Текст книги "«Черная смерть». Правда и мифы о боевом применении штурмовика ИЛ-2. 1941-1945"

Глава 8
«ЕСЛИ ПОТРЕБУЕТСЯ, Я ПЕРВЫМ ПОЙДУ НА ТАРАН!»

Уже в самом начале войны были отмечены случаи, когда сбитые советские самолеты врезались точно в немецкие колонны, позиции артиллерийских батарей и т. д. Происходило это случайно или же самолеты в последний момент сознательно направлялись летчиками на врага, установить невозможно. Такие случаи получили наименование «огненных таранов», хотя непонятно почему авторы этого словосочетания использовали прилагательное «огненный», ведь совсем не обязательно сбитый самолет должен был полыхать словно спичка, а на земле после самого тарана возникать большой пожар или взрыв.

Первый такой таран летчиками штурмовой авиации был совершен уже 22 июня 1941 г. В первые часы войны старший лейтенант Петр Чиркин из 63-го шап направил подбитый биплан И-153 на немецкую колонну, приближавшуюся к аэродрому полка около городка Стрый на Западной Украине. Подобными фактами не замедлила воспользоваться советская пропаганда. Уже в начале войны ею был вовсю раскручен подвиг, совершенный командиром 4-й эскадрильи 207-го дбап капитаном Н.Ф. Гастелло. Согласно официальной версии, 26 июня во время атаки немецких войск, двигавшихся по шоссе Молодечно – Радошковичи, северо-западнее Минска, его ДБ-3 получил прямое попадание зенитного снаряда. И летчик направил горящий двухмоторный бомбардировщик прямо на вражескую автоколонну.

Ровно месяц спустя – 26 июля 1941 г., что для того периода было неслыханной оперативностью, – Николаю Гастелло посмертно присвоили звание Героя Советского Союза. При этом крайне примечателен стиль наградного листа, подписанного накануне командиром полка капитаном Лобановым и военным комиссаром полка батальонным комиссаром Кузнецовым:

«…фашистский снаряд догнал машину капитана Гастелло. Получив прямое попадание, объятый пламенем, самолет не мог уйти на свою базу, но в этот тяжелый момент капитан Гастелло и его мужественный экипаж были заняты мыслью не допустить врага на родную землю.

…капитан Гастелло развернулся на горящем самолете и повел его в самую гущу танков. Столб огня объял пламенем танки и фашистские экипажи. Такой дорогой ценой заплатили немецкие фашисты за смерть летчика капитана Гастелло и смерть героического экипажа.

Летчика Гастелло и его экипажа нет в наших рядах, он погиб смертью героя в борьбе с германским фашизмомг, но память о нем будет долго храниться в сердцах тех людей, за чье счастье бился и погиб капитан Гастелло Николай Францевич и его экипаж.

Геройский поступок капитана Гастелло сейчас знает вся страна, поэты и писатели вместе с народом сложили о славном экипаже и его командире песни и боевые рассказы.

Беспредельно преданному сыну нашей родины и партии, мужественному, отважному соколу Советской авиации, павшему смертью героя в борьбе с германским фашизмом, ходатайствуем о присвоении звания Героя Советского Союза»[102]102
  ЦАМО РФ. Ф. 33. Оп. 793756. Д. 10. Л. 278–280.


[Закрыть].

Лишь спустя несколько десятилетий страна узнала, что в действительности этот огненный таран совершил вовсе не он, а командир 3-й эскадрильи того же 207-го дбап капитан Александр Маслов.

О летчиках, повторивших подвиг Гастелло, писали газеты, их посмертно награждали высшими государственными наградами, им сооружали памятники, ставили в пример сослуживцам. Советская пропаганда, используя естественный патриотический порыв населения, сумела в короткие сроки создать непогрешимый героический ореол вокруг огненных таранов. Ее усилия не прошли даром, и уже вскоре многие пилоты заявляли, что при первой же необходимости готовы осуществить их. Особенно большое число таких потенциальных «последователей» было среди молодежи.

Нечто подобное происходило затем в Японии, когда в 1944 г. там началось планирование и осуществление воздушных операций с использованием знаменитых камикадзе, то есть пилотов-смертников, готовых пожертвовать собой ради поражения вражеской цели. Но при этом интересно, что в самой японской авиации понимали, что появление камикадзе стало следствием «плохой подготовки армейских авиационных частей, что явилось результатом абсолютно неадекватной системы отбора и подготовки кадров, задержек промышленности, несовершенства тактики, то есть всего того, за что не отвечают рядовые члены экипажей…».

Что же касается ВВС Красной армии, то можно утверждать, что в них уже фактически с самого начала войны велась целенаправленная идеологическая кампания по подготовке своеобразных «советских камикадзе», которые должны были восполнить недостаток летной подготовки и отсутствие боевого опыта готовностью к самопожертвованию. Типичным примером в этом отношении является боевая история 8-й воздушной армии.

Она была сформирована 9 июня 1942 г. на базе ВВС Юго-Западного фронта. Через две недели вермахт начал операцию «Блау», и штурмовые полки 8-й воздушной армии сразу вступили в активные боевые действия. Однако многочисленные вылеты Ил-2, сопровождавшиеся большими потерями, не приносили никакого эффекта. Почти все сброшенные ими бомбы и выпущенные с большого расстояния «эрэсы» уходили мимо целей. Сильный зенитный огонь и истребители люфтваффе не позволяли штурмовикам подобраться поближе. Остановить наступающие немецкие танки и бронемашины не удавалось. Со стороны армейских командиров в адрес авиации поступали бесконечные упреки, мол, «воюют плохо», «в воздухе их не видно» и т. д.

17 июля штурмовики из 621-го шап вылетели, чтобы нанести очередной удар по частям вермахта. На подступах к станции Морозовская летчики обнаружили и атаковали автоколонну. Первый заход они произвели с большой высоты, сбросив 100-кг бомбы. Затем ведущий группы – командир эскадрильи майор М.Н. Дмитриев – принял решение спуститься пониже, чтобы выпустить «эрэсы» по замеченному бензозаправщику.

Едва его Ил-2 вошел в зону эффективного огня малокалиберных зениток, как тут же получил серию прямых попаданий. Из-под капота мотора вырвались языки пламени. По возвращении на аэродром ведомые Дмитриева – старший сержант Г.Я. Бочкарев и сержант А.Н. Виноградов – утверждали, что их командир с высоты около пятидесяти метров перевел свою машину в пике и затем протаранил бензозаправщик и еще две автомашины.

Командование 621-го шап тотчас воспользовалось этим случаем в пропагандистских целях. На следующий день по полку был издан приказ, в котором действия Дмитриева ставились в пример другим летчикам: «Своим поступком беспартийный большевик Дмитриев показал ведомым летчикам и доказал врагу, как может драться советский патриот за родной Дон!» Приказ был зачитан личному составу на построении и разослан в другие авиаполки 8-й воздушной армии[103]103
  ЦАМО РФ. Ф. 621-го шап. Оп. 168253. Д. 1. Л. 45.


[Закрыть]. Фактически молодым летчикам советовали таранить механизированные колонны врага, ценой своей жизни уничтожая по два-три танка или автомашины.

В дальнейшем пропаганда огненных таранов усиливалась все больше. Так, на митинге в 811-м шап, посвященном печально знаменитому приказу № 227 от 28 июля 1942 г., младший лейтенант Г.С. Падалко заявил: «Если потребуется, я первым пойду на таран!»[104]104
  ЦАМО РФ. Ф. 346. Оп. 5760. Д. 18. Л. 499.


[Закрыть] Выступавшие на подобных мероприятиях политработники всячески превозносили героев, совершивших огненные тараны, зачитывались газетные статьи о них, а на стендах вывешивались их фотографии. Особо сильное воздействие такая пропаганда оказывала на молодых, неопытных пилотов. Кому-то подобная эффектная гибель представлялась более значимой, чем просто быть сбитым в воздушном бою, как и сотни их предшественников.

Неудивительно, что вскоре в 8-й воздушной армии появились «последователи» майора Дмитриева, причем не только штурмовики. 31 июля экипаж самолета-разведчика Су-2 из 8-го pan в составе лейтенантов Н.С. Терехина и А.Т. Степаненко совершал полет в ближнем тылу немецкой 6-й армии. Вскоре тихоходная машина была атакована шестью Bf-109. По утверждению бойцов, наблюдавших за боем, подбитая сушка направилась прямо на скопление германских танков и протаранила их.

На следующий день во время налета Ил-2 из 622-го шап на переправу через Дон в районе хутора Липологовского огнем зенитной артиллерии был подбит самолет лейтенанта Т.Д. Одинцова. По утверждению сослуживцев, он, покачав крыльями, пошел на таран немецких танков. Затем Одинцова посмертно наградили орденом Красного Знамени.

7 августа группа Илов во главе с командиром 622-го шап майором Владимиром Землянским атаковала танковую колонну, обнаруженную в районе разъезда № 74 Светлоярского района Сталинградской области. В ходе одного из заходов штурмовик ведущего был подбит огнем зениток. 35-летний пилот приказал по радио принять командование группой своему заместителю, а сам спикировал на немецкие танки. На сей раз командованию показалось мало «Знамени», и Землянского представили к званию Героя Советского Союза, которое и было ему присвоено 5 ноября того же года[105]105
  См.: Восьмая воздушная. С. 37.


[Закрыть].

Через три дня – 10 августа – «горбатые» из 673-го шап выполняли задание в районе реки Малая Тингута. Среди пилотов был старший сержант В.А. Рогальский, для которого это был первый боевой вылет. Когда в его Ил-2 попал зенитный снаряд, то молодой пилот, соответствующе обработанный пропагандой, сразу же решил совершить огненный таран. Вместо того чтобы попытаться дотянуть до своего аэродрома или же в крайнем случае совершить вынужденную посадку и вернуться в полк уже по земле, Рогальский некоторое время спокойно летел, видимо высматривая подходящую цель. В конце концов его штурмовик пошел вниз. По возвращении оставшиеся летчики доложили, что на месте падения самолета они наблюдали «несколько горящих немецких танков».

В эти же дни штурмовикам уподобились и истребители. Сержант Г.В. Васюта из 156-го иап протаранил позиции немецкой пехоты, причем на его счет официально записали ни больше ни меньше как пятнадцать уничтоженных гитлеровцев.

19 августа третий подряд огненный таран совершили летчики 622-го шап. На сей раз старший сержант Михаил Пресняков направил свой Ил-2 на переправу, наведенную немцами через Дон. Через три дня на таран наземной цели пошел младший лейтенант И.С. Богачев из 688-го шап.

26 августа личный пример показал военком 686-го шап батальонный комиссар Иосиф Зазулинский, который был одним из немногих летающих политработников. В тот день его штурмовик в районе балки Сухая Мечетка, около Сталинграда, был подбит зенитками. И Зазулинский направил самолет на очередное скопление немецких танков. Впоследствии его посмертно скромно наградили орденом Отечественной войны 2-й степени. Затем на митинге, посвященном подвигу комиссара, летчики полка поклялись «отомстить за него, а при случае также направить свои машины на вражеские танки».

Тем временем число огненных таранов в полках 8-й воздушной армии продолжало расти. 4 сентября шесть Ил-2 из 806-го шап вылетели в район населенного пункта Хулхута, недалеко от железнодорожной станции Яшкуль, в Калмыкии. Во время атаки колонны немецких бронемашин самолет ведущего – командира эскадрильи капитана Всеволода Ширяева – был подбит зенитным огнем. «Горбатый» загорелся, взмыл вверх, затем накренился на левое крыло, потом снова выровнялся. Согласно последующему рапорту ведомых, они слышали, что Ширяев прокричал по радио нечто вроде «Ранен. Иду на землю…». После этого Ил-2 развернулся и спикировал на врага. На месте его падения «взметнулось пламя, и возник пожар, сопровождавшийся сильными взрывами»[106]106
  См.: Восьмая воздушная. С. 57.


[Закрыть].

На отходе оставшиеся Илы были атакованы парой Bf-109F из 3-й эскадрильи JG53. Они сбили штурмовик Михаила Полынова, который затем совершил вынужденную посадку «на живот» на нейтральной территории.

Вечером того же дня на аэродроме 806-го шап состоялся митинг, быстро организованный политработниками. С речами на нем выступили заместитель командира полка, комиссар полка и командир 2-й эскадрильи. Их общий смысл сводился к тому, что поступок Ширяева должен стать примером для всех остальных летчиков. В заключение было сообщено, что командование 289-й шад, в состав которой входил полк, решило ходатайствовать о присвоении капитану Ширяеву посмертно звания Героя Советского Союза. Необходимые документы отправили в Москву, и затем 8 февраля 1943 г. был подписан соответствующий Указ Президиума Верховного Совета СССР.

16 сентября огненный таран совершил летчик-истребитель младший лейтенант Б.С. Литник из 15-го иап, чей Як-1 протаранил немецкую автоколонну в районе Сталинграда.

Утром 29 сентября семь Ил-2 из 505-го шап нанесли удар по скоплению пехоты и танков в балке Сухая Мечетка. Во время выхода из второй атаки в двигатель самолета 20-летнего старшего сержанта Ивана Веденина попал зенитный снаряд. Ил загорелся, причем большие языки пламени закрыли и кабину. Он быстро приближался к земле, но, согласно донесениям очевидцев, из его маневров следовало, что самолет еще управляется Ведениным. Через несколько мгновений горящий штурмовик врезался прямо в центр колонны танков, только втянувшейся в балку.

24 октября свой Ил-2 на вражеские позиции в районе Сталинграда направил Григорий Обуховский из 807-го шап. 22 ноября немецкую автоколонну около калмыцкой станции Яшкуль протаранил сбитый «горбатый» младшего лейтенанта Александра Прудникова из 232-го шап. По этому поводу в официальной истории 8-й воздушной армии говорится: «Наземные войска, действовавшие здесь, под впечатлением подвига летчика-штурмовика бросились в атаку и освободили Яшкуль, а затем нашли останки героя и захоронили их в центре населенного пункта»[107]107
  См.: Восьмая воздушная. С. 59.


[Закрыть].

Таким образом, за четыре месяца летчики 8-й воздушной армии совершили тринадцать огненных таранов, из которых десять приходились на штурмовики. Кто-кто, а штатные пропагандисты и агитаторы могли спать спокойно, поскольку их деятельность принесла наглядные результаты.

Всего же в ходе Великой Отечественной войны, по имеющимся данным, огненные тараны совершили как минимум 120 летчиков-штурмовиков.

Однако при всем пафосе, которым советская пропаганда окружала, без всякого сомнения, их героические действия, обращает на себя внимание следующий факт. К моменту совершения огненного тарана шестеро – гвардии лейтенант Петр Кривень, старший лейтенант Борис Окрестин, капитаны Петр Зубко и Евгений Иванов, гвардии капитаны Дмитрий Жабинский и Николай Семейко – уже имели звания Героев Советского Союза, а из оставшихся 114 человек это звание затем присвоили только 21 пилоту.

Получается следующая картина. Выше на примере действий флотских штурмовиков было показано, что порой летчики получали звание Героя за огненные тараны, которые не имели подтверждений. И наоборот, те, кто действительно таранил вражеские корабли, танки и автомобили, даже не представлялись к нему. Это было одним из наглядных проявлений известного выражения о «наказании невиновных и награждении непричастных», которое находило подтверждение абсолютно во всех областях советской действительности.

Глава 9
ШТУРМОВОЙ ПРИЛИВ

По-настоящему грозной силой советская штурмовая авиация стала к 1944 г. До этого немецкая авиация и наземные средства ПВО более или менее справлялись с постоянно атакующими на всех фронтах волнами «цементбомберов». Об этом говорит хотя бы тот факт, что если по состоянию на 1 июля 1943 г. на фронте насчитывалось 2815 Ил-2, то к 1 января 1944 г., несмотря на непрерывное пополнение, численность штурмовиков даже уменьшилась до 2413 штук. Это неудивительно, так как согласно советским данным в течение 1943 г. было потеряно в общей сложности 3515 Ил-2.

Однако в дальнейшем люфтваффе вступили в постоянную фазу кризиса, связанную с большими потерями на всех огромных театрах боевых действий, нехваткой летчиков и топлива. А противовоздушная оборона наземных войск, железнодорожных станций, опорных пунктов и других объектов в ходе постоянного отступления уже не могла быть организована должным образом. А зачастую носила вообще импровизированный характер.

В связи с этим численное превосходство советской авиации, в том числе штурмовой, стало все больше переходить в качество. Низкая точность бомбометания, недостаточная бомбовая нагрузка и слабая летная подготовка экипажей компенсировались многочисленностью и частой периодичностью ударов по одним и тем же целям. Получалась ситуация, когда, даже если только 10–15 % самолетов точно выполняли поставленную задачу, противник все равно нес большой урон в живой силе и технике. Как отмечает Вальтер Швабедиссен: «Массированное применение штурмовиков наблюдалось в тех местах, где советское командование хотело добиться решающих результатов, в то время как на других, второстепенных участках фронта действовали лишь незначительные силы штурмовой авиации»[108]108
  Швабедиссен В. Указ. соч. С. 294.


[Закрыть]. Однако, по немецким данным, даже в этот период действия «цементбомберов» приносили скорее психологический, чем военный эффект. «Оценивая советскую штурмовую авиацию, можно констатировать, что несмотря на бесспорные результаты, которых она добилась, следует признать – она никогда не играла решающей роли в войне», – писал Швабедиссен.

Немцы отмечали следующие особенности действий советской штурмовой авиации в последние годы войны:

– существующая тактика подхода к цели была сохранена и улучшена;

– атаки волнами на позиции войск стали все более и более частыми, в отличие от используемой прежде тактики атаки в составе эскадрильи;

– летчики полнее использовали погодные условия, особенности местности и легче находили цели;

– советские штурмовики избегали боя с немецкими истребителями и, насколько это было возможно, пытались избежать массированного огня зенитных средств ПВО[109]109
  См.: там же. С. 299.


[Закрыть].

К 1 июня 1944 г. общая численность штурмовиков Ил-2 на фронте достигла 3797, а по состоянию на 1 января 1945 г. вышла на максимальный за войну показатель: 4171 самолет. Тем не менее потери штурмовых полков по-прежнему оставались огромными и в предпоследний год войны достигли цифры 3344 машины. Только в 1945 г., когда из-за значительного ослабления сил люфтваффе немецкие истребители в небе стали редкостью, а наземная противовоздушная оборона также значительно ослабла, «черная смерть» наконец смогла продемонстрировать все свои боевые возможности.

Как отмечали сами немцы, к концу войны операции советской штурмовой авиации достигли высокой степени эффективности и наносили существенный урон вермахту.

«Обстреливая улицы, дома, создавать панику»

Пиком массированного применения Ил-2 стала Берлинская операция (16 апреля – 2 мая 1945 г.). Штурмовая авиация 2-й воздушной армии была представлена тремя авиакорпусами:

– 1-й гвардейский штурмовой Кировоградский краснознаменный ордена Суворова авиационный корпус генерал-лейтенанта Рязанова;

– 2-й гвардейский штурмовой авиационный Владимир-Волынский краснознаменный корпус генерал-майора Слюсарева;

3-й штурмовой авиационный Ленинский корпус генерал-майора Рубанова[110]110
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742. Л. 98.


[Закрыть].

Каждый из них в апреле 1945 г. имел в своем составе две штурмовые дивизии трехполкового состава и одну истребительную авиадивизию (самолеты Як-1, Як-3, Як-9 и Ла-5).

На завершающем этапе войны штурмовая авиация 2-й В А использовалась для содействия наземным войскам при форсировании водных преград, ударов по окруженным группировкам противника, отражения его контрударов и непосредственной поддержки сухопутных войск в ходе наступления.

Штурмовая авиация использовалась массированно на направлениях главных ударов. При прорыве немецкой обороны 70 % Ил-2 совершали вылеты на поддержку своих войск. В ходе боевых действий, когда борьба развернулась на подступах к Берлину, штурмовики наносили массированные удары по 9-й и 12-й немецким армиям. В течение нескольких дней Илы бомбили и обстреливали войска и технику, а также оказывали поддержку 4-й гвардейской танковой армии, отражавшей контрудар генерала Венка на Берлин. «Значительную лепту внесли штурмовики 2 ВА в дело срыва этого замысла командования немецких армий, – сообщалось в отчете о боевых действиях 2-й воздушной армии в Берлинской операции. – Своими ударами они уничтожали большое количество живой силы и техники врага, оказали большое влияние на деморализацию его солдат и офицеров и нарушение управления войсками. После ударов штурмовиков часто пехота противника бросала оружие и разбегалась по окружающим лесам»[111]111
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742. Л. 99.


[Закрыть].

Способы действий штурмовиков в ходе операции изменялись в зависимости от обстановки. Так, при прорыве обороны, когда требовалось нанести в ограниченное время мощный удар с воздуха, Илы действовали большими группами по 100–110 машин. В промежутках между массированными ударами производились беспокоящие атаки мелкими группами. Сопровождение танковых армий во время наступления производилось, как правило, более привычными мелкими группами по 6–12 штурмовиков, а в период преследования отходящего противника на задания вылетали группы по 8–12–18 Ил-2. В сложных метеоусловиях и при плохой видимости штурмовики действовали парами и четверками.

Во время массированных авиаударов применялся хорошо отработанный за годы войны боевой порядок в виде колонны из групп по 4–5–6 Ил-2. Сбрасывание бомб, пуск реактивных снарядов и пулеметно-пушечный обстрел производился с одного-двух заходов, что было обусловлено уже не сильной вражеской ПВО, как, скажем, в 1942–1943 гг., а весьма ограниченным запасом боеприпасов. Применялись и другие тактически приемы, к примеру, в одном районе одновременно большим количеством групп поражалось большое количество целей. В этих случаях каждая группа имела свою цель и «обрабатывала» ее в пяти-шести заходах.

Большое количество боеготовых самолетов позволяло также во время непрерывных массированных налетов группам Ил-2 сменять друг друга над полем боя через каждые десять – двадцать пять минут. При этом обычно применялся боевой порядок «круг», а по вытянутым целям – боевой порядок «змейка» и «восьмерка». Обычно группа производила над целью по пять-шесть заходов.

Кроме того, во время Берлинской операции широко практиковались действия штурмовиков-охотников. Как правило, при этом формировались группы из двух-четырех Ил-2 и четырех-шести истребителей. Выбранные цели они атаковали внезапно и с первого захода, после чего быстро уходили на свою территорию. Для выполнения этих задач привлекались лучшие экипажи-снайперы, хорошо зарекомендовавшие себя. В основном штурмовики-охотники использовались против транспортных перевозок в тылу противника и переправ[112]112
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742. Л. 100.


[Закрыть].

В первые дни операции 16–18 апреля войска 1-го Украинского фронта в упорных боях формировали водные преграды Шпрее и Нейсе. Штурмовики 2-й воздушной армии оказывали разноплановую поддержку наземным войскам: ставили дымовые завесы, атаковали артиллерийские батареи, наносили удары по подходящим резервам и содействовали войскам в отражении контратак.

При форсировании Нейсе частями 3-й гвардейской, 13-й и 15-й гвардейской армиями утром 16 апреля самолеты 1-го гв. шак ставили дымовую завесу на фронте 5-й и частично 13-й армий. В 6.55 взлетели две группы по шесть Ил-2 командира 144-го гв. шап майора Степанова и командира эскадрильи 140-го гв. шап капитана Яковлева. Поскольку на аэродроме еще было темно, а метеорологические условия неблагоприятными (туман), требовалось освещение, которое было выполнено весьма кустарным способом. В трех местах разжигались костры, которые обозначали линию взлета. Взлет и сбор групп в воздухе проходил с выключенными навигационными огнями, а командиры давали необходимые указания экипажам сигнальными ракетами. Кроме того, как указано в отчете, «для сбора групп ведомые экипажи наводились на ведущего с земли по радио».

Полет к цели проходил на высоте 400–600 метров, самолеты шли звеньями на дистанции 200–300 метров. При подходе к цели штурмовики перестроились в «правый пеленг» по одному на дистанции между машинами 100–150 метров. Оказавшись по графику над районом переправ, Илы с интервалом в три-четыре секунды вскрывали приборы. В результате цель была за короткое время окутана плотным слоем дыма. Выполнив задачу, штурмовики один за другим сделали левый разворот с одновременным набором высоты.

В упомянутом отчете по этому поводу говорилось: «Наблюдающий за постановкой дымовой завесы командующий 5 гв. А генерал-полковник Жадов и его командующий артиллерией генерал-майор артиллерии Полузитов отметили хорошие действия этих групп штурмовиков. Дымы замаскировали действия передовых отрядов по форсированию р. Нейсе и способствовали войскам в овладении переправами на участке сев. Мускау»[113]113
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742. Л. 101.


[Закрыть].

Поутру небо над линией фронта наполнилось угрожающим гулом десятков моторов. Это большие группы штурмовиков летели для нанесения ударов по немецким войскам. В 8.45–9.10 группа из 100 Ил-2 нанесла авиаудар по узлам обороны и позициям артиллерии в районе Пузак – Невельн – Емлиц – Мускау – Берг. Штурмовики шли длинной растянутой колонной группами по шесть машин на высоте 900–1000 метров. После преодоления линии фронта самолеты снизились и направились к своим целям. Согласно плану, специально выделенные группы Илов должны были нанести удар по позициям зенитной артиллерии. Однако реальная обстановка внесла свои коррективы. Немецкие зенитки действительно открыли мощный огонь из всех стволов, но из-за сильной дымки сами позиции были почти не видны.

Тогда командир 155-го гв. шап подполковник Чернецов решил вначале атаковать зенитки всей группой. Снизившись до бреющего, штурмовики открыли огонь из пушек и пулеметов, попутно пуская реактивные снаряды. Только после этого Илы снова собрались в боевой порядок и приступили к бомбардировке немецких позиций. В общей сложности штурмовики находились над целью в течение двадцати пяти минут, сделав при этом по шесть заходов. Несмотря на сильный зенитный огонь, все Ил-2 вернулись на свои базы.

Тем временем советские войска успешно форсировали Нейсе и начали бои на западном берегу реки. 17 и 18 апреля из-за плохой видимости (менее километра), дополнявшейся дымом от горящих лесов, штурмовикам пришлось перейти на действия мелкими группами.

Так, в 12.45–13.00 17 апреля группа из четырех Ил-2 из 140-го гв. шап нанесла авиаудар по переправе через Шпрее в районе населенного пункта Зеллессен. Встав над целью в круг, штурмовики сделали по шесть заходов, обстреливая на обоих берегах автомашины, повозки. Как говорилось в донесении: «Группа Жигунова в этот налет уничтожила и повредила до 10 автомашин, 5 повозок с войсками и грузами и в пункте Зеллессен был создан мощный очаг пожара»[114]114
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742. Л. 102.


[Закрыть]. Истребители сопровождения ввиду отсутствия в воздухе люфтваффе также занимались штурмовкой наземных целей.

Что характерно, в боевых донесениях о действиях штурмовиков в конце войны наблюдается все та же схематичность, присущая рапортам осени 1941 г. Термины по-прежнему не отличались разнообразием: «повозки с грузами и войсками», «автомашины», «создан пожар» и т. п.

В тот же день в 13.05–13.20 другая четверка Ил-2 из 140-го полка получила приказ атаковать отходящего противника на переправе через Шпрее в районе Шпремберга. Достигнув района цели в условиях низкой облачности и тумана, группа встала в круг и в течение пятнадцати минут наносила удары по немецким войскам. По донесениям летчиков, в районе переправы было создано «несколько очагов пожара», уничтожено и повреждено до восьми автомашин с войсками и грузами. Движение через саму переправу было остановлено[115]115
  См.: там же. Л. 103.


[Закрыть].

В 15.00 18 апреля 24 Ил-2 из 155-го гв. шап тремя группами по шесть машин повторно атаковала немецкие войска на переправе у Шпремберга. Тактика была прежней: подход к цели, построение кругом и последовательные авиаудары в течение двадцати пяти минут. «В районе переправы было создано много очагов пожаров и взрывов, застопорилось движение на восточном берегу реки, – сообщалось в отчете. – С западного берега реки огневое сопротивление противника было прекращено на 30–40 минут». Вечером того же дня советские танки переправились на восточный берег Шпрее и в течение ночи полностью овладели указанной переправой. В общей сложности в течение 16–18 апреля штурмовики 1-го гв. шак выполнили свыше тысячи самолето-вылетов против переправ на Шпрее и узлов обороны немцев на западном берегу, сбросив 5843 бомбы. Средняя бомбовая нагрузка на каждый самолет составила 455 кг. За указанный период летчики корпуса генерала Рязанова отчитались о восьми уничтоженных танках, семи самоходках, пяти бронетранспортерах, 148 автомашинах, 36 повозках и т. д. Даже учитывая, что эти данные были преувеличены, ясно, что массированное применение на узком участке большого количества штурмовиков наносило существенный урон противнику.

С 24 апреля по 2 мая значительная часть штурмовиков 2-й воздушной армии была задействована в атаках окруженной немецкой группировки юго-восточнее Берлина. В первую очередь наносились авиаудары по частям, пытавшимся вырваться из котла.

Так, 26 апреля восемь Ил-2 в сопровождении четырех Як-1 атаковала противника, двигавшегося по дороге от Барут на Хальме. Самолеты шли на цель в боевом порядке «кильватер четверок». Вылет начался после тщательного предполетного инструктажа в 15.10. Через двадцать семь минут полета штурмовики вышли на цель и с высоты 100–300 метров нанесли бомбово-штурмовой удар по автоколонне из 70 единиц, двигавшейся по проселочной дороге в лесу. Атака производилась с востока на запад с последующим левым разворотом. Бомбы сбрасывались серийным способом с трех заходов с высоты 300 метров с одновременным ведением огня из пушек и пуском реактивных снарядов. «В результате 23-минутного воздействия на противника, по наблюдению экипажей штурмовиков и истребителей прикрытия, уничтожено и ранено до 30 солдат и офицеров, – сообщалось в отчете. – Тем временем наши войска сумели организовать отражение врагу и его попытке прорваться»[116]116
  ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2673. Д. 2742. Л. 105.


[Закрыть].

Наиболее трудный день для 1-го шак выдался 29 апреля. В этот день немцы из района Беелиц пытались прорваться на восток для соединения с окруженными войсками. В атаке участвовало, по советским данным, 30–40 танков и бронетранспортеров. Штурмовики получили приказ поддержать оборонявшуюся в этом районе танковую бригаду 4-й гвардейской танковой армии.

Командир корпуса генерал Рязанов лично руководил действиями подопечных с крыши высокого здания на окраине Беелица. Несколько раз ему приходилось менять свое местоположение вследствие немецких контратак и артобстрелов. Штурмовики непрерывно наносили удары по переднему краю немецких войск, бомбы и ракеты взрывались в 500–1000 метрах от передовых позиций советских солдат. Упорные бои в этом районе продолжались и 30 апреля. Во второй половине дня немцы перешли в наступление с целью овладеть Беелицем. И снова вся надежда была на рязановские штурмовики. Решающий удар в период с 15.25 до 15.45 выполнили 16 Ил-2 из 155-го гв. шап во главе с его командиром подполковником Чернецовым. Группа сделала пять заходов на цель и наносила авиаудары до полного израсходования боеприпасов. Командир 1-го шак снова лично руководил действиями подчиненных со своего КП, отдавая приказы чуть ли не конкретным пилотам. В итоге противнику так и не удалось прорваться к окруженным.