Текст книги "«Черная смерть». Правда и мифы о боевом применении штурмовика ИЛ-2. 1941-1945"

Однако затем 18 февраля Ставка ВГК приняла решение продолжить ее, и снова в немецкий тыл полетели ТБ-3 и ПС-84. Ночная высадка подразделений 214-й воздушно-десантной бригады проходила крайне тяжело. Из-за ошибок пилотов и штурманов мелкие группы парашютистов оказались рассеянными практически по всей Смоленской области. А отдельные экипажи так заплутали, что производили десантирование за сотни километров от места назначения, в глубоком тылу, но только не во вражеском, а в собственном.

В конечном итоге Вяземская десантная операция закончилась полным крахом. Советская авиация не смогла ни эффективно снабжать высаженные части, ни доставлять им достаточные подкрепления, ни оказать им сильную поддержку с воздуха. В то же время пикирующие бомбардировщики и штурмовики люфтваффе регулярно наносили бомбовые удары по сражавшимся в полном окружении десантным частям. Остатки последних смогли прорваться сквозь немецкие позиции и выйти в расположение советских войск только в конце июня 1942 г.

Советские ответные удары по немецким авиабазам оказались гораздо менее эффективными. Люфтваффе сумели организовать и затем почти беспрепятственно использовать воздушный мост с частями 16-й армии, окруженными в районе городов Демянск и Холм. Авиации ВВС Западного фронта удалось провести лишь один удачный налет на аэродром около поселка Новое Село, расположенного в 9 километрах севернее Вязьмы. На нем в ночь на 6 марта прямыми попаданиями бомб было уничтожено пять самолетов, в том числе два Do-17P из 2-й эскадрильи дальней разведки Aufkl.Gr.11. Удары же по немецким аэродромам в Смоленске, Боровском и Дугино, организованные в те же дни, закончились безрезультатно[40]40
  См.: Хазанов Д.Б. Указ. соч. С. 46.


[Закрыть].

«Неправдивость донесений»

Попытки уничтожать вражескую авиацию на аэродромах предпринимались постоянно на всех участках фронта, но наибольший размах такие удары принимали во время крупных сражений, например таких, как Сталинградская битва.

28 июня 1942 г. части 4-й танковой армии вермахта прорвали фронт на Воронежском направлении и вскоре развернули стремительное наступление на юго-восток в направлении Кавказа и Волги. Наземные сражения проходили при подавляющем господстве германской авиации.

В середине июля командование сформированной в прошлом месяце 8-й воздушной армии спланировало первый серьезный удар по немецкому аэродрому. Самолеты-разведчики установили, что в недавно захваченном немцами Миллерово «скопилось» до 150 транспортных самолетов Ju-52. В штабе армии долго ломали голову над тем, для чего противнику столько транспортников на передовом аэродроме. В итоге решили, что они доставляют наступающим войскам оружие и боеприпасы.

Для удара решено было использовать Ил-2 из 206-й шад полковника В.А. Срывкина и 228-й шад полковника В.В. Степичева. Поддержать их должны были бомбардировщики Пе-2 из 150-го сбап подполковника И.С. Полбина, а прикрыть – истребители Як-1 из 434-го отдельного истребительного полка майора И.И. Клещева. Последние два полка входили в так называемую «1-ю особую авиагруппу при командовании ВВС», которой командовал лично сын вождя – 21-летний полковник Василий Сталин. Эта группа была попыткой создать элитное соединение, способное на равных сражаться с люфтваффе. Полки комплектовались только пилотами и экипажами, имевшими боевой опыт и уже отличившимися в боях.

Вечером 8 июля первыми аэродром в намеченное время атаковали пешки. Затем над Миллеровом на бреющем полете появились Илы, которые обстреляли взлетную полосу и стоянки «эрэсами» и сбросили на них бомбы. Но вот обида, никакого скопища транспортников там не оказалось. По-иному и быть не могло, самолеты садились и взлетали, длительные простои при немецкой педантичности были большой редкостью, а тем более сразу 150 машин. Здесь сказалась вечная проблема организации советских штурмовых ударов по авиабазам – слишком большой промежуток между обнаружением цели и ударом по ней.

Ко всему прочему, когда самолеты уже повернули обратно, в небе появились Bf-109F из штабного звена II./JG3. Они атаковали группу Пе-2 и в течение десяти минут сбили сразу шесть бомбардировщиков. По три победы были на счету командира группы гауптмана Вернера Курта Брэндле, только неделю назад награжденного Рыцарским крестом, и лейтенанта Ханса Фусса. При этом две сбитые пешки принадлежали командирам звеньев 150-го сбап, имевшим звания Героев Советского Союза, – старшему лейтенанту Федору Демченкову и старшему лейтенанту Андрею Хвостунову. К счастью, оба летчика остались невредимыми и затем благополучно дожили до конца войны[41]41
  См.: Губин Б.А., Киселев В.Д. Восьмая воздушная. Военно-исторический очерк боевого пути 8-й воздушной армии в годы Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1980. С. 28.


[Закрыть].

Через несколько дней самолеты-разведчики 8-й воздушной армии обнаружили очередное «скопление» немецких транспортных самолетов, на этот раз на аэродроме около станицы Морозовской, недавно захваченной вермахтом. На сей раз штабисты сделали вывод, что там была «важнейшая перевалочная база для транспортных самолетов противника, доставлявших к фронту из глубокого тыла фашистской Германии боеприпасы и горючее для автомашин и танков». Экипаж разведчика сообщил, что аэродром прикрывается пятью-шестью батареями зениток и пулеметами, а в небе над ним барражируют истребители.

22 июля шесть Ил-2 из 504-го шап майора Ф.З. Болдырихина под прикрытием истребителей Як-1 произвели первый из последовавшей затем длинной серии налетов на Морозовскую. Согласно советским данным, первым над аэродромом появилось звено Яков, которое, свалившись со стороны солнца, сначала атаковало патрульные Bf-109, а потом сбило три пытавшихся взлететь по тревоге мессера.

Вслед за этим на малой высоте появилось шесть штурмовиков. Невзирая на бешеный огонь зенитных орудий, Илы сбросили на предполагаемые стоянки самолетов фугасные и осколочные бомбы, а также дали залп реактивных снарядов. По итогам налета пилоты отчитались о якобы двадцати семи уничтоженных Ju-52. При этом собственные потери атакующих составили два Ил-2 и один Як-1.

Хотя первоначальной основной целью наступления вермахта под кодовым наименованием «Операция „Блау“» был захват нефтяных месторождений в районе Баку, к августу центр тяжести боевых действий благодаря противоречивым приказам Гитлера все больше смещался в направлении Сталинграда. Бомбардировщики и штурмовики 4-го воздушного флота генерал-оберста Вольфрама фон Рихтгофена непрерывно атаковали отступающие советские войска, минировали фарватер Волги и нещадно бомбили железные дороги в советском тылу.

Основным противником опытнейшего 46-летнего Рихтгофена стал 32-летний генерал-майор Тимофей Хрюкин, с 9 июня командовавший 8-й воздушной армией. Последняя в середине августа получила значительные пополнения в виде тринадцати истребительных, девяти штурмовых и восьми бомбардировочных полков. Теперь на Сталинградском направлении советские ВВС, включая авиацию ПВО, имели 738 самолетов, в том числе 241 штурмовик, 313 истребителей, 113 дневных бомбардировщиков и 71 ночной бомбардировщик[42]42
  См.: Губин Б.А., Киселев В.Д. Указ. соч. С. 31.


[Закрыть].

В начале августа силами Управления аэродромного строительства НКВД на восточном берегу Волги были спешно подготовлены девятнадцать полевых аэродромов, на которые и перебазировалось большинство авиаполков 8-й воздушной армии. С этого момента Волга стала зримым рубежом борьбы воздушных противников. Перетянул обратно за реку, значит, точно на своей территории.

Тем временем люфтваффе, напротив, переносили свои места базирования все ближе к Сталинграду. Так, 10 августа на аэродром Тусов, расположенный северо-западнее города Калач-на-Дону, перебазировались Bf-109F из I./JG53 «Пик Ас» и JG3 «Удет». Оборудование взлетных полос и стоянок в этом степном районе не представляло особых сложностей, нужно было просто найти ровное место и разметить его.

Неподалеку на такие же площадки в степи перебазировались и другие авиагруппы, в том числе штурмовики и ближние разведчики. Все это не осталось незамеченным для русской воздушной разведки. Только на аэродроме около железнодорожной станции Обливская, согласно данным аэрофотосъемки, базировалось «более 100 самолетов Ю-88 и Me-109».

В 4.30 12 августа штурмовики из 206-й, 226-й и 228-й шад попытались нанести удары одновременно по трем немецким аэродромам. Первая атакующая группа насчитывала восемь Ил-2, которых прикрывали семнадцать Як-1 и ЛаГГ-3, вторая – тринадцать штурмовиков и двадцать пять истребителей сопровождения. Однако, несмотря на раннее время, достичь внезапности не удалось.

Часть «Мессершмиттов» уже находилась в воздухе, и, увидев приближающиеся самолеты, пилоты люфтваффе немедленно атаковали их. Тем временем начали взлетать и другие истребители. В результате русским удалось атаковать только аэродром Обливская. На подступах же к Тусову «горбатые» нарушили боевой порядок, стали разворачиваться и уходить, лишь несколько бомб упало рядом с аэродромом.

Вскоре начался большой воздушный бой, растянувшийся на десятки километров над степью. В свете восходящего солнца то и дело пролетали горящие обломки самолетов, срывались в штопор сбитые машины, то тут, то там раскрывались белые купола парашютов. Затем пилотам «Мессершмиттов» засчитали 28 воздушных побед, из них большинство – летчикам I./JG53. По три самолета сбили командир 1-й эскадрильи обер-лейтенант Фридрих-Карл Мюллер и фельдфебель Вильгельм Криниус из той же эскадрильи.

Советские потери действительно были тяжелыми. Так, только 686-й шап и приданные ему истребители прикрытия потеряли пятнадцать самолетов, причем среди них был и Ил-2 командира полка майора П.И. Зотова. Получив сильные ожоги лица, летчик все же сумел выпрыгнуть на парашюте и через пять суток вернулся в полк. Потери же люфтваффе составили один Bf-109G-2 из JG3 «Удет».

Несмотря на явный провал ударов по аэродромам, вернувшиеся летчики-штурмовики отчитались о 89 якобы уничтоженных их пушечным огнем самолетах. Все это являлось «большим преувеличением», если не сказать пожестче.

Надо отметить, что 8-я воздушная армия вообще отличалась склонностью к фантазированию по части своих боевых достижений. И чтобы не быть тут же обвиненными очередными рьяными горе-патриотами в очернительстве «непобедимой и легендарной», сошлемся на секретный приказ № 332309с от 20 июня 1942 г., который подписали заместитель начальника штаба ВВС Красной армии генерал-майор Кроленко, военный комиссар того же штаба бригадный комиссар Никулин и начальник оперативного управления штаба ВВС генерал-майор Журавлев.

Вот что в нем говорилось: «Неправдивость донесений – крупнейший недочет в работе штабов. Неправдивость же столь велика, что порой граничит с неправдоподобностью. Примером таких неправдоподобных донесений может служить такой факт. По донесениям штаба 8-й воздушной армии (Юго-Западный фронт) получилось, что частями этой армии за период с 10 по 14.06.1942 г. было повреждено и уничтожено 202 танка наступавшего противника, что составляло до 40 % от численности всех танков противника, действовавших на Харьковском направлении. Если учесть, что и наземные наши войска в это же время также уничтожали танки противника, и притом не меньше, а больше, чем уничтожала их наша авиация, то, казалось бы, что из-за больших потерь в танках, близких к 90–100 %, наступление противника должно было бы остановиться. Между тем танковое наступление противника на этом направлении 14.06 продолжалось, из чего наглядно видна неправдоподобность донесений штаба 8-й воздушной армии»[43]43
  http://www.airforce.ru/history/ww2/ww2doc/20061942.htm


[Закрыть].

Далее в том же приказе начальникам штабов всех степеней предписывалось «организовать поступление информации точно в установленные сроки, добиваясь при этом полноты и правдивости сведений. Все случаи неправдивой информации тщательно расследовать и виновных привлекать к строгой ответственности».

Однако в штабе Хрюкина в приказ № 332309с, видимо, не особо вчитывались. Во всяком случае, уверовав в успех своих штурмовых ударов по вражеским аэродромам, командование 8-й воздушной армии решило повторить их на следующий день, задействовав еще большие силы. Так сказать, для закрепления достигнутых результатов.

Знойный день 13 августа склонялся к концу, когда на аэродроме Тусов в 17.40 по берлинскому времени объявили тревогу. По докладам постов наблюдения, к нему с востока приближалось около тридцати «цементбомберов», которых сопровождали примерно шестьдесят истребителей. Сразу же по взлетной полосе один за другим, поднимая большие клубы пыли, помчались «Мессершмитты».

Надо сказать, что противовоздушная оборона аэродромов люфтваффе была продумана очень тщательно. На наиболее вероятных направлениях полета штурмовиков Ил-2 немцы создавали многослойный барьер заградительного зенитного огня. Как правило, непосредственно аэродром прикрывали шесть-семь батарей. Каждая из них имела либо четыре 88-мм пушки и два 20-мм автомата, либо девять – двенадцать 20-мм или 37-мм автоматических пушек, а также четыре пулеметные точки, три звукоулавливателя и два прожектора. При этом все они располагались так, чтобы защитить стоянки самолетов и в то же время вести огонь в любом направлении. Посты наблюдения и оповещения имели отличную организацию и связь, вследствие чего работали чрезвычайно эффективно. Они эшелонировались в глубину своей территории, и расстояние между ними не превышало десяти километров. В силу всего этого «горбатым» нанести внезапный удар по аэродрому, как правило, не удавалось.

Единственное, что могли этому противопоставить командиры штурмовых полков и дивизий, – это ставшие традиционными удары с бреющего полета. Полет на малой высоте и сброс бомб с высоты 20–30 метров позволяли в некоторых случаях достичь тактической внезапности. Однако, по признанию самих летчиков-штурмовиков, подобная тактика имела и множество недостатков. Александр Николаевич Ефимов, ставший в годы войны дважды Героем Советского Союза, вспоминал: «Удар с малых высот не позволял летчикам полностью использовать боевые возможности штурмовика. Бомбы при этом приходилось сбрасывать с замедленным взрывом, чтобы не поразить осколками свой самолет. Существенно снижалась точность бомбометания и от рикошетирования бомб. Стрельба из пушек и пулеметов тоже была затруднена, и это эффективное оружие зачастую не использовалось… Резко ухудшались в бреющем полете условия ведения ориентировки и поиска цели. Штурмовики вынуждены были летать вдоль какого-то линейного ориентира или привязываться к хорошо заметным площадным, чтобы точно выйти в район расположения цели»[44]44
  Ефимов А.Н. Над полем боя. М.: Воениздат, 1976. С. 71.


[Закрыть].

Вот и 13 августа, получив вовремя предупреждение, немецкие истребители успели взлететь до начала атаки хорошо знакомых им «цементбомберов». На подходе к аэродрому завязался большой воздушный бой. Согласно данным люфтваффе, пилоты JG3 сбили 11 самолетов, а летчики I./JG53 – 22. Отличился командир 2-й эскадрильи JG53 лейтенант Вальтер Целлот, одержавший сразу три победы. Общие потери советской авиации составили 50 самолетов, и по степи вокруг аэродрома и дальше к линии фронта были разбросаны дымящиеся останки десятков Ил-2, ЛаГГ-3 и МиГ-1.

Разгром над Тусовом заставил советское командование на время отказаться от штурмовых ударов по немецким аэродромам. События 12–13 августа 1942 г. наглядно продемонстрировали слабое планирование воздушных операций, шаблонность тактики штурмовых атак и недостаточную обученность летчиков.

Не случайно уже через десять дней – 22 августа – начальник штаба ВВС Красной армии генерал-лейтенант Фалалеев подписал секретный приказ № 332597с, адресованный командующим воздушными армиями и касающийся штурмовой авиации. В нем, в частности, констатировалось:

«Повседневное применение в течение всей войны одних и тех же способов действий нашими штурмовиками привело к тому, что противник хорошо изучил тактику их действий и организует эффективное противодействие с земли нашим ударам с бреющего полета…

Отсутствие должной организации сбора после атаки приводит к тому, что возвращение сплошь и рядом совершается отдельными самолетами. Специально выделенные для борьбы с нашими штурмовиками группы истребителей противника, пользуясь расчленением наших штурмовиков, летящих на бреющем полете, пристраиваются к ним и расстреливают их в упор. Отмечен ряд случаев, когда Me-109 подлетали вплотную к Ил-2, выпускали шасси, становились в хвост и прицельным огнем из пулеметов и пушек били по самым уязвимым местам нашего штурмовика: в щель между фонарем и фюзеляжем, в боковые окна фонаря, по шасси, по хвосту и управлению.

Тактика пассивной обороны Ил-2, построенная в расчете на броню и всесилие бреющего полета, не оправдывает себя; если уход от противника и удается, то после посадки, как правило, Ил-2 нуждается в большом ремонте…

…бреющий полет усложняет ориентировку, летный состав, особенно молодой, часто теряет ее и нередко делает вынужденные посадки вне аэродрома, надолго выводя при этом самолеты из строя».

Надо сказать, что положение 8-й воздушной армии в этот период было не из лучших и вполне соответствовало общему кризису и хаосу, царившему под Сталинградом. Частая смена аэродромов приводила к тому, что штабы зачастую не знали, кто и где базируется. Огромное количество распоряжений и приказов, поступающих от командования и сухопутных войск, внезапные и порой необъяснимые переносы усилий сводили на нет какое-либо тщательное планирование операций. Днем и ночью от летчиков требовали уничтожать танки, сбивать «фашистские бомбардировщики», утюжить вражеские аэродромы, бомбить переправы и т. п. Оперативный штаб во главе с полковником А. Р. Перминовым работал практически круглые сутки, однако с работой явно не справлялся. Поэтому все удары, в том числе и атаки аэродромов, планировались наспех, без должной подготовки и обеспечения.

Тем временем германская бомбардировочная авиация продолжала наращивать свои силы на Сталинградском направлении. По приказу Гитлера в течение 20–22 августа Рихтгофен перевел большинство самолетов 4-го воздушного флота на Сталинградское направление. Эта небывалая для люфтваффе концентрация сил позволила совершать почти беспрерывные налеты на различные цели в районе города на Волге. При планировании атак штаб 8-го авиакорпуса Мартина Фибига использовал крупномасштабную карту местности, на которой был отмечен почти каждый дом. 23 августа немецкие самолеты совершили самый массированный налет на Сталинград, сбросив на него тысячу тонн бомб всех калибров в ходе 1600 боевых вылетов. Город был практически разрушен, погибли десятки тысяч жителей и беженцев. Сухопутные части при поддержке орудий 9-й зенитной дивизии люфтваффе начали штурм города.

В результате опустошительных небесных боев в 8-й воздушной армии стала остро ощущаться нехватка истребителей. Хотя 28–29 августа из тыла поступило пополнение в виде четырех истребительных и двух штурмовых авиаполков, на 1 сентября в армии насчитывалось всего 97 исправных машин. Все это заставило Хрюкина полностью отказаться от эскортирования штурмовиков и бомбардировщиков. И если экипажам Пе-2 просто приказали бомбить с высоты 8000 метров, то штурмовикам пришлось рассчитывать исключительно на везение. Впрочем, от истребительного прикрытия и так было мало толку. Штаб 8-й воздушной армии в качестве рекомендаций предложил пилотам Илов производить заходы на цели со стороны солнца, использовать для скрытого подхода облачность и дым от пожарищ.

Прежде чем наносить удар по аэродрому, было необходимо сфотографировать его. Между тем полеты советских самолетов-разведчиков сопровождались все большими трудностями. Понятно, что получение качественных аэрофотоснимков в таких условиях было маловероятным. Кроме того, из-за отсутствия радиосвязи между обнаружением «скопления самолетов» и нанесением удара по нему проходило слишком много времени, иногда сутки! Поэтому атаки немецких аэродромов обычно предпринимались на основании неточных, устаревших данных или просто на страх и риск командиров.

В целом дальняя разведка в советских ВВС оставляла желать лучшего. Личный состав был малообучен, и, следовательно, пилотам при выполнении заданий не хватало гибкости и настойчивости. Столкнувшись с неблагоприятной погодой, сильной ПВО и другими трудностями, экипажи, как правило, прерывали полет и возвращались на базу. Обработка полученных фотоснимков производилась некачественно, полученные результаты должным образом не обрабатывались. Планирование полетов так же находилось не на высоте. Командиры обычно посылали самолеты в район разведки кратчайшим курсом, в одно и то же время. Сильное влияние оказывали и тактико-технические характеристики самолетов-разведчиков. Для дальних полетов использовались только двухмоторные Пе-2, однако его реальный радиус полета из-за крайне неэкономичных моторов составлял не более 500–600 километров. Фактически полеты обычно выполнялись на глубину не более 200–300 километров за линию фронта. Поэтому если аэродромы истребителей, штурмовиков и тактических разведчиков люфтваффе попадали в прицелы фотокамер довольно часто, то базы бомбардировщиков обычно жили спокойной жизнью. Отсутствие точных и полных данных аэрофотосъемки значительно снижало эффективность штурмовых ударов Ил-2 по аэродромам.

4 сентября 1942 г. в Сталинградское сражение вступила вновь сформированная 16-я воздушная армия под командованием генерал-майора П.С. Степанова. Сектор действий ее находился северо-западнее города и далее по реке Дон. В состав армии входили четыре авиадивизии и несколько отдельных авиаполков, имевшие к началу боев в общей сложности 152 боеготовых самолета. Почти все истребительные полки были оснащены самолетами Як-1, и лишь 291-й иап летал на ЛаГГ-3. Чуть позднее в состав армии влилась еще и 283-я иад в составе четырех полков.

А в 8-й воздушной армии в результате опустошительных боев стала остро ощущаться нехватка истребителей. Хотя 28–29 августа из тыла поступило пополнение в виде четырех истребительных и двух штурмовых авиаполков, на 1 сентября в армии насчитывалось всего 97 исправных машин. Все это заставило генерал-майора Хрюкина полностью отказаться от истребительного прикрытия штурмовиков и бомбардировщиков. И если экипажам Пе-2 просто приказали бомбить с высоты 8000 метров, что могло им помочь избежать встречи с «Мессершмиттами», то штурмовикам пришлось рассчитывать исключительно на везение. В качестве «помощи» штаб 8-й воздушной армии предложил пилотам Ил-2 производить заходы на цели со стороны солнца, использовать для скрытого подхода облачность и дым от пожарищ и т. п.

Однако часто не спасало и наличие сопровождения. Летчики-истребители, большинство из которых не только не имели боевого опыта, но по-настоящему еще не овладели и собственными машинами, при появлении «Мессершмиттов» быстро впадали в панику, теряли своих ведущих и ориентацию на местности и становились легкой мишенью. Ситуация усугублялась тем, что большие потери, особенно среди новичков, неизбежно вели к снижению боевого духа и деморализации. В результате в критический момент штурмовики оставались один на один с асами люфтваффе, которые сбивали их одного за другим. Потери шап были огромными, и командиры-штурмовики винили во всех своих бедах истребителей.

В итоге 9 сентября 1942 г. появился приказ наркома обороны СССР № 0685, озаглавленный «Об установлении понятия боевого вылета для истребителей». В нем говорилось:

«Фактами на Калининском, Западном, Сталинградском, Юго-Восточном и других фронтах установлено, что наша истребительная авиация, как правило, работает плохо и свои боевые задачи очень часто не выполняет.

Истребители наши не только не вступают в бой с истребителями противника, но избегают атаковать бомбардировщиков.

При выполнении задачи по прикрытию штурмовиков и бомбардировщиков наши истребители даже при количественном превосходстве над истребителями противника уклоняются от боя, ходят в стороне и допускают безнаказанно сбивать наших штурмовиков и бомбардировщиков…

Боевым вылетом неправильно считают всякий полет на поле боя, независимо от того, выполнена или нет истребителями возложенная на них боевая задача».

Далее Сталин приказывал отныне считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, в котором штурмовики и бомбардировщики не имели потерь от атак истребителей противника. Сбитые самолеты засчитывать только в том случае, если они подтверждались фотоснимком или донесением наземного наблюдения. Летчики-истребители, уклоняющиеся от боя, подлежали преданию суду с последующим направлением в штрафные роты. Последний пункт гласил: «Приказ объявить всем истребителям под расписку»[45]45
  ЦАМО РФ. Ф. 4. Оп. 11. Д. 72. Л. 273–276.


[Закрыть].

В результате плохого истребительного прикрытия в критический момент штурмовики оставались практически беспомощными, и асы люфтваффе сбивали их одного за другим, как гусей. Большую проблему представляло соблюдение предписанной высоты полета. Если Илы шли на цель на большой высоте, немецкие воздушные наблюдатели засекали их задолго до подхода к цели, в итоге до нее доходило целыми не более половины машин. Если же полет планировался на малой высоте или на бреющем, все зависело от ведущего самолета. Если его сбивали или он совершал маневр уклонения, остальные малоопытные летчики теряли из виду наземные ориентиры и сбивались с курса.

Активное применение штурмовиков Ил-2 выявило множество недостатков в организации атак наземных целей, особенно аэродромов люфтваффе. Из-за низкого качества техники и малого летного опыта пилотов все самолеты летели с различной скоростью, в результате по пути к цели боевые порядки непомерно растягивались, а иногда и вообще распадались. При повторных атаках обычно выбирался один и тот же маршрут полета. Выполнив бомбометание, причем, как правило, неточно, Илы сразу разворачивались и поодиночке возвращались на свои аэродромы. Все это облегчало немцам организацию ПВО аэродромов и перехват штурмовиков.

Удары по аэродромам наносились и на других участках Восточного фронта. При этом до сих пор одноместные Ил-2 пытались использовать без истребительного прикрытия. Так, днем 31 августа 1942 г. две эскадрильи 198-го шап произвели налет на крупную авиабазу люфтваффе Орел-Западный. Время налета было назначено на полдень, так как командование полагало, что «в это время немцы обедают». По донесениям летчиков удар выглядел красочно: «Сгорело несколько десятков стоявших крыло к крылу вражеских самолетов. Пламя перебрасывалось с машины на машину, и никто не гасил этот бушующий костер. Уцелевшие гитлеровцы, спасаясь от гибели, бежали с аэродрома…» Все это являлось, мягко говоря, сильным преувеличением. Ни один немецкий самолет не пострадал, зато на обратном пути были сбиты Ил-2 лейтенантов И. Касаткина, К. Рослякова и младшего лейтенанта А. Маметкина.