Текст книги "Враг всего сущего"

Кэб остановился в двух шагах от парадного входа, украшенного разноцветными гирляндами и шарами. Несколько масляных фонарей, освещавших площадку для парковки, создавали иллюзию карнавальной ночи.

– Приехали, сэр, – прохрипел кэбмен.

– Спасибо, – ответил я. – Сколько с нас?

Кэбмен назвал цену (вот мерзавец, пользуется тем, что клиент не хочет уронить себя в глазах дамы), я вышел из кабины, огляделся по сторонам, вдохнул беспечный воздух светской жизни и вытащил из кармана мелочь:

– Сдачи не надо! – Затем помог Лиринне спуститься на землю.

Кэб сразу укатил в темноту, а мы подошли к входу, где стоял швейцар. Выглядел он внушительно – этакая глыба, способная растереть в порошок любого, кто осмелится проскользнуть, минуя контроль.

– Добрый вечер! – поприветствовал он. – Могу увидеть ваш членский билет?

Я показал карточку, которую дал Гвенни. Швейцар поднес ее поближе к близоруким глазам, убедился, что не поддельная, и отдал со словами:

– Все в порядке. А дама?

– Дама со мной, – ответил я.

Швейцар вздохнул и посмотрел с неодобрением. Насколько я знаю толк в заведениях подобного рода, обеспечение дамским эскортом – одна из их специализаций, и гостя, пришедшего со своей спутницей, тут не особенно жалуют: клуб теряет дополнительные барыши. Наконец, не найдя предлога, чтобы придраться и отказать в праве доступа в святая-святых «Серпентария», швейцар произнес с неподдельной грустью:

– Проходите, пожалуйста. Приятного времяпрепровождения.

– Спасибо, – кивнул я и вошел во чрево ночного клуба.

Думаю, при свете дня «Серпентарий» производит не столь яркое впечатление, но в освещении обильного числа люстр со свечами и канделябров заведение выглядит просто шикарным. Повсюду настелены ковровые дорожки, стены задрапированы тяжелыми и роскошными шторами преимущественно зеленого цвета. Очень много ниш, в них стоят мраморные статуи и бьют небольшие фонтанчики. От обилия позолоты на ручках дверей и поручнях лестниц слепит глаза. Повсюду снуют предупредительные и улыбающиеся слуги в ливреях, готовые выполнить любую блажь и прихоть гостя. Лопающиеся от сознания собственной важности господа ходят, окруженные стайками молоденьких смазливых девиц. Большинство девушек по возрасту годятся кавалерам во внучки, но это никого не смущает. Девицы томно прижимаются к плечам мужчин и время от времени смеются над плоскими остротами и бородатыми анекдотами. Периодически раздавались раскаты громкого мужского хохота и притворное хихиканье барышень.

Лиринне здесь сразу не понравилось, я понял это по застывшему выражению скуки на ее лице. Она эльф – дитя леса и природы, где все настоящее, органичное, лишенное притворства и лжи. А в этом мирке мыльных пузырей, затхлой атмосферы и искусственных эмоций Лиринна чувствовала себя потерянной. Мне после ухода жены хорошо знакомо это чувство, но я человек, а, как известно, мы, люди, можем освоиться везде. Бросьте нас в воду, и спустя время следующее поколение отрастит жабры. Наверное поэтому эльфов, гномов и илонов становится все меньше, а нас, людей, наоборот, все больше. Когда-нибудь останемся только мы – хорошо, что я не доживу до этого часа.

– Не переживай, девочка, – ободряюще произнес я. – Мы ненадолго. Поговорим с Никавери, вытряхнем из нее все, что нужно, и вернемся.

Тут меня толкнул плечом очень высокий человек в довольно необычном для этого места наряде – простая куртка из плотной ткани с капюшоном, серые штаны и ботинки на толстой подошве. Длинные русые волосы опускались чуть ниже плеч. Черты лица тонкие, глаза злые и колючие. Интересно, как он здесь оказался? Неужели швейцар пропустил? А может, это какой-то богач, известный своими причудами? Тогда на него никто точно не обратит ни малейшего внимания.

– Простите, – извинился высокий, и поспешил вперед, туда, где перед небольшой сценой стояли уютные диванчики. Мы последовали его примеру.

Публики оказалось немного, основной контингент появлялся за полночь, большинство мест пустовало. Я ощутил голод, эльфийка тоже давно ничего не ела. Что ж, раз мы здесь, почему бы не отведать местной кухни. Понятно, что еда и выпивка стоят немало, но раз пошла такая пьянка – чего скупиться?! Мы сели поближе к сцене, дождались, пока официантка в наряде – змеиной чешуе принесла меню, сделали заказ (прожаренный бифштекс для меня и салат для Лиринны, а также спиртное) и стали смотреть представление, разворачивавшееся на сцене. Оказалось, что вкусы у власть предержащих вполне заурядные.

Конферансье объявил выход Акуры – «самого сильного человека на свете». Маленький оркестр, спрятавшийся в оркестровой яме, грянул туш, и на сцену вышел человек раза в два крупнее швейцара, стоявшего возле входа. Силач был раздет до пояса, и публика с восхищением наблюдала за шарами мускул, перекатывавшимися по телу. Атлет немного поиграл мышцами груди. Мне стало завидно: будь я таким, многие проблемы решились бы сами собой.

Сперва Акура побаловался здоровыми гирями, с каждым заходом число их росло. Потом согнул на шее железный лом, толщиной с кулак, разорвал стальную цепь, а когда по-настоящему разогрелся, стал вколачивать голыми руками гвозди в дубовые дощечки.

Конферансье выступил вперед и объявил:

– Почтеннейшая публика, а сейчас смертельный номер! Слабонервных просим удалиться.

Застучала барабанная дробь. Акура встал на четвереньки, перед ним положили доску, значительно толще тех, что были раньше. Силач взял в руки гвоздь, слегка воткнул в доску так, чтобы не падал, поднял маленькие поросячьи глазки и окинул притихшую публику выжидающим взором.

– Давай, Акура, будь молодцом! – громко крикнули из передних рядов.

Атлет довольно улыбнулся, потом лицо его побагровело и вздулось, пот потек градом. Акура напрягся и вдруг резко ахнул лбом по головке гвоздя – меня аж передернуло, показалось, что в наступившей тишине раздался треск проломленного черепа. Силач приподнялся и с гордостью продемонстрировал вколоченный по самую шляпку гвоздь. Публика взорвалась аплодисментами.

– Чем только вы, люди, не зарабатываете на жизнь! – грустно произнесла Лиринна.

– Как-то раз со мной тоже пытались проделать нечто подобное, – признался я. – Хотели открыть моим лбом стальную дверь. Разумеется, я возражал, но мое мнение почему-то никого не интересовало.

– Может, тебе тоже пора идти на сцену? – хихикнула Лиринна и передразнила конферансье: – А сейчас на манеже гроза всех гвоздей – Гэбрил Чугунный Лоб!

Мы засмеялись, Лиринна постепенно приходила в себя и уже была не столь скованной, как несколько минут назад.

– Дамы и господа! – Конферансье вновь появился на залитой светом прожекторов сцене. – А сейчас, любимица публики, непревзойденная экзотическая танцовщица Никавери исполнит неподражаемый и чарующий танец на тему знойного Востока.

Я замер, услышав знакомое имя. Мужскую часть публики как подменили, многие, очевидно, знали, что предстоит увидеть. Они забыли о спутницах и устремили взгляды на сцену. Заиграла нежная расслабляющая музыка. Покачивая бедрами, вышла закутанная с головы до ног в разноцветное покрывало девушка. Внезапно музыка изменила ритм; тревожно забили, загрохотали барабаны, будоража кровь, отдаваясь стуком в висках. Еще миг, и покрывало улетело в сторону к какому-то господину, вальяжно раскинувшемуся за богато обставленным столиком. Он принял свалившийся на голову подарок с довольной улыбкой и послал танцовщице воздушный поцелуй. Ухажер или?..

Движения девушки стали плавными, она словно плыла по воздуху, оторвавшись от земли и не касаясь пола маленькими стопами ног, на которых в такт музыке позвякивали золотые браслеты в виде ящериц. Темп убыстрялся, но Никавери буквально растворилась в музыке.

Я посмотрел на Лиринну. Она заметила взгляд и усмехнулась. Для нас танец не имел никакого значения. Здесь были только мы – я и Лиринна. Что творилось вокруг – не имело ни малейшего значения.

Внезапно прожектора потухли, а когда загорелись вновь, сцена оказалась пустой – Никавери исчезла.

Зал разразился аплодисментами.

В этот момент подошла официантка с подносом, на котором стояли бокал с вином для меня и коктейль с тонкой соломинкой для Лиринны.

– Скажите, – обратился я к официантке, – как я могу увидеться с Никавери?

Официантка взглянула сперва на меня, потом на Лиринну, которая со скучающим видом посасывала свой коктейль из трубочки.

– Нужно пройти в гримерку для артистов, вход за сценой. Поговорите с ее импресарио, его зовут Глок. Он все устроит, естественно, не бесплатно.

– Спасибо, – поблагодарил я, рассчитался по счету и дал чаевые. Судя по кислому выражению девушки, она привыкла получать гораздо больше, но у меня как-то рука не поднялась отдать вот так, за красивые глазки, сумму, равную среднему заработку за неделю.

Бифштекс по вкусу напоминал подошву от башмака, возможно, его уже кто-то пытался жевать до меня, но не смог осилить и сдался. Я не стал ломать зубы и отодвинул тарелку в сторону – может, тому, кто будет есть это следующим, повезет больше. Лиринна тоже не выглядела счастливой, подцепив вилкой совершенно неаппетитного вида корешок. Кухня не являлась сильным местом «Серпентария» – люди приходили сюда, чтобы продемонстрировать причастность к элите. Им было все равно, чем набивать желудок, – в конце концов, у большинства посетителей имелись личные повара, знавшие, как угодить хозяевам. Здесь правило бал честолюбие, доведенное до абсурда.

– Я больше не могу, – признался я. – Кусок в горло не лезет. Пойдем искать Никавери.

– Наконец-то, – обрадовалась эльфийка. – Я думала, придется сидеть до седых волос, пока ты не прикончишь этот бифштекс.

Я встал и помог Лиринне подняться с уютного диванчика. Сбоку послышалось шевеление, словно кто-то собирался впопыхах. Мимо почти пробежал тот высокий, странно одетый тип, кажется, он сидел по соседству.

Я отставал всего на два или три шага и уже стал нагонять, как вдруг чья-то рука схватила меня за локоть. Пришлось остановиться. Я обернулся и увидел, что за ближайшим столиком сидят несколько офицеров в парадных мундирах королевской гвардии, а во главе компании находится племянник покойного барона фон Бомма. Именно он задержал меня.

– Постойте, Гэбрил, – сказал племянник. Лицо его было багровым от выпитого вина. – Вас ведь, кажется, так зовут?

Я подтвердил его слова кивком и продолжил движение, но Герхард не дал уйти.

– Не спешите, – заплетающимся языком попросил он. – Я отмечаю отвальную – ухожу из армии и возвращаюсь к скучной штатской жизни. Присоединяйтесь, выпейте за мое здоровье. Господа, наполните бокалы моему новому знакомому и его прелестной спутнице.

Я пытался отказаться, но пьяные офицеры усадили нас, и мне пришлось опустошить бокал, чтобы отвязаться. Только после этого мы смогли подняться из-за стола кутившего Герхарда фон Бомма.

За сценой действительно находилась маленькая дверь для персонала. Она была не заперта, и мы, переступив порог, оказались в холодном и мрачном коридоре. Первая увиденная табличка гласила, что напротив находится кабинет маэстро Глока.

Импресарио соответствовал описанию, которое дал старик ювелир. Длинный, смуглый, неприятный тип с зализанными волосами и манерами сутенера, скользкий, как угорь, и вонючий, как хорек. Он что-то писал в амбарной книге, время от времени щелкая костяшками деревянных счетов.

– Господин Глок? – оторвал я его от столь увлекательного занятия.

– Он самый. Чем могу быть полезен? – прищурился тип.

– Меня зовут Гэбрил, – представился я. – Это моя супруга Лиринна. Мы давние поклонники таланта вашей протеже – очаровательной и несравненной Никавери. Хотим с ней встретиться и поговорить.

– Боюсь, сегодня это невозможно, – сказал Глок. – Она устала после выступления и плохо себя чувствует.

– Да, но нам просто необходимо встретиться с ней именно сегодня, – с нажимом произнесла Лиринна.

– Ничем не могу помочь! – досадливо протянул Глок. – Возможно, завтра или послезавтра она будет чувствовать себя лучше. А сейчас – извините…

Он демонстративно пожал плечами.

– Хорошо, – сказал я. – Простите великодушно за вторжение.

– Ничего страшного, – буркнул Глок и вновь погрузился в расчеты.

Мы вышли и остановились в коридоре.

– Что делать, босс? – спросила эльфийка.

– Не хотят по-хорошему, сделаем по-плохому, – ответил я. – Найдем гримерную Никавери и вломимся без приглашения. Боюсь, на следующее посещение этого заведения денег не хватит.

Задаток баронессы и гонорар ювелира давно растаяли, сейчас я тратил последние наличные. Просить у вдовы денег на несколько посещений подряд дорогого ночного клуба было бы весьма опрометчиво. Не факт, что баронесса смогла бы понять меня правильно.

Гримерную разыскали довольно быстро. Встреченная в коридоре артистка в костюме зайчика указала нужную дверь, которая ничем не выделялась от остальных, на ней не было даже таблички. Только я взялся за ручку двери, как позади раздался чей-то недовольный рык. Обернулся и увидел за спиной парочку, состоявшую из Глока и силача Акуры. Атлет успел накинуть на могучие плечи халат и теперь возвышался над импресарио подобно неприступной скале.

– Уважаемые, – начал Глок, – я же предупреждал вас, что Никавери слишком занята. Пожалуйста, отойдите от двери и пройдите в зал. Нашему заведению не нужны неприятности.

– Извините, но нам очень надо, – ответил я и продолжил прерванное занятие.

– Вот вы как! – обиженно воскликнул Глок и, обращаясь к атлету, приказал: – Акура, голубчик, поучи этого зарвавшегося господина хорошим манерам.

Атлет надвинулся, насупив мохнатые брови, а его хозяин стал радостно потирать руки, предвкушая бесплатное развлечение. Глупцы! Они не подозревают о моем суперсекретном оружии, рояле в кустах, очаровашке в вечернем платье. Если еще не догадались – я говорю о Лиринне, мастере эльфийских единоборств.

– Лиринна, деточка, – немного томно произнес я, – разберись с этим невесть что возомнившим о себе дядей. Дай знать, когда все будет закончено.

– Гэбрил, ты что? – зашипела Лиринна, вцепившись в рукав смокинга. – Мне с этой гориллой в жизни не справиться.

Я на миг остолбенел.

– А как же клест? Использование силы врага против него? Акура силен как бык, тем хуже для него. Иди и сделай его как маленького!

– Не пойду, – решительно заявила Лиринна и прошептала, широко открыв глаза: – Мамочка, я его боюсь! Гэбрил, сделай что-нибудь!

Так, план трещал по швам, на помощь струсившей эльфийки можно не рассчитывать. Выполняя ее просьбу, я сделал, то есть попытался сделать хук правой, затем левой, пинок в живот, серия в голову и в корпус. Для атлета мои удары были все равно что слону дробина – Акура лишь плотоядно ухмыльнулся, кажется, таких, как я, он ест на завтрак. Придется отступать.

– Извини, детка, – честно сказал я Лиринне, – сделал все, что мог. Сейчас нас будут убивать. Бежим!

Убежать мы не успели. Из-за двери, ведущей в гримерку Никавери, раздался страшный крик и сразу затих. Вопила женщина, и у нас не было сомнений, что крик принадлежал танцовщице. Не сговариваясь, мы бросились на дверь. Она оказалась заперта, но я врезал ногой и тут же запрыгал от резкой боли. Дверь была гораздо крепче, чем кажется. Нам повезло, что силач не успел еще отбить себе последние мозги. Он быстро сообразил, оттолкнул меня в сторону и с грохотом вынес дверь вместе с косяком, однако не смог устоять на ногах, пробежал по инерции несколько шагов и упал, явив на всеобщее обозрение накачанный зад.

Никавери лежала на полу бездыханной, из перерезанного горла струйкой сочилась кровь, пропитывая ковровую дорожку, расстеленную в помещении. Напротив черной дырой зияло раскрытое настежь окно, ветер теребил занавески и ворошил стопку бумаг, раскиданную на полу. Мелькнула чья-то тень и тут же исчезла, растворившись в темноте оконного провала.

Белый как мел Глок остановился у входа, ему было дурно.

– Кто здесь был?! – закричал я, схватив его за грудки. – Кого ты впустил к Никавери?

– Я… я не знаю, – пролепетал в ужасе Глок. – Приходил какой-то высокий мужчина, искал Никавери. Дал денег, и я показал ему, где гримерка.

В голове словно щелкнуло. Неужели тот самый высокий, который толкнул меня возле входа в клуб? Потом он опередил нас на дороге, ведущей к коридору.

Я бросился к окну. С момента убийства прошло немного времени – убийца не мог уйти далеко. Гримерная располагалась на высоте второго этажа, высокий выпрыгнул из окна и убежал. Я посмотрел вниз. Прыжок означает верный перелом ног – высота метра три с половиной, не меньше, летать я не умею. Внимание привлек козырек над запасным выходом. Он находился чуточку сбоку, и при небольшом усилии я смогу сначала попасть на него, а уже потом спуститься на землю.

– Лиринна, оставайся здесь! – коротко приказал я и залез на подоконник.

Высоко! Тем более с учетом моего роста. Я присел на корточки, спустил ноги, а потом повис, зацепившись за край карниза руками, раскачался и, улучив нужный момент, отцепился. Прыжок закончился благополучным приземлением на краю козырька. Еще мгновение – и я уже бежал по узенькой улице, похожей на каменный мешок. По бокам возвышались кирпичные кладки домов, они уходили далеко ввысь и были лишены окон. Где-то впереди мчался убийца, кажется, я уже слышал его дыхание, и постепенно расстояние между нами сокращалось. Впереди появилась взмокшая спина. Да, я прав, это тот самый, высокий. Он пытался уйти от погони.

«Врешь, не уйдешь», – подумал я про себя и стал увеличивать скорость, выжимая из себя последние соки.

Мы пробежали приличное расстояние, как неожиданно высокий остановился. В руках появился какой-то предмет, я не сразу сообразил, что это складной лук. Убийце потребовалось две секунды, чтобы его собрать и вложить стрелу. Я разглядел кривую усмешку на губах высокого, он спустил тетиву, и стрела запела, засвистела в воздухе.

Кое-чему меня в армии учили, и я еще не успел забыть всех уроков. Мозг рассчитал траекторию полета стрелы. Время замедлило бег. Шаг в сторону, и стрела с жалобным звуком уткнулась в кирпичную стену, раскрошив часть кладки. Слегка задело мелкими осколками каменной крошки, но это так, пустяки. В руках у высокого уже появилась вторая стрела, еще раз он вряд ли промахнется – слишком мала дистанция. Тогда я затанцевал. Есть особый танец, ему учили во время службы в полку Диких Псов, он не позволит врагу хорошо прицелиться и выстрелить. И сложен, и прост одновременно. Главное – не делать повторяющихся движений, чтобы противник не сумел распознать ритм вашего танца и смысл движений. Шаг влево, шаг вправо, безумный поворот, подскок.

Я летал от одной стены к другой, уходил, уворачивался как мог, петлял, словно заяц, делал чудовищные прыжки, как косуля, за которой несется голодный лев. Выигрывал доли секунды и миллиметры расстояния, а главное – жил!

Высокий не мог навести жало стрелы, я ускользал от его взгляда, не давал прицелиться. Возможно, еще немного, и высокому бы не поздоровилось, скрутить его я бы сумел: по сравнению со мной убийца выглядел чересчур щуплым и хрупким. Но враг не был человеком, он оказался эльфом. Случайный порыв ветра всколыхнул прическу, я увидел заостренные кончики ушей, точно такие же, как у Лиринны или Лигреля. Наверное, поэтому я опешил и на какой-то миг запутался в рисунке танца, растерялся и потерял контроль над движениями. Эльф мгновенно воспользовался оплошностью.

Правое плечо заныло от нестерпимой боли, я вскрикнул и упал на колени. Эльф торжественно усмехнулся. Жало еще одной стрелы было нацелено мне в грудь. Один выстрел – и со мной покончено. Жаль, тридцать два года не самое подходящее время, чтобы умирать.

И тут раздался оглушительный выстрел. Стреляли из пистолета, вероятно, из такого, о каком я мечтал, на какой копил деньги в заначке, спущенной на платье для Лиринны.

Выстрел стал спасением. Эльф развернулся и бросился бежать. Стрелок, кем бы он ни оказался, промазал, но зато спас меня, спугнув убийцу. Такой была последняя мыслью перед тем, как наступившая темнота приняла меня в свои объятия. Я словно провалился в бездонный колодец и затаился на самом дне.

Глава 8
В которой я оказываюсь в гостях у эльфа и узнаю о хиджи

Сплошная темнота сменилась серым мраком, потом сквозь него стали проступать смутные очертания чего-то знакомого – овал женского лица, обрамленный свисающими длинными волосами. Где же я его видел, почему он кажется таким знакомым? Может, это обман или галлюцинация?

Женское лицо склонилось, открыло рот и что-то произнесло, но я ничего не понял, вместо слов одно сплошное невнятное бу-бу-бу. Потом на лоб легла смоченная водой тряпочка, приятное чувство тепла распространилось по всему телу, и я словно вынырнул наружу. В ушах закололо, пробка, мешавшая слышать, исчезла. Мир звуков обступил со всех сторон.

– Где я? – губы едва шевелились, но меня поняли.

– Гэбрил, это я, Лиринна. Ты у нас дома, – последовал ответ.

Лиринна, моя сотрудница? Я у эльфийки? Руки не слушаются, весят, будто чугунные, но я все же сделал попытку приподняться на локтях и тут же упал.

– Не вставай, Гэбрил, полежи, – умоляюще попросила Лиринна. – Тебе нельзя двигаться.

Я закрыл глаза и снова провалился в глубокий сон, в котором не было ничего, кроме абсолютной тьмы. Следующее пробуждение оказалось не таким мучительным. Голова гудела и раскалывалась на части, но я все же смог отчетливо разглядеть детали окружения. Самая обычная комната, очень маленького размера, думаю, детская или спальня, уютная, выдержанная в пастельных тонах. Основную часть занимала широкая кровать, застеленная простыней из тонкого хлопка, на ней я и лежал, заботливо укрытый теплым одеялом, подоткнутым под ноги. Голова покоилась на большой подушке с белоснежной наволочкой. Подушка оказалась пышной и взбитой как полагается, благодаря этому я чувствовал себя в высшей степени комфортно. Вокруг много зелени: крошечные деревья в горшочках и кадочках, живые цветы в вазах, комната заставлена ими от пола до потолка, – настоящая оранжерея. Эльфы даже городское жилище умудряются превратить в кусочек леса. К кровати приставлена табуретка с тремя ножками. На ней кто-то сидел и читал книгу.

– Привет, – прохрипел я. – Как насчет воды?

Лиринна (это была она) отложила книжку в сторону и подсела на край кровати.

– Гэбрил, ты очнулся?

– Странный вопрос, – проворчал я. – Не только очнулся, но еще и хочу пить. В горле сухо, будто облизал раскаленную кочергу. Лиринна, дай воды, пожалуйста.

– Сейчас, – пообещала эльфийка и поднесла к губам кружку с отваром, пахнувшим лесными ягодами и душистой травой. Я стал пить большими глотками, давясь от жадности, будто кто-то отнимет драгоценную влагу. Струйки жидкости текли на рубаху, расплываясь темными пятнами. Хм, это не моя рубашка: кто-то меня переодел. Надеюсь, не эльфийка. Мне перед ней щеголять неглиже неудобно, не те у нас отношения.

Наконец я напился и сразу почувствовал себя свежим и бодрым, даже головная боль отступила. Дятел, долбивший череп с момента пробуждения, взял перерыв, надеюсь, надолго. Руки и ноги дрожали, но не отказывались повиноваться, зато в груди ощущался нестерпимый зуд, ужасно хотелось чесаться. Будь я кошкой, стал бы тереться об изголовье кровати, лишь бы избавится от столь обременительного зуда. И Лиринну просить неудобно, вдруг не так поймет. Тогда я сам запустил руку за пазуху и обнаружил, что правое плечо забинтовано и к пульсирующему источнику страданий не подобраться. Вот зараза!

– Что, чешется? – догадалась Лиринна, глядя на мои мучения. – Алур говорил: как только появится зуд – считай, дело идет на поправку.

– Алур? Этот выживший из ума старикан приходил сюда?

– Да, – подтвердила эльфийка. – И зря обзываешься: ты обязан ему жизнью. Ранение оказалось не смертельным, но довольно опасным. Хорошо, старик помог тебя выходить, его отвары сотворили чудо.

– Есть ли в этом городе хоть один человек, которому я не обязан жизнью?! – простонал я. – Надеюсь, Алур приходил трезвым, иначе я бы предпочел не мучиться, а умереть сразу на том самом месте, где подстрелили.

– А ты знаешь, кто в тебя стрелял?

– К сожалению, да. Лиринна, не хочется тебя огорчать, но убийца Никавери – эльф. Я погнался за ним и почти схватил, но он оказался вооружен складным луком и попытался натыкать меня стрелами, как ежа иголками.

Лицо Лиринны помрачнело.

– Насчет эльфа… думаю, с тобой захочет поговорить мой папа, он просил, чтобы я позвала его, как только очнешься. Что скажешь, босс? В состоянии уделить папе несколько минут?

– Думаю, да, – решил я. – Стометровки мне сейчас не пробежать, но языком ворочать могу.

Лиринна вышла из комнаты и вернулась в сопровождении отца. Лигрель выглядел невозмутимым, но я съем шляпу, если кто-то скажет, будто бы эльф не рад меня видеть живым и здоровым… ну, скажем, почти здоровым.

– Вижу, что дочка не зря отпаивает тебя отварами Алура, – усмехнулся Лигрель.

– Это точно, – хмыкнул я. – Она сказала, что ты хотел со мной переговорить. Я в твоем полном распоряжении.

– Ты провалялся без памяти почти неделю. За это время многое изменилось, причем не в лучшую сторону.

– Что именно?

Лигрель пропустил вопрос мимо ушей, его интересовало другое. Видимо, Лиринна успела передать мои слова.

– Гэбрил, уверен, что в тебя стрелял эльф?

– Да, уверен, как и в том, что вижу перед собой одного из его соплеменников, – угрюмо произнес я. – Этот ублюдок хотел напичкать старину Гэбрила стрелами. Меня спасло чудо.

– Этим «чудом» был обычный полицейский наряд. Возле «Серпентария» всегда пасутся несколько копов, на всякий пожарный случай. Они бросились за вами почти сразу после того, как тебе вздумалось сигануть в окно. К счастью, старший наряда был вооружен пистолетом, убийцу удалось спугнуть выстрелом. Считай, что легко отделался.

– А эльфа, что стрелял в меня, поймали? – спросил я, закусывая губу.

– Нет. Он помчался как ветер, полицейские его не догнали.

– Понятно, я всегда считал, что копы слишком много времени уделяют пончикам и жареным сосискам.

– Мало кто способен угнаться за эльфом, – не без гордости заметил Лигрель. – Полицейские поначалу хотели тебя арестовать, но Лиринна сумела убедить их, что ты никуда не скроешься и явишься по первому зову. Она отвезла тебя к нам, связалась с твоим другом гномом…

– Он только наполовину гном.

– Не важно. Гвенни посоветовал обратиться к Алуру, даже помог отыскать. Старику пришлось попотеть, прежде чем он вытащил тебя с того света.

– А полиция?

– Они знают, где ты. Несколько раз приходил лейтенант Морс, он жаждал тебя допросить, но ты в это время был без сознания. Возможно, лейтенант появится еще и сегодня.

– Если придет, скажи, что я в отключке, – попросил я. – Мне не составит труда подыграть.

– Как скажешь, – пожал плечами Лигрель. – Вернусь к своему рассказу. В Туземном Квартале проживает не очень много эльфов, и мы очень хорошо знаем друг друга, убийц среди нас нет, я в этом уверен. Лесных сородичей можно не принимать в расчет – у них свои интересы, убивать какую-то танцовщицу им несподручно – виновников в лучшем случае выгонят из клана, в худшем – убьют. В лесу с этим строго. Остается одно – эльф, стрелявший в тебя, был хиджи.

– Хиджи – что за странное слово? Впервые слышу.

– Хиджи – позор нашего клана. Несколько эльфов из Дерева Зимы когда-то сбились с пути истинного и стали наемными убийцами. Не знаю, почему они так поступили, и не хочу этого знать, проклятие легло на их головы. Клан постарался порвать с хиджи все отношения, даже пришлось устроить на них настоящую охоту. Это произошло после того, как они похитили, а потом убили дочку главы Дерева. Мы истребили их как крыс, одно время казалось, что хиджи перебиты все до одного. Однако спустя десять лет выяснилось, что пятерым удалось выжить. Почти все они мужчины, но командует ими эльфийка. К сожалению, вожди посчитали их неопасными, тем более что хиджи не стали никому мстить и развернули свою деятельность только среди людей. Мы решили, что это уже не наши проблемы.

– Молодцы, нечего сказать, – заметил я. – Свалили на других и теперь довольно потираете руки.

– Гэбрил, не надо так говорить. Скажи, люди в подобной ситуации поступили бы иначе?

Хороший вопрос, на тысячу золотых рилли тянет, а то и больше. Наши правители за всю историю королевства успели наломать столько дров, что по сравнению с ними эльфы невинны, как ягнята.

– Не обижайся, Лигрель. Люди ничуть не лучше.

– Вот видишь!

Успокоившийся Лигрель продолжил:

– Услуги хиджи стоят дорого, зато результат превосходит все ожидания. Заплатите деньги и спите спокойно, они обязательно устранят того, на кого точите зуб.

– Может, подскажешь адресок какого-нибудь хиджи – лейтенант Морс давно сидит у меня в печенках.

– Не стоит шутить с опасными вещами, Гэбрил. Думаю, один хиджи долго сидел у тебя на хвосте, но ему не платили за твое убийство. Возможно, пока… Ты почти застиг его на месте преступления, и он постарался убрать тебя, чтобы не быть схваченным.

– Как только поправлюсь, то обязательно куплю копу, что спугнул этого хиджи, большую коробку пончиков.

– Все иронизируешь? – укоризненно произнес Лигрель. – Мы волновались, переживали, а ты не успел в себя прийти, как снова принялся за шуточки.

– Прости, друг, – извинился я. – Давай спишем это на нервы. Вот завершу расследование, сгоняю на курорт, поправлю здоровье, и тогда ты меня не узнаешь.

– Вряд ли, – губы Лигреля растянулись в иронической усмешке. – Горбатого могила исправит, но тебе даже она не поможет.

– Не стану спорить. Так ты думаешь, за мной пустили кого-то из хиджи?

– Да, я подозреваю, что за тобой уже давно была установлена слежка.

– Понятно, кто-то пронюхал о расследовании и принял меры; правда, я ничего не почувствовал.

На самом деле я бы мог этого и не говорить по вполне очевидным причинам. Не верьте тем, кто будет бахвалиться, что якобы сразу почует слежку. Если по следу идет профессионал, вы никогда ничего не почувствуете и не узнаете, если только преследователь не захочет. Хиджи – профи, и нет ничего удивительного, что их присутствие не было обнаружено до последнего момента, когда им пришлось убрать Никавери. Зачем – другой вопрос. Если буду знать ответ – половина дела сделана, а так пока приходится топтаться на одном месте, даже не знаю, за что ухватиться дальше. Единственная зацепка привела расследование в тупик.

– Ладно, – согласился я, – пусть за мной шел хиджи, но как он сумел проникнуть в ночной клуб? Вряд ли у него была клубная карточка, а обойти охрану, не подняв паники, невозможно.

– Для тебя – невозможно, для хиджи – пара пустяков. Помнишь, как во время войны мы перебили ваших магов?