Текст книги "Охота на сверхчеловека"

– У пани Ганны? – уточнил Иржи.

– Да, у нее. Звонить нельзя, сам понимаешь, но она должна тебя помнить. Сошлешься на меня, если что. А за сутки я найду убежище понадежнее. Вещи из «Красной розы», – тут директор вновь посмотрел на Семена, – тебе привезут, не беспокойся. Кроме того, копия отработанных материалов имеется у меня в кабинете. Все, что необходимо для работы, вы получите.

– Это, конечно, здорово. Но как мы доберемся до Мельника? – поинтересовался Чапек. – На вокзалах – камеры, моя машина, да и ваша тоже – под наблюдением. Если брать такси, придется звонить и платить.

– О, наше такси будет бесплатным. Ждите тут, – Купалов ухмыльнулся и, развернувшись, вразвалку зашагал к полицейским.

– Он сошел с ума, – пробормотал Радлов.

– Вовсе нет, – Чапек помотал головой. – Наш шеф мыслит на пять баллов, особенно когда пахнет жареным. Сейчас он уговорит стражей порядка отвезти нас куда надо. А уж за их машинами вряд ли кто следит.

Переговоры директора Ригеровского института и майора продлились недолго. В первый момент офицер полиции скорчил удивленную мину, но через десять минут вяло кивнул.

Купалов повернулся и махнул рукой.

– Вот видишь, – сказал Иржи.

– Давайте быстрее! – прикрикнул Купалов. – Вон в ту машину! Рейс уходит через пять минут! Ну-ка, бегом!

– Надеюсь, что это и в самом деле нужно, – уныло пробормотал майор, когда Чапек и Радлов прошли мимо него.

– Конечно, – уверенно кивнул директор. – Счастливого пути, коллеги. Надеюсь, что вы хорошо поработаете, а в тот день, когда мы увидимся, вы будете настоящими звездами исторической науки.

– До встречи, – кивнул Семен, забираясь на заднее сиденье полицейской «Шкоды».

– Насхледаноу, – поднял руку Иржи.

Хлопнули, опускаясь, дверцы. Водитель, молодой еще парень, повернул руль, и машина принялась неспешно разворачиваться. Радлов оглянулся на Купалова, что-то объяснявшего полицейским, и сердце неожиданно дернулось. Возникло ощущение, что прошлая жизнь, спокойная и размеренная, осталась позади, и вернуть ее не получится. Четко осознал, что он, простой ученый, стал беглецом, предметом охоты, и что вылезти из этой истории живым и здоровым будет очень непросто…

– Эх, жизнь моя жестянка, – вспомнилась песенка из старого мультика, – да ну ее в болото…

Даблицкий лес остался позади, потянулись застроенные особняками окраины Праги. Замелькали красные черепичные крыши. Минут через пять проехали окружную дорогу, и водитель включил радио. Салон наполнился бормотанием ди-джея и ревом псевдорока.

К тому моменту, когда впереди показался городишко Мельник, Семен едва не оглох.

– Где вас высадить? – поинтересовался водитель, сделав музыку чуть тише.

– Где-нибудь в центре, – отозвался Иржи.

Молодой пражский полицейский оказался в Мельнике первый раз, так что дорогу нашли не сразу, немного попетляли. Остановились на узенькой улочке у туристического информационного центра.

Чуть дальше она выводила на площадь, окруженную старинными зданиями, а влево уходила еще одна улочка. Светились яркие вывески расположенных на ней пивных.

– Спасибо, – кивнул Чапек. – Всего наилучшего.

– Спасибо, – поддержал его Радлов.

Они вылезли из машины. «Шкода» мигнула фарами и, не разворачиваясь, покатила обратно.

– Ты уверен, что нас тут не найдут? – Семен ткнул пальцем в сторону висевшей над дверью информационного центра камеры.

– Чтобы найти, нужно знать, где искать, – хмыкнул Иржи. – А для того, чтобы просмотреть изображение со всех камер Чехии, не хватит сил даже у АСИ с его огромными ресурсами. Так что успокойся.

– Э… ну ладно.

– Так, надо вспомнить, где этот пансион. Я там был один раз, на юбилее шефа… Ага, нам сюда, – и Чапек повернул на улицу, идущую прочь от площади. Но буквально через пяток шагов остановился. – Может, зайдем, подлечим нервы?

И он указал на дверь винарни.

– Почему бы и нет? – кивнул Радлов. – Я слышал, что местные вина известны по всей Европе.

– Причем многие сотни лет.

Они вошли, окунулись в кислый запах вина. Молодая женщина за стойкой встретила гостей улыбкой, сказала что-то. Два пожилых чеха, сидевших за одним из столиков, посмотрели в сторону чужаков неодобрительно, но тут же отвели взгляды.

– Пойду, закажу, – сказал Иржи, – а ты садись.

Семен устроился за угловым столиком и огляделся.

Из левой от входа стены выпирала огромная декоративная бочка, торчал блестящий краник. Стену напротив украшала большая фреска – замок над опускающимися по склону виноградниками. Над стойкой высовывались три винных пипы, блестели расставленные по полкам бутылки.

– Вот, – подошел Иржи с двумя округлыми бокалами на тонких ножках. – Для начала попробуем красного…

Вино оказалось терпким, с каким-то особенным, очень приятным привкусом. Оно быстро ударило в голову. Там зашумело, и Радлов ощутил, как напряжение уходит из сведенных мышц, как отступает страх.

– Занятно, – сказал он, допивая. – Как это вино называется?

– Какая разница? Его все равно можно купить только здесь, в Мельнике. Попробуем белое?

– Само собой.

Золотистое, с искоркой вино понравилось Семену несколько меньше. От третьего бокала он отказался.

– Как знаешь, – сказал Чапек. – В крайнем случае, можно будет еще и завтра заглянуть. А теперь пошли…

Они вышли из винарни, где попали под вновь начавшийся дождь. Под мерное шуршание падавших на землю капель прошли улицу до конца. Свернули направо, к заведению под зеленой овальной вывеской пива «Старе Брно».

– У пяти веселых монахов, – прочитал Радлов. – Нам точно сюда?

– Конечно, – Иржи взялся за ручку двери. – Три года назад, когда Купалову стукнуло шестьдесят, мы тут славно погуляли. Вон у того забора я, помню, как… хм, неважно.

За Чапеком перешагнув порог, Семен оказался в вытянутом, уставленном деревянными столами зале. С портрета, повешенного прямо напротив входа, на него с язвительной ухмылкой глянул толстый тип в лиловой сутане. Судя по всему, один из пяти веселых монахов.

– Добри ден, – поздоровалась возникшая за стойкой девушка.

– Добри ден, – отозвался Иржи и затараторил что-то по-чешски. Семен уловил, как несколько раз повторилось словосочетание «Пани Ганна».

На лице девушки отразилось изумление. Она тряхнула каштановыми волосами и ушла в дверь за стойкой. Быстро вернулась в компании солидной дамы в темном платье с белыми оборками.

Чапек заговорил вновь. Дородная, седовласая хозяйка пансиона, чье лицо пусть немного, но напоминало физиономию директора Ригеровского института, принялась слушать.

– Добрже, – сказала она, когда Чапек замолк, и перешла на английский. – Вижу, что вы голодны. Поужинайте, а мы пока приготовим комнату. Само собой, за счет заведения.

Она сказала что-то девушке с каштановыми волосами, и величаво, точно королева, удалилась.

– Вот такая она, пани Ганна, – прговорил Иржи. – Ей куда больше, чем брату, к лицу командовать людьми. Удивлена, конечно, нашим появлением, но ни на секунду не задумалась, помогать или нет.

– Э… а где у них тут можно помыть руки? – поинтересовался Радлов, беспомощно оглядываясь.

– Вон там, – и Чапек указал на неприметную дверь в дальнем конце зала.

В туалете Семена встретил очередной сюрприз – развешенные по стенам портреты коммунистических вождей. Он узнал Сталина, Мао Цзэдуна, Ульянова-Ленина, Климента Готвальда.

Когда вернулся к столу, там стояли кружки со светлым пивом и тарелки с острыми колбасками.

– Барон Тренк, – сказал Иржи, указывая на пиво. – За пределами Брно встречается так же редко, как тигр в Европе.

Пиво и в самом деле оказалось замечательным, но не привыкший к спиртному Семен после двух кружек отяжелел. С трудом проглотил колбаски, а уж карпа, тушеного в пиве, доедал через силу, не желая обижать хозяйку.

– Уф, наелся… – отодвинул от себя тарелку, глянул на Чапека, одолевшего свою порцию немного раньше.

– Вот и славно, – тот потер руки. – Где там пани Ганна?

Хозяйка пансиона подошла к столу несколькими минутами позже, словно ждала, когда о ней вспомнят.

– Прошу за мной, – сказала она.

Через дверь, у которой висел портрет второго монаха, более худого, но с большой кружкой, прошли на узкую и скрипучую лестницу. Поднялись на второй этаж и оказались в коридоре, чьи стены были обиты тонкими рейками.

Лампы на потолке силились разогнать царивший здесь полумрак, но без особого успеха. В стенах виднелись двери, тяжелые, старинные, по полу лежал темно-багровый, точно окровавленный ковер.

– Вот ваш номер, – пани Ганна остановилась у двери, на которой блестела цифра семь.

– Э… спасибо, – проговорил Семен, чувствуя, что готов задремать прямо тут, в коридоре, на ковре…

Веки тянуло вниз так, словно к каждому был привязан груз.

Почти ничего не соображая, он вслед за Иржи прошел в номер. Аккуратно положил папки на тумбочку и свалился на кровать, застеленную серо-коричневым покрывалом.

– Эй, ты бы хоть разделся, – голос Чапека донесся приглушенно.

– Да, сейчас…

На то, чтобы стащить ботинки и избавиться от костюма, затратил все силы, без остатка. В полном изнеможении заполз под одеяло. Услышал, как забубнил включенный Чапеком телевизор, после чего отрубился.

8

17 мая 2035 года

Мельник – Кршивоклат

Ощущение было такое, что в голове поселился упорный и трудолюбивый дятел.

Некоторое время Семен полежал, надеясь, что все пройдет само собой. Но потом вынужден был открыть глаза. Яркий свет омыл зрачки, боль в затылке в первый момент усилилась, а потом начала слабеть.

– Проснулся? – донесся голос Иржи. – А то я собирался тебя будить.

– Сколько времени? – он попытался повернуть голову.

– Девять пятнадцать. Пора вставать.

– Да? А почему у меня так болит голова?

– С похмелья, должно быть, – Чапек рассмеялся. – Мешать пиво с вином не всегда хорошо.

С усилием Семен перевел себя в сидячее положение.

Номер, который вчера не хватило сил осмотреть, по контрасту с коридором или пивной на первом этаже выглядел очень светлым. Поблескивали белые стены, желтые шторы закрывали окно. Пробивавшийся через него свет говорил, что на улице властвует солнечное утро.

– Иди, прими контрастный душ. Станет легче, – посоветовал Иржи. – Ну а если и это не поможет, то применим старое, еще дедовское средство.

– Какое?

– Похмелимся.

Душ Семен принимал долго и со вкусом. Ледяная вода сменялась кипятком, по телу бежали волны дрожи, выбивая из мускулов слабость, а из головы тяжелый, почти железный туман.

Ликвидировать его до конца не удалось, но из ванной Радлов вышел куда более бодрым.

– Ты выглядишь лучше, – заметил Иржи, уже полностью одетый. – Готов поесть?

– Э… да.

– Значит все в порядке.

Семен оделся, и они спустились вниз в кафе. Девушка за стойкой, та же самая, только с белыми волосами, улыбнулась и начала подавать, не дожидаясь заказа. Гости хозяйки пансиона получили по яичнице с ветчиной, по тарелке мюслей с молоком и по чашке кофе.

На первую ложку желудок отреагировал недовольным бурчанием, но затем повел себя нормально.

– Так вот… – проговорил Радлов, допив кофе. – Неплохо было бы сейчас поработать. Ты как?

– Я – против, – поспешно отозвался Иржи. – У нас нет ни оборудования, ни справочных материалов. Поэтому лучше погуляем. Посмотрим город, пока солнце светит. А то когда еще сюда попадешь?

Возражать Семен не стал, хотя подумал, что вряд ли получит удовольствие от бессмысленного хождения.

Они вышли на улицу. Свернули за угол, и поднявшееся над крышами светило ударило в глаза.

– Впору поверить, что лето скоро, – Радлов поднял руку, прикрывая лицо.

– Всего две недели осталось, – кивнул Иржи, и повел коллегу в сторону, противоположную той, откуда они пришли вчера.

Миновали здание, украшенное памятной доской с вывеской «Старая гимназия». Прошли бюст на столбе, изображающий деятеля, основавшего эту самую гимназию, и оказались на высоком откосе.

Он немного напоминал волжский в Нижнем, вот только река внизу была куда скромнее Оки или Волги, а склон занимали еще не покрывшиеся листьями плети винограда. Из клубившегося внизу тумана выступали кроны деревьев, похожие на кудрявые головы, видно было место слияния двух рек. А чуть выше по течению в одну из них впадала третья, самая маленькая.

– Влтава, Лаба и еще что-то, – сообщил Чапек. – Эх, красота…

– Да уж. Это те самые виноградники, что мы видели на стене в винарне? А замок где?

– Вон в той стороне, – Иржи махнул рукой на огромный собор, увенчанный часовой башней, – еще доберемся до него. Но для начала заглянем в этот костел. С обзорной площадки великолепный вид.

Подошли к собору. Проникли в низкую дверь. На лестнице Чапек согнулся, чтобы не врезаться головой в потолок. Когда каменные ступени закончились и начались деревянные, он распрямился, зато запыхавшийся Семен вынужден был остановиться, чтобы перевести дух.

Перебираясь с одного отрезка лестницы на другой, двое историков обогнули колокол размером с автомобиль. Оставили внизу несколько его меньших собратьев, и когда ноги Радлова начали дрожать, а сердце – захлебываться, вступили на обзорную площадку.

Несколько минут он приходил в себя, и только потом смог оценить открывшиеся взгляду красоты.

Место слияния трех рек отсюда было видно куда лучше. Справа блестели под солнцем красные крыши замка, центральный двор казался пятном из серой брусчатки. На восток тянулись городские улочки, на окраине поднимались дома современной застройки.

– И ради этого ты меня сюда тащил? – поинтересовался Семен. – Благодарю, но я думал, что здесь что-то особенное…

– А что не так? Все туристы сюда залезают, – Иржи немного смутился.

– Я не турист, вот в чем дело.

– Если не нравится высота, пойдем, заберемся под землю.

Спуск с башни дался много легче подъема, правда к его окончанию у Радлова начала кружиться голова. Перестала, когда выбрался на улицу, где было много теплее, чем за толстыми каменными стенами.

Двое историков зашагали вдоль стены собора, огибая его по часовой стрелке. Прошли главный вход, запертый на замок. Иржи переговорил со скучавшей у очередной двери бабушкой в темном платье, и они вступили внутрь, на лестницу, ведущую на этот раз вниз.

В небольшом помещении царил лютый, свирепый холод, заглянувший откуда-нибудь из зимней Сибири и возжелавший остаться. А вдоль стен громадными валами лежали человеческие кости – берцовые, реберные. Кое-где торчали черепа, серые и гладкие, точно мячи.

– Мельницкая костница, – проговорил Чапек, нервно поводя плечами. – Она меньше, чем та, что у Кутной Горы, да и известна куда меньше. Но если там я чувствую себя спокойно, то тут мне не по себе.

Дневной свет пробивался через окно у потолка, в углах горели лампы, но все равно создавалось впечатление, что вокруг тьма. Черепа в массе костей лежали не просто так, с одной стороны они образовывали исполинское сердце, с другой – складывались в надпись на латыни «Смерть правит миром».

– Да уж, жутко, – Семен с трепетом услышал, как зашуршало эхо. – А еще – холодно. Пока не замерзли…

– …нужно отсюда уйти и выпить по стаканчику вина, – закончил фразу Чапек. – Целиком с тобой согласен.

Наверху Радлов с наслаждением подставил лицо солнечным лучам. Замерзшие руки начали отогреваться, а сумрачное впечатление, оставшееся от визита в костницу, понемногу рассеиваться.

Через сводчатый проход вошли в пределы замка. Пересекли двор, где туристы откуда-то из южной Европы слушали гида.

– Нам сюда, – и Иржи первым шагнул под алую вывеску с надписью «Винный погребок „Лобковиц“.

В просторном зале с низким сводчатым потолком они провели несколько часов. В меню обнаружилось не меньше дюжины разновидностей местного вина. Попробовали все, начиная от молочно-белого и заканчивая черным и горьковатым, как кофе, с привкусом перезрелой сливы.

К концу дегустации Семен обнаружил, что соображает вроде неплохо, но на ногах держится не совсем твердо.

– Пять баллов, – заплетающимся языком сообщил Иржи подошедшему официанту, и завел с ним разговор на чешском.

Судя по мрачному лицу сотрудника погребка, речь зашла о чем-то не самом приятном. Отвечал он резко и отрывисто, без малейших признаков дружелюбия, в один момент даже сжал кулаки. Но закончилось все, к удивлению Радлова, спокойно. Их даже проводили до выхода.

– Позволь узнать, о чем вы беседовали? – поинтересовался Семен, когда историки вышли за пределы замка.

– О том, что сейчас мы платить не будем.

– Да?

– Нельзя было светить мою кредитную карточку, – сообщил Иржи. – Но я договорился, что платеж будет отсрочен на неделю.

– Каким образом?

– Не важно.

Они прошли мимо еще одной группы только подходивших к собору туристов, и вернулись к пансиону. Сразу бросился в глаза большой темно-зеленый вездеход «Хонда-Мартин», стоявший у самого входа.

– Хорошая машина, – заметил Чапек. – Вот поднакоплю денег и куплю такую же, только поновее. А номера, смотри, пражские.

Девушка за стойкой что-то затараторила, едва увидев постояльцев. А сидевший за одним из столов крепкий молодой человек с короткими темными волосами поднялся и сказал:

– Добрый день, господа. Именно вас я и жду.

– Нас? – недоверчиво поинтересовался Чапек, а Семен принялся озираться. От мысли, что их все-таки нашли, по спине побежал холодок, словно в костнице.

– Да, я из курьерского агентства «Вальдштейн». Сегодня утром был получен заказ на то, чтобы забрать двоих постояльцев пансиона «У пяти веселых монахов», живущих тут со вчерашнего дня. А потом доставить их и вещи в Раковник.

– Вещи? – словно эхо, откликнулся Радлов.

– Именно так, – кивнул молодой человек. – Заказ оформил в девять утра пан Мирослав Глум, а вещи я получил час назад на Вацлаваке от очень высокого лысого мужчины с родинкой на щеке.

– Ага, все в порядке, – кивнул Иржи. – Мы едем с вами. Только заглянем на минутку в номер.

– Тогда я жду в машине. Она стоит у входа, – и молодой человек вышел.

– Кто такой этот Глум? И кто отдавал вещи? – спросил Семен, когда они вступили на лестницу.

– Мирослав – сосед Купалова по дому и старый его приятель. А твои шмотки из «Красной розы» забрал еще кто-то из знакомых нашего шефа. Тот сделал все, чтобы нас не выследили. Одно непонятно – почему Раковник? Что мы забыли в этом крохотном городишке?

В номер зашли на несколько мгновений. Радлов взял лежавшие на тумбочке папки, и историки двинулись обратно. Внизу, в кафе, столкнулись с хозяйкой.

– Уезжаете? – осведомилась пани Ганна.

– Так точно, – почти по-военному отрапортовал Чапек. – Спасибо, что не дали нам пропасть.

– Ладно уж, – на властном лице хозяйки появилась улыбка. – Братишка знает, что я всегда помогу ему в проказах. Сам на седьмой десяток перевалил, а все балуется, словно малыш. Удачи вам.

– Благодарю. И вам тоже, – и Семен за Иржи вышел из пансиона.

Двигатель «Хонды» заработал, разом поднялись обе задние дверцы, изогнутые, точно крылья летучей мыши.

– Садитесь, – крикнул изнутри курьер. – Вещи там, на сидении.

Чапек занял место слева, Семен – справа. Взял в руки чемодан из серого тевлара, тот самый, что оставил в гостинице. Помимо вещей, внутри обнаружился блок памяти и белый конверт. Развернув его, Радлов вытащил листок бумаги, исписанный красивым, аккуратным почерком.

– Ого, записка, – сказал Иржи. – Похоже, от шефа. Он из поколения, еще не забывшего, что такое – писать от руки. Ну-ка, прочти.

«Привет, коллеги! – гласило послание. – Надеюсь, что к тому времени, когда сия эпистола дойдет до вас, вы будете еще живы. Ха-ха! Я позаботился, чтобы АСИ и прочие не нашли даже ваших следов. Курьер отвезет вас в Раковник. Там отправляйтесь к ратуше и ждите. За вами приедут. В блоке памяти – материалы по архиву Михнова дворца. В том месте, где вы окажетесь к вечеру, будут все условия, чтобы плодотворно поработать. До скорой встречи!».

Вместо подписи стояла одна-единственная буква «К».

– Теперь я спокоен, – заявил Чапек, откидываясь на спинку сиденья. – Шефу доверяю на сто с лишним процентов.

– Э, ну-ну, – только и сказал Семен.

«Хонда» меж тем выехала за пределы Мельника. Мелькнул на горизонте откос с торчавшей над ним башней собора, и пропал из виду. Потянулась узкая дорога, с обеих сторон обсаженная лесом.

– Сколько нам ехать? – поинтересовался Радлов.

– Восемьдесят километров, – отозвался курьер, прибавляя скорости. – Это мигом, заскучать не успеете.

Судя по всему, их осознанно везли обходным путем. Дорога петляла меж покрытых ельниками и сосняками холмов. Встречные машины – в основном тяжелые грузовики, с рокотом проносились мимо. Иржи дремал, Семен глядел в окно.

Раковник показался через сорок минут. Сначала на западе стала видна гора с поднимавшейся над ней коммуникационной вышкой. Затем открылось прилепившееся к подножию горы селение.

– Где вас высадить? – спросил курьер.

– Э… где-нибудь не на окраине, – ответил Радлов и толкнул Чапека в плечо.

– Что? Где? – тот открыл мутные глаза и принялся с кряхтением потягиваться.

– Приехали.

Из «Хонды» выбрались у небольшого кафе, вывеска которого сообщала, что тут можно отведать пиво «Клаштер». Курьер махнул рукой. Автомобиль развернулся и укатил обратно.

– Ну что, где тут ратуша? – огляделся Семен.

– Должна быть в центре города. Хотя я тут первый раз, так что ориентируюсь не лучше тебя. Так, минутку, – Иржи повернулся к проходившему мимо горожанину в свитере с чешским гербом и о чем-то его спросил. Обитатель Раковника улыбнулся и показал куда-то себе за спину. – Декую. Все ясно, нам вон туда. Как гласит русская пословица – язык до хрена доведет…

– В смысле? – Радлов несколько опешил.

– Ну, ведь у вас едят говяжий язык с хреном? Вот я и говорю…

Ратушу, построенную в виде кривого цилиндра с множеством дырок – окон, нашли быстро. Только рядом с ней не обнаружилось никого, кто держал бы табличку с надписью «Чапек и Радлов».

– Что будем делать? – Семен повертел головой.

– Ждать, – Иржи пожал плечами. – Надеюсь, что тот, кто явится за нами, знает меня.

Не успел Радлов ответить, как у тротуара затормозила машина – старый джип цвета осенней грязи. Из него выглянула рыжеволосая женщина с резкими чертами лица, и почти сердито скомандовала:

– А ну по коням! Нечего тут торчать, словно комарам на плеши!

– Э, что? – Иржи не поверил собственным ушам. – Вы за нами?

– Конечно, – женщина смерила его презрительным взглядом. – Ты тупее, чем я думала. А ну залезайте…

Изнутри джип выглядел так, будто в нем чаще перевозили грузы, чем пассажиров. Дверцы и даже потолок покрывали царапины, на сиденьях чернели пятна неизвестного происхождения. Над панелью управления болтался мохнатый медведь размером с кулак, пахло в салоне сырым мясом.

– Я – Яна Грубе, – представилась женщина, разворачивая машину так лихо, что Радлов едва не стукнулся головой о стекло. – Ты, длинный, Иржи, а ты, тощий – Семен. Верно?

– Еще бы, – отозвался Чапек. – Куда мы хоть едем?

– В Кршивоклат. Пан Купалов попросил укрыть вас на недельку, ну а я не смогла отказать.

– Кршивоклат? Что это? – спросил Радлов.

– Замок-музей, – ответила Яна. – А я там вот уже восемь лет директор, – она повернулась к пассажирам и улыбнулась.

Семен подумал, что их спутница для начальника выглядит слишком молодой и красивой. Вряд ли пани Грубе разменяла четвертый десяток, а если сделала это, то без ущерба для внешности.

Она казалась стройной, точно восемнадцатилетняя спортсменка. Черты лица были правильными, кожа – гладкой, а рыжие волосы блестели, как медная проволока. Темные глаза смотрели дерзко, на тонких губах застыла усмешка.

– Что уставился? – интерес Радлова к зеркалу заднего вида не остался незамеченным. – Или я понравилась?

– Э… хм… – Семен не почувствовал обычного смущения, просто немного растерялся от не свойственной женщинам прямоты собеседницы. – В общем, да.

– Будем считать, что ты сказал мне комплимент.

Иржи выразительно хмыкнул, но промолчал.

Джип выехал за пределы Раковника и довольно быстро свернул с широкой трассы на узкую дорогу. Под колесами стали попадаться выбоины, порой большие, как воронки от снарядов. Машину начало качать и подбрасывать.

– Пристегнитесь, – велела Яна. – Места у нас дикие, а хорошая трасса, по которой возят туристов, идет со стороны Бероуна. Об этой же вспомнят лет через десять, и то лишь в том случае, если тут кто-то угробится.

Дорога, извилистая, как мысль интригана, петляла по узкому ущелью. Рядом с ней бурлила речушка шириной едва в пару метров. По сторонам вздымались обрывистые холмы, раскачивались под ветром растущие на их верхушках деревья, блестела мокрая глина на склонах.

В вышине плыли белые, как взбитые сливки, облака.

– Помню, был я в Кршивоклате, – заметил Чапек. – Давно, правда. Лет эдак десять назад. Там какая-то конференция проводилась и меня, тогда еще аспиранта, на нее отправили.

– Странно, – Яна глянула на него с сомнением. – У нас редко уделяют внимание недавнему прошлому. Все больше средним векам.

– Что было, то было. Мой доклад назывался – «Движение Сопротивления в Чехии и его экономические аспекты». Брр, ужас…

Джип с ревом вписался в поворот, справа мелькнула довольно глубокая пропасть. Но Семен испугаться не успел. Внимание привлек открывшийся впереди холм и башня на его вершине – толстая и белая, с красной конической крышей.

Рядом с ней виднелись другие, более низкие, а основание строения укрывала густая зелень.

– Вот он. Приехали, – в голосе Яны появились теплые нотки. – Для начала заедем в магазин. Надо купить еды и зубную щетку для эксперта по Сопротивлению. Какую предпочитаете?

– «Рефлекс», – ответил Иржи с улыбкой. – Если можно, то еще бритву какую-нибудь, а то мы были вынуждены удрать из Праги несколько поспешно. А бритым я выгляжу лучше.

– Ты себе льстишь.

Через несколько минут проехали указатель с надписью «Кршивоклат» и очутились в поселке, вытянутом вдоль единственной улицы. Миновали железнодорожную станцию размером с сарай, оставили позади мост над рекой, и Яна затормозила у обычного жилого дома, над которым горел синим баннер «Супермаркет».

– Я быстро, – сказала она.

– Знойная женщина, – проговорил Иржи, когда хозяйка джипа захлопнула за собой дверцу.

– Это точно, – вздохнул Семен, глядя, как Яна идет к дверям магазина.

Двигалась она легко и быстро, а уж ягодицы под обтягивающими джинсами были как два туго накачанных мяча.

Просидели в машине не больше пяти минут. Яна вынесла из магазина два пакета, большой и маленький. Первый запихнула в багажник, второй швырнула Чапеку на колени.

– Потом разберешься, что внутри, – сказала она, усаживаясь на место. – Вроде бы ничего не забыла.

Яна развернулась, гневно бибикнув на выбравшийся из-за поворота трактор. Тот послушно остановился и пропустил джип. Хозяйка замка проехала с полсотни метров в обратном направлении, а затем свернула на уходящую резко вверх дорогу. Через два крутых поворота Кршивоклат открылся во всей красе – серая зубчатая стена, и над ней нагромождение башен.

– Вот мы и дома, – Яна проехала мимо пристроенного к стене здания и остановила машину у квадратной башни, в которой темнел сводчатый проезд. – Добро пожаловать, бесценные гости.

Семен вылез из машины, уловил запах камня, ощутил прикосновение ветра, тут, на вершине холма, особенно сильного. Иржи выбрался из джипа, кряхтя, как древний старик.

– Пойдем, покажу свои владения, – предложила Яна, вытаскивая из багажника мешки и сумки. – Туристический сезон открылся с первого числа, но гостей пока маловато. Оно, честно говоря, и к лучшему.

Вошли в проезд, достаточно широкий, чтобы проехала машина. Семен засмотрелся на высокие своды, украшенные крестовыми арками. Но не успел разглядеть как следует. Проезд закончился, они оказались в длинном треугольном дворе, со всех сторон окруженном стенами разной высоты.

Тут росли деревья – раскидистые старые платаны с серой морщинистой корой. Под сенью одного виднелся чугунный бассейн, рядом с ним торчала остроконечная стела. Под стеной напротив въезда располагалось небольшое кафе – блестела витрина, над столиками желтели зонтики с надписью «Гамбринус». Справа от него начиналась лестница, ведущая в сувенирную лавку.

В самом дальнем углу, у подножия квадратной серой башни, располагался сарай, какой обычно возводят рабочие на стройках. Около него стояли несколько лопат и лежали носилки.

– Это Нижний двор, – сообщила Яна. – Налево от вас, – она показала в сторону мрачного здания, – бывшее гетманство, что-то вроде сельской администрации. Там я вас и поселю. Дальше бургграфство, в нем музей пыточных принадлежностей. Еще дальше – Гудерка. Это вон та башня. За ней больверк, бывший вассальный дом.

– А это что? – Чапек указал направо, где возвышалась сложенная из белого камня стена, а в ней темнел еще один проезд, закрытый металлической решеткой.

– Верхний двор и Королевский дворец. Ну а за ними – Высокая башня, та самая, какую так любят туристы и фотографы.

– Э… их можно понять, – заметил Семен.

– Коллекции музея покажу потом, если захотите, – Яна поздоровалась с вышедшим из здания гетманства пожилым мужчиной. – Там десятки охотничьих ружей, патронташей, пороховниц и прочей требухи. Картины, скульптуры. Ну и библиотека Фюрстенбергов, само собой.

– Набор стандартный. Как в любом другом чешском замке, – Иржи покачал головой.

– Возможно, – Яна нахмурилась. – Ждите тут, я на минутку загляну к себе, а затем вас провожу.

Стремительным шагом она подошла к проходу в Верхний двор. Забренчали ключи, решетка с лязгом отошла. Яна закрыла ее с другой стороны, погрозила пальцем и исчезла.

– А мне вот интересно, откуда именно свалился и разбил себе голову Эдвард Келли? – и Чапек задумчиво почесал нос.

– Это какой? Знаменитый алхимик и фальшивомонетчик?

– Он самый. Погиб во время попытки к бегству. А в Кршивоклат его засадил император Рудольф после того, как Келли в очередной раз не смог доказать, что умеет превращать свинец в золото.

Через главный въезд во двор вошли двое туристов – высокий плотный мужчина с фотоаппаратом в руке и светловолосая девушка. Завидев кафе, мужчина устремился в его сторону. Но девушка поймала спутника за локоть и потащила в ту сторону, где рядом с сараем виделась лестница, ведущая на стену.

Когда проходили мимо, Семен уловил, что говорят по-русски.

Решетка вновь задребезжала, из-за нее появилась Яна, уже без сумки и пакетов в руках.

– Не заскучали? – поинтересовалась она, откидывая со лба прядь рыжих волос.

– Э… нет, – без особой уверенности проговорил Семен.

– Ну и отлично, – душевное состояние незваных гостей мало интересовало хозяйку замка. – Идите за мной. Покажу вам комнаты. Иногда к нам приезжают исследователи из разных стран. Те, кто занимается историей охоты, архитектуры или гуситскими войнами. Ясное дело, что в поселке хватает гостиниц, но иногда селим кое-кого прямо в замке…

В здание гетманства они проникли через деревянную и жутко скрипучую дверь. Повернули налево, на узкую и очень крутую лестницу.