Текст книги "Популярный обзор русской истории: VI—XVII вв. Издание 2-е, исправленное и дополненное"

На этом фоне поведение Александра Ярославича резко отличается от поведения многих окрестных властителей. Он не только не обращается за помощью к могущественным католическим правителям и иерархам, но и в довольно резкой форме отказывается от какого бы то ни было сотрудничества с «латинянами», когда те его предлагают. В условиях страшных испытаний, обрушившихся на православные земли в первой половине XIII в., Александр был едва ли не единственным из светских правителей, кто не усомнился в своей духовной правоте, не поколебался в своей вере, не отступился от своего Бога.

Отказываясь от совместных с католиками действий против Орды, он неожиданно становится последним властным оплотом православия, последним защитником всего православного мира. Защита идеалов православия искупила в глазах народа (но не оправдала, как это делают многие современные историки) все его политические прегрешения, жестокости и несправедливости (даже покушение на городские вольности и насильственное подведение новгородцев под ордынское ярмо).

На этом, однако, не закончилась история Ледового побоища как «историографического факта». Напротив, она только началась. Обращение к отечественной историографии XIX—XX вв. убеждает, что до определенного момента битва на Чудском озере не воспринималась как судьбоносное событие русской истории.

Так, описание Ледового побоища в «Истории» Н. М. Карамзина почти в четыре раза короче рассказа о Невской битве. При этом основной заслугой Александра в сражении 1242 г. признается его «благоразумие». Оно, в частности, проявилось в том, что после победы князь не погнал побежденного врага до стен Риги, а, «довольный ужасом немцев, вложил меч в ножны и возвратился в город Псков».

У всех последующих историографов Ледовое побоище занимает весьма скромное место. Так, С. М. Соловьев подробно и точно пересказывает имевшиеся в его распоряжении источники, воздерживаясь от оценочных характеристик. Н. И. Костомаров, говоря о Ледовом побоище, ограничивается простым пересказом летописного сообщения (укладываясь все в те же 120 слов; при этом, однако, вопреки источникам, он приписывает инициативу в развязывании конфликта ордену: Александр, якобы «оставаясь во Пскове …ждал против себя новой неприятельской силы и вскоре услышал, что она идет на него») и кратким заключением, что оно, наряду с Невской битвой, имеет «важное значение в русской истории». «Правда, – продолжает Н. И. Костомаров, – проявления вражды немцев с русскими не прекращались и после того… но уже мысль о покорении северных русских земель, о порабощении их… навсегда оставила немцев».

С. Ф. Платонов, говоря о победах Александра, основное внимание уделяет Невской битве: «Победа (на Неве – авт.) была так решительна и значение ее казалось так велико для Руси, что подвиг князя Александра стал предметом многих благочестивых преданий… Победу на Неве рассматривали как торжество православия над католичеством; она послужила первым поводом к тому, чтобы причислить князя Александра, доброго страдальца за Русскую землю, к лику святых. За Александром с тех пор навсегда осталось прозвание Невского». Что же касается сражения на Чудском озере, то его описание и характеристика предельно лаконичны: «Александр «пошел на немцев, отнял у них русские города и встретил их главную рать на льду Чудского озера (это было 5 апреля 1242 г.). В упорной битве меченосцы были разбиты наголову: многое множество их было убито, пятьдесят «божьих дворян» (так русские звали рыцарей) пало в плен и было приведено князем Александром во Псков. После этого «ледового побоища» меченосцам пришлось оставить в покое русские земли».

Показательно, однако, что подробные описания Ледового побоища во второй половине XIX – начале XX века даются преимущественно в гимназических учебниках и популярных очерках, предназначенных для обывателя, интересующегося русской историей. В университетских же курсах лекций (скажем, наиболее значительных – В. О. Ключевского, С. Ф. Платонова или М. К. Любавского) этот сюжет, как правило, упоминается вскользь или вообще отсутствует.

Переоценка места и роли Ледового побоища в отечественной истории произошла в XX в. И связана она была не с новейшими научными исследованиями, а с изменением политической обстановки. Своеобразным сигналом к пересмотру значения этого события стала публикация в 1937 г. в двенадцатом номере журнала «Знамя» литературного киносценария П. А. Павленко и С. М. Эйзенштейна «Русь», центральное место в котором и заняло Ледовое побоище. Уже название будущего фильма, на современный взгляд вполне нейтральное, тогда звучало большой новостью. Власть от риторики всемирного интернационала возвращалась к риторике сугубо национально-патриотической. Сценарий вызвал довольно жесткую критику со стороны профессиональных историков (они, кстати, не оставили без внимания и его литературные «достоинства»). Отношение к нему было точно определено заглавием рецензии М. Н. Тихомирова: «Издевка над историей». Говоря о целях, которые декларирует согласно воле авторов сценария магистр ордена накануне сражения на льду Чудского озера («Итак, Новгород ваш. Крестите его, как хотите. Волга ваша, Днепр, церкви. В Киеве я не трону ни бревна, ни человека»), М. Н. Тихомиров отмечал: «Авторы, видимо, совершенно не понимают, что орден даже не в состоянии был поставить себе подобные задачи». Называя Ледовое побоище «поворотным моментом» и «важнейшим звеном» в борьбе Руси с немецкой агрессией, Тихомиров подчеркивал, что она не прекратилась и после этого сражения.

Рамки этой главы не позволяют подробно остановиться на критике замечательного творения Сергея Эйзенштейна. Все же фильм «Александр Невский» не историческое, а в большей степени художественно-идеологическое полотно. Отмечу лишь, что в рамках этого нового мифа о Ледовом побоище религиозный аспект отступал в тень и даже вовсе стушевался, зато на передний план выдвинулись соображения «геополитического» характера. Князь Александр сделался главным защитником Руси от западноевропейских посягательств, а Ледовое побоище – символом успеха на этом пути. Этот миф был закреплен в послевоенное время. С незначительными модификациями такая трактовка событий 1242 г. широко распространена в учебно-исторической литературе и сегодня. Связано это с двумя обстоятельствами. Во-первых, попытки поколебать устоявшиеся взгляды на деятельность Александра Невского и, в частности, на значение Ледового побоища, предпринимавшиеся в послеперестроечную эпоху, подчас сопровождались полемическими перехлестами. И это не способствовало тому, чтобы общественность этим точкам зрения поверила. А во-вторых, консервации прежних мифов в значительной степени способствует начавшаяся в XXI веке клерикализация общественных наук, которая затрудняет непредвзятый анализ событий более чем 800-летней давности. Статус Александра Невского как почитаемого русского святого также не способствует публичному обсуждению его ошибок и неприглядных сторон политической деятельности.

Но вернемся к биографии Александра Невского. Как известно, первым русским князем, принявшим из рук монгольских ханов ярлык на Великое Владимирское княжение, был отец Невского, князь Ярослав Всеволодович. После его кончины в 1246 г. Орде предстояло найти преемника на освободившийся престол. В связи с этим ханша Огул-Гамиш потребовала от Батыя приезда в Каракорум Александра и Андрея Ярославовичей. Ставка Батыя находилась на реке Ахтубе (рукав Волги). Прибыв туда, братья были достаточно хорошо приняты Батыем, который обсуждал с ними вопрос о грядущем замещении великокняжеского престола. Батый, судя по летописным сведениям, планировал отдать Великое княжение Александру, а Киевское – Андрею. Но согласно завещанию Ярослава, Владимирским князем должен был стать Андрей, а Новгородским и Киевским – Александр. И летописец отмечает, что у братьев была «пря великия о великом княжении». Для разрешения спора русское посольство отправилось дальше и через четыре месяца прибыло в Каракорум. В итоге ханша Огул-Гамиш подтвердила духовную грамоту Ярослава Всеволодовича. Александр уехал из Орды в качестве Великого князя Киевского, а Андрей – как князь Владимиро-Суздальский.

Такое решение ордынских властей предопределило конфликт между братьями за великокняжеский престол. При этом Андрей решил опираться на антиордынские силы, а Александр пошел по пути сотрудничества с Ордой. Андрей заключил соглашение с Галицко-Волынским князем Даниилом Романовичем, не оставившим к тому времени попыток создать широкую антитатарскую коалицию с тверским князем Ярославом. Узнав про эти приготовления, Батый отправил на Русь две карательные экспедиции. Одну во Владимир, а другую – в Галич. В итоге, князь Андрей вынужден был бежать сначала в Тверь, а оттуда через Псков под покровительство Ливонского ордена. Тверской князь Ярослав был принят во Пскове. А Александр Невский в 1252 г. получил ярлык на Великое Владимирское княжение. Сразу же после этого ему пришлось столкнуться с сопротивлением, которое организовал бежавший во Псков бывший тверской князь Ярослав Ярославович. Ему удалось восстановить против Александра и верхушку Новгорода. В итоге Невскому пришлось ходить походом в новгородские владения. Узнав о приближении владимиро-суздальских полков, Ярослав бежал. Александр же заключил с новгородцами мир.

В 1257 г. великий хан Монгольской империи Мункэ отправил на Русь баскака Китата для организации сбора дани. С Китатом в русские земли ехали ханские чиновники – бессермены, которые должны были провести перепись населения и определить размеры ханских выплат. Одновременно с этим татары приступили к созданию в России баскаческой военной организации. Об этом см. в отдельной главе, а в свете сегодняшней темы нам надо указать, что в том же 1257 г. Александр Невский в сопровождении вернувшихся братьев Андрея и Ярослава посетил Золотую Орду. Батый потребовал выплаты дани не только от собственно разоренных татарами земель, но и от Новгорода и Пскова. Узнав об этом, новгородцы подняли восстание. Невскому, который избегал прямых столкновений с Ордой, пришлось приводить Новгород «под татарское число».

В 1263 г. во Владимире, Суздале, Муроме, Ростове и других городах были вновь перебиты сборщики татарской дани. В связи с этим в следующем 1263 г. Александр последний раз отправился в Орду с тем, чтобы, во-первых, отвести гнев хана, грозившего послать на Русь большое карательное войско, а во-вторых, в целях успокоения народа попытаться добиться передачи права сбора ханских податей от бессерменов в руки самих русских князей. Последние переговоры в Сарае затянулись. В их ходе Александр занемог. Только после этого ему было разрешено покинуть столицу Золотой Орды. К ноябрю его караван добрался до Нижнего Новгорода и отправился было дальше. Но не доезжая до Городца, князь почувствовал, что умирает и потребовал священника. Невский был первым из русских князей, кто на смертном одре принял постриг и схизму под именем Алексея.

Он умер 14 ноября 1263 г. Тело Александра Невского через Стародуб было доставлено во Владимир. После торжественных поминальных служб князь был похоронен в монастыре Рождества Богородицы. В 1724 г. по приказу Петра I мощи Александра Невского торжественно перенесены в Александро-Невскую лавру в Санкт-Петербурге. Уже начиная с конца XIII в. во Владимирской земле начинается почитание Александра Невского как месточтимого русского святого, а в 1547 г. он был причислен к общерусскому лику святых.

Александр Невский пользовался авторитетом у многих русских царей и императоров. В 1725 г. Петром I был учрежден орден Александра Невского для награждения за военные заслуги. Однако при Екатерине I орден стал использоваться и для поощрения гражданских лиц. До 1917 г. эту награду получили всего 3674 человека. После Октябрьской революции этот орден был упразднен. 29 июля 1942 г. в СССР был учрежден новый орден Александра Невского для награждения командного состава Красной Армии. После распада Советского Союза постановлением Верховного Совета от 20 марта 1992 г. этот орден был сохранен в системе государственных наград Российской Федерации. Однако до 2010 г. он не имел статута и официального описания. Награждения им не производились. 7 сентября 2010 г. указом Президента России учрежден статут и описание ордена, в соответствии с которыми орден Александра Невского вновь стал общегражданской наградой.

Литература

Князь Александр Невский и его эпоха: Сб. ст. СПб, 1995.

Кучкин В. А. Александр Невский – государственный деятель и полководец средневековой Руси // Отечественная история. 1996. №5.

Пашуто В. Т. Александр Невский. 2-е изд. М., 1975.

Рамм Б. Я. Папство и Русь в X‒ XV вв. М., 1959.

Феннел Д. Кризис средневековой Руси: 1200—1304. М., 1989.

Хрусталёв Д. Г. Северные крестоносцы. Русь в борьбе за сферы влияния в Восточной Прибалтике в XII‒XIII вв.» СПб: ЕВРАЗИЯ, 2009.

Шаскольский И. П. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII‒XIII вв. Л., 1987.

Глава VIII. Древнерусская культура

Культура – это совокупность созданных обществом материальных и духовных ценностей. В связи с этим принято говорить о материальной и духовной культуре. Однако деление это условно, поскольку каждое произведение материальной культуры является результатом осознанной человеческой деятельности, и в то же время практически любое явление духовной жизни также выражается в конкретной материальной и вещественной форме (литературное произведение, икона, архитектурное сооружение и т. д.).

Развитие древнерусской культуры в дохристианский период происходило в непосредственной связи с эволюцией восточнославянского общества, а после принятия христианства испытало мощное воздействие античной традиции в ее восточном, византийском варианте. Во второй половине XII – в начале XIII в. русская культура испытала определенное влияние и западноевропейской, романской традиции. Татаро-монгольское нашествие резко изменило характер и направление культурных связей Руси. Тем не менее, при всех своеобразиях, привносимых в историю русской культуры этими особенностями, она в рассматриваемый период обладала рядом общих черт, характерных для средневекового общества в целом. Это замедленность темпов развития, традиционализм, авторитет старины, всего того, что многократно повторялось в прошлом. Кроме того, среди подобных черт развития средневековой культуры можно назвать и господство религиозного мировоззрения. Знания, приобретаемые человеком в ходе повседневной практической деятельности, получают прежде всего религиозное объяснение. Идет накопление фактов, однако критического, научного осмысления они пока не получают.

И последнее. Рассказывая об истории отечественной культуры раннего средневековья следует помнить, что огромная часть наследия того времени была безвозвратно утеряна в ходе многочисленных княжеских междоусобий, татаро-монгольского нашествия, пожаров и стихийных бедствий, в разное время обрушивавшихся на русские земли. Свою лепту в этот процесс привносили и завоеватели более позднего времени, беззастенчиво грабившие и уничтожавшие произведения отечественной культуры даже в ХХ веке. Так, в огне пожара Москвы 1812 г. погибли бесценные рукописи, в том числе единственный список «Слова о полку Игореве». Бесчисленное количество артефактов было уничтожено или вывезено из страны в ходе Великой Отечественной войны и пр.

Изучение материальной культуры Древней Руси основывается, главным образом, на археологических находках. Так, именно по итогам археологических изысканий мы можем судить об уровне изготовления древними славянами орудий ремесла. В южных лесостепных районах – это рало (пахотное орудие типа сохи), плуг, борона, борона суковатка.

Среди находок встречается немало предметов ремесленного производства. Много предметов из металла: топоры, лемехи, серпы, ножи, замки, сковороды, рыболовные крючки, наконечники для стрел. Особенно успешно развивалось оружейное дело. В древнерусских землях производились мечи, шлемы, щиты, наконечники для копий, боевые топоры, кольчуги. Оружие нередко декорировалось разными техниками украшений: чернью или серебряным узором.

Исключительно тонкой работы требовало украшение изделий такими техниками, как зернь или скань. Работая в технике литья и ковки, ювелиры Древней Руси изготовляли перстни, кольца, браслеты, а затем кресты, медные и серебрянные блюда и кубки. В Древней Руси умели делать и стеклянные украшения.

Массовым было гончарное мастерство. Глиняная посуда, изготовленная с применением гончарного круга, была разнообразной и широко использовалась в быту. Развивались и другие ремесла: плотницкое, кожевенное, сапожное, портновское и др. По подсчетам современных исследователей в Древней Руси было известно до 70 видов ремесла.

Повседневная жизнь и яркие события древнерусской истории отражались в устном народном творчестве – фольклоре. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас песни, былины, загадки, заговоры и пр. Исследователи народного творчества выделяют обрядовый фольклор, связанный с земледельческим календарем и уходящий корнями в языческие традиции. Такими являются колядки, песни и обрядовые танцы, исполнявшиеся на Масленицу, в день Ивана Купалы, во время свадеб и поминовения усопших.

Особое место в фольклоре занимает былинный эпос. Среди древнерусских былинных сюжетов выделяются былины об Илье Муромце, Микуле Селяниновиче, Алеше Поповиче и Добрыне Никитиче. Большинство былин связано с временами Владимира I (Святого). Появление былинного эпоса, центральными фигурами которого являлись князь и его богатыри, отразило укрепление государственной власти и складывание государственных институтов феодального общества. Фольклор оказал большое влияние на становление и развитие древнерусской литературы.

Несмотря на то, что по сообщениям иностранных хронистов о том, что у древних славян была письменность еще в дохристианскую эпоху, широкое распространение она получила после принятия христианства. Общепризнано, что авторами славянского алфавита стали греческие миссионеры Кирилл и Мефодий, адаптировавшие под местные условия греческий алфавит, состоявший из 24 букв. Они были дополнены характерными для славянских языков шипящими и несколькими другими буквами. Некоторые из них сохранились и в современном русском алфавите (например б, ы, ъ, ь), другие – ижица, фита, юс ять – вышли из употребления после реформы 1918 г. Буквами в древнерусском алфавите обозначались и цифры. Лишь реформы Петра Великого в начале XVIII в., коснувшиеся в том числе и алфавита, привели к замене буквенного обозначения чисел привычными нам сегодня арабскими цифрами. Самым ранним письменным памятником Древней Руси является Остромирово Евангелие, создание которого датируется 1056—1057 гг.

Острая необходимость перевода и переписки богослужебных книг, используемых при службах, привели к возникновению первых школ. Обычно они создавались при крупных монастырях, ставших центрами книжности. Там же (а также при крупных церквях) возникли и первые библиотеки. Таковым было крупнейшее книжное собрание, созданное по инициативе князя Ярослава Мудрого при храме Святой Софии. Церковные книги создавались на специально выделанной телячьей или бараньей коже (пергамене), были богато иллюстрированы и имели дорогие переплеты.

С другой стороны, вовлеченность значительной части населения ряда северных русских городов в международный торговый обмен стимулировало развитие светской грамотности и использования письменности не только в церковной, но и в повседневной жизни. Свидетельством этому являются новгородские берестяные грамоты, которых ныне найдено уже не одна тысяча и которые отражают разные стороны жизни горожан, являются своего рода энциклопедией средневековой городской жизни.

Свидетельством распространения грамотности среди древнерусского населения можно считать многочисленные надписи (граффити), открытые на стенах древнерусских соборов. Большинство из них начинается словами «Господи помози!» и далее следует текст просьбы.

Насущная потребность в переписке, прежде всего, богослужебных книг, привела к появлению при монастырях школ для «книжного учения». В Киеве при соборе Святой Софии была создана подобная школа и обширная библиотека, служащая в том числе и задачам обучения. Есть свидетельства того, что дочь Ярослава Мудрого Анна, ставшая впоследствии королевой Франции, обучалась в этой школе. Крупные книжные собрания существовали и в других богатых храмах и монастырях.

Уже в XI в. начинается формирование собственно русской литературы. Наиболее значимое место здесь принадлежало летописям. Крупнейший летописный свод Киевской Руси – «Повесть Временных лет» возник в XII в. Его авторство приписывается монаху Киево-Печерского монастыря Нестору. До нас этот памятник дошел в двух редакциях, сложившихся в XIV – XV вв. – так называемых Ипатьевской и Лаврентьевской летописях. Они и стали основой русского летописания, от которой ведут свое начало практически все местные летописи. Надо отметить, что летописи были не только произведениями литературы, но и важнейшими политическими документами. Поэтому на протяжении своей истории они не раз дополнялись, подвергались переработке и фальсифицировались в интересах тех или иных сил. Нередко по разным причинам в летописи включались публицистические или литературные произведения. Так, благодаря этому обстоятельству до нас дошло одно из замечательных произведений древнерусской литературы – «Слово о законе и благодати» первого митрополита русского происхождения Иллариона. Эта работа посвящалась прославлению христианства и обоснованию церковной самостоятельности Руси. Также в летописях сохранился еще один памятник древнерусской литературы – «Поучение» Владимира Мономаха (1117 г.), адресованное его наследникам и рисующее образ идеального князя – мужественного в бою, заботящегося о подданных, радеющего о благе страны.

Одной из ранних форм древнерусской литературы являлись жития святых. На Руси стала создаваться собственная житийная литература. Среди первых произведений данного жанра можно назвать «Сказание о Борисе и Глебе», «Житие княгини Ольги», «Житие игумена Киево-Печерского монастыря Феодосия» и др.

Широкое распространение на Руси получила переводная литература как религиозного, так и светского содержания. К последней относилась знаменитая «Александрия», рассказывавшая о жизни и подвигах Александра Македонского, а также «Повесть о разорении Иерусалима» Иосифа Флавия. От домонгольского времени до нас дошло около 150 оригинальных или переводных книг.

С наступлением феодальной раздробленности стали развиваться и местные центры летописания. Крупнейшие из них в XII – XII вв. сложились в Новгороде, Пскове, Ростове, Владимире, Галиче.

Новгородское летописание возникло еще в период Киевской Руси. Его создатели отражали в первую очередь новгородские дела. Одним из центральных событий, отраженных в новгородских летописях, было изгнание в 1136 г. из Новгорода князя Всеволода Мстиславовича, положившее начало новгородской независимости. Своеобразие новгородских летописей заключается в том, что создавались они прежде всего светскими властями, а также в среде белого духовенства. Поэтому они изобилуют многочисленными бытовыми подробностями новгородской жизни, что не характерно для монастырского или княжеского летописания.

Наоборот, летописание Владимиро-Суздальской Руси получило свое развитие при Андрее Боголюбском и отражало позиции владимирской княжеской власти в ее соперничестве за политическое первенство на Руси.

Галицко-Волынские летописи создавались не столько княжеской властью, сколько ее окружением. Поэтому они отражали острую политическую борьбу между князьями и боярством, столь характерную для Галицкой земли. В связи с этим южнорусские летописцы часто пренебрегали хронологической последовательностью своего изложения, а также не были чужды элементов полемичности и поэтичности в своих оценках происходивших событий.

Сознание единства русской земли было ведущей темой русской литературы XII – XIII вв. Крупнейшим произведением этой эпохи безусловно считается «Слово о полку Игореве», посвященное походу новгород-северского князя Игоря Святославовича на половцев в 1185 г. Важнейшую причину поражения князя в этом походе автор видит в разобщенности русских земель и в постоянных междукняжеских распрях.

В XI – XIII вв. на Руси создаются первые публицистические произведения. Ярким примером таких сочинений можно назвать «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, «Поучения детям» Владимира Мономаха, а также «Моление Даниила Заточника». Эти сочинения доносят до нас важнейшие проблемы, волновавшие русских людей того времени: вопросы единства страны, сохранения сильной княжеской власти, объединения в борьбе с иноземными захватчиками, гордость за свою Родину.

С принятием христианства на Руси стали возводиться храмы. Первые из них были деревянными и до наших дней не дошли. Но уже в конце Х в. был построен первый русский каменный собор – Десятинная церковь. Этот памятник не дошел до нас, ибо был разрушен во время штурма монголами Киева в 1240 г.

Принципы строительства храмов были привнесены на Русь из Византии. Храмы строились из плоского кирпича размером 31х31 см и толщиной примерно 2,5—4 см. Такой кирпич назывался плинфой. Типичный русский храм был крестово-купольным. Центральный барабан опирался на 4 столпа, расчленявшие внутреннее пространство храма. С восточной (алтарной) стороны к храму пристраивались полукруглые апсиды. С западной сооружались хоры. Алтарная часть отделялась от основного пространства храма невысокой перегородкой, украшавшейся иконами и богатыми тканями. Хоры – специальный балкон, располагавшийся в западной части храма, как правило, использовался для участия в богослужении князя и его семьи или других высокопоставленных особ. В кафедральных храмах (например, Св. Софии Киевской) хоры соединялись переходом с княжеским дворцом.

В то же время наряду с византийскими традициями в древнерусской архитектуре складывались собственные традиции. Одной из них было многоглавие соборов (в Десятинной церкви было 25 глав, а в соборе Святой Софии Киевской – 13).

Самым ранним из сохранившихся памятников каменного древнерусского зодчества является собор Святой Софии в Киеве, построенный при Ярославе Мудром (30-е гг. XI в.). Он был богато украшен мозаиками и фресками.

Несколько позже был сооружен собор Святой Софии в Новгороде. Несмотря на очевидное сходство композиции, этот храм существенно отличается от киевского. Он построен из местного белого камня, имеет пять симметрично расположенных глав и более толстые, нежели в Киеве, стены. Внутреннее убранство собора – фрески. Богатых мозаик здесь нет. Поэтому, если София Киевская нарядна, то София Новгородская – сурова и лаконична.

В XI в. в Киеве и Новгороде возводились и монастырские каменные церкви. Каменное строительство велось и в других городах: Полоцке, Чернигове, Пскове. Всего на территории Руси XI – XII вв. известно о 15 каменных храмах.

Другим направлением древнерусского зодчества было крепостное строительство. В домонгольский период большая часть крепостей (кремлей) была деревянным. Лишь накануне вторжения в нескольких крупных русских городах были построены каменные укрепления (в Киеве, например, старые деревянные стены были обложены камнем и укреплены несколькими каменными башнями), наиболее известными из которых были знаменитые киевские Золотые ворота.

После распада Древнерусского государства два направления определяли развитие отечественной архитектуры и строительства – новгородское и владимирское. Отличия в характере архитектуры определялось теми материалами, из которых возводились сооружения. Так, в Киеве, Чернигове, Смоленске продолжалась традиция строительства из плинфы. В Новгородской земле использовали известняк, а во Владимиро-Суздальских землях – белый камень.

В Новгороде княжеское строительство не велось, зато многие церкви и постройки сооружались на средства горожан. Предназначенные для повседневных служб, новгородские церкви невелики по размерам, приземисты, с толстыми стенами. Наиболее известными постройками из них были: трехкупольный Георгиевский собор Юрьева монастыря, церковь Спаса-на-Нередице, церковь Петра и Павла на Синичьей горе, Церковь Параскевы Пятницы на Ярославовом дворище. Новгородское зодчество оказало существенное влияние на архитектуру Пскова, Старой Ладоги и других северо-западных земель.

Владимирское зодчество начало активно развиваться со времени правления Андрея Боголюбского и его ближайших преемников. Большая часть из сохранившихся ныне памятников Владимира созданы в те годы. Это Успенский и Дмитриевский соборы, Золотые ворота, княжеская укрепленная резиденция в Боголюбово. В этот же перечень входит и церковь Покрова-на-Нерли, поражающая совершенством своих форм и ставшая эталоном древнерусского зодчества. Отличительной чертой владимирских соборов является большое количество деталей и украшений, выполненных из камня, а также архитектурно-колончатый пояс, проходящий по середине здания.

С распространением культового каменного строительства стала развиваться монументальная живопись. Византийские и русские мастера украшали интерьеры храмов фресками и мозаиками. Особенно широкое распространение техника мозаики получила в Киеве. Мозаикой выполнена огромная фигура молящейся за человечество Богоматери Оранты в Софии Киевской. Сохранилось также подкупольное изображение Христа Пантократора (Вседержителя) и апостолов. Современные искусствоведы насчитывают 130 оттенков цветного стекла, из которых эти мозаики состоят. Особенно широко применялись фресковые росписи. В Софийском соборе в Киеве фресками были покрыты практически все стены, однако до наших дней сохранилась их малая часть. Интересно, что среди них есть не только религиозные, но и светские сюжеты. Часть сохранившихся фресок, например два групповых портрета семьи Ярослава Мудрого, сцены охоты, изображение музыкантов и актеров.

Необходимым украшением церквей и храмов были иконы. Первые русские иконы, как и фрески и мозаики, были созданы греческими иконописцами. Самой старой на Руси считается икона Владимирской Богоматери с младенцем на руках, выполненная неизвестным художником на рубеже XI – XII вв. Этот образ стал своеобразным символом Руси. Наряду с греческими иконописцами с XI в. начинает формироваться и самостоятельная русская школа иконописи. Среди первых известных нам русских живописцев можно назвать Алимпия, Олесея, Георгия и др.