Текст книги "Они среди нас"

Глава 7

Николай объявился, когда я приканчивал шестую, предпоследнюю, бутылочку «Сибирских Афин» с вишневым ароматом из его холодильника. К этому моменту минералка уже пузырилась и в носу, и в ушах, грозно булькала в животе и готова была рвануть по запасному нижнему выходу, но я все еще не сдавался, надеясь на стойкость своего мочевого пузыря. Я просто опасался, что пока буду отсутствовать по нужде, Берест появится и снова исчезнет, и уж тогда мне его точно не догнать. Мои страдания были вознаграждены в самый критический момент: дверь распахнулась, и комиссар бомбой влетел в кабинет.

Судя по его возмущенно-растрепанному виду, дела шли из рук вон плохо и в ближайшем будущем должны были пойти еще хуже в полном соответствии со знаменитым законом Паркинсона.

– Ну, что у нас плохого? – приветствовал я Николая из его же кресла.

– Догадайся с трех раз! – огрызнулся он в ответ и отобрал у меня недопитую минералку.

– Трупы размножаются как амебы?

– Провидец! – фыркнул Берест, не отрываясь от бутылки. – Нострадамус доморощенный!

– Гимнастика ума, она, знаете ли, способствует…

– Я тебе сейчас устрою добровольно-принудительную гимнастику, на тридцать суток! – рявкнул мой «очень дальний родственник» и швырнул пустую тару точно в мусорную корзину в углу кабинета. – За систематическое укрывательство важной для следствия информации!

– Та я ж тильки трошечкы дило зробыты хотив, а ты на мэнэ як смок поганый вычурывся! – попытался отшутиться я, но не тут-то было.

– Ты почему про «Наяды» умолчал, хохол недоделанный? – надвинулся на меня Николай, – Думал, не вычислю, откуда тебе информация капает?

«Люська проболталась!» – понял я и, решив использовать лучший способ обороны, заорал в ответ:

– Я – тоже!..

– Хамишь?

– Восстанавливаю справедливость. Так я прав насчет трупов?

– Любишь свежанину?

– Мужик джентльменского вида, лет сорок, высок, худощав, ездит на «феррари» цвета белой ночи, номерной знак «Н-335 ОА, 70 RUS»?

– Точно! Только не сорок, а все восемьдесят, а то и сто, – Николай прищурился и будто воткнул мне в грудь твердый указательный палец. – Колись, в «Наядах» видел?

– Было дело…

– С кем?

– Рыжая бестия в голубом, с ногами от Кардена и бюстом малышки Мэрилин, анфас – от 25 до 50, как говаривал классик, – я не удержался и съехидничал: – А что, твой «источник» разве не накапал про внешность?

– А в «Северной» была платиновая блондинка, но примерно тех же форм? – Берест пропустил мою шпильку мимо ушей, погружаясь в свой любимый процесс анализа и рассуждений.

– С банкиром тоже уехала рыжая? – я решил плеснуть свою ложку дегтя.

– В том-то и дело! Получается, их – двое?

Одну ложку он не почувствовал.

– Или трое. Кто был со спортсменом?

– Руденко выясняет… Ты на что это намекаешь?

Вторая «ложка», кажется, подействовала.

– Банда маньячек наводит ужас на молодых мужчин в древнем сибирском городе, но на борьбу с ней выходит доблестный и неподкупный комиссар криминальной полиции сотоварищи и, несмотря на опасности и прочие угрозы, выслеживает преступниц и безжалостно передает всех в руки правосудия! – продекламировал я. – Можно позвонить в Голливуд?

– Лучше своему адвокату, – плотоядно улыбнулся бравый комиссар.

– Ладно, согласен на «Мосфильм»…

– Короче, Склифосовский!

– Никакая это не банда, а обычный грим!

– Гениально! Я бы ни за что не догадался! – театрально возопил Николай, хватаясь за голову. – Эркюльчик ты мой драгоценный!

– Попрошу меня не оскорблять!

– Ладно, тогда Пронин…

– Я вас прощаю, стажер!

– Димыч, а ведь у грима тоже есть предел возможностей, – уже серьезно продолжил Берест.

– Да, но насколько он широк?

– Четыре-пять масок, если вычесть глобальные изменения прически и элементы микропластики глаз, губ и бровей.

– Да, пожалуй, это было бы для нее слишком хлопотно, – поразмыслив, признал я. – Она – залетная?

– Вряд ли, – Николай вытащил трубку и неторопливо принялся ее набивать. – Я, конечно, сделал запросы в сеть по аналогичным случаям, но интуиция подсказывает, что это пустышка. Главное – мотив!

– И способ, – я тоже закурил. – Можно посоветоваться со специалистами.

– Ты опять про свой вампиризм? – он подозрительно покосился в мою сторону. – Брось! Наверняка какая-то новая химия.

– Давай, ты будешь искать свое, а я – свое. Кому-нибудь да повезет, – предложил я миролюбиво.

– Ладно. Итак, мотив: по-моему, месть?

– По-моему, потребность…

– Тебе вредно смотреть «Секретные материалы», – ухмыльнулся он. – Слишком богатое воображение.

– А тебе не мешало бы потренировать свое, – отпарировал я. – Кстати, сколько лет по паспорту последнему любителю «клубнички»?

Комиссар уставился на меня, как на провокатора, потом полез в карман и вытащил свою знаменитую записную книжку в крокодиловом переплете, которую ему презентовали (помимо медали, конечно) лет шесть тому назад. Николай полистал ее, нашел свою пометку, прочитал и заметно изменился в лице, но отнюдь не в лучшую сторону. Он снова подозрительно посмотрел на мою безмятежно-наивную физиономию и по-отечески покачал седеющей головой.

– И не стыдно так шутить над старым и глупым комиссаром?

– Я ж не корысти ради, а токмо!.. Тридцать шесть?

– Точно! – он обреченно вздохнул. – И что теперь?

– А не знаю! – я обезоруживающе развел руками. – Это как «паззлики» детские складывать: все детали есть, а картинка не получается. Выяснили, кто он?

– Элементарно. Дьячков Петр Константинович, мужчина в самом расцвете сил, разведен, последний вид деятельности – организация бюро эскорта и охотничьих туров на лосей, медведей и прочую большую живность.

– А с Носом он пересекался?

– Напрямую – нет, а опосредованно – еще не выяснили.

– И все-таки чует моя задница, что этих… пиявок двое! Иначе никак не получается, – я тряхнул головой, разгоняя рой пустых мыслей, и поднялся. – Ладно, давай на этом пока закончим?

– Только больше никакой самодеятельности, – Николай погрозил мне трубкой.

– Я чту Уголовный кодекс! Привет Ольге!

И в этот момент в кабинет ввалился взмыленный Ракитин собственной персоной. По случаю задавившей город жары наш лихой капитан, видимо, решил проигнорировать правила субординации и внутреннего устава службы, ибо явился на прием к начальству в промокшей вылинявшей футболке, спортивных брюках и сандалиях на босу ногу, да еще и без стука. Но вид у него при этом был отнюдь не виноватый, а наоборот, торжественный какой-то.

– Да здравствует союз меча и орала! – радостно рявкнул Олег, чем привел нас с комиссаром в полное недоумение.

По крайней мере, я не видел Ракитина таким счастливым с прошлой субботы, когда нам удалось, используя его служебное удостоверение, раздобыть канистру свежайшего пива прямо на территории завода-производителя.

– Ты что, Олег Владимирович, перегрелся? – Берест смотрел на него исподлобья с выражением легкого раздражения, как на расшалившегося щенка-переростка.

Очень уж наш бравый комиссар не любил этакой неряшливой безалаберности, причем не только на службе.

– Извините, Николай Матвеевич, – мгновенно подтянулся и посерьезнел Ракитин. – Есть свежая информация к расследованию дела «о мумиях». Разрешите доложить?

– Ты, Олег, будто вчера из учебки, – покачал головой Берест, – а я ведь тебя в пример ставлю, тому же Руденко.

– А что, прекрасный пример, – решил я поддержать реноме Ракитина. – Таких сыскарей, как наш капитан, днем с огнем не найти, и даже с фонариком.

– По-моему, ты уже ушел? – повернулся ко мне Николай.

– Тогда считай меня галлюцинацией и не обращай внимания, – миролюбиво предложил я и направился в угол кабинета, где возле раскрытого окна стояло обшарпанное кожаное кресло, очень удобное для обзора.

– Гражданин Котов, я вас больше не задерживаю! – зарычал Берест.

– Можно, я останусь?

– Сгинь!

– А как же уговор? – я использовал последнюю возможность, хотя и не очень честную, зная, что Николай никогда не нарушает данного им слова.

– Да пусть послушает, – вступился Олег, подмигивая мне за спиной комиссара, – все равно ему никто не поверит!

– Ладно, выкладывай, что накопал, – сдался Берест и демонстративно отвернулся от меня к Ракитину.

– Во-первых, от лейтенанта Руденко поступила информация, что выявить свидетелей встречи Долгового с предполагаемой преступницей не получилось. Единственное, что удалось выяснить, и то у сестры его жены, что гражданину футболисту накануне гибели, вечером, звонила какая-то женщина. Подробностей разговора бдительная свояченица не знает, а вот телефончик после звонка с аппарата списала, просто на всякий случай. Догадываетесь какой?.. – и Олег выжидательно посмотрел на нас обоих.

Николай молча достал записную книжку и принялся тщательно ее перелистывать. Я тоже сообразил, о каком номере идет речь, и, поскольку память у меня на цифры оказалась не в пример лучше, чем у комиссара, тут же выдал результат:

– «556–556. Всегда рада с вами встретиться! В любое время! Айрис».

– В точку! – крякнул Ракитин.

Берест захлопнул книжку и рявкнул, не оборачиваясь:

– Еще раз услышу посторонние звуки, удалю источник!

– Это вместо спасибо?

– Это в знак благодарности! Заткнешься ты наконец?

– Молчу, как рыба об лед!

У Николая от напряжения даже загривок покраснел, но он взял себя в руки, а я (в который раз!) дал себе зарок следить за языком, иначе в один далеко не прекрасный день комиссар на самом деле решит привести угрозу в исполнение, и я лишусь своего главного достоинства, переходящего временами в недостаток.

– Продолжим, господа? – Олег, как ни в чем не бывало, расстегнул свой органайзер и раскрыл на нужной ему записи. – Во-вторых, некто Марина Владиславовна Корсакова, двадцати четырех лет, не замужем, студентка заочного отделения юридического факультета Университета, входящая в число подозреваемых в качестве возможной соучастницы преступления, в настоящее время в городе отсутствует, что не соответствует информации, полученной от ее родственницы, гражданки Крестовской Инессы Павловны. Последняя при опросе утверждала, что Корсакова в данное время сдает сессию и проживает у нее в квартире.

Ракитин замолчал, взял со стола комиссара початую бутылку «Сибирских Афин», поискал глазами стакан, не нашел и отхлебнул прямо из горлышка.

– Извините, Николай Матвеевич, с утра ничего не пил, горло пересохло, – он осторожно вернул бутылку на место. – Оперативная проверка установила, что Корсакова еще неделю назад уехала домой, в город Белово Южно-Сибирской губернии, сдав последний экзамен экстерном. Отъезд подтвердили две ее подруги, провожавшие Корсакову на вокзале.

– Ни фига себе! – вырвалось у меня, но Берест не обратил на реплику никакого внимания.

– У тебя все? – ровным голосом поинтересовался он у Ракитина.

– Почти. По уточненным данным гистогенетической экспертизы, труп Долгового Игоря Леонидовича имеет существенно более глубокие возрастные изменения в тканях по сравнению с остальными жертвами. Ребята из лаборатории говорят, мол, такое впечатление, что этот Долговой просто сгорел, хотя явных следов термического воздействия нет. Клетки, говорят, будто сварились изнутри. Точнее передать не могу, они пришлют нам завтра подробное заключение. Теперь все.

– Выводы? – снова невозмутимо спросил комиссар, доставая, впрочем, любимую трубку, что было первым признаком взволнованности.

– Ну, с Корсаковой и ее тетушкой, по-моему, ясно. Графиня просто запамятовала, когда уехала племянница. А ее, студенточку, мы в Белово прихватим, там и допросим. Что-то подсказывает мне, что девочка тут ни при чем, – Олег даже пальцами прищелкнул для уверенности. – А вот результаты экспертизы натолкнули меня на весьма неприятный вывод: очень похоже, что убийц все-таки двое!

– Вампиры размножаются? – Берест энергично набивал трубку, просыпая крошки табака на ковровое покрытие кабинета. – Котов, твоя работа? – он угрожающе повернулся наконец в мою сторону.

– Я чист пред Богом и тверез! – поспешил заверить я закипающего как чайник комиссара. – Но версию Олега Владимировича поддерживаю, потому как она очевидна и разумна. Причем, замечу, никакой мистики тут нет, выводы сделаны на основе чисто научных данных.

– Двое на одного? Ладно! – Николай раскурил трубку, затянулся несколько раз подряд, успокаиваясь, затем ткнул мундштуком в Ракитина. – Ты выяснил у графини… как ее?.. Крестовской, когда она видела свою племянницу в последний раз?

– Нет… А зачем? Мы ведь уже выяснили…

– Звони!

Олег молча набрал номер, сохраняя на лице скептическое выражение, в то время как я с любопытством разглядывал комиссара. Надо же?! Неужели нам наконец удалось поколебать его железобетонный реализм?! Ай да Коля! Молодец!

– Добрый день, Инесса Павловна! – заговорил Ракитин светским голосом. – Капитан Ракитин вас беспокоит. Вспомнили?.. У меня к вам один вопрос: когда вы видели последний раз свою внучатую племянницу Корсакову?.. Нет-нет, ничего с ней не случилось! Просто в плане уточнения… Когда?!.. А вы ничего не путаете?.. Простите, сударыня, сорвалось!.. Да… Благодарю вас! Еще раз прошу прощения за беспокойство! Всего хорошего!..

Олег медленно положил трубку на рычаг, а скепсис на его физиономии сменила тем временем полнейшая растерянность.

– Бред! – хрипло выдавил он и закашлялся. – Графиня говорит, что Корсакова была у нее всего полчаса назад. Забрала вещи, попрощалась, сказала, что срочно уезжает, и ушла! – он снова закашлялся и протянул ко мне руку. – Димыч, дай закурить, а то у меня что-то с головой.

– Держи, – я встал из кресла, достал сигареты себе и ему, поднес зажигалку. – Поздравляю, Коля, – я повернулся к молча дымившему Бересту: – Ты теперь один из нас, фантастов!

– М-да, видимо, действительно от вас никуда не денешься! – устало отмахнулся тот. – Ну, и что ты предлагаешь? Говори уж, разрешаю.

– А чего говорить? По-моему, и так все ясно, – я демонстративно пожал плечами, хотя внутри меня медленно нарастал необычный охотничий азарт: «это вам не интервью по презентациям собирать!» – Наша таинственная визави каким-то образом умеет столь эффективно изменять свою внешность, что смогла ввести в заблуждение пожилую женщину, прикидываясь ее племянницей, и даже пожить у бабули некоторое время. А когда узнала, что ее разыскивает полиция, тут же смылась.

– И где же теперь этого хамелеона прикажете искать? – задал риторический вопрос погрустневший Олег, потому как это был его прокол.

– А вот этого я не знаю, – не моргнув глазом, соврал я, ибо как раз имел вполне конкретный план, но осуществить его решил самостоятельно. – Вы опера, вам и карты в руки. Привет!

С этими словами я быстренько ретировался из кабинета, давая возможность двум профессионалам решать возникший ребус без постороннего присутствия.

Покинув гостеприимное управление, я взглянул на часы и пришел к выводу, что пора экипироваться для задуманного вечернего рейда. «Рыбка пиранья вышла на охоту! Граждане отдыхающие, берегите свои седалища и ляжки!..»

К вечеру мой охотничий зуд достиг апогея, особенно, когда начальник криминалистической фотолаборатории капитан Афиногенов продемонстрировал мне под обещание о неразглашении три компьютерных фантома подозреваемой. Разглядывая красоток на полноцветных объемных распечатках, я убедился, что это одна и та же женщина – сходство всех троих было несомненным. Не хватало только четвертого (второго по счету) фантома, причем, по моему мнению, наиболее важного, ибо там была бы изображена наверняка совершенно другая женщина! Грим, прически, макияж и цацки, конечно, здорово меняли внешность, но и только ее! Сущность человека таится в глубине его глаз, и она-то неизменима в принципе! Это известно любому мало-мальски разбирающемуся в психологии человеку, а уж тем более врачу. И вот чем дольше я всматривался в глаза компьютерных фотороботов, тем сильнее становилось ощущение, что я знаю их истинную обладательницу, видел ее, и не раз! Но где?.. Моя верная и безотказная помощница, память, на сей раз так и не смогла оказать услугу, и я отступился.

Облачившись в свой единственный «пасхальный» костюм, я решил на этот раз начать турне не с «Наяд», а с их вечного конкурента – кабаре «Лайза». Проникать туда, правда, пришлось честно, купив входной билет. Но я заранее плюнул на возможные расходы, рассудив, что в случае удачи все окупится сторицей.

Оказавшись внутри, я похвалил себя за предусмотрительность, что решил прийти пораньше – свободных мест в зале оставалось еще вполне достаточно, и я без труда устроился за левым угловым столиком. Отсюда был почти полный обзор: эстрада, бар и три четверти зала, включая вход. Я сделал первый заказ в виде салата из креветок, филе семги и «пивка для рывка». Потягивая отличный ледяной «Хольстен», я упражнялся в наблюдении, составляя в уме короткие образные портреты посетителей (точнее, посетительниц), а потом быстро отыскивая по ним натуру в зале.

В течение часа заведение заполнилось почти до отказа и, хотя здесь было не более двух десятков столиков, голова моя к этому моменту порядком распухла от напряжения, так что пришлось остужать ее новой порцией «Хольстена». Наконец на эстраде вспыхнул свет и под вялые вопли публики к рампе выкатился маленький человечек в белом смокинге и канареечных брючках. Это был владелец кабаре и конферанс-самоучка Вольдемар Кержак. То ли от скупости, то ли от непомерного честолюбия, он почему-то проводил свои ежевечерние шоу сам, и о его феноменально плоских шутках по городу уже давно ходили анекдоты. Он явно был в курсе, но с ослиным упорством продолжал каждый вечер выходить на сцену и лепить одну чушь на другую. Смеялись в кабаре много, и конечно, не над шутками, а над автором. Но это его ни мало не смущало, а скорее наоборот. Такой вот эмоциональный мазохизм. Правда, стрип-группу он подобрал отличную – все девочки, как на подбор, и не бесталанные! Я даже увлекся на какое-то время развернувшимся на эстраде зрелищем и едва не пропустил появление знакомого лица.

Им оказался не кто иной, как юный помощник Береста, лейтенант Вадим Руденко в сопровождении очаровательной дамы. Парочка была – хоть куда! Двухметровый русоволосый богатырь в модной черной косоворотке с золотым шитьем по рукавам и воротнику и черных брюках бережно поддерживал свою тоже светловолосую спутницу, достававшую ему едва до плеча и облаченную в белое блестящее платье, плотно облегающее точеную фигурку и державшееся, казалось, только на ее высокой девичьей груди, оставляя обнаженными полные плечи, оттененные золотистым загаром. Уфф! Описание прямо из светского романа! Я невольно залюбовался обоими – везет же некоторым! А тут всего-то – метр семьдесят пять, и уже залысины намечаются.

К парочке тут же подкатился вертлявый официант и услужливо повел дорогих гостей за пустовавший до сих пор столик возле самой эстрады на небольшом возвышении. Вот это да! Неужели у Вадима такие связи?! Или это специально для его спутницы приготовлено? Надо будет завтра поинтересоваться, где он такую кралю раздобыл, не иначе, как в тридевятое царство за ней ездил! Молодые люди уселись за столик, взялись за руки и, не обращая ни на кого внимания, принялись мило ворковать о чем-то веселом и радостном, судя по их счастливым улыбкам.

Настроение у меня заметно упало. Я без особой охоты доел ужин, досмотрел программу и с нулевым результатом покинул заведение, размышляя о том, что зря, наверное, не пошел в «Наяды» – все-таки там было бы больше шансов обнаружить таинственную мстительницу.

Без приключений доехав до дома, я принял душ, уже совсем было решил позвонить Ирине, но в последний момент передумал – зачем ей глядеть на мою постную рожу, и решил завалиться спать.

Однако, войдя в спальню и еще даже не включив свет, понял, что я здесь не один. Кто-то сидел на софе, невидимый на фоне плотно задернутых штор. Я напрягся, готовясь к любым неожиданностям: может быть, «вампирша» теперь явилась по мою душу, телефон-то остался на ее автоответчике? В следующую секунду обострившееся, как у зверя, обоняние донесло до возбужденного мозга знакомый нежный запах, и сердце радостно ухнуло куда-то в желудок – Ирина! Едва сдерживаясь, я подошел к постели и медленно лег, вытянувшись в полный рост на спине. Закрыл глаза, почувствовал рядом легкое движение.

– Как ты себя чувствуешь, милый? – ее голос ласкал и баюкал каждую клеточку моего уставшего тела.

– Как асфальт, над которым поработал добросовестный каток, – говорить было лень, двигаться – тоже.

Лежать бы так и лежать до скончания времен, ни о чем не думая и не заботясь, ни о хлебе насущном, ни о маньячках-мужененавистницах…

– Сейчас тебе станет легче, – ее пальцы уже начали свой танец по моей обнаженной груди, и первые тоненькие струйки божественной, всеисцеляющей силы уже искали подступы к моим опустошенным органам.

– Целительница… А ведь ты мне так и не дорассказала про матрешку? – вспомнил я нашу последнюю встречу.

– Я помню, котик, – голос Ирины снова приобрел завораживающую глубину. – Следующие три тонких тела являются не сугубо человеческими, но неотрывными частицами структуры Мироздания, создающими информационные каналы связи между всеми семью уровнями земного плана Бытия. Логос, четвертая оболочка, отвечает за состояние и связь с надсознанием, эйдосом, планетарным полем информации. Универсум, пятое тонкое тело, контролирует информационные потоки в нашем галактическом домене, этот уровень еще называют кармическим…

– И что, он действительно определяет наши судьбы? – язык уже с трудом ворочался во рту, я будто плыл куда-то, покачиваясь на теплых упругих волнах, и потоки живительной силы продолжали заполнять невидимые каналы тела.

– Нет, конечно, – мне показалось, она словно ждала моего вопроса и ответила чуть быстрее, чем всегда это делала. – Универсум лишь формирует направления возможного движения потоков информации, задающих ритм нашему существованию и определяющих все способности человека в его земной жизни.

– Даже способности магов?

– Разумеется. Ведь маг – это просто человек, облеченный Знанием.

– А шестой и седьмой уровни, наверное, тот самый «божественный промысел», о котором говорится в Библии? – догадался я.

– Молодец! – я не услышал, а скорее почувствовал, что она вздохнула с явным облегчением, будто камень какой-то с души сняла.

Это было странно, но размышлять в тот момент о таких вещах не хотелось. Вместо этого я вспомнил другой, не менее важный для выяснения, вопрос.

– Ириша, а можно ли полностью лишить человека его энергии?

– Конечно. Именно это и делают энерговампиры, – теперь она говорила более охотно и оживленно. – Они способны годами питаться за счет жертвы, постепенно истощая ее запасы прародительской Чи. В конце концов жертва погибает. Иногда от преждевременной старости, а чаще – от смертельной болезни, вроде рака или рассеянного склероза. Но ты не погибнешь…

– Я знаю… Я не про себя. Но возможно ли отобрать всю энергию зараз?

Тихий далекий колокольчик ее смеха.

– Что ты, котик! Человек – очень устойчивая энергосистема, с тройным уровнем защиты от потерь. И обойти их еще не удавалось никому!

– Что это еще за уровни? – вяло поинтересовался я. – Система предохранителей, что ли? Человек же не машина…

– Разумеется, нет. Человек несоизмеримо сложнее любой машины и защита его весьма необычна, но совершенна! Ее часто называют Древом Чакр. Первый уровень защиты – третья, или пупочная, чакра Манипура. Она аккумулирует и распределяет энергию физического тела, всех органов и систем. Полный пробой этой чакры возможен – это клиническая смерть, но его легко восстанавливает даже обычная медицина с помощью реанимации. Второй уровень защиты – пятая, или горловая, чакра Вишудха. Ее поражение приводит к потере человеком разума, но это недоступно для простых смертных. На такое деяние способны лишь великие маги вроде легендарного Мерлина или Джуны, но и они никогда этого не делали, ибо знали, что тогда включился бы Закон Равновесия Вселенной, которому они все подчиняются, и расплатой стало бы их собственное безумие!

Она говорила, а я все больше погружался в знакомое состояние беспредельного блаженства и спокойствия, каждую секунду умирая и рождаясь заново все более сильным и могучим. Бледно-розовые, сиреневые, золотистые потоки живительной энергии, пропитывающие мое тело, больше не удивляли и не пугали меня, наоборот, я уже потихоньку начинал манипулировать ими, направляя туда, где, как мне казалось, их интенсивность чуть снижалась. И это было чудесно и радостно!

– Третий уровень защиты – седьмая, или венечная, чакра Сахасрара, – доносился откуда-то издалека нежный и властный голос. – Это уровень Творца, и пробить его не удавалось еще никому из живущих ныне! На это решались только аватары – Будда, Христос – и то лишь с Его благословения!..

– Значит, в принципе, это возможно, – я попытался сосредоточиться на ускользающей мысли, – если человек по каким-то причинам получит доступ к такому уровню знания?

– Только теоретически, котик! – Ирина устроилась рядом, положив голову мне на грудь. – Третий уровень недоступен обычному человеку.

– Но если он все же овладеет таким знанием? – продолжал мягко настаивать я, чувствуя, что она снова чего-то недоговаривает, но не понимая причины.

– Это будет уже не человек. То есть не совсем человек, скорее – мадхъя, промежуточная стадия реализации Бога…

– И что же, тогда он сможет?

– Вполне вероятно. И не только это.

Ирина отвечала как-то все более неохотно, а я никак не мог понять причины перемены в ее настроении и поэтому торопился спросить побольше, пока она не замолчала совсем.

– А что этот мадхъя еще сможет? Ну, например?..

– Видишь ли, овладение информационным уровнем Универсума или выше, Атмы, даст человеку полный набор экстрасенсорных способностей, включая телепортацию и хилерство, возможность воздействия на любой материальный объект, изменяя его свойства и структуру, то есть способность к материализации и дезинтеграции, даже возможность влиять на сам континуум, в пределах Основных Законов Бытия, разумеется… Слушай, зачем тебе все это? К чему ты клонишь? – она вдруг резко села на софе и впилась в меня своими темными огромными глазами.

На миг мне показалось, что кто-то угрюмый и холодный заглянул прямо в голову, словно пытаясь разглядеть мои сокровенные мысли, и я, буквально инстинктивно, защищаясь, загородился от него как бы щитом. Ощущение вторжения тут же пропало, а Ирина смотрела теперь на меня с каким-то сложным выражением озабоченности и сочувствия одновременно. Тогда, чтобы разрядить обстановку, я решился вкратце рассказать ей нашу криминальную историю, прекрасно понимая, что узнай об этом Олег или, того хуже, комиссар – не сносить мне головы и пяти минут! Но почему-то я в тот момент был абсолютно уверен, что могу это сделать безо всякого риска для себя, да и для обоих сыщиков тоже. Ирина молча выслушала мой рассказ, помрачнела еще больше и сказала:

– Желаю вам побыстрее найти ее и… обезвредить. Только не ошибитесь, Дима! Прощай!..

– Куда же ты?! – я был ошарашен таким поворотом событий. – Ночь на дворе! Ты обиделась?..

– Нисколько, – она встала и быстро собрала разбросанные по комнате вещи. – Просто мне надо срочно кое-что… обдумать. Одной. Пока!

И прежде чем я успел сказать что-либо, она выскользнула из комнаты. Я подождал несколько секунд, ожидая хлопка входной двери, не услышал и вышел в прихожую. Но Ирины там не было. А вот цепочка на двери была!..