Текст книги "Олег Вещий – Орвар-Одд. Путь восхождения"

Наверное, это так, но Олег Второй, как мы увидим далее, в конце концов заменил на киевском престоле предшественника.

3. Аскольд, Херрауд и Одд/Олег

Кто убил князя Аскольда

Летописный Аскольд не может быть тождествен Херрауду саги, поскольку смерть его насильственна (пусть и приписана варягам Олега), а Херрауд саги умер сам.

С. Пивоваров предположил, что Аскольд был убит венграми во время их нападения на Киев в конце IX века и по этой причине оказался похоронен на месте их бывшего лагеря. Отсюда и топоним «Аскольдова могила» (Угорское урочище на правом берегу):

«Идоша угры мимо Киева, горою еже ся зовёт ныне Угорское, и пришедше к Днепру, сташа вежами».

Хотя киевский летописец относит этот проход угров к 898 году, дата явно не соответствует исторической действительности. Равно как и нападение на Киев следует отнести к куда более ранним временам, хотя бы к тому же 882 году.

Знал ли составитель Начального летописного свода, что Аскольд принял христианство? Если учесть смутные свидетельства ряда поздних летописцев, он, вероятно, был в курсе этого обстоятельства.

Поскольку Олег носит языческое прозвище Вещий и из его смерти летописцем извлечена мораль для последующих поколений, вполне уместно – из тех же идеологических соображений – уготовить мученическую смерть варягу-христианину Аскольду по приказу того же варяга-язычника Олега, но вовсе не иноплеменников-угров. Так никогда не видевшие друг друга Аскольд и Олег оказались на одной летописной странице «на кончике пера».

Аскольд, если и был крещён с кучкой приближённых, составил бы конкуренцию и княгине Ольге (Елене) и князю Владимиру (Василию). Он не вписывался в последующие доктрины редакторов начальной русской истории, и о его возможном крещении в дошедших до нас основных списках Начальной летописи остались лишь намёки. Так одни редакторы летописи перемудрили других.

Между тем венгры ещё в 895–896 годах воевали с болгарами на Нижнем Дунае и Южном Буге. Как раз в 896 году разбитые венгры под ударами болгар и печенегов бежали в Паннонию. Стало быть, в летописном 898 году они никак не могли подходить к Киеву.

882 год как год гибели Аскольда назван в летописи. Не видим оснований от него отказываться.

Венгров же в то время возглавлял Альмош, окончивший свои дни после разгрома от Симеона Великого после сорока лет правления около 895 года.

Упоминаемый в летописи «Ольмин двор» на месте гибели Аскольда вполне может быть связан с его именем.

Возможно, уточним мы, Аскольд был просто убит венграми в его собственной загородной резиденции, где затем и сел венгерский наместник или временный правитель.

«Урочище Угорское имеет особое значение и для истории Киева: позднейшие летописные своды (Ипатьевская летопись под 1146 годом и др.) упоминают там “княжий двор” – на этом дворе “все кияне” в 1146 году “льстиво” целовали крест неугодному им князю Игорю Ольговичу, которого затем предали; призвали другого князя – потомка Мономаха – и, расправившись с Игоревой дружиной, убили. А в 1151 г. в Киеве вообще было два князя, вытеснившие из города самого Юрия Долгорукого: брат Юрия Вячеслав – в самом городе, а их племянник Изяслав Мстиславич – под Угорским.

Эти известия, конечно, никак не могли повлиять на начальное русское летописание, но они позволяют предположить, что Угорское и в древности могло иметь функции экстерриториальной резиденции князя, вроде известного из начального летописания княжеского “двора теремного”, расположенного “вне града”. Экстерриториальная резиденция нужна была тогда, когда в самом городе сильны были вечевые традиции. Так было в Новгороде, где экстерриториальная резиденция существовала на Городище, так было и в определенные кризисные моменты истории Киева» (Петрухин, 1995, с. 134).

Ольмин (как вариант – Альмин) двор, что находился в том же Угорском урочище, подразумевает постоянное огороженное строение (хотя бы и сделанное из дерева). Угры на тот момент были кочевниками и едва ли обладали умением строить терема, так что Альмош попросту приказал убить Аскольда в его же княжьем доме (как вариант), а потом расположился там и, возможно, на продолжительный срок. Отсюда и пошло название места. Прочие угры разбили вокруг свои шатры.

Анонимная «Gesta Hungarorum» в главе седьмой называет 884 год датой выхода венгров Альмоша к несуществующему тогда Суздалю. Немецкий хронист Регино, труд которого был известен Анониму, указывает на 889 год как на дату выхода венгров «из Скифии» (по контексту «Gesta Hungarorum» – Поволжье).

Мифологичность и несообразность хронологии, выстраивание древнерусским летописцем истории под конкретные идеологические задачи отмечает, например, тот же В.Я. Петрухин:

«Урочище Угорское также задействовано в рассказе о походе угров под 898 годом – как и прочие топографические приметы летописи, оно должно свидетельствовать о достоверности описываемых событий. Угры шли мимо Киева, останавливаясь на Угорском (см. рис 21, цв. вкл), прошли через Угорские горы – Карпаты и “почаша воевати живущая ту волохи и словени”. Они “прогнаша волъхи, и наследиша землю ту”. Ясно, что под волохами летопись – и предшествующая кирилло-мефодиевская традиция – подразумевает франков, утвердившихся на Дунае при Карле Великом (Шахматов, 1940. С. 84; Петрухин, 2000. С. 64 и сл. – В.П.). Важнее последующий маршрут венгров, которые начали войну с греками, дойдя до Селуня – города Константина и Мефодия – в Македонии, а затем обратившись против моравы и чехов.

Этот этногеографический контекст и позволяет летописцу естественным образом возвратиться к “Сказанию о преложении книг”. “Сказание” оказывается здесь не некоей хронологической вехой, а историческим комментарием к распространению славянской грамоты. “Бѣ единъ языкъ словенескъ, – продолжает цитировать “Сказание” летописец: – Словѣни, иже сѣдяху по Дунаеви, их же прияша угри, и морава, и чеси, и ляхове, и поляне, яже нынѣ зовомая Русь”. Последние слова – ремарка летописца, ибо он отождествил польских (ляшских) полян “Сказания” с полянами киевскими, которых в его изложении уже подчинил Олег со своими “варягами, словенами и прочими, прозвавшимися русью” и которые в его эпоху зовутся Русью. Создав эту историческую конструкцию (выделено нами. – Авт.), летописец уже может утверждать: “Симъ бо первое были преложены книги моравѣ, яже прозвася грамота словѣньская, яже грамота есть в Руси и в болгарѣх дунайскихъ”» (Петрухин, 2014, с. 215).

«…Летописец, несмотря на явную несообразность с хронологией, помещает рассказ о моравской миссии солунских братьев под 898 г., вслед за рассказом о походе угров мимо Киева на Дунай и Балканы (вплоть до Солуня!). Само повествование о походе угров, изгнавших с Дуная волохов и подчинивших тамошних славян, относится к моравскому “Сказанию”, но включение Киева в их маршрут принадлежит летописцу: уграм не нужно было во время своего похода форсировать Днепр и идти мимо Киева – они уже обитали в Ателькузу, междуречье Днепра и Днестра (Константин Багрянородный, гл. 38). Но летописцу важно увязать этот поход с Киевом, что можно было сделать, ибо под Киевом было известно урочище Угорское. Правда, оно упоминается раньше, под 882 г., где рассказывается о том, как Олег остановился на Угорском, чтобы захватить Киев. Но это как раз и нужно летописцу, чтобы совместить в едином “хронотопе” правление Олега и происхождение словенской грамоты» (Петрухин, 2014, с. 224–225).

Константин Багрянородный, писавший веком позже этих событий, уточняет, что венгры поселились в Ателькузу (Этелькёз) при воеводе Леведие. Алмуц (Альмош) назван только преемником Левадия. Так что в Северном Причерноморье (Этелькёз) венгры оседали ещё до Альмоша. Поскольку год смерти Альмоша приблизительно 895-й, а правил он сорок лет, то получается, что венгры должны уже до 845 года оказаться по ту же сторону Днепра, с которой и стоит Киев.

О конунге Херрауде, наследнике власти Аскольдовой

После Аскольда в Киеве стал править Херрауд, по крайней мере, Одд из саги застаёт в Кэнугардах правителя с таким именем.

Он мог быть либо одним из уцелевших вождей коалиции, противостоящей венграм, либо каким-то родичем Аскольда (сын которого погиб ранее, в походе на болгар в 864 году – согласно Никоновской летописи, а о других нигде не сообщается). Конечно, нельзя исключать, что Херрауд даже был просто ставленником венгров (тоже, кстати, отождествляемых в Средние века с гуннами), но последнее, впрочем, с учётом дальнейших событий маловероятно.

Кстати, ниоткуда не следует и то, что погибший в 864 году сын Аскольда был его единственным сыном.

В этой связи нас интересует, когда именно был убит Аскольд и как долго продолжалось правление Херрауда, у коего не оказалось кровного наследника мужского пола, чтобы править после его смерти, но уже была на выданье вполне взрослая по меркам Средневековья дочь, предназначенная в жёны пришельцу Одду-Олегу?

Если допустить, что Херрауд – это другой сын Аскольда, наследовавший погибшему отцу в 882 году, то придётся заняться расчётом, чтобы хотя бы прикинуть, насколько реализуема такая версия.

Первый, погибший сын Аскольда, если он участвовал в битве с болгарами (сейчас даже не будем задаваться вопросом, какие именно это болгары, с Волги или Дуная), а не был убит в юном возрасте, для такого дела, как война, по меркам Средевековья должен был достичь хотя бы 15–16 лет от роду. То есть он родился около 848 года. Отложим ещё 16 лет, если этот сын уродился у Аскольда первым. Шестнадцатилетие, условно, тот самый ранний детородный возраст, когда у юноши появлялась физическая, да и фактическая возможность завести семью и зачать ребёнка. Стало быть, Аскольд должен родиться не позднее 832 года (чтобы погибнуть в 882 году в возрасте пятидесяти лет).

Впрочем, ниоткуда не следует, что и упомянутый под 864 годом сын Аскольда был старшим. Старшим мог быть, в принципе, и Херрауд. Быть может, в таком случае летописец и уточнил бы, какой именно сын, если их было на тот момент несколько, но такого указания нет. Впрочем, под 1237 годом, например, в Лаврентьевской летописи сообщается о гибели под Тверью сына Ярослава. Но ни слова не сказано о том, какой он именно из существовавших сыновей.

Херрауд же, если он кровный сын Аскольда, тоже должен был быть уже в силе в 882 году, поскольку борьба за власть после смерти «отца» и «брата» предстояла немалая. Ребёнок не утвердился бы на престоле. А если он не имел прямого родства с Аскольдом, то и того старше, если не принимать во внимание влиятельных союзников за спиной.

Но даже если допустить фантастический вариант, что Херрауд оказался просто гениальным по изворотливости и организаторским способностям сыном Аскольда и что в 882 году ему было всего лишь 16–18 лет, то есть после гибели первого сына Аскольд срочно зачал нового наследника, значит, лишь в 894–896 годах Херрауд мог обещать единственную дочь Силкисив Орвару-Одду/Олегу (Вещему).

В любом случае Одд должен был появиться при дворе Херрауда в Киеве до разгрома венгров в 896 году (см. Раздел 4), иначе он был бы уже не так нужен, но незадолго до разгрома, чтобы не поражения, а только победы связывались уже с его именем.

Трудно, конечно, поверить, будь Херрауд старше и будь он первым сыном Аскольда, чтобы он не позаботился о продолжении династии между 864 и 882 годами, не «родив» Аскольду ни единого внука!

Но человек предполагает, а боги располагают. Немало есть семей, где рождаются одни только дочери. Однако верим же мы в историю с Гостомыслом, у которого сыновья погибли тем или иным образом, а остались как раз именно дочери! И он не один такой.

Однако указание на то, куда мог деться сын Херрауда, на наш взгляд, содержится в упомянутом рыцарском романе неизвестного нотария венгерского короля Белы III (1172–1196), написанном в начале ХIII века. Это уже знакомый читателям «Gesta Hungarorum», в котором в эпической форме представлены некоторые деяния Альмоша (820–895), вождя венгров, возглавившем, по данным источника, в 884 году поход своего народа в Европу (из-за Волги).

Произведение и в самом деле насыщено мифологическими и литературно-художественными деталями. Сами венгры представлены как потомки скифов, а сражаются они с «рутенами» и куманами (половцами, что тоже указывает на оперирование автором скорее обстановкой конца XII, чем IX века). Разбив, согласно Анониму, союзное войско русских и половцев, Алмош подступает к Киеву:

«Поняв, что не в силах оказать отпор, киевский князь и другие князья рутенов и куманов, бывшие там, направив послов, просили вождя Алмоша и его князей о мире. Когда же послы пришли к вождю Алмошу и просили его, чтобы он не изгонял их хозяев с занимаемых ими мест, то вождь Алмош, посовещавшись со своими князьями, отослал послов рутенов восвояси с требованием, чтобы князья и знать отдали ему своих сыновей в заложники и платили бы ежегодно подать в десять тысяч марок, а кроме того, предоставили продовольствие, одежду и всё необходимое. И князья рутенов хотя и против воли, но всё же отдали всё это вождю Алмошу» (Гл. 9, «О мире между вождём и рутенами»; Юрасов, 2013).

Аскольд, как мы полагаем, был убит, а Херрауд мог отдать своего сына 12–16 лет от роду в заложники (где тот и окончил свои дни, в противном случае он вернулся бы и оспорил бы права Орвара-Одда, зятя Херрауда, унаследовавшего престол; времени на то было предостаточно).

М.К. Юрасов в упомянутом исследовании отмечает: «Вопрос о том, одержали ли венгры победу над защитниками Киева, не может быть решен однозначно по причине отсутствия данных источников. “Деяния венгров” Шимона Кезаи и Композиция венгерских хроник ХIV в., как и ПВЛ, сообщают лишь о проходе “гуннов или унгаров” мимо Киева (SRH. Vol. I. P. 165, 286; ПСРЛ.Т. I. Стб. 25; Т. II. Стб. 18), ничего не говоря о битве. А.Н. Сахаров пытается обнаружить следы информации о русско-венгерском столкновении под Киевом в конце IX в. в рассказе ПВЛ:

“Обращает на себя внимание та настойчивость, с которой народное предание повторяет факт прихода угров к Киевским горам. В летописи частично отразилась и причина такого упорства: угры стали под Киевом вежами, как это делали позднее половцы. А это значит, что над русской столицей нависла смертельная опасность – враг грозил штурмом. Иных следов событий, разыгравшихся под Киевскими горами, летописи не сохранили. Уже одно это указывает на определенный информационный провал в истории взаимоотношений угров и Древней Руси тех лет, имеющийся в летописях. Возможно, сам ход событий был таков, что его отражение в древнейших летописных сводах было политически невыгодно великокняжеской власти”.

Далее историк утверждает, что этот информационный пробел восполняет Венгерский Аноним, и на основании пересказа “Деяний венгров” А.Н. Сахаров восстанавливает картину последующих событий, признавая факты боевых действий и поражения в бою русских воинов (Сахаров А.Н. Дипломатия Древней Руси. М., 1980. С. 97). По моему мнению, первое утверждение историка – о том, что расположившиеся под Киевом “угры” вселили в киевлян чувство смертельной опасности, – представляется значительно более соответствующим действительности, чем второе – о конфликте, закончившимся победой степняков. Поскольку Киев в то время еще был небольшим городком, его защитники, скорее всего, осознав заметное превосходство “угров”, предложили им выкуп, тем более что уплата мадьярам дани, по свидетельству средневековых мусульманских географов, была обычным явлением в IX в. Поскольку сочинение магистра П. является по своему жанру рыцарским романом, описание боевых действий между “рутенами” и воинами Алмоша, скорее всего, является следованием законам этого жанра» (Юрасов, 2013).

Во всех случаях приглашение прославленного Орвара-Одда более чем оправданно, а явление его ко двору Херрауда можно считать знаком богов.

В «Саге об Одде Стреле» есть весьма любопытный персонаж, советник конунга Херрауда Харек (Hárekr), который оказывается по совместительству воспитателем дочери конунга, переживает и самого Херрауда и Орвара-Одда.

Странно вроде бы: у девицы воспитатель мужчина, куда же смотрит мать девочки? Или её-то как раз нет в живых?

По мнению Надежды Топчий, «нормальная скандинавская практика – отдавать знатного ребенка менее знатным приемным родителям (делая их зависимыми, но давая покровительство). А поскольку глава семьи – отец (без вариантов при патриархате), то воспитателями девиц в сагах назывались всегда именно мужчины, кто бы малолетку ткать ни учил. Это довольно обязывающая связь, судя по текстам. Вероятно, составитель саги просто экстраполировал скандинавские представления на Русь».

Чтобы быть реальным воспитателем девицы «на самой Руси», конечно в более поздней славянской традиции (но и сага записана отнюдь не в IX–X веках), это всё же должен быть уже весьма почтенного (недетородного) возраста человек (мало ли что?), да и статус советника конунга обязывает.

Он едва ли относился бы к поколению самого Херрауда, то есть был настолько старше своего повелителя, что тот доверил ему воспитывать собственную малолетнюю дочь.

Если продолжать отождествление Одда и Олега, получается, что в 912–913 годах Харек был ещё жив, поскольку, согласно саге, помогал Силкисив справляться с хозяйством после отъезда Орвара-Одда в Норвегию и воспитывать уже Асмунда и Херрауда (Младшего).

Это косвенное обстоятельство, нуждающееся в осмыслении, чтобы уточнить наши расчёты относительно Херрауда…

Чудесно долгожительство Харека, годящегося, подобно Аскольду, Херрауду в отцы, Силкисив – в деды, детям Одда и Силкисив – в прадеды! В 913 году ему было бы за 80, очень почтенный возраст по меркам X века, чтобы помогать Силкисив править вместо Одда!

На память в нашей летописной истории из числа подобных долгожителей есть разве лишь только Свенельд да Всеслав Полоцкий.

Чтобы снизить возраст Харека до сколько-нибудь достоверного, необходимо омолодить и Херрауда! Впрочем, возможен вариант, что Харек мог быть дядей Силкисив (братом матери, ибо, будь он братом самого Херрауда, он претендовал бы на престол). При таком раскладе Харек мог быть советником Херрауда, не сильно превосходящим его по возрасту, и воспитывать племянницу. То есть у Херрауда намечается какой-никакой «клан»?

В 882 году, как мы уже сказали, у Херрауда мог быть взят уграми в заложники сын или сыновья (в таком случае при рождении детей в 864–870 годах), а сам Херрауд должен был родиться в 848–854 годах.

Теперь мы можем рассчитать, сколько ему было лет, когда родилась Силкисив. Браки с малолетками вряд ли могли заинтересовать самого Орвара-Одда и только товар лицом мог его привлечь. Силкисив ещё достаточно молода, поскольку у неё есть воспитатель, но уже достаточно пригожа и умна, чтобы обещать её герою (за месть венграм, например). То есть ей должно быть не меньше десяти лет от роду на момент появления Одда в Кэнугардах, а сам Одд, как мы писали выше, должен был бы прийти ко двору конунга Херрауд до 895–896 года, поскольку дата эта совпадает с датой смерти Альмоша и уходом угров.

Доказать кровное родство Аскольда и Херрауда не представляется возможным. В процессе работы над рукописью мы провели не один мысленный эксперимент.

Как считал Д. Гаврилов, «странной и непомерной была бы та нагрузка, которая пала на род Аскольда. Деда – правящего короля Аскольда – венгры просто убили, а внука Аскольда, сына Херрауда, вдобавок ещё и отдали венграм? Не слишком ли новому королю, у которого только что убили отца, отдавать своего сына и его внука в заложники?»

С. Пивоваров, напротив, предлагал, следуя «бритве Оккама», не плодить сущности сверх необходимости:

«Херрауд преемник Аскольда. И обосновывать нужно как раз отсутствие между ними родства. То, что Херрауд отдал своего сына в заложники венграм, – не более чем предположение. Сыновей у него могло вообще не быть, а была только дочь».

С другой стороны, возражал Д. Гаврилов, мог ли в Киеве княжить в последующие годы деятель, который, в отличие от окрестных князей, не расплатился с венграми ничем, тогда как они все отдали в заложники сыновей?

Такое, впрочем, тоже вероятно, если Киев после разгрома 882 года утратил статус столицы «рутенского союза».

Одним словом, мы переломали немало копий, прежде чем пришли к общему мнению, поскольку вопрос поначалу оказался не столь простым и однозначно решаемым.

К слову, Одд-Олег вернёт Киеву его значимость, когда сменит Херрауда на престоле, объявив Киев матерью (метрополией) городов русских. Этим он недвусмысленно подаёт знак и смертным и бессмертным, что им восстановлен Центр, а вместе с тем грядёт и его идеальное правление. Владение Священным центром как подтверждение обоснованных претензий на власть имеет с мифологической точки зрения космогоническую природу (Гаврилов, Ермаков, 2016, с. 83–86).