Текст книги "Популярный обзор русской истории: VI—XVII вв. Издание 2-е, исправленное и дополненное"

Штайндорф Л. Чужая война: военные походы монголов в 1237—1242 г. в хронике Фомы архидиакона Сплитского // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2008. №4. С. 18—29.

Глава VII. Борьба новгородцев с крестоносцами. Александр Невский

В то время как Владимиро-Суздальская земля и южнорусские княжества, истекая кровью, оказывали героическое сопротивление невиданному доселе нашествию с Востока, новгородские и псковские земли, которых чаша сия как будто бы миновала, вплотную столкнулись с не менее опасной угрозой, исходившей, наоборот, с Запада. Дело в том, что период XII – XIII вв. вошел в историю Западной Европы как эпоха крестовых походов. Прикрываясь лозунгами борьбы против неверных и ставя себе целью освобождение захваченного ими Гроба Господня в Палестине, западноевропейские феодалы, организованные в монашеские рыцарские ордена и направляемые католической церковью, совершили четыре крупных похода в Малую Азию, получивших в истории название «крестовых походов». В ходе этих вторжений крестоносцы не только «освободили» Гроб Господень, взяли штурмом Иерусалим, Аккру, другие крупные ремесленные и торговые центры Малой Азии, но и образовали на завоеванных территориях Палестины, Сирии, Ливана, Египта новые государственные образования: Иерусалимское королевство, графство Эдесса, княжество Антиохия и др. В 1204 г. во время IV крестового похода крестоносцы осадили и взяли штурмом столицу Византии Константинополь, основав более чем на полвека на территории Византии так называемую Латинскую империю.

Крестовые походы принесли много несчастий, горя и страданий мирному населению Малой Азии. Рыцарские ордена, сложившиеся в ходе первых лет вторжения (Тамплиеры, Мальтийцы, Иоанниты и др.), постоянно дополнялись вновь формируемыми объединениями подобного рода. Когда в результате завоеваний лимит свободных и, что немаловажно, плодородных земель был исчерпан, а поток все новых и новых представителей воинства во Христе не уменьшался, в некогда монолитном стане крестоносцев начались трения. Они довольно быстро переросли в вооруженные стычки между отдельными феодалами и военные действия между вновь образованными рыцарскими королевствами. Подобная ситуация рассматривалась Святым Престолом как нетерпимая. Поэтому, чтобы несколько ослабить противоречия между рыцарскими королевствами в Малой Азии и рассредоточить поток страждущих получить свою толику земли и славы, Ватикан в лице Папы Иннокентия III обратил свои взоры на другие уголки известного тогда мира, которые обладали бы благоприятными для ведения хозяйства природно-климатическими условиями, но были пока обойдены вниманием христианских пастырей.

В то же время в Восточной Европе стала складываться ситуация, которая указала направление подобных исканий Святого Престола. В 1211 г. Венгерский король Андриаш II, обеспокоенный постоянными вторжениями половцев на свои земли, пригласил в Трансильванию по рекомендации Папы Тевтонский орден для организации отпора кочевникам. Этот рыцарский орден был образован одним из вождей германского рыцарства, герцогом Фридрихом Швабским 19 ноября 1190 г., под Аккрой, сразу после взятия крепости. Однако большого простора для своей деятельности в Малой Азии он не получил и предложение переместиться в Трансильванию оказалось для братьев-рыцарей хорошим выходом из положения. Военные успехи тевтонцев на этом поприще были настолько очевидны, что вызвали зависть и недовольство местной знати. В связи с этим в 1225 г. король вынужден был потребовать от рыцарей ордена покинуть пределы Венгерского королевства. Учитывая это обстоятельство, в начале 1220-х гг. основные силы Тевтонского ордена, как и многих других рыцарских орденов, были направлены на Пиренейский полуостров, где разгоралась война с маврами.

В те же годы обессиленное усобицами польское государство стало подвергаться безжалостным набегам со стороны пруссов, обитавших на территории Восточной Пруссии, от которых особенно страдали княжество Мазовецкое и епископство Плоцкое. Княживший в этих землях Конрад Мазовецкий решил обратиться за помощью к Тевтонскому ордену, который хорошо зарекомендовал себя в отражении половецких набегов на Венгрию. Начались переговоры, длившиеся четыре года. Гроссмейстер ордена Герман фон Зальц к тому времени не располагал значительными свободными силами. Поэтому, дав, в конце концов, свое согласие, он набирал войска «по остаточному принципу». К 1231 г. на границе с Пруссией орден смог сосредоточить всего девять рыцарей с оруженосцами и кнехтами. Основной упор при этом делался на помощь братьев пилигримов (странствующих рыцарей – авт.) из немецких, чешских и польских земель. Возглавил отряд орденский рыцарь Герман фон Балк, назначенный по этому случаю ландмейстером Пруссии. Во время вторжения крестоносцев в земли пруссов ими были основаны замок Бальга, а в 1255г. – будущая столица Восточной Пруссии Кенигсберг (ныне Калининград).

В граничащей же с Пруссией Ливонии происходили не менее драматические события. Бременский каноник Альберт Буксгевден, избранный в 1199 г. епископом и основавший церковь и немецкую колонию в нижнем течении Даугавы, также приступил к колонизации Прибалтики с другой стороны. Он сумел получить у Святого Престола специальную буллу, дающую индульгенцию всем немецким переселенцам в Прибалтике. Основные финансовые ресурсы Альберт черпал у любекских купцов, основавших в 1201 г. Ригу. Военные же силы черпались им из числа тех же пилигримов, принимая которых в Ливонии, Альберт обязывал не менее года сражаться под епископскими знаменами.

Прибалтийские земли были исстари заселены племенами эстов, ливов, куршей, земгалов, латгалов и ятвагов. В XI – XIII вв. у этих народов шел процесс разложения первобытно-общинного строя. К тому времени у них формировались первые государственные объединения, шел процесс формирования знати, возникали города. Но местное население продолжало поклоняться языческим богам. Со стороны новгородских и псковских земель сюда начало проникать христианство, однако языческие традиции явно преобладали (даже в условиях насильственной христианизации, начавшейся сразу после начала вторжения крестоносцев).

В 1202 г. ближайший сподвижник Альберта Теодорих провозгласил создание в Прибалтике рыцарского ордена Братьев Христа в Ливонии. Орден получил широкую известность как орден Меченосцев (по изображению на его гербе меча). Его рыцари руководствовались уставом Тамплиеров. Структурно члены ордена подразделялись на рыцарей, священников и служащих. Главой был магистр, важнейшие дела решал капитул. Правда, в отличие от других духовно-рыцарских орденов меченосцы сохраняли номинальную зависимость от епископа. Поэтому с 1207 г. сложилась практика, когда 2/3 захваченных меченосцами земель оставались под властью ордена, а 1/3 передавалась рижскому епископу. Рига стала и центром вновь образованного епископства, а Альберт фон Буксгевден возглавил его.

До 1236 г. рыцари ордена Меченосцев осуществляли планомерный захват земель латгалов, земгалов и ливов, основывая там в качестве опорных пунктов свои замки (Сигулда, Венден и др.) Первые столкновения меченосцев с русскими произошли в 1207 г., когда орден вторгся в пределы небольшого западнорусского княжества Кукейнос, оборону которого возглавил князь Вячеслав Борисович – внук смоленского князя Давида Ростиславовича. Княжество и одноименный город, являвшийся его столицей, тогда были разграблены и включены в состав орденских земель. Вячеслав Борисович был пленен, доставлен в цепях в Ригу, но позже был отпущен за выкуп. В 1217 г. рыцари Братства меча впервые появились в новгородских пределах, но были отбиты. В тот же год псковская рать под командованием князя Владимира Мстиславовича осадила рыцарский замок Одемпе и после трехдневной осады взяла его. Разного рода порубежные конфликты и столкновения между новгородцами и силами ордена по мере продвижения меченосцев к границам новгородских земель участились.

В 1221 г. новгородцы во главе с князем Всеволодом Юрьевичем осаждают орденский замок Венден, В 1223 г. под командованием князя Ярослава Всеволодовича (отца Александра Невского) новгородские рати появляются под стенами основанного в 1219-м датчанами г. Ревеля (современного Таллина), а 15 августа того же года меченосцы захватили крепость Вильянди, которую оборонял русский гарнизон. В 1224 г. после длительной осады войсками ордена был взят Юрьев (Дерпт). При обороне города погиб князь Вячеслав Борисович.

После смерти епископа Альберта в 1229 г. магистр ордена Меченосцев Фолквин захотел воспользоваться ситуацией, дабы выйти из-под зависимости от епископской власти. С этой целью он вступил в переговоры с Великим магистром Тевтонского ордена Германом фон Балком об объединении. Идея эта тевтонцам не понравилась и они проигнорировали предложения Фолквина. Тогда тот попытался повлиять на Тевтонский орден через Папу Григория IV. Тевтонцам пришлось послать в Ливонию делегацию во главе с рыцарем Эренфридом фон Ноенбургом. В 1235 г. в Марбурге состоялся Генеральный капитул (высший административный орган) Тевтонского ордена, который заслушал отчет делегации и высказался негативно о перспективах слияния орденов.

В 1233 г. Папа Гонорий III инициировал крестовый поход на Литву. Однако с самого начала все пошло не так. Сначала, в 1234 г. в сражении на р. Омовже (ныне р. Эмайыги в Эстонии – авт.) меченосцы потерпели поражение от новгородского князя Ярослава Всеволодовича: во время кульминации боя рыцари провалились под речной лед. Этот эпизод уже тогда стал легендарным и в силу этого мы к нему еще вернемся в нашем изложении позже. Продвижение ордена на восток было приостановлено. А 22 сентября 1236 г. между войсками меченосцев и объединенными силами литовцев, латгалов, эстов и земгалов состоялась битва при Сауле (ныне г. Шяуляй в Литве – авт.), окончившаяся полным поражением ордена. В ней был убит магистр Волгуин фон Намбург и стало совершенно очевидным, что военный потенциал меченосцев на исходе. Братья рыцари обратились к Тевтонскому ордену с просьбой о прямой военной помощи. Несмотря на многочисленные отказы Германа фон Балка, под нажимом Святого престола 13 мая 1237 г. ордена объединились, создав новый Ливонский орден. Меченосцы должны были снять свои одеяния и носить знаки тевтонцев. Ландмейстером ордена был назначен Герман фон Балка, сохранивший при этом должность ландмейстера Пруссии. В 1238 г. фон Балк в сопровождении 40—60 рыцарей прибыл в Ливонию. Именно с этим противником и пришлось иметь дело северо-западным русским землям, которых не коснулось татаро-монгольское нашествие.

Однако до столкновения с ливонцами русским землям пришлось отразить попытку шведского вторжения. В то время, когда ливонские рыцари проводили свои захватнические походы в Пруссии, Латгалии, Земгалии и пытались вторгнуться в пределы Литвы, шведские феодалы активно осваивали финские земли. Еще в 1156 г. шведский король Эрик IX организовал крестовый поход в Финляндию. Шведы высадились в устье реки Ауры, в районе, где сейчас располагается город Турку. Местное финское население было покорено и насильно крещено. Юго-западная часть Финляндии была провозглашена шведской колонией Нюланд («Новая земля»), после чего Эрик IX удалился назад в Швецию, оставив в Финляндии бывшего епископа Упсалы Генри, сопровождавшего его в походе. 18 мая 1160 г. Эрик IX был убит в Упсале наемным убийцей, подосланным датским принцем Магнуссом Хенриксеном. Короля как «невинно убиенного» крестителя Финляндии посмертно причислили к лику святых. Но на этом процесс крещения финно-угорских племен со стороны шведов не закончился.

Их насильственная христианизация растянулась на столетие. Если суоми в целом принимали новую веру покорно, их соседи – воинственные хяме оказали яростное сопротивление чуждому вероучению. Они жгли новые деревянные церкви, безжалостно расправляясь с клириками. Почти 90 лет тавасты (так шведы окрестили это враждебное племя – авт.) бились за свою свободу и право поклоняться прежним богам.

В то же время, усматривая опасность приближения шведов к своим границам и пользуясь неразберихой, царившей в Швеции из-за борьбы за власть, новгородцы также двинулись в Карелию. С Валаамского, Соловецкого, Коневского и Свирского монастырей на запад шли православные епископы, чтобы крестить карел. Методы обращения в христианство у Православной церкви были далеко не такими жестокими, как у католиков. Самое страшное, что ожидало бывших язычников – это дань, которую они теперь были обязаны платить новгородскому князю за свою защиту. В 1227 г. князь Ярослав Всеволодович совершил первый военный поход на Карелию с целью крещения местных жителей. Были крещены ижоряне, вепсы, чудь. Позже все эти земли составили новую – так называемую Водьскую пятину Новгородской земли.

В 1236 г. переяславский князь Ярослав Всеволодович, до того княживший в Новгороде, получил возможность занять Киевский престол. Уходя из Новгорода, Ярослав оставил новгородцам вместо себя сына Александра. Князь Александр Ярославович родился в Переяславле 30 мая 1220 г. и был вторым сыном Ярослава Всеволодовича. Там прошло его детство, там его впервые посадили на коня и дали в руки меч. Отец его постоянно союзничал со своим младшим братом, Великим князем Владимирским Юрием Всеволодовичем. Союз, несомненно, сильно повлиял на авторитет Ярослава на Руси. Его также уважали в Новгороде. Новгородцы приглашали Ярослава на княжение, ссорились с ним, прогоняли его и возвращали обратно, так как не могли без него обойтись. Ярослав в то время обладал авторитетом умелого полководца, одерживал победы в битвах над литовцами, немцами и шведами. С другой стороны, по матери своей Александр являлся наследником всех блестящих качеств, отличавших южнорусских князей. Его дедом по матери был знаменитый князь Мстислав Мстиславович, прозванный Удатным (Удалым). Это был героический защитник русской земли. Таким же был и его отец, прадед Александра, Мстислав Ростиславович Храбрый, причисленный к лику святых. Оба пользовались горячей любовью своих современников. Дочь Мстислава Удалого Феодосия и стала матерью Александра.

В Новгороде же молодой князь женился на дочери Полоцкого князя Брячислава Александре. Венчание происходило в Торопце, а свадебный пир состоялся дважды – в Торопце и Новгороде. Сохранившиеся описания этих торжеств содержат в том числе и внешний облик молодого князя. Как пишет летописец, Александр был высок ростом, красив собой, а голос его «гремел перед народом, как труба».

В 1240 г. шведский король Эрик Х Кнутсон отправил на захват ижорянских земель в устье Невы и Ладоги отряд в 5000 воинов. В походе их сопровождали епископы и монахи, предполагавшие обратить ижорян, а вместе с ними и русских в истинную, с их точки зрения, веру. По сведениям, которые содержатся в русских летописях, возглавил его зять короля ярл (герцог) Биргер Магнуссон. Шведские же хроники не подтверждают это. В июле 1240 г. шведские корабли вошли в Финский залив и бросили якоря на слиянии Невы и Ижоры. Первым о появлении незваных гостей сообщил в Новгород крещенный ижорянский староста. Судя по всему, Биргер не сомневался в успехе своего предприятия. Уже встав укрепленным лагерем на берегу Ижоры, он направил новгородскому князю Александру Ярославовичу грамоту следующего содержания: «Аще можещи противитца мне, то се есмь уже зде, пленяя землю твою».

Трезво оценив складывающуюся обстановку, князь Александр понял, что обращаться за помощью к отцу поздно и поэтому решил действовать на свой страх и риск. С поднятыми по тревоге своими полками, усиленными новгородским ополчением, он быстро выдвинулся из Новгорода в сторону Ижоры. Как повествует «Повесть о житии Александра Невского», перед выступлением в поход на площади перед храмом Святой Софии состоялся молебен, который отслужил архиепископ новгородский Спиридон. Затем сам Александр Ярославович обратился к своим воинам с напутственной речью, слова которой вошли в историю. Вот как передает его слова «Житие Святого Равноапостольного князя Александра Невского»: «Братья! Не в силах Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии в оружии, и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем… Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!» После этого новгородское войско выступило в поход и к 15 июля, преодолев 150 километров пути, подошло к Ижоре. Там к новгородцам примкнул отряд ижорян.

Шведы тем временем встали укрепленным лагерем на левом берегу Ижоры. Часть войска расположилась в лагере, часть осталась на кораблях. Пользуясь тем, что шведские дозоры не обнаружили приближения русских войск, Александр решил ударить по шведскому лагерю вдоль реки, чтобы отрезать его от кораблей и тем самым отрезать путь к кораблям.

Русская конница в сомкнутом строю неожиданно для шведов атаковала лагерь. В стане неприятеля началась суматоха. Не ожидавшие нападения воины пытались организовать сопротивление, но вскоре обратились в бегство к своим судам. Поднявшаяся паника предрешила исход битвы. Русские снесли главный шатер шведов, а князь Александр Ярославович даже встретился в бою с самим Биргером и, по утверждению русских летописей, «возложил ему печать на лице своим копьем». Отступавших же к реке шведов отрезало от судов новгородское ополчение, захватившее мостки. Часть русских ратников кинулась на абордаж кораблей и рукопашная схватка завязалась там. Несколько судов, таким образом, были захвачены новгородцами. Те же, что успели принять на борт отступавших шведских воинов, отошли от берега на расстояние стрелы и готовились к отплытию.

По новгородским сведениям, в этом бою Александр потерял 20 дружинников, шведы – около 40. Это столкновение описано только в новгородских летописях и было проигнорировано как суздальскими летописцами, так и шведскими хронистами. Данное обстоятельство доказывает рядовой характер произошедшего события в военной практике своего времени. Несмотря на массу подобных порубежных стычек, которые происходили и до, и после 1241 г., в анналы русской истории Невская битва вошла как одно из центральных событий новгородской истории и первый ратный подвиг Александра Невского.

Поскольку скандинавские летописи вовсе умалчивают о том, что поход 1240 г. на Ижору возглавлял ярл Биргер Магнуссон, многие западные историки полагали сообщения о схватке Биргера и Александра Невского, которые содержатся в русских летописях, досужим вымыслом. Между тем Биргер Магнуссон, как известно, продолжил играть заметную роль в истории Швеции, став регентом нового шведского короля Вольдемара I (его сына), и по смерти в 1266 г. был с почестями похоронен в Стокгольме. Недавнее (2002 г.) исследование шведскими археологами его останков позволило установить, что на лицевой части черепа Биргера действительно содержатся повреждения, характерные для травм, наносимых колюще-режущим оружием. И это обстоятельство может служить лишним доказательством того, что не скандинавские, а именно русские свидетельства о событиях на Неве 1240 г. являются более объективными и правдивыми.

Однако, несмотря на эту победу, новгородцы поспешили расстаться с князем-победителем. Александр Ярославович вынужден был покинуть Новгород и уехать в Переславль-Залесский. И тут обострились отношения между Новгородом и Псковом. Распри там начались с 1232 г., когда между князем Ярославом Псковским и псковичами возник конфликт. Князь бежал из города под защиту Дерптского епископа. Сторонники князя также вынуждены были покинуть пределы псковской земли. В 1233 г. изгнанники, поддержанные рыцарскими отрядами, внезапно напали на псковские пределы и захватили пограничный форпост – г. Изборск. Однако они были выбиты оттуда новгородцами, которые, в свою очередь, осадили Дерпт, чуть его не сожгли. После этого был заключен мир. Но князь Ярослав и его сподвижники остались под защитой Дерптского епископа и вновь принялись за старое. В Пскове у Ярослава оставались сторонники. Их возглавлял Твердило Иванкович, местный посадник. Видимо, при его содействии возник план возвращения изгнанного князя в Псков. Последний, заручившись поддержкой части псковичей, сумел убедить дерптского епископа Германа поддержать новый поход на Русь. Не доверяя Ярославу, Герман заручился поддержкой Тевтонского ордена, который выслал в помощь отдельный рыцарский отряд. Объединенное войско епископа, Ярослава и ордена подступило к Изборску и взяло его в сентябре 1240 г. Псковское ополчение, вышедшее навстречу рыцарям, было уничтожено. На псковском вече, собранном в связи с чрезвычайными обстоятельствами, сторонникам Ярослава удалось убедить жителей не воевать с немцами. Город открыл ворота князю, а епископ оставил в Пскове 20 рыцарей в качестве гарнизона.

Воодушевленные успехом, рыцарские войска вторглись в Водьскую пятину, принадлежавшую Новгороду, захватили г. Тесов и заложили крепость Копорье. В ответ на это новгородцы вызвали из Переславля Александра. Есть свидетельства, что Ярослав Всеволодович хотел вместо Александра послать на выручку Новгороду младшего сына – Андрея. И лишь по настоянию новгородцев отпустил Александра. Впрочем, Андрей с дружиной также был послан на помощь старшему брату. В конце зимы 1241 г. Александр прибыл в Новгород и навел порядок в городе, казнив «многих крамольников». Затем он осадил и взял Копорье, перевешал изменников, отпустив пленных рыцарей восвояси. Зимой 1242 г. он освободил Псков и перенес боевые действия в земли Дерптского епископства.

Ливонский орден тем временем концентрировал свои силы на территории Дерптского епископства. Согласно данным ливонской хроники, для похода пришлось собирать «много отважных героев, смелых и отменных» во главе с магистром, плюс датских вассалов «со значительным отрядом». Также в сражении участвовало ополчение из Дерпта. В состав последнего входило большое количество эстов, но рыцарей было немного.

Пока епископ собирал ополчение, Александр Невский распустил войска для грабежа в епископских землях. Это привело к крупным потерям. Собрав ополчение, рыцари нанесли поражение русскому авангарду во главе с Домашем Твердиславовичем. Узнав об этом, Александр приказывает своей армии отступить к Чудскому озеру.

Утром 5 апреля 1242 г. на льду Чудского озера показались ливонские войска. Как и предполагал Александр, они не изменили своей излюбленной тактике боя и выстроились «свиньей». Впереди на острие трапеции как таран шли наиболее тяжеловооруженные конные рыцари в сомкнутом строю. По бокам «свиньи» двигалась менее вооруженная пехота. Предполагая такое развитие событий, новгородский князь поставил под главный удар менее боеспособное и обученное новгородское ополчение. Оно должно было осыпать неприятеля градом стрел и как бы впустить основную ударную силу неприятеля в себя, медленно отступая к Вороньему камню.

Такой маневр создал у наступающих рыцарей иллюзию быстрой победы. Они всей тяжестью клина врезались в ряды ополченцев и стали все глубже и глубже увязать в центре русской позиции. Но в тот момент, когда вице-магистру ордена Андреасу фон Вельвену показалось, что исход сражения предрешен, полки правой и левой руки, составленные из княжеской дружины и суздальских полков, посланных Александру отцом, одновременно с двух флангов обрушились на праздновавшего было неприятеля. «Свинья» развалилась, рыцарский строй дрогнул и, говоря словами новгородских летописей, «бысть сеча ту велика немцам и чуди». Неприятель обратился в бегство. Русские преследовали отступавших крестоносцев по льду Чудского озера до Субаличьего берега. Если верить фактам, изложенным в «Житии Александра Невского», преследование прекратилось лишь тогда, когда под закованными в тяжелые латы ливонскими рыцарями стал трескаться лед и многие стали тонуть под тяжестью своих доспехов. Новгородские летописи определяют цифру убитых на Чудском озере крестоносцев в 400 человек. Еще 50 ливонцев попали в плен.

Епископский отряд отступил. В том же году были освобождены русские земли, захваченные ливонцами к тому времени, и был заключен мир. В результате переговоров Александра с папой Иннокентием IV князь разрешил построить в Пскове католическую церковь. После этих событий граница между орденом и Новгородом была на долгое время установлена и ливонцы приступили к своей непосредственной задаче – крещению язычников на левобережье Двины. За весь XIV в. Ливонский орден принимал участие в походах на русские земли не более четырех раз. Из них три похода были спровоцированы самими русскими. Русские же войска вторгались в ливонские пределы 11 раз. Но главными противниками Ливонского ордена оказались не русские, а литовцы. Они яростно сопротивлялись вторжению и с 1210-го по 1268 г. пересекали ливонскую границу 28 раз.

В заключение я хотел бы остановиться на том громадном значении, которое ныне придается Ледовому побоищу и вообще государственной деятельности Александра Невского в отечественной историографии. Оно тоже имеет свою историю. Ледовое побоище описано в целом ряде древнерусских и западноевропейских источников, что позволяет с определенной точностью восстановить реальный ход событий. Ближе всего по времени к интересующей нас битве стоят рассказы Новгородской I летописи, а также псковских летописей и Ливонской рифмованной хроники. Величайшая битва предстает в этих ранних памятниках эпизодом если и не вовсе заурядным, то уж во всяком случае никак не судьбоносным.

Так, Новгородская летопись сообщает: «И наехаша на полкъ Немци и Чюдь и прошибошася свиньею сквозе полк, и бысть сеча ту велика Немцем и Чюди. Бог же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, ею же ради новгородци кровь свою прольяша, тех святых великыми молитвами пособи Бог князю Александру; а Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша их на 7-ми верст по леду до Суболичьскаго берега; и паде Чюди бещисла, а Немец 400, а 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бишася месяца априля в 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, в субботу». В псковских летописях о битве говорится еще более кратко. Упоминается лишь, что сражение произошло «на леду», а противников Александр «овы изби и овы, связав, босы поведе по леду».

Иностранные свидетельства еще существеннее «умаляют» масштаб и последствия сражения на Чудском озере. В частности, итоги битвы видятся автору немецкой Рифмованной хроники гораздо более скромными, нежели они представлялись древнерусскому летописцу (а за ним – и большинству наших современников): «С обеих сторон убитые падали на траву. Те, кто был в войске братьев, оказались в окружении. У русских было такое войско, что, пожалуй, шестьдесят человек одного немца атаковало. Братья упорно сражались. Всё же их одолели. Часть дерптцев вышла из боя, чтобы спастись. Они вынуждены были отступить. Там двадцать братьев осталось убитыми и шестеро попали в плен». Итак, не 400 или даже 500 убитых и 50 захваченных в плен, а всего 20 и 6? Вообще-то, и это вполне солидные потери для ордена, общая номинальная численность которого вряд ли превышала сотню рыцарей.

Еще раз хочу отметить, что ни один из вышеприведенных исторических источников, кроме «Жития Александра Невского», не указывает на потопление рыцарей в Чудском озере. Некоторые специалисты объясняют данный факт тем, что эпизода с треснувшим льдом и тонущими рыцарями в этом сражении вовсе не было. Есть мнение, что автор «Жития» осознанно или нет, совместил события 1242 г. на Чудском озере с более ранним эпизодом ливонско-русского противостояния 1234 г. на р. Эмайыги. При этом ставил он себе цели далекие от беспристрастной фиксации исторических фактов. И само «Житие Александра Невского» было написано много позже произошедших в 1242 г. событий.

Во всех случаях в нашей исторической памяти масштабы сражения на Чудском озере напрямую связываются с его громадным историческим значением для судеб русских земель. В ранних же «светских» источниках Ледовое побоище уступает по значительности многим другим столкновениям. Например, сражению под Шауляем в 1236 г., где орденские войска были наголову разбиты литовцами, причем погибли магистр Волквин и 48 полноправных рыцарей. Новгородский летописец вовсе не сгущал краски, описывая Раковорскую битву 1268 г., в которой соединенные силы нескольких русских земель, неся тяжелые потери, нанесли сокрушительное поражение немцам и датчанам. В ранних памятниках Ледовое побоище уступает не только Раковорской битве, но и сражению на Неве. Достаточно сказать, что описание Невской битвы занимает в Новгородской I летописи в полтора раза больше места, чем описание Ледового побоища.

Представление о важном религиозном и историческом значении Чудского сражения восходит именно к житийной повести об Александре Ярославиче. Собственно, религиозное значение этих сражений молодого Александра и стало причиной помещения рассказа о них в житийную повесть. Было бы крайне странно, если бы автор жития задался целью прославить князя только как военачальника или политика. Гораздо важнее для него было объяснить читателю, какие деяния позволяют судить о святости Александра, причислить его к лику святых. Для автора жития таким деянием стало жесткое противостояние Невского «латынянам» в то время, когда все прочие светские правители были либо покорены ими, либо вступили с ними в сговор, предав тем самым идеалы православия.

Здесь необходимо напомнить исторический контекст происходящего. В 1204 г. под ударами крестоносцев пал Константинополь, что не только заставило императора Михаила VIII Палеолога искать помощи на Западе, но и привело в конце концов к полной капитуляции Константинопольской патриархии перед папой. 6 июля 1274 г. была заключена Лионская уния. Патриарх Георгий Акрополит принес присягу Папе, признавая его верховенство в христианской церкви. Кроме того, греки принимали верховную юрисдикцию Ватикана в канонических вопросах и необходимость поминать Папу во время церковных богослужений. Недаром, завершая свое горестное повествование о завоевании Царьграда «фрягами» в 1204 г., древнерусский книжник, очевидец этого события, заключает: «И тако погыбе царство богохранимаго Констянтиняграда и земля Греческая в сваде цесарев, ею же обладают Фрязи».

В свете этих событий уместно вспомнить, что Даниил Романович Галицкий, героически сопротивлявшийся монголам, вынужден был периодически искать убежища и помощи у своих католических соседей. Его политический союз с венгерским королем Белой IV был скреплен браком княжича Льва Данииловича с дочерью Белы Констанцией. Впоследствии это позволило Даниилу добиться признания герцогских прав на Австрию за своим сыном Романом. Кроме того, еще в 1245 г. начались переговоры Даниила с папой Иннокентием IV о военном союзе, условием которого должна была стать церковная уния, которая, впрочем, так и не была заключена. Это, однако, не помешало Даниилу вступить в борьбу за австрийское наследство и около 1254 г. даже принять от Папы императорские корону и скипетр. Возможно, сторонником ориентации на союз с католическим Западом был и родной брат Александра Невского – Андрей Ярославич, одно время пытавшийся образовать совместно с Даниилом Галицким антимонгольский альянс.