Текст книги "Купец из будущего. Часть 2"

– Хозяин! – напомнил о себе слуга. – Так его прогнать?

– С ума сошел? – побледнел купец. – Зови немедленно! И скажи, чтобы накормили его спутников!

Во дворик зашел молодой мужчина с гибкими движениями хорошего бойца. Он был одет по моде франков, в обшитую тесьмой рубаху, зеленый плащ и кожаные чулки, перевитые лентами до колен. На поясе его висел нож длиной в локоть, рукоять которого была отделана серебром. Если бы Приск не знал этого парня, то принял бы за одного из удачливых воинов-германцев, которые бродили по дорогам в поисках найма.

– Ваша светлость! – Приск согнул спину в неглубоком поклоне.

– Приск, ты спятил? – заявила Евлалия. – Это же…

– Заткнись, дура! – прошипел Приск. – Заткнись и кланяйся, ради всего святого!

Евлалия тупо захлопала ресницами и изобразила поклон, слегка переломившись в пояснице. Она ничего не понимала.

– Прошу вас, герцог, – радушно взмахнул рукой Приск. – Венеранда сейчас подаст обед. Моя жена не сможет составить нам компанию, она нездорова. – И он значительно посмотрел на супругу. – Тебе надо отдохнуть, дорогая! Ты нездорова!

– Да… Да, конечно, – пробормотала она, ошалело глядя на своего бывшего раба. – Я пойду, прилягу, нехорошо мне что-то.

Хозяйка ушла в спальню, дверь которой выходила прямо в атриум, а мужчины прошли в обеденные покои, где Само с любопытством, как-то по-новому разглядывал поблекшие фрески на стенах.

– Жаль, что так больше не умеют делать, – вздохнул он. – В церквях такая мазня, что смотреть тошно. Тебя, Приск, за эту статую попы еще заживо не сожрали? Это же Венера, демоница в их понимании.

– Венера? – удивился Приск. – А я и не знал. Моя семья уже лет триста, как в Христа верует. А это… Это здесь стоит для услады глаз. Не демон это, просто красивая женщина. Я люблю на нее смотреть, герцог. Кстати, мальчишка Само кроме еды ничем не интересовался. Он видел и эту статую, и эту роспись каждый день и проходил мимо, не обращая на них никакого внимания. Жаль, что его больше нет, мне его не хватает. Добрый был паренек…

– Ты ошибаешься, – спокойно ответил Самослав. – Он перед тобой. Ты помнишь, как велел выпороть меня за разбитую тарелку?

– Нет, не припоминаю, – побагровел купец, в висках которого застучали молоточки. – Что это мы о прошлом, да о прошлом? Хорошо ли ты добрался сюда?

– Неплохо, – хмыкнул Самослав. – Где-то пришлось дать взятку, где-то – в морду. Но трех десятков охранников оказалось вполне достаточно.

– А алеманы? В их землях небезопасно, – осторожно поинтересовался Приск.

– Попробовали напасть у переправы через Рейн, – легкомысленно махнул рукой князь. – Пристрелили десяток, они и разбежались.

– Так что привело тебя в Галлию, кроме торговли? – спросил Приск. – Не думаю, что ты пошел сюда только из-за дополнительного барыша.

– Ты прав, – кивнул Самослав. – Я пришел за людьми. Мне нужны люди, Приск, и ты мне их найдешь.

– Кто же тебе нужен? Я привез тебе мастеров.

– Этого мало! – отрезал Само. – Мне нужны книжники, грамотные люди, возможно, монахи, риторы, учителя, оставшиеся не у дел. Я хочу сам отобрать несколько человек и с собой увезти.

– Такие люди есть, – сказал Приск после раздумий. – Король Хлотарь, да благослови его святой Мартин, передал все образование в руки епископов, а они не терпят ученых книгочеев. Сатанинским искушением называют старые науки. Учителя остаются не у дел, им не дают работать, а школы закрывают. В королевстве франков очень скоро грамотные люди останутся только в монастырях. Представляешь, кое-где даже стали появляться графы, которые не умеют читать! На что король Хильперик был тупым и жестоким дикарем, но и при нем такого не было. Он ведь даже стихи писал!

– Хорошие? – с неподдельным интересом спросил Самослав.

– Отвратительные! – расхохотался Приск. – И он повелел использовать три новые буквы, которые сам придумал.

– Да ладно? – рассмеялся Само. – И что, использовали?

– Конечно! В Нейстрии, в его землях использовали! – удивился купец. – Отец нашего государя весьма суров был. За малейшую оплошность мог глаза выколоть. Очень он это дело любил – глаза выкалывать. Слава богу, когда умер, королеве Фредегонде на эти буквы плевать было. Она все равно читать не умела.

– Еще мне нужны хорошие оружейники, – продолжил Само. – Нужны лучшие кузнецы, бронники, строители и механики.

– Э-э, – многозначительно промычал Приск. – Но тут таких нет. Если нужны лучшие мастера, то они живут в Константинополе и Фессалониках.

– Ну, так пошли туда весть, – впился в него взглядом Само. – Вези сюда тех, кто попал в долги. Тех, кто захочет начать новую богатую жизнь. Тех, кому не позволяют молиться так, как он хочет. Лучше, если ты поедешь туда сам. Возьми там товар, который нужен мне, и я его у тебя куплю по честной цене. Но главное не товар, главное – люди. Больше всего мне нужен мастер, который понимает в рудах.

– У тебя есть железо? – удивленно поднял глаза Приск.

– У меня есть не только железо. У меня есть серебро, – припечатал его Само, – в моих землях горы серебра, но взять его я не могу. Я просто этого не умею.

– Откуда ты про это знаешь? – потрясенно спросил Приск. – Тебе снова приснился святой Мартин? То, что ты говоришь, похоже на безумный бред.

– Ты слышал, что мы разбили баварского герцога? – парировал Само. – Это не похоже на безумный бред?

– Ты же теперь враждуешь с герцогом Гарибальдом! – схватился за голову купец. – Как же я буду доставлять тебе товары?

– Я теперь дружу с герцогом Гарибальдом, – поправил его Самослав. – Вся соль в Баварию идет теперь только через него, и он очень неплохо зарабатывает на этом.

– Много в твоих землях серебра, говоришь? – деловито спросил Приск, который решил сегодня больше ничему не удивляться. А когда Само кивнул в ответ, добавил: – Я займусь этим.

– Это не все, – сказал Само. – Тебе нужно найти троих людей. Они должны были быть в моих землях, но их там нет, хотя их искали под каждым камнем. Женщина лет тридцати пяти и два парня немного младше меня. Милица, Ратко и Никша. Они могут быть где угодно. И я заплачу за каждого из них по двести золотых. Найди мне их.

– Твоя семья, да? – глубоко задумался Приск. – Это может занять не один год. Ты же, надеюсь, ни с кем больше не говорил об этом?

– Нет, – грустно усмехнулся Само. – Иначе их будут использовать против меня или просто оценят на вес золота.

– Я подключу ромейских купцов и иудеев, – решительно сказал Приск. – Весь восток Империи под персами, а иудеи смогли договориться с царем царей Хосровом. Скажем, что один купец ищет свою родню, попавшую в рабство. Это обычное дело в наше время. Если они живы, то мы их найдем. Кстати, герцог, твои монеты из соли уже вовсю ходят в королевстве франков вместо денег. По слухам, его величество Хлотарь просто в ярости и жаждет с тобой познакомиться.

– Я это учту, – неожиданно серьезно кивнул Само. – Я пока не готов к встрече с его величеством, а значит, мне придется принять кое-какие меры, чтобы отсрочить это свидание.

– И вот еще что, герцог, – замялся Приск. – У меня есть на примете один книжник. Он, мне кажется, все книги на свете прочитал. Забери его отсюда, ради Святого Мартина! Я и денег за это не попрошу! Даже сам заплатить готов!

– А в чем подвох? – брови князя взлетели в удивлении. Приск был весьма скуп, и если он решил добровольно расстаться с деньгами, то значит, ситуация произошла из ряда вон.

– Это племянник моей жены, – обреченно ответил Приск. – Мы устроили его в монастырь, но его выгнали оттуда. Теперь он живет здесь и пьет, как франк после удачного похода. Он скоро навлечет беду на мой дом…

1 Куриалы – члены городского совета, которые отвечали за содержание городской инфраструктуры и сбор налогов. Причем своим имуществом. Меровинги унаследовали римскую систему налогообложения, поэтому города продолжали управляться магистратами, выбранными из богатых горожан-куриалов.

Глава 8

– Само, мальчик мой, – кудахтала стряпуха Венеранда, накладывая ему лишний кусок. Они сидели на кухне, так привычной Само по прошлым воспоминаниям. – Как ты повзрослел! Я слышала, ты стал торговцем, как наш хозяин?

– Да, матушка, стал, – скрывая усмешку в жидких еще усах, ответил Самослав. – Хочешь, я выкуплю тебя? Поедешь со мной, будешь вольным человеком, я подарю тебе дом. Будешь сына моего нянчить.

– Да куда я отсюда поеду, я же выросла в этой семье, – махнула рукой кухарка. И добавила грустно: – Вот, и малышку Клавдию замуж сговорили. Разлетаются мои девочки по мужниным домам, скоро здесь совсем пусто будет.

– Так поехали! Моему сыну бабушка нужна, – настойчиво сказал Самослав. И добавил невесело. – У нас ведь с женой совсем никого нет. У нее мать пару лет назад умерла, и отец… хм-м… тоже, в общем, недавно умер. И моя мать где-то в рабстве томится, если еще жива…

– Не поеду, и не проси, – качнула головой Венеранда. – Тут мой дом. Стара я слишком, чтобы свою жизнь менять.

– А расскажи-ка мне, матушка, что это за племянник такой у госпожи Евлалии? – перевел разговор в другое русло Самослав.

– Григорий? – вскинулась кухарка. – Пропащая душа, как есть пропащая! Молодой парень, ума великого, да только беспутный ум у него. Такие вещи говорит иногда, что непонятно, как земля его носит!

– А что говорит? – с неподдельным интересом спросил Самослав.

– Не стану я этого повторять! Срам один! – сердито поджала кухарка губы. – Святой отец его за эти слова посохом побил и из монастыря выгнал. А уж как хозяин горевал! Он же щедрый вклад в обитель сделал, чтобы этого дармоеда туда взяли. Неблагодарный он пьяница!

– Большого ума, говоришь? – задумчиво пробарабанил пальцами по столу Само. Ну-ну, посмотрим.

* * *

Григорий оказался щуплым парнем лет двадцати, с опухшим от вчерашней пьянки лицом. Всклокоченные волосы и блуждающий взгляд так удачно маскировали его недюжинный ум, что его не было видно совсем. Больше всего Григорий напоминал сбившегося с пути монаха-расстригу, кем он на самом деле и являлся. Тонзура все еще зарастала, и волосы на макушке были существенно короче, чем на висках. Выглядело это весьма комично. Могучий запах перегара целиком заполнял убогую каморку, которую от щедрот своих выделил почтенный купец племяннику любимой жены.

– Кто ты и что тебе нужно? – не слишком приветливо поинтересовался проснувшийся Григорий у незнакомого парня, который сидел напротив его топчана и смотрел на него с каким-то зоологическим интересом.

– Меня зовут Самослав, и я тот, кто может вернуть смысл твоей дурацкой жизни, – спокойно ответил странный гость, не обращая внимания на нелюбезный тон.

– Ты ударился головой? – спросил его Григорий, который тщетно пытался унять тошноту и шум в голове. – Какой еще смысл? Что ты несешь?

– Выпей это! – незнакомец протянул Григорию кубок с вином. – Лечи подобное подобным.

– Similia similibus curantur, – механически повторил эту фразу на старой латыни Григорий, заинтересованно глядя на гостя. – Благодарю, это весьма кстати. – И он залпом осушил кубок, ощущая, как понемногу отступает головная боль и ломота в теле.

– Лучше? – участливо поинтересовался Самослав.

– Да! – выдохнул Григорий, взгляд которого стал приобретать осмысленность. – Так кто ты такой? И откуда знаешь изречения римских мудрецов? Тут почти никто этого не знает. Старики, окончившие риторические школы, умирают, а молодежь напоминает варваров, которым мы все служим. Их ничего не интересует, кроме жратвы и выпивки!

– А тебя? – с улыбкой поинтересовался Само. – Что интересует тебя, кроме выпивки?

– Истина! – с фанатичным блеском в глазах выдохнул Григорий, валя с ног выхлопом, концентрация которого в крошечной каморке уже начинала представлять нешуточную опасность для жизни. – Я пошел в монастырь, чтобы познать Бога!

– И ты его там не нашел, я правильно понимаю? – с улыбкой спросил его гость.

– Не нашел, – поник Григорий. – Я нашел там лишь ложь, лицемерие, алчность и стяжательство. Святые отцы нарушают все заповеди господни и только пугают забитых прихожан вечными муками. А прихожане веруют во что угодно. И в Кибелу, и в Донара, и даже в бога Митру вместе со святым Мартином! Они готовы верить вообще во все, что угодно, лишь бы не думать самим!

– А разве святым отцам нужны те, кто думает? – спросил его Самослав. – Ты сам не пытался понять, зачем все это вообще нужно?

– Это было первое, что пришло мне в голову, – уныло хмыкнул Григорий. – Ответ лежит на поверхности. Королям и епископам нужно держать людей в узде, и наша церковь подходит для этого куда лучше, чем куча старых богов. Мы же все рабы божьи, понимаешь? А значит, мы рабы епископа Лупа, его светлости Варнахара, майордома Бургундии, и его величества Хлотаря.

– Тебя за эти мысли из монастыря выгнали? – с любопытством посмотрел на него Самослав. Он уже притерпелся к запаху вина, что наполнял эту комнатку.

– Нет, за эти мысли меня просто поколотили, – по-прежнему уныло ответил Григорий. – Выгнали меня за то, что я внимательно читал Библию.

– А разве не это должны делать монахи? – удивился Само.

– Ты шутишь? – поднял на него удивленный взгляд Григорий. – Да половина братьев вообще читать не умеет. И даже не все дьяконы знают церковные каноны и порядок служб. Такую отсебятину иногда несут, что тошно становится. Да чего далеко ходить, епископ Меца Арнульф, самый могущественный человек Австразии, раньше был герцогом при короле Теодеберте. Он все церковные чины за сорок дней прошел! От чтеца до епископа. Его величество Хлотарь так с ним за помощь в войне расплатился. Поговаривают, он до сих пор со своим закадычным другом Пипином на охоту ездит. А это для священнослужителя грех непростительный!

– Пипин – это который майордом в Австразии? – уточнил Само.

– Он! – кивнул Григорий. – Это же они тогда старую королеву Брунгильду предали. Ты знаешь о ней варвар?

– Знаю. Ее казнили на моих глазах, – кивнул Само. – Я был в тот день в лагере франков. Так я не понял, за что же тебя выгнали?

– Видишь ли, – замялся Григорий. – Когда я это рассказываю, меня обычно бьют. А я этого ужасно не люблю…

– Не буду бить, клянусь! – поднял руку Само.

– Ну, тогда слушай, – вздохнул Григорий. – Видишь ли, когда читаешь Библию, то понимаешь, что бог не может быть один. Их много!

– Ты это прочитал в библии? – выпучил глаза Самослав. – Там же написано строго противоположное!

– Да, – приоткрыл глаза Григорий, который уже понял, что бить его пока не будут. – Я это прочитал в Библии. Имена Бога – это на самом деле имена богов. Элохим – множественное число, я специально спрашивал у ученых иудеев. И еще! Тот бог, что отдал своего сына на лютую казнь, чтобы этой жертвой искупить людские грехи, не может быть тем, кто подарил иудеям Землю Обетованную. Это разные существа, понимаешь? Один – бесконечно добрый и всепрощающий, а второй – злой, жестокий и завистливый. Не мог милосердный господь радоваться убийствам, которые творил Иисус Навин, Ииуй и царь Давид. Если бы ты читал вторую Книгу Царств…

– Я ее читал, и я не совсем согласен с твоими выводами, – спокойно ответил Самослав. – Ты в курсе, что ты еретик?

– Вот как? – поднял на него изумленный взгляд Григорий. – Ты читал библию? Да кто ты такой?

– Меня зовут Самослав, и я уже сказал, что верну смысл твоей никчемной жизни. И тебе, парень, нужно бежать отсюда со всех ног. Если ты продолжишь болтать о таких вещах, то тебе не поздоровится. Тут у вас, случайно, еретиков на костре не жгут?

– Да вроде не слыхал о таком, – почесал всклокоченную голову Григорий.

– Ну, значит, ты будешь первым, – успокоил его Само. – Вещи собирай, если есть что собирать. Мы уходим немедленно.

* * *

Увидеть Париж и умереть! Эта фраза в полной мере отражала все чувства, которые сейчас испытывал Самослав, глядя на великий в далеком будущем город. Только умереть нужно было от смеха. Жалкий огрызок, из-за которого десятилетиями враждовали короли-Меровинги, располагался на острове Ситэ, который был раза в два меньше, чем его запомнил Само по прошлой жизни. Небольшие островки, которые в шестнадцатом веке соединили тысячами тонн песка и камней с основным городом, в веке седьмом представляли собой заросшие камышом и ивой кусочки суши, которые торчали прямо посередине Сены. Там останавливались рыбаки, чтобы бросить свои сети, и они были необитаемы. На левом берегу, где раньше находилась римская Лютеция со своими непременными банями, театрами, храмами и цирком, расположились величественные развалины, которые ушлые монастырские арендаторы разбирали на постройки в обители святого Германа-на-лугах. Или Сен-Жермен-де-пре, как более привычно слышать нам. Старинный акведук давно не работал, а его надземная часть стояла как напоминание о былых временах.

Вокруг монастырей левобережья кипела суета. Именно они вдохнули новую жизнь в это место, где по большей части кормились речными перевозками. Лодочники, гонявшие баржи с зерном до самого королевства Кент, что в Британии, были наиболее богатой и уважаемой частью горожан. С точки зрения фортификации все города Галлии представляли собой просто пустое место. Стены в три-четыре метра высотой, неряшливо сложенные из обломков, или представляющие собой обычный частокол, служили непреодолимой преградой только для варваров, которые и такие стены брать толком не умели. В 470 году отец Хлодвига Великого, Хильдеберт I осаждал Париж десять лет. Безуспешно.

Была еще одна милая особенность в этой земле, которую любезно поведал Григорий, читавший в монастыре воспоминания своего святого тезки, турского епископа. Дело в том, что раньше короли, рвавшие эту землю на куски, как волки разрывают тушу оленя, воевали без остановки. И, зачастую, несчастные люди просто не знали, чьими именно подданными они сейчас являются. То ли короля Гунтрамна, то ли короля Сигиберта. Собственно, они подчинялись тому, кто первым приходил собирать налоги, и беспрекословно открывали ворота любой армии, которая приносила клятву, что не станет жечь город. Преданность королям Меровингам у потомков галлов, римлян, готов, бургундов, сирийцев и иудеев, которые и жили тогда в городах, отсутствовала полностью, но правители, проявлявшие невероятную мудрость, не обращали на это ни малейшего внимания. Не смог удержать город – сам дурак! Жители-то тут при чем? Эта фантастическая логика работала уже лет сто, и именно поэтому города Галлии не были уничтожены в пламени бесконечных гражданских войн, которые шли между королями. Самослав слушал рассказы Григория, который был просто кладезем информации, и мотал на ус. Он оценил качество караульной службы, которую несла графская стража, и разочарованно хмыкал. Он бы таких вояк в нарядах сгноил. Не караул, а дыра! Стражников интересовала только мзда, которую они могли взять с каждой телеги, что приезжала на торг.

Париж не впечатлил его вовсе. Перебравшись через деревянный мост, который соединял левый берег с островом, Само оценивающим взглядом окинул городские укрепления, где приземистые башни были соединены стенами, собранными из какого-то мусора. Так ему показалось, по крайней мере. Впрочем, горожане тут ходили важные, они безмерно гордились тем, что пока их город никому не покорился. Как уже понял Само, это в большей степени являлось заслугой реки и договора между королями, согласно которому Париж оставался их общей собственностью.

Каменных строений здесь было немного. Базилика святого Стефана, которая стояла прямо на том месте, где столетия спустя вырос собор Нотр-Дам де Пари, да королевский дворец, который, как шепнул ему на ухо Григорий, когда-то служил горожанам в качестве бани. Мрачное сероватое здание, сложенное из плинфы, так впечатлило великого короля Хлодвига, завоевавшего Галлию, что он повелел сделать там небольшой ремонт. После этого он торжественно переехал туда из того длинного деревянного сарая с коптящим очагом, что был привычным домом каждому германцу. Все равно в римской Лютеции не было здания лучше, чем это. Точнее, более целого. Меровинги перестраивали старый дворец, иногда забрасывали его, когда по соглашению братьев-королей никто из них не имел права жить тут. Его величество Хлотарь не любил Париж, хотя провел в нем свое детство и перебрался на виллу Клиппиакум. Имение, отнятое франками у какого-то римлянина Клиппия позже стало предместьем Парижа Клиши. А пока это была обычная римская вилла, окруженная лесом, где король любил охотиться на кабанов. Старый дворец по-прежнему оставался самым значительным зданием города, который, по большей части, был застроен деревянными домишками различного размера и различной же степени уродливости. Строения тесно жались друг другу, ведь на небольшом острове места было весьма немного, а переселяться в предместья коренные парижане не хотели. Это было ниже их достоинства. В тех местах селился всякий пришлый сброд, который пришел сюда, чтобы заработать на кусок хлеба под защитой монастырских владык. Это высокомерие имело под собой и чисто практическую основу. Ведь если разобрать мост, то крепость на острове становилась совершенно неприступна. Знай, подвози зерно, лови рыбу и поплевывай со стены на очередное войско, которое пришло сюда за добычей!

Именно тут, в этом городе жил человек, который делал лучшие шлемы и кольчуги в королевстве франков. Были ли у Самослава шансы переманить самого известного мастера из всех, кто работал в этих землях? Да ни малейших! И он полностью отдавал себе в этом отчет. Но у него был неплохой шанс переманить его подмастерье. Из тех, кому ничего в жизни не светило. Звали этого парня Лотар, и сведения о нем обошлись весьма недешево. Приск потратил немало времени, пока собрал нужную информацию. Во всем этом была одна проблема: парень никуда ехать не хотел. Хитрый мастер обещал ему в жены свою дочь и держал этим на коротком поводке. Он не уточнял, какую именно дочь из семи, а ведь младшей еще не было и десяти лет. В результате толковый парень работал почти задарма, надеясь когда-то в будущем стать совладельцем мастерской и уважаемым в обществе человеком. История более, чем обычная для Средневековья, когда талантливый паренек, не имеющий влиятельных родителей, только так и мог обеспечить свое будущее. А этот и вовсе никаких родителей не имел, он был полным сиротой. Вытащить нужного человека у Приска не получилось, и Самослав решил сделать все сам, применив методику агрессивного хантинга, с которой он неоднократно сталкивался в своей прошлой жизни. Лотар обитал прямо в мастерской и спал на убогом топчане недалеко от того места, где трудился. Он нечасто выходил из дому, ведь работой хозяин его не обижал. Даже, наоборот, этой самой работы у него было просто по горло. Но вот сейчас он вышел, и проныра, нанятый в свое время Приском, ткнул пальцем в рослого парня с бычьей шеей, и скрылся в толпе, сжав в кулаке потертый римский денарий. Они еще вовсю принимались в это время. Доброе серебро есть доброе серебро.

– Твой выход! – легонько толкнул Григория Само. – Сделай, как я сказал, и получишь золотой с мордой короля Хлотаря. Не ромейский солид! Даже не думай! И еще ужин с вином бесплатно. Пошел!

– Отто! – воскликнул Григорий, задев плечом парня, который выкатил на него глаза. – Как поживаешь, дружище?

– Я не Отто, я Лотар! – посмотрел тот в удивлении на странного парня чуть младше него самого, который был одет в хорошую рубаху и плащ.

– Ох! И, правда! – смутился странный парень. – Обознался я! Давай я тебя угощу кувшинчиком вина, раз такое дело.

– Давай! – пожал могучими плечами кузнец. – Я никогда не против хорошего винца испить. Да только где?

– Тут харчевня неподалеку, – ткнул рукой Григорий. – Пойдем туда!

– Там дорого…, – замялся было Лотар.

– Я угощаю, – примирительно махнул рукой Григорий. – Пошли!

Они выпили, потом еще выпили, а потом принесли поесть. К этому времени Григорий и Лотар были уже лучшими друзьями, а кузнец, которого вином не баловали, без закуски пришел в весьма веселое состояние.

– А ты зачем в наш город приехал? – спросил Лотар, язык которого уже заплетался. – Ты же не местный? Ты из монастыря ушел? Вон макушка стриженая!

– Был монах, стал купец! – легкомысленно отмахнулся Григорий. – Тут знаменитый мастер живет, который шлемы и кольчуги делает, закупиться у него хочу. Ой, ты не поверишь! Я слышал, у него какой-то дурень задарма работает, а вместо платы только обещания получает, что за него дочку отдадут. Я прямо обхохотался. Бывают же такие олухи!

– Ты это слышал? – сжал зубы Лотар. – А что еще про этого дурня говорят?

– Да я не вникал особенно, – легкомысленно махнул рукой Григорий. – Говорят, что никакую дочь он не получит, потому что голодранец и сирота. Да зачем тебе этот бедолага? Хозяюшка, еще кувшин моему другу!

Лотар мрачнел на глазах, закидывая в глотку чашу за чашей. Напоить могучий организм оказалось не так-то и легко, и разговор почти не клеился. Наконец, Григорий выложил последний козырь.

– Я вот опять про того парня вспомнил. Вот ведь чудак! Мог бы в Норик податься и жить, как епископ. Тамошний герцог мастеров привечает. У него кузнец может за год сто золотых заработать.

– Да врешь! – вскинулся кузнец. – Не может простой мастер столько зарабатывать! Лгут про тот Норик, звали меня туда! Не верю я в эти враки!

– Простой мастер не может, – согласился Григорий. – А хороший кузнец, у которого десяток подмастерьев трудится, запросто. Ему герцог денег дает в долг на обустройство, весь инструмент покупает и кормит на первых порах. Вон, кузнец Максим из Санса туда перебрался и очень доволен. Я его хорошо знаю.

– А где этот самый Норик-то? – с жадным любопытством спросил кузнец.

– Да месяц пути на восток, за Рейном, – махнул куда-то в сторону Григорий. – Я и сам оттуда. Завтра домой поеду.

– А может, возьмешь меня туда, а? – с надеждой в голосе спросил вдруг кузнец. – Я же тот самый дурень и есть. Это мне хозяин дочку обещал, а получается, обманывает он меня. Ведь уже вторую дочь замуж выдал, а мне всё следующую обещает. Получается, я бесплатно на него работаю!

– А, поехали! – махнул Григорий рукой. Он скосил глаза на нового хозяина, который сидел за соседним столиком и одобрительно кивнул ему. – Выпьем еще, мой новый друг! За твою новую жизнь! – и он добавил потише: – Да, и за мою тоже…