Текст книги "Пятый обруч. Мастер"

– Истукан в виде женщины в одеяниях? – Юти лихорадочно стала вспоминать увиденную сегодня возле амфитеатра скульптуру.

– Скажешь тоже, – совсем по-детски рассмеялся Рикон. – Это Геера, богиня надежды и отчаявшихся. Ниир был башковитым мужиком и понял, что одни истуканы Тенота будут привлекать внимание, потому забил тут все каменными болвашками старых богов. Позже Ниир подкупил нескольких художников, и те стали заявлять, что эти истуканы – подлинные произведения искусства. Представляешь? Еще при старом короле вышел указ об их сохранении. Забавно, но нынешний Император тоже решил их не убирать, – Рикон прыснул от смеха, явно довольный, как карлики обвели всех вокруг пальца. – А наш истукан изображен в виде получеловека-полузверя, который широко раззявил пасть, – продолжил он. – Именно туда страждущие и опускают кошели с деньгами и кое-чем еще…

– С чем? – Юти чуть ли не подпрыгнула на месте. Умел этот Рикон заинтриговать.

Вместо ответа коротышка развязал одну мошну и поворошил маленькими пальцами серебряные монеты, выуживая на свет обрывок бумаги.

– Подсвети, – приказал он Юти, и та незамедлительно выполнила его требование.

– Вот, – Рикон расплылся в улыбке. – Первым идет обращение к Теноту с просьбой прибрать к себе человека, в данном случае «Грегори Пашва, живущего…» Ну и почерк, Инрад его побери. А, вроде понял. Так вот, дальше проступок, за который он должен умереть, а затем имя и адрес самого просителя.

– Для чего? Я думала, что те, кто заказывает убийства, хотят остаться неизвестными.

– Я тебе расскажу, как все происходит. Обычно нашими услугами пользуются отчаявшиеся люди, которые дошли до края. Им все равно, что будет с ними и что станет после. Они готовы заплатить любые деньги ради результата. Слышала, к примеру, о девочке, которую насмерть забил торговец с Медной аллеи в прошлом году?

У Юти даже сердце от страха застучало. Почему-то она представила в этой роли Агора Амрини.

– Нет? – не дождался ответа Рикон. – Так вот, у ее семьи не было денег, но ты бы знала, сколько просителей за его смерть приходило! И мы взялись за убийство этого мерзавца. А дальше дело техники. Рога, под которыми любил сидеть торгаш, внезапно упали и проломили ему голову. Ну а чтобы ни у кого не осталось сомнений, на остывающем трупе нашли Обугленную Перчатку, – Рикон горделиво выпятил грудь, давая понять Юти, что сыграл не последнюю роль в этом предприятии.

– Но бывают и другие случаи – когда нам скидывают кошели с просьбой убить самого Хавильдара или какого-нибудь Ворона. За такое мы не беремся.

– Почему? – спросила Юти и тут поняла, что этим вопросом явно разочаровала Рикона.

– Неужели ты думаешь, что от нас что-нибудь останется, если Обугленная Перчатка убьет кого-нибудь из высокопоставленных людей Империи? Мы знаем свое место. Не берем слишком много заказов, чтобы не привлекать внимание. Если отказываемся в силу каких-то причин, то ночью возвращаем кошель просителю. Для этого и пишется обратный адрес. Хотя, почти всегда они приходят через какое-то время вновь, прибавляя денег. Если клиент очень настойчив, а убийство его жертвы не сможет нам навредить, то цель будет в конечном счете обезврежена.

Юти, еще не так давно воодушевленная рассказом Рикона, теперь смерила его презрительным взглядом:

– Как удобно, убивать только тех, за кого не смогут отомстить. Держу пари, среди ваших жертв нет Одаренных.

– Перед убийством мы всегда все разузнаем о жертве, – ответил Рикон, пытаясь сделать вид, что не услышал вопрос девочки. – Проверяем, достоин ли он смерти…

– …и как много денег у его заказчика, так? А все ваши «благотворительные» убийства – не более чем способ поддержать репутацию тайного общества, которое чтит справедливость.

– Посмотри на нас, – с обидой заявил Рикон. – Мы – лишь маленькие люди, которые пытаются найти свое место в этом мире. У нас всего трое Одаренных, и все с одним кольцом. Знаешь, почему уже несколько десятилетий Обугленную Перчатку не могут найти?

– Потому что вы заносите кому надо и вас не ищут? – ухмыльнулась Юти.

– Мы кормим несколько капитанов городской стражи, – нехотя согласился коротышка. – Однако дело не только в этом. На нас никто не обращает внимания. Не считают людьми или кем-то заслуживающим уважения. Мы – карлики, изгои, получеловеки.

– Думаю, я видела более чем достаточно, – сказала Юти. – Мы можем возвращаться.

За все время пути обратно они не произнесли ни слова. Девочка одновременно считала деятельность Обугленной Перчатки недостойной любого воина, но и понимала, о чем ей говорил Рикон. Людям, отличным от большинства, не всегда легко встроиться в жизнь Империи.

Тергун встретил их радостным возгласом. По всей видимости, учитель о чем-то успешно договорился к этим коротышкой.

– Наша дорогая гостья! Ерикан сказал, что ты – целая мастер-кехо.

Одаренная бросила удивленный взгляд на старика. Он сам постоянно твердил ей, что о собственной силе лучше не распространяться.

– Я решил помочь тебе. Мы сможем вывести тебя из Конструкта, но ты должна будешь сделать для нас одну маленькую вещь.

– Какую? – ни мускул не дрогнул на лице Юти. Она знала, о чем попросит Тергун.

– Убить одного человека. Справедливости ради, человеком его уже и назвать нельзя. Тебе надо убить Аллариза, хотя в Конструкте он больше известен как Ветеран-перевертыш.

Глава 8

На мгновение Юти показалось, что даже медленный танец огня в масляном фонаре прекратил свой ход. Все вокруг затихло, насторожилось, ощетинилось в тишине невидимыми копьями, готовясь атаковать ее, если Одаренная сейчас ответит отказом. Ерикан часто говорил, что у одного пути есть много дорог. Однако Юти подумала, что остальные тропы, которые они вместе с Тергуном смогут обнаружить, ей явно придутся не по вкусу. Девочке предлагали идти по проверенному маршруту, невзирая на то, нравится он ей или нет.

Тергун воспринял ее молчание совершенно правильно, чем только подтвердил мнение Юти о нем как о человеке опытном и умном, потому заговорил сам:

– Как ты думаешь, почему тебе рассказали и показали все, что касается Обугленной Перчатки?

– Вы знаете, что я об этом никому не расскажу, – ответила девочка.

– Скорее, надеюсь. А как добиться этого, тем более от женщины, пусть и молодой? Уж прости, у меня есть определенные предубеждения на твой счет.

Юти глубоко вздохнула. Она только сейчас поняла, почему ей одновременно нравится и не нравится коротышка. Тот невероятно сильно походил на Ерикана. Юти даже пошутила про себя, что это крохотная версия ее учителя, полную можно было получить за дополнительную плату – несколько бутылок самогона и желание слушать непрекращающиеся наставления.

– Повязать кровью, – предположила Одаренная.

Так поступали разбойники у нее на родине, когда грабили караваны. Нередко захваченной в плен охране предлагали убить менее сговорчивых товарищей и влиться в стройные ряды головорезов. Выбор простой – либо умереть с честью, либо превратиться в клятвоотступника и подлеца, но остаться живым. Некоторые выбирали последнее.

– Даже это не обязательно, – улыбнулся Тергун. – В определенном смысле мне не нужна смерть Аллариза. Надо лишь, чтобы он исчез. Вот только уговорить сиел о таком едва ли кому-нибудь под силу.

– Мне нужны подробности, – ответила Юти.

– Подробности… – коротышка нахмурился и даже поерзал на кресле, чуть большеватом для него. – Ты слышала историю про Ветерана-перевертыша? – Тергун удовлетворенно кивнул, дождавшись ответа от девочки, а после продолжил: – Многое в ней, конечно, выдумка, но многое и правда. Один солдат ушел на войну, а спустя много лет вернулся. Опустошенный, раздавленный, но с парочкой важных трофеев. Во-первых, два серых кольца, надеть которые он совсем не торопился. Во-вторых… – Тергун махнул рукой, и один из коротышек подбежал к нему с внушительным пожелтевшим свитком, свернутым с двух сторон.

– …с этим, – закончил карлик. – Манускриптом из башни Трех Граней – самого старого убежища сиел. Аншара ведает, каким образом данный манускрипт попал сначала к западным мятежникам, а после оказался у Аллариза. Сам он по этому поводу не сильно распространялся.

– Погодите, Аллариз был одним из вас?

– Нет, не был, ростом не вышел, – усмехнулся Тергун. – У нас, знаешь ли, есть определенные, и весьма жесткие, требования. И исключения из них невероятно редки.

При этом коротышка очень внимательно посмотрел на Ерикана, точно учитель являлся старой картой на непонятном языке, по которой необходимо было найти нужный маршрут. Но через несколько ударов сердца Тергун вернулся к беседе.

– Аллариз работал на нас осведомителем. Разок даже помог провернуть один заказ, но подлинным членом братства не являлся. Но ветеран был очень полезен нам, исключительно из способности, которую смог изучить благодаря этой вещице, – Тергун указал своей коротенькой ручкой на свернутый манускрипт. Он явно знал, как необходимо строить разговор. Потому что сейчас любопытство внутри Юти разгорелось сильнее, чем жаровни в храме Аншары на день Отдаяния. Девочке представлялось, что в свернутой рукописи хранилась не иначе как истинная тайна дара.

– Что там? – едва сдерживая волнение, спросила она.

– Техника способности преобразования предметов, – почему-то грустно произнес Тергун. Напоминал он сейчас изобретателя катапульты, который осознал, сколько бед и смертей принесет его творение. – Мы всегда считали, что это исключительно для того, чтобы превратить палку под рукой в дубину или нечто в таком роде. Но Аллариз пошел дальше и начал проводить определенные преобразования над… собой.

– Я не понимаю, – честно призналась Юти.

– Если бы тебя спросили, как сиел может менять образы, становясь то юной девушкой, то преклонным старцем, что бы ты ответила?

– Благодаря иллюзиям, – пожала плечами девочка. На сей раз она обернулась за поддержкой к Ерикану, вспомнив, как именно они покинули Райдар.

– Да, и так сказало бы большинство из тех, кто хоть что-то понимает в даре, – грустно признался коротышка. – Но Аллариз нашел другой путь. Он стал преобразовывать себя. Начиналось все с лиц. Аллариз думал, что умения менять внешний облик будет достаточно. Тогда и появились первые жертвы Ветерана-перевертыша. Но чем дальше все заходило, тем больше затуманивался разум Аллариза. И закончилось все выпотрошенными трупами, в которых вряд ли кто-нибудь мог узнать людей. К тому моменту он уже владел четырьмя кольцами сиел и узнал действительно многое о своем направлении. И тогда в дело вмешались мы.

Было видно, что Тергуну не доставляет особого удовольствия вспоминать дела давно минувших дней, будто в тех событиях была и его вина. Или… Тут Юти нахмурилась. Может, дело в том, что коротышка считал Аллариза своим человеком и тяготился от того, что предал его?

– На Ветерана-перевертыша пришло четыре заказа от разных, но вместе с тем очень влиятельных людей. Город был в панике, и мы поняли, что дальше так продолжаться не может. Мои соратники подпоили Аллариза, но… проявили малодушие и не убили его.

Одаренная облегченно выдохнула, поняв истинную причину неловкости и зажатости Тергуна в его повествовании. Коротышка корил себя не за то, что ему пришлось предать сумасшедшего убийцу. Он не довел дело до конца, и теперь данное обстоятельство тяготило его.

– Мы подсыпали ему в вино сонный порошок. Уж поверь, провернуть незаметно такое может только Обугленная Перчатка. Манускрипт изъяли, а Перевертыша утащили в подземелья арены.

– Аллариз где-то здесь? – встрепенулась Юти, словно сейчас умалишенный убийца мог внезапно наброситься на нее.

– Там, – махнул рукой Тергун, – у самого выхода в старую канализацию. Эта часть подземелья отделена от нас зачарованными решетками, поэтому сюда ему не пробраться. Из-за таких же решеток Алларизу не выбраться и наружу, в общие канализационные стоки, а уже после – из города. К слову, это единственный способ вообще покинуть Конструкт незамеченным. Этой схемы канализации нет даже на планах главного архитектора. Мы постарались.

Юти еще отметила про себя, что Тергун необычайно любит бахвалиться. Он ни разу не упустил возможности выпятить себя или Обугленную Перчатку.

– Получается, в любом случае, чтобы выбраться наружу, нам надо убить Аллариза, – заключила Юти.

– Именно так, – Тергун радостно потер ладони, будто учитель, которому наконец удалось объяснить сложный урок глупому воспитаннику. – Потому тебе и рассказали все об Обугленной Перчатке. Сейчас ты дашь слово воина, мы заключим сделку, и все будет в порядке. Ты убьешь Аллариза, а мы отпустим тебя. Есть только одно «но»… – Коротышка сделал паузу, и взгляд его стал еще масленнее, чем та самая лампа, стоящая рядом. Одаренная поняла, что в этом самом «но» и кроется главная загвоздка. – Убить его должна именно ты. Потому что с твоим учителем я рассчитываюсь этим, – Тергун вновь указал на манускрипт. – И теперь мы друг другу ничего не должны. С тобой – иное дело. Я рассказываю тебе про выход из города, а ты обещаешь никому и ничего не говорить про то, что здесь услышала, и убиваешь Аллариза. Все по-честному.

Юти скривилась. Девочка понимала, что у этого коротышки свое понятие о справедливости и честности. Но судя по тому, что за всю беседу Ерикан не произнес ни слова, его подобное устраивало.

– Допустим, – ответила Одаренная. – Но почему вы сами не убили этого Аллариза?

– Потому что сглупили. Мы собственными руками посадили паука в банку, чем только разозлили его. Скажу больше, первое время нам удавалось скармливать ему трупы, от которых нужно было избавиться. Почему-то тогда это казалось хорошей идеей. Сумасшедшему сиел стало уже все равно, чем питаться. Да и то, во что превратился Ветеран, давно нельзя назвать человеком.

Было видно, что Тергун не специально нагоняет страху, чтобы девочка испугалась. Напротив, будь его воля, он опустил бы все эти неприятные подробности, дабы не волновать лишний раз Одаренную. Но так уж случилось, что каждая деталь была невероятно нужна для осуществления задуманного.

– Почему вы просто не перестали кормить его?

– Перестали. Но повторюсь, девочка, существо, в которое превратился Аллариз, давно не имеет ничего общего с человеком. Каким-то образом он впал в некое состояние спячки, и проснулся, лишь когда мой разведывательный отряд набрел на него.

– И что с ними стало?

– Мертвы, – решительно заявил Тергун. – По крайней мере, никто не вернулся.

– Отлично, – саркастично протянула Юти. – То есть мне нужно уничтожить то, что давно не является человеком, нечто невероятно смертоносное и лишенное разума. И сделать это лично.

– Да, все так, – подтвердил учитель, впервые за всю беседу подав голос. – Думаю, мы тем временем посидим и повспоминаем былые деньги за кружечкой чегого-нибудь хорошего. У тебя же есть напиток, достойный этого события?

– Ты обижаешь меня подобным вопросом, – улыбнулся Тергун. – Но сначала нам нужно закончить с твоей ученицей. Итак, ты берешься за это? Или…

Юти сразу поняла, что именно значит это «или». Она не увидела, но почувствовала кожей, как в темноте зашуршали десятки ног, затрещали арбалетные тетивы и выплеснулась в воздух чужая, готовая обрушиться на нее сила. Ответ «нет» будет означать фактическое объявление войны Обугленной Перчатке. Конечно, интересно, что станет тогда делать наставник. Однако обагрить свои руки в крови ради подобной забавы было бы глупо. К тому же, пусть сделка и не выглядела справедливой, но в случае выполнения условий они выберутся из Конструкта. А не для этого ли все делалось?

Как уже догадалась Одаренная, Ерикан явно сыграл не последнюю роль в этом «предложении». Кто знает, вдруг старик решил устроить ей очередное испытание? С него станется.

– Почему вы так уверены, что у меня получится?

– Я не уверен, – честно признался Тергун, – в отличие от твоего учителя. Он верит в свою непогрешимость. Считает, что сделал правильный выбор и ты попросту не можешь погибнуть. По крайней мере, не сейчас.

Несмотря на серьезное волнение, Юти обратила внимание на последнюю оговорку, и она ей очень не понравилась. Бывает, что случайно оброненные слова падают в душу, как семена ячменя. Подчас они способны лежать там несколько лет, обдуваемые ветрами, припорошенные снегом и словно потерявшие последние крупицы жизни. Однако бывает, что через много лет, пригретые жарким солнцем, обласканные влагой, эти семена начинают расти. Вот и слова коротышки сейчас упали на самое дно души девочки, но не растворились в ней. Они попросту стали ждать своего часа.

– Хорошо, – сказала Юти. – Я согласна. Только мне нужно будет оружие.

– Все, что ты захочешь, – всплеснул руками коротышка. – Но сначала договор… Во имя Аншары, освещающей мой путь, клянусь исполнить данное обещание, указать и открыть путь через канализацию из Конструкта своим гостям, после того, как Пелир Ютинель Керис Райдарская убьет Аллариза, прозванного Ветераном-перевертышем.

Тергун не был Одаренным, оттого его клятва и отличалась от слов Юти. Девочка даже задумалась, действительно ли покарает карлика Аншара, если тот нарушит обещание. Однако все же поспешила произнести свою часть:

– Во имя Аншары, богини, одарившей меня, клянусь убить Аллариза, прозванного Ветераном-перевертышем.

Конечно, можно было еще добавить «или умереть самой». Однако подобное показалось лишним. Смерть – не самое плохое, что может случиться с Одаренным высокого ранга, если он нарушит слово. Потому что возвышаться на пути воина сложно, а падать низ невероятно больно.

– Оружие, – напомнила Юти.

– Рикон, – Тергун махнул уже знакомому карлику. – Проводи нашу гостью в оружейную. Пусть возьмет все, что посчитает нужным. Нофар, а ты принесли бочонок эля. Того самого.

Глава Обугленной Перчатки будто сразу потерял интерес к стоящей перед ней девочкой. И Юти поняла, что все самое любопытное и важное здесь уже произошло. Тергун добился того, чего хотел.

Одаренная развернулась и пошла в сторону выхода, где ее поджидал Рикон.

Весь путь по полузасыпанным катакомбам подвалов главного амфитеатра коротышка освещал такой же масляной лампой, которая осталась и на столе подле Тергуна. Юти заметила, что факелами здесь не пользовались. И понятно, почему. Ход воздуха в подземельях был слабый, а масляные лампы не чадили, пусть и пользоваться ими приходилось с большой осторожностью. Если случайно выльешь на себя, то жадный огонь тут же поглотит все, до чего сможет добраться.

Юти шла молча, глядя на пляшущее пламя лампы. Крохотный источник света не позволял разглядеть преследующих их коротышек, хотя Юти различала шум ног и лязганье железа. Неужели они думают, что после всего она способна нарушить данную клятву?

Одаренная сейчас не размышляла, не боялась, даже не пыталась выстроить примерный план действий. Она смотрела на крохотный огонек, дрожащий на слабом сквозняке и будто растворяясь в нем.

Ерикан часто заставлял Одаренную делать подобное упражнение. Сажал на берегу озера и велел глядеть на воду. Или обращал внимание, как сильный ветер поднимает мусор и устраивает крохотные смерчи. А когда учитель выпивал вместе со своими собутыльниками у костра, тут уж сама Аншара велела рассматривать в языках огня письмена на незнакомом пламенном наречии.

Учитель говорил, что подобные упражнения помогают в изучении стихий, потому что их постижение – одновременно сложный и легкий процесс. Казалось бы, какой Одаренный может научиться управлять водой? Да любой, кто хоть раз видел, как проворно бежит ручей, огибая мокрые булыжники. Так думала и Юти.

Ерикан сказал, что здесь, как и в работе с любой способностью, чем глубже воин постиг изучение стихии, тем крепче будет его привязка к огню, воде, земле или воздуху. И то, что Юти познала начальные навыки земли, не исследуя раньше мощь оползней, непредсказуемость подземных толчков или хотя бы банальную красоту песка, образующего мягкие барханы, играло не в ее пользу. Потому что все четыре стихии – лишь фундамент для основной, той, которая способна закрыть кольца обручем, – эфира.

Как и все, что говорил Ерикан, Юти воспринимала его слова с легким раздражением. Хотя не отменяла того факта, что даже после внимательного изучения свойств почв, камней, полостей в земле ее родная стихия стала подчиняться более податливо. Однако девочка нашла в созерцании природы и еще кое-что интересное – подобное лицезрение ее успокаивало. Лишние мысли, мешающие на пути воина, утекали с водами реки, улетали вместе с облаками, сгорали в пламени костра. Вот и сейчас она смотрела на масляную лампу, и ее страх отступил. Вместо него остались лишь предельная концентрация и сосредоточенность.

– Пришли, – сказал Рикон, подпалив еще несколько ламп побольше внутри помещения.

Юти вошла в длинную комнату, заставленную стойками с оружием. Вошла одна, прочие преследователи не решились покинуть свое убежище и остались там, снаружи, обернутые вуалью непроглядной тьмы.

Одаренная легко просеменила мимо аккуратно расставленных стоек оружия и пыталась сохранить невозмутимость на своем лице. Хотя каждая частичка ее сознания искренне восхищалась коллекцией, которую собрала здесь Обугленная Перчатка. Некоторые виды оружия Юти никогда не держала в руках, о каких-то лишь слышала, другие и вовсе видела впервые.

Не будь Одаренная воином, пусть только еще начинающим свой путь, она бы забрала все. Тот крохотный арбалет, изогнутый меч кочевников, шестопер, алебарду, лук, который вообще никогда не бывает лишним. Юти бы увесила себя оружием так, что еле бы двигалась.

Теперь же девочка вытянула пояс из телячьей кожи и пристегнула к нему ножны короткого меча, не больше длины своей руки от локтя до кончиков пальцев. Сделала несколько резких выпадов и убедилась, что ничто не стесняет движений. А после взяла ближайшее копье, не слишком длинное – в коридорах подземелья вряд ли удастся развернуться, – но и не короткое, чтобы не подпустить к себе Аллариза на опасное расстояние.

– Все? – удивился Рикон. – Наши разведчики туда все в доспехах отправились. И оружия взяли кучу.

– Потому они и мертвы, – коротко ответила Юти.

Нет, девочка еще хотела взять лук, но представила, как будет мешать колчан (будь он за спиной или на бедре – без особой разницы), и отвергла эту мысль.

– Веди меня уже к вашей двери в канализацию. Быстрее разберусь с вашим Алларизом – быстрее распрощаемся.

Рикон неодобрительно посмотрел на Одаренную, как отец глядит на неразумного ребенка, заявившего, что отныне он уже взрослый и теперь будет решать все сам. Но махнул рукой, и они вернулись в коридор.