был поблизости. Но это полбеды.

– А я уж начал переживать.

– Многие создания рождаются под воздействием силы случайно. Те же водяные…

– Или доппельгангеры, – перебил я.

– Или они, – согласился Якут. – Но были случаи, когда некоторые полоумные маги намеренно провоцировали силу для сотворения нужных им существ. Таких магов называли предвестниками. И боюсь, что в твоем случае не обошлось без одного из них.

– Зачем создавать доппельгангера?

– Зачем натравливать будимира на скот? Или сводить с ума лешего, чтобы тот нападал на путников? Зачем болотники вдруг начали убивать людей, хотя всегда считались безобидными? Я молчу о том, что творится в Москве. Каждый день приходят сотни сообщений о новых нападениях. Отдел Сокрытия магии временно увеличили в три раза. Кто-то пытается раскачать Конклав. Я не хочу голословно никого обвинять, но боюсь, мы оба знаем имя этого мага.

– Ува…

Якут закрыл мне рот ладонью, не дав договорить, и легонько кивнул:

– Помни о его клятве. Он не причинит тебе вреда, если ты не перейдешь ему дорогу. Все, что я могу посоветовать, – береги себя и своих друзей. Будь внимателен как никогда. Это уже не просто практикум, а настоящая схватка за выживание. Держи поближе банника, он может помочь. И постарайся найти общий язык с Куракиным.

– Вы издеваетесь? Он меня…

– Чуть не убил или хотел убить. Понимаю. Но думаю, у вас намного больше общих целей, чем ты считаешь. И в его же интересах будет заключить перемирие, пусть на неопределенный срок.

Якут собрался войти в дверь с изображением герба Терново. Его остановил лишь мой окрик:

– Почему же вы тогда уходите? Вы здесь нужны не меньше, чем там. Сами же говорите, что существ просто натравливают.

– Есть такое понятие, как долг, Максим. Я не могу сидеть спокойно и учить вас противостоянию магии, пока там гибнут люди. Не имеет значения, немощные или одаренные. Я могу спасти чью-то жизнь. Пока. И не забудь о том, что я тебе говорил.

Разговор с Якутом превзошел все мои ожидания. В Башню я плелся словно пыльным мешком ударенный. И многочисленные улыбки на лицах младших курсов лишь раздражали.

– Макс, ты где ходишь? – встретил меня Рамик. Как назло, он тоже скалился во все тридцать два зуба. – Промежуточные результаты повесили.

– Чего повесили? – не понял я.

– Промежуточные результаты по вызовам, – повторил Рамиль со спокойствием буддийского монаха. – Мы на первом месте.

И он буквально потащил меня в гостиную Башни Волшебства, где собрались уже все три группы. Не было пока только Никифорова с его ребятами. Оно и понятно: он получил вызов последним. Листок с убористым почерком Коршуна висел на доске объявлений. Инструктор не стал баловать нас многословием. На пожелтевшей бумаге виднелись лишь три строчки:

«Кузнецовские» – 23 балла.

«Тинеевские» – 16 баллов.

«Горленковские» – 12 баллов.

– Вообще несправедливо, – возмущался Тусупбаев. – Вы бы этого жердяя видели.

– Я одного лицезрел в столовой, – вмешался Рамик. – С первого курса. Жрет все, что не приколочено.

– Не жирдяя, а жердяя, – ответил Азамат. – Здоровенный, с двухэтажку. Руки длинные, почти до колен.

– Баскетболист, что ли? – не унимался Рамик.

– Сам ты… – хотел выругаться Тусупбаев, но сдержался. – В общем, нам больше баллов должны были дать.

– А у нас упырь одного ранил, – набычившись, заметил Тинеев. – Так что все по-честному.

– Вот-вот, вам должны были баллы за ранение снизить, – не унимался казах.

– Азамат, ты можешь сходить к Коршуну, сказать, что он не точно посчитал? Надоел мне этот шум.

– Да ладно, пацаны, я же так, – как-то сразу стушевался Тусупбаев. – Просто нам чуть побольше надо было. Ну, ничего, мы нагоним.

Я заперся у себя в комнате и до самого ужина не выходил, раздумывая над услышанным сегодня. Рамик попытался несколько раз завести разговор, но, поняв, что собеседник из меня тот еще, благоразумно отказался от этой бесполезной затеи. Зато я хотя бы написал отчет для Коршуна. Долго думал, вписывать ли инцидент с Куракиным. И после долгих размышлений решил этого не делать. Прямых доказательств у меня не было никаких, как и свидетелей.

Утро не принесло большей ясности. Нам дали один день «отсыпного», после чего должны были возобновиться занятия и тренировки. Меня только интересовал самый насущный вопрос. Кто заменит ушедших учителей? Но это было делом грядущего, а вот с нынешним я столкнулся в гостиной, опаздывая на завтрак. А точнее, со всеми высокородными, включая Терлецкую и Витю с Аней Горленко. Шестеро магов сидели с таким мрачным видом, будто решали, где закопать труп.