Текст книги "Николай II. Психологическое расследование"

Глава 3. Привычки

«…Рубить дрова, его любимое занятие»

Итак, из предыдущего анализа природных особенностей психики Николая Александровича мы вынесли предположение о врожденном нездоровье его психической организации. Однако подчеркнем, что эти особенности интеллекта и эмоционального реагирования имели пограничный характер и только проницательный наблюдатель мог их заметить и правильно истолковать. Кроме того, природные особенности могли быть существенно скомпенсированы или, напротив, обострены обучением и воспитанием. Целью этой и последующих глав является анализ того слоя психики, который формируется при жизни индивида под влиянием общества. Именно то социальное окружение, в котором человек взрослеет, становится мощнейшим фактором влияния на психологический облик индивида. Сначала этим формирующим социальным окружением является семейная микрогруппа, а затем и общество в целом. Расстройства, возникающие на базе природных особенностей психики и тела, но усугубляемые из-за проблем семейного воспитания, называются невротическими. А это значит, что мы попадаем в область психологии, основанную доктором З. Фрейдом. Мнение еще одного авторитетного психиатра для понимания проблем индивидуальности Николая Александровича было бы здесь весьма кстати.

Как мы уже отмечали выше, именно Фрейд стал первооткрывателем бессознательного, причем не только как теоретик, но и как практик. Именно он смог найти причины и, следовательно, разработать методику лечения эпидемии неврозов, захлестнувших преимущественно обеспеченные слои населения Европы в конце XIX века. Лечивший многих аристократов, Фрейд живо интересовался и психическими проблемами монархов Европы.

В 1898 году, когда Николай II издал свой Манифест мира (о нем разговор позднее), Фрейд в письме к другу, врачу Флиссу, заявил, что он давно подозревал у царя невроз навязчивых состояний с характерными для него нерешительностью и стремлением к совершенству. В письме Фрейд пишет: «…Мы бы с ним могли помочь друг другу. Я бы поехал на год в Россию, вылечил бы его от невроза настолько, чтобы он не особенно страдал, но оставил бы ему как раз достаточно, чтобы он никогда не начал войну»[85]85
  Эткинд А. Эрос невозможного. М.: Гнозис, Прогресс-Комплекс, 1994. С. 47.


[Закрыть].

Поясним читателям, что Зигмунд Фрейд никогда не встречался с Николаем Александровичем лично и, видимо, свой заочный диагноз строил на газетных публикациях и отзывах российских пациентов, коих у него было много. Однако догадка такого авторитетного специалиста позволяет нам начать анализ той части психики, которая не является врожденной, а формируется в течение жизни на базе данных природой особенностей, т. е. характера Николая Александровича. Кроме того, оптимизм Фрейда свидетельствует, что он предполагал корректировать именно прижизненное образование (характер), а не природные особенности, что вряд ли осуществимо. Возможно, при личной встрече великий психиатр изменил бы что-то в своем диагнозе, однако ясно, что, если бы такая встреча произошла, история Российской империи могла бы развиваться по другому, возможно менее трагичному, сценарию.

Как мы уже говорили выше, важнейшим фактором формирования характера является социальное окружение индивида. Причем влияние осуществляется обычно на природном уровне в процессе естественного взаимодействия в семье, и, следовательно, ведущую роль играют бессознательные родительские мотивы. Конечно, все родители декларируют желание добра своим детям, однако в реальности их бессознательные установки могут приносить вред.

О семейном воспитании Николая Александровича известно относительно немного. В большой семье, а у будущего императора было четыре младших брата (один из них умер в очень раннем возрасте) и сестра, царила эмоциональная холодность, родители не уделяли должного внимания воспитанию своих потомков. Среди детей в этих условиях естественным образом развивалась конкуренция за внимание родителей. Авторитарный отец (Александр III) отдавал эмоциональное предпочтение самому младшему сыну, Михаилу. Видимо, наследнику, старшему сыну Николаю, приходилось нелегко в общении со своим отцом, и эмоциональный контакт он всю жизнь сохранял только с матерью.

Одним из отголосков сложных семейных отношений может служить опять же странно спокойная реакция Николая Александровича на известие о смерти его младшего брата Георгия в возрасте 27 лет. В воспоминаниях великой княгини Ольги Александровны, записанных Й. Ворресом, ярко воспроизводится эта печальная сцена семейной трагедии: «Мама, Жоржа больше нет», – произнес он (Николай) спокойно, и Императрица зарыдала»[86]86
  Ден Л., Воррес Й. Подлинная царица. Последняя Великая Княгиня. СПб.: Нева; М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. С. 250.


[Закрыть].

Взаимоотношения родителей в царской семье, безусловно, имели большое влияние на формирование черт характера Николая Александровича и впоследствии проявились в особенностях его управления государством. Но подробный разговор об этом отложим до следующих глав.

Второй путь формирования черт характера, уже не естественный, а по сути своей искусственный, осуществляется, когда у родителей есть осознанные цели и влияние на ребенка осуществляется целенаправленно в рамках специально созданной программы образования. Причем разрабатывать и реализовывать эту программу могут сами родители или, в большинстве случаев, специально приглашенные специалисты-педагоги.

Информации о так сказать «регулярном» образовании Николая сохранилось достаточно, поэтому обратимся к подробному анализу этого материала.

3.1. Образование

Любая система образования имеет своей целью на основе природных особенностей сформировать (искусственно создать) собственно человеческие качества. Из материала природных аффектов создаются подлинно человеческие эмоциональные реакции, а именно чувства, отличающиеся длительностью и связью с культурными предметами (так, любовь к родине ассоциируется с государственными символами – флагом и гербом). На основе врожденного интеллекта, путем изучения основ наук может быть сформировано отвлеченное мышление. Способность отличать прекрасное от безобразного также возникает на основе систематического изучения истории искусства.

Идея просвещенного монарха, философа на троне, впервые появилась в эпоху Античности в работах Платона и получила свое продолжение в эпоху Просвещения в Европе. Романовы в XIX веке, продолжая традиции, заложенные Екатериной II, также были озабочены образованием наследников престола, что наиболее ярко проявилось в создании специальной программы подготовки старшего сына Николая I, будущего императора Александра II. Однако стройная система подготовки наследников стала давать существенные сбои уже при обучение отца Николая Александровича (будущего Александра III), что повторилось, как мы увидим далее, и при подготовке следующего императора.

Казалось бы, формально у Николая Александровича были прекрасные возможности для получения образования. Типовая схема, отработанная на нескольких поколениях царских детей, предполагала последовательное обучение под руководством опытных педагогов, причем на поздних этапах обучения для чтения курсов приглашались высокопоставленные государственные деятели, занимавшие министерские должности.

Обучение Николая началось в восьмилетнем возрасте под командованием генерала (!) Григория Григорьевича Даниловича[87]87
  Г. Г. Данилович (1825–1906) – генерал от инфантерии, воспитатель последнего русского царя Николая II.


[Закрыть]. Программа обучения была составлена по-военному строго и включала восьмилетний общеобразовательный курс в объеме расширенной гимназической программы (древние языки заменялись изучением минералогии, ботаники, зоологии, анатомии и физиологии, а курсы истории, русской литературы и иностранных языков были расширены) и пятилетний курс высших наук, объединявших программу государственного и экономического отделений юридического факультета университета с программой Академии Генерального штаба.

В книге А. Н. Боханова дается описание процесса овладения будущим монархом общеобразовательного курса: «…В десятилетнем возрасте Николай Александрович имел еженедельно двадцать четыре урока, а к пятнадцати годам их количество превысило тридцать. Весь день был расписан по минутам, и старшему сыну цесаревича, а затем императора надо было почти каждодневно проводить по нескольку часов на уроках, а затем заниматься самоподготовкой. Даже летом, когда оказывались вдалеке от дома, в гостях, распорядок мало менялся»[88]88
  Боханов А. Н. Император Николай II / А. Н. Боханов. М.: АСТ-Пресс, 2002. С. 17.


[Закрыть].

Однако не нужно думать, что количество уроков и интенсивность занятий могли компенсировать отсутствие способностей и желания овладевать знаниями. Из всех предметов, кроме иностранных языков, Николаю нравилась только история, а позднее военное дело. Единственное, чем проявил себя наследник престола во время обучения, так это аккуратность, исполнительность и уважение к старшим – те самые качества, которые сформировались у него в процессе семейного воспитания как следствие тирании отца и ответной покорности матери.

Можно предположить, что именно тогда у Николая Александровича выработалась привычка создавать видимость внимательного слушания собеседника и напускная задумчивость, так интриговавшая в будущем его министров.

Длительное обучение под руководством опытных педагогов должно было сгладить «острые углы» природы будущего императора, привить ему любовь к управлению государством и сформировать интерес к государственным делам. Однако это благородное намерение натолкнулось на непреодолимое несовершенство природы будущего монарха и сформировавшуюся у него под воздействием окружения веру в собственную исключительность и божественную данность царской власти, не нуждающуюся ни в каком земном знании.

Общественное мнение часто идеализирует роль образования в развитии человека. Ребенка могут сравнивать с «чистой доской», на которой социальная среда может изобразить все что угодно. Такой подход приводит к идее о всемогуществе образования при почти полном игнорировании природных особенностей, которые считаются лишь материалом для преобразования. Эти отголоски эпохи Просвещения получили дальнейшее развитие в психологической школе классического бихевиоризма (направление американской психологии, исследующее поведение). Основатель этого направления Джон Уотсон[89]89
  Джон Уотсон (1878–1958) – американский психолог, основатель школы поведенческой психологии.


[Закрыть] до конца своей жизни считал, что если вовремя изъять ребенка из семьи алкоголиков или грабителей, то из него можно воспитать убежденного трезвенника и добропорядочного гражданина. Однако пример обучения последнего российского императора заставляет усомниться в истинности педагогической концепции знаменитого американского психолога.

Таким образом, неудачи обучения Николая Александровича являются еще одним подтверждением важнейшего принципа педагогики – идеи природосообразности, суть которой, говоря житейским языком, можно выразить простой фразой: «Из утенка никогда не вырастет лебедь». Кроме того, важно отметить и другой важный факт педагогической науки, определяющий успех образования, а именно – сформированные учебные мотивы, коих у Николая не было и в зачаточном состоянии. Учиться он не любил, а лишь покорно отсиживал положенные ему часы под угрозой наказания грубого и жестокого отца.

Несмотря на очевидный провал в освоении общеобразовательной программы, цесаревич продолжил обучение. В период с 1885 по 1890 г. Николай осваивал курс высшего образования. Одно только перечисление названий курсов (политическая экономия, право, военное правоведение, военное дело, стратегия, военная география, служба Генерального штаба), которые преподавали цесаревичу, вызывает уважение и даже невольное восхищение, особенно у недалеких людей. Проводились также занятия по вольтижировке, фехтованию, рисованию, музыке. Учителями будущего монарха были такие выдающиеся государственные деятели того времени, как обер-прокурор Святейшего Синода К. П. Победоносцев, министр финансов Н. Х. Бунге, начальник Академии Генерального штаба М. И. Драгомиров, и др. По сути, при обучении Николая реализовывался античный идеал воспитания всесторонне развитой личности.

Так каков же итог образования Николая Александровича? Дадим слово современникам царя, мнение которых достойно доверия. С. Ю. Витте в воспоминаниях отмечает, что Николай Александрович «обладает средним образованием гвардейского полковника хорошего семейства», а министр иностранных дел Извольский[90]90
  А. П. Извольский (1856–1919) – дипломат, министр иностранных дел России в 1906–1910 гг.


[Закрыть] уточнял и понижал его до «уровня образования кавалерийского поручика».

В книге французского исследователя Ферро отмечается любопытный факт: «…Когда Победоносцев пытался, по его словам, объяснить наследнику, как функционирует государство, «тот с великим тщанием начинал ковырять в носу»[91]91
  Ферро М. Николай II. М.: Международные отношения, 1991. С. 32.


[Закрыть]. Не случайно, что после такого «высокоинтеллектуального» поведения своего воспитанника обер-прокурор Святейшего Синода К. Победоносцев, читавший Николаю курс права, с сомнением замечает: «Не знаю, насколько учение пошло впрок».

Сам же цесаревич подытожил свое длительное монотонное обучение необычно эмоциональной записью в дневнике 28 апреля 1890 г.: «Со своим образованием покончил окончательно и навсегда!» В этой краткой фразе отразилась та мука, с которой ассоциировалось обучение для будущего императора. В его жизни будет еще одно занятие, которое он с трудом переносил и бремя которого он сбросил с похожим облегчением, – это государственные дела по управлению империей.

В чем же причина, что лучшие педагоги, представители науки потерпели полное фиаско в деле обучения наследника престола? Причина неудач кроется в существенном ухудшении, так сказать, «исходного материала». Низкие интеллектуальные способности не давали шансов на успешное обучение. Пожалуй, единственное, в чем преуспел будущий монарх, так это в изучении истории. Однако его увлечение этим предметом было однобоким и поверхностным. Знание истории своих предков, Романовых, скорее, способствовало формированию у него стереотипа идеального императора, искусственно собранного из отдельных, как ему казалось, лучших частей российских монархов. Вся дальнейшая жизнь Николая Александровича показала, что он не понимал ни причин успехов, ни причин неудач как своего правления, так и правления своих предков.

В случае последнего российского императора все усилия по получению образования привели лишь к одному закономерному результату – умению поверхностно соответствовать требуемому шаблону самодержца, усредниться, не выделяться на фоне придворных и посильно исполнять свою роль. И все это с учетом природных особенностей, о которых мы уже говорили выше, получалось у Николая Александровича весьма посредственно, а в итоге привело к подлинной катастрофе.

Окончание образования совсем не означало, что Николай стал образованным человеком и был готов к роли монарха. Если можно так сказать, «профессия императора начала XX века» предполагала помимо бесконечных приемов и балов, которые, как мы уже знаем, Николай переносил весьма сносно, постоянный умственный труд. Изучение сотен документов, прием многочисленных министров и, наконец, принятие трудных решений стало для Николая Александровича ежедневной реальностью. Однако в силу своих природных особенностей он был просто не способен на такую деятельность. Хотя он пытался делать вид, что занят государственными делами, сверхсложные, непонятные для него проблемы империи угнетали его. И лишь особенности флегматического темперамента и опыт высиживания уроков, полученный в ходе обучения, во многом помогали ему перетерпеть доклады надоедливых министров.

После 1890 г. дальнейшая, так сказать, профессиональная подготовка наследника престола заключалась в посещениях государственного совета и присутствии на разнообразных мероприятиях. Была у него также формальная должность председателя комитета по сооружению Сибирской железной дороги.

Многие современники, идеализирующие деятельность Николая Александровича, подчеркивают ранний уход из жизни его отца в качестве аргумента в пользу незаконченности подготовки его к исполнению государственных обязанностей как причины последующих трудностей на посту самодержца. Однако, как мы уже писали выше, ни продолжительность подготовки, ни ее глубина и качество не могли повлиять на готовность Николая Александровича исполнять свои профессиональные обязанности по управлению огромной империей. По мнению премьера В.Н. Коковцева, «…великие задачи, решение которых составляет его миссию, слишком часто выходят из пределов досягаемости его понимания. Он не знает ни людей, ни жизни»[92]92
  Палеолог М. Царская Россия накануне революции. М., 1991. С. 126.


[Закрыть].

Итак, мы видим, что воздействие социального окружения не соответствовало сглаживанию природных особенностей Николая и вызывало у него своего рода защитные реакции, которые трансформировались в привычки, составлявшие характерную особенность его психологического облика на протяжении всей жизни. С одной из них, маской «доброжелательного внимания» к собеседнику, выработавшейся в процессе обучения, мы уже познакомились выше.

Проведем дальнейший анализ типовых поведенческих шаблонов императора, которые принято называть привычками.

3.2. Курение

Во-первых, подвергнем сомнению широко распространенный стереотип о здоровом образе жизни Николая Александровича. Кстати, и в миф о крепком здоровье императора, по крайней мере, после достижения им 40-летнего возраста, как результате здорового образа жизни, мы уже подвергли сомнению в предыдущей главе.

Начнем с употребления алкоголя, поскольку Николай Александрович остался в истории России как страстный борец с пьянством (об этой его увлеченности мы подробно расскажем во второй части нашего повествования). Нет сомнений, что молодой цесаревич в кругу своих друзей, гвардейских офицеров употреблял алкогольные напитки, и вряд ли в этой среде их принято было ограничивать. Кроме того, отец Николая император Александр III явно не был трезвенником, а возможно, напротив, страдал от данного типа зависимости. Во всяком случае, ранняя смерть императора Александра III от хронической болезни почек, которая романтически объясняется травмой, полученной за два года до смерти при крушении поезда, может быть вызвана другой, более тривиальной причиной – хроническим алкоголизмом.

Однако в этом отношении, судя по многочисленным отзывам современников, Николай Александрович отличался от своего отца и однозначно алкоголиком не был.

А вот никотиновая зависимость, опять же выраженная в какой-то крайней степени, у Николая Александровича была, и, видимо, тому были свои как внешние (влияние близкого социального окружения), так и внутренние (психологические) причины.

В большой семье Романовых курение было распространенной зависимостью. Курили отец и дед, есть данные о наличии такой привычки и у матери Николая Александровича. Таким образом, были некоторые внешние предпосылки для развития у него этой болезненной зависимости. Однако, по нашему глубокому убеждению, курильщиком он стал вследствие внутренних (психических) причин.

Последний российский император курил много, об этом свидетельствуют многочисленные неофициальные фотографии, на которых он неизменно изображен курящим. В рабочих кабинетах императора имелось все необходимое для комфортного курения. Особенно много воспоминаний о повседневной практике курения относится к 1915–1916 гг., когда Николай II принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего и стал более открыт и доступен для повседневного общения. Священник Шавельский вспоминал: «…В конце завтрака, как и обеда, государь обращался к гостям: «Не угодно ли закурить?» И сам первый закуривал папиросу, вставив ее в трубку (или в мундштук) в золотой оправе, которую всегда носил в боковом кармане гимнастерки»[93]93
  Шавельский Г. И. Воспоминания последнего протопресвитера Русской армии и флота. Нью-Йорк: изд. им. Чехова, 1954. С. 89.


[Закрыть].

Генерал Ю. Н. Данилов воспроизводит эту процедуру гораздо подробнее: «…К концу обеда государь вынимал из портсигара папиросу; затем доставал из-за пазухи своей серой походной рубахи пеньковый коленчатого вида мундштук; медленно и методично вставлял в него папиросу; закуривал ее и затем предлагал курить всем. Сигар не курили, так как государь не выносил их запаха…»[94]94
  Данилов Ю. Н. Мои воспоминания об императоре Николае II и великом князе Михаиле Александровиче // Николай II: Воспоминания. Дневники. СПб., 1994. С. 245.


[Закрыть]

Более того, есть свидетельства, что курение для Николая Александровича превратилось в своеобразный ритуал. Тот же генерал Ю. Н. Данилов вспоминает: «Период курения после еды был очень длителен и утомителен для не куривших, так как государь не спеша выкуривал за столом не менее двух-трех довольно больших и толстых папирос». Он же уточняет, что «первую папиросу он курил, жадно втягивая в себя дым, и, докурив до половины, нервными толчками тушил ее… Тотчас закуривал вторую, которую и выкуривал до конца»[95]95
  Данилов Ю. Н. Мои воспоминания об императоре Николае II и великом князе Михаиле Александровиче // Николай II: Воспоминания. Дневники. СПб., 1994. С. 246.


[Закрыть].

С 1905 г. императрица Александра Федоровна стала составлять своему мужу компанию во время курения. Как отмечает исследователь Зимин, «…судя по воспоминаниям, до 1905 г. она не курила, но во время революции приохотилась к папиросам»[96]96
  Ден Л. Подлинная царица. М.: Вече, 2013. С. 45.


[Закрыть]. О том, что императрица курила, свидетельствуют и ее денежные счета. Так, в сентябре 1914 г. ее Канцелярия оплатила счет табачного магазина фабрики «Стамболи» на 1 руб. 25 коп.

Генерал Носков во время работы в Ставке тоже сделал акцент на курении Николая Александровича:

«…Царь входил в кабинет в сопровождении генерала Алексеева и генерала Пустовойтенко; и начинался доклад о движениях войск на различных фронтах за последние сутки. Император сидел, два генерала – стояли перед ним. Алексеев брал телеграмму и читал ее Царю, в то время как генерал Пустовойтенко обозначал Царю на карте местность, упоминаемую в телеграмме. Во время доклада Царь курил сигарету за сигаретой. Этот доклад занимал около часа»[97]97
  Noskoff A. A. (general). Nicolas II iconnu. Р. 9–17.


[Закрыть].

Таким образом, можно говорить, что никотиновая зависимость царя имела тенденцию к усилению, т. к. количество выкуренного табака неуклонно увеличивалось, достигнув после отречения Николая Александровича, невероятного количества в почти 30 папирос в день. А сам ритуал курения поглощал немалую часть дня императора и сопровождал его как в делах, так и в свободное время.

Кроме констатации факта курения, нашим читателям наверняка будет интересно понять причины, обусловившие такую крайнюю степень никотиновой зависимости Николая. Так почему Николай Александрович курил? Видимо, для этого была какая-то очень важная причина, раз эта привычка стала такой важной частью его повседневной жизни. Что это? Компенсация комплекса неполноценности? Или это проявление того самого невроза навязчивых состояний, который подозревал у Николая Фрейд?

Ясно, что объяснение причин курения лежит в области психологии, а точнее, в области, которую Фрейд назвал психоанализом.

Психоаналитическое толкование курения сводится к термину «психологическая защита» (эта концепция наиболее полно разработана дочерью З. Фрейда, Анной Фрейд[98]98
  Анна Фрейд (1895–1982) – психоаналитик, младшая дочь Зигмунда Фрейда.


[Закрыть]). Курение, как и другие привычки, связанные с областью рта (скажем, привычка грызть ногти), суть инфантильный (детский) способ поведения, своего рода регрессия (движение назад во времени), т. е. возвращение к более раннему, по сути «младенческому» способу удовлетворения своих потребностей. Таким образом, подверженный зависимости от курения человек при встрече с проблемой бессознательно избегает неприятного для него взрослого решения и бессознательно же подменяет его тем действием (закуривает), которое ассоциируется у него с беззаботным детством, т. е. с жизнью без проблем.

Теперь, мы думаем, читатели понимают, что повышение уровня тревоги от столкновения с проблемами или переход на уровень перманентной (постоянной) тревоги пропорционально усиливал желание индивида курить. Именно подобное усиление болезненной зависимости мы и наблюдали в случае анализа поведения Николая Александровича.