Текст книги "Бунт пупсиков"

Вика опасливо посмотрела на четыре пары обращенных к ней глаз, перехватила Риту за подмышки и торопливо понесла ее.

Быстро смеркалось. Где-то в глубине парка лаяли собаки, а они все шли и шли. Тащить Риту за руки и за ноги оказалось неудобно. Постепенно выработалась новая техника переноски, при которой руки не так уставали. Теперь Катя несла ее на закорках, а Вика и Алена придерживали Риту с боков. Временами они менялись, и тогда Вика несла, а Катя и Алена придерживали.

Петя, которого никто не подменял, устал и все чаще сгружал Костю на землю. Потом и сгружать перестал, потому что отрывать брата от земли было еще тяжелее, а просто приваливался к какому-нибудь дереву. Самое невероятное, что Костя ухитрился еще и заснуть, положив щеку Пете на макушку.

Наконец, почти выбившись из сил, они уткнулись в шлагбаум взрослой поликлиники, обогнули его и оказались на соседней улице совсем недалеко от дома.

Тут Рита, сидевшая на спине у Вики, подняла голову и бодро сказала:

– Папа!

– Спорим на миллиард, что не папа! – проворчал Петя, даже не пытаясь повернуть голову. Рите вечно мерещился папа – даже там, где его не могло быть.

– Папа! – упрямо повторила Рита.

Петя неохотно скосил глаза и увидел серебристый автобус, сворачивающий с большой дороги к шлагбауму. Автобус устало отдувался и гудел вентилятором. Видимо, ему пришлось долго ездить туда-сюда вдоль парка.

– Папа, – произнес Петя тупо.

Так он признал, что проиграл Рите миллиард.

Глава пятнадцатая
Приезд комбинирующей тети

Три месяца назад в подвале технического строения парка «Клены» была найдена молодая беременная кошечка серого цвета, страдавшая блохами. Котята были пристроены, кошечка вылечена, стерилизована, привита, чипована, на нее получен ветеринарный паспорт. Сейчас я уезжаю на дачу, и мне некогда больше с ней возиться! Хозяева, заберите ее, пожалуйста!

Объявление на столбе

В среду после школы Катя, Вика и Алена решили придумать свой секретный язык, который никто больше не будет понимать. Иметь такой язык казалось им очень удобным: разговаривай о чем хочешь – и никто не узнает о чем.

Вика взяла толстую тетрадь и аккуратно разлиновала ее на колонки, как в школьном словаре: слово – транскрипция – перевод.

– Как у нас будет «кошка»? – спросила Вика.

– Пшыгль! – сказала Катя.

– Почему «пшыгль»?

– А почему нет?

Примерно так же были наречены имена и всему прочему – живому и неживому, что обитало или просто случайно оказалось в доме Гавриловых. Сложность состояла в том, что эти новые слова, конечно, были сразу забыты и, чтобы разговаривать, приходилось то и дело заглядывать в тетрадь, а потом передавать ее другому, с кем ты только что беседовал. Он брал тетрадь, а ты начинал показывать пальцем, какие слова только что сказал.

Теперь главная забота состояла в том, чтобы спрятать эту тетрадь от остальных четырех детей, которым было интересно ее выкрасть. Поначалу Катя, Вика и Алена прятали тетрадь по очереди, а потом уже прятала одна Вика, обладавшая даром расположить предмет на самом видном месте так, что его трудно было обнаружить. Например, между двумя вставленными одна в другую кастрюлями или прямо у себя в ящике, обернув его в обложку школьного дневника, который, разумеется, сразу сбрасывался со счетов, потому что все видели, что это же дневник.

Больше всего в поисках усердствовал Петя. Он буквально весь дом перерывал, подозревая, что надпись, появившаяся на дверях его комнаты – «ЭННЕЙ И УРЛИНКЛЬ!», – означает «Петя дурак». Наконец Кате это надоело.

– Нет, – сказала Катя. – «Урлинкль» – это другое. Из рук вырывать не будешь? Честное слово? Нет, я твоему честному слову не верю! Ты скажешь, что давал честное слово не вырывать из рук, а вырвал из одной руки! Или из пальцев! Ведь ты так хотел сказать, да?

Петя запыхтел, потому что Катя, разумеется, угадала.

– И как теперь быть? – спросил он.

– А никак! Мы тебя привяжем!

Петя охотно согласился, и три девочки тщательно примотали его веревками к стулу. Петя втайне ухмылялся, потому что напряг правую руку так, что легко мог ее вытащить.

– Готово! Тогда смотри! – Катя старательно закрыла страницу пальцами, оставив единственную строчку. – Вот! Дурак – это «шмурк»!..

– А «урлинкль» – осел? Покажи «урлинкля»! – и освобожденная рука вцепилась в тетрадь.

– Ай! Ты обещал не вырывать! Отбирайте у него!

Три девочки вцепились в одну часть тетради, а Петина рука в другую. Девочки, пыхтя, тянули к себе, а Алена даже пыталась напугать Петю клацаньем зубов рядом с его рукой, но Петя все равно победил бы, но тут у мамы телефон сыграл военный марш.

Мама никак на него не прореагировала, потому что не поняла, что это ее телефон. Звонки ей вечно менял Петя, считавший остроумным, когда телефон мамы начинал то грохотать как трактор, то визжать, то стрелять одиночными со звуком откатывающейся гильзы.

– Телефон! Ты что, не слышишь? – закричал Петя и, отпустив тетрадь, вместе со стулом запрыгал передавать маме трубку.

– Алло! Добрый вечер! – осторожно сказала мама. Она всегда откликалась по телефону очень ласково, особенно когда звонили с незнакомых номеров.

– Когда ты так отвечаешь, можно подумать, что ты очень добрая! – говорил Петя.

– А я что, не добрая?

– Я же не спорю! Я говорю: можно подумать, что ты очень добрая!

Однако сегодня ласковый голос сохранился у мамы куда дольше первых двух фраз. Он сохранился даже тогда, когда лицо у мамы совсем вытянулось, а щеки побледнели.

Дети прыгали рядом, стараясь понять, с кем мама может говорить с таким лицом, а мама, чтобы они не мешали, забралась с ногами на стул. Тогда дети притащили другие стулья и влезли на них, чтобы быть повыше и опять-таки лезть ушами в телефонную трубку.

– Кто это был? – спросил Петя, когда мама наконец отключилась.

– Тетя Света купила новую симку! – сказала мама, все еще сохраняя на лице виноватую улыбку.

– Тетя Света? Где она? – напрягся папа.

– Говорит, с местной симки звонить дешевле. Но это и правда дешевле, – продолжала мама, уклоняясь от прямого ответа.

– ГДЕ ОНА??!

– Ну… э-э… тетя Света прилетела на самолете, потом пересела на автобус и теперь идет к нам с автовокзала!

– Комбинирующая тетя! – разом выдохнули папа и Петя.

– Кто-кто? – спросила мама.

– Ты что, забыла? Та самая тетя, которая сдает фольгу из шоколадок в металлолом и мотает нервы тем, кто так не делает! – напомнил Петя, и папа, хмыкнув, дернул его за рукав.

Двадцать минут спустя кто-то позвонил в домофон. Загрохотали ворота. На крыльце появилась маленькая хрупкая женщина в бейсболке, повернутой козырьком назад. В руках у нее был прозрачный пакет с желтыми тюбиками.

– Дети, привет! Аня, привет! Всем привет! Кстати, Николай, ты мне должен четыреста рублей, и лучше сразу, потому что потом мы забудем! – сказала она папе.

– За что? – напрягся папа.

– Я купила вам по дороге крем от загара!

– В конце сентября?

– Да! Но я купила четыре крема по цене двух. Там распродажа! А крем вам пригодится и на будущий год!

Маленькая женщина прошла на кухню и деловито осмотрелась.

– Неплохо! – одобрила она. – Простенько, но просторно! Есть поле для деятельности. Это что у вас?

– Холодильник, – сказал Петя.

– Умница! Все знаешь! – похвалила тетя Света. – Но почему он стоит здесь? На него падает солнце из окна. На холодильник не должно падать солнце! Срочно убираем его отсюда!

Тетя Света налегла плечом на холодильник и, надрываясь, стала его раскачивать. Папа и мама переглянулись. Они не собирались трогать чужой холодильник, стоявший тут явно лет сто, – но что сделаешь, когда у тебя на глазах хрупкая женщина вот-вот заработает позвоночную грыжу, причем явно из лучших побуждений.

Папа и Петя вдвоем навалились на холодильник и сдвинули его на метр в сторону. При этом они случайно забыли вытащить шнур, и от стены отлетела розетка. Кроме того, за холодильником не оказалось кафеля, а была просто крашеная стена.

– Это мелочи! Кафель, не кафель! Мы здесь все переделаем! – утешила папу тетя Света. – И вообще для такой большой семьи этот холодильник слишком маленький и слишком шумный! Я предлагаю вот что… Мы его продадим, выбросим или отнесем в подвал! А вам я недорого, за чисто символические деньги отдам свой черный. Пришлю из Москвы контейнером.

– В черном-черном доме стоял черный-черный холодильник… – тихо сказал папа.

– Ты не понимаешь! Мой холодильник – профессиональный! – обиделась комбинирующая тетя. – Не холодильник, а громадная морозильная камера! Туда можно затолкать половину коровьей туши! Вы согласны?

Папа осторожно заметил, что они не покупают коров тушами.

– А вот это напрасно! Тушами много дешевле, а у тебя большая семья. Кроме того, можно заморозить много овощей и фруктов и есть их зимой! – сказала тетя Света.

Мама, разумеется, сразу воодушевилась, что у детей будут витамины, и стала дергать за руку папу, который уже понял, что никогда не сдаст рукопись, потому что ему придется гоняться за теткиными морозильными камерами по всей стране. У тети Светы завибрировал телефон, который она, не выпуская, держала в руках, так как на него постоянно приходили сообщения, письма и уведомления из всевозможных соцсетей. Тетя Света строго посмотрела на папу, впечатывая в него светлую мечту о морозильной камере, и поднесла трубку к уху.

– Встать лицом! – сказала она строго. И все Гавриловы пугливо встали к комбинирующей тете лицом, потому что было непонятно, с кем она разговаривает: с трубкой или с ними.

– Как к чему? – продолжала тетя Света, глядя на всех сразу. – Лицо у тебя где? Молодец! Непрерывно помня, где у тебя находится лицо, иди в ту сторону! Пррр! Минуту! А куда ты лицом стоишь? Какие деревья? Срочно иди в другую сторону! Почему я ошиблась? Не путай понятия «лицо» и «голова»! На какой ты вообще улице? Давай начнем с этого!

Тете Свете что-то ответили. Она кинулась к окну:

– Вот-вот! Стой на месте! Я тебя вижу! Помаши мне рукой! Да, это точно ты! Замри и никуда не уходи!

И тетя Света метнулась к выходу.

– Кто это? – спросил папа, помогая ей открыть ворота, потому что замок открывался с рядом хитростей, порожденных его древностью.

– Носильщик! Ну не совсем официальный носильщик, а так… – сказала тетя Света.

– И где ты его нашла?

– Я его нигде не находила! Молодой человек попросил у меня на автовокзале денег на сигареты, но я не поощряю бездельников, так же как я не поощряю таксистов! Я сказала, что он получит энную сумму, если донесет мой багаж! Дала ему ваш адрес, а сама пошла налегке!

– А если бы он…

– Исключено! Я забрала у него паспорт! И вообще меня никто никогда не обманывал! – тетя Света сказала это так грозно, что все Гавриловы почувствовали: чтобы обмануть тетю Свету, надо иметь очень много мужества. По улице-«восьмерке», цепляясь за кусты, в их сторону направлялся долговязый молодой человек. Руки у него отвисали под тяжестью немыслимого количества сумок. Каждые три метра он останавливался и приседал на корточки. Тетя Света дала ему деньги на сигареты, вернула паспорт, и носильщик ушел.

– Да-да-да! – сказала тетя Света. – Я знаю, что вы хотите спросить! Как я все это провезла? У меня четыре места багажа! Каждый по пятнадцать кэгэ, а в самолет без доплаты можно всего двадцать! Но я натолкала все в вашу старую коляску, в пару пакетов и в сумку от ноутбука и пронесла с собой как ручную кладь!

– А самолетную еду ты с собой взяла? – жадно спросила Алена.

– Разумеется! – сказала тетя и, точно фокусник, колдующий с пятым измерением, достала из своей сумочки целых два контейнера с самолетной едой.

– Это мой, а это моего соседа! Он отказался есть, потому что я запретила ему раскладывать столик!

– Почему запретила?

– Потому что мои ноги стояли на багаже, а он бил меня столиком прямо по колену! – отрезала тетя. – А соседка справа, очень милая женщина, кстати, отказалась от джема! А тут вот ложечки и салфетки!

– А это что?

– Наушники, – сказала тетя Света. – Подарок авиакомпании. Они там лежали в кармашке.

– Наушники – это не подарок! Это кино в полете смотреть! – сказал Петя, восхищенный тем, что комбинирующая тетя свистнула в самолете наушники.

– Разве? – холодно спросила тетя Света. – Раз лежит и не привязано – значит, подарок! Ну хорошо, я узнаю по Интернету и, если ты прав, на обратном пути верну!

– А когда обратный путь? – заикнулся было папа, но мама так строго на него посмотрела, что он замолчал.

Поселилась тетя Света там же, где раньше жил дядя Бубубу, а именно – в кабинете папы. На папином столе разместились ее планшет, плеер, электронная книга, нетбук, телефон и фотоаппарат, а папин ноутбук был вытеснен в другую комнату. Попутно тетя Света попыталась доказать, что ноутбук у папы старый и надо срочно его поменять или хотя бы обновить в нем некоторые программы, потому что современные, действительно талантливые и самобытные писатели работают «не в жалком заюзанном «Ворде», а в…», но папа, не дав ей договорить, вцепился в свой ноутбук и был оставлен в покое.

Дети относились к тете Свете по-разному. Алена и Катя прилипли к ней как два магнита и вместе с ней хотели все преобразовывать, ремонтировать и ломать. Вика умело ускользала, потому что тетя Света мешала ей умирать. Ну сами подумайте! Ты без сил сползаешь на пол, чтобы показать, что тебе нереально помыть пять чашек, а в это время из комнаты через тебя тащат двухметровую стремянку или огромную дубовую столешницу, проточенную жуками, которую тетя Света собирается покрыть морилкой.

Рита хохотала и постоянно ела, потому что тетя Света хорошо готовила. Правда, она требовала, чтобы ели только за столом, а руки детям мыла не мылом, а какой-то пшикалкой, после чего протирала их ватными дисками. Саша и Костя охотились за тетей Светой с пистолетами, выкрадывали у нее всякие булки и ели их под столом, чтобы не мыть руки, а тетя Света стучала по столу вилкой и грозила, что они никогда не вырастут достойными членами общества.

Петя и папа бегали от комбинирующей тети по всему дому, потому что она, как только их видела, сразу подзывала к себе и строго говорила:

– Мальчики, вы должны срочно вкопать на улице сваи и сделать беседку!

– Зачем? У нас и земли нет. Аппендикс какой-то! – торопливо возражал папа. – И вообще, вы в курсе, что тут все не наше? Нас могут вот-вот отсюда выселить!

– Спокойно, Николай! Не программируй себя на неудачу! Если правильно вкопать сваи, земля не нужна. Беседка будет наверху. Мы станем сидеть в беседке и пить чай!

– Чай можно пить и на кухне.

– Уж не знаю, где лучше воздух – у вас на душной кухне, где в аквариуме плавает вонючая черепаха, или в беседке, где открывается чудесный вид на глиняные крыши!

Папа представлял себе длинный-длинный шест, на котором торчит беседка, а в беседке сидит комбинирующая тетя с двухлитровым термосом, любуется на крыши и каждую минуту отсылает фотографии в Инстаграм и Фейсбук.

Глава шестнадцатая
Рита мирит старушек

Хотите не спать ночью? Посмотрите, какие у ваших детей статусы Вконтакте.

Папа

Тетя Света жила у Гавриловых всего две недели, а дом уже напоминал стройку. У папы получалось работать только урывками, прячась на чердаке с ноутбуком, где по его плечам и голове ходили голуби.

Однажды он печатал текст и слушал, как на лестнице Петя уговаривает маму:

– Не говори ей, что нам нужен шкаф!

– Почему?

– Она будет комбинировать! Я и так уже уроки в ванной делаю, потому что повсюду ремонт!

Тетя каким-то чудом через три стены уловила слово «шкаф», и в ее сознании запустилась сложная цепочка из множества звеньев.

– Да-да-да! Шкаф! – воскликнула она, возникая невесть откуда. – У вас вещи уже на полу лежат! Мы отдадим Пауткиным вашу полку для обуви, у них заберем пластиковые ящики для Федосовых, а они взамен отдадут вам шкаф Аркадия Петровича, который хранится у них на даче!

– Это тот, который в дачный дом не затолкался? – осторожно спросила мама.

– Да. И, по правде говоря, к Аркадию Петровичу он тоже не поместился. Но зато в него влезает абсолютно все!

– Но он и к нам не войдет! Тут все узкое!

– Это уже другой вопрос, как сделать, чтобы в ваш дом залез шкаф, в который помещается абсолютно все! – отрезала тетя.

– Так, может, просто засунем наш дом внутрь шкафа и не будем заморачиваться? И кстати, до шкафа отсюда тысяча четыреста километров! Он что, по небу перелетит? – крикнул с чердака папа, забыв, что он прячется.

– Это уже третий вопрос! А вопросы решаются по мере поступления! – отрубила комбинирующая тетя. – Все, Николай, едем! Теперь я знаю, где ты от меня скрываешься! Нужен твой автобус, чтобы перевезти корыто!

– Какое корыто?

– Строительное. Я договорилась с одним человеком. Мы перевозим ему ваше корыто для приготовления раствора, а он взамен отдает нам почти новую балконную дверь!

– У нас есть балконная дверь!

– У нее маленькая площадь остекления! Больше стекла – больше света! К тому же из-под нее дует! – И комбинирующая тетя начала победно спускаться по лестнице.

– Я скажу! Я не могу! Я скажу! – донеслось из детской.

Оттуда выскочил раскрасневшийся Саша и, подпрыгивая, задорно воскликнул:

– Ты не тетя Света! Ты… ты… ты… тетя Мрака!

Комбинирующая тетя остановилась и окинула Сашу сканирующим взглядом с головы и до больших пальцев на ногах.

– Почему без тапок? Попрошу вернуться за тапками и во время их поиска составить внятную аргументированную речь, почему я тетя Мрака и кто внушает тебе такие мысли!

* * *

К середине октября от комбинирующей тети подустала даже мама, любимый матрас которой, занимавший половину комнаты и вмещавший кроме мамы еще троих-четверых детей, променяли на диван, у которого было множество недостатков и всего два достоинства: он складывался и в его деревянное нутро дети незаметно могли наталкивать фантики и прочий мусор.

– Зато теперь ваш дом выглядит прилично! Теперь вы можете без стыда приглашать в гости всяких философов! – сказала тетя.

– У меня нет знакомых философов! А если бы были, философам плевать на матрасы. Они выше этого, – убито возразил папа.

– Можно быть выше матраса, но нельзя быть выше дивана! – сказала тетя, одной фразой внося себя в ряды классиков.

– Можно быть и выше дивана! – возразил папа.

– Я слабая женщина! Мне тебя не понять! – сказала тетя Света.

– Я так больше не могу! Давай ей скажем, что больше не надо ничего предпринимать! – сказал папа вечером, когда вместе с мамой они купали Риту и Костю.

– Нельзя обижать человека, если он что-то делает из лучших побуждений! – вздохнула мама, пытаясь угадать детей по очертаниям, поскольку Костя набулькал столько пены, что она поднималась над ванной на полметра.

На другое утро к Гавриловым приехал в гости дядя Бубубу. Он был на велосипеде, в тельняшке и в соломенной шляпе, а на ногах имел шлепанцы.

– Простите, что я так надолго пропал! Я писал поэму о любви. Сюжет поэмы такой: драматург не хочет платить жене алименты. Точнее, он хочет платить их по минимальной ставке, как лицо творческое и без постоянных доходов. Жена, разумеется, против, что усиливает драматический конфликт!

Все это дядя Бубубу выпалил, прыгая на одной ноге, потому что ему было лень слезать с велосипеда и он хотел закатить его так, но мешала перекладина железных ворот. Ставя велосипед, дядя Бубубу наткнулся на комбинирующую тетю, которая кувалдой вбивала в землю четыре железных стержня, чтобы повесить на них платформу для горшочка с плющом.

– Здесь мне велосипед не нужен! – сказала тетя Света непререкаемым голосом.

– Мотивы? – спросил дядя Бубубу, даже не поведя бровью.

– Он мне здесь не нужен!

– Это не мотивы. Это эмоциональная составляющая, – возразил дядя Бубубу.

– У велосипеда грязные колеса!

– Это субъективная составляющая. Где грань, отделяющая чистые колеса от грязных? Одна пылинка – это еще чистые, а две пылинки – уже грязные?

– Здесь сто пылинок! И куча грязи! По лужам не надо ездить!

– Экспертизу, пожалуйста! С четким разграничением грязи и пылинок! А также первоначального состояния двора! – насупившись, потребовал дядя Бубубу. Когда дядя Бубубу сердился, он никогда не кричал, а как-то чуть ссутуливался, прижимал подбородок к груди и начинал свое «бубубу».

Комбинирующая тетя качнула в руке кувалду. Мама испугалась, что она сейчас шарахнет ею дядю Бубубу. Но вместо этого тетя Света махнула свободной от кувалды рукой и сказала:

– Мы еще вернемся к этому разговору!

Дядя Бубубу понял, что победил.

– Валентин! – сказал он голосом триумфатора.

– Светлана! – буркнула комбинирующая тетя.

Мама мыла на кухне полы, и в дом входить было нельзя, поэтому тетя Света и дядя Бубубу отправились на площадку ближайшей школы. За ними увязались Рита, Костя, Саша и Алена. Алена была на роликах, потому что на площадке был хороший асфальт.

Гулять с тетей Светой и дядей Бубубу было непросто, потому что они с непривычки очень волновались. Требовали, чтобы дети держали их за руки, не поднимали шишки, не перелезали через забор и вообще вели себя как маленькие лорды. У Саши дядя Бубубу конфисковал целый химический склад: истолченные таблетки глюконата кальция, стиральный порошок, подкрашенный растворенным в одеколоне фломастером; спички, стекла, шприцы без иголок и банку из-под витаминов, наполненную дохлыми жуками. Не забрал он только большую лупу и крайне удивился, когда, используя эту лупу и солнце, Саша вскоре взорвал найденную в кустах зажигалку.

Катаясь на роликах, Алена оборачивалась и видела, как тетя Света спорит о чем-то с дядей Бубубу. Со стороны их общение – слов Алена слышать не могла – выглядело так. Дядя Бубубу крутил комбинирующей тете пуговицу на кофте и тихо тарахтел:

– Бубу-бубу-бубубу!

– Парарах-тарарах! – взрывалась тетя Света со звуком новогоднего салюта.

– Бубубубубу-бу-бу-бу-бу!

– Пух-пах!

– Бубубубубубубубубубубубубубубу!

– Пух!

– Бубубуббубубубубубубубубубубубубубуббубу!

– Ух!

– Бубубубубубубубубуббббубубубубубубубубубубубубубу!

И по тому, что «бубубу» с каждым разом становилось все длиннее, а ответные взрывы все короче, Алена заключала, что дядя Бубубу берет верх. А рядом стояли Костя, Саша и Рита и, открыв рты, смотрели, кто победит: носорог льва или лев носорога.

Объехав очередной круг, Алена остановилась и присела на бровку, чтобы поправить в ботинке сморщившуюся стельку. Случайно получилось так, что она оказалась рядом с дядей Бубубу, который строго говорил комбинирующей тете:

– Женщины – зло. Они все разбрасывают! Я первый раз женился из-за удлинителя!

– Как – из-за удлинителя? – не верила тетя.

– Просто. Одна девушка, занимавшаяся римским правом, попросила у меня удлинитель. Я ей его дал как честный благородный человек. Потом он мне стал нужен. Я напомнил ей три раза. Она все равно забывала. Тогда я к ней поехал, чтобы его забрать. У нее был ужасный беспорядок. Я стал убирать. Пока я убирал, она ухитрилась сломать себе мизинец. Мы повезли ее к травматологу, на нее чихнули в троллейбусе, и она заболела гриппом. И так до бесконечности! Я сумел вырваться только через восемь лет.

– А удлинитель?

Дядя Бубубу махнул рукой, показывая, что свой удлинитель назад он так и не получил. Он был очень сердит на женщин. Погуляв с детьми, тетя Света и дядя Бубубу вернули их домой.

– Какие-то они подозрительно чистые. Вы что, в кафе сидели, что ли? – удивился папа.

– Нет! Мы гуляли кругами, заложив руки за спину! – сказал Саша.

Папа вопросительно посмотрел на дядю Бубубу. Дядя Бубубу смущенно крякнул. Комбинирующая тетя отправилась отвечать на почту, потому что, пока она гуляла, ей пришло восемь писем, из которых четыре были важными.

– Интересная женщина! Очень четко формулирует свои мысли. И у нее множество разных идей, – похвалил дядя Бубубу.

– Зашкаливающе много идей, – согласился папа, но дядя Бубубу иронии, кажется, не уловил, потому что кивнул очень серьезно.

Зато сам дядя Бубубу комбинирующей тете не понравился. Она заявила, что этот Валентин – самодовольный тип, а она ненавидит самодовольных типов.

* * *

Вечером старшие дети делали уроки, а младшие им мешали, и поэтому папа взял Риту, Костю и Сашу на прогулку к морю. Всю дорогу Костя и Саша дразнили Риту, говоря, что у нее некрасивые сандалики. У Риты вообще не было никаких сандаликов, а были легкие ботиночки, но Костя и Саша обнаружили, что, когда Рите говоришь, что у нее некрасивые сандалики, она злится и гоняется за ними.

Больше всего их веселило, что сама Рита дразнится одним способом бесчисленное количество раз и никак не может сообразить, что ее дразнят именно потому, что она дразнится.

Под конец папа сделал Косте и Саше суровое внушение, а Риту посадил к себе на плечи, чтобы она не слушала «всяких глупостев». Гуляя, они оказались у дома, в котором жил дядя Бубубу. Рита узнала дом, стала показывать на него пальцем, кричать и всячески сообщать папе, что вот смотри, это же тот самый дом! Услышав ее голос, в окне второго этажа возник дядя Бубубу и пригласил Риту к себе в гости, пообещав, что он за ней присмотрит.

Рита, разумеется, сразу согласилась, потому что в руках у дяди Бубубу была булка, а Рита не ела уже целый час и потеряла много энергии во время дразнения. Папа спустил Риту с плеч, она забежала в подъезд и стала подниматься по лестнице.

На первом этаже у своей квартиры стояла нижняя старушка. Увидев, что маленькая девочка одна поднимается по высоким ступенькам, старушка протянула ей указательный палец и стала помогать. Вместе с Ритой они поднялись на второй этаж, а там дверь оказалась открытой и на пороге стояли верхняя старушка и дядя Бубубу.

Нижняя старушка никак не ожидала, что маленькая девочка, такая упитанная и приличная с виду, окажется из неприятельского лагеря. Ей стало неудобно, она покраснела и попыталась убежать, но Рита не отпускала ее палец и тянула в квартиру. Нижняя старушка замерла, но Рита, упираясь обеими ногами, тащила как трактор. Вырывать палец нижняя старушка постеснялась, а верхняя старушка постеснялась прогонять старушку снизу и поневоле пригласила ее на чай.

Нижняя старушка подумала, что вот она будет пить чужой чай, а ей потом скажут, что она нахлебница и у нее своего чая нет. Она побежала к себе домой и принесла плетеную корзинку с выпечкой. А старушка сверху тем временем выставила множество паштетов, копченых куриных ножек и других вкусностей.

Поначалу обе старушки дичились и смотрели друг на друга как мафиози из враждующих кланов, но между ними сидели Рита и дядя Валентин, ни на секунду не прекращавший своих «бубубубу».

Мало-помалу старушки успокоились и, перестав обмениваться колкостями, взялись кормить Риту. Рита взяла в одну ручку ватрушку, в другую – бутерброд с паштетом и откусывала от них по очереди, а чай вообще не пила – потому что какой смысл пить чай, когда есть паштет и ватрушки?

К концу обеда старушки настолько примирились, что дядя Бубубу уговорил их отозвать свои иски. И старушки согласились. В конце концов, они были знакомы больше сорока лет и все это время жили в одном подъезде.

– А потолок? – вспомнила нижняя старушка.

– А за потолок я сам заплачу! Я же живу здесь просто так, и мне неудобно! – сказал дядя Бубубу.

– Нет! За потолок заплачу я. Потому что это я затопила! – сказала верхняя старушка. – Но заплачу только за штукатурку, без всякой там покраски, и ни копейкой больше!

Но тут дядя Бубубу опять развел свои «бубубу», потому что ощутил, что тема становится скользкой и старушки легко могут рассориться.

Когда через полтора часа, погуляв с Сашей и Костей, папа вернулся за Ритой, дядя Бубубу уже преспокойно писал свою алиментную поэму, а Рита уже была на улице. Она гуляла вместе со старушками, которые держали ее за руки.

Нижняя старушка была маленькая и круглая. Верхняя – большая, суровая, с ядовито накрашенными губами и ярко-рыжими волосами. Между старушками Рита казалась кнопкой. Но в конце концов, это именно она их примирила.