Текст книги "Июнь 1941. Разгром Западного фронта"

Обстановка в районе Цехановца и судьба остававшихся там подразделений оставались неясными для командования 86-й дивизии. Полковник М.А.Зашибалов приказал начальнику 2-го отделения штаба подполковнику И.И.Александрову выехать в Цехановец и вывести всех оставшихся в живых, в том числе команды военных городков, по маршруту Шепетово – Сураж. Майор Иванов по приезде в дивизию кратко ознакомил офицеров с обстановкой. От него узнали о тяжелых потерях, понесенных 113-й стрелковой дивизией.

4.3. Правый фланг. 1-й стрелковый корпус

На правом фланге 10-й армии, где был стык с 3-й армией (разграничительная линия Щучин – Сокулка), против советских войск действовал 42-й армейский корпус 9-й армии вермахта, которым командовал генерал-лейтенант Вальтер Кунце. Первый день боев 1-го стрелкового корпуса отражен в оперативной сводке его штаба. Из документа, побывавшего в германском архиве в качестве трофея, видно, что части корпуса вели сдерживающие бои у границы, причем относительно успешно [22, с. 31]. Однако 8-я стрелковая дивизия (командир – полковник Н.И.Фомин) передовую позицию укрепленного района занять не успела, как и ее правый сосед – 239-й полк 27-й дивизии. Указывалось также, что связи со штабом 10-й армии ни по телефону, ни по радио штаб корпуса не имел. В дополнение к сводке, составленной на 19 часов 22 июня, можно сообщить следующее. Штаб 8-й стрелковой дивизии на рассвете был атакован авиацией противника, однако его работоспособность не нарушилась. Как вспоминал начальник 4-го отделения штадива М.А.Мамченко, начальник оперативного отделения капитан Макаров организовывал отдачу распоряжений частям по выводу их в предполье укрепрайона, командир дивизии и оперативная группа штаба во главе с его начальником подполковником М.А.Концевым выехали в войска. Оставшиеся на месте работники штаба занимались эвакуацией документов.

Наиболее ожесточенные бои завязались на участке 310-го стрелкового полка 8-й дивизии. В полутора километрах юго-восточнее местечка Кольно, где дислоцировался 310-й СП, имелась господствующая над окружающей местностью безымянная высота (150 м над уровнем моря). Получив приказ о выступлении, и.о. командира капитан Б.Я.Попов принял решение развернуть полк в районе этой высоты. Оборону заняли 2-й и 3-й батальоны полка, артиллерийская батарея, полковая школа и учебная рота. К армейским подразделениям присоединились подразделения 2-й комендатуры 87-го Ломжанского отряда погранвойск НКВД во главе с комендантом участка капитаном Бирюковым. М.В.Чекотов вспоминал, что к пехоте и пограничникам примкнули рота и комендантский взвод 202-го саперного батальона. Батальон подчинялся 72-му УНС, вместе с которым был переброшен на западную границу из 1-й Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА). По словам Чекотова, их часть находилась на опушке небольшого леса в 5–6 км от Кольно, справа стояло подразделение 310-го полка, слева – погранзастава. Где-то в этих же местах располагались доты 92-го ОПАБ Осовецкого укрепрайона, которыми командовал лейтенант Киселев. Здания штаба полка и комендатуры в Кольно, казармы и конюшни были разрушены и подожжены артиллерийским огнем противника. Пограничники выслали в сторону границы две разведгруппы. Одна из них под командованием зам. политрука Никифорова, двигаясь в сторону деревни Червонное, столкнулась с группой немецких мотоциклистов. В коротком бою разведчики уничтожили 8 солдат противника и погибли. Вторая группа, которую возглавлял сержант Иванов, вела поиск в направлении деревни Забелье. Она тоже вступила в бой, но сумела вернуться в свое расположение. По данным разведки, от границы по двум направлениям – с запада по шоссе Мышинец – Кольно и с северо-запада по шоссе Винцента – Кольно – двигалось до двух полков пехоты с артиллерией и двумя танками. Подпустив неприятеля примерно на 300 м, пехотинцы и пограничники открыли огонь. Противник был застигнут врасплох и не сумел развернуться в боевой порядок. Потеряв десятки солдат и офицеров убитыми и ранеными, немцы отошли за Кольно. Через час, после приведения в порядок и перегруппировки, атака повторилась. Бой был ожесточенным; отдельные группы врага просочились в город, но были уничтожены.

Немецкое командование подтянуло к Кольно свежие части и усилило натиск. Началось многочасовое кровавое противостояние. Немцы рвались вперед, но огнем пушек, батальонных и ротных минометов и стрелкового оружия их отбрасывали назад. Неизвестно откуда на поле боя появилась танкетка. Очередями из крупнокалиберного пулемета и огнеметными залпами она сильно порадовала красноармейцев, но вскоре была навылет пробита снарядом и вспыхнула. Действия 310-го полка поддерживал 62-й легкий артполк (командир – майор В.Н.Прокофьев), который не находился на сборах в Червоном Бору. Защитники Кольно успешно отразили две атаки. Третья последовала с фронта и флангов при поддержке танков. Три машины прорвались к нашим окопам. Огонь полковой батареи отсек пехоту, а заместитель коменданта политрук Горин подобрался к одному из танков и подорвал его связкой гранат. Еще четыре танка вывели из строя артиллеристы и пехотинцы. Атаки с флангов захлебнулись. Отличился пограничник старшина комендатуры Шарко. Незаметно пробравшись к немецкой позиции, с которой вело огонь прямой наводкой их орудие, он уничтожил огнем из автомата орудийный расчет, а затем гранатой вывел пушку из строя.

Солнце уже перевалило за полдень, но накал яростного противостояния не снижался. Несколько раз Кольно переходило из рук в руки. Немецкое командование усилило атаки, сопротивление полка было сломлено. Немало бойцов попало в плен, раненых передавили танками. Остатки 310-го СП снова отступили за Кольно, на рубеж безымянной высоты. Но в 17 часов в полк вернулся его 1-й батальон (комбат – старший лейтенант А.Е.Каменев). Как вспоминал минометчик И.П.Решетилов, несмотря на острую нехватку боеприпасов, продвижение противника было остановлено. Возвращаясь с полигона Червоный Бор, в полдень 1-й батальон с ходу атаковал передовые подразделения пехоты противника, выбил их из деревни Раково и через несколько часов подошел к Кольно. Однако дальнейшее продвижение батальона было остановлено сильным огнем из городка. Как писал сам комбат Каменев, роты понесли большие потери, погиб комроты-2 Сикорский, был тяжело ранен комроты-3 Жданович. По приказу командира батальона пехотинцы начали окапываться в поле перед Кольно, готовясь ночной атакой выбить противника из Кольно и восстановить линию границы в этом районе. Вечером 22 июня в батальон прибыл начальник штаба полка майор И.Н.Новиков, от имени командира корпуса он приказал прекратить атаки и отвести подразделения к Коженисте. Штаб полка расположился в районе Борково. Снова было много раненых, но на этот раз их удалось спасти. Из деревни Коженисте поляки на гужевом транспорте вывезли всех в эвакогоспиталь, откуда их по железной дороге вывезли на восток, в г. Орел, где «дзержинцев» (дивизия носила имя первого Председателя ВЧК) разместили в больнице имени МОПРа.

Бой за Кольно длился десять часов. Было выведено из строя (по советским данным) свыше полка пехоты. Пограничники потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 32 человека. Данные о потерях 310-го полка не известны [120, с. 38–40]. Во время затишья пограничники снова выслали разведгруппу. Вернувшись, она доложила, что советские войска оставили Ломжу, а штаб отряда отошел на Белосток. Вскоре оттуда поступил приказ об отходе. «Зеленые фуражки» приступили к его выполнению, пехота осталась на своих позициях.

На правом фланге 1-го корпуса также сложилась напряженная обстановка. Положение осложнялось явно неудачным расположением некоторых частей, мало «состыкованным» с начертанием разграничительной линии между 3-й и 10-й армиями. Получалось, что некоторые подразделения дивизий корпуса (полковая школа 200-го СП 2-й дивизии, 229-й СП 8-й дивизии и пр.) находились в полосе 3-й армии. Противник нанес удар вдоль линии Граево – Осовец на фронте Граево – Щучин, захватил не занятые войсками доты у Граево и к 8 часам преодолел сопротивление 239-го полка 27-й стрелковой дивизии. Полк частью сил в беспорядке отступил в полосу 10-й армии. Первым же артобстрелом советской территории был нанесен большой урон 229-му стрелковому полку (командир – майор В.В.Придачин), казармы которого находились в городке Щучин. Не пострадали только учебная рота и пулеметный взвод, располагавшиеся в летнем лагере ближе к госгранице. Очевидец писал: «Обстрел уже кончился. С казармами было покончено, все превратилось в груду кровавых камней… Недалеко от развалин прямо на земле сидели те немногие, кто успел выскочить при начале обстрела. Часть из них была в белье, с повязками, сквозь которые проступали пятна крови. Однако меня не кровь поразила, а их глаза… я видел потом такие у людей после сильной бомбежки или шквального огня. Это особые глаза людей, которые еще не поняли – на том свете они или еще чудом на этом» [6, с. 15]. Курсанты совместно с пулеметчиками двинулись на поддержку погранзаставе, но не успели: стрельба на границе стихла. Заняв оборону, они уничтожили немецкую разведгруппу самокатчиков, примерно 50 стрелков, затем, будучи обойденными с обоих флангов, отступили на восток. Но полк, заняв позицию в укрепрайоне (в штабе корпуса, вероятно, ошиблись, посчитав, что с занятием предполья опоздала вся 8-я дивизия), отбил неприятельские атаки и отошел по приказу лишь на следующий день – 23 июня.

Главные силы 2-й стрелковой дивизии (и.о. командира – полковник К.П.Дюков) к утру 22 июня находились в районе крепости Осовец. 261-й стрелковый полк и 59-й разведбатальон перекрыли дорогу Граево – Осовец в районе м. Руда. В течение дня дивизия готовила оборону по рубежу реки Бобр, в основном на линии крепостной позиции Осовца, и вступила в бой 23 июня, когда части 27-й стрелковой дивизии, не удержавшись на границе, отошли в сторону станции Сокулка – также за реку Бобр. В частности, 200-й СП (командир – майор Г.Д.Маврин) занимал позицию в районе Ломжинского редута: правый фланг – крепость Осовец, левый фланг – излучина реки Бобр, расстояние по фронту – 6 км. После полудня к крепости отошли два дивизиона 75-го ГАП 27-й дивизии, полковник К.П.Дюков распорядился выдать им боеприпасы и продовольствие. В 14 часов на Осовец был совершен новый массированный налет, продолжавшийся более часа. После его окончания артиллерия выдвинулась в район Руды и юго-восточнее д. Пенчиково, где начала оборудовать огневые позиции, чтобы поддержать отступающие подразделения 239-го стрелкового полка. В состав 261-го полка были приняты бойцы и командиры 92-го ОПАБ Осовецкого УРа, отошедшего с границы; лейтенанта В.А.Киселева комполка майор А.С.Солодков назначил командиром взвода пулеметной роты. Лишь поздним вечером к крепости подошел понесший большие потери от атак авиации 164-й легкоартиллерийский полк (командир – полковник Радзивилл). Слушатели Академии имени Фрунзе по приказу вышестоящего командования покинули Осовец и убыли в Москву для доучивания, в числе их был никому тогда не известный старший лейтенант Д.А.Драгунский. Войну полковник Драгунский закончил в Берлине командиром 55-й гвардейской Васильковской бригады 3-й танковой армии и, несмотря на невысокий рост, принял участие в параде Победы. После войны Дважды Герой Советского Союза генерал-полковник танковых войск Д.А.Драгунский был начальником курсов «Выстрел» и, по совместительству, Председателем советского антисионистского комитета.

После того как авиация противника сожгла местечко Визна, штаб 1-го корпуса переместился в сосновую рощу за рекой Бобр. Когда генерал Ф.Д.Рубцов прибыл из 8-й дивизии, начальник штаба полковник А.М.Соколов сообщил ему об отсутствии связи с Осовцом и штабом армии. К подготовленной штабом оперсводке Рубцов приложил свою записку. В ней он информировал командарма о сильном воздействии авиации противника и отсутствии средств ПВО (корпусной 176-й зенитный дивизион Голубев оставил в Белостоке) и обращался к нему с просьбой о выделении с утра 23 июня двух звеньев истребителей для прикрытия мостов в Визне и Стреньковой Гуре. В конце он написал: «262-й КАП из-за неукомплектованности тракторами и автомашинами оставил в Красном Бору 12 орудий. Прошу оказать помощь. Целый день бьемся, чтобы связаться с Вами, но безуспешно». Эта записка вместе с оперсводкой пакетом была направлена в штарм, вместе с ней же (не ясно, правда, как и когда) попала к немцам и сейчас хранится в ЦАМО под одним инвентарным номером: фонд 353, опись 59087, дело 2.

Искушенное в вопросе «окружить и уничтожить» немецкое командование сосредоточило свои ударные части на флангах белостокской группировки. Если левое крыло 10-й армии было прорвано практически сразу, дивизии 1-го эшелона 3-й армии несли жестокий урон, пытаясь остановить наступление многократно превосходящего противника, то на самом острие выступа обстановка была значительно спокойнее. Там в полосе свыше 70 км (от заболоченной поймы правых притоков Нарева на севере до шоссе Белосток – Варшава на юге) наступали или, вернее, имитировали наступление крупных сил 221-я охранная дивизия и заградительные «эрзац»-части – правда, при поддержке танков и авиации. Надо признать, сделали они это весьма правдоподобно, чем ввели в заблуждение противостоящие им советские войска и их командование. Весь день 22 июня эти малочисленные отряды сковывали в районе от Острува-Мазовецкого до Новогруд 13-ю дивизию 5-го стрелкового корпуса и 6-ю Чонгарскую Кубано-Терскую кавалерийскую дивизию вместе с корпусным управлением. В полосе 151-го стрелкового полка 8-й СД (командир полка – подполковник В.П.Степанов) действовали всего 2–3 неприятельских батальона. Генералы вермахта считали, что вскоре после начала боевых действий русские войска оставят неудобный для обороны белостокский выступ без боя, поэтому большим сюрпризом для них стало ожесточенное сопротивление на всех, даже второстепенных, участках фронта. «Причины таких действий противника не ясны», – записал в своем дневнике начальник германского Генштаба генерал Гальдер. Начальник разведки 8-й дивизии майор Круголь на бронемашине БА-10 2 разведбата оказал помощь в отражении атак соседней со штабом дивизии погранзаставе. Части 13-й стрелковой дивизии генерал-майора А.З.Наумова успешно удерживали пограничный рубеж, несмотря на то что вечером 21 июня все командиры полков и батальонов уехали в Белосток на совещание и вернулись уже тогда, когда бои были в разгаре. Исключение составил лишь комбат-2 119-го стрелкового полка старший лейтенант Ковалев, подразделение которого находилось на строительстве укреплений [104, с. 3–18]. 229-й СП, усиленный 130-м корпусным артполком, держал оборону бок о бок с несколькими эскадронами 6-й кавалерийской дивизии генерала М.П.Константинова. М.М.Джагаров вспоминал: «Артиллерийская дуэль наших дивизионов с вражеской артиллерией, начавшаяся после полудня, продолжалась до позднего вечера… Враг вводил в бой все новые и новые воинские части. Атаки мотопехоты и танковых подразделений следовали одна за другой. Самолеты звеньями, эскадрильями и авиаотрядами беспрерывно висели над нашими позициями. Но ни один танк, ни один солдат в темной каске и серо-зеленом мундире в тот день не прорвался в наши боевые порядки» [52, с. 8–9]. Большой вклад в отличные действия артиллеристов внес корпусной 47-й отдельный артдивизион инструментальной разведки (командир – капитан А.М.Савванович). Но объективности ради надо уточнить, что полноценная артиллерийская поддержка появилась у пехоты 8-й дивизии только после полудня. Пока 130-й корпусной и 117-й гаубичный артполки под непрерывными атаками авиации с трудом пробивались из-под Ломжи на север, стрелковые части несли большие потери, отбивая атаки в основном огнем легких пушек полковой артиллерии и минометов. Как указывал в своих воспоминаниях ПНШ 117-го ГАП П.В.Павлов, полк вернулся в дивизию только к вечеру 22 июня. Таким образом, к исходу дня 22 июня в 1-м стрелковом корпусе удалось решить задачи по сдерживанию противника вблизи границы.

4.4. Центр. 6-я кавалерийская дивизия

Самой западной оконечностью белостокского выступа был треугольник с городом Ломжа в центре него. На Ломжанском направлении госграницу СССР перешли часть сил сильно растянутой по фронту 87-й пехотной дивизии (с северо-запада) и подразделения 221-й охранной дивизии (с юго-запада). В боевом донесении штаба 10-й армии № 1 на 10:05 записано: «С направления Остроленка на Ломжа появились танки… противник бомбил Ломжа и передовые аэродромы». В этих местах к утру 22 июня находились весьма значительные силы Красной Армии, не имевшие, впрочем, единого командования: 6-я кавдивизия, правофланговые подразделения 13-й стрелковой дивизии, гарнизоны имевших вооружение дотов Осовецкого УРа; большое количество артиллерии было сосредоточено в Червоном Бору. На площадке Тарново, недалеко от реки Руж (Русь), находился весь 129-й истребительный авиаполк, на аэродроме в 5 км от Ломжи – две эскадрильи И-16 124-го полка. Также в летнем лагере у Ломжи встретил войну хорошо укомплектованный и оснащенный 106-й моторизованный полк 29-й МД 6-го мехкорпуса. Непосредственно у границы располагались заставы 87-го погранотряда войск НКВД. Впоследствии 106-й МП убыл на север, под Гродно; дивизионные артполки разъехались по своим соединениям, артполки РГК последовали за ними.

Понеся от ударов авиации сравнительно небольшие потери, 6-я КД сосредоточилась в Гелчинском лесу, что находится на северном склоне Червоноборской гряды. Ее 38-й эскадрон связи, с трудом протиснувшись сквозь забитую повозками и просто спешно покидавшими Ломжу местными жителями центральную улицу городка, прибыл сюда же. Развернув смонтированную на шасси трехосной ГАЗ-ААА радиостанцию РСБ, которая была закреплена за штадивом, радисты начали обмен шифрованными радиограммами с неизвестным корреспондентом. Вначале все шло прекрасно. Первая радиограмма ушла в эфир в 08:25. Ответ прочли начальник связи дивизии майор Груша и подошедший командир дивизии генерал-майор М.П.Константинов. Затем они ушли, видимо, для отдачи распоряжений, и через какое-то время снова вернулись. На второй вызов ответа не последовало (или сменили код, или рацию «на том конце» разбомбили). Находившийся на смене старший сержант З.П.Рябченко поймал в микрофонном режиме передачу ТАСС: «Генерал упавшим голосом попросил включить погромче, ровно в 12:00 выступил т. Молотов и объявил – считать Советский союз в состоянии войны с Германией, вот когда мы узнали про начало войны. Генерал и майор попрощались с нами, на прощание сказали, что «вам, сынки, будет очень тяжело, эта война будет невиданной из войн» [76, письмо].

Бывший начштаба 94-го Северо-Донецкого кавполка подполковник В.А.Гречаниченко вспоминал, что к ним поступил устный приказ командира дивизии следующего содержания: занять оборону на рубеже железной дороги Ломжа – Лапы и не допускать противника со стороны Остроленки и Замбрува. Примерно в 10 часов 94-й полк (командир – подполковник Н.Г.Петросьянц) первым вошел в соприкосновение с противником; завязалась перестрелка. Вскоре к полю боя подошли подразделения 48-го Белоглинского Кубанского и 152-го Ростовского Терского казачьих полков подполковников Рудницкого и Белоусова. 48-й КП занял оборону на правом фланге 94-го полка. И.Е.Щербина, бывший рядовой саперного взвода 152-го кавполка, писал: «22 июня 1941 г. в пятом часу утра нам сыграли боевую тревогу под звуки разрывов бомб и снарядов, это немцы вели обстрел по нашим военным объектам. И так поехали занимать огневые позиции для защиты наших границ от немецких войск. А когда мы доехали до реки, там мосты были уже взорваны, тогда саперы дивизионные и полковые быстро навели понтонный мост, переправили все воинские части и технику и заняли там оборону и держали от натиска немецких войск до поздней ночи, и наши части этот натиск сдержали. А потом, когда все утихло, ночью нам дали команду: «По коням, оставить эти рубежи и двигаться на защиту г. Белостока» [76, письмо].

Попытка немцев с ходу прорваться к Ломже была отбита: казаки спешились и, заняв оборону на широком фронте, вступили в бой. Несмотря на превосходящие, как казалось, силы врага, они отразили все его атаки, отбрасывали немецкую пехоту огнем и контратаковали с саблями наголо. Непосредственно у Ломжи вели бои танковый эскадрон дивизионного 35-го ТП, 3-й КП подполковника Д.М.Алексеева (севернее) и три эскадрона 48-го и 94-го полков (юго-западнее).

Из боевого донесения штаба 10-й армии № 1 на 14:40: «Противник, наступая по всему фронту, к 13 часам 30 минутам занял пехотой Граево, Марки, Малы Плоцк, Новогруд, Мястково, Хороманы, Науборы, Ясеница, лаг. Гонсиорово, Цехановец, Семятичи, имея танки в направлениях: Остроленка, Ломжа; Брок, Анджеево; Лазув, Цехановец».

В архиве И.И.Шапиро я обнаружил переписанные бог знает откуда несколько донесений и приказов штаба корпуса и штаба дивизии, к сожалению, неполные. В изложении, вероятно, начальника штаба 6-й КД подполковника Г.М.Данилова обстановка в районе Ломжи в первой половине дня выглядела так (сокращения исправлены):

«22.6.

10.15. 6 КД Гелчинский лес, штадив 6 КД северная окраина Гелчин.

48 КП слева Завады, западная окраина Погуже, северная окраина Гелчин.

94 КП справа Завады, слева Гелчин, ж.-д. Козики, урочище Червоный Бур.

15 КАД справа Богушице, слева Сежпуты Мерки организует ПТО.

Не допустить подвижные части противника на рубеж Гелчин, западная окраина деревень Козики, Сежпуты, Загайне.

13.00. Части противника занимают Малый Плоцк, Хлюзне, Кужжиа, Новогруд.

Выдвижение с направления разъезд Курте.

3 КП на рубеже Муравы, Кистальники не допускает выход противника на рубеж Стависки, Ломжа.

2/35, взаимодействуя с 3 КП, не допускает противника из направления Влоджи, Хлюдне на юго-восток. Остальные эскадроны 35 ТП и взвод ПТО 94 КП прикрывают шоссе Новогруд – Ломжа, Остроленка – Ломжа и Ломжа – Снядово.

2 и 3/48 со взводом станковых пулеметов и 2 орудиями действуют в направлении Вежбово, Дембово, Клечково с задачей не допустить противника восточнее р. Русь.

94 КП без 2 эскадронов и 4/48 КП в северо-западной и западной части леса Гелчин.

152 КП – в лесу южнее Ро… (неразборчиво)».

Изложено грамотно и подробно, чувствуется стиль опытного штабника, лишь ничего не сказано об активности авиации противника. То, что у Ломжи не было значительного давления наземных войск противника, вовсе не означало, что войска РККА не подвергались воздушным атакам. Эскадрильи Люфтваффе, почти не встречая противодействия со стороны советских ВВС, безнаказанно терзали и трепали идущие по дорогам колонны, бомбили боевые порядки частей, склады и военные городки. Поэтому советские войска несли серьезный урон и здесь, на второстепенном участке фронта. В.Н.Логунов, курсант 59-го батальона связи 13-й СД, вспоминал: «Когда мы подъехали к границе в районе м. Снядово, то увидели следы только что окончившегося приграничного боя: разбитые и сгоревшие танки, орудия, бронетранспортеры среди трупов людей и лошадей». З.П.Рябченко вспоминал: «Только мы выехали, впереди нас проскакали сабельные эскадроны, и вдруг появился один «мессершмитт», сделал поворот, снизился примерно метров на двадцать с боку и дал пулеметную очередь, а сам полетел за одиночным всадником. Машина резко остановилась, мы с Сашей выскочили из будки и увидели лейтенанта и шофера с перебитыми ногами. Благо появился обоз, мы их погрузили на брички и больше не встречались. Осталось нас двое, что делать, сами не знаем. Простояли примерно часа два, Саша, хоть и плохо, мог водить машину, рацию бросить нельзя. Никто на нас не обращает внимания, ни одного офицера, летчики, танкисты едут на лошадях, идут пешие, как стадо баранов. Бензин кончился, но мы до опушки леса все-таки доехали. Потом к нам примкнул какой-то старшина и посоветовал взорвать рацию. По лесу валялось много оружия: снарядов, гранат – по обочинам дорог стояла новенькая техника: машины, танки, гаубицы, но не было бензина».

Саму Ломжу авиация противника не тронула (только казармы кавалеристов были атакованы с воздуха), но на улицах время от времени рвались снаряды дальнобойной артиллерии. За Наревом гремела несмолкаемая канонада и ружейно-пулеметная стрельба. После ухода конницы город опустел; как вспоминал сын начальника отделения штаба 87-го ПО капитана И.П.Говорова полковник МВД в отставке В.И.Говоров, в нем не осталось никого, кроме штаба отряда, размещавшегося в здании бывшей духовной семинарии, его охраны и семей комсостава. Он писал: «Нас погрузили в две или три грузовых автомашины и вывезли вначале в лес около города, а затем повезли в Белосток…» И в самом конце: «Я не знаю, почему немцы до вечера не могли зайти в Ломжу, в которой кроме погранотряда и кав. полка не было других войск?» Наверное, потому и не было, что немцы были остановлены превосходящими силами частей РККА западнее Ломжи. Впрочем, есть некое упоминанием о том, что утром Ломжа была взята (возможно, каким-то передовым отрядом), но потом отбита назад. Д.Г.Павлов показывал: «Примерно в 7 часов прислал радиограмму Голубев, что на всем фронте идет оружейно-пулеметная перестрелка и все попытки противника углубиться на нашу территорию им отбиты. Генерал Семенов – заместитель начальника штаба фронта – мне доложил, что Ломжа противником взята, но контрударом 6-й кавдивизии противник снова из Ломжи выбит». Вероятно, так и было, тем более что это отражено и в документах штаба фронта.

Из оперсводки штаба Западного фронта № 2: «6-й кавалерийский корпус овладел Ломжа и ведет бой на рубеже Ломжица, Завады (1–2 км западнее Ломжи)».

К вечеру 22 июня обстановка в районе Ломжи не претерпела существенных изменений. Вражеские войска были остановлены западнее города. Штаб 6-го кавкорпуса находился в лесу в 2 км восточнее Подгоже. Силы противника, наступающие на позиции конников с рубежа Малы Плоцк – Монтвица – Мястково – Курж – Трончин, оценивались как «до пехотной дивизии». Части корпуса совместно со 172-м стрелковым полком 13-й стрелковой дивизии – местом его дислокации был Червоный Бор – обороняли фронт Рогенице Вельке (10 км северо-западнее Ломжи) – Крупки (6 км западнее Ломжи) – Мястково – Клечково. С 18:30 командир 6-й КД подчинил себе 87-й погранотряд с задачей: к 19 часам занять оборону по восточному берегу реки Гаць на фронте Лютостан – Лады – Желедня – шоссейная дорога. Штаб пограничного отряда разместить в лесу юго-восточнее Лютостан. Этим решением генерал М.П.Константинов намеревался прикрыть участок восточного склона Червоноборской гряды к северо-западу от Замбрува. Севернее Лютостан до впадения реки Гаць в Нарев находится большое непроходимое болото, что делало позицию пограничников более прочной. По состоянию на 18:40 3-й эскадрон 94-го полка, одна стрелковая рота РККА и погранзастава обороняли Писки. Погранзастава № 1 в деревне Бучин была окружена противником, требовала подкрепления.